Chelyaber

— Подполковников Андрейченко и Линькова. — поправил Максима генерал-лейтенант Дроздов, — А сейчас они нам не полностью лояльны?

— Нам с вами полностью, а вам, без меня — нет. Я предлагаю вам занять место Титова в иерархии 'Каскада'. Эта иерархия — нечто гораздо большее, чем долг присяги Родине, или уставного подчинения назначенному командиру. Вам даже собственными руками-ногами управлять будет сложнее, чем подполковниками.

— Ты про свою 'фирменную' связь?

— Связь в комплекте, Юрий Иванович. Пакет установок для этого уровня довольно большой, но за пару недель мы управимся. Ещё пару недель вы будете привыкать к новым возможностям и ещё месяц нужно будет потренироваться, как говорится, на кошках. Магия — это такое оружие, что ущерб от неё может быть больше, чем от сорокакилотонной боеголовки.

— Всё-таки магия...

— Вполне подходящее понятие для пока неисследованных областей физики.

— Понятно. Но в этой иерархии ты всё равно будешь выше?

— Разумеется. Но это не значит, что я буду вмешиваться в ваши дела. Мы ведь честно обменяемся — Титова на ваши новые возможности. Вы возьмёте Исламабад, Кветту и Карачи, а я попытаюсь взять Федеральную Резервную Систему США. Только тогда у нас появится шанс на окончательную победу.

— Максим, 'Каскад' в прямом подчинении Верховного Главнокомандующего. Все кадровые вопросы, а, тем более, смену командира подразделения, решает лично Брежнев.

— Пусть решает. Другого решения всё равно нет, если он планирует запустить 'Тургояк'. Пока отправим туда полковника Савельева, имитировать бурную деятельность Семён Геннадьевич сможет, а я подъеду, когда передам 'Каскад' в надёжные руки.

— Генерал-майора Савельева. И Героя Советского Союза.

— И не стыдно вам было представлять к генералу, по сути, младшего сержанта? Коллег ведь своих этим унизили.

— Мне приказали представить к наградам весь личный состав 'Каскада'. К Героям и повышению в звании. Лично Брежнев приказал. — развёл руками Дроздов, — А Савельев уже был полковником, и этому ты не возмущался.

— Возмущался, но молча. Итак, вы согласны, товарищ генерал-лейтенант?

— Я-то согласен, но за Брежнева не уверен. Он очень торопится, может потребовать твоей отправки немедленно.

— Тогда он получит рядового срочной службы, который до дембеля будет 'Не могу знать!', а после уедет куда-нибудь в Аргентину. Если общество 'Динамо' нарушит наш договор, то именно так я и поступлю.

— Звучит как ультиматум.

— Ультиматум и есть, Юрий Иванович.

— Не верю, что ты готов предать Родину.

— Брежнев мне не Родина. Если разбушевавшиеся гормоны мешают Лёне выполнять наш договор, то и я ему больше ничего не должен. 'Каскад' он угробить в полном праве, но заставить меня заниматься проектом 'Тургояк' никак не сможет.

— Может, ты сам слетаешь на пару дней в Москву? Ильич, конечно, не Родина, но всё-таки он Глава Советского Союза, что тебе стоит его уважить? Вдруг у него и правда есть веские причины, форс-мажор, как ты это называешь...

— Действительно, почему-бы и нет. Гордыня — смертный грех, если она мешает делу... что-то я и правда излишне увлёкся этой войной... Хорошая идея, Юрий Иванович. Только тогда уж не на пару дней, а на неделю, нужно будет заодно и в Тургояк заглянуть, проверить, что они там понастроили, зодчие-косоручки.

* * *

Никакого форс-мажора у Брежнева, как и ожидалось, не случилось, просто Пакистан он уже счёл вопросом решённым и воспарил разумом к новым высям. 'Каскад'? А что 'Каскад'? Снабжается всем необходимым по первому требованию, по Звезде Героя всем раздали, пусть служат дальше, на то они и офицеры. Титова забирай, Дроздова на его место, конечно, жалко отдавать, но раз ты считаешь, что так лучше, то пусть так и будет. Сейчас не о мелочах нужно думать. 'Тургояк' — это проект помощнее ядерного и ракетного.

