Зверь Лютый. Книга 20. Столократия

* * *

Странно мне: во множестве попаданских историй вопросы обеспечения тягловым и молочным скотом — не рассмотрены. В крайнем случае, какие-то намёки: закупил десяток породистых жеребчиков на развод. А результат когда? Возраст случки у лошадей — три-пять лет. Если породу свиней "степная белая" удалось вывести за 8 лет, то с лошадьми, в лучшем случае, раз в 5-6 медленнее. "Приходите с внуками". А уж когда приличная лошадь "пойдёт в массы"...

Ладно с племенной работой, но просто размещение людей на земле требует такой же численности скотов. Перед революцией в России был самый большой в мире суверенный табун. 38 миллионов голов на 174 миллиона душ. При всей многодетности, индустриализации и расслоении с безлошадностью. А у меня — пусто! Хоть каких, хоть местных кляч, ведущих своё происхождение от лесных тарпанов. Маленьких, слабеньких... хоть каких!

Как бы я не выпендривался со своей индустриализацией, Стрелка — не Боспор. Константинополь может тысячелетиями существовать на привозном хлебе, у меня — крестьянская страна. Точнее: сделать здесь "крестьянскую страну" — земледельческое сообщество — "голубая мечта на горизонте".

Злобными укусами вдалбливала волшебная змея эрзянскому парню мысль о превосходстве производящего хозяйствования над присваивающим. Про мордовский фольк — я уже... Так эти песни — столетиями!

Я добываю деньги какими-то фокусами. Шантажом, грабежом, торговлей, кладоискательством. Вкладываюсь в образование, инновации и развитие пром.производства. Но без собственного сельского хозяйства система устойчивой не будет. Крестьян надо любить и им помогать. Надо в них инвестировать. Понимая, что отдача случится нескоро. Период становления хозяйства новосёла 6-10 лет.

Напомню: у местных "кочующих земледельцев" к концу этого периода заканчиваются невыпаханные земли, и они перебираются на новое место. Меня такой порядок не устраивает, не для того я строю "белые избы", чтобы их бросали. Заставить крестьян изменить привычный образ жизни...

Мог бы — мудрой змеёй обернулся. Но к каждому мужику за пазуху лезть...

Из истории знаю: в середине 19 в. городское население — 15%, в конце 17 в. — 7-8%, в конце 12 — 2.5-4.5%.

Деталь: сейчас почти все горожане имеют свои сельхозугодья. Общинные земли русских городов станут чьими-то, частными — лет через двести-триста.

По сути: 98% населения кормит себя и 2% "иждивенцев по продовольствию". И каждые 8-10 лет страна влетает в голодовку с неубираемыми трупами на улицах городов.

"Универсальность" — все кормят себя сами — убивает рост квалификации, производительности труда, "повышение уровня жизни". Как она сказывается на производстве железа, например, я уже...

Я строю город. Чтобы люди в нём работали эффективно — нужна специализация. Никаких огородов, наделов, долей в общинных землях.

Воин? — Воюй.

Рабочий? — Работай.

Ученик? — Учись.

Делай своё дело. Делай именно его. Всегда. Каждый день. А не: тут поспал, тут полежал, тут ягодок пособирал, сенца покосил, земельку поорал, навоз покидал... Мне не нужно, чтобы ты "убивался" на своём огороде. Хочешь убиться? — Приходи на работы.

"В полях — деревеньки.

В деревнях — крестьяне.

Бороды — веники.

Сидят папаши.

Каждый хитр.

Землю попашет,

Попишет стихи".

Со стихами — как хочешь. Хоть в очередь с навозо-разбрасыванием. А вот кирпичи печь или топоры ковать — изволь профессионально.

Корм, кров, одежда — от меня. От тебя — работа. Качественно и много.

Вот будет у меня тысяча горожан. Профессионально работающих. Чтобы их прокормить нужно 49 тысяч крестьянских семейств. С учётом демографии — полмиллиона душ.

Нереально.

Нет, когда-нибудь, сильно потом...

