Гоблины дальнего космоса (полный текст).

— Мы вернем вам сына, предоставим защищенное жилище, вы сможете делать карьеру в нашей армии, где получите сопоставимое с прошлым статусом положение, — я щедро предлагал пряники, главное — чтобы не оказалось мало. — За ночь вы успеете заложить свое имущество в республике, а деньги перевести на нейтральные счета, например в конфедерацию гуманоидов. К тому же часть бывших республиканских государственных крейсеров станут вашей личной собственностью.

— Об одном из ваших сораспорядителей позаботятся наши друзья, — добавляет Серый. — Другого притравите сами. А там — гоблинский крейсер появляется в окрестностях планеты, боевая тревога, и кода доступа у вас одного, остается только принять наши команды на борт. Все без обмана: мы же гоблины и нам нужны не только корабли, но и опытные флотоводцы.

— Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — устало возражает распорядитель. — Схожесть лиц ничего не доказывает. У меня нет оборудования, чтобы, не ставя подчиненных в известность, с абсолютной точностью идентифицировать вас по аутентик-записям. Моя жена прислала вас, хочет окончательно похоронить мое будущее, да?

Ну вот, а я думал и впрямь попытаться выкрасть его сына несмотря на весь риск: человек ведь может сдать нас полиции уже после похищения, прослыть спасителем ребенка, на этом фоне попытаться устроить судебный передел с женой.

Раньше я всегда опасался прикасаться к огню. Когда в игре гоблины тушили пальцами свечи, я лишь смотрел. Когда на спор прыгали через костер, я не участвовал. Лишь мороз мог прижать меня вплотную к языкам пламени — оттаять, почти сомлеть от тепла, только такое развлечение признавал. Но времена меняются. Надеюсь, такого доказательства ему будет более чем достаточно.

Я медленно подошел к камину, набираясь решимости, без обезболивающих все-таки. Интересно, сколько секунд выдержу? Сжал пальцы левой руки в кулак и сунул в огонь...

*

Во время инструктажа, проводимого в сумрачном душном помещении низеньким худосочным типом с бегающими глазками, мои мысли все время норовили убежать куда-то в сторону. Сдержит ли распорядитель свое слово? Не накроет ли нас полиция случайно, из-за недостаточной продуманности какой-нибудь детали похищения? Что до наших доброжелателей, которые и сделали всю операцию возможной — когда и как они будут забирать дивиденды? И впрямь дадут увести флот в Империю? Кто же у них за спиной такой сильный, что рассчитывает свободно забрать у нас искомое, несмотря на целую эскадру? Разве что, если это... А если мы не захотим нечто — пока не знаю что, но похоже бóльшую часть флота — отдавать? Чем это для нас аукнется? Но обезболенная кисть не болела, и я все же взял себя в руки и уловил основные задачи сегодняшнего вечера.

Малец живет в военном городке, за периметр которого пропустит прикормленная смена. Формально наша цель — контрабанда, три 'зеркальных' доспеха, они и впрямь приготовлены для нас за периметром, переправлены еще раньше. Но на выходе охрана будет смотреть, не вывозим ли больше добра, чем проплатили. Малого — тогда я еще не знал, что такая кличка останется за ним до самой смерти — ни за что не пропустит. И у нас будет всего один ствол против двух у людей, больше доставить на территорию не получилось. К тому же будем без доспехов, если охранники увидят гостей в броне, то пишущие сенсоры внутренней защитной автоматики не отключат, оружие этим не ослепят, и тогда нам уже ничто не поможет. Зачем охране вообще что-то отключать? Ну как же, если нет, то видео передачи взятки уйдет в полицейскую сеть. А вот из-за кратковременного якобы сбоя аппаратуры никто шума поднимать не станет.

