Чаганов: Война- Часть 2

— Ты мне лучше вот чего скажи, , Алексей, почему лётчики продолжают жаловаться на плохую работу радиостанций? Уже на твои новые. Я ничего не хочу сказать, связь стала лучше, чем была, но всё-таки...

— Помехи от электрооборудования самолёта никуда не делись. Чтобы с ними бороться недостаточно мер, принятых в конструкции самой радиостанции, нужен комплекс мер по экранировке помех во всём самолёте. В технических требованиях на новый самолёт требуется его полная 'металлизация': все съёмные и подвижные металлические части конструкции длиной более полуметра и площадью свыше ноль-двух квадратных метров должны быть присоединены к общей 'массе', или по другому к корпусу самолёта при помощи гибких проводников малого сопротивления. Например, на нашем И-289 и новом истребителе Яковлева связь замечательная, а на И-16 много хуже, потому что нереально 'металлизировать' самолёт, который проектировался без её учёта.

— Считаешь, что только в этом проблема? А я уж грешным делом...

— Ручаюсь, проверено много раз. Кстати, после замены двигателей на 'ишаках' связь должна улучшиться, в М-62 проведена экранировка магнето.

* * *

— А почему бы нам с тобой, Мэри, не уехать куда-нибудь подальше отсюда,— Изольда ставит пустой бокал на журнальный столик и тянется к сигарете,— на Кубу, или в Южную Америку? Я когда встретила тебя в первый раз тогда в баре, то сразу поняла, ты— та, с кем я хочу прожить остаток своей жизни, где-нибудь там, на берегу тёплого океана... Гавана... Рио-де-Жанейро?

'Надеюсь, Кузнецов сегодня без камеры'— Оля набрасывает на голые плечи плед.

— Замёрзла?— заботливо накрывает её всю Изольда.

— Гавана, Рио-де-Жанейро,— эхом вторит ей девушка,— чтобы бросить всё и уехать туда нужны деньги, а чтобы безбедно жить там нужны большие деньги.

— Мы будем работать,— чиркает спичкой старшая,— я могу пойти гувернанткой в богатый дом...

— Без рекомендаций,— возражает Оля,— ты забываешь, что мы будем жить по подложным документам, они, кстати, тоже стоят немало.

— С тобой я готова жить в любых трущобах!

— Я тоже, Изольда, фу... от тебя пахнет табачищем как от подвыпившего матроса... но на панель я не пойду...

Изольда бежит в ванную чистить зубы, Оля показывает кулак стене, за которой притаился её помощник.

— Я, кажется, кое-что придумала,— продолжает она когда в комнату возвращается её подруга.

— Что придумала?— Изольда наполняет бокалы.

— Как добыть деньги... ты же знаешь, я работаю уборщицей у одного важного 'гуся' в германском посольстве. Он в в своём сейфе дома хранит какие-то важные бумаги, а я знаю где он прячет ключ. Как ты, Изольда, думаешь купит ли их кто-то, например, из ваших шпионов?

— Нет, не думаю,— женщина снова машинально тянется к сигарете,— за большие деньги можно продать что-то очень важное или же постоянно снабжать разведку документами. А что это за 'гусь'?

— Он работает в каком-то отделе в посольстве... часто бывает в командировках, ездит по японским заводам, я слышала, как он с женой об этом говорил.

— Нет, за экономическую информацию мы вряд ли что-нибудь получим,— делает большой глоток вина старшая,— но мысль ты подала интересную, дай я тебя, Мэри, за это обниму.

— Какую мысль? Погоди,— Оля ловко уворачиваются от рук Изольды и мигом оказывается сверху, крепко прижав её руки к постели.

— Какая ты сильная и ловкая,— восхищённо выдыхает женщина, показывая кровавые от красного вина зубы,— а ведь мне палец в рот не клади, когда-то отлично играла в теннис.

— Я работала в цирке в Берлине воздушной акробаткой, ходьба по канату под куполом цирка, прыжки со штамборта,— на лице девушки появляется мечтательное выражение.

— Я в детстве тоже об этом мечтала,— заливается смехом Изольда.

— Ну, говори скорее, что за мысль?— деланно строгим голосом говорит Оля,— или я тебя сейчас отшлёпаю.

