Чаганов: Война- Часть 2

— Будем работать над укреплением дисциплины, а это наши 'монтажные мастерские',— Курчатов подводит меня к большому одноэтажному зданию, большую часть стен которого занимают высокие окна.

— 'Котёл' будет находится в подвале? Можно взглянуть?

— Я настаиваю,— широким жестом приглашает меня зайти внутрь Курчатов,— не обращайте внимания, тут пока идут отделочные работы, сюда...

Поднимаю голову и замечаю, под потолком смонтировано несколько металлических блоков со стальными тросами, уходящими в пол и боковую стену.

— Дайте догадаюсь, Игорь Васильевич,— показываю на пол,— эти тросы для поднятия и опускания стержней управления и защиты...

— Точно.

— ...Следовательно там,— киваю на стену,— пульт управления.

— Именно так, под землёй, в пяти метрах от здания,— по крутой лестнице в половину марша с железными перилами спускаемся в глубокое просторное бетонное подземелье, освещённое мощными лампами.

— А почему куб?— показываю на большой графитовый куб, выложенный на полу помещения,— сфера же должна быть.

— Там внутри сейчас нет урана, используем внешние источники излученияЮ— Курчатов первый легко спускается по вертикальной лестнице,— мы используем эту кладку, чтобы измерить суммарное эффективное сечение захвата нейтронов графитом. Несколько суток мерили партиями по пять тонн, всё прошло на большой палец, весь графит, что вы видите— годен. А потом его разберём и, как только получим достаточно урана, начнём строить первую 'сферу', проведём на ней измерение плотности нейтронного потока, затем вторую с увеличенным количеством урана и графита, опять измерим. Думаю, что после трёх— четырёх итераций нащупаем параметры загрузки будущего реактора, на котором будет идти самоподдерживающаяся цепная реакция.

'Четыре, если всё пойдёт как в моей истории... хотя кто знает, многое зависит от качества топлива и замедлителя, которое смогут получить наши заводы'.

— В Подлипки,— новый кожаный диван моего 'членовоза' мягко скрипнул.

'Не зря Курчатова прозвали 'генералом'... Как это ему удалось из толпы 'свободных художников' за какие-то полгода сформировать настоящую армию, идущую на штурм атомных вершин? Ведь до этого Игорь Васильевич руководил всего лишь лабораторией с десятком-другим сотрудников... генерал от бога, но и учёный всё же. И всё же силы, задействованные в атомном проекте, будут расти, ну не сможет он физически без ущерба для дела заниматься и административно— хозяйственными вопросами... у Пересыпкина своих дел по горло, у Шокина тоже, я Курчатову плохой помощник, на мне Центр Дешифровки, да и на месте постоянно отсутствую, а вон опять скоро в Америку ехать. Ему нужен администратор с железной волей... Ванников? Надо будет при встрече со Сталиным об этом поговорить'.

* * *

— Вот хоть убейте меня, товарищ Сухой,— мы стоим на краю лётного поля и смотрим как техники закатывают после третьего испытательного полёта в ангар первый трёхместный советский вертолёт А-289,— а не пойму я ваше начальство. Перевести на 289-й завод производство ББ-1, это же надо было додуматься. Наш завод, по сути, опытный, сколько вы сможете здесь ваших самолётов произвести в год, пять, пусть шесть десятков? На большее ни оборудования, ни помещений не хватит, так? Для самолёта 'Иванов', которых должно быть столько же, сколько в России Ивановых, это капля в море.

— Предполагается, товарищ Чаганов, что потом производство будет перенесено на другие заводы.

— Допустим, но такого уникального станочного парка и другого оборудования как у нас, на тех заводах может и не быть, даже скорее всего не будет. Придётся для такого завода по новой осваивать производство?

— Да нам ничего такого уникального не надо...

— Так и я о том же, уникальное оборудование, что мы закупили за границей специально для отладки производства цельнометаллического истребителя вам не нужно. У ББ-1 дюралевые только крылья, его в любой более или менее оборудованной мастерской производить можно.

