Стихийная работа

Интересно, почему он ужасный? Желтый, круглый, пушистый, с черными глазами-бусинками и хвостом-веточкой. Улыбается. Разве что "ужасно болтливый". Ну, и пижама у него, конечно, безумной окраски.

— Я здешний экскурсовод, — доверительно поведал нам Пуж. — Вы про наши достопримечательности хоть краем уха слышали? — с надеждой спросил он.

— Нам бы в Белхас попасть, — сказал я. — Проводите?

-Вы даже название знаете, — восхитился Пуж. — Провожу, конечно! Только вот войти, может, и не получится.

— Почему?

— Там не дверь, точнее, не просто дверь... Там такое... стекло.

— Портал? — подсказал Призрак. — Врата?

— Наверное.

— Откроем, — Корэн посмотрел на Венец.

— Может быть, может быть, — согласился гид. — А другие достопримечательности не посмотрите?

— Только те, которые по дороге, — смилостивился Ньюф.

— Они все по дороге, — радостно запрыгал Пуж. — По одной Черной дороге.

— По-моему, здесь все дороги одинаковые, — заметил призрак. — Черные.

— И то правда, — растерялся круглый гид, но быстро сориентировался. — Так это же не цвет, а название! Цвета они все одинакового, а с названием только одна!

— Какая сообразительность, — скептически буркнул призрак, но Пуж, к счастью, не услышал.

От всей остальной равнины дорога отличалась только каменным бордюрчиком, отмечавшим ее границы, а в остальном — та же черная земля, камни и трещины. Пуж бодро прыгал впереди, следом, как охрана на прогулке, "стенкой" шли мы с Корэном, за нами балетным шагом шествовал призрак, поигрывая цепью, а замыкал процессию Ньюфеар с видом несправедливо обойденного кинопремией монстра.

Вдруг Пуж резко затормозил и встал, как вкопанный, я чудом на него не наступил, а Ньюф пролетел сквозь призрака и едва не врезался в меня.

— Посмотрите направо, — изрек Пуж, тем самым избежав праведного Легионерского гнева: Ньюф отвлекся от его персоны.

Справа от дороги посреди равнины одиноко торчала водопроводная колонка. Рядом стоял ящик, а на нем сидел человек в синем халате (Корэна передернуло) и мыл руки. Вокруг них — человека, колонки и ящика — натекло уже столько воды, что образовалось небольшое черное мыльно-пенное болотце. Видимо, процесс начался давно, и слой грязи на руках пора заносить в книгу рекордов.

— Такого вы нигде больше не найдете, — с сомнением прокомментировал Пуж эту идиллическую сценку. — Он рассчитал, сколько раз нужно помыть руки, чтобы на них не осталось ни одной живой бактерии.

— И давно это у него? — сочувственно осведомился Корэн.

Гид задумчиво потер место подбородка, прикинул сроки...

— Года два будет, — сообщил он, наконец, и мы двинулись дальше.

Первые полчаса пути мы ожидали новой остановки, но Пуж нигде больше не застревал, хотя мы проходили мимо всяких странностей: задумчиво вальсирующего трактора, пятиэтажной высоты старушки из черного дерева, вязавшей свитер для чуда-юда семиголового, пони, тащившего огромную повозку по висящему в воздухе фрагменту радужного моста.

Остановился наш милый гид на тридцать пятой минуте, когда все и думать об этом забыли, и я все-таки наступил ему на ногу.

— Слева вы видите уникальный цветок, — вещал Пуж, — равного которому нет во всем мире...

Посреди черной (разумеется) клумбы на тонкой ножке покачивалась на редкость крупная пушистая кремовая гвоздичка. Кроме меня, никто из нашей компании раньше гвоздичек не видел, они у нас не растут, поэтому все смогли оценить ее по достоинству.

— Советую заткнуть уши, — предупредил Пуж, едва заметив на горизонте дорожный знак — ноту в красном треугольнике.

— Зачем это? — в голосе Ньюфа сквозило недоверие.

