| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сероглазый, тем временем, самостоятельно забрался в ещё одну пустую бочку, скрывшись с головой, и стал обтекать водой, пока та не набралась. Он сам хотел напиться, но сам себе запретил с момента тисканий с Ребеккой и Келли. Выбраться помогли мужские руки — одна беспалая. Кудря же поставил мелкого хозяина на сундук, желая обтереть, но гном сам высох быстрее. Стальной взор оказался напротив зеленоглазого лица с загорелой желтовато-коричневой кожей. Измождённый человек смотрел с надеждой и мольбой, задавливая злобу. "К сожалению, не дозрел", — мысленно констатировал умник, играющийся чужими судьбами.
— С тобой был иной уговор, Кудря, предельно конкретный. Вчера ты его про
* * *
, пытаясь угодить двум господам и себя не обидеть. Нет заказанного волшебного рюкзака — нет обещанного исцеления. Не стоит питать иллюзий. Я предупреждал.
— Да, хозяин...
В глазах полыхнула ядовитая зелень ненависти обманутого. Жилы вспухли, мышцы вздулись — магия ошейника победила. Умозаключение подтвердилось, к сожалению. И этот тоже отнёсся к иллюзионисту с предубеждением. Сноходец имел случай познакомиться с понятием шоковой терапии — именно её готовил для Хеброра.
— Нокдаун, вытряхни всю глину вон из того мешка вон в ту выемку в полу и начинай основательно месить её, пока я не остановлю. Можешь в процессе вымещать на глине всю свою варварскую ярость, — с полуулыбкой дозволил рабовладелец, на самом деле испытывавший уныние и тяготение этой своей ролью во благо столь желанных ему приверженцев вместо обретённых рабов и потерянных слуг. — Кудря. Возьми чайную ложку и ножницы. Я буду подавать тебе склянки, чьё содержимое вытряхну в глиняное месиво. Отрезай от горла мешковины кусок со свою ладонь, этой тряпкой вытирай нутро склянок и потом отправляй грязную ткань в глиняное месиво. Пустые склянки составь к параше, после завтрака перемоешь водой из второй бочки.
Содержимое всех переданных ёмкостей очень воняло — у себя-то фальшивый гном всё успешно фильтровал. Приготовленный днём песок цвета магии Грей сам хотел ссыпать в наполнитель черепашьего панциря, когда понял, что забыл отправить фамильяра дежурить снаружи: через дверь неожиданно вполз Виттер, пока его мастифф поскуливал снаружи.
— Не отвлекайся, Феден, — предостерёг Грей, отменяя свой прежний приказ убить.
Гном не стал менять планы и стойко перенёс все лобызания. Виттер сделал это на глазах его мужественной и здоровой фантомной копии с дракончиком на плече. Все до единой рабыни тоже смотрели. Рабы ожесточённо работали и тоже косились.
— Виттер. Ты пережил более страшные унижения, чем это, — невыразительным тоном заговорил Грей, когда уродец выполнил задачу. Рабовладелец знал, что магия позволяет рабам прекрасно понимать хозяина, на каком бы языке тот не обращался. — Сейчас всего лишь был тест на покорность и смирение — ты не справился. Вернулся.
— Хозяин... вы отказываетесь... от меня? — Виттер с трудом выговорил вопрос.
Грей хорошо понимал этого человека, ибо сам испытывал страх, думая об уходе из семьи. Напряжение всё ещё копилось внутри Виттера. Требовалось закрутить гайку как можно сильнее, но чтоб резьбу не сорвало. Если бы не более сотни исцелённых калек от Дома Силмихэлв, мастер бы ни за что не сумел различить — это не жест отчаяния! Виттер не сломался, отнюдь. Грей сдержался, ничуть не сбившись с дыхания. Раны души совсем не то же самое, что физические повреждения. Ставки повышались — обоюдный риск возрастал. Грей тоже не собирался отступать. Как говорится, нашла коса на камень, ага, столкнулись два гордых упрямца — оленя!
