Гоблины дальнего космоса (полный текст).

Я молча перегнулся с кровати и вытащил загодя припасенное обручальное колечко. Кружочек золота — я обменял его на часть имперской торговой лицензии, — но единственный способ окончательно убедить женщину в серьезности своих намерений.

— Любимая, теперь оно твое по праву.

Она стрельнула глазками, кокетливо улыбнулась и прошептала:

— А испросить моего согласия?

Я раскинулся на диване, поместив затылок у нее между бедер, и, глядя Лиле в глаза, таким же шепотом ответил:

— По Законам гоблинов, если незамужняя особь женского пола провела с гоблином ночь, то ее согласие стать его женой больше не требуется.

— А мужчины?

— Что мужчины?

— Нужно согласие?

— Конечно.

— Хм. Пожалуй, все же следует прочитать эти ваши Законы полностью, особенно про 'особей', — она в задумчивости перебирала мои волосы. — С сегодняшнего дня нам полагается медовый месяц. И чур его не прерывать! — И Лиля попыталась заставить меня замолчать поцелуем, совсем как мое величество незадолго до того.

Я обхватил ее голову ладонями и задержал в сантиметре от своих губ:

— Ну же, будь послушной женушкой. Завтра я улетаю, а когда вернусь, постараюсь рисковать поменьше.

И я хотел ее поцеловать, но моя Лилиан внезапно вывернулась:

— Чтобы я стала послушной, тебе следует сперва как минимум покорить полсотни боевых космолетов!

До предложения наших гостей ее заявление заставило бы меня побледнеть — ведь как раз столько космолетов собиралось громить нашу Империю. Но теперь я лишь улыбнулся:

— Как скажешь, любимая, значит, угоним полсотни.

— Подожди, я не то имела ввиду, — она не на шутку испугалась, даже зрачки расширились.

С чего бы вдруг? Неужели я похож на человека, способного вот так запросто отправиться угонять полсотни космолетов? Хотя, с другой стороны, я как раз так и собираюсь поступить. Гм.

С этими мыслями я перевернулся на бок и провалился в сон.

*

Наутро изморозь тронула слюдяные окошки хат и черные ветви деревьев. Скрипел под ногами выходивших на подворье гоблинов ледяной наст, тускло светило в по-зимнему сером небе блеклое солнце. Кто-то приударил за местными красавицами, другие приводили в порядок оружие, а мы со Стариком разбирали символы пергаментной карты.

Вечером же, после обильного ужина, распив не один жбан меда и порядком захмелев, гоблины сидели на лавках в одной из хижин. За окном медленно падал снег. Бледно-желтые звезды на фоне черного неба то появлялись, то исчезали, закрываемые серыми тучами. Полная луна огромным немигающим оком обозревала окрестности. Пролетели меж побелевших древ совы-сплюшки, где-то вдали ухнула неясыть. Голосом более похожим на плач ребенка закричала в темноте выпь — видать горячие ключи здешних болот позволяют ей зимовать в родных краях.

— На хутор, так на хутор! — рявкнул я и хлопнул широкой, мозолистой ладонью по колену.

И вот уж на околице гоблины один за другим закидывают за спины луки в сагайдаках и колчаны, садятся на варгов, поправляя притороченные к седлам секиры и пухлые походные мешки. Старик первым выезжает на тракт, а за ним, с гиканьем и свистом, трогаются остальные. Варги быстро перебирали лапами, шумно вдыхали носами воздух, принюхиваясь к зимнему лесу. Было холодно, но звери согревались в быстром беге. Часа через два, когда бороды воинов уже успели обледенеть от теплого дыхания и трескучего мороза, мы, по знаку Серого, в годы пошести бывавшего в этих краях, свернули с тракта.

И вскоре в багровых отсветах факелов, под уханье филина, раскрасневшиеся от быстрой езды и мороза гоблины нестройной гурьбой влетали в орочий выселок. Стройные, высокие поселяне с почти человеческими чертами лица и короткими клыками, лишь самую малость закрывавшими нижнюю губу, выскакивали из землянок встречать редких гостей. Варги, тормозя на поворотах, окатывали весело галдящую толпу снегом, и наконец остановились перед вросшей в землю, желтой от мха бревенчатой хибаркой. Покосившаяся дверь со скрипом отворилась и выпустила в ночь сгорбившегося под тяжестью прожитых лет изборожденного морщинами орка, опиравшегося на плечи двух молодых отроков. У орка, чьи седые космы едва не достигали пояса, не было обоих ушей.