— Нет, забудь, это слишком опасно,— грустнеет женщина.

— Просто скажи, а потом уже решим, стоящее ли это дело. Не отпущу пока не скажешь.

— Ну хорошо-хорошо, слушай... есть у нас на территории посольства такой незаметный двухэтажный флигелёк, неподалёку от главного корпуса. В нём находится шифровальный отдел. Я работаю на первом этаже, иногда бываю на втором, там находится шифровальная машина. Вот за документацию на неё германцы отвалили бы кругленькую сумму.

— Я знаю такого человека, ты умница,— Оля в порыве целует подругу.

— Погоди, Мэри, на входе всё равно круглосуточная охрана, к тому же усиленная— завтра в субботу у нас праздник, день королевы Виктории. Её никак не обойти, разве что по небу...

— Труба печная на крыше есть?— перебивает её Оля.

— Каминная...

Вдруг раздаётся лязганье ключа в замке, дверь в номер распахивается настежь и на пороге показывается женщина лет тридцати в длинном плаще, трясёт рыжей копной волос и обводит скромно обставленный номер совершенно безумными глазами. Её взгляд сразу останавливается на раскрытой постели. За стенкой слышится грохот переворачиваемого стула.

— Изольда, ты— сука!— визжит она, в руке у неё тускло блеснула воронёная сталь пистолета,— променяла меня на какую-то шлюху!

— Бридж, ты всё не так понимаешь,— хрипит побелевшая Изольда, поднимаясь с футона, лежащего на циновке, толстого матраса.

В ответ раздаются громкие пистолетные выстрелы, звон разбитого стекла и маленький номер заполняется гарью сгоревшего пороха. Оля мягко выскальзывает из-под одеяла и рывком, сверкнув белыми бёдрами, откатывается в сторону, чтобы уйти с линии огня, но укрыться в почти пустой комнате негде: два матраса и сдвинутый в угол плетёный столик с короткими ножками. Она оборачивается и краем глаза замечает появившегося в дверях Кузнецова, падающую женщину, сжимающую в руке пистолет, и голую Изольду, зажимающую руками рану на шее, из которой толчками хлещет кровь.

— Проверь их, пистолет не трогай,— шипит Оля, видя, как напарник не двигаясь с места, просто переводит взгляд с одной женщины на другую.

— Ходу,— девушка одной рукой подхватывает свою одежду, срывает с крючка плащ и вылетает в коридор, снизу доносится топот ног и чьи-то громкие выкрики,— к тебе в номер... отвернись... как Изольда?

— Не жилец, у другой просто обморок... клянусь, я её пальцем не трогал.

— Потом,— перебивает его девушка распахивая окно, ей в лицо ударили крупные капли дождя,— тут карниз скользкий, осторожнее...

— Откуда она взялась?— спрашивает Оля, когда они отошли быстрым шагом, перепрыгивая через лужи, отошли от гостиницы.

— Понятия не имею.

— Портье настучал... Чёрт, всё на смарку... Чёрт!— кусает губы девушка,— ладно, будем надеяться полиция не станет слишком глубоко копать... а мы ей в этом поможем... когда меня проводишь, мигом— в кабак к Зорге, передашь одну из тех фотографий, на свой вкус. Пусть подкинет её осторожно, лучше через других лиц своим журналистам собутыльникам... скажи, чтобы после этого сразу шёл на конспиративную квартиру, ту, где мы были в последний раз... Нет, фотографию не передавай, лучше просто скажи чтобы бросал всё и бежал ко мне... с тобой встречаемся в полночь у британского посольства, захвати с собой два свёртка, что я тебе вчера показывала и поосторожней с ними... да, старухе скажи чтобы начинала паковать чемоданы, завтра вечерней лошадью мы покидаем Токио в направлении Даляня.

* * *

— Это будет настоящая бомба!— хмель мгновенно вылетает из головы Рамзая как только он берёт в руки снимки,— 'Отто' сообщает, что посол Крейги будет представлять британскую сторону на переговорах с министром иностранных дел Аритой. Речь там пойдёт о разделе сфер влияния Японии и Британии в Китае... а тут жена такое вытворяет. Кто вторая женщина?