— Вот в чём прелесть магических ошейников: раб слышит своего хозяина, а не свой звон в ушах. Виттер, возьми лопату. Не дальше ста ярдов от полусферы найди землистый участок. Срежь траву квадратом со стороной в два черенка лопаты. Затем вскопай на глубину лотка и тщательным образом избавься от всех корней. Потом утрамбуй ровной площадкой. Когда справишься, вместе с Печенью карауль мой домик.
— Что-нибудь ещё?.. — Выговорил лежащий Виттер, стараясь не цедить сквозь зубы.
— Понадобится — скажу. Исполняй, раб.
— Когда вы меня исцелите, хозяин? — Требовательно спросил уродец, считавший, что его ломают, как бывших владельцев трактира. Рейнджер Миеликки очень не хотел умирать на чужбине.
— "Пока ты не мой раб — мне нет резона тебя исцелять", — Грей процитировал сам себя тем же тоном. — Рабы послушны и не задают дурацких вопросов. Возьми этот камешек с маскировкой и брось в шаге от подготовленной площадки.
Естественно, мужчину выводили из себя едкие смешки рабынь, которых никто не одёргивал. Уродец старался держать себя в руках — силы иллюзиониста конечны. Не у него одного в голове образ сероватого гнома всё никак не вязался с обликом умного и маститого мага, перед которым трясутся поджилки, как и сам Грей всё никак не мог приспособиться к подходящему проявлению харизмы и лидерских качеств.
Когда Грей посчитал, что всё перемешено достаточно, он лично огладил толстенные руки Нокдауна, счищая и смывая остатки синеватой глины с ценными крупицами — походя подлечил царапины. Собравшись и выдохнув стихийный жар для удаления лишней воды, фальшивый гном стал обползать гнездо, в одному ему известном порядке втыкая ранее соскобленные стержни, ещё ранее вырезанные из людей-орлов перья и только что похищенные дубликаты из сокровищницы Нью-Уотердипа. Грей даже про себя невесело хмыкнул, увидев удивление у Федена и Хеброра тому, что они готовили подстилку для своего хозяина, а уж как аборигенки пучили зенки на своеобразное гнездо! Никто не заметил, как иллюзионист выудил и влепил в самый центр ложа своё уникальное творение — фигурку черепашки. По бокам вдавил бляшку и деревянный брусочек, умещавшийся на его ладони — Флюрин по его заказу вырезал подобие сундука. Всё это накрыл шмат глины, в которую Грей во время вечерней работы замесил деревянную стружку и ошкуренные опилки от сундучка, а также результаты вчерашних дневных трудов Энсли и Милто, оплаченных парой камешков с зеркальными копиями: растёртую в порошок ветвь "жилистого магией" коралла, искрошенную раковину моллюска-хамелеона, стёсанный напильником панцирь по размеру кисти взрослого человека и толчённые косточки этой же молодой прибрежной черепашки, умеющей магически маскироваться непримечательным камнем. Имея волшебный зоб внутри големчика, мастер не сомневался в принципиальной возможности и своей способности расширить функционал Грейс, пока та ещё маленькая.
— Всем спокойно отдохнуть, — потирая камень мастер-кольца, угрюмо пожелал рабовладелец, сворачиваясь калачиком и устало погружаясь в волшебный сон.
На сей раз Грей не шастал по чужим сновидениям, а сутками напролёт грезил счастьем: летал выше облаков на крылатой черепахе, превращавшейся в летающую сферу, меблировал и совершал малые телепорты по многоэтажному дому, испытывал орду незримых слуг и фантомных лакеев с горничными, а также прочий функционал. На ниве магии Грей трудился охотно и с удовольствием, не покладая рук. Вдобавок, в сновидении он помнил принципы заклятья секретного сундука Леомунда и мог свободно применять его. Фамильяр на фантоме, переполненном магией, в реальности синхронно облёк настоящий сундук магической энергией, за час сумев синхронизироваться со спящим старшим собратом и создать его проекцию, чтобы втиснуть поклажу в Царство Снов на глубинах Астрального Моря. Увы, из затеи ничего не вышло — сундук остался в реальности Торила. Ну, не с первого раза, так со следующего — это терпит. Главная задача заключалась в соответствующем укреплении и развитии фантомной души Грейс, а также более чётком оформлении и становлении "внутренних органов" — всех уже вложенных заклинание-подобных способностей.