Сами охранники профи, но частники, армейское снаряжение им в личное пользование не выделили, считается автоматики достаточно, а они так, на подхвате. Уже легче. За контрольной полосой внутри периметра наблюдение есть только за воздушными целями да и то выше зданий. Внутри сдаваемых семьям военных домов видео тоже нет. Значит, можно в темноте зимнего вечера под самый дом на реактивных ранцах подлететь, также и обратно, если третий ранец с собой притащить. Тогда полиция не сразу узнает, чего налетчики хотели. Лишь бы ветра не было — баланс у ранцев никакой.

— В доме только мальчик и служанка, запереть ее там не получится — двери хлипкие, хоть звук и держат, — продолжает 'инструктор'. — И тут сюрприз — усыпить тоже нельзя, на всей прислуге в городке датчики, отслеживающие состояние крови. Даже если кто рядом с детьми к водке приложится — уже тревогу бьют. Быстро коды подобрать, чтобы снять, не поднимая шум, не выйдет. Так что думайте сами. Мальчишку тоже сами должны уговорить — под гипнозом или химией его в космопорте не пропустят, а вот если добровольно полетит, мы нужные документы для выхода на орбиту подгоним. Не сканировать грим еще можно договориться при необходимости, но вот насильно провести человека — никак.

Как и в случае с отцом, наши помощнички за убеждение не брались, иначе сами бы флот угнали.

Впереди 'наипростейшая' часть диверсии — добыть мальчишку и 'обменять' его на флот. А ведь папаша-то продешевил — с такой эскадрой мог бы и собственную Империю основать. Вот что значит безынициативность!

*

Нам открыла стройная неброско одетая девушка с живыми, молодыми глазами — зуб даю, лет ей столько же, на сколько выглядит. Краем глаза вижу — Проныра глаза прищурил, еще немного и западет на длинноволосую шатенку всерьез. Но не она:

— Ничего не покупаем, — скороговоркой сказала и попыталась захлопнуть дверь.

Но я уже вставил в проем ногу, а следом и Проныра пришел в себя, вбросил в холл тело, хватая девчонку за горло. Да так, что она не смогла даже пискнуть. Лишь в страхе раскрывала рот и таращила глаза, а руками пыталась отодрать пальцы гоблина, но куда там.

Я аккуратно прикрыл дверь, заблокировал ее автоматикой. Лишь затем обратился к девушке:

— Это не изнасилование, нет, — раздельно выговорил каждый слог ей прямо в правое ухо. Успокоить нужно, в современных фильмах извращений больше, чем нормы. — Если будешь молчать, моргни, и он, — показываю на Проныру, — отпустит твое горло.

Неожиданно испуг в ее глазах сменяется любопытством. Ах да, раз она нам не нужна, значит, мы пришли 'обидеть' ее нанимателей, а прислуга зачастую не против, чтобы богатеньких хозяев немножко опустили на грешную землю. А то, что видела наши лица, девушку не пугает — не беда, мало ли какой грим на себя налепили. Она энергично моргает, и Проныра аккуратно отпускает горло. Девчушка долго растирает помятую плоть. Наконец кивает, что готова — ишь какая понятливая! Я достаю кляп, и служанка послушно открывает рот — ни на грамм вассальной преданности! Нет бы закричать, предупредить — вдруг мальчишка сообразит заблокировать автоматикой все двери, вызвать полицию, удрать через окно — да мало ли что?

Надежно фиксируем скотчем кляп во рту, обматывая голову по окружности ото рта к затылку — когда наступит время высвобождаться, волосы ей придется отрезать. Пеленаем девушку дальше — руки за спиной согнуты в локтях, предплечье одно к другому, особенно тщательно работаем с кистями. Мягко укладываем на живот — ноги сгибаем в коленях и тоже одна к другой, затем ноги к рукам, насколько хватает женской гибкости. После остатками скотча привязываем спиной к массивной чугунной решетке камина: правда, остывшего — и тут камин, причем прямо в холле, что за повальное увлечение!

Готово! Ну впрямь загляденье! Как эстетствующие скульпторы мы несколько мгновений удовлетворенно созерцаем свое творение. Но спохватываемся и направляемся вглубь дома, на ходу снимая грим. Оглядываюсь, и девушка явно узнает меня: в шоке быстро-быстро хлопает ресницами.