Через пол часа мы уже сидим с ним наедине в помещении возле разгорающегося очага.

— Посоветоваться, говоришь, пришел, — задумчиво тянет старейшина. — Ну, ну... Расскажи, как не допустишь, чтобы гоблины своих товарищей подставляли, выслуживая лишний риск.

— У нас есть магические кристаллы, — говорю я, имея ввиду аутентик-видео.

— А если магия заметит не все что нужно? Она ведь не всесильна, — ехидно улыбается старикан, думает без магии-техники мы ни на что не способны.

— Не будем присуждать риск за спорные случаи. А если подставу докажем однозначно — расстреляем без учета ранее заслуженного риска.

— Пускай. Ну а если начальнички будут подсуживать?

— Зачем им? — я не тяну с ответом, много раз уже об этом думал. — Барон не заинтересован в присуждении излишнего риска своим подчиненным. Ведь в крайнем случае он может временно назначить на любую должность в пределах своего феода даже рэл'гоблина. Если же кто служит под началом родни или других близких людей, то должен как минимум бóльшую часть своего риска на кристалл записать.

— Хорош, хорош, — улыбается Старик. И не поймешь — то ли ответ хорош, то ли я уверенно держусь, и это ему нравится. — А если кто замолчит подставу, чтобы честь отряда сберечь?

— Риск слишком велик, если вскроется, то такому гоблину никогда выше рэл'барона или рэл'графа не подняться — даже наименьшим отрядом командовать больше не позволим.

— Все-то у тебя строго рассчитано, все предусмотрено, — вдруг хмурится орк и морщины на лбу приобретают поистине пугающую глубину. — Что, думаешь, совсем без сбоев сработает?

— Как же, без сбоев, — ухмыляюсь я. — Это только философы об идеальном обществе или о человеке идеальном пекутся. Да и то не все. У нас же реальная жизнь. Сбои будут, но смертей будет гораздо больше.

— Смертей говоришь? То есть можно просто отряд в засаду подставить и выжившие рисковыми парнями станут?

— Не-а! — приятно, когда проблему осмыслил в деталях заранее и на любой вопрос ответить можешь. — Кто бездумно подставляется, врагов не убивает — тот риск не получит. А кто лишь отчасти виновен — тому и риск засчитают отчасти.

— Неплохо, — почти шепчет орк. — А как насчет не-гоблинов? Есть ли для них место в Империи?

Я как-то всерьез не задумывался раньше о судьбе тех, кто не желает стать гоблином. Все больше был занят гоблинами, а не презренными смердами. Потому немного теряюсь и медлю с ответом:

— Гм... Они могут создавать материальные ценности, рождать будущих гоблинов, — мое императорское величество перечисляет достоинства не-гоблинов, — любой из них может записаться в рэл'гоблины, а женщины также могут быть женами гоблинов...

— А как насчет просто желать жить счастливо?

— Так кто же им мешает? — искренне удивляюсь я. — Лишь бы налоги платили. Граждан Империи так мы даже будем защищать.

— А не-граждан? Или для тебя нет разницы между человеком и каким-нибудь 'мохнатцем'?

— Есть... — говорю и мысленно добавляю: 'есть-то она есть, но как ее выразить на практике?'

— Вот и хорошо, что есть, — угрюмо бросает старикан. — И напоследок, пока я не забыл: в дальнюю дорогу без всего войска не ходи, неудача ждет там тебя. — И вдруг его лицо расплывается, будто уходить в туман, оркские черты плавно переходят, превращаются в резкое, угловатое лицо Фрэда Аакинга. Метаморфоза повергает меня в ступор. Министр, довольный произведенным эффектом, растягивает тонкие губы в улыбке. Я все же нащупываю рукоять секиры и резко замахиваюсь.

Но тут сон обрывается. Вместо него яркий свет и визгливое завывание моего будильника. Пора вставать и делать, что должно. А про якобы ожидающую неудачу — я же не суеверный, правда? Но как тоскую по старым снам, еще времен программирования игры 'Гоблины'. Теперь же лишь с Аакингом или вообще ничего.

*

Выросший в Пятом секторе обыватель организованную преступность мог себе представить только по фильмам, компьютерным играм и книгам. Что и говорить, если у нас в арсенале полиции были только шокеры, контроллеры и малость андроидов с теми же шокерами — и ничего, хватало. Но на самом деле там, где нет такого тотального видеонаблюдения как в пятом, обстановка сложилась несколько иная. Пятый сектор Республики обустраивался как образцовый, как пример для подражания, для перестройки жизни на других территориях. К началу войны здесь даже промышленных мощностей на единицу населения было в сотни раз больше, чем в других: собирались широко привлекать мигрантов, ожидали расширения городов.

