Чаганов: Война- Часть 2

— Я тоже сомневаюсь в этих сведениях, господин генерал, нельзя доверять маньчжурам. У нас нет сведений, что на фронт прибыли новые части. Возможно, что несколько монгольских броневиков они приняли за танковый полк рус...

— Немедленно пошлите в тот район связной самолёт,— часто дышит генерал,— если это правда, то русские могут перехватить дорогу на Хайлар... что там за шум?

— Господин генерал, вам надо это увидеть!— в палатку врывается полковник Тамада с биноклем в руках.

Ясуока, опираясь на меч, как на палку, с трудом поднимается в гору, вблизи вершины которой расположился штаб Южной группы.

— Не надо,— генерал отстраняет руку с протянутым биноклем и снимает очки.

Далеко на востоке из-за горизонта в высокое небо поднимаются чёрные столбы вперемешку с рыжими клубами дыма.

* * *

— Вон они, выше и сзади, чуть правее,— первым замечает строй СБ-2 Кравченко,— на семи тысячах идут.

'Так воевать можно,— поправляет он съехавшие на нос очки с дымчатыми стёклами,— самолёт, рация, очки опять же эти феофановые, не то, что раньше... но в первую голову, конечно, машина'.

В памяти лётчика отчётливо всплыла картинка, как год назад в Китае он впервые схлестнулся с новейшим японским истребителем И-97, нос к носу. Японец быстро отвернул, пошёл на петлю и, не тратя время на 'полубочку', открыл огонь в спину пролетевшему вперёд Кравченко из перевёрнутого положения.

'В Каче мы даже и представить такое не могли, не то, что разучивать такой манёвр, впрочем это и понятно— И-16 вверх колёсами сильно трясло'.

Тогда ему повезло, очередь лишь прошила центроплан правого крыла, и Кравченко, перейдя в пологое пикирование на 'ишачке', сумел оторваться от бросившегося в погоню японца. Облетав после возвращения из Китая И-289, он над аэродромом в Подлипках попытался повторить японский трюк и... он удался. Истребитель оказался устойчивым в перевёрнутом положении.

'Да и рация тоже диво дивное, щёлкнул тумблером свободной рукой и готово, не надо крутить ручку подстройки, а слышимость какая'...

''Качнул крыльями',— вспомнилась фраза из статьи Ставского,— теперь нет нужды, с каждым лётчиком эскадрильи командир имеет двустороннюю связь, как у японцев. Даже лучше, наши японцев говорят глушить начали, а они нас не могут. Хотя вон ведущий СБ крыльями таки качает, не успели ещё всех связью обеспечить, только командира. Вот он и выкручивается как может: поднял руку вверх— 'внимание, делай как я', махнул направо или налево— значит опасность в этом направлении... А с истребительным прикрытием как договариваться? Тут никаких рук не хватит, к тому же они идут под кислородом на семи тысячах, попробуй его увидь'...

— 'Памир', ответьте 'Кавказу-3', как слышите меня?

— 'Кавказ-3', слышу тебя хорошо. Курс— 91.

— Понял тебя 'Памир', курс-91.

На горизонте блеснула серебряная лента Халхин Гола с ярко-зелёными полосками кустарника по краям.

'Зелёный особенно хорошо видать, а жёлтый, худший враг лётчика, наоборот... Это всё 'авиаторки', говорят сам Голованов их из Америки специально для нас выписал, на дужке не по-русски написано 'Яау-Ван'... как их надел, так глаза совсем перестали болеть. Лётчик лучше понимает, что больше всего нужно лётчику'.

— 'Кавказ-3', ответьте 'Вышке'.

— 'Вышка', я— 'Кавказ-3', слышу тебя хорошо.

— Прямо по курсу, дальность— десять, высота— полторы, четвёрка самолётов.

— Понял вас, 'Вышка', спасибо.

'Так и есть,— напрягает зрение Кравченко,— на фоне земли без подсказки хрен заметишь... только не четвёрка, а шестёрка, путает иногда уловитель количество самолётов... Опять же 'Посолнух', возьми нас теперь за рупь за двадцать... Эх, рвануть бы сейчас с ведомым вниз, от этой шестёрки остались бы пух да перья, да нельзя бомберов бросать... Эй, куда это Бурмистров намылился'?

