Восьмой медальон. Том 1

— Ох уж эти придворные правила! — слышались отовсюду жалостливые вздохи. — Принц погибнет от жары в такой одежде!

Несчастный вид Ланделинда — а это и впрямь был наследник престола — действительно можно было бы объяснить одеждами, в которых он чувствовал себя неуютно. Однако истинная причина заключалась в том страшном волнении, которое подросток, как ни пытался, не мог побороть.

Иногда принц оглядывался назад — туда, где на прекрасном жеребце гарцевал король, — в надежде увидеть ободряющий жест или улыбку отца. Однако Хильдеберт, казалось, напрочь позабыл о сыне: он то откликался на приветствия горожан, то заводил беседу с Геральдом, то делал замечания молодым людям, которые вопреки правилам приличия вели себя, словно расшалившиеся дети.

Лишь когда кавалькада подъехала к городским воротам, король поравнялся с принцем и тихо сказал:

— Ведите себя достойно, сын мой. Вы похожи на крестьянина, который впервые взобрался в седло. Не думаю, что дочери герцога понравится такой жених.

Принц кивнул в ответ и попытался взять себя в руки, но стараний его хватило ненадолго: едва отряд покинул город, плечи подростка опустились, а вид стал ещё печальнее.

Чтобы как-то отвлечься от тревожных мыслей, Ланделинд стал украдкой разглядывать сеньоров из своей свиты. Для этого ему приходилось показывать настоящие чудеса ловкости — негоже наследнику престола вести себя подобно отпрыску полунищего барона и вертеть во все стороны головой, и принцу пришлось придумывать всевозможные ухищрения, которые помогли бы незаметно наблюдать за спутниками.

Вскоре Ланделинд так увлёкся своим занятием, что позабыл и о недавней печали и тревоге, и даже о самой встрече с невестой.

Вдруг принц заметил среди свиты молодого человека, при виде которого губы его невольно тронула улыбка.

— Сеньор Фердинанд! — позвал он.

Через несколько секунд Рево очутился возле принца и низко поклонился.

Принц ответил коротким кивком, а затем произнёс:

— Я рад видеть вас. Из злоключений, которые вам пришлось пережить, немногие смогли бы выйти живыми и невредимыми.

— В счастью, боги оказались благосклонны ко мне и моим друзьям.

Некоторое время спутники ехали молча. Фердинанд не решался без позволения покинуть принца, тот о чём-то размышлял.

Наконец Ланделинд вновь заговорил:

— Смотрите, по каким чудесным местам пролегает наша дорога. По правде говоря, пусть я и редко покидал столицу, однако уверен, что земель прекраснее наших нет нигде: ни в Хеллиноре, ни на севере — во Фрайстере и Финстерланде, — ни даже в волшебном южном Шаллере. Разве можно не восхищаться лесами Алленора, где сквозь листву струятся золотистые солнечные лучи? Разве не прекрасны его луга — настоящие ковры с пёстрым узором?

— Хочу заметить, монсеньор, ваш восторг станет ещё сильнее, если когда-нибудь вы окажетесь в моей родной горной долине...

— Верю, однажды это случится! И надеюсь, что вы будете сопровождать меня в путешествии по Алленору...

Между тем, кавалькада взобралась на вершину одного из холмов. Сощурившись, принц различил вдалеке очертания большого старинного замка. Над дорогой вздымались клубы пыли: хозяин жилища и его сыновья уже мчались навстречу знатным гостям.

— Остановимся здесь и немного отдохнём! — указал рукой на замок Хильдеберт.

Возражать никто не стал, хотя некоторые юноши и вздохнули от огорчения: путешествие только началось, а король уже хочет сделать привал. Так ведь можно и через месяц не встретиться с герцогом и его дочерью!

Фердинанд воспользовался удобным случаем, чтобы, получив милостивое разрешение Ланделинда, вновь затеряться среди свиты.

— Что тебе говорил принц? — спросил Жосс, словно по волшебству выросший подле своего друга — господина. — Кое-кто чуть сознания не лишился от зависти...