— Сотрудница британского посольства,— отвечает Оля после долгой паузы,— это ещё не всё... Час назад эта жена в гостинице застрелила её, приревновав к другой женщине.

— Что?!— подскакивает со стула Зорге,— вот это поворот... Японцы наверняка захотят сохранить эту грязную историю в секрете, чтобы иметь дополнительный козырь на переговорах. А если власти введут запрет, то ни один редактор самой задрипанной газетёнки не решится напечатать об этом...

— Японской газеты,— делает ударение на первом слове девушка.

— Ты что, предлагаешь мне этот материал?— в глазах Рамзая зажглись радостные огоньки.

— Не совсем, отнеси их в германское посольство и скажи там, что получил снимки от одного из знакомых японских репортёров.

— Но почему?— хмурится Зорге.

— Ну, во-первых, тебе ещё здесь работать, не надо привлекать к себе ничьё внимание...

— Я выпущу статью под псевдонимом, напечатаю в Шанхайской газете.

— ... под псевдонимом, ты действительно считаешь, что твоё авторство удастся скрыть? А во-вторых, пусть лучше она выйдет в Германии: сначала как просто сообщение в пару строк, а потом после британского опровержения, уже подробно с фотографиями.

— Пожалуй ты права, Гитлеру будущие японо-британские переговоры как кость в горле: если они договорятся по Китаю, то Англия сможет полностью сосредоточиться на европейских делах.

— И, кроме того, ваш авторитет, товарищ Зорге, в германском посольстве сильно вырастет, а ещё вы можете попросить там денег на покупку этих фотографий, согласитесь, что это будет приятное финансовое подспорье для резидентуры?

— А другие фото оттуда же вы, товарищ Ревизор, сможете достать?... Нет-нет, я подумал, американцы ведь тоже не в восторге от позиции Британии в Китае...

— Хотите дважды продать один товар,— улыбается Оля.

— Не один, а разный... репортёр-подлец не сдержал своего обещания. — Найдём фотографии на любой самый изысканный вкус. Американцы, конечно в центральных газетах такое не напечатают, но в бульварных— с большим удовольствием.

— Приятно работать с такой умной и обворожительной... товарищем.

— Товарищ завтра уезжает,— поднимается и Оля,— фото уже лежат тайнике номер три. Берегите себя.

* * *

Из окна второго этажа правого крыла британского посольств повалил густой белый дым.

— Пожар! Пожар!— несутся издалека истошные крики.

В наушнике у Оли, лежащей на траве на куске чёрной прорезиненной ткани в тридцати метрах от двухэтажного флигеля, послышалось учащённое дыхание бегущего Кузнецова.

— Как всё прошло?— качнула она головой в сторону напарника, неотрывно глядя на плохо освещённое здание.

— Удачно, точно попал в открытое окно,— плюхается он рядом,— правда пришлось повозиться с запалом, не хотел зажигаться. Что ты там разглядываешь, не видно ж ни зги?

— На втором этаже окна заделаны кирпичом,— шепчет Оля,— странно, труба одна... похоже два дымохода с первого и второго этажа совмещённые... а как же вентиляция? И её тоже совместили? Ладно будем проверять. Коля, гляди в оба, кыш с подстилки.

Оля в черном спортивном костюме, подхватив под мышку коврик, исчезает в темноте.

'Так и есть, три— в одном, оригинально... задохнуться же можно,— девушка заглядывает в трубу, накинув на плечи подстилку и включив головной фонарик,— и толстую решётку ещё вмуровали в кирпич от охотников за чужими секретами... то, что нам мешает, то нам поможет'.

— Коля, двигайся ко входу,— Оля достаёт и заплечного мешка туго перетянутую жгутом картонную коробку,— будь готов, сейчас на тебя побежит стадо кабанов...

Девушка опускает коробку на решётку, дёргает за верёвочку, выглядывающую из неё, внутри что-то шипит, наружу вырывается клуб чёрного едкого дыма с запахом нафталина. Она поспешно закрывает отверстие трубы подстилкой, а сама не скрываясь спешит к водосточной трубе. Быстро перебирая руками по креплениям водостока к стене дома, в мгновение Оля оказывается на земле.