— Товарищ Чаганов, я то что сделать могу? У меня приказ,— ловит мой взгляд конструктор.

— Кроме того, насколько мне известно, у двигателя М-88 большие проблемы,— не обращаю внимания на вопрос Сухого,— вполне возможно, что ББ-1 с ним в валовое производство не пойдёт, это означает, что вам придётся переделывать его под другой двигатель... Конструктор хватается за голову.

— ... А скоро будет объявлен конкурс на новый штурмовик для ВВС, в котором вы, Павел Осипович, наверняка захотите участвовать. Однако КБ у вас небольшое, сил на разработку нового самолёта и запуска ББ-1 в производство точно не хватит...

— Это точно?... Я могу взять за основу 'Иванова', забронировать фюзеляж, добавить пулемётов в крылья.

— ... упадёт скорость, боезапас, бомбовая нагрузка и вы наверняка проиграете Ильюшину, который будет строить именно штурмовик, а не универсальный аппарат, с учётом всех последних достижений инженерной мысли. Вы же сами знаете, как быстро в наше время устаревают самолёты.

— Не пойму я, Алексей Сергеевич, что же вы предлагаете?— Сухой явно выглядит обескураженным.

— Всё просто,— 'гипнотизирую' конструктора своим взглядом,— цех номер 3 со всем оборудованием мне нужен для доводки вот этих замечательных винтокрылых машин. Остальные цеха ваши, вы сможете использовать их для отработки технологии и опытного производства вашего нового штурмовика. Кстати, чтобы потом не возникало проблем с запуском в производство и , сразу переходите на плазово-шаблонный метод, как мы с истребителем И-289. А вашему ББ-1 на этом заводе не место...

— Но,...— начинает Главный конструктор.

— ... Если вы согласны с моими соображениями, то от вас, Павел Осипович, потребуется лишь написать наркому докладную записку, что завод для массового производства ББ-1 должен быть кардинально реконструирован, построены новые цеха, закуплено оборудование и тому подобное. Доложите Хруничеву, что вы просите его разрешения принять участие в конкурсе на штурмовик. Это всё нужно сделать до первого августа, а лучше всего в течение ближайшей недели. Остальное— моя забота, вы давите на наркома снизу, а я— сверху. Думайте над моим предложением, советуйтесь с кем хотите сколько угодно, аж до завтрашнего утра.

Сухой прыснул в кулак.

— Кх-кх, товарищ Чаганов,— сзади раздался голос Челомея,— вы просили сообщить. Михеев передал по рации, что сброс Х-1 прошёл успешно, двигатель работает устойчиво...

— Всё, надо ехать, товарищ Челомей, вы со мной, товарищ Сухой, жду вашего звонка... Костя, на Софринский полигон,— последние мои слова тонут в рёве зисовского мотора.

— На сколько она провалилась?— поворачиваю голову к плюхнувшемуся рядом Челомею.

— Михеев говорит, что примерно на двести метров просела, чуть клюнула носом, но быстро выровнялась, взяла правильный курс,— голос конструктора дрожит от возбуждения,— по моим расчётам должна быть над полигоном через тридцать минут.

— Не беспокойтесь, товарищ Челомей,— замечаю, что он напряжённо глядит на спидометр машины,— Костя домчит нас за двадцать минут. Напомните мне, чем нагрузили 'торпеду'?

— Нижнюю часть боевого отделения сделали из оргстекла, поместили туда фотоаппарат с объективом...

— Стоп, вибрации же от пульсирующего двигателя сумасшедшие, получится ли картинка?

— Должна получится, по крайней мере на земле получились, там демпферы поставили хорошие... Там же смонтировали авиационный радиокомпас,... всё на одной платформе в небольшом ящике, сверху парашют. По сигналу от командного устройства, когда уровень топлива упадёт ниже отметки, взрываются четыре пиропатрона и 'чёрный ящик' с парашютом вываливаются вниз, тот с задержкой открывается и всё: Х-1 камнем падает на землю, фотоаппарат и компас плавно спускаются под куполом. Гроховский уже ждёт нас на полигоне.

