Трилогия о маге. Свободное плаванье

Мастер просидел на аборигенке порядка минуты, запоминая суть непонятных процессов, происходивших в утробе, пока так и норовящая вырваться из-под контроля магия разворачивалась по пути заданных установок и впитывалась в женское тело. Тем временем никому невидимый слуга, не нарушая светящегося бело-синим чертежа, оказался у головы аборигенки и вылил ей в рот колбу с люминесцирующей субстанцией исцеления, напоив ею женщину, в галлюцинациях хватавшей ртом воздух.

Внешние изменения идеально замаскировали глубинные: лекарская благодать в считанные удары сердца избавила рабыню от всех синяков, шрамов и увечий, прямо на глазах устранила худобу и улучшила все женские округлости за счёт магии и очень плотного завтрака. Как в случае с Ребеккой и Келли, Грей не пытался изменить пластику женщин по своим лекалам, а помогал вернуть былую красоту с учётом желанных пациентками улучшений — никакого сопротивления.

Когда вся впрыснутая фантомом Виттера магическая субстанция впиталась в плоть без остатка, Грей вновь защёлкнул и активировал рабский ошейник, крепкие мужские руки вынули и затащили первую обработанную аборигенку на летающий диск Тенсера. Он утешился тем, что сделал её красивой и здоровой — и так со всеми.

Процедура повторялась ещё двенадцать раз, после чего Нокдаун освободил площадку от колодок и на пару со своим осунувшимся другом увёл красавиц, трясущихся от священного ужаса и переставляющих ноги лишь под действием принуждения магии ошейника: женская интуиция верещала о надругательстве над их чревами, перекрывая радость от полного физического оздоровления. Усталый и с трудом сохраняющий спокойствие Грей же неторопливо поработал веником, как можно более равномерно распределяя всё ещё светящийся порошок по ранее утоптанной Виттером земле. Невеликого роста магу было муторно на душе из-за свершённого греховного надругательства над материнством, однако он всё равно бы совершил нечто подобное ради того, чтобы лучше разобраться с тайной своего рождения и необычной сверходарённостью — его мать точно следовала чьим-то инструкциям.

— Виттер, встань в центр квадрата и послушай о путях, что я тебе предначертал. Ты выбрал месть, мой раб. Хорошо, убивай аборигенов на пользу Уотердипа — я тебя высажу у Зопала и этой ночью обеспечу суматоху. Есть четыре варианта излечения. Первый. Самый простой. Ты один из всех остальных видел колбы. Если к первому элейнта не вернёшься в Нью-Уотердип, то вне зависимости от причин я тебя не знаю и знать не желаю, при встрече вне границ Культака — сразу убью. Второй. Ты глотаешь пилюлю иллюзий в моей левой руке. При воссоздании тела обретаешь развиваемую способность к иллюзорному изменению себя на час или дольше. Магическое зрение видит сквозь иллюзии. Третий. Ты глотаешь пилюлю фантома в моей правой руке. При воссоздании тела обретаешь развиваемую способность к фантомному изменению себя на час или дольше — я тебе давал испытать возможности. Драконье или истинное зрение зрят суть сквозь фантомы. Обе пилюли способствуют к ведению шпионско-диверсионной деятельности. Через год-два ты отработаешь рабство, насытишь месть и затоскуешь по родине. С иллюзиями ты сгодишься в Уотердипе любому Дому. Фантомная сила изменит твою природу по типу шейдов из Тултантара — этот путь приведёт тебя к Теневым Ворам Амна и заказам на ликвидацию врагов Миеликки. Четвёртый. Я даю вот этому фантому плоть и кровь людей-орлов, а потом кристаллизую его в пилюлю. При твоём истовом желании она во время воссоздания тела даст тебе способность фантомного перевоплощения на манер доппельгангеров. Раз в сутки или чаще ты сможешь слегка исправлять свою внешность — эти метаморфозы останутся во время сна и до тех пор, пока сам не поменяешь. Плоть и кровь аборигенов-оборотней сделают тебя неотличимым от них. Живя среди них, ты невольно переймёшь их быт, традиции и культуру, а когда исполнишь месть всем участникам того обряда на алтаре в центре Зопала, то может статься, что уже есть любимая девушка для образования семьи или захочется заместить собой правителя Культака. Перспективы этого пути широки и туманны, а риск провала при становлении означает твоё превращение в гуманоидного монстра-шизофреника. Что из четырёх выбираешь, Виттер? — Пытливо спросил хмурящийся Грей.

