Стихийная работа

Дни пути никто не считал, но однажды лес кончился, и мы уперлись в гряду весьма живописных скал, преграждающих путь на север. Лапуля слетал на разведку и вернулся с известием о ведущей на север расщелине. Далеко подниматься по ней он не стал, но возможно, она сквозная.

Изначально отвесные, стены справа и слева постепенно становились все более пологими, на них появилась зелень, и вскоре мы вышли на круглую поляну, по краям заросшую кустарником. Трава на поляне казалась на диво густой и шелковистой. В центре росло тоненькое деревце с черным стволом и золотыми листьями, а под ним сидел Заяц. Расщелина кончалась тупиком.

— Здравствуйте, дорогие мои! — еще издалека радостно возопил Заяц. — Как долго не видел я настоящих живых людей!

— С этим напряженка, — почти хором буркнули мы с Хэлом и Кани, но излишне восторженный Заяц не услышал. Или не воспринял.

— А единорогов я так и вовсе не видел!

— И не увидите, — усмехнулся Лапуля.

— Почему? — поразился Заяц. — А вы?

— Я ишак, чтоб вы знали.

— Правда? — в голосе Зайца не было ни капли иронии. — Я не знал, что у ишаков бывают рога.

— И я раньше не знал, — скорбно пожал плечами Лапуля.

— А вы на север дорогу ищете? Хотите сделку? — спросил вдруг Заяц.

— Сделку? — переспросил Хэл, и тот начал объяснять.

Проблема у бедняги была приблизительно того же свойства, что и у давешнего дракона: он никак не мог выйти со своей поляны, потому что давным-давно его приставили присматривать за магическим кристаллом, который здесь припрятан. Только Мирону заключение ничуть не мешало, пока я не убедил его в обратном, а Заяц просто мечтал отсюда убраться. Так что от нас требовалось принять на себя опеку злополучного камня, а он взамен покажет нам прямой путь на север.

— Видеть не могу уже эту поляну и эту траву! — стонал заяц. — Выберусь отсюда — клянусь, стану хищником!

— Ну, что, поможем бедняге? — повернулся ко мне Хэл.

— Поможем, что уж там! С мечом носились — и камень не помешает.

— Все в хозяйстве пригодится, — согласился со мной Кани. — Где камень-то?

— Вот, — Заяц смущенно показал на деревце.

— Этот саженец!?

— Волшебник камень зарыл, а он через год пророс, — с готовностью пояснил ушлый зверь, доставая из воздуха мешок и лопату, пока мы не передумали.

Той же ночью мы вышли по подземному тоннелю на другую сторону гор. Здесь, правда, время суток особого значения не играло — солнце, как приклеенное, маячило в зените. Интересно, а днем здесь два солнца или одно исчезает? Надо сказать, вечный день надоел очень быстро — меньше, чем за пару часов.

Внизу, недалеко от подножия гор, раскинулась Белая Пустыня. Со стороны она казалась совсем не большой — едва до горизонта, но внешность обманчива. Почти безграничные просторы Пустыни скрывали и Внутреннее Море, и Лабиринт Пустыни, и Золотой Обрыв и еще очень много всего, о чем я даже не знаю. Пересечь Пустыню насквозь не удавалось еще никому.

Мы спустились в приграничный лес и распрощались с Ани и Лапулей, продолжившими свой бесполезный поиск. Миновали пару снов Пустыни: о нужности всего сущего и, кажется, о минимализме в обустройстве субкубического подпространства, и подошли к ее границе. Самой настоящей границе — с поперечнополосатыми столбами, табличкой "Осторожно, Первая Бесконтрольная!" и заставой из массивных ворот и крупной радужной Чувырлы.

— А вам нельзя, — радостно сообщила она, едва нас увидев. — Что-то вас, ребята, много. Разгулялись тут Бесконтрольные.

— Почему нельзя? — поинтересовался я.

— А то не знаете. Ну, этому вот можно. Он от Реки, — она указала на Кани. — А Туман с Огнем Пустыня не переносит. Сами знаете.

— Знаем, — я потер шею, припомнив, как долбануло меня однажды пустынным иммунитетом. — А мы в физической форме. Понимаете, нам очень-очень нужно.