— Что с управлением по дальности?

— Оставили пока механический счётчик, Алексей Сергеевич, но образец электронного уже получили, только ещё не успели смонтировать.

'Ну может и правильно надо сначала на стенде испытать... И так слишком много новых изменений: парашют, фотоаппарат для авиаразведки, радиокомпас... нет нельзя перепрыгивать через этапы испытаний'...

* * *

— Х-1 замечен службой ВНОС полигона, отклонение от курса триста метров,— из бункера появляется голова дежурного,— прошу всех зайти внутрь, аппарат будет у нас над головой через пять минут.

'Многовато будет,— из-за толстой железной двери пахнуло прохладой,— тонна взрывчатки на таком расстоянии никому не причинит вреда, разве что уши только заложит... хотя подождём, отклонение будем измерять на земле, а не на глазок. А вообще это успех, 'торпеда' прилетела на полигон с расстояния почти в двести километров с таким малым отклонением. Помнится в отчётах о предыдущих испытаниях Х-1 фигурировало число 65%, именно столько торпед попало в квадрат размером 20 на 20 километров с подобной дальности без радиокоррекции'.

Сверху раздался приближающийся рёв двигателя, быстро достигнув максимума, он начинает затихать. Услышав это, собравшиеся тут же толпой ринулись к лестнице.

— Уходит,— расстроенный Челомей опускает свой бинокль,— чёртов счётчик, надо было ставить электронный.

'А толку с того,— напрягаю зрения, чтобы разглядеть удаляющуюся от нас торпеду,— импульсы-то всё равно будут поступать с лопастного анемометра... там основная погрешность и набегает. Да и радиокомпас вещь не слишком надёжная, рассчитанная на эффект неожиданности... поймут, что торпеда совершает радиокоррекцию— забьют эфир помехами в этом диапазоне... в этом диапазоне... а что если в сантиметровом диапазоне? На Х-1 поставить приёмник сигнала на туннельном диоде... антенна будет направленная, смотрящая назад, разместить её внутри фюзеляжа в хвосте... Сзади километрах в пятидесяти идёт сопровождающий самолёт с радиолокатором, который следит за торпедой (пассивный ответчик поставить!) и в случае необходимости даёт три команды: 'вправо', 'влево' и 'взрыв'... Долго им придётся разбираться, если СВЧ-приёмник будет с самоликвидатором весом в одну тонну взрывчатки'.

— Кажется блеснуло что-то,— показываю пальцем в небо.

— Точно,— веселеет было Челомей, снова хватаясь за бинокль, и продолжает грустно,— падает... сработал счётчик наконец... купола не вижу... всё, хвост отвалился... горим.

* * *

— Ну что там было, Владимир Николаевич?— безошибочно беру нужную трубку из полудюжины телефонных аппаратов, стоящих на приставном столике.

— Два пиропатрона не сработали,— бодро отвечает тот,— плита с ящиком повисла на двух болтах, под напором воздуха её вывернуло и с силой ударила по хвосту, тот отвалился. Парашют открылся, купол намотался на гондолу двигателя, перкаль вспыхнул...

'Хорошо, что причина сразу обнаружилась'...

— Отлично, товарищ Челомей,— пододвигаю к себе папку со свежими дешифровками,— жду вас завтра 9:00 у себя, будем обсуждать куда нам двигаться дальше.

'Что тут у нас? А первая ласточка'...

'Английский' сектор выдал на гора долгожданную расшифровку радиограммы, посланную в Лондон из британского посольства в Москве. Решающий вклад во взломе английского шифра внесли две телетайпные красящие ленты, добытые Олей в Токио.

