Стихийная работа

— Не слышала о такой, — покачала она головой и вдруг подозрительно прищурилась. — А ты, часом, не просветление ищешь?

— Нет, а что?

— Да ходят тут всякие, тоже странники. Созерцают, постигают, просветляются. Достали уже. Стоит такому прогнусавить "Я постигаю Истину, о, кухарка!", и у меня что-нибудь скисает. Шесть банок фиговин с морковинами от них скисло!

— Искренне вам сочувствую.

— Значит, не просветляешься?

— Нет.

— А второй?

"Получил, Синий Туман? Незаметный ты наш!"

— Он тоже. Мы не просветляемся, не созерцаем и совсем ничего не постигаем.

— Это радует, — отметила она, явно проникаясь к нам симпатией. — Может, вы проголодались с дороги? Я как раз готовлю замечательный соус к фигам с маслом.

— Да нет, спасибо. Мы не голодны, да и идти нам еще далеко. До свидания.

— Увидимся, древний король.

"Ну, что, Хэл? На кого же я похож?" — торжествующе подумал я.

"На призрак древнего короля", — мысленно пожал плечами Синий Туман.

— Гхм — гхм, — вежливо откашлялась очень знакомая золотистая морда, высунувшись из ближайших кустов. Территорию Синего Леса мы покинули совсем недавно и устроили привал на первой же достаточно сухой поляне.

— Вы, если я не ошибаюсь, Вэйланна? — осведомился единорог, глядя на меня.

— Не ошибаетесь.

— Меня вы, наверное, не помните?

— Отчего же, помню. Правда, не знаю имени.

— И я не знаю, — озадачился единорог. — Раньше я был Белоух, Толстобрюх и иногда Лапуля. А теперь даже не знаю. Лапуля, наверное.

— Ну, пусть так. Лапуля тоже хорошее имя.

Животное облегченно вздохнуло и поведало длинную историю о том, почему ему, а точнее, принцессе Анджили пришлось податься за мной вдогонку. Сама Анджили выглянула из тех же кустов, оценила обстановку и присоединилась к разговору. История начиналась аж с ее крестин, которые ваш покорный слуга и без того прекрасно помнил.

С крестинами принцессе повезло: день выдался на редкость веселый и наполненный событиями. На праздник прибыли аж шесть добрых фей, чтобы вручить подарки маленькой принцессе: нежность, доброту, красоту, большую любовь в будущем, крепкий и счастливый брак, а заодно голос, похожий на звон серебряных колокольчиков. Но, к великому огорчению всех присутствующих на празднике, этим дело не ограничилось. На крестинах появилось существо, которое много позже определили, как Чудо в Перьях, а сначала вообще никто не понял, что это такое.

Больше всего оно напоминало метелку из перьев или игрушечную ворону с прической под папуаса. Вообще-то, Чудо в Перьях даже на порог замка не пустили, но оно нахально влезло в каминную трубу и выпало прямо в горящий камин, обдав облаком золы стоявших поблизости гостей. Огонь в камине мгновенно потух, а Чудо, как ни в чем не бывало, отряхнулось и выбралось на пол, оставляя на дорогом ковре черные угольные следы.

Одна из фей, некая Золотая Винден, с первого взгляда заподозрила несуразное создание в недобрых намерениях, и через минуту Чудо носилось по залу, преследуемое большинством гостей и слуг во главе с той самой феей, и вид у "птички" был самый что ни на есть довольный.

Потом оно вдруг исчезло, и все искали его под шкафами и столами, а оно с интересом наблюдало за поисками с люстры. В конце концов, Чудо в Перьях удалось зажать в угол между стеной и напольной вазой, и все уже приготовились заворачивать "птичку" в мантию и вытряхивать за порог, но она с таким видом проследовала на середину зала, что никто не посмел остановить. Только фея, которой Чудо сразу не приглянулось, попыталась сотворить какое-то заклинание, но на "птичку" оно никакого действия не возымело, только возмутило до глубины души.

— Ах, вы так! — взъерошилось Чудо в Перьях. — Ну, я вам устрою. Познакомьтесь с моим специфичным юмором. Может, даже посмеетесь...