— А моя Печень? Хозяин... — Угрюмо спросил искалеченный бородач, выглядевший донельзя нелепо и отвратительно. Обречённость? Надежда?

— Понимаю. В случае выбора путей с номерами три и четыре я пожертвую мастиффу пилюлю иллюзий, мой раб, но мой способ приживления работает только с людьми. Тебе, рейнджер, придётся самому заботиться о своей питомице после завершения собственного исцеления, — нейтрально сказал фальшивый гном, выжидательно уставившись в глаза добровольного раба.

— Четыре, — решительно выдохнул рейнджер, доверяя делам больше слов.

— Брать, так лучшее, а дальше как кривая судьбы выведет? — Скупо улыбнулся сероглазый, поступавший точно так же. — Хорошо, раб, прикажи приживале сидеть поодаль.

Виттер повиновался, колюче взирая на Грея. Мастер же пока не торопился с ним, а приказывая фантому опорожнить в себя склянки с кровью и кусочками плоти, остававшейся на перьях, вырезанных из трупов людей-птиц. Дав псине слизнуть и проглотить боб с левой ладони, Грей встал около центра земляной площадки и правой рукой протянул другой синий боб, проглоченный индифферентным фантомом.

В колдовской магии вместе с энергетической притягательностью ведущую роль играют воображение и воля к получению нужного эффекта. Использование компонентов для заклинаний и зелий основано на принципе подобия и заимствования свойств веществ. Этими основами и воспользовался мастер.

Вобранная магия сделала фантом Виттера крепче его близнеца, растворившегося ночью на лезвии кинжала клубящимися всполохами. Грею требовалась не эссенция из него, а переработка оборотной магии и плоти аборигенов. Мастер уже имел опыт успешного втискивания квази-реальной плоти в настоящую материю. сейчас требовалось нечто подобное. Первым делом Грей приложил руки к животу фантома, помогая его пищеварительной системе растворить всё проглоченное и распределить результат по всей псевдо-плоти. А затем... Процесс выглядел так, словно пустые латы сминались под хаотичными ударами дубинки. Вскоре фантом стал напоминать комок бумаги смятого эскиза, а потом затвердел, превратившись в светящийся орех яркого цвета магии. Окончательно сведя ладони, Грей покатал меж ними результат, за несколько минут достигнув строгой шарообразной формы с ноготь мизинца размером.

— Раб, ложись на спину в центре и по диагонали квадрата под летающим диском. Ты сам определил ориентацию этой площадки по сторонам света — сам и ляг головой в сторону, куда тебе интуиция подскажет. Ноги раздвинь шире плеч, руки тоже отодвинь от боков и не в коем случае не скреби землю. Приготовься примять контур.

Угрюмо молчаливый уродец выбрал северо-восток. Юный маг понял и кивком одобрил, щелчком пальцев и мысленной просьбой отменяя плоскость диска, "сгрузившего" тело и вновь появившегося над ним. Знал бы Виттер, чего удумала бесшабашная серая головушка, то вусмерть испугался, а так лишь храбрился и пугался иллюзорного обмана, справляясь лучше Хеброра и Федена, обвыкшихся в фантомном борделе и потому удивлявшихся вздрагиваниям "заглюченных" аборигенок, постепенно сходящих с ума из-за провальных попыток отличить вымышленное от реально сущего.

— Цепляйся осторожно — мне надо будет собрать прилипший к тебе песок, — приказал Грей, поднимая без нарушения отпечатка.

