Калейдоскоп-2. Водовороты Игры. Общий файл

— Мы должны ЭТО есть?!

— Не нравится, не ешь, нам больше останется, — меланхолично отозвался бандит с мясистым наростом на левой половине лица.

Он выхватил миску из рук пленника и похромал к следующей клетке. Его напарник, высокий лысый парень с иглами (вот бы Ильсанчику этого урода показать!), ехидно спросил у второго эльфа:

— Тоже есть не будешь?

Тот отрицательно замотал головой, вцепившись в тарелку и делая шаг назад.

— Ты собрался это есть?! — изумленно спросил его товарищ, когда охранники отошли.

— Новоольсивиаль, чтобы сражаться, нужны силы. А значит, надо есть, пусть даже это! — черноволосый протянул другу миску. — Ешь.

Эльф принюхался, зачерпнул похлебку и, вздохнув, мужественно отправил содержимое ложки в рот.

Доев обе порции, Костас робко обратился к девушке:

— Кэри, извини, я тут спросить хотел.

— Ну так спрашивай, — усмехнулась она. — Чего тушуешься? Тому гному на стоянке ты неплохо врезал. А сейчас словно мальчишка себя ведешь.

— Я не мальчишка! — запальчиво выкрикнул гном, яростно сверкнув глазами. — Мне уже через два месяца приставку Та к имени дадут. Я думал, ты другая, не такая как все! А ты!

— Эй, Костас, я не хотела тебя обидеть, извини, — примирительно сказала Кэрлин, создавая простенькую иллюзию, чтобы остальные пленные слышали совсем другой разговор, — ну надо же быть как-то... решительнее, что ли.

— Вот и эти все, ну из отряда, также говорят: "Давай действуй", "не сиди", "ты же мужчина", "сражайся", — вздохнул парень. — И подстраивают какие-нибудь пакости. То оружие спрячут, то в бороду хвойные иголки засунут. Сдачи-то я давать научился, приемы боевые выучил, только это не значит, что мне стали нравиться драки, войны, оружие. Мне другое по душе, — он мечтательно закрыл глаза. — Вот зачем надо ругаться, если можно мирно все решить? Как можно о даме гадости говорить, а тем более ее обижать? В древних балладах ведь не так поется.

В балладах? Вот это поворот. Гном, обожающий древние баллады — это нечто!

— А ты много баллад слышал?

— Ага, много. Мы в детстве, когда еще отец был жив, часто на Ярмарку ездили. Там всегда артисты выступали. Мне так понравилось, я все песни запомнил. А потом сам несколько баллад написал, — гордо заявил он и тут же сник. — Только дядя говорит, что это недостойное настоящего гнома занятие — песенки петь, вот молот и кузня — это другое дело.

— Так ты и петь умеешь?

— Умею. Хочешь, я тебе спою? — с надеждой спросил парень. — С тобой почему-то легко разговаривать. Я раньше с женщинами мало общался — не положено до совершеннолетия гному с девчонками дел иметь, а сестры у меня нет. Ты извини, если я что не так делаю. Мне дядька не объяснял еще как надо. Мальчишки, правда, со старшими ребятами все это обсуждали, но меня не брали, да я и сам не просился. В балладах ведь это лучше расскажут, чем на улице.

— То есть ты до сих пор с девушками не общался? — удивилась Кэрлин. — Их что, в самых дальних пещерах прячут?

— Нет, не прячут, — ответил Костас, — но до совершеннолетия мальчикам нельзя заговаривать с посторонними женщинами, а девочек везде сопровождает кто-то из старших родственников. Школы у нас раздельные. А вечером после звукового сигнала детям вообще нельзя на улицу выходить. Но так даже лучше, никто не мешает песни писать. Так спеть тебе?

— Спой, — улыбнулась девушка, заранее готовясь зажать уши и быстренько накинуть морок, чтобы Костик этого не заметил.

Ничего себе. Вот это голос! Да такому и эльфы позавидуют! И слова хорошие: про дорогу и ветер, про дальние странствия и смелость, про поющий горн и расплавленный металл, про любовь, куда уж без нее.

Голосом молота — грома раскаты,

Плавятся в горне поющем закаты;

В жилах бурлит раскаленный металл,

Ветер свободный мне спутником стал.

