Конфедерация

И понеслось! Полный набор анекдотов на околожелезнодорожную тему, начиная с 'классики' о том, что за квадрат стучит в паровозных колёсах. В общем, когда наше 'вундерваффе' на рассвете остановилось сразу же за станцией, перекрыв железнодорожный переезд, в вагоне не было ни одного дремлюющего.

— На выход! — скомандовал порожским Вадим. — Наша задача вместе с группой из Бакала — взять под контроль здание школы. Ребята из Бердяуша захватывают станционные постройки. Саткинские — завод стройматериалов. Огонь в сторону, где они работают, не открывать. Да и вообще обращайте внимание на повязки на руках.

Ага! Мы ещё на вокзале в Бердяуше намотали в районе бицепсов по несколько витков красной изоленты в качестве опознавательных знаков. Как объяснил Скуфеев, опыт боёв в Донбассе, где у воюющих сторон первое время ни форма, ни оружие, ни морды лица не отличались.

Школу мы заняли без проблем. Тупо взломали закрытые на замок входные двери и прошерстили все помещения. Причём, почти без взломов, отыскав в тумбочке ключи от классов и служебных помещений. Похоже, в ней и располагался местный 'штаб': директорский кабинет и соседняя комната в последнее время явно поменяли своё назначение.

Судя по докладам с завода стройматериалов, у саткинских тоже всё обошлось без сучка и задоринки. А вот со стороны станции несколько выстрелов прозвучало.

— Кот, Пенка! На чердак! — скомандовал после стрельбы Вадим.

Вид оттуда хреновый, всего несколько окошек, выходящих в разные стороны, но зато можно скрытно вести огонь. Если, конечно, цель окажется в узком секторе стрельбы из какого-нибудь окна. Да и невозможно быстро сменить этот сектор, если 'нарисуется' угроза откуда-нибудь с другой стороны. О чём я и доложил по радио Скифу.

— Ничего, я буду корректировать, когда потребуется, — успокоил он. — А пока разойдитесь в разные стороны, к окошкам, выходящим на север и на юг, и докладывайте, если кто-нибудь вооружённый ломанётся в нашу сторону.

Выстрелы, прозвучавшие на станции, похоже, так и не разбудили посёлок. То ли спят тут крепко, то ли уже привыкли к тому, что кто-то может стрелять в любое время суток. В общем, минут через пятнадцать голос Вадима снова послышался в динамике рации:

— Урал Скифу. Слушай, рвани-ка пару 'магнезиток', чтобы разбудить это сонное царство. Сколько ждать можно, пока они раздуплятся?

— Сделаю, — коротко ответил Томилин, оставшийся контролировать станцию.

В самодельных гранатах немного больше взрывчатки, чем даже в РГД-5, и рванули они громко. Не исключаю, что в каком-нибудь из домиков, примыкающих к станции, стёкла вылетели. Теперь нормально! Мне в чердачное окошко, выходящее на север, было видно, как во дворах окрестных домиков появились первые сонные аборигены.

— Наблюдаю машину, движущуюся к переезду с юга, — доложила Варгашова через пять минут.

— Я тоже, но с севера, — сообщил я. — И ещё какие-то люди идут в нашу сторону пешком.

— Далеко? — уточнил у меня Скуфеев.

— Машина — метров четыреста. Люди — по разному.

— Попробуй остановить машину предупредительной очередью. Не подействует — бей на поражение.

Триста метров для РПК — 'детское' расстояние. А фонтанчики земли, выбитые пулями впереди машины, довольно веский повод, чтобы нажать на тормоза.

Выскочили из неё двое и тут же покатились по земле. Надо же! Учёные!

Один, перекатившись, шарахнул в мою сторону очередью из, кажется, АКМС. Но стрелял из неудобного положения, не разложив приклада, и пули только продырявили жестяную крышу школы. Зато я не промахнулся. Второй, вооружённый, судя по всему, гладкоствольной 'Сайгой', подобру-поздорову, уполз под чей-то забор.

Ещё пара пулемётных очередей где-то за спиной. Похоже, бьют из вращающихся башенок бронепоезда.

Ну, вот и достигли цели, которой добивался Скиф, разворошили осиное гнездо...

