| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я не особенно злюсь на Мессинга. Дом пробудил меня самым первым нашим утром и я включила эмпатическое поле. Лёгкий флер, чтобы Мессинг не заметил. Потому что было тревожно — сегодня он не считается с моим сном, а завтра нацепит ошейник и заклеймит, как рабыню? Опасаться, как оказалось, было незачем. Я ощущала только нежность и охотничий азарт. Для Месиинга было важным не встревожить меня, чтобы я не успела проснуться. Как мальчишка! Каждое утро он охотится на меня "из засады".
И вернулся уже привычный уклад жизни. Йога, пранаяма, медитация, плавание, метание ножей, пешие прогулки с Гуру. Регулярные медосмотры, проводимые леди-магистром Гильдии целителей. Лорд Руфус живёт в поместье. Завтракаем и обедаем мы по-семейному, — втроём: я, Гуру и лорд Руфус. А вот ужинать Мессинг никого из них не приглашает. Ужинаем мы с ним вдвоём. Иногда улетаем на н'гессах куда-нибудь погулять. В воскресенье посещаем вечернюю Мессу. Здесь это пятница, но зачем забивать себе голову календарём? Вот если Мессинг действительно выполнит своё намерение о создании в Бездне католической миссии... Ик! Слов нет! А как звучит: католическая миссия в Бездне!
Время идёт, живот растёт, меня безотлучно сопровождают две валькирии, чтобы подхватить, если что. В обмороки я не падаю. Потому что не волнуюсь. А что волноваться? Я усиленно занимаюсь своим здоровьем, набираюсь сил. Если дети родятся в боевой ипостаси, и будут прогрызать себе дорогу, мне надо будет сразу менять облик, чтобы исцелиться. Мессинг говорит, что они с Лаки будут со мной, и обо всём позаботятся. Но я точно знаю, что если я сама о себе позабочусь, то всё будет нормально, а что может случиться, — то никому не ведомо. Покушение, едва не уничтожившее нас с Мессингом, — яркий тому пример.
Кстати о покушениях. Пока — тишина. Я не расслабляюсь, конечно, но угрозы рядом нет. Во всяком случае, — я её не ощущаю.
Приближается день рождения моих детей. И как бы они не совпали. То есть, — появление на свет нового выводка и шесть лет моим детям от лорда Авагду. Меня не хотят отпускать поздравить детей. Все в один голос, хотя и разными словами:
— Да-же не ду-май, слад-ка-я. — от Мессинга.
— Кошка, это неразумно. — от Гуру.
— Я не смогу гарантировать твою безопасность, дитя моё. — от лорда Руфуса.
Молча ушла к себе в комнату. Мурзик вздыхает, совсем как человек. Обняла его и легла. Слёзы катятся, не останавливаясь. Мы всегда праздновали день рождения детей. А завтра я даже не смогу их поздравить. Меня просто не выпустят. А сбежать... Как бежать, когда ног своих не видишь? Интересно, могут ли н'гессы перемещаться вне Бездны? Л'риссы могут. Ну ладно, я возьму пример со Скарлетт О'Хара, и подумаю об этом завтра.
Рабыни принесли прохладной воды, чтобы я умылась. Потом пришёл Мессинг, и отправил их вон из спальни. Обнял меня, и баюкал, целуя мои глаза, лицо, легко прикасаясь к губам... Наши ночи уже давно "безгрешны". Леди-магистр вообще потребовала, чтобы мы спали раздельно, но Мессинг сказал ей, чтобы не лезла не в своё дело. И я сплю в его объятьях. Мне так спокойнее. Как ему, — не знаю.
— Сладкая, не надо плакать. Можно отпраздновать день рождения детей здесь, в поместье. Пойми: ты сейчас уязвима, а через тебя — уязвима Бездна.
— Я не хочу обсуждать свою уязвимость. Спать хочу.
— Спи, сладкая, спи...
И я провалилась в лёгкий сон, без сновидений. Утром Мессинг, как обычно, куснул меня за ухо, придерживая, чтобы я не рухнула с кровати, и отбыл "на службу". Я встала на рассвете, проделала все утренние процедуры, и воззвала к дому. Попросила его открыть дверь к моим детям. Дом открыл. Я вошла в детскую спальню... своего дома. Точнее, не своего, а городского дома лорда Авагду. В Академии каникулы? Мальчики спят, комната Мэнди рядом. Заглянула туда — тоже спит. Положила подарки с поздравительными записками им под подушки. Поцеловала каждого детёныша, они заворочались недовольно. Время — раннее... И ушла, чтобы не сталкиваться с мужем. Мы ведь с ним так и не развелись. Забавно... По законам империи выводок, который родится сегодня, так же будет считаться детьми лорда Авагду.