Ведущая девятка СБ неожиданно начинает делать левый разворот, идущие в её кильватере две других— повторяют её манёвр.

— Рано пришли, 'Кавказ-3',— в эфире слышится голос комполка.

— Понял вас, 'Памир', следую за вами.

Через десять минут полк СБ вновь ложится на прежний курс.

''Выровнял самолёт в трёх метрах от земли',— обветренные губы Кравченко растянулись в улыбке,— красиво сказано'...

Вдруг чуть сбоку и выше колонны появились клубки дыма, похожего на раскрывшиеся парашюты, но не белого, а чёрного цвета— разрывы зенитных снарядов. Полк, следуя своим курсом, неторопливо выходят из зоны обстрела. У ведущего открылись бомболюки.

— Пантелеич, расступись,— кричит Бурмистров.

Истребители кинулись в разные стороны и тут же почти одновременно со всех бомбардировщиков вниз посыпались чёрные разнокалиберные бомбы. Пока летели бомбы Кравченко усиленно крутил головой, в поисках истребителей противника. Через минуту— полторы дорога и голова, идущей по ней колонны грузовиков скрываются в чёрном облаке разрывов.

'Вот так, с семи тысяч? Да там половина бомб по сторонам разлетелась'...

— Рахов,— кричит комэск, переводя самолёт в пикирование,— твоя шестёрка провожает Фёдорыча. Головой за них отвечаешь. Остальные— за мной!

* * *

— 'Тройка', сто метров назад к высотке,— Филатов ловит в прицел вновь зашевелившихся на гребне соседнего бархана японцев,— выложить у подножья стрелку в сторону самураев. Маякни флажком, когда будет готово, после будешь прикрываешь нас с тыла. По моей команде все разом назад, высотку обходим справа и слева, глядите чтоб полотнища на гусеницы не намотали. Пока усилить наблюдение за противником, стрелять короткими очередями, боеприпасы экономить.

'Куда подевался комиссар, почему молчит?— он коротко жмёт на спусковую педаль пулемёта,— мы долго против батальона пехоты долго не простоим... И-15-бис снова пригнали, нас будут поддерживать, а поначалу не видно их было... все 'ястребки' и бомбовозы сейчас на Баин-Цагане'.

По крыше башни вновь застучали пули, послышался звон разбившегося стекла.

— Величко, не стой! Назад, все назад!

— Задняя... не... включается!— снизу доносится сдавленный голос мехвода, он раз за разом изо всех сил дёргает рычаг переключения скоростей.

По броне танка застучали железные подковки, послышался металлический скрежет. Сильный рывок назад, голова Филатова встречается со стенкой башни, сзади коротко рыкнул кормовой пулемёт Петрова и снаружи донёсся чей-то дикий крик. В наушниках командира сразу наступила тишина.

'Антенне конец?— комроты приникает к левому триплексу,— вроде никто не остался на месте, даже строй не нарушился, отбились'...

— Кто меня слышит, покажи красный флаг,— Филатов с трудом ворочает прилипшим к нёбу языком.

'Все ответили,— облегчённо выдыхает он,— без антенны? Остался, видно, от неё кусочек, на нём и работает'...

— Смертники сзади!— крик Петрова совпал с толчком по правому борту, танк крутнуло влево и в башню сквозь небольшую пробоину ворвался яркий солнечный луч.

— Есть кто живой?— в наступившей тишине лейтенант не узнаёт свой голос.

— Есть, даже не ранен,— раздался снизу голос,— а заднему катку, чую я, хана.

— Петров?

— Я-я... т-тоже...

— Стреляй, командир, ... совсем близко!— кричит мехвод.

* * *

— Старший лейтенант Рычагов,— полковник Гусев пристально смотрит в глаза, стоящему перед ним лётчику,— слушайте боевой приказ...

Рычагов спокойно выдерживает взгляд командира полка.