— Похоже, он создаёт свой собственный двор, — задумчиво ответил Рево.

— Соглашайся!

Фердинанд рассмеялся и шутливо ткнул слугу в бок:

— Смотри-ка, сколь быстро ты всё решаешь!

— Тут и думать нечего.

— Ну, хорошо, об этом мы ещё поговорим, когда вернёмся в Везерхард. Сейчас не слишком подходящее время для таких бесед.

Впрочем, друзья могли бы не опасаться чьих бы то ни было любопытных ушей, поскольку в этот миг в отряде воцарился настоящий хаос. Виной всему послужил излишне ретивый хозяин замка: он так спешил навстречу гостям, что грудью своего боевого коня едва не сшиб тонконогую лошадку принца. Подросток попробовал успокоить перепуганное животное, но вместо этого внёс лишь ещё большую сумятицу в и без того не слишком стройные ряды всадников.

Наконец порядок был восстановлен. Хозяин замка, красный от стыда, спешился и рухнул под копыта королевского жеребца. Тот фыркнул и отступил на пару шагов перед странным разноцветным существом, ничуть не похожим человека, которое издавало какие-то страшные хрипы и стоны.

— Встаньте! — приказал Хильдеберт.

Перепуганный сеньор поднял голову.

— Встань, демон тебя забери! — пришёл на помощь своему господину Геральд.

Мужчина вскочил на ноги, точно его ужалила змея.

— Это ваше жилище? — указал в сторону замка король.

— Да... государь... — выдавил хозяин замка. — И добавил заплетающимся языком: — Прошу вас провести время под его скромной крышей...

— Как вас зовут?

— Барон Роберт... Роберт да Фрусфейг!

— Громкое имя... Ваши предки прославились во многих битвах.

Барон залепетал слова благодарности. Геральд угрожающе нахмурился. Мужчина тотчас понял, что от него ждут дел, а не слов, торопливо взобрался в седло и помчался к замку. Королевская кавалькада последовала за ним с радостными криками и гиканьем, точно гнала оленя.

Вскоре знатные гости наводнили двор замка. Взорам их открылось несколько громадных столов, на которые накрывали девушки, чей вид был куда соблазнительнее всевозможных яств. Зрелище это заставило молодых людей взглянуть на Фрусфейга с куда большим уважением.

Дождавшись, пока столы окажутся до самых краёв заставлены блюдами с мясом, рыбой птицей, колбасами, паштетами и, конечно, бутылками с выпивкой, гости набросились на угощение с яростью завоевателей.

— Ешьте... Пейте... — ласково приговаривали барон и его супруга, которая также отважилась выйти к гостям. Однако если Фрусфейг, наблюдая за прожорливыми сеньорами, ещё держал себя в руках, то в голосе радушной хозяйке всё явственнее проступали визгливые нотки. В конце концов женщина сослалась на болезнь — а она и впрямь была очень бледна, — медленным неверным шагом вернулась в дом.

Впрочем, заметим, что болезнь не помешала почтенной даме вновь выйти во двор, когда пиршество подошло к концу, и проводить дорогих гостей. На лице её при этом вновь заиграл здоровый румянец.

Похожие сцены повторялись с завидным постоянством каждые несколько часов. Фердинанд поначалу пробовал запомнить, как зовут феодалов, павших жертвой своего радушия, но вскоре забросил это занятие — от множества имен голова у молодого человека пошла кругом. Что же до короля, тот интересовался своими вассалами ещё меньше: единственным, что привлекало свиту монарха и его самого, были столы, накрытые щедрыми землевладельцами. Лишь принц невольно краснел, когда ему подносили блюда со всевозможными лакомствами — он с трудом представлял, что станут есть хозяева, когда гости покинут их жилища.

После очередного набега на погреба алленорцев принц не выдержал.

— Простите, отец, — обратился он к Хильдеберту, — но я боюсь, что свадьба моя окажется неудачной.

— Что за глупости ты говоришь? Это ещё почему?