Пару раз за спиной негромко хлопнул СКС, звук выстрела которого ослабил самодельный глушитель.

— Двое, — сообщила Сашка. — Пытались вести огонь по бронепоезду.

Идиоты! Как будто четырёхсантиметровые стальные плиты можно пробить из автомата.

Вялая перестрелка у нас и на станции продолжалась минут сорок. Пока я перебегал от одного чердачного окошка к другому, обратил внимание на то, что бронепоезд пару раз переползал с места на место. Видимо, пытаясь обеспечить наиболее удачный сектор обстрела башенным пулемётам. А потом медведёвские ломанулись в атаку на школу. Предварительно открыв шквальный огонь по чердачным окошкам. Нам с Санькой даже пришлось залечь в пылищу, чтобы не зацепило.

— А ну, вниз! — рявкнул нам по рации Вадим. — Хватит пулям подставляться.

Не успели мы спуститься, как загрохотали автоматными очередями школьные классы. Я и Варгашова сильно не высовывались, били из глубины классов. Буквально пять минут боя, и сквозь кусты буйно расцветающей черёмухи стало видно, как атакующие отползают назад, укрываясь за домами и заборами.

Следом послышались выстрелы левее нас, в районе завода стройматериалов. Причём, не два десятка стволов, как из школы, а намного больше. После этого наступило затишье.

— Тебя зацепило, что ли? — увидев меня, спросила набивающая магазин 'Симонова' Сашка.

Ну, да. Одна из пуль, влетевших в школьное окно, выбила из косяка россыпь кирпичной крошки, которая сыпанула мне по правой руке. В горячке боя я и не обратил внимания на это, а после слов Варгашовой почувствовал, как саднит плечо.

— Давай перевяжу.

— Да брось ты! На такую фигню обращать внимание...

— Давай, я сказала! Кровь же сочится.

Пока она мотала бинт, зашипела рация.

— Скиф, к нам парламентёр.

Я вытянул голову, чтобы увидеть пространство, некогда бывшее школьным стадионом. Действительно, по протоптанной сотнями ног дорожке шагал какой-то мужик с белой тряпкой на палке.

— Не стреляйте, я поговорить!

— Домой вернёмся — покажешься Ане, — скомандовала наша снайперша. — Кажется, в ранке крошки засели, могут загноиться.

И ведь как в воду глядела! К тому времени, когда мы добрались до Порогов, повязка уже начала давить, а в районе ранки появилась дёргающая боль. Пришлось идти сдаваться Анне Михайловне.

Максим Шерстнёв, 'Провокатор'

— А, старый знакомый, — хмыкну Витя Данилов, пропуская парламентёра в школьное здание. — 'Договориться о торговле', говоришь, приходил к нам в Пороги? А сейчас о чём договариваться пришёл?

— Так это вы к нам сунулись? А мы-то гадали: кто же такую одороблу пригнал? — кивнул медведёвский в сторону станции, где на холостом ходу почухивал дизель маневрового тепловоза. — Постой. Так у вас же в Порогах нет никакой железной дороги!

— Зато есть в Сатке, Бакале, Бердяуше и Сулее. Вы, бл*дь, довыё*ывались! — фыркнул я. — Вам, сукам, говорили, чтобы вы не совались грабить соседей и проезжающих? И не раз говорили. Вы послушались? Ни хера не послушались. Вот и получите! Ещё с десяток ваших засранцев перестреляем, а потом пойдём деревню зачищать.

— А силёнок-то хватит? — усмехнулся знакомец Данилова. — Медведёвка — это вам не Пороги.

— Так и на этой, как ты выразился, одоробле, приехали не только порожские. Слишком много чести — только ради нас сооружать целый бронепоезд и гнать его сюда. Я же сказал — вы всех достали. Особенно последним налётом на блок-пост на трассе. Вам давали время на то, чтобы вы разобрались со своими внутренними проблемами и прибыли на переговоры о том, как дальше жить? Давали. Вы забили х*й на это? Забили. Вас предупредили, что зачистим вашу сраную Медведёвку, если не выполните наши требования? Предупреждали. Так что не обижайтесь!