— Очень-очень?

— Да.

— А вы, часом, не Внутреннее Море ищете? Оно у нас на ремонте. Обмелело, бедное. Художник его подкрашивает.

— Нет, нам в Лабиринт.

— Это опять к Центральному Камню?

— Да, а что?

— Просто интересно. Вы вторые уже. Прямо не Камень, а главная достопримечательность.

— Так вы нас пустите?

— Не могу. Черный Огонь — и через главные ворота? Нет, никак. Не могу. Я вас не видела, не слышала, и Лабиринт вы днем с огнем ищите. Вот.

— Спасибо, — я слегка поклонился, и мы пересекли границу метрах в пятистах от ворот. Чувырла демонстративно смотрела в другую сторону.

— И где у них Лабиринт? — поинтересовался Кани.

— Подозреваю, что везде. И нигде заодно. У нас нет ничего, что можно зажечь?

— Не-а. Дерево не дам. Мне его жалко.

— На него никто и не покушается. Вы тут подождите немного, а я найду нам фонарь.

— Не волнуйся, не под глазом, — опередил я реплику Хэла. — И уж тем более, не под твоим, Вторая Бесконтрольная Сила.

"Домой, домой, домой, домой, домой, домой, домой, домой, домой, домой, домой, домой, домой, домой, домой, домой!" — "Потом домою".

Надпись на парте.

Замок Карди был точно таким, каким я его помнил. Ни одна деталь не изменилась за прошедшие века. Вместо вешалки стоял все тот же скелет, определить видовую принадлежность которого мне так и не удалось, а сами Карди давным-давно не помнили, откуда он взялся. Раньше у него была привычка внезапно издавать резкий, похожий на стрельбу треск, но с тех пор как я, не разобравшись, шарахнул его молнией на пару тысяч вольт, при мне он стоял на удивление тихо и изо всех сил старался слиться с интерьером.

Я миновал испуганную вешалку — вот у кого действительно устойчивые рефлексы — и выглянул в окно в коридоре: снаружи царила зима. Карди не умел контролировать климат и довольствовался тем, что предоставляло Бюро Погодных Условий. Одно время я по дружбе снабжал прадеда нынешнего Карди всяческими отопительными заклинаниями и приборами, но все это так быстро изнашивалось и потребляло столько энергии, что мы с тогдашним Карди вооружились инструментами и трубами и заново изобрели центральное отопление. Тогда же мы по инерции заасфальтировали дорожку вокруг замка. Сейчас по обледеневшей дорожке кругами ходила Песчаная Ведьма, из которой сыпался песок. Своеобразное решение проблемы гололеда.

Сам Карди нашелся в гостиной — сидел на диване и вырезал из полена собаку, а над его левым ухом, как комар, ныла Муза:

— Ну, запиши, запиши! Что тебе стоит!

Вечерами на досуге

Письма я пишу тебе.

— Я никому ничего не пишу, — отмахивался Карди. — Ни разу в жизни не писал писем.

— Так это ж стих, творчество. Запиши, а?

— Отстань! Это кому надо — мне или тебе? Ты меня выбрала для самовыражения — вот и выражайся сама. Бумагу, карандаш — и вперед.

— Да я бы с радостью, да грамоте не обучена. Я же Муза, вдохновение, а не секретарша.

— Я тебя хотел научить — ты отказалась. Чего же тебе еще?

— Запиши стих, и я отстану.

— Потом запишу. Не видишь, я делом занят. А ты пока запомни, что я там сочинил.

Муза исчезла со скорбным вздохом, и я вошел в комнату.

— Привет!

— А, Вэйл! Сколько лет, сколько зим!

— Да не меньше трех. Извини, что давно не заходил. Что делаешь?

— Собаку. Почтовую. Знаешь?

— Пожалуй, да.

— Слушай, ты ведь не просто так пришел.

— Нет, естественно. Ты же меня знаешь.

— Ну, да. И зачем же тебя занесло ко мне на Северный Континент из твоей южной глуши?