В странствиях дальних — безумных походах —

В жарких пустынях, бушующих водах —

Звездною пылью небесной тоски

Посеребрило плащи и виски.

Время куёт наши судьбы неспешно,

Страсть и отвагу вплетая, конечно;

Так и рождается воин-клинок,

Что устремлен в бесконечность дорог.

Сердце считает мгновенья-удары,

В нем полыхают иные пожары —

Льется на острое лезвие кровь,

Душу клинка закаляет любовь.

— Ну как? — робко спросил он.

— Здорово! — честно ответила Кэри. — А слова твои?

— Мои, — улыбнулся Костас. — Я эту песню придумал, когда у дядьки Рунта в кузне работал. Мне ее слова кузнечный горн пропел и молоточки простучали. А вот подкова, которую я тогда делал, не получилась, — усмехнулся гном. — Дядька долго ругался, за два года я у него много заготовок попортил. Потом терпение у дядьки Рунта кончилось, вот и отправил он меня к другому дядьке, его брату старшему. Тот магом заделался, знаменитым. Думали, вдруг у меня способности к магии проснутся.

— Проснулись? — уточнила пэри Хорн, почти уверенная в ответе.

— Неа, — пожал плечами Костас, — не проснулись, не маг я. Вот и стали дядьки решать, куда меня пристроить, чтоб я настоящим гномом стал. А пока я дядьке Орпину помогал: зелье там принести, за посетителями последить, чтоб не шумели. ТаИборг очень известный маг, к нему много народу ходило, даже эльфы. Как-то, года три назад, один важный остроух заглянул. Сразу видно знатный да богатый — надутый, как мешок в сокровищнице Правителя ТаСунгара. Я почему запомнил, дядька Орпин тогда на меня осерчал сильно, важное дело я ему испортил. А так он хороший, добрый, дядька-то.

— Что за дело? — заинтересовалась Кэрлин.

— В тот день дядька еще с утра велел мне приемную залу проветрить, как следует, чтобы старых запахов не осталось, а сам пошел новое зелье готовить и травки, ну благовония. Ему травки эти не особо и нужны, Орпин и без них умеет в чужие головы залезать, — тут Костик снизил голос до таинственного шепота. — А травки, это так, чтобы клиент расслабился и чувствовал себя, как дома.

А этот ТаИборг, видать, неплохой маг, раз народ толпами к нему валит. Вон и эльфы даже приходят, хотя они обычно считают, что гномы и магия несовместимы, как шаффты и салат из лепестков роз.

— Костас, а дальше что? Что с ушастиком-то случилось?

— Дядька ушел зелье готовить, а мне приказал найти какое-нибудь украшение и на стол в приемной зале положить, под деревянное блюдце, на нем еще такие руны интересные вырезаны. Ну я и положил. Там, кстати, хитрость такая есть. Под блюдцем кусочек столешницы, если на одну кнопочку нажать, вниз уходит, а дальше желобок, по которому вещица скатывается и словно бы сама собой на колени клиенту падает. Короче, для колдовства я все приготовил, потом во двор вышел отдохнуть, а там клетка стоит с кошечкой. Серенькой такой, пушистой, только злой очень, ей даже рот веревкой завязали.

— Есть! — торжествующе выпалила Кэри.

— Что? — не понял гном.

— Нет-нет, все в порядке. Что дальше?

— Я ее погладить хотел, а тот эльф на меня накричал, идиотом обозвал, сказал, чтобы я его зверя не трогал. Потом остроух в дом ушел, а следом его слуги клетку затащили. Через час выходит этот ушастый, довольный весь, сияет, как начищенный щит, и кошка рядом с ним бежит спокойно, уже без всяких веревок. После обеда дядька Орпин погнал меня залу убирать, я тарелочку-то сдвигаю, а она там лежит.

— Кто она?

— Так сережка. Я дядьке говорю, чего это эльф украшение-то не забрал, и сережку показываю. Ну я же не знал, что надо было одну вещь класть. Орпин сказал "украшение", я и положил. Разве серьги не украшение? Вот и получилось так, что одну серьгу эльф забрал, а вторая у меня осталась. Ой, дядька ругался! Говорил, что из-за одного остолопа он чуть весь процесс не завалил, еле-еле поток удержал. Выходит, он там под тарелочкой на две части делился.