Виттер перевернулся вместе с силовым диском Тенсера, успешно созданным Греем по аналогии творимого Грейс. Отряхнув и собрав всё до крупицы, невеликого роста маг раздавил в порошок остаток мелка, затем добавил в плошку истолчённый кристалл позавчера собранной магии самого Виттера и всё это перемешал, добавляя свежие заряды маны. По щелчку на земляной площадке засветилась иллюзия глифа, через несколько ударов сердца начавшая быстро рисоваться от начала до конца, приковывая к себе внимание.

— Разноцветный пунктир означает щепоти, ровный синий цвет линий означает их готовность. Раб, ты будешь сам отсыпать глиф, я буду направлять в него магию через тебя. Ложись на живот с краю диска и бери плошку.

Виттер подчинился и ещё сильнее напрягся, когда Грей в позе лотоса устроился у него на лопатках, что было неудобно им обоим. Если бы он растянулся на спине, символически обозначая параллельность позвоночников, то тем самым мог добиться большего при меньших усилиях, однако это обозначило бы равный статус в тандеме, а не подавляющее главенство.

Время медленно ссыпалось на земельку, рисуя непрерывную линию магических узоров, призванных стабилизировать и сфокусировать магическую энергию на силуэте в центре построения.

Обратная "выкладка" тела потребовала ювелирной точности и слаженности участников — справились. Приставив носки к плечам строго в отведённых для этого контурах так, чтобы косточки голеностопных суставов касались ушных раковин, сидевший на диске Грей встал над человеческой головой со склёванным скальпом. Два сероглазых взора встретились. Две сильные воли. Одна была могучей, но не подавляла. Вторая пробовала приспособиться, но не прогибалась. Грей не хотел, но должен был додавить, нуждаясь в ценном опыте кузнечного пресса, выдавливающего металл по заданной форме, — магию в настоящей плоти.

Настраиваясь, целитель вспомнил своего первого такого тяжёлого пациента. Гастон Силмихэлв более тридцати лет назад в глобальное Смутное Время попал в тенета жриц богини боли Ловиатар. Они дольками нарезали ему ноги, истязая декадами. Вера в бога Хелма и его рай после смерти спасла душу Гастона и провела его по жизни. Целитель тогда ещё не владел лекарскими навыками наложения рук для помощи другим, а не только себе. Он вспоминал, как за несколько дней извёл не одну чашку своей крови, выращивая старику новую плоть и врачуя ампутированные части души.

Культака искалечили тело Виттера, оставив его работоспособным для того, чтобы суметь прокормиться самостоятельно. Культака надругались и осквернили душу Виттера, чего ловиатарцам не удалось провернуть с Гастоном. Культака ударили по самому примитивном инстинкту, извращением и насилием установив свою власть над лучшим лучником с Фаэруна — в Нью-Уотердипе. Любимая мастифф Печень зажгла потухший уголёк веры в Миеликки, став для рейнджера опорой и светочем. А дальше...

Волшебники плетут кружева магии — колдуну повелевают магии сплестись. Невеликого роста маг не был обучен ни на тех, ни на других, однако с переменным успехом пользовался и теми, и другими методами, больше поднаторев в колдовстве. Поэтому был важен каждый нюанс воли — дотошность до каждой мелочи. Невеликого роста маг и рад был бы обладать шикарной лабораторией с напольными глифами, прозекторскими столами, обтянутыми специальной кожей креслами и кушетками, полками, ретортами, идеальными инструментами на все случаи жизни и всеми прочими радостями алхимика, однако его с раннего детства не пускали заниматься по-настоящему, вот он и вынужден был стать сам себе лабораторией, клепая свои творения на коленке, так сказать. Благо тяжёлые и выматывающие тренировки пошли впрок — более не придётся кривиться, стыдясь или брезгуя.

