Зверь Лютый. Книга 20. Столократия

"Переяславль" — "переял славу". Городок с претензиями. И ему это удаётся. Или — приходится? "Переять славу" защитника Русской земли. Переяславль становится важным пунктом Большой Засечной Черты Московского княжества.

Русские отодвигают южную границу: за Курск, к Донцу, к Перекопу... Кончается "татаро-монгольское иго", разваливается Золотая Орда, присоединяются к Москве Казанское, Астраханское, Сибирское ханства, символами которых становятся три короны в гербе Российской империи... Но столетиями Окская линия — поддерживается в боевом состоянии.

Наконец, бесконечная война со Степью закончена — Крым стал частью России, "Царица — Таврида твоя!". Переяславль теряет военное значение. И — меняет имя. В память о Старой Рязани, погибшей от полчищ Батыя, Переяславль Рязанский, по воле Екатерины Великой, становится Рязанью.

* * *

Вот с этого неприступного холма и бежали любители толпой. "Любители" — чего? Ведь, наверняка, не шахмат...

— Ну и кто вы? После этого... забега с холма по буеракам.

— Мы... ну... А вы кто?

Двое мужчин, одеты в туники с поясом, свободные штаны под колено, кожаные сандалии, плащи и забавные остроконечные шапки. Шапки интересные: гибрид британской колониальной панамы со шпилем от пикельхельма.

О! Так это иудеи из Европы! Согласно четвёртому Латеранскому собору (1215 г.) — всем евреям предписано носить такую шапку, дабы отличаться от местного населения. Такую, потому что они её сами постоянно носили. До норматива ещё полвека, но люди — уже...

— Издалека идёте? С Рейна?

* * *

Помниться, весной 1098, перед началом Первого Крестового похода, по тамошним местам прокатилась волна еврейских погромов. Шпайер, Майнц, Кельн, Ксантен, Трир, Мец, Регенсбург...

Крестоносцы уверовали в то, что они живут в конце времён накануне Страшного суда, и принялись уверять в этом всех остальных. До Суда необходимо избавиться от иноверцев. В "досудебном порядке".

Иудеи считали конфликт христиан и мусульман "гоголь-моголем" — предсказанной в Ветхом Завете войной Гога и Магога. Полагали, что верный и благочестивый ответ на это будет подобен ответу Авраама на требование Бога принести в жертву своего сына Исаака. Окружённые крестоносцами, предпочитали умереть, чем обратиться в христианство.

Эсхатология. "Конец света". "Гори оно всё огнём!".

Религиозные фанатики — тащились и гребли кайф ложкой, уверовав в долгожданный тотальный "абзац". А нормальные люди... А кто их спрашивал?

* * *

— Нет. Мы — кха'аним. С Киева.

Кто-кто?! А, блин, ещё один исчезнувший народ.

* * *

Средневековая еврейская этнолингвистическая группа, разговорный язык — славянский. В отличие от идиша, восходящему к германскому или ладино, основанному на латыни. Существовала на восточнославянских землях с 9 по 17 в., на западнославянских — с 10 по 15 в.

Закономерно: в Европе три основных языковых семьи — романская, германская и славянская. Чем славянские языки хуже?

Название — от предания: языческое население Ханаана после завоевания Эрец-Исраэль евреями переселилось в Европу, его потомками являются славянские народы.

Вот кто только в предки не набивается! То арийцы, то ханты с их мансами, то эти... "народы моря", филистимляне. Может, мы вообще — дорийцы? Или, даже, ахейцы? А что "у" на "е" поменяли — чисто особенности древнегреческого прононса?

Кенааниты глубоко интегрировались в местное общество. И теряли при этом общее образование. Если в "Киевском письме" в Каир (10 в.), среди подписантов которого есть человек по имени Гостята, использован изысканный литературный иврит, то в 11 в. киевский еврей, посетивший Салоники и Иерусалим, не знал ни иврита, ни греческого, ни арабского — говорил только по-славянски.

Знакомый типаж:

— Ты чё? Тупой? Я ж тебе русским языком талдычу!

И в 21 в. среди наших туристов в тех же местностях звучит: "учите русский, ребята, а то хуже будет".