— Кстати, знаешь, как правильно производить зачистку? — усмехнулся Витя и постучал пальцами по 'магнезитке'. — Сначала в помещение входит граната, а уж потом — ты сам. А гранатами мы запаслись на каждый из ваших домов. И похеру, виноватые в том доме живут или невинные. Аллах на том свете сам разберётся. Но каждого, кто окажет сопротивление, непременно отправим на встречу с ним.

Я ещё по боям в Донецком аэропорту помню, как слова об Аллахе действуют на противника. Был у меня знакомый, который рассказал такой прикол: во время одной из атак на аэропорт укропы открыли бешеный миномётный обстрел. Чтобы укрыться от осколков, он соскочил в ближайшую траншею. Спрыгнул — а там три 'гробика' (вот такое неприятное слово получается, если прочитать слово 'киборг' задом наперёд!), уже стволы на него наставляют.

— А я — грязный, оборванный, с чёрной от солнца мордой и недельной щетиной, — рассказывал он. — Что делать? Вот от неожиданности и заорал во всю глотку 'Аллах акбар'. Даже сам не знаю, почему именно это заорал. Через секунду эти, млять, 'херои АТО' драпали под миномётным огнём, куда глаза глядят. Если уцелели, небось, рассказывали своим о том, что на нашей стороне 'кадыровские головорезы' воюют.

Вот и после слов Кипчака (Витя обычно подобным ходокам представлялся позывным, а не по фамилии, имени, отчеству) про Аллаха наш гость как-то странно на него посмотрел.

— Ладно, рассказывай, зачем пришёл, — прервал я запугивание.

— Да, в общем-то, разобраться в том, кто вы такие и чего вам надо.

— Разобрался? Ну, так и топай назад. Расскажешь своим, что у них полчаса времени на то, чтобы сложить оружие и прийти сюда всем четверым главарям ваших основных группировок.

Я назвал имена и клички людей, которых мы ждём на переговоры.

— Усцелёмов не придёт, — предупредил парламентёр. — Грохнули вы его. Теперь я за него.

— Вот и отлично.

— И Колю Рыжего мы предупредить не сумеем: он с той стороны 'железки' живёт.

— Кто-нибудь из его банды у вас тут найдётся?

— Ну, найдётся.

Надо же! Даже никак не отреагировал на слово 'банда'.

— Вот и расскажет потом Рыжему, о чём вы с нами договоритесь. Всё, топай, не тяни кота за яйца. Время пошло. Через полчаса, если не явитесь, начинаем обработку из гранатомётов кустов и огородов, в которых вы зашхерились, а потом вместе с саткинскими, засевшими на заводе стройматериалов, выдвигаемся на зачистку, — похлопал я ладонью по подствольнику, в котором уже был вставлен 'Подкидыш'.

Лузин (Виктор всё-таки вспомнил фамилию переговорщика) вернулся минут через двадцать.

— Мужики, мало получаса. Дайте ещё час. Нас же те, кто живёт по ту сторону железной дороги, не поймут. И пропустите человека мимо вас, чтобы он мог с людьми переговорить. А вы нам предъяву кинете, что не все оружие сложили.

Данилов пристально поглядел на парламентёра и достал рацию.

— Кот, ты не помнишь, какая-нибудь машина по дороге на Кусу не выезжала из Медведёвки?

— А как же! Выезжала.

— Быстро на чердак! И если увидишь тачки, едущие по той дороге, гаси их, не дожидаясь, пока они в посёлок въедут.

— Там же почти полтора километра, а у моей 'машинки' прицельная дальность — всего верста.

— По херу! Зато убойная сила — больше трёх километров. Тебя учить, что ли, надо, как это делается? Патронов не жалей, но машины до посёлка не должны дойти. Бегом! Возьми пару человек на подноску патронов.

— Да вы чё, мужики? Какие машины? — забегали глазки Лузина. — Ну, хотите — я сейчас сам потороплю людей?

— Стоять! — прижал я его к стенке.

Он что-то ещё бормотал, пытался доказывать, но мы с Даниловым усадили его на пол школьного фойе.

— Сколько, по твоему, они могли собрать в Кусе? — задал я вопрос Виктору.