— ... примерно в этом районе,— оба склоняются над картой, разложенной на столе,— батальон 11-ой танковой бригады атакован пехотным полком самураев, вверенной вам эскадрилье надлежит обнаружить противника, провести штурмовку и воспрепятствовать атакам его самолётов наших танков. Задача понятна?

— Понятна, товарищ полковник, сделаю в лучшем виде,— улыбается Рычагов, расправляя широкие плечи.

— Учти, Паша,— хмурится комполка,— нет у тебя права на ошибку, сам знаешь каких трудов нам стоило оставить тебя в авиации. Ещё один случай и с армией тебе придётся распрощаться, а то может и под трибунал попадёшь.

— Не сомневайтесь, не подведу вас,— каменеет лицо старшего лейтенанта,— мне нужно пятнадцать минут чтобы эрэсы подвесить.

— Действуй, удачи тебе.

— Выводи, заряжай осколочными, все восемь!— громко кричит комэск техникам, подбегая к девятке И-15бис, спрятанных в камышах на краю поля.

* * *

— 'Шестой',— хрипит Филатов в микрофон,— куда вылез? Не надо меня прикрывать, ты сектор обстрела мне закрываешь. Петров что там с патронами, остались?...

— П-последний м-магазин... и два фугасных снаряда.

— ... Величко?

— Всё, приехали, товарищ лейтенант, сдож двигатель... слышу шум моторов.

'Комиссар пробился, наконец'?— и в этот момент рядом с танками загрохотали взрывы, а броня танка запела на все лады от баса до фальцета.

Свинцовая волна накрывает машины, проходится по песчаным склонам и настигает спрятавшихся впереди в кустах японцев.

— Огонь!— кричит, прильнувший к оптическому прицелу, Филатов.

Забыв щёлкнуть тумблером рации, он жмёт на педаль, выпуская длинную очередь по пехоте, прыснувшей в разные стороны. Дрожащий в его руках 'Дегтярёв' вдруг замолкает, послав во врага последнюю пулю. Страшный металлический рёв, дойдя до высшей точки, спадает немного и вновь невыносимо давит на перепонки танкистов.

— Снаряд!— командует себе комроты, крутит головой, тянется к правой боковой боеукладке, выхватывает из неё вертикально стоящий снаряд и привычным движением досылает его в камору.

— Огонь,— шепчет лейтенант, поймав в прицел повозку, вокруг которой суетилось несколько пехотинцев, на пол со звоном упала пустая гильза.

— Самолёты... наши,— отстреляв последний снаряд, командир тянется к триплексу и замечает, как в нём мелькает набирающий высоту И-15,— чем же они их так?

— Петров, сзади прикрой,— оттянув шпингалет, Филатов левой рукой осторожно открывает свой люк, сжимая в правой наган, и с опаской выглядывает наружу.

Вокруг танков и дальше в сторону японцев насколько хватало глаз белым огнём полыхает серая, выгоревшая на солнце трава. В голубом небе, чуть в стороне, завершает боевой разворот зелёно-голубая тройка бипланов со звёздами на крыльях, догоняя первые две, выровнявшиеся друг за другом, как на параде. Ведущий первой тройки, коротко качнув крыльями, бросает машину вниз в сторону японской пехоты, ведомые чуть замешкавшись, повторяют манёвр командира.

Из-под крыльев первого самолёта вылетают чёрные стрелы, оставляя в небе за собой серый след, и стремительно несутся к земле по направлению к реке, откуда-то из тыла из-за барханов доносятся глухие взрывы.

'Только не это, неужто по моим вдарили'?— ёкает сердце у Филатова.

— Внимание всем,— спохватившись, командир щёлкает тумблером,— у кого остались снаряды— белый флаг, у кого патроны— синий, у кого и то, и другое— красный, у кого— ничего, тот сидит и курит...

'Снаряды остались у двоих'.

— 'Белый' и 'красный', занять позицию у высотки фронтом назад, 'синие'— со мной в линию.

Пробив облака, из-за туч вываливается шестёрка самолётов с диагональными полосами на крыльях, с выпущенными шасси и с пологим снижением бросается в погоню за нашей девяткой.