Судьба не просто так подбрасывает встречи — это нужно обеим сторонам. Виттеру понятно — исцеление. А взявшему псевдоним Грей? Он превосходно помнил, как на небесном Плане Дом Знаний ангел-хранительница проливала бальзам на его сердце и схожим образом успокоила его шестилетнего братика. Поэтому невеликого роста магу удалось абстрагироваться и правильным образом настроиться на предстоящий ритуал — охарактеризовать магию внутри себя.

Не подавление. Не покорение. Однако — услужение. Вот наиболее верное определение — услужение. На небе — Миеликки, на земле — Грей. Не больше — не меньше. Грей осознал это и пытался выразить все оттенки в магии — Виттеру предстояло осознать это и принять на более глубинном уровне, чем поверхностные иллюзии рабского антуража. Правда, фальшивый гном не осмелился снять личину — пока рано, поскольку фантомные энергии и материи образуют между ними потребный мост и каналы. Сия зыбкая и эфемерная связь идеально сослужит сейчас и легко раствориться потом, не повредив участников.

Серые взгляды встретились. Волшебные уста заговорили вперившемуся в Грея глазу:

— Глотай, мой бренный раб. Представь, что будешь из моих рук хлебать коктейль с амброзией. Вспоминай, как я раздувался при избавлении от твоего проклятья — медленно и натужно. Так и ты принимай и удерживай всё в себе, делая глотки перед каждым мелким вздохом через нос. По моей команде всё резко выдохнешь из лёгких, а потом начнёшь делать быстрые глоточки, чередуя с крупными вдохами магии через рот и резким выдохом перед следующим глоточком — до предела вместимости. Всё это время смотри мне в глаза, мой бренный раб, чтобы зрительный контакт с твоей душой помог и на неё пролить бальзам. Четвёртый путь требует максимального контроля от нас обоих. Когда я закрою тебе глаза, сразу жмурься и задерживай выдох максимально надолго — продержись минимум минуту. Когда станет совсем невтерпёж, то по-прежнему с закрытыми глазами начинай выдыхать — носом и протяжно. В темноте болезненно долгого и равномерного выдоха умозрительно вспоминай аборигенов, которых ты сам убил и которые тебя осквернили — поочерёдно тех и других. Когда выдохнешь всё до капли, распахни очи и начни быстро-быстро ртом вдыхать и носом выдыхать, пока голова не закружится настолько, что всё вокруг закрутится и посереет. Когда это случится, снова зажмурься, смири дыхание и пульс, сосредоточься на ощущении силы мазтиканской Природы и своей любимой питомице. Шевелиться категорически нельзя. Только когда сакральная магия Природы до изнеможения и ломоты переполнит тебя, только тогда открывай глаза и прикажи мастиффу пригнуть на тебя для передачи собранной энергии на вживление в плоть псины проглоченной ею пилюли иллюзий. Приготовься служить, мой бренный раб.

Грей ещё хотел добавить про то, что не надо ничего бояться, что он рядом и не бросит, но этим бы оскорбительно унизил мужчину, который пытался смириться с особенностями мага, требующего пожизненного служения в обмен на исцеление. Мастер тоже сомневался и колебался, определённо будучи за получение максимальной выгоды.

— Зачем вам я? — Тихо и твёрдо осмелился спросить Виттер о своём будущем. Бунтарство? Смирение?

— Вера, — честно признался Грей, погрустнев, в том числе из-за нарушенной концентрации. — Я не питаю иллюзий в наличии могучих врагов, способных скрутить меня в бараний рог, уподобив тебе. Я могу и помогу исправиться и стать сильнее. Сделаю это во имя укрепления своей веры в то, что буде со мной случится катастрофа, то найдётся способный помочь мне оздоровиться, пережить несчастье и стать сильнее — найдётся и сделает это к вящей пользе. Наивная вера поддержит надежду, а в совокупности с неискоренённым эгоизмом это уже стимул к самостоятельному решению возникающих проблем. Хех, а если без философской зауми, то в мире слишком много плохого, чтобы проходить мимо хороших дел, — доступным языком признался Грей в сумбуре своих мотивов.