— Сомневаюсь, что много. Вот так, впопыхах, больше двух десятков трудно поднять. Куса и до войны-то была маленьким городком, а после зимы, бегства людей и в условиях радиации, думаю, очень сильно уменьшилась по населению.

— Есть. Пять или шесть машин спускаются с перевала, — сообщил Костян. — Точнее не могу сказать: деревья мешают.

— Все Скифу, — тут же захрипела рация голосом Вадима. — Приготовиться к бою. Огонь из подствольников после того, как Кот даст первую очередь. Цель — пехота противника, укрывающаяся в двухстах метрах севернее школы. Тихону — приготовиться к атаке после моего сигнала.

Тимка Малков остался в Сатке, и бойцами из города командовал его заместитель.

— Принято, Скиф, — подтвердил он.

Под крышей загрохотала длинная очередь РПК-74, а спустя пару секунд послышали хлопки 'Костров' и 'Обувок'.

Костян действительно не жалел патронов, и к моменту, когда у него должен был закончиться первый магазин, радостно сообщил.

— Есть! Одна машина слетела с дороги.

Гранатные залпы стали полной неожиданностью для медведёвских, и первые ответные выстрелы послышались только почти через минуту, когда Кот доложил о второй подбитой машине и остановившихся остальных.

— Тихон — вперёд. Пороги, Бакал: прекратить обстрел и спуститься на первый этаж. Выходим из школы по моей команде. Кот, добивай тех, кто на дороге.

Мы с Витей передали Лузина двум бакальским парням, вооружённым 'Сайгами' (ну, хреновато в Бакале с приличным оружием), а сами, выскочив из школы через окна, рванули в сторону вяло отстреливающихся 'защитников Медведёвки'. Часть их даже удалось взять живьём. Потери? Убиты двое саткинских, ранено шесть человек. У наших, к счастью, лишь пара пустяковых царапин, с которыми даже стыдно к медикам обращаться.

Костя прекратил огонь, но до тех пор, пока не затихла стрельба, молчал. И лишь после того, как Вадим известил Томилина о том, что сопротивление севернее железнодорожного полотна подавлено, 'взял слово':

— Три машины подбиты, одна из них горит. Остальным удалось уйти назад. Сколько поражено живой силы, сказать не могу: далеко.

Позже, когда мы воспользовались машинами местных, оказалось, трое убитых и четверо раненых. Добавим к этому двенадцать убитых и двадцать семь раненых в самом посёлке. Включая 'мирняк', случайно угодивший под огонь. Ну, и восемь пленных, если не считать Лузина.

Часть трофейного оружия, включая ПКМ, 'ехавший' из Кусы, после проверки на наведённую радиацию, Вадим распорядился бросить в костёр, который развели перед входом в школу. Чтобы после того, когда они обгорят в огне, ни у кого не возникло желания воспользоваться им снова. А после этого велел Лузину, несколько охреневшему от численности бойцов, которых они пытались атаковать, организовать сход жителей на бывшем школьном стадионе.

Площадка метров тридцать на сорок вместила человек четыреста. Пожалуй, только десятую часть тех, кто теперь живёт в Медведёвке. Но тридцатипятилетний переговорщик старался вовсю, чтобы организовать сход. Ещё бы! Его мать, женщина в возрасте от пятидесяти пяти до шестидесяти, уже сидела в одном из бронированных вагонов.

— Вас собрали здесь, чтобы предупредить: шутки кончились, — напряг голосину Данилов. — Мы передавали требования главарям местных вооружённых группировок прекратить грабежи на трассе и нападения на соседние населённые пункты, но они наплевали на это. И нам пришлось совместными усилиями доказывать, что мы не шутим. Возможно, те люди, которых мы предупреждали, не доводили до вас наших слов. Поэтому слушайте и не говорите, что не слышали: как сказал в фильме 'Ликвидация' Давид Гоцман, бандитизму — ша! Или живите и работайте как нормальные люди, торгуйте с соседями, или вам придётся расплачиваться за него кровью. В буквальном смысле того слова: десять человек из вашего посёлка мы забираем в качестве заложников. Хоть один грабёж на трассе, хоть одно нападение на соседей, и они будут убиты. А мы заберём следующие десять человек, и на их месте может оказаться любой из вас, ваши родные, близкие, друзья, знакомые.