— За огнем. В твою северную глушь с моего Юга меня занесло за огнем. А вообще, это долгая история. Керосинки не найдется?

— Не знаю, надо посмотреть.

Карди оставил полено и нож на столе и пошел в соседнюю комнату. Судя по звукам, гипотетическая керосинка лежал на антресолях или на шкафу — Карди гремел стремянкой. Наконец, он вернулся с фонарем "летучая мышь" в руках.

— Пойдет?

— Пойдет, — согласился я. — Он с керосином?

— Полностью готов и заправлен.

— Спасибо преогромное, — я взял фонарь. — Сегодня же верну.

Беседа наша затянулась еще почти на час, и за это время мы успели вспомнить пару случаев из прошлого, поделиться новостями и даже обсудить появление летающего слона в местном воздушном пространстве. Карди жаловался на погоду. Оказывается, в прошлом квартале Бюро Погодных Условий наэкономило снега на премию, а теперь приходится расходовать. Снег остался мокрый, осенний, и от него получаются не сугробы, а только гололед, с которым Карди и Песчаная Ведьма уже изрядно намучились.

Когда я, наконец, распрощался с Карди и вернулся в Пустыню, дело двигалось к утру (пусть даже на небе и солнце это никак не отражалось), и мои изрядно поджарившиеся друзья сидели под откуда-то взятым зонтиком. Саженец начинал увядать.

— Да они тут сгорят со своим днем, — Хэл развоплотил зонтик и обратился ко мне. — Нашел?

— Нашел. Вот.

Я зажег в керосинке огонь, и мы оказались прямо в центре Лабиринта Белой Пустыни, как раз возле Камня. Мы с Хэлом распутывали чужое заклинание, Кани обмахивал дерево платочком. Через час Пустыня встретила обычный, ничуть не магический рассвет, а еще через восемнадцать — обычный летний вечер. Точнее, очень красивый летний закат, плавно перешедший в безлунную звездную ночь.

Вернув Карди фонарь и поучаствовав в посадке дерева на берегу Незабвенной Желтой Реки, домой я вернулся как раз к сбору урожая огурцов. Из стеблей получился огромный костер, а огурцов хватило едва ли не на всех Родных и Знакомых Кролика, то бишь меня. По корзине огурцов досталось даже Карди, студенту Гиви и дракону по имени Мирон. Сценарий легенды я, разумеется, опять не нашел, но на этот раз твердо решил за нее взяться и отправился в БПДД выяснять подробности у первоисточника.

Вэйланна и Гарди из БПДД

На дубах-колдунах растут алмазы,

А под ними река течет на базу.

"Демо"

— Во-первых, нужны двое меченосцев, — поучающим тоном начал первоисточник.

— Лучше гуппи, — с видом знатока сообщил я. — Они неприхотливые.

С минуту Гарди недоуменно смотрел на меня, и я почти слышал, как шарики и ролики поворачиваются в его уставшей от однообразной работы голове.

— Ты не о том думаешь, — дошло до него.

— Не имею такой привычки, — отозвался я.

— Я имею в виду Героя, Врага и два меча, — пояснил Гарди.

— А что они не поделили? — поинтересовался я.

— Кто?! — удивился Гарди.

— Герой и Враг. Кстати, я где-то читал, что Враги радиоактивны и ловятся на рыболовный крючок или английскую булавку. А еще любят железную дорогу. Где я возьму железную дорогу?

Шарики снова завертелись.

— Какую дорогу? Зачем? После общения с тобой я часто задумываюсь, у кого из нас не все дома. По-моему, у тебя.

— Разумеется, меня же самого сейчас дома нет, — развел руками я. Иногда под настроение меня такие разговоры изумительно развлекают. Сейчас, например.

— Ты сценарий читал?

— Нет, и уже не прочитаю. Его съели.

— Как съели?

— На ужин. Я тут с тобой болтаю, а бедные голодные помощники сценарием закусывают.

— Пусть так, — сдался Гарди. — Ну, его, этот сценарий. Это все равно был последний экземпляр. Делай, что хочешь, только чтобы на Легенду похоже было, и обязательно с Героем. Как-нибудь потом раскрутим. Лады?

— Лады.