И оно тоже преподнесло подарок маленькой принцессе, да такой, что та несколько лет носила птичью голову. Человеческий облик к ней вернулся только тогда, когда она сменила детское имя, превратившись из Ани в Анджили. Вместе с птичьей головой исчезли и фейские подарки. Ани считала, что этим дело и ограничилось, пока королева-мать однажды не проговорилась, что подарок был в трех частях. Принцесса занялась выяснением подробностей.

Во второй части Чудо в Перьях исчезло, а в воздухе появилась огромная призрачная ухмыляющаяся кошачья морда, облизнулась и сообщила, что принцесса останется молодой до самой свадьбы. Что имелось в виду, стало понятно только через шестьдесят лет, когда принцесса так и не вышла замуж. И не постарела.

"В-третьих", кошачья голова сменилась человеческим лицом и пообещала свое покровительство. (Они там что-то перепутали! Я ничего такого не обещал!) Там еще упоминались какие-то единороги, но в этот момент королева упала в обморок, и конец фразы все прослушали. (А зря. Это было самое интересное. Винден как раз отчудила что-то особенно неприятное, уже не помню, что именно, и на крестины я явился именно за ней. А принцесса подвернулась под горячую руку. Так всегда бывает. Я тогда злой был, как дракон с похмелья, и заклинание составил отличное. Уникальное, можно сказать — не всякий маг разберется. После обмена кольцами на свадьбе Ани должна превратиться в единорога, а ее муж — во льва. Для тех, кто не в курсе — лев и единорог — кровные враги по самой своей природе. А освободиться они смогли бы очень просто — снять друг с друга золотые браслеты — бывшие кольца. Если уж Винден, чтоб ей в Бездне сгореть, подарила Ани большую любовь, так пусть эта любовь преодолеет звериную единорожью природу. Кстати, Винден же много позже действительно сгорела! Хм. Какое совпадение! Это же надо было так пожелать!)

Все-таки Хайен неудачник. Хронический. И подвиги тут ни при чем. Как будто на всем Инхеле больше принцесс не нашлось, кроме моей Анджили. Вспомнили о третьей части "подарка" буквально перед свадьбой. Благо, Ани решила на всякий случай до свадьбы выяснить, о чем же там шла речь, взяла сумку с самыми нужными вещами, оседлала Лапулю и отправилась на поиски своего таинственного покровителя, оставив Хайена на хозяйстве. Не понимают люди своего счастья. Я ей, практически, бессмертие подарил, а она со своей семейной жизнью носится. Какая радость — вместе стариться! Фу. Нет, не понимают.

А поскольку Хайен и Лапуля рассказали, что у них был знакомый волшебник, с которым они добрались до этого города, для начала решено было спросить про Чудо в Перьях у него. Вдруг он что-то знает.

— Вы никогда ничего похожего не видели? — спросила Анджили, доставая из кармана изображение Чуда в Перьях и кошачьей головы, скопированное с какой-то гравюры. — Третья, к несчастью, не сохранилась, но мама говорила, что у меня очень красивый покровитель. Мне даже кажется, что он должен быть похож на вас.

— Нет, я таких не встречал, — искренне пожал я плечами. Как можно встретить самого себя? Благо, принцесса была достаточно маленькая, чтобы меня не запомнить. А что похож — так это по ощущению. Присутствие воплощений Бесконтрольных Сил чувствует большинство живых существ, хотя все воспринимают по-разному.

— Жаль. Вы сейчас не на север направляетесь? Нам не по дороге?

— По дороге. И, наверное, до самой пустыни.

Дальше мы пошли вчетвером.

"Признайся, Черный Факел, — ты здесь что-то натворил", — мысленно проговорил Хэл. "Не в чем признаваться. Так и есть", — я развернул перед его внутренним взором историю принцессы Ани. — "Ты ей не скажешь"? — "Ты что, нет, конечно! Шутка с объяснением перестает быть смешной". — "Ну и юмор у тебя"! — "Тебе не нравится эта история"? — "Нравится. Но мне жалко принцессу". — "Ну и зря. Она вправе сама выбирать свою судьбу. Я дал ей такую возможность". — "Да, уж"!