* * *

— Вот так вам всем,— радостно во всё горло кричит Рычагов, его крик тонет в свисте набегающего ветра,— в кашу, в кашу. А-а-а!

Впрочем, инстинкт лётчика-истребителя, приобретённый в трудных боях в Испании, быстро подавил эйфорию, возникшую от вида десятков разрывов, окутавших спрятанную меж двух барханов цепочку серо-зелёных танков. Этот инстинкт заставлял его через каждые десять секунд поворачивать голову назад, вне зависимости от того, где он находится: в кабине самолёта, машины или даже просто в столовой.

Замыкающая тройка И-15, атакованная звеном тонких серебристых истребителей с красными коками, вспыхивает разом. В ту же секунду, дёрнув ручку, Рычагов уходит влево и вовремя, очередь японца, метившегося по кабине, оставляет лишь пару дырок в правом верхнем крыле. Левый ведомый комэска реагирует с опозданием, боевой разворот запоздывает и его самолёт сразу сильно отстаёт от командира. Правый, заметив атаку противника, тянет ручку на себя, но шедший выше японец как в тире расстреливает его. Среднее, не атакованное японцами, звено сразу распадается, чуть не столкнувшись друг с другом, ведомые теряют своего ведущего и друг друга.. Утопив педаль в пол кабины и выжимая всё из двигателя, Рычагов закладывает крутой вираж, его истребитель выносит чуть вверх и почти в лоб к отставшему японцу, увлёкшемуся добиванием своей жертвы. Тот от неожиданности пытается уйти наверх, подставляя серебристое брюхо с торчащими из него неубирающимися шасси под пули, мгновенно взревевших 'Шкасов'.

— А-а-а, не нравится!— Рычагов проскакивает мимо клюнувшего носом японца и тут же ставит длинную заградительную очередь перед носом другого, повернувшего в его сторону.

Вражеский самолёт задирает нос, тянется ввысь, но всё-таки пересекает подсвеченный трассерами дымный след, в стороны летят куски его хвостового оперения. Крутнув в очередной раз головой, комэск замечает, как в хвост к нему слева и справа пристраивается пара И-97-х, пытаясь взять его 'в клещи', а впереди набирает высоту ещё двое 'худых'.

— Врёшь, не возьмёшь!— счастливая улыбка не сходит с лица комэска, его решения быстры, движения стремительны и точны.

Боковым зрением Рычагов далеко в стороне отмечает мелькнувший трассер, это японцы, как обычно, открывают огонь издалека. Потянув ручку на себя, комэск поднимает нос машины, преследователи делают тоже самое, но их истребители быстрее на вертикалях, поэтому расстояние с И-15 начинает неумолимо таять. Почувствовав за спиной близкую опасность, он переводит самолёт в горизонтальный вираж, японцы проскакивают вперёд и их очереди уходят в пустоту.

— Твою ж мать,— ругается лётчик, замечая, что рядом своих нет, только где-то уже далеко над самой рекой несколько знакомых силуэтов с направляющими для пуска эрэсов под нижними крыльями, уходящих на запад,— бросили командира... зелёные совсем, сразу после училища... Куда же делась вторая пара 'худых'?

От сильного удара правая стопа соскальзывает с педали, а в лицо, заливая очки, брызнуло топливо из перебитого бензопровода. Рычагов инстинктивно бросает машину влево, уходя от нового удара, а левой рукой наощупь отстегивает ремни. Управляя левой ногой, правая совсем не слушается, лётчик пытается 'блинчиком' развернуть самолёт на запад.

'Только бы перетянуть через реку, мотор пока работает, с перебитой голенью мне в японском тылу мне конец'.

От бензиновых паров у Рычагова перехватывает дыхание, от потери крови начинает кружиться голова. Он пытается приподнять очки, но топливо обжигает глаза. 'Странно, что меня никто не добивает'...

Где-то рядом застучали взревел пулемёт.

'Нет, это не пулемёт... по звуку больше похоже на пушку, что стоят на новых 'ишаках', но точно не 'швак'. Наши подоспели? Японец бы не промахнулся... Лететь пока не закончиться топливо, главное режим мотора не менять, а то полыхнет мокрый от бензина комбинезон'...