Время в Царстве Снов пролетело незаметно. Не сюрприз, но неожиданность: бдящий в яви фамильяр известил об исполнении поручения — присевший передохнуть Виттер прикорнул наведённым сном. Всего один цикл — этого достаточно. Сноходец дождался быстрой фазы сна и принялся скрытно наблюдать за выкидонами чужого подсознанья на тему пережитого накануне. Разумеется, Грей не стал досматривать чужой кошмар, едва уловив достижение эмпирически выявленной критической массы негативной энергии, способной привлечь Ночного Змея. Как позже доложил Хмель, угнетённый пробудился в холодном поту и без памяти о кошмарном сновидении — сожрано. Заметавший следы Грей еле успел удрать. Дабы под раздачу не попали и сны аборигенок, Федена, Хеброра, а за ними и самого Грея, сноходец от Виттера промчался по колонистам, скармливая Пожирателю Кошмаров один и тот же сюжет с сигаретной гильотинкой и парой чесночных давилок — после чёртовой дюжины порций Ночной Змей отвалил.
(Иллюстрации с 037 по 045)
Глава 8, инициация Тенью.
10 элесиаса Года Голодания.
Невеликого роста маг не хотел просыпаться, но желудок хотел бы изготовленной Хеброром похлёбки, которой в своём воображении наедались все рабы, проспавшие всего-то часа четыре, а также давящий зевоту Виттер, после кошмарного сна преодолевший себя — у фантома с его обликом испросил разрешения поспать на общей лежанке рабов. Фальшивый гном предпочёл бы обойтись без трагедийной драмы, но Культака уважали силу и воинскую честь — в том числе и для них Грей разыгрывал сей спектакль.
Как ни странно, никто не страшился своего вечно хмурого рабовладельца. Опаска не боязнь. Вот страх перед будущим цвёл и пах. Парадокс? Ой ли. Загадочный Грей не проявлял злорадства, не потешался, не издевался, не бранился...
Пока все тщательно занимались гигиеной, первым её завершивший мастер коротко размялся и скрытно ото всех занялся бочкообразным фантомом Виттера: усмирил магию, разделил её поровну на шестнадцать частей, выделил из себя по одному серебряному заряду на каждую долю, три из которых поделил ещё на четыре и смешал с остальными, нечётную тринадцатую в итоге подзарядил фантомной куртизанкой, наскоро оприходованной одновременно Феденом и Кудрей не просто у всех на обозрении, а посреди тринадцатилучевой звезды, отсыпанной искрошенным волшебным мелком на бывшей спальной площадке для того, чтобы многократно усилить эффект магии путём возбуждения похоти сразу у всех рабынь, изуродованных изнасилованиями и голодом. Как уже убедился сутенёр, эмоциональный накал сильно и нелинейно влияет на магию, что сейчас и требовалось для компенсации многих толик жизненных сил. В отличие от Виттера, отвернувшегося и с преувеличенным вниманием занявшегося своей питомицей, чтобы не думать о потерявшем всяческий стыд рабовладельце, для Грея всё это действо имело сугубо практический смысл, утверждённый три дня назад, когда он знакомился с сексуальными пристрастиями всяких народов Фаэруна, в том числе, случайно вышел на раба, участвовавшего как в постельных оргиях, так и в эротических ритуалах дроу, бывших далеко не единственными в своём роде — те же жрецы богини Сьюн и ренегаты из этой церкви каких только вакханалий не устраивают с применением магии. Так что сейчас сутенёр принял отнюдь не спонтанное решение, хотя ещё вчера утром хотел направить энергию и мощь звезды на колдовское инициирование аборигенок в счёт возмещения морального вреда за время пребывания в Нью-Уотердипе — ведьмы по-своему ценятся в Культака.