Кушать хочется каждый день.

Альтернативы? — Две.

Первая: сбрось темп. Пусть будет сотня крестьянских хозяйств.

Следствие — город из двух мастеров.

М-маразм.

Вторая: откажись от специализации. Пусть мастера сами себя кормят. Утрачивая на каждом севе-покосе-жатве свою квалификацию.

И тогда их будет аж пятеро. Низко производительных.

М-м-маразм. Повторно.

Альтернативы — не годятся. Ищем решения.

Решений два.

Первое, сиюминутное: покупать.

Развивать город. Наплевав на сельское хозяйство. Докупая необходимое. Так столетиями существовали Царьград и Рим.

В Римской Империи было ещё интереснее: Италия покрывала экспортом только четверть импорта. Латифундии в Италии чётко перешли с зерновых на выращивание фиалок — пользовались спросом в похоронном обряде. Остальные три четверти — гос.грабёж.

Э... виноват: налоговые поступления из провинций и военная добыча.

Второе, отложенное: развивать собственное крестьянство.

Вкладываться в него, в новые технологии, инструменты, селения. Надеясь снизить соотношение с нынешних 1:49 до 1:6, как было в России во второй половине 19 .

Чисто для экономистов.

1. Когда я говорю о потреблении хлеба — речь о головах. О том, чем хлеб едят. Когда о производстве — о производящей единице, о крестьянском хозяйстве. Тысяча человек в городе — это именно тысяча работников, учеников, воинов. А не — тысяча семей. В которых семь тысяч ртов. Такое "бобыльское" состояние временно. Срок перехода к обычному — человеческая жизнь. Есть причины и способы не доводить до "нормального".

2. 1:49 — статистика. "Средняя температура по больнице". На Руси всегда есть регионы-"житницы" и есть регионы-"кузницы". Главная "житница" — степное порубежье. От Дуная до Прони. Из чего следуют конкретные экономико-политические выводы.

Основная форма хозяйства в эту эпоху — натуральное.

Это не слова из учебника — это образ жизни.

Факеншит! Мои современники... не понимают.

Всё что вы носите — сделано вашей женой. Начиная с того стебля льна, который она осенью выдернула из земли. Всё что вы кушаете — сделано вашей женой. Начиная с тех зёрнышек ржи, которая она перебирала перед тем, как засыпать в ступу и начать колотить пестом.

Если у тебя холодно в доме, если течёт крыша, если ворота перекосило... это — не ЖКХ, это — ты. Лентяй, дурак, болезный... — не свойство человека, это катастрофа — голодная смерть всего семейства.

Робинзонада. Всех. Миллионов. Всегда. Столетиями. Без припасов Робинзона и знаний героев "Таинственного Острова". Но с изъятием "прибавочного продукта".

Масса попадёвого народа тащится, воображая себе — как они здорово выживают в "дикой природе". Здесь это — норма жизни, рутина, "с дедов-прадедов". С уплатой податей и исполнением повинностей. От рождения до зарывания.

Большинство населения иного образа жизни — даже не представляют.

Вру. Представляют. "Царство божье" называется.

Торговля, использование чего-то покупного — удел очень немногих.

В средневековье два стратегических товара — железо и соль.

В условиях Русской равнины... "Плечо пробега" железа — 40-50 км. С таким шагом стоят по Руси варницы.

Соль везут дальше. 400-800 вёрст. Но не в условиях Северо-Востока. Который весь, от Переяславля-Залесского до Печоры — соленосная провинция.

Всё остальное — "предметы роскоши". Можно купить. Для экзотики. Богослужение, например, требует оливкового масла. Война — специфических клинков. Бабам — прикрас хочется...

У меня — иная ситуация. Железо я буду плавить своё, соль — в Балахне. Но и для меня есть "стратегический товар" — хлеб.

Вблизи Стрелки две "житницы": Суздальское Ополье и Рязанщина.

