| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— В том облике, — да.
— Дурдом...
На этой моей, ставшей уже привычной, фразе, лорды покинули мою спальню. А зеркало Бездны отправилось за ними. Маул любопытен. Как, впрочем, и я и леди-магистр.
— Я прошу твоего разрешения навещать Тигру, Мара. Хотя бы раз в неделю. Я не прикоснусь к ней, обещаю. Только если этого потребует обеспечение её безопасности. Но я хочу её видеть. Прошу тебя.
— Тебе нечем заняться, Лаки? Найти для тебя дело? В Тёмных мирах нет посланника.
Тяжёлая тишина. Гуру смотрит на Мессинга, голубые искры в глазах... А где-то вдали начинает собираться гроза. Мы с леди-магистром сидим как в кинозале. Перед Зеркалом Бездны, заменяющим экран.
— Ладно. Ты можешь проводить дни в поместье. Если Тигра пожелает тебя видеть. Мне будет спокойнее. Ты, находясь рядом, сможешь обеспечить её безопасность. А вот прикасаться к моей женщине, не надо. Я говорю об интимных прикосновениях. Я могу доверять тебе в этом, Лаки?
Молчание. Задумчиво сощуренные глаза... Кивок.
— Вот и славно. — Мессинг само радушие. — Поскольку мы все вопросы на сегодня решили, то не смею задерживать тебя, Лаки. Кстати, спасибо, что вовремя нашёл Тигру. Я не знал о её манере бежать сломя голову в никуда...
— Может, это проявляется в ней только когда она... ну, ты понимаешь, Мара.
— Во время беременности? Хммм... Возможно. Попрошу тётушку пожить здесь. Надеюсь, не откажет.
— Леди Роза? Откажет любимому племяннику?
Лорды рассмеялись чему-то своему. Ни я, ни леди-магистр не поняли этой шутки. Но! Хорошо, что мои "возлюбленные Повелители" смеются вместе. И завтра я увижу Гуру... Муррр...
Глава двадцать первая. Танцы-шманцы, или "Темп ускоряется..."
Гуру отбыл, облизав меня взглядом. Я даже покраснела, хотя до сих пор за собою не замечала такой реакции на мужскую нескромность. А может это потому, что Мессинг смотрит? Муррр? Маул наблюдает за возлюбленными Повелителями, как кот за мышью, — предатель. Вот как мне изобразить приличную женщину рядом с этим созданием Бездны? Ужас!
Мессинг подал мне руку, и мы пошли показывать леди-магистру её жилище. Ничего так, домик. Подъездной двор, а может, посадочная площадка, вымощенный камнем, и окаймлённый цветущими кустами садовых роз и маленькими газончиками; парадный вход и ещё один, — во дворик с небольшим прудом, заросшим лилиями, садик, фонтан, беседка, терраса с неизменными мраморными ложами... Есть где отдохнуть. Ну и двенадцать комнат, не считая кухни, кладовой, лаборатории и подвалов. В общем три квартиры. На каждые три комнаты — удобства и купальня. Плюс огромная столовая, не менее огромная гостиная, и комната-казарма для рабынь. Винный погреб, продуктовый, и третий для медицинских препаратов по-видимому. А там, кто их знает, целителей этих, для чего леди-магистр его приспособит. Леди-магистр будет жить в поместье, пока не родятся детёныши. А, скорее всего, и позже. Оба моих возлюбленных Повелителя выразили такое пожелание. Не знаю, как ей это понравилось. Я лично, ей вообще не нравлюсь. Ну и ладно. Мне с нею детей не крестить.
Вернулись в спальню. Пешком! Я, видите ли, должна больше ходить! Гррр! Начинаются мои мучения... Мессинг притянул меня к себе на колени, заглядывая в глаза спросил:
— У нас всё хорошо?
— Муррр...
— С завтрашнего дня рядом с тобой будет Лаки. Днём, разумеется...
— Мин херц, если ты недоволен, то я скажу Лаки, чтобы он не приходил. Он поймёт.
— Не сомневаюсь. Но мне спокойнее, если ты будешь под присмотром. Мы так и не нашли того, кто организовал покушение на тебя. Пожалуйста, сладкая, днём не отходи от Лаки. Не хочу рисковать тобой.
— А где ты поселишь мою наставницу в йоге?