На тополе сидел волк. Точнее, висел, застряв в развилке между ветвями и беспомощно болтая лапами в воздухе.

— Он там застрял, — констатировал Лапуля.

— Мы видим, — ответствовал Хэл.— Эй, на тополе, тебя снять?

До волка не сразу дошло, о чем речь, а когда дошло, он так рьяно закивал, что едва не свалился с развилки и зажмурился от страха.

Уверяю вас, тащить из болота бегемота — милое дело по сравнению со спуском страдающего высотобоязнью волка с десятиметрового тополя. Однако сняли мы его достаточно быстро, и зверю пришлось объяснять, каким образом он вообще попал наверх.

Звали нашего нового знакомого Каривен, сокращенно Кани, и был он, во-первых, оборотнем, а во-вторых, экспериментатором от рождения. В первой форме Кани лазил по деревьям не хуже скользящих ящеров, и откуда же было ему знать, что его вторая форма панически боится высоты. Эксперимент "усидит ли волк на дереве" обернулся ловушкой: он застрял в ветвях и даже побоялся превратиться обратно. Оставалось висеть в ожидании удачи и выть, чем он и занялся. А через полчаса появились мы.

Yellow river

In my mind and in my eyes.

Yellow river

In my blood...

Песня.

За время пути порядок движения определился сам собой. Впереди — Предводитель Отряда с вороньим пером в волосах и крылатым мечом на плече, цепляясь за кусты оружейными крылышками. Следом — принцесса верхом на единороге. Третьим — Хэл, замыкающим — исключительно радостный волк. К следующему полудню мы вышли к реке, и я понял, что на этот раз мне неслыханно везет на встречи с коллегами. Незабвенная Желтая Река, Четвертая Бесконтрольная Сила с трудом несла вперед густую и тягучую, тяжелую непрозрачную воду. Видно было, что оттенки желтого, от почти белого до оранжевого, не смешиваются, а переплетаются разводами, и никому не пришло бы в голову добровольно коснуться этой глянцевой поверхности.

Проблему переправы решили просто и на редкость нерационально — отрастили Лапуле крылья. Идею эту выдвинул склонный к театральным эффектам Хэл, Ани тут же захотелось полетать на крылатом единороге, да и сам подопытный не возражал. Заодно перекрасили животное в белый цвет. Для естественности. Слишком уж неудобно было на него в солнечную погоду смотреть, хоть очки темные надевай.

Мы с Туманом прошли над рекой "аки посуху", а новоиспеченный пегас похлопал крыльями, сделал два пробных круга, как голубь над родной крышей, и сообщил, что повезет обоих сразу и сэкономит время. Не будь Лапуля таким самоуверенным, получилось бы не так интересно. А так Кани уронили в Реку. Крылатый единорог растерянно закружился над местом падения, принцесса еще сильнее вцепилась в его гриву — спокойствия желтой воды ничто не нарушало. Когда Лапуля спустился на берег, мы с Хэлом еле отцепили от него шокированную девушку.

Очередная вязкая волна медленно выползла на берег, но не ушла назад, а начала расти, вытягиваться, приобретая знакомые очертания. На песке стоял Кани, точно такой, как только что упал в Реку. Принцесса пискнула и спряталась за Хэла, Лапуля ретировался за ближайшее дерево и осторожно оттуда выглядывал.

Кани стоял в замешательстве. Такой, но не тот же. Я сам так появился, когда ученица Делады отдала свое сознание Черному Огню. Только Огню обязательно нужен был доброволец, а Река и спрашивать не стала. Или Кани согласился, боясь утонуть? Теперь уже не узнаем. Скорее всего, Реке почему-то стало его жалко, и она решила спасти его, как могла. Я тоже могу вернуть любое живое существо, когда-либо упавшее в Бездну, только опыта у меня в этом больше, чем у Реки. Я на помощниках тренировался, да и изменчивая жизнь мне гораздо ближе, чем ей. Как позже выяснилось, волк из Каривена уже не получался. Он выходил аморфный, весь в глянцевых желтых разводах, как сама Река, и с него мгновенно натекала лужа густой воды. И глаза у него стали желтые, как эта вода.