Якорь им в зад! Вот это дела!

— А где вторая сережка теперь?

— У меня. Дядька тогда велел за эльфом бежать и вторую серьгу ему отдать. Но опоздал я, ушастый телепортом ушел. А признаться дядьке я побоялся, решил, что потом когда-нибудь найду эльфа да передам украшение. Только...

— Что только?

— Забрали у меня сережку. Этот, который тебя из клетки вытаскивал, ну толстый такой...

— Рохмур? — спросила девушка, но ответом ей был только бодрый заливистый храп.

Оглядевшись, Кэрлин поняла, что предчувствия ее не обманули — в похлебке действительно было снотворное. Население соседней клетки, как и всех прочих, мирно дрыхло, даже крот-охранник самоотверженно спал на диване у выхода из пещеры. И лишь эльфы о чем-то шушукались, нарушаясь наступившую тишину. Но Кэрлин не сомневалась, что даже съеденная на двоих порция рано или поздно подействует — вряд ли неизвестный "отравитель" забыл о такой мелочи, как несъеденный полностью ужин.

Старательно выравнивая дыхание, чтобы сойти за спящую, девушка навострила ушки. Интересно же, о чем там эльфы болтают.

— Если отсюда выберемся, — заявил один из них, — я уеду в столицу. Меня давно зовут в личную гвардию Советника, там у меня брат служит. Или еще куда. Но Лорду Эвринэ я точно служить не буду! Это ж надо такую глупость выдумать: жена от него, видите ли, сбежала! Вот нам больше делать нечего, как ее ловить. Нет, Луори, ты мне скажи, Лорд всерьез думает, что у него жена такая идиотка, чтобы через земли Кротов идти?

— Нет, не думает, — ответил черноволосый, — но и не исключает такой возможности. Леди Анивиэль в совершенстве владеет магией иллюзий, так что ей не составит труда пройти незамеченной даже под носом у этих бандитов. Но, насколько я знаю, таких отрядов, как наш, несколько — Лорд хочет проверить все направления. Говорят, что сама Ани ему и даром не нужна, его волнует только шкатулка с драгоценностями, которую Леди с собой прихватила.

— Обеднеет он, что ли, от нескольких безделушек? — фыркнул Луори. — Они ведь и так ей принадлежат. Не станет она воровать, я уверен!

— Я тоже, — кивнул его товарищ, — только нам от этого не легче. Давай спать, силы нам еще понадобятся.

— А тебе не кажется странным, что все так быстро уснули?

— Кажется. Нам что-то в еду подсыпали.

— Яд? — предположил Луори.

— Нет, — усмехнулся второй эльф, — мертвецы не храпят. Предлагаю, спать по очереди.

— Хорошо. Ты спи, а я пока подежурю.

Через несколько минут оба эльфа присоединились к остальным пленникам — снотворное наконец подействовало, как ни пытался черноволосый Луори с ним бороться.

Это что получается, эльфов не за Сейфи послали, а за женой этого гада ушастого, якорь ему в зад? И она наверняка где-то здесь — мороком прикрылась и дурит всем головы.

Женщин в клетках было всего трое. Кэрлин, толстая лохматая человечка и статная высокая орка. Зеленокожая воительница была красива яркой хищной красотой, свойственной только оркам. А количество и цвет бусин, вплетенных в длинные темно-каштановые волосы, явно показывали, что девица — сильный опытный боец, убивший не одного врага. Кэрлин на месте эльфки замаскировалась бы именно по нее, человечка уж больно страшна.

Тысяча дохлых медуз! Смысл сейчас гадать. Кто эльфийке помешает под мужской личиной спрятаться, или вообще другой дорогой пойти?

Выкинув из головы и эльфийку, и ее драгоценную шкатулочку, пэри Хорн принялась ждать дорогого гостя и не заметила, как задремала. Разбудило ее тихое шуршание, будто мышь между ящиками пробирается. Ага, теперь совсем рядом.

