Беспокойные помощники

— Окружаем, — выдвинул новую стратегию Хитрец.

Толстяк сделал широкий шаг влево. Умник приметил в сумке Тики перо и потянул его на себя. Существо издало яростный "вяк!" и бросилось в атаку. Балаболка тотчас сиганула за широкую спину Толстяка. Красный ташас только чуть пригнулся, принимая позу поустойчивее. Изначально стоявшая в стороне Лохмушка проворчала что-то в стиле "я так и знала". Что именно она знала, дымчатая уточнить не успела. Существо на тонких ножках двигалось очень быстро. Хитрец едва отпрянул вправо, как оно промчалось мимо.

Толстяк ударил. Увесистый кулачок стукнул странное существо в бок. То вякнуло, но ни на йоту не замедлило свой бег. Умник выдернул перо и, резко повернувшись, ткнул им почти наугад. Не попал. По полу раскрутился желтоватый свиток, исписанный крупными неуклюжими рунами. Умник случайно выдернул его вместе с пером. Существо подпрыгнуло над порожком, и вылетело в коридор.

— За ним! — пискнул Умник.

— Что происходит? — сонно проворчала Лиз.

Вводить ее в курс дела было некогда. Странное существо метнулось в комнату Карла Рыбовода. Ташасы — за ним. Масляная лампа все так же стояла на сундуке. Внутри едва теплился огонек — тусклый и совершенно не магический. Как маленький зверек, забился он в свою норку и лакал потихоньку маслице, вполне довольный своим безмятежным существованием. Тут оно вдруг закончилось.

Одним махом странное существо взлетело на сундук. Бочком запрыгнувший в комнату Умник среагировал на движение, мозг соотнес новую информацию с имеющейся задачей и, не отвлекаясь на обдумывание, отдал команду: "хватай". Зеленая лапка крепко ухватилась за тонкую ножку. Существо дернулось, но Умник держал крепко.

— Поймал! — удивляясь самому себе, крикнул он.

— Держи, я сейчас, — пробасил за его спиной Толстяк.

Существо в панике забилось. Тонкие ножки смахнули на пол лампу. Стекло треснуло, и разлетелось осколками по полу. Масло разлилось. Огонек, как оголодавший зверек, набросился на него, насыщаясь и вырастая. Полыхнуло знатно.

— А? Что?

Карл Рыбовод сел на кровати, протирая кулаками глаза. Существо громко заверещало, отчаянно забилось и вырвало-таки ножку. Умник возмущенно пискнул.

— Держи его! — крикнул Хитрец.

Умник и рад бы, но разгоревшееся пламя обжигало лапки. Зеленый ташас отпрыгнул назад и врезался спиной в Толстяка. Тот сказал "уф!", но устоял. Существо метнулось по стене вверх. Точнее, по шубе. Достигнув воротника, оно резко и точно ударило хвостом по вешалке. Та была сделана из крепкой веревки — не даром десять лет на севере прослужила — но яд, капнувший с хвостового шипа, как оказалось, ничуть ей в крепости не уступал. Веревка задымилась, и расползлась на части. Существо дрыгнуло ножками, сбрасывая шубу на ташасов. Те легко уклонились. Огонек — нет.

Когда шуба накрыла его, огонек поначалу сжался, как испуганный зверек. Шуба, упав, больше не шевелилась. Огонек, осмелев, лизнул ее раз, другой, распробовал и всеми язычками растекся по вкуснятине. Существо отскочило от стены под каким-то немыслимым углом, извернулось в полете и вылетело за дверь. Ташасы рванулись следом, оставив огонек наедине с шубой. Тот с торжествующим сиянием объедал вкусный мех, но тут Карл Рыбовод протер глаза.

— Пожар?!

Хитрец, выбегавший последним, обернулся на его крик. Шуба действительно занялась знатно. Другие ташасы продолжали погоню, и фиолетовый решил не отрываться от коллектива. Авось, рыбовод сам со своей шубой разберется. Тем более, куда он денется-то? Вон, уже угол сундука занялся пламенем. А незваный гость в прыжке врезался в закрытую дверь. Та оказалась не заперта и открылась, позволив чужаку метнуться в святая святых — на кухню. Ташасы помчались за ним.