— Найдём место. Пригласить твоих друзей-наёмников?
— Только если по контракту. Или, лучше, просто отдохнуть. Не хочу обременять их.
Разговоры закончились... И опять моя душа летала с ангелами, пока мы переворачивали вверх дном спальню. Мессинг успокоился, дремлет, обнимая меня; а я вспомнила, что осталась без ужина. Вот так... А мне надо хорошо питаться. А то безо всяких покушений загнусь от голода.
— Сладкая, ты всегда такая прожорливая?
В купальню я перебралась на руках у Мессинга. Ходить пешком по-видимому буду только вне дома.
— Леди-магистру понадобятся рабыни. Или у неё свои есть?
— Придётся ей привыкать к твоим. Она не покинет поместье.
— Она и так меня недолюбливает, а ты ещё ограничиваешь её свободу. У неё могут быть какие-то проекты в работе; семья, наконец...
— Семья переберётся сюда же, если магистресса этого пожелает, и исследованиями она может заниматься здесь, в лаборатории. Всё необходимое будет ей доставляться по первому требованию. А порталы — заблокированы. Высокая кровь Бездны сможет пройти, остальные — нет. Не спорь со мной, сладкая.
— Ага, а ужинать мы будем сегодня? Или где?
— Будем-будем... Дома. А ты хотела куда-то конкретно?
— Муррр... Дома хорошо... Твои рабыни умеют танцевать?
— Только для мужчин.
— Хочу посмотреть! — Хлопаю в ладоши. Интересно же! — И что такое "высокая кровь Бездны"?
— Высокая кровь — означает принадлежность к семьям Повелителей Бездны.
— Ты, Лаки, леди Ася, ваши с нею дядюшка и кузены, леди Роза... Кто ещё?
— Леди Роза сама пройти не сможет. Она хоть и из высших лордов Бездны, но к высокой крови имеет опосредованное отношение. Свободная спутница лорда высокой крови, и мать двух лордов высокой крови.
— А почему леди Роза так недовольна упоминанием о них?
— Сладкая, я в эти дела не влезаю. Спроси у неё сама. Тебе всё равно ещё нужно изучать историю и обычаи Бездны.
— Ага, и географию ещё. Мы ужинать сегодня будем? Уже ночь, а я ещё не ела как следует! Гррр!
Мессинг смеётся, вытаскивая меня в... столовую? Вероятно, огромную мрачную комнату можно назвать и так. Но зажглись светильники, пустив тёплые блики по деревянным панелям, и комната преобразилась, став уютной. А я оказалась в бордовом платье из аксамита и аксамитовых же туфельках на каблучке. Ага, — на голое тело, из белья только чёрные чулочки с широкой резинкой. Даже без пояса!
— Мин херц, мог бы наколдовать хотя бы рубашку!
— Хммм? О! Извини, не подумал.
Платье исчезает, зато теперь я в атласной рубашонке на длиннющих тонюсеньких бретелях, отделанной понизу кружевными воланами, и в чулках, на этот раз с поясом. И всё это изобилие одежды — жемчужно-серого цвета. А рубашонка только-только закрывает задн... кхм, филейную часть. И смех и слёзы. Начинаю злиться, хотя знаю, что бесполезно.
— Я хотела посмотреть на танцы твоих рабынь, мин херц. А здесь нет места. Ты нарочно меня сюда притащил!
— Я так понял, что ты хотела поужинать, сладкая?
— Гррр!
Мессинг, подозрительно покладистый, перемещается со мной на руках в пиршественную залу, как в древнеримских палаццо. Стол заполняется разными вкусностями. Я довольно мурчу над мясом с пряными травками, запивая его соком красных ягод. Выпивки мне не положено. Ничего не поделаешь. Придётся терпеть.
Тонкие пальчики ударили в бубен. Я отвлеклась от почти пустой тарелки, окунула пальцы в подставленную мисочку с лимонной водой и розовыми лепестками, позволила рабыне тщательно промокнуть мои руки, и приготовилась смотреть, чему обучены рабыни Мессинга. Всё равно, чай с корицей настаивается не меньше пятнадцати минут.