— Еще одна маленькая просьба. Если сможешь, пришли Героя ко мне, чтобы я хоть знал, как он выглядит. Так, на всякий случай.

— Обязательно! Всенепременно! Главное, не забыть, — последнее было сказано тихо и для Гарди уже не предназначалось.

Помощники Черного Огня

— Здравствуй, хозяйственная наша! — почти пропел Бур, влетев на кухню.

— Хозяйственным обычно бывает мыло, — беззлобно буркнула тетушка Миша и поставила перед ним тарелку плова. — Вот ты хоть и каменный, а кормить тебя надо. По привычке, что ли?

— Так я же живой, — предположил кошачий сфинкс. — Хозяина, например, кормить не обязательно.

— Почему это? — обиделась за Вэйланну тетушка Миша.

— Потому что Бесконтрольная. Энергией питается, как лампочка.

— Вот еще. Есть-то все равно надо.

— Только если для удовольствия, — пожал плечами Бур.

— Привет всем! — сказал Вэйланна, появляясь в дверях.

— Ужинать будешь? — спросила медведица.

— Нет, пожалуй.

— Я же говорил, — авторитетно заявил Бур.

— Есть идеи, из-за чего могут поспорить Герой и Враг? — Вэйл заглянул в холодильник, но ничего, достойного внимания, не обнаружил.

— Из-за прекрасной дамы, — предположил сфинкс.

— Не пойдет, — покачал головой Хозяин. — Во-первых, хватит с меня одной Милены, а во-вторых, они же не глухари на току. Надо что-нибудь более глобальное найти.

— На Западе обычно мир спасают, — вспомнил Бур.

— Слишком сложно. Это тот редкий случай, когда организовать угрозу много сложнее, чем устранить. Кроме того, а вдруг Герой не справится?

— Тогда не знаю.

— Придется разрушить какой-нибудь город, — вздохнул Вэйланна и покинул кухню.

— Я же говорил, не живой! — прокомментировал события Бур. — Правильно Милена про каменное сердце говорит.

— Ешь, болтун! — медведица хлопнула сфинкса половником по лбу. Половник со звоном отскочил. — Кто бы про камни вспоминал!..

Вэйланна и Ко

Месяц полон, мир шатается.

Язык, ноги заплетаются...

"7Б".

"Весь в паутине, весь в бычках". В смысле, весь в заботах, весь в делах. Это Мик про меня сказал, когда я об него споткнулся в темноте в поисках лопаты. Странно, конечно, было искать ее ночью в библиотеке, где спал Мик, но ведь она там нашлась.

А вообще-то, дело было в кроликах. Часов этак в одиннадцать вечера, когда я как раз пытался сочинить хоть что-нибудь, похожее на сценарий легенды, в замке, откуда ни возьмись, появились какие-то никому не известные кролики и потребовали предоставить им две комнаты на постоянное жительство. Я вежливо объяснил, что места мало; даже помощники спят, где попало, не говоря уже о существах из категории "пришей кентавру хвост". Кролики на такое сравнение жутко обиделись, и тут-то и выяснилось, что они, оказывается, не просто так пришли, а по блату. По знакомству, то есть. Оказывается, Миленин Пупсик иногда гулял по лесу со знакомой крольчихой и, разумеется, рассказывал ей о жизни в замке. Причем большинство его рассказов так или иначе касалось меня и неизменно относилось к серии "какой у Барбоса дрессированный дедушка". Наивные сельские жители безоговорочно верили его басням, поэтому, когда рядом с жилищем крольчихи внезапно появился ледник, она без особых колебаний решила переселиться в замок своего модного ухажера вместе со всеми подмерзшими и подмокшими родственниками. В сущности, единственной виной кроликов была излишняя доверчивость, но меня все это так разозлило, что я немедленно нашел лопату, наступив по дороге на Мика, и почти в час ночи собственноручно вырыл в лесу приличную яму, пожелав почтенному семейству счастливого новоселья. В туже яму я выбросил сонного Пупсика, силой отвоеванного у шокированной спросонок Милены. Она позволяла кролику спать на своем диване! Не удивительно, что он возгордился!