Соваться в Ополье я просто боялся. После разгрома Клязьменского каравана ничего хорошего меня там не ждало. Другая причина — опольский хлеб шёл на Север, в Новгород. Конкуренция. Мгновенно переходящая в политическую плоскость. Конфликт по поводу хлеба с Господином Великим Новгородом... не хочу, не готов. Да и для Боголюбского опольский хлеб — политический инструмент. Ввязываться в эти игры — рискованно.

Другой регион — Рязань. В несколько последующих веков, вплоть до присоединения Арзамаса — главный поставщик хлеба в Московские земли.

Регион стремительно растёт, осваивает новые земли. Высокая урожайность целины позволяет увеличить производство относительно малым расширением запашки. Есть зачатки рынка зерна — приходящие новосёлы сначала покупают хлеб, а уж потом его производят. Здесь же покупают хлеб степняки.

У меня уже есть завязки на этом рынке — Софрон.

Прикинем оценки.

Численность хлебопашцев Окского бассейна считаю в 30 тыс. хозяйств. Норма потребления зерна в крестьянском хозяйстве — 70-80 пудов в год. Ещё пол-столько — семенной фонд. Исключаю из рассмотрения — трогать нельзя.

Предполагаю, что крестьяне без надрыва могут продать малый мешок, 3 пуда. Либо сразу — год урожайный, рыбка хорошо ловится... Либо чуть увеличивая (на 4-5%) запашку под гарантированный сбыт.

Итого: могу купить 90 тыс. пудов. Цена пуду ржи в яме — векшица. Сумма — шестьсот гривен. Понятно, что доставка до Стрелки поднимет цену вдвое-втрое. Пусть 2 тысячи.

Норма годового потребления на человека — 7 пудов. При таких объёмах я могу кормить 13 тыс.человек. Без своего хлеба!

Соотношение 1:23, а не 1:49. Сильно лучше "среднего по больнице". Хотя и хуже 1:12 Московского царства 17 в. Но там-то была уже повсеместная трехполка!

Это локальное — сиюместное/сиювременное, очень для меня приятное, отклонение от общерусской средневековой статистики. В основе — степные и луговые ландшафты правых притоков Средней Оки в условиях климатического оптимума и русские поражения в войнах с половцами на Юге.

Мои закидоны — разгром Клязьменского каравана и разворот Булгарского — дали мне в десять раз больше стоимости годового потребления хлеба!

Не так всё просто. Высоко-ликвидные активы... таковыми не являются. Бледно-зелёного упыря из нефрита крестьянин не купит.

И не надо — упыря возьмёт удачливый купчик. А цену его выкрутит из крестьянина.

Нужно строить торговую сеть. Две. Одну — для скупки хлеба. Другую — для сбыта накопленных у меня цацек.

Первая — направлена, прежде всего, на крестьянина, вольного смерда. Вторая — на "вятшего".

Ещё: у меня идёт не линейный, а экспоненциальный рост.

13 тыс. чел. Сегодня — для меня много. Но сколько будет "иждивенцев по хлебу" через 5 лет?

Мораль?

1. Закупать больше необходимого, накапливая излишки. Сон Иосифа Прекрасного в части "коров тучных".

2. Продвигать рязанским землепашцам мысль — скупка зерна "всерьёз и надолго". Чтобы они увеличили запашку.

3. Развивать собственное землепашество. Не для достижения самообеспечения — это нереально в обозримом будущем, а как страховку. На случай разных... негораздов. Это занятие медленное, толк будет нескоро.

Но люди хотят именно этого.

Парадокс. С кретинизмом. Моим, естественно.

Я — профессиональный оптимизатор. Я чётко понимаю, что для моих целей ("белоизбанутости") необходимо максимально быстро построить город. На рязанском хлебе я могу поднять городок в две тысячи семей. Промышленных рабочих. С учётом роста производительности труда при индустриальном подходе — достаточно.

Так — оптимально.

Крестьянство — мне не нужно. Вообще!