Вышла из своей спальни, поздоровалась с Гуру, и отправилась завтракать на террасу. Лорд Руфус уже там. Улыбается, гад. Наверное отследил моё отсутствие. Всего-то пара минут!
— Не пара, а семь минут, дитя моё. И не думай, что мне было легко блокировать защитные и сигнальные заклинания твоего мужа.
— О чём речь?
Мягким голосом задан вопрос. Вот только перила покрылись инеем, и листья съёжились. Я тоже поёжилась от холода, только тогда Гуру опомнился, щёлкнул пальцами, закутывая меня в пуховый халат.
— Лаки, не сердись, я только зашла посмотреть на детей и отнесла им подарки.
— Киса моя, я не сержусь на тебя. Не надо волноваться.
Взял мою руку, целует пальцы. А я, между прочим, есть хочу! Слава Богу, улыбнулся. Но внутри такое же стылое бешенство. Порадовалась, что у Гуру железное самообладание. Какое счастье, что все мои мужчины приучены сдерживать эмоции. Мне только скандала не хватало. Устроенного не мной. Сижу, грею руки о чашку с чаем, и думаю, как отправиться в Бездну... Время подходит. Осталось несколько часов. А мне надо подобрать место и подготовиться. Но мысли плавают поверх меня... Не хочу суеты вокруг.
— Я замёрзла, пойду прилягу.
От Гуру волной идёт чувство вины, размывающее бешенство. И правильно! Пусть ему будет стыдно! Лорд Руфус твёрдо взял меня за локоть, и повёл в мою комнату. Молча. Уж лучше бы ругался! Переваливаюсь, как утка, но иду бодро. Потому что время пришло.
— Лорд Руфус, мне пора в Бездну.
— Не спеши, дитя моё, ещё успеешь.
— Я неточно выразилась, мой лорд. Моё время пришло.
— Ты не понимаешь, дитя моё. Бездне лучше знать. Она сама откроется для тебя...
Понятно, разговаривать не о чем. Лорд Руфус слышать меня не желает.
— Я хочу отдохнуть. Я устала.
— Отдыхай, дитя моё.
Мурзик шипит на лорда Руфуса. Маленький, испуганный зверёныш. Я раньше думала, что он не боится никого. Даже диверсионное заклинание его больше разозлило, чем напугало. А лорда Руфуса маул боится. Но шипит, и даже рычит. А лорд с интересом рассматривает моего защитника.
— Мой лорд, прошу вас, не пугайте маула. Он ещё маленький.
— Одна ты не останешься, дитя моё. После утренней эскапады... Не надейся.
— А если мне понадобится воспользоваться удобствами?
— Воспользуешься. Я не намерен тебе мешать.
— Да. Вы просто не намерены оставить меня одну, мой лорд.
— Довольно разговоров. Ты хотела отдохнуть? Ложись и отдыхай.
Ложусь, отворачиваюсь от лорда, закутавшись в пуховый халат. Мне надо ходить. Встаю. Лорд тут же оказывается рядом, поддерживает меня.
— Позовите леди Розу, мой лорд. Пожалуйста.
— Ещё рано.
И я понимаю, что никого звать лорд Руфус не намерен. Мне становится страшно. За моих, готовых родиться детей. Что он задумал? Проверить, нет ли среди них меняющих облик? И уничтожить их? Он столько тысячелетий уничтожал моих родичей. Мне нужна помощь. Подхожу к кровати, собираясь сесть. Сейчас откроется Бездна, и войти в неё я должна одна. Лорд усаживает меня. Делает шаг в сторону. Вот теперь действительно пора. И Бездна открывается. Между мной и лордом. Я тоже открываюсь ей навстречу. Все свои мысли, страхи, надежды... Свою любовь... Маул вьётся вокруг ног, но я знаю, что не споткнусь о него. Один очень маленький шаг... И невероятное небо Бездны распахивается надо мной. И внутри себя я снова слышу "моё дитя". А где-то сзади — крик лорда Руфуса:
— Курица безголовая, пропадёшь одна! Стой на месте!