Разумеется, никакой силы он от Реки не получил. В живых воплощениях Река никогда не нуждалась. Но спросить, почему он все-таки жив, я у нее так и не решился. Вдруг мы с ней опять поспорим, и уничтожит она его в качестве доказательства. Хотя бы того, что к живым существам абсолютно равнодушна. Лучше оставить, как есть.

— Ты в порядке? — спросил я у новорожденного. Пожалуй, в гости к Пустыне пойдет едва не весь оставшийся Тетраэдр. Еще Живое Зеркало встретить ненароком — и список полон.

— Да, — кивнул Кани. — Кажется.

— А по-моему, нет! — истерично встряла Анджили. — Вы что, не видели, как оно возникло?

Каривен заметно обиделся.

— Ничего мы не видели, — недоуменно покачал головой Хэл. Его тоже удивила прихоть Желтой Реки. — Кани, и Кани. Может, бледноват немного.

— Желтоват, лучше скажи! — взвилась принцесса. — Я не пойду с ним одной дорогой!

Разумеется, дальше тоже все пошли вместе, и скоро к новому Каривену привыкли даже Анджили с Лапулей. Собственно, не так уж он от прежнего отличался.

Печален вид окаменевших мозгов.

"Живая этика".

Следующие несколько дней ничего не происходило, но от однообразия я, разумеется, не страдал. Покидая замок, я никому не сообщил, куда отправляюсь, но ведь вскоре домой вернулась Асфа...

Первой ласточкой, навестившей меня, был Астинити с вопросом, где у нас лежит пила. Как будто в моем замке можно заранее угадать, где что лежит. А потом помощники рассудили, что никакое путешествие не освобождает меня от ответственности. И началось! Сначала тетушка Миша надумала, наконец, купить стиральную машину, и я составлял транспортное заклинание. Потом Мик предложил проект бассейна вместо моего Каменного зала, на что я заявил, что запрещаю переделывать замок под страхом превращения в E. coli, и посоветовал ему вырыть в лесу прудик. И пусть не рассчитывает меня в нем утопить. Затем Астинити приволок двух незадачливых драчунов: волчонка-оборотня и вампиреныша. Я не понял, где он их взял, что они не поделили и, собственно говоря, кто кем был до драки. Они успели друг друга изрядно покусать и выглядели теперь практически одинаково — помесь волка и летучей мыши. Вряд ли что-то можно было сделать, и я посоветовал просто отнести их на место и оставить там.

Потом наша замковая магичка-теоретик спрашивала, "как пишутся кочерги".

— В смысле?

— Родительный падеж множественного числа.

— Кочерег.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно прищурилась помощница.

— В словаре написано. И почему бы не задавать подобные вопросы Астинити?

— Я спрашивала.

— И что?

— Он сказал то же, что и ты. Слово в слово.

— Так что ж ты ко мне пришла!?

— Для гарантии.

Потом мы встретили в лесу кота в сапогах и охотника без оных. Кот спросил, как пройти в библиотеку, а охотник ничего не спросил, только украл несуразный драконов меч вместе с крылышками и ножнами. Меч я тут же вернул обратно, нечаянно прихватив пояс от охотничьих штанов, а ножны оставил ему, как компенсацию пояса. Да и к мечу они все равно не подходили.

Меч я отдал следующему же достаточно крупному помощнику.

Последней появилась сама Асфа и сообщила, что покидала нас, исключительно чтобы поздравить свою праправнучатую племянницу с рождением дочери. А мне выпала честь придумать животному имя. "Ты извини, но мне все равно! Хоть опунцией назовите! И постарайся сделать так, чтобы меня никто больше не беспокоил! Никто!" Откуда же мне было знать, что они так и сделают. Хорошо, я хоть тетрастигму какую-нибудь не вспомнил. С них бы сталось!