— Горим же! — снова крикнул Карл Рыбовод.

Осознав это, он соскочил с кровати, торопливо натянул штаны и стал топтать горящую шубу с таким же воодушевлением, с каким совсем недавно спасал. Орал он при этом громко и постоянно взывал к морской терминологии. Испуганный таким натиском огонек без боя сдал все позиции и трусливо угас. Странное существо и ташасы тем временем сделали круг по кухне, разбили пару плошек и вернулись в коридор.

— Вставайте! Горим! — закричал Карл Рыбовод.

Из комнаты сестер выглянула Лиз, торопливо завязывая на груди зеленоватое полотенце. За ней подпрыгивала Тика в длинной, до самых пяточек, белой ночнушке, расшитой алыми розочками.

— Что там?! Что там?!

— Погоди, не лезь, — оттолкнула ее Лиз.

— Несите воду! — крикнул Карл Рыбовод.

Он накинул на горящий угол сундука половик и стал пинать его ногами. Странное существо тенью проскользнуло мимо Лиз и взлетело вверх по лестнице. Ташасы с куда меньшей грацией, но на той же скорости одолели этот же маршрут. Толстяк наступил девушке на пальцы, а Лохмушка хлестнула по ноге хвостом.

— Хитрец, куда вы?! — крикнула Лиз.

— Ловить чужака! — уже с чердака отозвался фиолетовый ташас.

— Воды! — снова закричал Карл Рыбовод.

Лиз кивнула и бросилась на кухню, откуда тотчас послышалось фырканье насоса. Тика сунулась было в комнату отца, но тот сразу прикрикнул на нее.

— Не лезь! Стой там!

Тика захныкала.

— Я боюсь, папа.

— Не бойся, — сказала Лиз, появляясь на пороге с медным кувшином в руках.

Кувшин был полон воды, и девушка в спешке расплескивала ее по полу и на свое полотенце.

— Лей сюда! — скомандовал Карл Рыбовод, сдергивая половик.

Лиз послушно опрокинула кувшин на угол сундука. Прибитое пламя зашипело и угасло. Лиз снова метнулась на кухню. Тика обхватила себя ручонками. Девочка не понимала, что происходит, и очень хотела убежать, но, куда не глянь, везде было еще страшнее. С чердака доносился топот, воинственный писк и стук падающих предметов. Потом все стихло. В люке появилась зеленая мордочка.

— Умник, иди сюда! — тоненьким голосом позвала Тика. — Мне страшно.

— Он убежал, — сообщил зеленый ташас, торопливо прыгая вниз по ступенькам. — На улицу.

Сзади прыгала остальная компания, стараясь не задерживаться. Толстяк опять оказался последним. Другие, более проворные, оказались слишком нетерпеливы, чтобы ждать, пока он пропрыгает первым.

Разлившееся масло быстро выгорело, и теперь огонек сиял только в разбитой лампе. Карл Рыбовод осторожно перевернул ее обратно в вертикальное положение, поставил на крышку сундука, огляделся и тяжело вздохнул. Ташасы прямо с лестницы попрыгали к Тике. Девочка подхватила на руки Умника, остальные расположились у ее ног. Толстяк держал в лапках какой-то узловатый сучок.

— Ну и что это было? — строго спросил Карл Рыбовод.

— Опять он, — пожаловался Хитрец.

— Кто он? Выражайтесь яснее, — сразу отчитала их Лиз.

Она переминалась босыми ступнями на холодном полу, и это никак не улучшало ее настроения. Ночи все-таки стояли не жаркие.

— Ну, то существо, про которое мы говорили, — пояснил Умник. — Которое мышку убить хотело. А тут оно к Тике на кровать забралось.

Тика испуганно пискнула, и зеленый ташас пискнул вместе с ней. Девочка слишком сильно прижала его к себе.

— Извини, Умник, — сказала она, ослабляя хватку.

Тот не стал дуться, но перебрался на плечо девочки. Карл Рыбовод озадаченно почесывал в затылке.

— Что-то не припомню? — сказал он. — Наверное, вылетело из головы. Ну-ка, рассказывай по порядку.

