Беспокойные помощники

Глазки Толстяка округлились. Пискнув, он поспешно сиганул вниз с корня. По астралу прокатилась огненная волна, достигла корня и проявилась яркой вспышкой. Высохшее дерево занялось раньше, чем она погасла. Рыжий огонек заплясал на кривом корне. Маленький, но голодный.

— Не стреляй! — запоздало рявкнул главарь.

Эльфийская магия почувствовала присутствие разрушителей. Астрального стража здесь не было, и система защитных заклинаний среагировала так, как было заложено в ее природу. По кустарнику прокатилась широкая зеленая волна, перестраивая направленность кустов. Раньше они тянулись к солнцу, теперь потянулись к врагам. Длинная ветка накрыла огонек и задавила его ворохом зеленых листьев. Тощий рванулся было вперед, но колючие ветки обвились вокруг него. Они оплетали ноги, закручивались по телу, наматывались на руки. Пару кустов тощий вырвал с корнем, но даже не смог отбросить прочь. Колючие плети плотно обхватили руку и впились в нее острыми шипами. Тощий яростно выругался. Не помогло. Главарь спокойно сложил руки на груди и застыл на месте. Кусты развернулись кольцом вокруг него, но обвить не пытались.

— Эй, парень! — крикнул главарь. — Мы тебя все равно выследим и поймаем.

— И тогда ты очень пожалеешь об этом! — добавил тощий, силясь вырвать жезл у вцепившегося в него кустарника.

— Стой спокойно, — сказал ему главарь. — Тогда и они быстрее успокоятся.

— Знаешь, что я думаю... — запальчиво начал тощий.

— Нет, и не хочу знать, — отозвался главарь. — Раньше думать надо было, когда в эльфийском лесу боевым жезлом размахивал. Теперь молись, чтобы мимо добрый эльф прошел, а то до полудня тут простоим, как пеньки трухлявые.

Тощий что-то прорычал в ответ и застыл, изображая пенек огненного дерева. Давно усохшего, но еще пламенеющего в астрале. Ташасы задерживаться не стали. Они бежали, пока брань тощего не стихла вдали. Потом, по совету Дагона, сделали поворот и пробежали еще немного. Там, укрытый высокой травой, весело журчал ручей.

Первым его обнаружил Хитрец, нырнув в него с головой. Следом почти сразу влетели волшебный шар и кативший его Толстяк. Остальные, предупрежденные писком и всплесками, успели остановиться.

— Ну что там еще? — недовольно пропищала Лохмушка.

— Да просто ручеек, — отозвался Дагон. — Очень кстати.

— Уверен? — ворчливо осведомилась Лохмушка.

Балаболка сходу запрыгнула юноше на плечо, глянула сверху на отчаянно барахтавшихся ташасов и пронзительно заверещала прямо в ухо:

— Достань их скорее!

Поморщившись, Дагон мотнул головой, протянул руки и вытащил сразу обоих.

— Ох ты йешки-барабошки! — пропищал Хитрец, отфыркиваясь. — Мог бы и предупредить, что здесь вода. Тебе же сверху виднее.

— Извини, не успел.

Юноша аккуратно усадил спасенных ташасов на травку. Те фыркнули и дружно встряхнулись, забрызгав тех, кому купания не досталось. Лохмушка отскочила назад и возмущенно заверещала. Балаболка гневно пискнула. Ей, сидевшей на плече юноши, досталось меньше всех, но ведь досталось же! Умник с боевым писком взвился в воздух и плюхнулся в ручей. Глубина у самого берега была небольшой, но брызг хватило всем с лихвой. Снова пискнув, Умник поспешно выскочил обратно на берег.

— Эй! — возмутился уже Хитрец. — Мы же не специально, а ты специально.

— А мне, думаешь, от не специально не так мокро?!

— И вообще вы первые начали, — добавила Лохмушка. — А ты, Умник, и меня обрызгал.

— Да если бы не они... — зашелся зеленый ташас.

Толстяк под градом обвинений обиженно надулся. Хитрец запальчиво ответил. Не дослушав ответ, ответил снова и скоро все пятеро — Толстяк не смог остаться в стороне — возмущенно пищали друг на дружку.