Что говорить — увлеклись. Весь скотч на нее можно было и не изводить.

Мы нашли Малого на втором этаже в детской комнате, играющего на компьютере. Конечно, война идет уже не один день, и негуманоидный рейдер успел побывать в окрестностях планеты, потому играл малец в устаревшую игру, без полного погружения. Даже без очков и перчаток — сразу видно, стратегия. Но — всë как нам и сказали, играл за каких-то закованных в железо типов, очень смахивающих на гоблинов. Понадобилось вырубить комп из сети, чтобы он нас заметил.

— Да ты вообще ..., старик! — не знаю за кого он нас принял, однако мальчишка совершенно не испугался. Странно выслушивать нецензурщину от столь юного создания, но я вспомнил себя в его возрасте и все стало на свои места.

— Он не граф Старик, а их всегоблинское величество император Келум, — поправляет Проныра.

— А ты Проныра, да? — узнает пацаненок. — Да вы клоуны! Чо надо? Кто вас прислал? — он выбирается из-за стола и отскакивает от нас подальше, к окну, будто мы заразу разносим.

Я молча беру стул и ломаю о монитор. Стоит ли упоминать, что монитор тоже несколько пострадал.

— Клоуны себя так не ведут, — напоминаю мальцу.

— Так чо надо скажите, — у него уже слегка дрожит голос. — Компьютер зачем сразу ломать?

— Мы и впрямь из Империи гоблинов, — Проныра располагается прямо на полу на выходе из комнаты. — Если вспомнишь видео, запущенное нами в межзвездный эфир, то поймешь — сегодняшнее появление вполне в нашем стиле.

— И мы предлагаем тебе, — я присаживаюсь на край стола, сдвинунв обломки в сторону, — переселиться в Империю гоблинов. Тебя ждет либо карьера гоблина, либо просто будешь жить при своем папаше.

— Этот индюк — гоблин? — вырывается у Малого.

— Ну да, — я внешне безразлично пожимаю плечами. Конечно, официально гоблином его отец станет не раньше утра, но малец сам еще не гоблин и даже не ребенок гоблина, потому по Законам гоблинов в крайнем случае соврать ему можно. Хоть это и будет нарушением пускай не Законов, но имперских традиций. Однако других вариантов я не вижу, традицию же иногда нарушать приходится.

— Ух ты... — мальчишка задумывается. — Докажи, что вы — не загримированная подстава!

Хоть сломанного стула и не хватило, все равно здесь доказывать будет попроще — и я неспешно отвешиваю правой открытой ладонью подзатыльник, скорее толкающий, чем бьющий. Пацанчик дергается головой и делает шаг, другой, чтобы удержать равновесие. В глазах не боль, не испуг, не обида — нет, в глазах безграничное удивление. Поднять руку на ребенка для совершеннолетнего уже много веков уголовное преступление, хоть на своего собственного, хоть бы даже синяков или ссадин не останется. И у обвиняемого услышать в приговоре про испытательный срок или штраф не выйдет.

— Круто! — восклицает Малой и тут же без объяснений лезет на край стола, чтобы, встав на цыпочки, пошарить на верхней полке рядом стоящего шкафа. Мы провожаем его действия удивленными взглядами — не слишком ли я его по голове приложил? Но мальчишка уже спускается вниз с огромным рюкзаком в который летит со стола, с полок, из ящиков и из-под кровати всякая дребедень — вроде ноутбука или одежды.

Мы выходим из дома через все тот же здоровенный холл, и Проныра с сожалением смотрит на мычащую что-то сквозь кляп служанку:

— Жаль, что на космодроме так строго, — вздыхает граф. — А то с собой бы ее прихватил...

Я лишь молча пожимаю плечами — уж чего-чего, а женщин в Империи хватает. Но привести домой мы собрались нечто более ценное, чем любое число пленных — межзвездный флот.

