Трилогия о маге. Свободное плаванье

В момент смертельной опасности отнюдь не наступило прозрение или прорыв в занятиях с водой, однако мастер спасся ценой большого выплеска магии. Невеликого роста маг пробкой вылетел из воды и некоторое время бездарно выпускал поток магии, валандаясь поплавком и отплёвываясь. Не удивительно, что на беспомощный плеск добычи со дна залива поднялись хищники. Пока Грей очухивался, смахивающая на тупорылую акулу тварь схарчила мешок с провизией. Пилообразные ряды зубов, цапнув добычу, повредили временную магию пространственного кармана, и вся снедь единовременно вывалилась оттуда, взрывным образом порвав рыбью пасть. Свежая кровь соблазнила товарок, сожравших и припасы, и незадачливую конкурентку. Грею вполне хватило времени прийти в себя, подзарядить голема до устойчивого полёта на фантомных крыльях и отправить фамильяра нырять в воду за кисетом с зарядами.

Взрослый личностью, но маленький телом передёрнул плечами от утренних воспоминаний и прыгнул в воду солдатиком, поспешно всплыв, пока солнце ещё золотило дорожку. Помня советы бывалых купальщиков на пляже Уотердипа, он принялся чередовать плавание на животе с отдыхом на спине, наперекор себе не проливая слёз — это просто морская вода глаза щиплет. Правда, какой это отдых на спине? Из окружающего пространства требовалось вытягивать магию, трясясь от страха быть замеченным каким-нибудь неведомым подводным хищником: звуки его дурацкого барахтанья должны были далеко расходиться, а молнии не панацея от тех, кто сам охотится с их помощью.

Левитация буксируемого голема-дома тратила магии кратно меньше, чем формирование фантомных крыльев и полёт. Увы, в голове невеликого роста мага всё чаще и сильнее билась пораженческая мысль сдаться и бросить начинание, чтобы учесть все недочёты и без всякой спешки создать мобильный домик со второй попытки. Однако мастер упорно боролся, собственным настроем поляризуя магию так, чтобы комплекс двеомеров закрепился хотя бы на месяц, а там уж и на год легко сделать — навсегда.

"Ты не собака", — так расшифровывался посыл от фамильяра, когда одуревший старший брат стал зря тратить силы на непродуктивное плавание.

Грей лишь поморгал в ответ и перевернулся, пытаясь отдышаться. В солёной воде легче держаться на плаву, чем в пресной. Спасаясь этой мыслью, юнец стал бултыхать ногами, чтобы в ладошках нацедить жидкой эссенции магии — приземлившийся ему на ребра фамильяр не пропустил мимо ни капли драгоценного заряда для летающего дома-черепахи. Фейри-дракон дважды метался туда-сюда, чтобы всю порцию перенести от старшего брата в клюв летающей черепахи, зависшей над ними эдаким воздушным змеем, какими игрались гондцы на праздниках в Доме Знаний.

Окончательно выдохнувшись, юнец наконец-то смог себе позволить схватиться за канат, привязанный к панцирю и к его поясу. Фамильяр сам был слишком слаб, чтобы помочь разлечься на горбу, высушить своим огненным дыханием ладошки и дать из них напиться воды, создаваемой магией — для генерации прямо во рту мастер оказался слишком измождён. Однако дракончик мог дать команду на подъём и свершение манёвра для подхвата. И подбодрить.

"Плыви", — в третий раз повторил фамильяр по их связи, прежде чем старший собрат, послушно вывалился в воду и стал работать руками. Чувство спасительной верёвки сменилось ощущением защитной чешуи и драконьих перепонок, помогающих делать гребки — лучше скользить вперёд и отталкивать от воды. Грей был слишком заторможён, чтобы в данный момент обращать внимание на метаморфозы своего тела, между прочим, весьма затратных по магии! Моральных и прочих сил едва хватало держаться на плаву — при волнах бы точно захлебнулся. Так и старался хотя бы просто лежать на спине до окончания часа, отмеренного фамильяром до пересменки.

Вслед за очередной процедурой переправки, сделанной уже после трудной поимки петли, фейри-дракон, более-менее отдохнувший, принялся кормить выбившегося из сил, сделав рыбий шашлык — только один кусок и залез в горло.