— Да ладно вам, развоевались, — добродушно вмешался Дагон.

Он вытащил из воды волшебный шар, аккуратно смахнул с него воду и добавил:

— Вот и шар не разбился. И, вообще, никто же не утонул.

— Мы не тонем, — с ноткой гордости сообщил Умник. — Мы — существа магические.

— Тем более. Было бы из-за чего шум поднимать.

— А вода все равно холодная, — проворчала Лохмушка.

— Ну разве что, — улыбнулся Дагон. — Наверное, тут родник рядом.

Умник заинтересованно насторожил ушки.

— Если родник, то и магический источник может быть, — пропищал он.

— Запросто, — согласился Дагон.

— Там и поедим, — пробасил Толстяк. — А то из-за этих типов мы без завтрака остались.

— Я, кстати, тоже, — с грустной улыбкой сообщил Дагон.

Он еще не договорил, как вся компания с воодушевленным писком умчалась вверх по течению. Юноша торопливо умыл лицо. Вода действительно была на редкость холодной, но после такого тяжелого забега это было даже приятно. Кое-как утершись руками, Дагон подхватил волшебный шар и поспешил следом.

Источник действительно существовал, или, точнее, влачил жалкое существование. Слабый, основательно запущенный и почти забитый остаточной магией от самопроизвольных вспышек, но все еще действующий. Он относился к стихии воздуха. В реальном мире его почти и не было видно. Только воздух дрожал над самым родником. Там крутился вихрь, но такой чистый, что его присутствие скорее ощущалось, чем было заметно.

Зато в астрале было на что посмотреть. Там источник выглядел как группа прозрачных сталагмитов, выраставших прямо из водной глади. Отблески энергий блистали на его гранях. Пятна сероватого инея отмечали места, где остаточная магия напрочь забила выходы энергетического потока. Некоторые пятна еще колыхались, сопротивляясь натиску изнутри. Другие, потемнее, уже застыли неподвижно. Пятен было много. Абсолютно чистыми оставались всего две грани. Остальные в той или иной мере были покрыты инеем. Некоторые были скрыты им целиком.

Ташасы сунулись было в сам источник, но вода оказалась на редкость холодной. Прямо ледяной. Не имей этот холод магической природы, родник бы точно покрылся льдом. Ворча и потирая неосторожно намоченные лапки, ташасы расселись по краю, рядком напротив чистых граней. С них срывались особенно яркие, блистающие искорки воздушной энергии. Они выкристаллизовывались на грани, а затем отделялись от нее и отравлялись в свободный полет. Вихрь подхватывал искорки и закручивал их в себя. Ташасы перехватывали искорки у него перед носом, и притягивали к себе. Вкуса не было. Только в животиках вместе с ощущением наполненности появлялась легкая, бодрящая прохлада. Хотелось сделать что-нибудь этакое. Хитрец поглядел по сторонам, подумал и вспомнил, что они хотели пообщаться с Создателем.

— Эй, а где шар?

— Здесь, у меня, — донеслось сзади.

Хитрец обернулся. Там сидел Дагон. Скинув рубашку, он с удовольствием умывался холодной водой. Хитрец даже поежился. Волшебный шар лежал поверх рубашки, с двух сторон зафиксированный рукавами, чтоб не укатился. Умник протопал по рубашке и заглянул в шар. Тот отозвался мягким переливающимся сиянием.

— Настроишь его на Создателя? — спросил Хитрец.

— Угу.

Зеленый ташас наморщил лобик, положил лапки на шар и погрузился в астрал. Чужие схемы выглядели запутанными, колючими и неприветливыми. Умник их стер, чтобы не отвлекали. Потом сосредоточился, вызывая в памяти узор Создателя. Прописан он был четко, но засунут куда получилось. Когда узор четко проступил в астрале, Умник потянулся к источнику. Можно было бы обойтись и своей энергией, но тогда пришлось бы заново завтракать. Зеленый ташас счел это не интересным. Подтянув ворох звездочек, он сложил из них тоненькую, практически прозрачную пластинку. Еще раз не спеша все проверил, и наложил узор сверху. Шар мигнул. Узор погрузился в глубины его памяти и там застыл в ожидании вызова.