Каждое движение танцующей рабыни наполнено страстью и... не знаю как объяснить: не покорностью, и не обречённостью, а почему-то радостным осознанием того, что с рабыней могут сделать всё, что угодно. Чему тут радоваться, — непонятно. Рабыни мыслят иначе? Смотрю на Мессинга с вопросом. Получаю утвердительное движение век, полуприкрывших блудливые котовьи глаза, наблюдающие за извивающимся телом рабыни, безмолвно молящей о прикосновении. Обливаясь слезами, но не издав ни звука, рабыня падает на пол и отползает, а её место тут же занимает другая. И танец — другой. Другой по форме и темпу, но не меняющийся по смыслу. Вторую сменяет третья и так далее. Все танцы разные, но в каждом рабыня предлагает себя. Интересно, Мессинга уже не заводят эти телодвижения? Или это из за меня он сидит, спокойно наблюдая за страстными извивами женских тел, нагих и прекрасных? А как реагирует на эти танцы Гуру?
Мессинг, усмехнувшись, хлопает в ладоши, и рабыни, повинуясь лёгкому жесту, исчезают, пятясь.
— Пей свой чай, сладкая. А каким танцам учили тебя?
— Не таким. — Отвечаю надувшись. — Мадам Тереса учила девочек танцевать так, чтобы клиент пожелал потратиться, оказывая внимание девочке.
Ой-ёй! Такой реакции я не ожидала. Злость, смешанная со смехом, и... любопытством? Пожалуй. Вот верно говорят: "язык твой, — враг твой". Что же я об этом вспоминаю с опозданием? И так каждый раз!
Меня выносит на середину площадки для танцев. Без одежды. Не хватает клейма и ошейника, но это дело наживное, судя по настроению Мессинга.
— Танцуй, сладкая. Танцуй для меня.
— Я ещё чай не допила!
Молчание и нежная улыбка. Бррр... Я даже замерзать начала, хотя в зале тепло. Музыки нет, аксессуаров нет, чего только нет! И что я буду танцевать? Гррр! Но! Искоса посмотрев на Мессинга, понимаю, что лучше не спорить.
Начала напевать мысленно древнюю мелодию. Слова мне так и не перевели, да их и не надо. Важен ритм, который задаётся ею. Поднимаю руки над головой и смыкаю их ладонями вверх, сотворив из них рамку для лица. Встаю на цыпочки, изгибаясь подобно колеблющимся языкам пламени большого костра, позволяя развевающимся волосам окутывать тело, и соскальзывать с него, как ореол света вокруг огненных языков. Я вся устремлена вверх, ни одного утяжеляющего движения не позволяю себе. Я — огонь, летящий в ночное небо... Я пламя, отклоняющееся, чтобы лизнуть пространство вокруг себя, пробуя его на вкус. Легко переступаю на мысочках, перераспределяя вес тела, сбрасывая напряжение мышц. Все движения должны быть легки и чисты, подобно языкам огня, которые танцуют над тем, что сгорает в нём, питая его. Не тяни руки к огню, мин херц. Пламя коварно...
Хлопок в ладоши заставляет меня замереть. Движение пальцев призывает к возлюбленному Повелителю. Но! Как говорят кочевники: "кто по ком плачет, тот к тому и скачет". Жест сменяется другим: мне протягивают руку, приглашая. Подойти? Нет. Я обиделась. И чай мой остыл уже, наверное... Отворачиваюсь, качнув головой, чтобы волосы прикрыли мою наготу, и... оказываюсь на коленях у Мессинга. Замираю, не зная чем дело кончится... А Мессинг шепчет, привычно уткнувшись в мою шею:
— Хорошо танцуешь, сладкая. Я понимаю, почему лорд Авагду тратился, чтобы оказать тебе внимание.
— И вовсе нет. Я не танцевала для лорда Авагду. Я вообще ни для кого не танцевала.
Говорю истинную правду. Советник, поскольку он не был живым, не в счёт. Ага. Да он и наблюдал за моими уроками, просто контролируя процесс обучения. Вот так.
— Приятно слышать. А почему ты не осчастливила Лаки своим танцем?
— Потому что он не требовал от меня танцевать для него.
— А сама? Почему не танцевала? Для него?
— Мне это не пришло в голову. Это важно?
— Как сказать... Ты действительно танцуешь иначе, чем рабыни. Обычно женщины, танцуя для мужчины, бессознательно подражают рабыням. Выглядит жалко. А ты, танцуя для меня, предупреждала: держись подальше, огонь — не игрушка... Странно, что так танцевать тебя обучали в публичном доме.