— Здесь недалеко музыкальная школа сирен. Не хотите, можете не затыкать. Ваше право, — объяснил Пуж и воткнул в каждое ухо по куску заранее припасенной ваты.

Ньюф подумал, попросил у меня платок и сделал из него затычки для ушей. Призрак зажал уши ладонями, а мы с Корэном решили хоть издали послушать легендарное пение. Теперь мы замыкали строй.

Пели сирены действительно очень красиво, но почему-то хором. Может, у них хор, сольфеджио и специальность, как у людей? Хотя сирены тоже люди, ими не рождаются. Туда, кажется, с четырнадцати лет берут. Или я что-то путаю? Им, по-моему, еще преподают начала магии жизни и какие-то социальные науки. Ну, и талант на многое влияет.

Пение стало слышнее, и Корэн свернул с дороги, но я вовремя поймал его за пояс и вернул обратно. Одиссея в свое время привязывали к мачте. У меня мачты под рукой не оказалось, поэтому я снял Венец и надел его другу на голову. Его тут же перестало сносить в сторону, и я смог его отпустить. Не мог Венец позволить своему "идеальному носителю" так бесславно пропасть.

Призрак отнял ладони от ушей, замер, прислушиваясь, и пошел на звук.

— Стой!

Он обернулся.

— Вы уж извините, ребята, я вас оставлю. Хочу немножко побыть призраком в женской школе. Они так поют здорово. А если что — я вас еще найду. Прощайте.

— До встречи, — махнул рукой я.

Вскоре голоса сирен смолкли вдали, и Венец вновь перекочевал ко мне. Все-таки хотелось Корэну убедиться в моей несовместимости. А скорее, поделиться со мной проклятием.

Страж Венца

Думал было удавиться,

Так, опять же, шеи нет.

Л. Филатов

Черная тень материализовалась на дороге и обнаружила, что у нее чешется ухо. Оно чесалось все сильнее, и тень, изо всех сил стараясь выглядеть зловеще, этого не вынесла. Но поскольку ушей у тени пока не было, их пришлось немедленно отрастить, а заодно и лапу, чтобы было что и чем почесать. Тень так и сделала. Потом она совершенно справедливо решила, что на одной лапе далеко не уйдет, и отрастила еще три. Но тогда получилось не зловеще, а даже смешно. И тень отрастила голову. И хвост для красоты. В результате этих манипуляций получилось нечто волкообразное, и тень решила, что вышло хорошо: красиво и даже немножко зловеще. Все-таки иногда люди волков боятся.

Тень еще почесалась напоследок (приятно-то как!) и бодрым скоком проследовала туда, куда вел ее нюх — за венцом Тени.

Вэйл и прочие

Ах, ты, гадкое стекло!

Это врешь ты мне назло.

Царица.

— Третья достопримечательность, — представил Пуж похожее на циклотрон здание. — Не желаете найти свою судьбу?

Добровольцев не нашлось, и мы дружно поднялись по пожарной лестнице на маленький наблюдательный балкончик, чтобы посмотреть со стороны. Ну, не очень дружно, потому что сам гид не доставал до ступенек, а Легионер путался в ступеньках и лапах, и его пришлось тащить едва ли не волоком, но, в конце концов, на балконе оказались все. Причем большую часть его занял Ньюф.

Зал внизу был заставлен большими стеклянными сосудами, составлявшими что-то вроде лабиринта. Одни пустовали, в других что-то лежало, стояло или даже шевелилось. Посреди всего этого с очень неуверенным видом бродил Герой с мечом в руках.

Невмешательство не закон, и я превратился в маленькую сову и слетел вниз, к Герою. Однако там меня ждал неприятный сюрприз: метрах в пяти над полом я ослеп. Видимо (точнее, не видимо), здесь присутствовало заклинание, мешающее посетителям лабиринта видеть, что они выбирают. В общем-то, справедливо, но не проще ли было сделать непрозрачные стаканы?