Глава двадцать шестая. Новый выводок и не только, или "В нашем полку прибыло..."
Ага, вот прямо вся стою и жду. И я не одна, со мной Бездна. Горное плато прогретое солнцами Бездны. Скалы тёплые. Я иду босиком. Ровная площадка, на которую сами собой укладываются свежесрезанные сосновые веточки. Или похожие на сосновые. Родильная перекладина. Пружинящий матрац из веточек накрываю халатом. Я так и не выучила очищающее заклинание. Но это сейчас не важно. Время пришло. Бездна вокруг меня ободряет, чтобы я не боялась. А чего бояться? Сейчас мне не до страха. Родить — некогда годить.
В этот раз всё прошло легче. Второй выводок появился практически как альпинисты в горах, когда пуржит, то есть цепью. Я принимала их сама у себя, и откладывала сбоку на халат... Но сил я потеряла много. И вымыть детёнышей надо, и кормить... Ибн Хоттабн. От Бездны идут успокаивающие волны, и я вспоминаю, что накормить всех троих одновременно вполне по силам тигрице. И вымыть тоже.
Перетекаю в тигрицу. Дети не меняются вместе со мной. Так и остаются человечками. Беру по одному детёнышу, вылизываю. Они протестующе мяучат, рыкнула на них, чтобы не мешали матери их умывать. Когда все чистенькие, укладываюсь на бок, подтолкнув их к себе. Детёныши явно не человеческие, потому что умудряются подползти к соскам. Кормятся все трое. Ну и слава Богу. Бездна излучает довольство. Детёныши уснули, мне тоже надо подремать. Мурзик на страже рубежей.
Проснулась от мурлыканья маула. Принюхалась... Мясо. Много. Муррр... Открыла глаза.
— Привет, сладкая. Лопай. Тебе нужно хорошо питаться. Дети замечательные. Я даже завидую Лаки. Кстати, где он?
— А я откуда знаю? И не видела, и не слышала.
Хорошо, что Мессинг телепат. Общаемся мысленно. Могу пока не менять облик. Мяса хочется. И побольше. А в человеческом обличье много не съешь. Мысль о том, что в человеческом облике мне столько и не понадобится отметаю, как крамольную. И вообще: мясо уже здесь, значит его надо съесть.
— Ага, ну скоро услышишь. Ты почему сбежала от дяди? Он в ярости. Обещал защитить, и не смог даже устеречь!
— Ничего не знаю. Бездна открылась и я отправилась рожать.
— Сладкая не оправдывайся, тебе не идёт.
— Гррр!
К счастью, проснувшиеся детёныши прервали разговор. Накормила их с другого бока, чтобы симметрию соблюдать. Потом ещё раз вылизала, несмотря на их протесты. Когда они уснули, приступила к трапезе. Налопалась, стала добрее. Перетекла в человеческий облик, и Мессинг втянул воздух сквозь сжавшиеся зубы. С удивлением смотрю на возлюбленного Повелителя:
— Как удачно вышло, что ты сбежала от дяди, сладкая. А я всегда считал эти рисунки поэтическим преувеличением. Подумать только!
— В чём дело, мин херц?
— Твой кокон исчез, сладкая. Ты в истинном облике. Но ты не расстраивайся. Я всё равно буду тебя любить, даже такой.
Мурзик заурчал, ему понравилось слово "любить", а я испугалась и потребовала зеркало. А потом вообще впала в истерику...
Мессинг удерживал визжащую меня за плечи, уговаривая успокоиться, и уворачиваясь от моих когтей и клыков, которыми я старалась его располосовать. Запах яда разливался в воздухе, дети приняли участие в этом бедламе голодными воплями, пришлось отвлечься, принять облик тигрицы, и накормить их. Потом опять вернулась в "свой" облик и потребовала зеркало.
— Сладкая, если ты надеялась, что тебе удастся вернуть привычный вид "перезагрузкой", то вынужден тебя огорчить.
— Не называй меня так! Это не я!
— Истерику оставь для Лаки. Ему это нравится. Мне — нет. Я стерпел первый всплеск эмоций. Продолжишь — будешь наказана.