Когда все рабы выстроились у честно сделанной Виттером площадки, пасмурный гном закрыл глаза и настроился. Отвечая на заданный прямо в ухо вопрос, Виттер встал по правую руку — выбор в пользу мести. Грей обратился к рабыням:
— Я понимаю нежданность Фаэруна на Мазтике. Я не знаю всех причин нападения Культака на Нью-Уотердип. Я понимаю горечь родных и близких тех, кого убили или забрали в рабство. Я не разделяю наказание одного за грехи многих. Мне безразличны ваши имена — я нарекаю вас Чёртовой Дюжиной, — изрекла серая сопля, проведя пальцем вдоль ряда нагих женщин чужого ему народа. — Мне безразлична ваша судьба — я делаю вас Чёртовыми Посланницами. Мне безразлично ваше мнение — я отправлю Культака в Чёртову Задницу за невыполнение моего требования. Суть в следующем. Я считаю всё спорное Пограничье от реки Акситц до реки Трифос колониальной зоной влияния города Уотердип, выросшего на Побережье Мечей Фаэруна. Культака надлежит убраться с этой территории на свои колыбельные земли южнее поймы реки Акситц и защищать их без пересечения речной границы. Культака первыми напали — Культака первыми отойдут. Замирение либо истребление. Запомните моё послание, Чёртовы Посланницы. А теперь первая справа — полезай в колодки для
* * *
сопротивляющихся.
Феден установил приспособление посреди земляного квадрата, который Грей ещё полчаса под дневным солнцем затейливо обсыпал волшебным порошком из крошащегося в пальцах мелка. Виттер и Кудря помогли закрепить первую рабыню и минутным пережатием сонной артерии отправили её в обморок. Затем Грей отцепил ошейник, снял мастер-кольцо и оседлал бессознательное тело спиной к голове и строю аборигенок — мужчины отошли на траву. Меж тем фамильяр поддерживал для всех галлюцинацию фальшивого гнома, вынужденного пребывать в подлинном обличье из-за запланированного магического действа.
Полноценно отдохнувший Грей за многие сутки в Царстве Снов, уместившиеся в четыре часа по времени Прайма, рассмотрел несколько планов — в итоге вызрел обобщённый. Сноходец уже совершил предварительную подготовку: нашёл и провёл в тринадцати сновидениях ритуальные версии заклинания беременности, забрал Виттера из его сновидения, оздоровил и провёл по уже изменённым и стабилизированным сновидениям рабынь для ритуального совокупления. По традициям Культака девственные молодожёны на алтарном ложе совершают свой первый половой акт, зачинающий первенца, стоящего у рода: наследник воплощал всю силу рода, собирающегося за ширмами и совершающего ритуальные песнопения, в ритме которых происходило сакральное соитие. Одарённые таким образом люди составляли касту элит местного общества. Сутенёр же во снах аборигенок в качестве представителей рода создавал сотни клиентов своего борделя.
Невеликого роста маг неторопливо напитал третий волшебный мелок серебристой магией, безболезненно разрезал и оттянул кожу живота, нарисовал на матке обездвиженной аборигенки круг и руны одного из вариантов заклинания беременности, завернул кожу обратно и срастил бесследно. Затем положил левую ладонь на пупок в центре подкожного глифа, а вторую приложил к промежности, чтобы несколько мгновений спустя вызвать мышечный спазм, дабы осталась внутри вся инъекция фантомного "полового шприца", своей длиной проникшего до основания фаллопиевых труб и до самых яичников заполнившего их субстратом из донорской спермы, густо перемешанной с лечебной бирюзовой субстанцией от Грея и абсорбированной лишь частично магией проклятья от самих Культака — последнее и требовало колоссальной концентрации исполнителя со стабилизацией и поддержкой магическими схемами на земле и животе. Наведённые Хмелем галлюцинации скрывали подробности за иллюзией некоего рода массажа женского живота.
— Да благословится жизнью мать, что родит здорового ребёнка от каждого мужчины, чьё семя сейчас впрыснуто в материнское чрево, — медленно и неслышно для всех произнёс Грей, вкладывая свою волю и магию в слова на диалекте друидика из самых восточных территорий Фаэруна.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