Я вызвал конерренскую координатную сетку (хоть какая-то польза от знакомства с Кинтом) и обнаружил, что вот-вот врежусь в один из стаканов. На балконе Пуж объяснял друзьям причину моих сумасшедших маневров, приводя примеры из истории. Оказывается, раньше Героям и прочим посетителям просто завязывали глаза, но они быстро навострились жульничать и, пользуясь помощью фей, мух и прочих подобных выбирать себе славу, победы и сокровища. Пришлось поставить заклинание.

Стенка второго стакана внезапно возникла на пути, я заложил крутой вираж из области высшего пилотажа... и с разлету въехал в обширный геройский лоб. Обладатель лба с перепугу замахал мечом и мгновенно расколотил аж три стакана. По свидетельствам с балкона, от осколков потянулся дымок, окутал нас с Героем, и мы прозрели. Точнее, Герой прозрел и огляделся по сторонам, а мне было не до того. Я лежал на полу и пытался понять, весь ли я там лежу, и если уже частично, то где все остальное.

Когда я пришел в себя, Герой внимал голограмме принцессы, умоляющей о спасении из лап одного моего знакомого дракона, с подробным указанием адреса и способа победить. Второй стакан был пуст, а в третьем лежал мой Венец Тени! Корэнов, то есть. Я его, наверное, сам уронил, когда в птичку превращался. Такими вещами не бросаются. Я уцепился за Венец когтистыми лапами и взлетел к балкону. Герой меня так и не заметил.

Это Венец — моя судьба, что ли? Раз я его в лабиринте нашел.

Те же и Тень

— Ну, догада! Голова!

Сказка о глупом муже.

— Я страж Венца Тени, — отрекомендовался волк. — То есть, я Тень Венца Тени.

— Это ты, что ли, проклятие? — самоуверенно спросил носитель Венца.

— Ну, я, — согласился волк, слегка обидевшись. — А ты, значит, волков и проклятий не боишься...

— Нет.

— Чудовищ тоже, — волк пристально оглядел всю разношерстную компанию.

— Это кто тут чудовища?! — почти хором возмутились гид и Легионер.

— Да так, показалось, — отказался от спора волк, вздохнул и потрусил следом за "добычей", чье бесстрашие сильно осложняло дело. Проклятие Венца было завязано на страхе, и без него Тень ничего не могла поделать с носителем. Хоть ты тресни. Напугать бы его... Гавкнуть неожиданно, что ли... А если не испугается, а разозлится? Или того хуже, смешно ему станет, что Тень — и вдруг лает. Потом его уже нипочем не напугаешь.

Чего может человек бояться такого... необычного. Весь традиционный набор исчерпан, значит, страхи действительно странные. Мышей — вряд ли. Диких пчел — ни к чему, даже если и так. Не превращаться же, в самом деле, в пчелу. Волк с досадой разглядывал безмятежную спину своей добычи и шипастый хвост шестиногой Твари, шагавших впереди него. Уж если он этой зверюги не боится...

— Ты его правда не боишься? — с сомнением спросил у носителя Венца жуткий зверь.

— Конечно, нет, — рассмеялся тот. — Что его бояться? А то у меня нет знакомых волков!

— И совсем ничего не боишься?

— Совсем не бывает...

Волк так прислушался, что не закрепленные формой уши подчинились воле и начали явственно отрастать.

— Чего же тогда? — с любопытством спросил Легионер.

"Добыча" оглянулась на "проклятие" — изумительной лопоухости волк старательно разглядывал черный пейзаж и только что не насвистывал на ходу, окончательно забыв о своей миссии.

— Так чего же? — заинтересованно повторила Тварь. — Чего может бояться Повелитель Легиона, если в самом Легионе есть практически все?

— Ты не поверишь... — сокрушенно вздохнула "добыча", и волк окончательно приобрел ослиный вид. — Простейшей вещи... обычных розовых кроликов!

Вэйланна, те же и кролик

Дураки учатся на своих ошибках, умные — на чужих. Получается, все мы учимся у дураков?

Логический вывод.

Ньюфеар просто опешил. Краем глаза я заметил движение за правым плечом, резко обернулся и накинул на кролика(!) фиксирующее заклинание. А вовремя сориентировавшийся Корэн сцапал удивленное животное в охапку, чтобы заклинание успело сработать. И едва мы разглядели, что получилось из несчастной Тени, приступ хохота сразил практически всех. Ньюф даже свалился на спину и катался по земле, размахивая в воздухе всеми шестью лапами.