— Первый— мой,— девушка встаёт справа от входной двери сбоку от забранного решёткой окна.

Они с Кузнецовым синхронно надевают толстые ватные маски, авиационные очки, в их руках оказываются короткие деревянные палки. Оля в прыжке бьёт битойей по горящей над входом электрической лампочке. Через несколько секунд наружу донёсся звериный вой, послышались звуки переворачиваемой мебели. Тяжёлая, обитая железом дверь широко распахивается, и первый ревущий 'погорелец' вылетает на крыльцо флигеля, где его тяжёлый подбородок встречается со свистнувшей бейсбольной битой. Подкашивающиеся ноги, опережая голову, успевают ещё сделать несколько шагов вперёд, но в итоге его тело опрокидывается на спину, не успев достигнуть ступенек. Второй охранник получает палкой слева по затылку и как подкошенный валится на первого. Перепрыгнув через четвёртого, Оля первой врывается во флигель.

— Не убивайте меня, пожалуйста,— из-под стола раздаётся жалобный женский голос.

— Але зинд йе, пас ауф зи ауф (нем. Все тут, позаботься о них),— бросает девушка через плечо напарнику, а сама, выключив свет в комнате, начинает споро поднимать тяжёлые шторы и открывать окна.

— Заткнись и с тобой всё будет хорошо,— грозно рычит на поскуливающую англичанку Кузнецов, хватает за ноги ближнего охранника и втягивает его внутрь комнаты.

— Их бин обн (нем. Я— наверх),— Оля включает головной фонарь и бросается к лестнице.

'Больше ста кэгэ'...

Девушка безуспешно пробует приподнять за угол объёмистый агрегат, составленный из пишущей машинки, к бокам которой прилепились два цилиндрических печатающих устройства, сзади— блок с рядом роторов, а за ним— протяжный механизм как на магнитофоне с двумя кассетами бумажной ленты.

'Зачем две печаталки? А понятно... один для открытого текста, другой для зашифрованного... точно, и один перфоратор... это, видимо для сопряжения с телеграфным аппаратом... Зачем тексты печатать на ленте?... Для более безопасного хранения архива? Ленту ведь так просто не сфотографировать как лист бумаги... чёрт его знает пусть Чаганов над этим думает... так, не видно вокруг ни одной папки, за исключением написанного от руки текста на держателе, который, видимо, набивал оператор... А где шифроблокнот с ключами'?

Олин взгляд падает на небольшой железный шкаф, стоящий на полу справа от шифровального агрегата.

'А ключ, как и ожидалось торчит в замочной скважине... на пожаре, как на пожаре... что тут, так, есть блокнот... вырванные листы... использованные листы по инструкции должны сжигаться... оператор попался пунктуальный... неиспользованные бесполезны, так как будут обязательно заменены... Черт, чёрт... ладно возьму шифроблокнот на память... Дальше, деревянный ящик со сменными роторами... всего три?! Не всё так просто... ротор составной звёздочка с буквами и отдельный блок с контактами, который вставляется в неё... Основная проблема в том, что скрыть исчезновение железок никак не удастся, а значит и брать их бесполезно. Документация на шифровальную машинку отсутствует... то есть её обслуживание ведут другие люди, но зато шкаф забит катушками с бумажной и красящей лентой... Красящая лента! Две катушки, одна на принтере открытого, другая— зашифрованного текста. То, что надо'!

Оля срывает со спины маленький полупустой рюкзачок и, поколдовав над печатающим устройством, освобождает сначала одну катушку затем другую, аккуратно заворачивает их в тряпку и укладывает в мешок. Выбрав пару использованных катушек из коробки, стоящей на нижней полке шкафа, она ловко вставляет их в машинку и на секунду задумывается. Выдохнув, возвращает на место шифроблокнот, запирает шкаф, кладёт ключ в карман. Большой отверткой, лежащей в ящике стола, суёт отвёртку в замочную скважину, пытается её провернуть, затем несколько раз царапает дверцу железного шкафа и с силой бросает её в стену. У лестницы обводит внимательным взглядом комнату и, мягко ступая, несётся вниз.