Восточные кенааниты переводили священных книги, сами же по ним молились — в православных монастырях Великого княжества Литовского сохранились библейские книги на церковно-славянском языке, разделённые на недельные главы согласно иудейскому ритуалу. Западные кенааниты для объяснения непонятных слов на иврите переводили их на "лешонену кна`анит" (наш язык кна`анит). Носили славянские имена. При раскопках на еврейском кладбище 13-14 вв. в Шпандау (в 21 в. — в черте Берлина) на надгробиях найдены имена Дражена, Слава и др., при отсутствии немецких заимствований.

С 13 в. в городах Польши и Чехии появляются евреи из германских княжеств. Хотя Пражское еврейское кладбище существует с 10 в. Там, на довольно небольшом участке земли, захоронения идут в 10-12 слоёв.

Западные кенааниты через несколько поколений были абсорбированы ашкеназами. Вскоре идиш распространился и среди восточных кенаанитов в Беларуси, Подолии, Галиции, где ранее язык евреев мало отличался от языка славянского окружения. Ещё в 17 в. в этом регионе сохранялись очаги славяноязычного еврейства. Например, близ Бреста в это время ашкенизация победила, а в Гродно и окрестностях славянские имена были еще в ходу.

Ничего нового: германо-говорящие германцы "съели" славяно-говорящих бодричей и лютичей. Германо-говорящие ашкеназы "съели" славяно-говорящих кенаанитов. Этногенез так побулькивал.

* * *

— Слушайте, кха... кна... Тьфу, блин... Имена у вас есть?

— Конечно! Или мы похожи на неназываемого, или безымянного, или...

— Короче!

— Что вы кричите? Таки пожалуйста. Я — Беня, он — Изя. А вас как зовут?

— Погоди. "Изя" — это Изяслав?

— О! Вы удивительно догадливы! Я просто томлюсь от нетерпения узнать имя столь прозорливого юноши! Вы же юноша?

Насчёт "юноши" — его сбивает моя плешь. Но причём здесь "прозорливость"? Если я вспомнил, что среди подписантов "Киевского письма" двести лет назад был Гостята, то почему нынешнему киевскому еврею не быть Изяславом?

— Беня, а почему у вас шапки из Кельна?

— А почему нет? Или вас что-то смущает?

* * *

"На экзамене по философии профессор задал студентам лишь один вопрос: "Почему?".

Высший бал получил студент, давший ответ: "А почему бы и нет?"".

Но мы ж тут не философизмом занимаемся!

* * *

Из-за спины собеседника донёсся смешок Софьи. Я столько её долбал по этой теме, втолковывал, что мне нужны прямые, краткие, исчерпывающие, точные, правдивые... ответы.

— Стоп, уважаемые. Не делайте мне мозги. Или вы отвечаете чётко и прямо, или мы расстаёмся.

— Мне нравится ход ваших мыслей, юноша. Конечно, мы будем удручены и опечалены. Но если таково ваше задушевное решение... Мы скорбно склоняем главы наши. И давайте править к берегу. Вон там нам будет удобнее вылезать.

Наглец. Лодка ушла далеко от города, здесь им ничего не грозит — "любители" остались купаться выше по реке. А грести к берегу придётся мне.

— Ты не понял. Мы расстанемся прямо здесь. Или вы не умеете плавать?

Радостная улыбка медленно сползла с широкой улыбающейся физиономии моего визави. Коренастый, круглоголовый, с загорелой лысиной, окаймлённой коротким седоватым ежиком, "живой как ртуть", он несколько утратил это "как" и заторможено обозрел гладь освещаемой луной Оки.

Пока под куполом его черепа крутились оценки и выражения, из-за плеча высунулась голова напарника.

Вот кого надо было Беней назвать! Типичный. Бенджамин Спиноза аз из. Длинная, верблюжачьего типа голова, на длинной тощей шее, с длинными ресницами и большими карими тоскливыми глазами.

— Да. (дрожащий голос Изи)

— Нет. (настороженный Бени)

— Или? (удивлённый мой)

— Х-ха... Ну вы и... (комментарий Софьи).