— А что в этом странного? Девочки — не рабыни. Они зарабатывают себе на жизнь. Умная девочка ещё и откладывает деньги, чтобы не оказаться на улице, утратив конкурентоспособность. А очень умная девочка обучается грамоте и обзаводится друзьями, которые потом помогают ей открыть своё дело.
Продолжение разговора становится невозможным, ибо мы уже в спальне, и Мессинг не тратит время на беседу. И правильно. Зачем из пустого в порожнее переливать? Лучше я буду летать в небе, слушая стоны Мессинга. Отключаюсь счастливая, в объятиях возлюбленного Повелителя, шепчущего мне в шею всякие глупости...
Утро началось с полёта. Мессинг, гад, не стал меня будить, и проснулась я уже "в процессе". Гррр! Похоже, считаться с моими желаниями не собираются. Конечно, в этом вопросе наши желания совпадают... Но! Ведь я могла иметь и другое мнение?
— Сладкая, скандалить будешь с Лаки. Он тебе слишком много позволяет. До вечера.
Жадный поцелуй, и я остаюсь одна в кровати. Мессинг отбывает "на службу Бездне". А я, повернувшись на другой бок, засыпаю до рассвета. Возлюбленные Повелители, похожи в одном: утро у них начинается с лёгкого посветления ночного неба на горизонте. Конечно, вчерашний день мы провели вместе... Но! Сколько у меня будет таких дней? Маул перебрался ко мне и тихо сопит под боком, маленький и тёплый. Ночью затаился, напуганный Мессингом, только иногда было слышно урчание...
На рассвете пришлось вытряхиваться из постели. Режим. Как шесть лет назад... Конечно, теперь мне не нужно обучаться, я только вспоминаю. Но! Я обленилась за эти годы. А теперь надо опять укладываться в рамки. Заниматься йогой, исполняя асаны и мудры; пранаямой, тренируя лёгкие и молочные железы; плаванием и ножевым боем — для себя. Ага, а ещё учить историю и обычаи Бездны. Законы, наверняка. И гулять на свежем воздухе. Пешком! А я хочу гулять на Тающем тумане! Но! Терпение — добродетель. Шоб вы так жили!
Злая и распушившаяся выхожу в галерею, и... Гуру. Сидит в кресле, прикрыв глаза и не реагируя на моё появление. Тихо-тихо подкрадываюсь... подкрадываемся вместе с Мурзиком... И! Оказываюсь в воздухе, подхваченная сильными руками. Радостно смеюсь, глядя на Гуру сверху вниз. Он осторожно ставит меня на пол, и продолжает держать меня, не пытаясь обнять, но и не отпуская. Ну да, он обещал не допускать интимных прикосновений... А держаться за, кхм, бёдра, это так... вместо "рад тебя видеть".
— Кошка... Как ты?
— Есть хочу!
— Так пойдём, стол накрыт и ждёт!
А глазами он говорит мне, что скучал, что сидит здесь, явившись перед уходом Мессинга, что беспокоится обо мне и о детях, но обо мне больше...
Откуда я всё это знаю? Ах, да! Мы же связаны мысленно. И ещё и Бездна связала нас дважды. Первый раз, когда я вытаскивала его из омута боли, а второй раз — когда были зачаты наши дети. Стрёмно мне что-то. Хоть и говорят мне, что всё будет в порядке; и я сама знаю, что они меняются вместе со мной, — были же они мегалодонами, — но всё равно, — стрёмно.
— Кем они были?!!
— Динозавровыми акулами. Мегалодонами. Во мне. Два самца и самка!
— Киса моя... ты наверное хотела сказать: два сына и дочь?
— Ну да. А я что-нибудь другое сказала?
— Я не привык. Никак не освоюсь с мыслью, что стану отцом...
— У тебя есть время привыкнуть, Лаки. Почти девять месяцев.
— Ты выполняешь указания леди-магистра?
— Что, вот прямо сейчас, не позавтракав?! И моя наставница в йоге ещё не прибыла.
— Кошка, не лентяйничай. Это важно. Ты сама всё понимаешь.
— Да понимаю, понимаю! Но один-то день ещё я могу полентяйничать?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