— Это нечестно! — вопил умильный розовый кролик, отчаянно дергаясь в руках у Корэна. Тот перехватил его за шкирку, и бывшему стражу пришлось смириться с положением.

— Я же от тебя не отстану, — всю дорогу бурчал кролик, честь нести которого досталась, разумеется, мне. Носитель Венца и кролика! Ха! — Отдай мне Венец, и я уйду.

— Ты сам себе противоречишь.

— Ты же с ним не совместим, я чувствую, — не унимался Страж. — Он тебе абсолютно ни к чему. Только что на парад надевать вместо шляпы.

— Отдам, только не тебе, а Корэну. У него совместимость идеальная.

— Да ладно! — не поверил он.

— Да правда! — в тон отозвался я. — Венец ему даже помогает.

— Надо же! — искренне удивился кролик и снова перешел на угрожающее бурчание.— Даже если ты отдашь Венец, от меня тебе не отделаться... Разве что ты меня вот сейчас отпустишь... — последовала многозначительная пауза.

— Я вас боюсь! — по-женски кокетливо ответил я и продолжил обычным голосом: — Думать надо было, прежде чем превращаться.

— Я тебе спокойно жить не дам, и не надейся. Отпустишь?

— Не-а, — широко улыбнулся я.

— Балбес ты, — надулся кролик. — Тебе же хуже. Недолго тебе осталось веселиться.

В ответ я прочитал ему детский стишок про зайца и барабан, он окончательно обиделся и молчал до самого Белхаса.

Шли мы по темной земле, по Черной дороге, шли себе и шли. Пуж, Ньюф и Корэн налегке, я — навьюченный Венцом и Стражем. Страж мог бы идти сам, но надолго бы его не хватило, да и не особо я ему доверял. Мало ли, что еще он способен отчудить.

Так мы миновали скалу, на которой плясал голубоглазый птеродактиль. Я еще никогда не видел, чтобы древние ящеры с таким воодушевлением исполняли брейк-данс.

Так мы миновали Фальшивый замок, построенный киношниками с Западного полушария для съемок. Фильм сняли, а замок остался, и в нем поселился оракул с крысой-летописцем. А фильм этот я, кстати, видел. Назывался он "Легенда о Востоке" и поражал "новизной открытий чудных". Вервольфы в нем почему-то страдали каннибализмом, а мелкие, как блохи, феи летали на мушиных крылышках. Это они моего милейшего врага не видели — шестьдесят килограммов живого веса и никакой окрыленности. Бывшего, то есть, врага... Других не было...

Так мы миновали бы и сам Белхас, если бы Тварь нечаянно не приложилась к его воротам своим бронированным лбом. Тогда-то мы поняли, что ворота просто невозможно было не заметить, хоть они и прозрачные, вроде тонкого стекла без рамки прямо посреди дороги.

-Ну, вскрывай, — предложил я Корэну, возвращая Венец на его голову. — Только не с таким шумом.

— Ладно, ладно, — самодовольно ухмыльнулся тот и повернулся к двери.

— Даже не надейся от меня отделаться, — снова загудел кролик у меня в руках. — У нас с тобой личные счеты, а к нему у меня претензий нет.

— Да что ты, дорогой! И в мыслях не было. Ты мне даже нравишься. Еще был бы ты чуть полегче...

Действительно, кролик получился на редкость симпатичный: милый и пушистенький, несмотря на неестественный ядовито-розовый цвет.

Пока я обменивался любезностями со своей упитанной ношей, Корэн тихо и изящно открыл дверь, теперь похожую на фиолетовый переливчатый тоннель.

— Пошли! — воодушевленно скомандовал Ньюф и шагнул к двери.

— Нет, нет! Погоди-ка! — остановил я его. — Ты в Белхас не пойдешь. Равно как и гид, и кролик.

Кролик попытался почесаться, и я спустил его на землю.