Как же тяжело с туземцами! А уж с иноземцами-иноверцами...! А уж когда они ещё и говорят на нашем могучем и вездесуйном... Где — "да", "нет", "наверное", "ну, я не знаю" и "может быть" означают... что-нибудь.

Только-только начал понимать местных. Одних-других-третьих... И тут раз — неместные. Овхо.

— "Да" — мы не умеем плавать. "Нет" — мы не умеем плавать. И, конечно, "или". В смысле — или поговорим?

— За что вас хотели побить?

— Вас это беспокоит? Ой, не надо, ой, перестаньте! Дикие, необразованные люди!

— Стоп! Вышибу! По делу давай.

— Ой-ёй! По делу... Такой юный, а уже такой деловой... У вашего папы была большая мясная лавка?... Ладно-ладно! Я сижу у них там... Возле торга на брёвнышке. Никого не трогаю! Представьте себе — ни-ко-го! Хороший солнечный день, хорошее настроение... Вдруг подходит один... из диких и необразованных. И задаёт вопрос. Ну очень глупый!

— Какой вопрос?

— Идиотский! Какой ещё вопрос он может спросить?! Во всей этой местности, юноша... Хорошо-хорошо! "Что ты делаешь?". Он что — слепой? Он что — не видит?! Я так и ответил: Вы шо не видите? Кольцо начищаю.

— Какое кольцо?

— Какое-какое... Простое. На пальце. Жёлтенькое. Я его — об рукавочек. Потру-потру и радуюсь. На солнышке... просто веселит душу.

— Дальше.

— Дальше? Ещё — потру, ещё — порадуюсь... Ладно-ладно! Этот... плохо-видящий спрашиватель открывает свой рот так, что я здороваюсь не только с его гландами, но и со съеденным им вчера утром. И вот что я вам скажу, молодой человек...

— Не надо.

— Уверены? Не буду. И задаёт ещё более идиотский вопрос. Я думал — это невозможно. Теперь я должен извиниться. И признать безграничность фантазии творца. Хотя если подумать... И кто мог ему помешать? В смысле: творцу. В смысле: добавлять идиотов.

— Какой вопрос?

— Так я же говорю — идиотский! Он спрашивает: это — золото?

— А ты?

— А что я? Я тоже спрашиваю: а вы не видите? Знаете, уважаемый, я даже посочувствовал. Бывает, что у человека глаза вроде бы вполне, но — нет. Или, там, в мозгу, где-то чего-то...

— Короче!

— Ещё короче?! Ну я не знаю... Ну тот... задаёт ещё вопрос: "Продаёшь?". Вы представляете?! Это он — мне! Спрашивает...

— Кор-роче!

— Таки да. Он меня... Меня! Спрашивает! "Продам ли...?"! А что — не видно?! Я ему крайне вежливо отвечаю: это вопрос цены. Я так вежливо не разговаривал даже со своей покойной мамой! А у вас мама как? Понял, соболезную. Это такая тяжёлая утрата... Хорошо, не буду. И тут этот... нет слов... Он меня... Интересуется, понимаете ли: "Сколько ты хочешь?". У меня! Идиот! Столько, сколько я хочу — нет ни у него, ни вообще во всей этой дикой неразвитой местности...

— Беня! Я побью тебе лицо!

— Не надо. Я говорю: 12. Гривен. Мы немножечко поспорили. Чуть-чуть. Ещё совсем без драки. И сошлись на трёх. Дело к вечеру, ворота закрывают, тот — пошёл к себе, я — пошёл сюда, к Изе, тут они бегут... и вот мы здесь.

— Забавно. Стоило тебе увидеть толпу местных, как ты решил, что они идут бить вас. Почему?

— Я же сказал: дикие, некультурные люди! Они же такие дикие...!

— Стоп. Кольцо было латунное? Ты продал латунь вместо золота?

Беглый говорок шустрого торговца "с рук", сопровождаемый интенсивной мелкой моторикой и радостной мимикой... прервался. На меня оценивающе смотрели тревожно прищуренные умные глаза. Из-за его спины на мгновение высунулась морда ослика Иа-Иа. Каким он был в начале своего дня рождения. До того, как обнаружил, что лопнувший воздушный шарик очень гармонично сочетается с пустым горшочком из-под мёда: "входит и выходит". Когда, заглянув в лужу, увидел там "душераздирающее зрелище".