Ох, пока Хмель спал в свою очередь, Грей дважды в полусне падал и оба раза очумело плыл за домом-черепахой. Ни самому отдохнуть, ни пристраивающемуся на груди фамильяру..."

Вновь в бега — это моветон. Продуманное отступление? Скорее кидалово, как говорится на сленге.

Мастер Грей совершил и другие выводы из сна, получившегося уже не модуляционным для какой-то задачи или ситуации, а по-взрослому провидческим.

Утренние сумерки, все ещё спали — особенно заклинатели. Дежурные тоже совсем не замечали гнома, трусцой перебежавшего с пляжа вглубь острова и звездой разлёгшегося посреди очень тёплого туземного капища, быстро ставшего рассадником местных летающих муравьёв, в которых каждый уважающий себя заклинатель швырялся огнём или кислотой, не докапываясь до маток из профессиональной солидарности — сохраняли благородный труд магам из следующих экипажей. Сам Грей испытывал себя и умение покрываться чешуёй — по типу шкуры его собственного дракончика. Только и надо было, что ещё раз воскресить в памяти то состояние, когда кожа сама грубеет и покрывается крупными чешуями.

На этой некогда священной площадке ещё оставалось вдосталь магии, а прямо через место бывшего алтаря тянулась толстая нить мирового Плетения, проводящего магию. Мастер не светился аки шаровая молния от переизбытка магии потому, что через фамильяра сразу же вбухивал всю собираемую энергию в черепаший панцирь, на котором отдыхал якобы гибрид псевдо-фейри-дракончика. Ранее посеянные зёрна кристаллической магии активно разрастались в этом потоке маны, расширяясь по направлению волшебных нитей паутины, накрепко связывавшей воедино все компоненты.

Подспудно при медитативном валянии на месте шаманской силы в костях фальшивого гнома запаслось много кристаллической магии, а в крови скопилась очередная порция жидкой магической эссенции. Когда стало больно удерживать в себе добытые объёмы магии, мастер-ткач с горечью о былом и несбывшемся — принялся вязать. Вокруг хватало шмотья из самых разных типов ниток, чтобы Грею достало материала. Не имелось сноровки распускать ткань по ниточкам, до селе сшивал и даже не думал, насколько прикольной и занимательной окажется обратная задачка. Сцедив синюю жидкость сырой магии и привычно пропитав ею нити во время накручивания на локоть, мастер-ткач анимировал их, зашевелившихся под действием могучей воли, умело соткавшей — кушак в ширину восьми своих ладоней. Свернув пополам, мастер сшил в единое целое оба конца. Два свежих окатыша в углы, специальная стёжка по сгибам. Вновь пополам. Вновь по окатышу в углы, но теперь два кармашка. Опять имитация бесшовного ткачества по краям и особая стёжка разными нитями по сгибам с трёх сторон. Последний сгиб схожим образом и так, чтобы два однослойных края оказались внутри — экзотически длинного тройного кармана с тремя потайными отделениями. Для деления по секциям двух отделений по краям — вышивка одиннадцати скоб и дюжины подков с обеих сторон пояса многих кармашков, которыми приторговывает Дом Хунаба. Анимированные завязки эдакой плотной шнуровкой закрыли края карманов: двенадцать малых по кубическому футу, двенадцать средних по паре кубических футов объёма и вмещающий аж всю кубическую длину центральный пространственный карман четырёхфутового кушака с кисточками на концах. Практически классика за исключением светимости, как делалось в модных моделях последней весенней коллекции. И в этих двойных стандартах весь Дом Хунаба: магов гнобим — магическими вещами торгуем.

Дело спорится, когда подходишь к нему с умом и удовольствием.

Пфе — мешок из сна! Теперь мастер Грей стал способен тайно переносить на себе такие крупногабаритные грузы, как черепаший панцирь и котёл со смолой, совершенно не тяготясь их весом и габаритами. Капитальная пропитка нитей, годами отрабатываемая дома, позволит магии продержаться около декады, а ежели и нет, то сутки уж точно продержится. Это со светимостью мастер в своё время насобачился, нетривиальную магию пространственных карманов так просто не сделать перманентной.