— Потому что боги непременно услышат проклятия тех несчастных, которых мы так бессовестно обобрали.

Король посмотрел на Ланделинда, словно на слабоумного.

— Что за наивность! Неужели ты и вправду считаешь, что хоть один барон дочиста опустошил погреба ради встречи с нами? Да эти хитрецы припрятали всё самое лучшее — уж поверь мне!

— Я так не думаю, — покачал головой принц. — И по-моему, справедливо будет, если на ночлег мы остановимся в какой-нибудь жреческой обители. Священнослужители — вот кто уж точно не обеднеет никогда!

— Что ж, здесь я с тобой согласен, — кивнул Хильдеберт.

После этого сын и отец не обменялись больше ни единым словом.

Незаметно на землю опустился вечерний сумрак. Кое-кто из путешественников заметно подрастерял свою весёлость: "смельчаки" эти начали невольно поглядывать по сторонам, прислушиваясь к малейшему шуму. Когда же вдалеке послышался волчий вой, многим вспомнились демоны ночи и слухи о том, что одна из этих тварей недавно посетила Везерхард.

Поэтому, когда вдалеке показались заманчивые огни обители, послышались радостные крики.

— Вот место нашего ночлега! — провозгласил король.

Всадники помчались к своей цели: невысокому, но длинному зданию, окружённому пышным садом, который в свою очередь был обнесён стеной, чья высота не смутила бы и десятилетнего мальчишку. Справа от обители располагался храм — маленький, способный вместить от силы сотню человек.

Открылись ворота, и навстречу путешественникам вышли десятка три мужчин, возглавляемых старшим жрецом храма. Это был лысый худощавый старик с длинным посохом в руке. Потрёпанное серое одеяние висело на нём, словно на одном из чучел, что в великом множестве красовались на всех деревенских огородах. Приоткрытые губы обнажали дёсны, начисто лишённые зубов, отчего улыбку жреца невозможно было назвать радушной при всём желании.

— Проклятье, — шепнул Жосс Фердинанду. — Похоже, не так уж сладка жизнь в обители. Боюсь, здесь нам не получится ничем поживиться. Нужно было наедаться по дороге.

Вместо ответа Рево кивнул в сторону тех священнослужителей, которые замыкали процессию. Многие из них напоминали пивные бочки, в которых могло бы уместиться три таких старика, как старший жрец; другие, казалось, способны одним ударом могучего кулака свалить на землю быка.

Жосс понимающе усмехнулся.

В это время старший жрец просипел:

— Добро пожаловать в обитель храма Адукира!

Король в ответ произнёс:

— Мы глубоко чтим покровителя вашего храма и просим у вас ночлега.

Слова эти были обыкновенной формальностью: никто не осмелился бы отказать столь важным гостям.

Жрец поклонился до самой земли:

— Вы оказываете величайшую честь нашей обители, государь...

Пройдя во двор, гости словно попали в густой лес — так много было в нём деревьев, усыпанных всевозможными плодами: от спелых алых вишен до зелёных яблок и слив, которым лишь предстояло созреть.

— Это наш сад, — заискивающе глядя в глаза королю, пояснил один из жрецов. — Я сам за ним ухаживаю!

— Хотелось бы мне иметь такого садовода, — усмехнулся Хильдеберт.

Лицо священнослужителя просияло от счастья...

Когда гости вошли в обитель, оказалось, что скромное строение не способно вместить всех желающих, поэтому всем, за исключением короля, принца и нескольких их любимцев и родичей, пришлось довольствоваться помещением, которое служило жрецам спальней и было разделено на крохотные комнатки бессчётным числом перегородок. Сами священнослужители на время перебрались в храм; как сказал глава их, ночная молитва — лучшее средство для укрепления духа. Что же до слуг, в их распоряжение предоставили какой-то сарай с дырявыми стенами.

Во время ужина Жосс шепнул приятелю:

— Слушайте, мой господин, отчего бы вам не заслужить особого благоволения короля? Тогда вы смогли бы стать, скажем, герцогом или графом и возвели меня в рыцари...