Ослик тяжко вздохнул и, снова прячась за спину товарища, чуть слышно произнёс:

— Будут бить... тада раба...

Последнее выражение я где-то слышал в 21 в. В значении полного согласия.

Лихорадочно ищущий выхода Бенин ум не согласился с озвученной перспективой и перешёл к грубой лести:

— О! Так вы понимаете в герметиках?! Не ожидал, не ожидал...

Факеншит! Да, я чуть-чуть понимаю в герметиках. Полиуретановых и силиконовых. А не в тех, которые — "герметические знания". Частью которых являются игры с медными сплавами. Одним из которых является латунь.

— Оставим в покое Гермеса Трисмегиста. Бить будут не по Гермесу, а по морде. Кольцо — витое?

Из-за купола черепа Бени-Сократа высунулся "ослик" Изя-Спиноза:

— Да... А как вы догадались? Я так старательно сплетал проволочки...

Вот в этом и разница. Между моими нынешними собеседниками и знакомыми бойцами из "Группы советских войск в Германии". Которые тоже втюхивали туземцам латунные кольца из танковых двигателей под видом золотых. Но — гладкие. Манера сослуживцев натирать кольца об рукав перед демонстрацией — и навела меня на мысль. А вот витое латунное... кажется, есть в русской археологии этой эпохи.

— Ты сделал подделку?

— Ой! Нет! Ну что вы! Я же честный человек! Я закончил обучение, они говорят: чтобы из подмастерья стать мастером, надо накрыть стол и сделать вещь...

— Стоп! Они — кто?

— Ну, они... там... у вас говорят — златокузнецы.

— Там — где?

— Там... ой! э-э-э...

— Беня! Твою...! Не смей бить Изю по ребрам! И топать по его ногам! Я всё равно узнаю, а у мальчика останутся синяки. Лёг в лодку! В дно носом! Что смотришь? Бунт на корабле?! Хочешь искупаться?!

Дальнейшее... У меня есть уже кое-какой местный опыт. Опыт вынимания из туземцев информации. Фанг или, к примеру, Могута... Как клещами. А вот Прокуя наоборот — затыкать.

Чередуя эти приёмы, подкрепляя их Окой в качестве пугалки, я постепенно добрался до сути.

Глава 420

Изя был киевлянином. Исконно-посконным. Вспоминаемые им семейные предания восходили к временам не только до-Мономаховым, но чуть ли не к хазарским. Сильно потомственный златокузнец. Хотя как раз с золотом ему работать не довелось. Серебро-свинец-олово-медь... Цветмет-кузнец.

После еврейско-боярских погромов (первых — били, вторых — выжигали) в ходе вокняжения Мономаха, род его захирел, семья жила небогато, но дядя Беня...

— Он мне как сын...! Я его с вот таких лет...!

— Грудью кормил?

— Да! Э-э-э...

Дядя Беня, которого где-то постоянно носило, помогал морально и материально. Мальчик вырос, выучился. Для "выпускного экзамена" ему было предложено сделать довольно типичное здесь золотое кольцо. Гладкий ободок с незамкнутыми концами и витым узором на месте печатки. Золота не нашли, и молодой подмастерье — "оценивают же работу!" — сделал украшение из латуни. Мастера покрутили головами. Поцокали языками, повздыхали, но, как свидетельство мастерства сироты приняли. Тем более — стол был уже накрыт.

Тут пришёл раввин. Который, не зная этой предыстории, сторговал "квалификационное" колечко для своей дочки у дяди Бени за совершенно смешные деньги. Если считать кольцо золотым.

"А поутру они проснулись.

Кругом помятая мордва...

Но не одна мордва помята -

Помята девичья краса".

Мордвы — не было. И вообще — это русский фольк, а не кха'анимистический. Но что-то сходное — звучало.

В смысле: дочке раввина ходить с латунным колечком — не кошерно.

Конечно, дядя Беня вернул деньги. Но кто вернёт репутацию? Там же ржала вся община!