Девушка протянула руку, собираясь схватить наглую мышь. И схватила на свою голову. Сначала ее цапнули за палец, несильно, но чувствительно (в профилактических целях, чтобы руки свои при себе держала), потом облизали пострадавшее место, уткнулись носом в ладонь и ласково замурчали.

ИДИОТ!!! Тысяча вонючих китов и мель посреди океана!!! Ведь говорила же ему, иди назад!!!

— Привет, ящерка! — раздался позади знакомый насмешливый голос. — Думала, можно моего хвата так просто оскорблять? И это сойдет тебе с рук?

— Рохмур!

— А ты кого-то другого ждала, принцесска? Щас мы твою легенду и проверим!

Глава 8. Бывают ли случайные встречи?

Сейфиттин Мейр легко пробрался к самым клеткам, охраны у кротов практически не было. Не считать же таковой беспробудно дрыхнувшего у хода бандита.

Как бы тихо не двигался кот, девушка, вольготно развалившаяся в клетке, его все равно услышала, еще и по носу щелкнула. Правда, тут же погладила.

Хорошо-то как! Муррр! Живая! Целая! Гадина! Навязалась на его голову! Муррр!

Красивая стерва, ничего не скажешь. А пахнет-то как, мрррр!

А когда злится, еще красивее. А глазищи-то как сверкают! Муррр! А это еще кто? Рррррррррррр!!!

— Рохмур! — Кэрлин резко вскочила на ноги и отодвинулась вглубь клетки.

ЧТО?! Какая еще принцесса?! Араж драный, не видно ничего!

Мейр быстро и аккуратно забрался на гору из ящиков и затаился там.

— Иди же ко мне, моя радость! — заявил высокий парень самой отвратной внешности, какую оборотень только видел: толстый, лицо пухлое, все в мерзких маленьких ямках, глазки мелкие, серые.

Ррр!

— Что там такое? — спросил крот, рассматривая ящики.

— Мышь? — состроив невинные глазки, предположила Кэри.

Оборотень возмущенно запыхтел — он ей эту "мышь" еще припомнит!

— Грозная мышь, как я погляжу, — усмехнулся толстяк. — Как думаешь, акулка моя зубастенькая, эта мышь нам не помешает? — он открыл дверь клетки и шагнул внутрь.

Девушка сжалась в комок, подобралась и бросилась на... что?! На шею этому уроду?!

— Шаум! — воскликнула пэри Хорн, обнимая бандита. — Как же я рада тебя видеть! А еще больше рада, что с тобой все в порядке! Вот я балда! Ведь должна же была догадаться, что Рохмур и Шаум — это один человек, не так уж и много среди кротов ребят с такой фигурой. А как же твоя ...

— Физиономия? — уточнил тот, затем удивительно легким для такого увальня движением крутанулся на месте и...

Теперь он выглядел еще гаже: половину лица занимал отвратительный мясистый нарост ярко-розового с прозеленью цвета, в центре которого располагался выпученный затянутый бельмом глаз, а торчащее вверх остроконечное ухо поросло редкими черными волосками.

— Шаумчик! — восторженно захлопала в ладоши Кэрлин. — Это точно ты!

— Ты зачем вернулась? — недовольно буркнул крот. — Я ведь сказал тебе, больше сюда ни ногой. Я уже не смогу тебе помочь. Тот лаз, через который я тебя вывел в прошлый раз, нашли. А новый я еще не проверил полностью!

— Извини, дружище, — вздохнула девушка, — мне жаль, что ты такой хорошей лазейки лишился. Но у меня, к сожалению, выбора не было, меня преследовали — вот и пришлось идти сюда.

— Опять?! — фыркнул Шаум, насмешливо приподняв бровь над здоровым глазом. — Я смотрю, ты просто популярнейшая личность! Все-то тебя преследуют! Кто на этот раз?

— Гномы, тысяча злобных акул!

— О, да! Гномы и тысяча злобных акул — это серьезно! — кивнул мутант, даже не пытаясь спрятать усмешку (свою жуткую маску он, к счастью, уже снял).

— К аражу гномов! — заявила Кэри, вглядываясь в лицо собеседника. — Нашел?

— Да нашел я твою железячку, нашел! — улыбнулся он.