Долго ему ждать не пришлось. Умник активировал узор сразу. Из шара послышалась тихая, волшебная музыка сфер. Ушки ташасов повернулись к источнику звука.

— Уже Создателя вызвали? — удивилась Балаболка. — Как вы быстро.

— У его созданий беда прямо, а он музыку слушает, — тихо, под нос себе проворчала Лохмушка.

— Не, это мы музыку слушаем, — отозвался Умник. — Пока Создатель не ответит.

— А зачем? — спросила Лохмушка.

Умник пожал плечами.

— Так заведено у высших магов, — авторитетно заявил Хитрец. — Чтобы все не как у простых существ. Тех вызвал, и говоришь. А этого вызвал, и вначале музыку слушаешь. Порядок такой.

Лохмушка фыркнула, но спорить не стала. Толстяк вырвал сочную на вид травинку, пожевал и сплюнул. Должно быть, бяка.

— Совсем никакого вкуса, — пожаловался красный ташас. — Одна вода.

— Какой источник, такая и трава, — отозвался Умник. — Они взаимосвязаны.

Толстяк насупился и потопал прочь от источника, срывая по дороге приглянувшиеся травинки. Уже за Дагоном безвкусная водянистость пошла на спад, и Толстяк, усевшись на траву вдумчиво приступил к дегустации. Лохмушка и Балаболка баловались тем, что перехватывали искорки друг у друга. Умник с интересом ковырялся в шаре. Тот переливался всеми цветами радуги и периодически вспыхивал, демонстрируя свое отношение к неумеренному любопытству ташаса. Дагон умылся и с удовольствием вытянулся на траве.

Наконец, музыка смолкла.

— Ну кто там еще так не вовремя? — недовольно проворчал Квадрун Ворчливый.

Ташасы, испуганно притихли.

— Ну, говорите, раз уж от дела оторвали, — еще недовольней проворчал Квадрун Ворчливый.

Хитрец набрался храбрости и один за всех пискнул:

— Это мы, Создатель.

Волшебный шар помигал, перестраивая восприятие. Хитрец покосился на Умника. Тот отрицательно покачал головой. Мол, не я это, Создатель с той стороны перестраивает. Хитрец даже слегка преисполнился гордости. Вот какой у них Создатель. Может перестроить с той стороны защищенный шар. Вот что значит высший маг! Словно в ответ, вокруг шара, в астрале, закрутился зеленый вихрь земляной магии, стирая всю защиту напрочь. Великому алхимику некогда было с ней возиться.

Волшебный шар мигнул напоследок зеленым и защита пала. Внутри, в обрамлении мерцающих зеленых звездочек появилась нижняя половина лица Создателя. Верхняя была надежно укрыта обвисшими полями красной шляпы. Ташасы дружно помахали ему лапками.

— Вижу, вижу, — проворчал Квадрун Ворчливый. — Что вы еще натворили?

Ташасы переглянулись. Создатель, как положено, зрел в корень.

— Ну, в двух словах не расскажешь... — осторожно начал Хитрец.

Квадрун Ворчливый тяжело вздохнул.

— Я же говорил, что все это плохо кончится. Человеческие жертвы были?

— Не-ет, — испуганно протянул Хитрец. — Только рыбки. Мы яму с водой взорвали. Там еще это существо было, про которое вчера говорили.

— Его тоже? — буркнул Квадрун Ворчливый.

Хитрец мелко закивал.

— Ладно, хаос с ним, — отмахнулся Квадрун Ворчливый. — Хотя Мерлинус расстроится. Что еще?

— Ну, шпиль мы случайно уронили, — отозвался Умник.

— А сарай вообще сам рухнул, — пробасил Толстяк.

— Половина сарая, — поспешно уточнила Балаболка.

— Угу, вторую половину Карл сам поджег, — пропищала Лохмушка.

— Да, он из жезла стрелять начал... — подтвердил Хитрец.

— Цыц, — буркнул Квадрун Ворчливый.

Он скосил глаза куда-то вправо, за пределы видимости из шара и нахмурился сильнее обычного.

— Ну вот и губернатор на линии, — проворчал он. — Так, кратко. Дом спалили, бассейн взорвали, шпиль сломали, рыбу перебили. Больше ничего натворить не успели?