— Откуда у тебя вдруг взялось такое честолюбие? — рассмеялся Рево.

— Не о себе забочусь. Главное, что ты станешь герцогом...

— ...а тебе никогда больше не придётся ночевать в сараях.

На этом друзья расстались.

Жосс поспешил занять своё место на подстилке из соломы, которую любезно предоставили слугам хозяева обители, и попробовал уснуть. Однако вскоре со всех сторон зазвучал такой оглушительный храп, что молодой человек решил, что лучше будет поспать на улице, чем не поспать вовсе.

Побродив немного по саду, он уселся под высокой старой яблоней, прислонился спиной к стволу и быстро задремал.

Фердинанд тем временем с превеликим трудом отыскал в темноте свою "комнату". Зная, что помимо него туда должны были поселит ещё одного "постояльца", молодой человек осторожно ступил внутрь и... отдавил кому-то ногу.

Послышались ругань и клятвы разорвать неуклюжего негодяя, который не видит, куда идёт. Но прозвучали все эти слова не слишком убедительно, поскольку были произнесены звонким мальчишеским голосом.

— Простите меня за неучтивость, дорогой сосед, — подавив улыбку, сказал Фердинанд.

В ответ раздался радостный возглас:

— Сеньор Рево!

— Вы знаете меня?

— Конечно! — вскочив на ноги, ответил незнакомец. — Вы ведь часто приходили в наш дом! Я — Ландеберт, сын сеньора Хельменфельда.

Услышав это имя, Фердинанд вздрогнул. В голове его тотчас вспыхнуло воспоминание о недавнем обещании, данном Энгерранду.

"Похоже, такова воля богов..." — подумал молодой человек и пожал протянутую подростком руку.

Глава 2

— Как ваша матушка? — первым делом спросил Фердинанд, когда Ландеберт вновь занял своё место на подстилке.

Свечу молодые люди решили не зажигать, чтобы не тревожить сон соседей, поэтому беседа проходила в кромешной тьме.

— Всё не может оправиться от горя, — вздохнул подросток.

— Неудивительно — удар был таким внезапным...

— О да!.. Дверь в покои отца была заперта с самого вечера, и никто не смел даже постучаться в неё: все привыкли, что в такое время лучше сидеть тихо и помалкивать. Лишь когда отец не вышел к завтраку, мы забеспокоились. Только собрались подняться наверх и спросить, что происходит — вдруг отцу нездоровится? — как вдруг несколько человек внесли на руках окровавленное тело. Матушка чуть не лишилась чувств при виде такого зрелища, а я так и вовсе едва не оказался во власти демона безумия... Даже сейчас ни один вечер не обходится без воспоминаний о том страшном дне.

Ландеберт говорил торопливо и сбивчиво. Видно было, что он давно хотел поведать кому-нибудь о своих переживаниях и страшно обрадовался, найдя наконец внимательного слушателя.

— Когда явился король, — продолжал подросток, — матушка обрадовалась, однако Хильдеберт сказал лишь несколько сухих фраз. А ведь мой отец был одним из ближайших его друзей!.. Впрочем, зачем я рассказываю это? Вы веди видели всё своими глазами... И должно быть, слышали, как король поклялся наказать убийцу. Но прошло больше месяца, негодяй разгуливает на свободе, а мы едем навстречу невесте принца.

— Я тоже не понимаю поведения государя, — произнёс Фердинанд.

— Правда?! — обрадовался подросток.

— Да. И не я один.

— А кто ещё? — с надеждой спросил Ландеберт.

— Мои друзья и знакомые — все они задаются вопросом, отчего злодей ещё не найден.

Подросток порывисто пожал Фердинанду руку.

"Как легко, оказывается, завоевать дружбу", — с усмешкой подумал тот, вслух же произнёс:

— Но ещё они не понимают, почему сеньора Годелива не хочет встречаться с градоначальником. Господин Бертгард пребывает в отчаянии...