'Так что же пишет тут посол Уильям Сидс? '... в полдень, приехав в здание народного комиссариата иностранных дел на Кузнецкий мосту 21 сразу после (французского посла) Наджиара, на переговоры, неожиданно обнаружил, что против нас за круглым столом расположился не как обычно Вячеслав Молотов, а ничем не приметный человечек в потёртом старомодном костюме. Он представился начальником правового отдела НКИД Плоткиным и сообщил нам, что теперь именно он будет вести политические переговоры о заключении союза между Великобританией, Францией и Советским Союзом. На высказанный Наджиаром протест, что тот не является равным по рангу дипломатом, Плоткин спокойно заявил, что дело не в рангах, а в полномочиях, полученных переговорщиками. Он предоставил документ, из которого следовало, что тот уполномочен советским правительством вести переговоры по всему комплексу вопросов, связанных с заключением англо— франко-советского договора'. Французский посол заявил протест и, не присаживаясь, покинул переговоры, я решил поддержать его демарш и так же вышел из зала. У подъезда мы лицом к лицу столкнулись с торжествующим германским послом Шуленбургом''...

'Вот это поворот!— беру следующую страницу,— '... Считаю, что Сталин решил шантажировать нас угрозой заключения пакта с Третьим Рейхом и добиться уступок в вопросах трёхсторонних гарантий прибалтийским странам и каким должны быть действия сторон в случае нападения Германии на европейское государство, граничащее с ними... Полагаю, что Советы хотят воспользоваться ситуацией, связанной с задержкой нашего соглашения с Японией и своим крупным военным успехом в Монголии, чтобы склонить нас к заключению тройственного военного союза'... И опять Оля'!

— Живой!— с порога кричит возбуждённая супруга.

Как пантера, в три грациозных прыжка преодолевает расстояние между мной и ею, обегает огромный, как и вся мебель в особняке Дервиза, письменный стол и бросается мне на шею.

— А что мне сделается здесь за тремя заборами?— успеваю сунуть листки в папку.

— Кузнецов живой!

— Как, что с ним, где он?— подхватываю её на руки и усаживаю на краешек стола.

— Знаю только, что Коля... уже в Хабаровске,... я щекотки боюсь... сегодня выезжает в Москву... слышишь, 'вертушка' звонит...

* * *

— Товарищи, я вчера получил справку из НКВД,— Сталин берёт со стола лист бумаги, замечает меня в двери и сухо кивает на свободный стул,— в вашей отрасли сложилась нетерпимая ситуация...

'Что за отрасль,— тихонько кручу головой,— лица все незнакомые, если, конечно, не считать некоторых членов политбюро, Маленкова, Вознесенского и Первушина, главы 'химического' Спецкомитета'.

— ... В 1938 году мы вложили на приведение в порядок промыслового хозяйства почти 37 миллионов рублей, а нефтедобыча за первые шесть месяцев этого года выросла на смешные тридцать тысяч тонн. Если дело пойдёт так же, то годовой план будет сорван.

'Нефтедобыча, а я тут причём?— замечаю на себе ревнивый взгляд Вознесенского,— Сталин хочет, чтобы у меня сложилась общая картина состояния народного хозяйства'?

— Товарищ Седин,— раскрасневшийся, как из бани, человек лет тридцати пяти с большой головой вскакивает со стула и замирает, вытянув руки по швам,— присаживайтесь, я понимаю, что вы человек в наркоматопе новый, но всё же скажите, какие действия надо предпринять, чтобы переломить ситуацию к лучшему?

— Нужны трубы, товарищ Сталин,— с трудом выдавливает из себя нарком, с надеждой косясь на Маленкова, тот с досадой отворачивается и Седин надолго замолкает.

'Седин протеже Маленкова'?

— Какие трубы?— терпеливо ждёт ответа вождь.

— Нам не хватает утяжелённых бурильных труб, товарищ Сталин,— приходит на выручку наркому совсем молодой парень с простым открытым лицом,— Наркомчермет срывает поставки качественных бурильных труб. Из-за этого происходит большое количество аварий при бурении скважин и простоев. Не хватает также бурового инструмента, насосов, электродвигателей.