Сырьё? — Фигня. Локальные выходы никому не нужных минералов. Туземцы сами накопают и притащат. Хлеб — в Рязани, лён — в Костроме у меря, конопля — у эрзя в Арзамасе, лес — у славян на Верхней Волге, скот — у кипчаков в Степи...

Хлебопашество — бессмысленно и разорительно. "Испомещивание" крестьян — бездонная дыра, в которую будут проваливаться мои ресурсы, мои люди, моё время.

"Но люди хотят именно этого".

Не "бездонной дыры", конечно, а своей пахотной земли.

Если я не хочу стать в их глазах законченной сволочью, превратить общину в стаю больных, озлобленных лысых обезьян, то...

Факеншит уелбантуренный!

С какого... я должен исполнять хотелки всякой наброди?! Всяких этих... средневековых аборигенов?! Они же тупые! Они же... архаичные!

С такого. С того, что они — "мои люди". И ты, Ванюша, без них... свисток без паровоза.

Не ново: я это проходил, когда зимой начал принимать голодных мещеряков. Поэтому перестань суетиться и брызгать слюнями, давай дело делать.

Делаю. "Декрет о земле".

Итить колотить! Ванька — РСДРПешник? На букву "б". Извините.

А жо поделаешь?

Делаем "удовольствие широким народным массам". Как и положено персоне на букву "б". Или — "п"? В смысле — политик.

Совмещая несовместимое: общенародное стремление жить "как с дедов-прадедов заведено" и моё "так жить нельзя, и вы так жить не будете".

В смысле: "Аграрную программу Зверя Лютого(б)". "Б" — в смысле "бешеный".

Все серьёзные реформы в России от полюдья Святой Ольги до коллективизации Иосифа Сталина изменяли положение основной массы населения — крестьян. Это — не моя ситуация. У меня крестьян нет.

Их надо создать. Приемлемыми для меня.

Крестьянская община к новизнам невосприимчива, никакие технологические выверты, сами по себе — в народ не пойдут. Нужен не только набор новых приёмов земледелия — нужно изменить навыки и способ мышления земледельцев.

Факеншит! За этими, типа академическими, словами — боль и страх конкретных людей! Вплоть до мышечных судорог и сердечных приступов.

Их консерватизм — выстрадан. Поколениями. Каждый приём пахоты, сева, покоса... вбит не только в мозги — в мышцы. Косой надо махать сверху-вниз и чуть вбок. Только так. Кто этого не делал — потомства не оставил. А тут — литовка. Справа — налево. Да у них пальцы так не становятся! Спина — гнётся, но не проворачивается!

Прежние навыки, части сущностей человеческих — надо выбивать.

Можно, конечно, понадеяться на "мудрость народную". К концу 19 в. "горбуша" останется только в нескольких северных губерниях. А так-то... остальные-то — почти все! До этого "счастья" всего-то ничего — семь веков. Три десятка поколений. В каждом из которых будут не тысячи — миллионы умерших! От бескормицы. Сначала — скота, потом — людей. Прежде всего — самых слабых. Которые без молока и мяса вырасти не могут.

Понадеялись на "мудрость народную"? — Подписали смертный приговор миллионам ваших соотечественников. Маленьких, слабеньких... будущих.

Их — не будет.

И будущего, которое они могли бы сделать — тоже.

Подойти к каждому крестьянину, объяснить, что он, со своей "горбушей" на лугу — убийца не родившихся ещё детей — я физически не могу.

Поэтому, вместо змеиных укусов для вразумления по-мордовски — меры социальные.

Данное в кредит "приличное жильё" — один из элементов.

Другой — "столыпинские отруба", наделение землёй. В собственность. Одним куском. Без ежегодного общинного передела полосками. С ограниченным правом наследования — без дробления. С ограниченным правом продажи — после выплаты ипотеки.

Может, кто-то думает, что мечта крестьянина — "Земля и воля"? Получить земельку да хозяйничать на ней "на своей воле"? Полностью, вплоть до права продажи? — Отнюдь. Крестьянин вполне осознаёт, что самому себе, в части коммерческой деятельности — верить нельзя.

Криком кричат: