Чаганов: Война- Часть 2

— Как же так, Сергей Миронович,— в голове мелькают обрывки мыслей,— он же говорил там о 'сильной расе', которая повелевает другими...

— В это понятие Ницше вкладывал другой этический смысл,— Сталин поднимается на ноги,— имеется в виду интеллектуальная элита, безотносительно к национальности. Войну и насилие философ понимал метафизически, как духовную войну, а не призыв к боевым действиям.

'Ну где взять на это всё время? Предложить Оле совместное изучение, за счёт?...— не могу сдержать улыбку,— интересно, она поддержит меня в этом? Фу-ух, то в жар, то в холод бросает'...

— Что с тобой, Алексей? Ты весь горишь,— маленькая холодная рука вождя касается моего лба.

Москва, Большой Кремлёвский дворец.

Зал заседаний Верховного Совета.

7 апреля 1939 года, 11:00.

Утреннее заседание съезда, как обычно, началось с гимнастики: с подскакиваний и хлопков в ладоши. Сталин, как обычно, занимает крайнее место справа в длинном ряду президиума у самого выхода и внимательно смотрит в зал, в сторону где расположилась московская делегация. Наши глаза встречаются, он едва заметно кивает.

Вчера вечером Оля послушала мои легкие, в них всё чисто, дала аспирин. Через пару часов полегчало, а через четыре— был как новенький, покидал гирю и принялся за Шопенгауэра.

'Хорошо быть молодым'.

Сегодня весь день будем обсуждать доклад Молотова, записалось для выступлений сорок человек, в основном пока— совершенно пустые речи ни о чём: люди хотят произвести впечатление на вождя, а он довольно часто незаметно уходит со сцены, где расположился президиум через боковой выход.

— Слово имеет товарищ Косыгин,— голос Жданова, председательствующего на этом заседании, многократно усилен динамиками.

'Косыгин— один из ярких представителей партийной молодежи, сидящей на этом съезде, те кому сейчас тридцать-сорок лет, через десять-пятнадцать выйдут на ведущие роли в партии и государстве, а ещё через десять— на первые. Это они погубят коммунистическую идею в СССР'... Поднявшийся было со стула Сталин, садится, слушает энергичное выступление наркома текстильной промышленности, Микоян что-то одобрительно говорит на ухо вождю.

'Чем отличается речь Косыгина от других? Да ничем... всё по шаблону: ритуальная хвала Молотову, вставляет модную на съезде сталинскую фразу о 'постепенном переходе от социализма к коммунизму'... Дальше о своём, сравнил количество веретён в Англии, США, Германии и СССР... Не знаю, может быть он и на своём месте, но на должность Председателя Совета Министров он явно не годился, чего только стоила стране реформа Косыгина— Либермана... начало дрейфа от социалистической системы народного хозяйства к капиталистической... началось с прибыли, самостоятельности предприятий, а закончилось'...

— Нами повседневно руководит, нам помогает,— повышает голос оратор,— глава советского правительства, ближайший соратник великого Сталина— товарищ Молотов, а также соратники великого вождя, учителя и друга— товарищи Микоян и Жданов!

'Прошу прощения, если кого-то не назвал'...

* * *

— Товарищи из Московской делегации!— кричит молодая симпатичная девушка со строгим лицом, пытаясь перекричать шум хлопающих сиденьев,— по окончанию утреннего заседания останьтесь на местах, будет короткое собрание делегации.

'Чёрт, в три пятнадцать я должен быть в Академии Наук'.

Мой сосед слева, совершенно седой мужчина в очках с толстыми стёклами, понимающе улыбается в усы, прочитав досаду на моём лице.

— Я— Василий Петрович Никитин, товарищ Чаганов...

'Академик, секции технических наук, директор и заведующий кафедрой сварки металлов в МММ (Московском Механико-Машиностроительном институте, ака МВТУ). Повезло, теперь мне уже к Вавилову не надо'...

— Алексей Чаганов, очень приятно. Василий Петрович, у вас есть сейчас время? Мне очень надо с вами поговорить... Я знаю тут тихое место.

— Извольте...

— Товарищ Никитин,— усаживаю академика на 'шапошниковский стул',— я недавно из Америки от одного сотрудника 'Амторга' получил очень интересную информацию...

' Почти правда, сообщение получено из Америки, но от Ахилла, (нашего с Олей милого старичка, брошенного в чужой стране военного разведкой) устроившегося поработать в 'Нэшинал Тюб Компани''.

— ... кстати, вы знакомы с таким способом автоматической сварки под флюсом, который за океаном называется 'Юнионмелт'?

— Да, конечно,— оживляется академик,— некто Робинофф взял в 1936 году на него патент, потом продал его в 'Националь Тюб', а те в 'Линде Эйрпродукт'...

'А у учёных-то, похоже, сбор сведений поставлен не хуже, чем Разведупре'.

— ...Патент-то я посмотрел,— сокрушается Никитин,— но, вы же знаете, что толку в нём немного, технологии сварки и состав флюса там не найти. Понимаете, товарищ Чаганов, очень трудно изготовить электродную проволоку с толстым покрытием, очень сложен также токоподвод к нему. И мы в Московской лаборатории в Москве, и наши коллеги на заводе 'Электрик' в Ленинграде, и в институте Сварки в Киеве второй год безуспешно бьёмся над этой проблемой.

— Может быть, Василий Петрович, у меня есть ответы на ваши вопросы...

— Но откуда?

— Из Америки, точнее сказать не могу... Я изучил чертежи, посмотрел описание к ним, технологические карты. Насколько можно судить, одно из устройств— это автомат, предназначенный для электросварки толстых стальных плит встык...

— А технология изготовления электродов с толстой обмазкой там есть?

— ... Я понял, что там используются тонкие электроды, проволока на бобине и механизм подачи...

— Как же флюс подаётся в сварочную зону?— вновь перебивает меня академик.

— ... с этим я не разобрался, но точно не из электрода... а во втором полуавтоматическом устройстве для сварки труб, там рисунок более понятный, флюс покрывает поверхность изделия, под ним шлаковая корка, ещё ниже— сварной шов.

— Мне надо срочно посмотреть на эти чертежи!— поднимается со стула Никитин.

— Пожалуйста, приглашаю вас, Василий Петрович, ко мне в КБ на Большую Татарскую... в обеденный перерыв.

— А можно также с вашими материалами познакомится мой коллега, профессор Хренов? Константин Константинович лучший специалист здесь в Москве...

-Нежелательно, товарищ Никитин, расширять круг посвящённых...— морщусь я.

— Дело в том, товарищ Чаганов,— волнуется академик,— что подписано постановление о включении вашего покорного слуги в комиссию Госплана, кроме того, я директор МММИ, боюсь, что мои административные дела будут мешать научной работе...

'Толкач в Госплане— это очень хорошо'...

— Ну хорошо,— вздыхаю я,— только вы должны будете поручиться за него... речь идёт о жизни нашего сотрудника, добывшего эту документацию.

— Я ручаюсь за Константина Константиновича, это честнейший и порядочнейший человек. Вы не знаете, товарищ Чаганов, откуда здесь можно позвонить?

— Да, конечно, обратитесь к коменданту это здесь по коридору у главного входа, только ничего не говорите о нашем разговоре профессору по телефону, просто пусть он нас ждёт у Спасской башни в три часа.

— Вот ты где, Алексей,— в фойе прямо на меня, расставив широко руки, движется Кузнецов, в идеально отглаженной форме флагмана второго ранга,— который день не могу тебя поймать, избегаешь боевого друга?

— Как можно, Николай Герасимович, не знал, что вы тоже на съезде... вы из Приморской делегации?

— Из Приморской,— разжимает свои объятия моряк,— только я уже полгода как уехал с Дальнего Востока, сначала меня направили в составе нашей делегации на переговоры в Испанию...

'Слыхал, что между СССР и республиканцами заключено новое соглашение о поставках боевой техники. Расплачиваться Мадрид будет, в том числе, и своими кораблями, крейсером 'Сервантес' и тремя эсминцами', для содержания которых у республиканского правительства попросту нет средств.

— ... а по возвращению оттуда был в отпуске, потом съезд и вот вчера получил новое назначение— командующим Северным флотом.

— Поздравляю!— крепко пожимаю руку Кузнецову.

— Спасибо, а о твоих успехах, Алексей, не спрашиваю, так как газета 'Правда' меня регулярно информирует,— смеётся своей шутке командующий, но заслышав первый звонок, зачастил,— ты ведь депутат Верховного Совета от Архангельской области, так? Давно там был на Судострое?...

— В Молотовске? Месяц назад.

— ... Ну и как дела на заводе?

— Дела идут по плану, построены железная и шоссейная дороги, достраиваются коробки заводских корпусов, общежития, жилые дома. Летом будет пущена ТЭЦ, а осенью ожидаем завершения монтажа большого стапеля для закладки линкора. А почему вы спрашиваете, Николай Герасимович?

— Нарком поручил проверить возможность уже в ближайшее время ремонта крупных кораблей на Северном Флоте,— заметив мой недоумевающий взгляд, Кузнецов шепчет мне на ухо,— хочет перебросить на Север 'испанцев' и кое-что с Балтики и Черного моря. База в Ваенге только начала строиться, для приёма больших кораблей ничего не готово...

— Хотите у нас в Молотовске базироваться?

— ... может быть временно, частью сил,— качает головой он,— основную ставку делаем на Ваенгу, там неподалёку уже идёт строительство аэродрома морской авиации. Времени у нас в обрез, решать надо быстро, я предложил наркому перебросить пока корабли на Тихоокеанский флот, оттуда в случае чего их к нам можно провести по Северному морскому пути, но он хочет рассмотреть все возможности.

— Второй звонок, Николай Герасимович, пора, приглашаю вас вечером к себе в гости... тут недалеко, Первый Дом Советов на Берсеневской набережной, с женой познакомлю, поговорим подробно.

— Идёт, только я с твоей Аней знаком, это она поставила с ног на голову штаб флота, требуя дополнительный транспорт для раненых... боевая девушка, запугала всех, тебя не обижает?— ехидно подмигивает мне Кузнецов.

Глава 2.

Москва, Большой Кремлёвский дворец.

Зал заседаний Верховного Совета.

12 апреля 1939 года, 14:30.

В последний день съезда у дверей второго бокового зала Большого Кремлевского дворца, который продолжают называть 'Екатерининским', столпотворение— выборы. В фойе, называемом 'боярской площадкой', собрались более полутора тысяч делегатов, разделившись на тринадцать колонн по числу столов для выдачи бюллетеней. Я стою в очереди в последней, объединяющей буквы от 'Ч' до 'Я'.

Утреннее заседание было объявлено закрытым для делегатов с совещательным голосом и гостей съезда, на нём согласовывались списки кандидатов в члены ЦК и Ревизионной Комиссии. Он получилось коротким, за полчаса президиум съезда утвердил списки, которые подали делегаций и передал их на печать. Поздней ночью на собрании нашей самой многочисленной на съезде московской делегации мы утверждали своих кандидатов.

— Товарищи,— начал собрание, округлившийся за последний год, заведующий отделом руководящих партийных органов Георгий Маленков,— вы сейчас получите список кандидатов в центральные органы партии. Каждый присутствующий, кто пожелает, сможет высказаться по отводу представленных кандидатур, а затем мы проголосуем списком или индивидуально. Возражений нет?

— Нет, нет, нет,— понеслось со всех сторон.

Собрание происходит на ногах в парадных апартаментах императрицы, лишившихся почти всей мебели, в небольшую на три окна комнату с трудом втиснулись более двухсот человек.

— Розалия Самойловна,— протягивая Землячке лист, замечаю, как она вдруг побледнела от духоты,— вон у камина кресло, хотите присесть?

— Да что бы я... в царское кресло, ни за что,— вспыхивает она, надевая пенсне, и быстро пробегает глазами лист,— ... позвольте мне!

— Пожалуйста, товарищ Землячка,— кадык на шее Маленкова нервно дёрнулся.

— Мне вспоминается 'впередовский' период нашей партии,— она гордо вздёргивает подбородок кверху,— когда мы во главе с Лениным порвали с меньшевиками, когда меньшевики захватили 'Искру', когда большевики выпустили свой печатный орган газету 'Вперёд' и готовились к третьему съезду...

'К чему это она'?— вижу, как за спиной Маленкова в проёме высокой двери застыли фигуры Сталина и Кирова, а сзади, вытянув шеи, прислушиваются к происходящему в комнате Ворошилов, Будённый и Берия.

— ... в то время Ленин писал: 'Надо шире и смелее, смелее и шире, ещё раз шире и ещё раз смелее вербовать молодёжь, не боясь её! Молодёжь решит исход всей борьбы. Бросайте старые привычки чинопочитания и прочего. Надо с отчаянной быстротой пускать её в ход, не бойтесь неподготовленности молодёжи, не дрожите от её неопытности'. В 1935 году товарищ Сталин выдвинул лозунг 'кадры решают всё', он потребовал 'чтобы руководители всех уровней помогали и поощряли молодые кадры, когда они показывают первые успехи, выдвигали их вперёд'. Я предлагаю добавить кандидатуру товарища Чаганова в список кандидатов в члены ЦК от московской делегации.

— Но в с-списке д-должен быть ровно семьдесят один человек ,— полные щёки Маленкова мелко затряслись,— чтобы добавить товарища Чаганова, нужно кого-то из него удалить, к тому же его партстаж всего на всего два года, он ещё комсомольского возраста, а уже в списке кандидатов в кандидаты...

— Можете меня удалить,— безапелляционно отрезает она,— пусть теперь молодёжь работает.

— Постойте-ка, товарищ Землячка,— в наступившей тишине раздался голос вождя,— как же так, а кто третьего дня в своём выступлении говорил: 'Мы, молодые старики, под руководством вечно молодого товарища Сталина готовы соревноваться в жизнерадостности с любым комсомольцем и бороться бок о бок с ними за победу коммунизма'?

— Так я и сейчас готова посоревноваться,— смеется она,— на тайных выборах, кто больше наберёт голосов, того и в ЦК.

— А ведь неплохая мысль,— Сергей Миронович сегодня с орденом Ленина на груди, в щегольском костюме, а не в привычной гимнастёрке,— в уставе партии процедура выборов в члены ЦК не определена, порядок определяется съездом. Так давайте попробуем, расширим внутрипартийную демократию, скажем, на утреннем заседании поставим вопрос о расширении списка кандидатов, чтобы внести в наши выборы элемент соревновательности...

У стоящего позади Кирова Микояна вытянулось лицо.

— ... например, членов и кандидатов в члены ЦК голосовать вместе: 71 человек, кто наберёт больше всего голосов, станут членами ЦК, остальные 68 будут кандидатами,— делегаты зашумели,— или выдвинуть двести или даже больше кандидатов на 139 мест.

'Неожиданно, на прошлом съезде было бы даже опасно для 'сталинской группы', на этом— полная уверенность в своих силах'.

Все взгляды устремились на вождя.

— Пусть съезд решает,— наконец согласно кивает он.

А съезд утром не пошёл на радикальные изменения, решил оставить состав обоих списков в количестве 139 человек, при этом состав ЦК будет определяться голосами 'за', поданными за каждого кандидата.

* * *

— А вот я не понял, Алексей,— поворачивается ко мне директор ЗИСа Лихачёв,— а что будет, если последний наберёт столько же голосов, сколько и следующий за ним, они что оба пройдут?