Умник, держась для равновесия за ушко Тики, выпрямился и подробно описал как само существо, так и то, как оно обращалось с бедными мышками. Страдания грызунов Карла озаботили мало, а вот едва зеленый ташас упомянул черепа и добавил, что существо наверняка магическое, как рыбовод сразу нахмурился. Точнее, хмурился он и раньше, но тут кустистые брови и усы сформировали абсолютно хмурую комбинацию.

— Черепа, стало быть? Лиз, а где там твое яйцо?

— На месте, — сразу вскинулась девушка. — И совершенно целое.

— Где? — повторил Карл.

Лиз шагнула было в комнату, но рыбовод ее остановил и протопал сам. Девушка осталась стоять на пороге. Тика увязалась следом, прячась за широкой спиной отца и стараясь ступать как можно тише. Яйцо, как и раньше, лежало на подоконнике. Целое, без единой трещины, с ухмыляющимся черепом на боку.

— Такой череп? — спросил Карл Рыбовод.

Умнику с плеча Тики было ничего не видно. Хитрец обежал сбоку, глянул издали и подтвердил — точно такой. Лиз решительно вздохнула, и бросилась на защиту своего артефакта.

— Но мой-то целый, никто из него не вылупился. Посмотрите! Целехонек.

Карл Рыбовод еще раз глянул, но волосяная комбинация крайней степени нахмуренности с его лица не пропала.

— А этот тогда откуда взялся?

— Наверное, из какого-нибудь другого яйца, — поспешила заверить его Лиз. — А в дом пролез, когда дверь была открыта.

— Он через наш вход пролез, — брякнул, не подумав, Хитрец.

Карл Рыбовод перевел на него тяжелый взгляд.

— Вот они его впустили, а ты на меня бочку катишь, — возмутилась Лиз.

— Никого мы не впускали! — пропищал в ответ Хитрец. — Он сам залез. А мы его прогоняли.

— Да уж, мы заметили, — фыркнула Лиз. — Чуть дом не спалили.

— Это все он! — возмущенно запищали ташасы.

— Ага, как же! — громко, чтобы все слышали, проворчала Лиз себе под нос.

— Хватит, — сказал Карл Рыбовод. — Стало быть, так. Раз тут такое дело, то ваш лаз я пока что заколочу. Ну а этот артефакт, значит, приберу подальше.

— Но, пап! — вскинулась Лиз.

— И никаких "пап", — бросил Карл. — Утром вызову магов, пусть разбираются с твоим артефактом. Я как представлю, какая тварь могла такие яйца отложить...

Он не договорил. Покачал головой, взял яйцо и протопал в свою комнату. Лиз не отставала от него ни на шаг. Тика забралась на свою кровать. Ташасы запрыгнули следом, и развалились на одеяле. В их окружении девочке было не так страшно, она даже перестала дрожать.

— Вы ведь прогоните того, кто у Лиз из яйца вылупится? — прошептала Тика.

— Конечно, — беззаботно отозвалась Балаболка.

Тика улыбнулась. Лиз тем временем, напротив, сильно хмурилась. Карл Рыбовод вытащил из-под кровати небольшой, обитый железом походный сундучок. Вытряхнув прямо на пол все его содержимое, положил внутрь яйцо, закрыл крышку и запер на ключ. Ключ этот всегда висел у него на шее, на тоненькой позолоченной цепочке. Карл Рыбовод поставил сундучок на подоконник.

— Все, иди спать, утром разбираться будем.

— Но, папа, я же...

— Утром, — повторил Карл Рыбовод. — Иди, там Тика одна.

— Она не одна, она с этими ташасами, а...

— А они только в магии сильны, — перебил ее Карл Рыбовод. — В нормальной жизни от них никакого проку нет, и не будет, пока не научатся. Вид такой... Иди, иди, дочка. Я же не навсегда его забираю. Утром маги посмотрят, тогда и решим, как быть.

Лиз вздохнула, и с убитым видом удалилась в комнату. Тика забилась под одеяло, и не шевелилась. То ли спала, то ли боялась. На краю кровати сидел с сучком, как с дубиной, Толстяк. Рядом примостилась Балаболка и что-то говорила красному ташасу, но он, похоже, не слушал. Трое других уже бессовестно дрыхли, свернувшись у стеночки. Лиз фыркнула, перелезла через спинку кровати, залезая под свой балдахин и уже изнутри вывесила на спинку полотенце. В коридоре послышались тяжелые шаги, потом заскрипела лестница, ведущая на чердак. Удары молотка разбудили ташасов, и даже Тика высунула носик из-под одеяла. Потом удары стихли и лестница снова заскрипела. В дверном проеме появился Карл Рыбовод. Его цепкий взгляд окинул комнату, и остановился на ташасах.

— Выход я, значит, заколотил, — сказал Карл Рыбовод. — Так что спите спокойно. Ну и за девочками приглядывайте. Утром магов вызову, и будем разбираться, что это у нас тут такое завелось.

* * *

Ранним утром маги пожаловали сами. И не какие-нибудь — высшие. Пятеро высших магов во главе с самим Мерлинусом Великолепным. С ними еще десятка два волшебников рангом пониже, но тоже со значимым статусом.

Едва солнце отразилось в садках посреди двора, как прямо над ними раскрылся большущий, блистающий лазурью портал. Яркие синие лучи быстро и беспечно раскидали магов по сухим участкам двора. Диск портала поднялся повыше, провернулся вокруг своей оси и схлопнулся — только его и видели. Волшебники огляделись, быстро перестроились согласно статуса и Мерлинус Великолепный вежливо, но очень громко постучал посохом по двери. Остальные отразили на лицах выражение глубокого раздумья. Хотя, если подумать, то как раз раздумывать пока что было не о чем. Разве что о том: откроет им Карл Рыбовод или нет? Вот только попробуй он не открыть, когда перед дверью пятеро высших магов в нетерпении посохами по земле постукивают.

Открыл, конечно. Еще и вежливо раскланялся. Мерлинус Великолепный снял шляпу и отвесил ответный поклон. Один за всю компанию. Остальные ограничились более-менее приветливыми кивками, присоединяясь к поклону главы Ученого совета.

— А я, значит, как раз хотел к вам обратиться... — начал было Карл Рыбовод. — Не к вам лично, конечно...

— А почему бы и не ко мне? — с улыбкой спросил Мерлинус Великолепный.

— Ну, проблемка, знаете ли, не такая уж и значительная...

— Да как сказать, — снова улыбнулся Мерлинус Великолепный. — Не каждый день, чай, всплывают действующие артефакты некромантов. Такой слух не грех и лично проверить.

Стоявший рядом с ним старый лысый демон в красно-черной мантии откашлялся и сухо бросил:

— Кстати, где он?

— В моем сундучке. Сейчас принесу.

Карл Рыбовод повернулся, и торопливо скрылся в доме. Едва дверной проем освободился, высшие маги, не утруждая себя получением приглашения, прошествовали следом. Сопровождающие остались снаружи. Дом рыбовода не был укрыт защитным коконом, и обладающим развитым астральным зрением не составляло труда заглянуть сквозь стены.

Таинственный артефакт был осмотрен и тщательно изучен еще до того, как Карл Рыбовод вынул его из сундучка. Как и следовало ожидать — пустышка. Во времена некромантов волшебникам были доступны лишь два астральных слоя, но высшие маги тщательно просканировали аж до седьмого включительно. Артефакт был пуст.

— Ваше мнение, коллеги? — осведомился Мерлинус Великолепный.

Карл Рыбовод удивленно оглянулся на него, торопливо вынул артефакт из сундучка и выложил яйцо на стол. Обернулся, и похолодел. Пятеро высших магов приближались медленно, с застывшими лицами и остекленевшими глазами. Именно так, наверное, и шагали зомби две тысячи лет назад, подчиняясь воле некромантов. Равнодушно, не глядя, куда ступают, и вместе с тем целеустремленно.

Конечно, магу, претендующему на статус высшего, не составляет особого труда управлять своим физическим телом с седьмого тонкого слоя, но уж никак не параллельно со столь бурной дискуссией, что развернулась в ответ на случайно докатившийся до реального мира вопрос Мерлинуса Великолепного. Артефакт был пуст, как и следовало ожидать, но внутри яйца блекло мерцали сполохи остаточной магии. Стихию определили сразу — природа, самая универсальная магия на Галлане, совместимая с любой другой стихией. Даже со стихией смерти, возродись она вновь. Могла ли она возродиться — вот вопрос, который так взволновал магов.