А голос такой, что я мгновенно успокоилась. Не хочу проверять как возлюбленный Повелитель может меня наказать. Ну его нафиг! Переживём и это. Вот только целовать меня теперь, скорее всего, не будут. Обидно. Но кому охота умереть от яда...
— Сладкая, не дури. Кстати, Хроники говорят о том, что меняющие могли управлять своим ядом. То есть тебе не обязательно использовать ядовитые клыки при поцелуе.
Говоря это, Мессинг целует меня. Нежно, потом жадно... Прижимаюсь к возлюбленному Повелителю, пряча лицо у него на груди. Изменения тела ещё не очень заметны после родов, — ну за вычетом громадных, ядовитых, втягивающихся когтей, способных резать камень. А, возможно, что и металл. С камня стружка снимается легко и непринуждённо. Таки это ерунда по сравнению с лицом. Я похожа на китаянку, как их изображали на старинных гравюрах. С длинными узкими глазами, приподнятыми к вискам. Китаянки достигали такого вида соответствующим макияжем, а у меня глазные впадины прорезались в стороны. Теперь они не круглые, а овальные, причём, сильно вытянутые. Нос остался прежним, а вот линия губ и общий абрис лица изменились. Губы — из за клыков, и овал лица, вероятно из за них же, потому что строение челюсти теперь другое. У меня теперь клыки, как у Сэ, только длиннее, и ядовитые.
Волосы тоже сменили цвет. Теперь они чёрные. Но не иссиня-чёрные, как у лорда Руфуса и Мессинга, а чёрные с алым отливом. Не бронзовым, а именно алым. В сочетании с алебастрово-белой, сияющей, как у лорда Руфуса, кожей, выглядит жутко. А ещё добавить глаза, радужка которых закручена тремя спиральными полосами: цвета тени на полированном серебре, прозрачно-зеленоватая, как вода в ледниковом озере, и третья, — цвета ивовых листьев. На вертикальный зрачок внимания можно уже не обращать, — это мелочи.
Ах, да, губы у меня теперь ярко-алые, без всякой помады. Единственный плюс, — красить нет необходимости. И румяна тоже не нужны, потому что румянец свой. Румянец — сильно сказано. Лёгкий отсвет на скулах, как розовая тень на прозрачном фарфоре. Может быть, я не так уж некрасива... Но это не я. От моего облика не осталось ничего. Абсолютно. Я по-моему даже в росте уменьшилась. Надо помериться с Мессингом...
Дети опять требуют еды. Предыдущий выводок не был таким прожорливым. Или был? Я уже не помню. Тогда я была дома, лежала в постели, а детей мне приносили кормить. А сейчас я кормлю их в тигрином обличье. Зато всех одновременно. Ага, и вылизываю сама. И сколько времени я буду здесь жить? Без удобств? Гррр!
— Сладкая, вернёмся, когда скажешь. Но по обычаю, надо три дня побыть в Бездне. Бездна не только защищает тебя, она и напитывается от тебя силой материнства. Но если тебе тяжело, повторю: вернёмся, когда захочешь.
— А ты побудешь со мной, мин херц? Три дня?
— Лаки ты видеть не хочешь?
— Лаки здесь нет, мин херц. А ты, — есть.
— Точно, и ещё пить. Пить хочешь? Сладкая?
— Я тебе совсем не нравлюсь? Я теперь некрасивая, да?
— Изменения над тобой не властны.
— Это вместо "как была дурой, так и осталась"?
— Умница моя...
— Гррр!
Начинаю считать дни. Сорок дней ещё. А я... кхм, ладно. Возлюбленный Повелитель ехидно мне улыбается. В ста шагах появился ручеёк. Бездна любит своих детей. Надо йогой заняться. Приводить себя в форму. Почему-то послеродовые изменения оборотом не исцеляются. Может, потому что это не болезнь? Придётся работать над собой. Скучно-то как!
Три дня провели в Бездне с возлюбленным Повелителем и детьми. Бездна напиталась энергией жизни. Вокруг всё цветёт и одновременно плодоносит. Лопаю сырое мясо в облике тигрицы, и зелень-мелень, фрукты-ягоды в человеческом обличье. Точнее, — в нечеловеческом; учитывая изменения, произошедшие со мной. Детёныши бодры и веселы. Хотя внешне по ним это незаметно. Но кушают с аппетитом и не капризничают. Спят тоже спокойно.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