Невеликого роста маг счёл приемлемой всю ту боль, что он испытал при ускоренном сборе, конвертировании, передаче, сжижении и кристаллизации огромных объёмов магии, потребовавшихся для нужных ему артефактов, не считая тех жизненных сил и ложечек крови, что он втихаря стащил у буйных пропойц и одного грифона, которым просто-напросто понадобится на час или два больше времени для высыпания — дварфы точно всё спишут на выхлестанный ими бочонок пива с повышением градуса оприходованной бутылкой абсента.

Поутру подменить фантомный калачик на себя самого труда не составило, ибо нафиг палиться. Хотя мало приятно было ожидать, пока возня и кряхтенье не стали общей тенденцией. Сутенёр Грей ещё больше понравился мужикам, когда создал чуть лазурной воды с эффектом лечения-опохмела, а затем растормошил всех пластом ледяной воды да холодным ветром, освежившим шатёр и прогнавшим всех прочь. Мастер не дал расхолаживаться себе и поставил напротив себя полупрозрачного тренера обликом с известного в Уотердипе борца, якобы за которым стал повторять комплекс упражнений, на самом деле перенятых в сновидении одного из боевых магов королевства Кормир — специальные физические нагрузки стимулировали магический дар. Стихийно образовавшаяся зарядка продлилась получас, приятно взбодрив всех и каждого. Не совесть за свершённое, но эксперименты другого рода!

— Приветствую, милорд Дакс, — поздоровался фальшивый серый гном в фальшивой белой тунике, на два оборота подпоясанной настоящим кушаком. — Как там старпом?

— Здравствуйте, мастер Грей, — ответил восемнадцатилетний юноша. — Отлично, — сдержанно улыбнулся высокий и кареглазый гардемарин, так и не воспользовавшийся услугами фантомного борделя по той причине, что у него не было отбоя от настоящих девушек и женщин, не прочь перепихнуться с ним забесплатно.

— Не в курсе, как там, мэм Дарсия "насмотрелась" до какого вердикта?

— Прошу вас соблюдать субординацию, мастер Грей, — покраснел её отпрыск, славно отжигавший на той самой кудрявой калишитке, пока та не продалась "коротышкам".

— Гы-гы, да ничего мэм не видела — сосунок стесняется еб

* * *

при матери, — хохотнул второй гардемарин.

— Заткнись, Брю!

— Сам так делал, бесстыдный член Латандера?

— Бля, вот кто бы возникал, Улвуф!?

— Утоплю, — рыкнул гардемарин, участвовавший во вчерашней оргии, устроенной у костра отдельно от дивного борделя, в который было столько желающих, что не пробиться. Вот и пустили по кругу доставшуюся их взводу чернявую рабыню. Казалось бы, ведь уже отымел одну, ан-нет, горячая юная кровь да мужская солидарность.

— Э, а где Грей? — Опомнился Дакс.

— Да х** его знает, гхы-гхы. Потопали, Дакс, окунёмся в холодок, ну?

— Да-да, идём к лягушатнику, кэп, а то эта ё

* * *

жара с ума сводит!

А серый мистер благополучно стибрил себе жратву в пространственные карманы. Прокормить сотни ртов это вам не мандаринку разломить на дольки. Благо имелись моряки, умевшие рыбачить сетями да ставить ловушки на дне для крабов, которыми потчевали элиту. Как и все, серый гном подворовывал вкусные кусочки в своё брюхо, но сейчас озаботился сухпайком и запасами на будущее — мало ли! Бережённого бог бережёт.

— Привет, Ушан, Лен. Не видели мэм Дарсию? — Обратился серый гном к патрульной двойке гардемаринов.

— Здравствуйте, мастер Грей. Старпом недавно отплыла с пустыми бочками на Люцентию, — бодро ответил светловолосый Ушан.

— Мастер Грей, вас спрашивался мастер Уилмот, — передал лопоухий Лен, ужасно потеющий в кожаной броне за неимением волшебного нательника. Находясь при исполнении, гардемарины были обязаны расхаживать обмундированными и снаряжёнными.