— Не был ты стариком, Максим, не понять тебе, что значит вернуть возможность этого самого. Как учёный, ты это понимаешь, но теория суха. За такое... Нам даже воевать больше не придётся.

— Не хочу показаться занудой, Леонид Ильич, и на склероз не намекаю, у вас его точно нет, у вас сейчас эйфория. 'Многомерное чудище' ведь никуда не делось. Всё, что делаю я, может и оно. Причём с гораздо лучшим результатом. Ответ на наш 'Тургояк' последует очень быстро.

— Может, сдохло уже твоё чудище? Или интерес потеряло и ушло в другие измерения? Сколько мы уже тут наворотили, а оно всё никак себя не проявляет.

— Это исключено, Леонид Ильич. Мой Учитель охотился на него в 1984-ом году. Не труп искал, а готовился к серьёзной битве. А если уж он воспринимал это чудище опасным противником, то нам с вами точно ничего не светит.

— Тогда тем более — переживать не о чем. Я не понимаю, как это возможно охотиться в будущем, но раз ты говоришь, значит так и есть. Там, в будущем, на него охотятся, и чудищу сейчас просто не до нас. Может такое быть?

— Теоретически может. Если мерность моего учителя на порядок превышает чудище, то девяносто процентов внимания он на себя отвлёк. Но нам с вами хватит и всего одного процента.

— Значит, шанс у нас уже один из десяти. А сколько процентов было у Сталина в сорок пятом, чтобы отбиться от операции 'Немыслимое'?

— Четыре десятых процента, Леонид Ильич.

— Вот! — назидательно поднял палец Брежнев, — Ссыкуны вы там все, в своих других измерениях. Я знаю, что ты меня не сильно уважаешь, Максим, но я, в отличии от твоего бубнового 'Каскада', в атаку под пулемётным огнём не один раз вставал. У нас уже сейчас шансов в два с половиной раза больше, чем тогда было у Сталина. Предлагаешь мне начинать бояться прямо сейчас?

— Я вас уважаю, Леонид Ильич...

— Брось, Максим! Я генерала ещё при Сталине выслужил, чуйка у меня отлично работает. Ты меня не уважаешь, в этих ваших измерениях я никто, и звать меня там никак. Ты меня уважаешь, как я уважаю какого-нибудь голожопого вождя с одного из островов Полинезии. Это нормально, за это я не в обиде. Чудище твоё сейчас сильно занято в будущем, а нам нужно строить настоящее. Если для воплощения проекта 'Тургояк' тебе понадобится весь 'Каскад' — бери. Басмачей добьём по старинке, благо дело, Индия Пуштунистану всё оплачивает, а в Афганистане бездельничает почти трёхсоттысячная армия, подготовленная за наши деньги. Говно, конечно, а не армия, но и воевать ей не с фашистами предстоит. Справятся, короче. Не так быстро, как это было бы с тобой и твоим 'Каскадом', но в этом случае мы никуда не торопимся, нам через Карачи торговать пока всё равно нечем, да и база флота там не особо нужна.

— Хотите сделать из Пакистана ещё один Ирак?

— Хочу. — кивнул Брежнев — Индия ведь с нами временно союзничает, пока на севере порядок не наведёт. Помогать им в этом нам не с руки, пусть они там ещё лет десять возятся, пока сами не попросят нас забрать Белуджистан, чтобы от Ирана отгородиться.

— Да, уж. Быстро вы перестроились, не ожидал. Но сразу изъять 'Каскад' не получится, месяца два на это нужно.

— Два, так два. Только ты будешь готовить Дроздова в Тургояке, туда-же переведём из Балашихи 'Вымпел'. Посёлок уже расселили в Миасс и Челябинск, сейчас там только железнодорожные путейцы остались, но и их заменим военными.

— С чего такая спешка-то, Леонид Ильич? Что не смогло полгода подождать?

— У меня сын родился, Максим, от одной из помощниц.

— Поздравляю, Леонид Ильич, но всё равно не понимаю. Причём тут это?