На улице сквозь закрытую дверь служанку уже не слышно. Понимаю, чего она хочет — догадалась, что лежать ей так как минимум до завтрашнего утра. Но я не вижу других вариантов — на автоответчик дома Малой записал отказ в доступе без ордера: все, мол, спят или на компьютерах играются, не беспокоить. А значит, даже если мы на пропускнике малость пошумим, о пропаже мальчишки никто не узнает в худшем случае еще часов пятнадцать. Девушка же так как раз от кляпа не избавится раньше срока, мало ли какой у них в поселке голосовой код доступа предусмотрен для экстренных случаев — некогда разбираться в правах доступа к электронике.

На реактивных ранцах к машине, мотор урчит, и вот уже мое императорское величество неспешно подруливает фургончик к КПП, заранее напустив на лицо маску безмятежности. Машина заезжает в смотровую и я выхожу, в жесте притворной честности открываю все дверцы.

— Добрый вечер, — второй раз за сегодня здороваюсь с охраной. В ответ лишь сухие кивки.

Проныра так и остается в кабине, держа руки у сюрприза. А я с кредитной карточкой на предъявителя, отправляюсь на встречу охранникам. Первый, даже не взглянув на меня, но и не подпустив на расстояние вытянутой руки, подходит и начинает сканировать машину — не везем ли больше контрабанды, чем договорились пробашлять. Мы уже проходили такую проверку, попадая внутрь периметра. Тогда у нас смотрели и документы — загодя был подготовлен второй комплект бумаг и грима, включая имитатор радужной оболочки глаза, изменение отпечатков пальцев и другие мелочи. Другой охранник с непроницаемым лицом забирает у меня кредитку и проверяет ее уже совсем другим, банковским сканером.

Чтобы по-свойски разобраться с контрабандой охрана должна отключить на пропускнике централизованное наблюдение, а с ним и автоматические ригвелы. Однако всю систему они отсюда отключить не могут, остается еще внешнее наблюдение периметра со своими ригвелами-автоматами. Так что опасаться нас охране нечего, в любом случае далеко не уйдем. Но во время обучения в ребят вбили хорошие привычки, для них хорошие, не для нас: время действовать, но проверяющие так и не сняли положенные им шлемы с забралом, тела полностью закрывает полицейский композит-доспех.

Лишь тот, кто проверял карточку, расстегнул сочленение пластин на горле и засунул пластиковый прямоугольник куда-то в недра внутренних карманов. И если у первого в одной руке сканер, а вторая на бедре у расстегнутой кобуры, то второй ненадолго отвлекается: все-таки они видят нас во второй раз, мы приехали по рекомендации, а потому вколоченных в учебке рефлексов оказывается недостаточно.

Я делаю один единственный шаг в сторону и, будто случайно, загораживаю спиной своего визави от напарника. Правая рука, непострадавшая во время беседы с распорядителем флота, выстреливает к единственному неприкрытому доспехом месту на теле человека. Его глаза расширяются, человек успевает рефлекторно прижать руки к горлу, но моих пальцев там уже нет, я успел отдернуть кисть, теперь сжимающую ошметок красной плоти. Все заливает кровь. Охранник падает лицом вниз.

Другой человек выхватывает пистолет и открывает огонь — никаких пауз на предохранитель, предупредительный выстрел, ничего в духе нашей полиции... Хорошая школа! Первые пару пуль идут мимо — я успеваю уйти с траектории перекатом. Тут из кабины высовывается Проныра и разряжает наш сюрприз во врага. Ригвел-импульс насквозь прошивает композит-доспех на груди у человека и оставляет по себе дымящуюся выбоину в стене. Все-таки на охраннике не 'зеркало'. Человек падает, следует еще выстрел, прежде чем пистолет выпадает из руки, и пуля крошит стену у моего локтя. Хорошо, что одним ригвелом нас все же снабдили — любое слабейшее оружие здесь не играло, положили бы нас бездоспешных. Пуля человеку в композит-доспехе со включенными автомышцами не то что защиту не пробьет — с ног обычно не сбивает.