— Нет, мы...

— Эх, все утро дракону под хвост. А я как раз зелье на огонь поставил, — Квадрун Ворчливый сокрушенно покачал полями шляпы. — Губернатор так просто не отвяжется. Придется во всем этом разбираться. Хм...

— Создатель, — пискнул Хитрец. — А нам что делать?

— Сломайте еще что-нибудь и больше никогда не попадайтесь мне на глаза, — буркнул Квадрун Ворчливый.

Шар погас. Ташасы переглянулись.

— Ну и куда теперь пойдем? — проворчала Лохмушка.

— Только не назад! — сразу пискнула Балаболка.

— Да, там теперь еще эти типы, — согласился Хитрец.

— Вот я и спрашиваю: куда? — не позволила им отклониться Лохмушка.

Ташасы призадумались над ответом, и приуныли. Дагон повернулся, и облокотился на локоть. Балаболка грустно глянула на него, и опустила глазки.

— Да не расстраивайтесь вы так, — сказал Дагон. — Мир такой большой, в нем всем места хватит.

Хитрец хмыкнул.

— Только где оно, наше место?

— Не знаю, — честно сказал Дагон. — Я вот свое уже лет пять ищу, и до сих пор в дороге.

— А ты действительно кибернетик? — спросил Умник.

Дагон рассмеялся и замотал головой.

— Да какое там. Я их никогда даже в глаза не видел. Слышать про них, конечно, слышал, а вот увидеть ни одного не довелось. Нет, мы с отцом простыми трюкачами были. Фокусы, правда, действительно без магии ставили, так народу интереснее, но это же не преступление. Что поделаешь, если мы оба не маги, а нанимать волшебника нам не по карману.

Умник с сомнением глянул на его ауру. Внутренняя структура, конечно, была нечеткой, с плавающими связями, но она явно проглядывала. Да и оранжево-красный отблеск магии огня не располагал к слишком четким линиям. Правда, для огня структура должна быть более хаотичной. Плавающие зигзагообразные спирали — это уже ближе к магии иллюзий, а огонь не является ее составляющей. По крайней мере, его в ней пока не выделили. Или уже выделили, но в базовый комплект знаний внести изменения забыли. Как же, маленьким всякое старье сойдет.

— А почему тогда аура как у медиума? — недоверчиво спросил Умник.

Дагон пожал плечами.

— Откуда я знаю? — ответил он. — Наверное, чего-то все-таки не хватило. Я ведь тест на мага проходил. Помню, мне лет пять было, не больше. В поселке тогда своего инспектора еще не было и отец специально повез меня в город. Долго меня там мурыжили, а потом сказали, что нет, не маг я. Отец тогда сильно расстроился. Да и я бы от магического дара не отказался. С ним ведь столько полезного сделать можно.

— Ага, мы сделали, — буркнула Лохмушка. — Еле лапки унесли.

— Ну, это бывает, — усмехнулся Дагон.

— А второй тест тоже не прошел? — не отставал Умник.

— Какой второй?

— На медиума.

— А я и не знал, что их два. Интересно... Думаешь, я могу быть медиумом? Серьезно?!

Дагон даже подскочил. Глаза юноши загорелись. По ауре прокатилась алая волна, выдавшая внутреннее возбуждение. Над головой Дагона протопал по астралу и пропал странный многорукий голем.

— Ну да, — удивленно пискнул Умник. — Только у тебя структура под стихию не подходит, а так — похоже. А что?

— Как что?! Да я же всю жизнь мечтал на алхимика выучиться, а для этого минимум медиумом надо быть. Я ж все книжки, какие смог найти, проштудировал. А теперь... Теперь я могу прямиком в Академию поступать.

— Если второй тест пройдешь, — проворчала Лохмушка.

— Пройду, — уверенно заявил Дагон. — Должен пройти. И знаете, что я создам первым делом? Роботов из сказок.

Последнее слово он произнес шепотом, опасливо оглянувшись по сторонам. Ташасы, глядя на него, тоже заозирались по сторонам, но не со страхом, а с любопытством. Ничего интересного на глаза не попалось.