— А при том, что я уже полтора года обещаю своим товарищам допуск к лечению по методу Савельева. Своим близким обещаю, своим друзьям. Костя Черненко уже на ладан дышит, а ведь он мне дороже, чем тебе любой из 'Каскада'.

— Ну, его ведь можно прямо здесь поправить, не ломая планов. Болел-болел, да и вылечился, подумаешь... Бывает всякое...

— Молодёжь... Это у вас всякое бывает, а у нас, стариков, только чудеса методики Савельева. Мы уже с французов два миллиарда франков собрали на волшебную клинику в волшебном месте и это только начало. Даже тебе столько награбить не просто, а тут сами несут. От японцев один старый пердун приезжал. Обещают построить тоннели между Хоккайдо и Сахалином, Сахалином и БАМом, из Токио в Москву можно будет по железной дороге добраться.

— Не врёт? — опешил Воронов.

— Может и врёт, паскуда, но я этим пердунам на слово верить не собираюсь, для этого ты мне здесь и нужен, чтобы на враньё их поганцев проверять. А Пакистан оставь тамошним басмачам, тысячи лет без тебя как-то жили, ещё десяток точно проживут.

— Задачу понял, Леонид Ильич. Пару дней нам с Семёном Геннадьевичем понадобится на осмотр достопримечательностей Тургояка, а к двадцать второму присылайте Черненко.

— И Кунаева. Нельзя мне никого из них выделять. Неправильно это. Не поймут.

— И Кунаева. — кивнул Воронов, — И помощниц сразу с ними пришлите. А то вдруг захочется, а вокруг одни вояки, или старухи железнодорожницы. И вообще, насчёт помощниц подумайте. Очень ведь удачный момент агента внедрить.

— Молодёжь... — усмехнулся Брежнев, — Ты поди даже полком никогда не командовал?

— Мой отдел был примерно равен полку по численности личного состава.

— Вот и я о том-же говорю. Примерно равен, но не полк, а отдел. Эх, учить вас ещё и учить, молодёжь, набрались вы в других измерениях наглости, но не ума. Всё будет, Максим. Помощницы тебе будут, клинику французы строили, аэропорт всё ещё строят, там сейчас и французского бабья хватает, кроме наших. Так даже лучше. Лети, посмотри на месте, а потом уже высказывай, а то сейчас разговариваем как слепой с глухим.

* * *

В Москве пришлось задержаться на два дня, вечером восемнадцатого резко поплохело Черненко и пришлось оказывать ему экстренную помощь, а девятнадцатого, раз уж теперь всё равно торопиться некуда, почти целый день уделить Андропову. Юрий Владимирович, после успехов 'Каскада' в Пакистане, в полной мере оценил (и даже несколько переоценил) потенциал подразделения и всех его бойцов, а узнав, что Брежнев дал добро на их вывод в СССР, буквально за ночь наметил всем новое место службы. И генерал-майору Титову в том числе.

После объединения КГБ и МВД в одно министерство, в рядах советской милиции провели вдумчивую и тщательную чистку рядов, сформировав из штрафников, которых сочли не окончательно потерянными для общества элементами, три бригады Внутренних Войск, которые сейчас проходили подготовку в Тирасполе, Пятигорске и Фергане. Причём подготовкой ментов занимались армейские офицеры, в основном, выпускники Рязанского училища ВДВ, которым такое занятие (дрючить ментов) пришлось очень по душе, и сил они на это не жалели.

Нет, никаких штрафбатов создано не было, всё в рамках социалистической законности — не хочешь служить, увольняйся, неволить тебя никто не будет, но при увольнении из архива поднималось личное дело, которое было не только личным, но и одновременно уголовным: от трёх до восьми, в зависимости от гуманности каждого конкретного судьи. Штрафные менты истекали потом, скрипели зубами, но терпели. В основном. Были, конечно, психи, решившие уйти на зону, но их было очень мало. 'Красных' зон, после реформы уголовного и административного кодексов в СССР, больше не существовало, а на общей бывшие менты сразу опускались на парашу. Даже несмотря на то, что почти всё отрицалово к тому времени уже перестреляли при попытке к бегству. Не подумайте плохого, никаких репрессий, они все и правда бежали, но всё время почему-то именно туда, где их ждали вэвэшники с пулемётами засадах. Авторитетов на зонах не осталось, но и простые мужики ментов тоже почему-то совсем не жаловали.