— Спасибо. Бывайте, парни, — вежливо помахал рукой пасмурный Грей, отворачивая в другую сторону от их маршрута.

Отыскать мага труда не составило.

— Так-так, мастер Грей? Добрый день, я вас заждался, — улыбнулся заклинатель источнику своих сверхдоходов, заглянувшему к нему в прохладу и тень едва волшебной и довольно тесной палатки, покуда все домики Леомунда приносили прибыль.

— День добрый, мастер Уилмот, — в своей угрюмой манере ответил серый гном. — Я принёс бляшки, — показал Грей пару пластинок, о которых договорился утром, отправив фамильяра сразу, как "проснулся".

— А я приготовил кольца, серебряные, — добавил гордец, высокомерно покосившись на бронзу.

— Вы первый, коллега.

— Я бы поспорил.

— Без проблем, — пожал плечами Грей, отчего сидевший на правом фамильяр недовольно заурчал.

Взяв кольца в кулаки и поднеся их к губам — невеликого роста маг просто-напросто дунул между большими пальцами.

— Готово, — кладя на раскладной столик.

— Гм, позвольте... — Уилмот не поверил, что так вот можно.

— Кто-то хорош в бою, кто-то на гражданке, — ещё пуще насупился серый гном, про себя весьма довольный.

— Ваша правда, — обескураженно кивнул боевой заклинатель.

Применённый им двеомер идентификации показал полную идентичность магических вкладышей одноразового действия. Типа свитка, только в кольце. Сам Уилмот приготовил пару щитов, по линейке и лекалу изрисованных волшебным мелком. Став угрюмее своего коллеги-гнома, человек водрузил первую бляшку в центр построения. Взяв кисть и чашку Петриэля с волшебной мазью, заклинатель забубнил речитатив, нанося состав ровным слоем — в такт фразам формулы ритуально исполняемого заклинания. По хлопку в ладоши над самой бляшкой мазь волшебным образом впиталась в бронзу, обрётшую ореол магии одноразового действия и силы того же третьего заклинательного круга, критерии обозначения которого не раз уточнял Келбен Чёрный Посох, копию трудов которого Уилмот читал перед входом гостя. Длящаяся ровно три минуты процедура повторилась и со второй пластинкой, такой же овально-продолговатой вместо более распространённых прямоугольных со скруглёнными углами. Если б человек мог, то применил бы двеомер перманентности, однако ушлый тип, знал не его, а хитрый приём, позволявший снова и снова заряжать якобы одноразовое заклинание в предмете, правда, весь ажур слетит при первом же попадании под заклятье развеивания магии или просрочке с подпиткой.

— Готово. Испытаем, — непререкаемо заявил распрямившийся хозяин палатки десять на пять футов.

— Разумеется, — поддакнул гость, взяв по одному изделию.

На этой "поляне" многие заклинатели "расквартировались", сторонясь шумных бойцов. Не толпа, однако не менее десятка свидетелей точно собралось. Первым одел своё кольцо и активировал его Уилмот. Он всё ещё сохранял скепсис на лице, когда садился на соткавшегося рядом с ним призрачного грифона, обликом копирующего выкормыша Ясемтаора. И вот под одобрительно-восхищённые возгласы фантомный летун, оттолкнувшись за пару длинных кошачьих прыжков, поднял ликующего человека в воздух. Демонстрация от Грея оказалась менее зрелищной: по направлению руки с зажатой бляшкой посередь тропы к другим полянам вырос едва заметный бледно-голубоватый силовой барьер. Не крутая силовая стена, но её прообраз в десяток футов высотой и кратно большей длиной дуги. Оба партнёра остались довольны бартером, но своё второе изделие Уилмот вернул только по истечении часа лихих полётов над островом и кораблями, хотя его собственный силовой барьер продержался менее десяти минут. Если бы не вдавленный в металл кристаллик магии, то Грей рисковал лишиться второго заклятья, а коллеге по Искусству Магии достало опыта свернуть действующее заклятье обратно в кольцо, правда, у него оставалось всего пять часов на то, чтобы как-то закрепить его или приостановить действие до востребования.