Милиционеров на участки и перекрёстки набрали новых, а вот с руководством вышла заминка. От майора и выше (за редким исключением), всё бывшее руководство МВД попало под обвинение в тяжких и особо тяжких преступлениях, вот Андропов и решил наложить свою волосатую лапу на ресурс 'Каскада'. В принципе, дело хорошее, но на многих у Воронова уже были планы, поэтому торговались почти весь день. Ментов в Союзе много, и при недостатке умения, они просто задавят толпой, а вот там, куда запланировал 'каскадовцев' Максим, придётся отмахиваться в одиночку. Жаль, конечно, но поделиться пришлось. И, судя по довольной физиономии Юрия Владимировича, получил он даже больше, чем изначально рассчитывал.

— Здравствуйте, Владимир Семёнович. Извините, что без предупреждения, я ненадолго, только с Челябером поздороваюсь. Боюсь, забудет он меня.

— Привет, Максим. Брось эти политесы, тебе я рад в любое время. Проходи, Челябер с семейством на прогулке, минут через пятнадцать-двадцать вернутся. Пойдём на кухню, я только что чай заварил.

— С семейством?

— Варька четырёх щенков родила. Молоком уже не кормит, раздавать надо, но Марина сказала тебя дождаться, так что ты очень кстати. В отпуск приехал?

— Проездом, в увольнительной. Утром нужно быть во Внуково.

— Я тебя отвезу, так что располагайся, переночуешь у меня. Моя бизнес-леди Вовку в Америку увезла, так что не стеснишь. Даже скрасишь моё одиночество.

— Ночевать не останусь, своих нужно повидать, но от чая не откажусь. А кто Челябера выгуливает?

— В основном, студенты биологического факультета МГУ, но иногда и преподаватели. Изучают они твоего Челябера, говорят — очень интересный экземпляр, интеллект у него сравним с некоторыми людьми, только разговаривать не умеет. Пока не умеет. — Высоцкий подмигнул и улыбнулся, — Или они его просто не понимают.

— Или он не хочет с ними разговаривать. — улыбнулся в ответ Максим, — Как в целом дела, Владимир Семёнович?

— В целом неплохо, насколько я понимаю. Второе 'Наследие' собрало сто двадцать шесть миллионов, сейчас главная тема для обсуждений в определённых кругах — размер премий, которые мы получим, и на что их потратим. 'Свободный американец' стартовал отлично, акции MGM Pictures Company уже выросли в четыре раза от цены покупки компании у Керкоряна. 'Скорпионс' с альбомом Пахмутовой-Есенина уже продал золотой диск, шесть мест в первой десятке хит-парада они удерживают уже два месяца, так что и с MGM Recording Studios тоже порядок, но деталей я не знаю. Марина сейчас готовит их концертное турне, из-за этого и задержалась в Нью-Йорке. Вторую часть 'Американца' планируем выпустить к их Дню Независимости, а третью к Рождеству через год, так что лично у меня забот пока хватает. Сам-то ты как?

— Нормально. До дембеля три месяца осталось, дослуживать буду в Челябинской области.

— Про Афганистан не расскажешь?

— Нет, Владимир Семёнович. Некоторые истории лучше предать забвению. Итоги вы и так знаете, а детали... нечем там гордиться.

— Нечем, так нечем, тебе виднее. Семён с тобой дослуживать будет?

— Семён Геннадьевич теперь генерал-майор, так что, в отличии от меня, служить ему ещё как медному котелку. Но вылетаем мы завтра вместе.

— В Тургояк?

— Хм... Я думал, что это секретный проект.

— Секретный, конечно. — усмехнулся Высоцкий, — У нас секретный, а во Франции самый обсуждаемый. Туда мечтают попасть все их медицинские светила. Челябера с собой заберёшь?