Но остальные, старые сектора, где компьютерные сенсоры не охватывали всего и вся за границами личных помещений, все же знали организованную преступность не понаслышке. Пускай намного более скромную, чем в древности, но все же организованную. Были там и 'кузницы кадров' преступного мира — тюрьмы, которых почти не было в пятом. Да и порядки в тех тюрьмах отличались весьма и весьма. Была и коррупция. Были даже попытки закрепиться в Пятом секторе, которые пока пресекались, но, если бы не вторжение негуманоидов, через год-другой привели бы к успеху — 'добровольные пожертвования' через третьих лиц и просто взятки делали свое дело.

Преступники, конечно, были не такие рисковые как в монографиях по истории. Ведь смертную казнь отменили еще в незапамятные времена, а отсидеть любой срок для 'блатного' не проблема, если на изменение нуклеинок успел подкопить деньжат. Так что для профессионалов нарушение закона из нервного занятия превратилось в размеренное, почти спокойное времяпровождение. Но то, что тюрьма так и не превратилась в курорт, а также долгие сроки для рецидивистов все же сдерживали криминализацию общества.

Корабль, который принял меня и Проныру, явно контрабандой не брезговал. Об этом говорили не только нагловатые ухмылки членов команды, но и само ее, то есть команды, наличие. Если решаешь полукриминальные проблемы, лучше привести на место верных людей. Они пройдут через пропускник космопорта и растворятся на улицах мегаполиса. А вот автономные роботы должны подключиться к централизованной информационной сети и протоколировать каждый свой шаг. Иначе у хозяина будут крупные неприятности.

Но нас новая обстановка не смутила. Я заранее загримировался под некоего приблатненного субъекта, чтобы никому не пришло в голову попробовать за императора выкуп получить. А вот лицо моего друга еще не успело примелькаться в межзвездном эфире, потому он изменил внешность лишь самую малость. И вот на корабле Проныра и встретил одного из своих старых корешей. Посидели хорошо, опоили людей медом — для них напиток оказался в диковинку. Но, если подумать, даже в нашем секторе он на любителя. Оказалось, корабль людям, пригласившим нас на совместный угон, не принадлежал, был нанят недавно по солидной в полукриминальных кругах рекомендации. Чьей, правда, члены команды не знали, так что совместное мёдопитие принесло лишь один бонус — новый позывной одной из группировок маргиналов Большой Онеги. Как мы сможем этот позывной использовать пока неясно, разве Горбачу для разведопераций подкинуть?

Перед прибытием на нашу цель — планету Тебенку — заново накладываем ультрасовременный, различимый лишь при специальном сканировании грим, и нас записывают на прием к одному из трех распорядителей эскадры. Наши недавние гости все более растут в моем мнении. Тем более, что к распорядителю идем не кода доступа выпытывать — даже с его отрезанным пальцем и подобным мелодраматическим антуражем электроника флота нас за своих не признает. Все намного сложнее — иначе и без нас бы справились.

Нужный нам военный чиновник вот уже несколько дней как не поднимался на орбиту Тебенки, к кораблям. Топит в водке результаты бракоразводного процесса. До определенной степени я его понимаю — жена отсудила четырнадцатилетнего единственного сына и половину капитала. Карьера тоже окончена — быть одним из распорядителей флота может только 'социально успешный член общества'. У нашего 'клиента' теперь слишком низкий 'уровень личной удовлетворенности', чтобы занимать такую высокую должность. Вот почему в Империи гоблинов разводит только смерть... В ближайшее время ответственный пост в структуре управления флотом займет новичок с Земли, он уже летит, и тогда эскадра двинется к нам.

Представились адвокатами от недоброжелателей женушки чиновника. И вот уже входим в большое светлое помещение, декорированное под старинную библиотеку. Полки вдоль стен, корешки книг, у окна массивный стол, а рядом зачем-то настоящий угольно-дровяной, не электрический, камин, в котором, потрескивая, полыхает огонь. Хоть и зима у них — понты это все равно дешевые. Нас встречает помятый человек средних лет с запавшими глазами. Знаем-знаем — процесс продолжался несколько лет, а республиканские адвокаты кого хочешь доведут до ручки. Запах алкоголя буквально валит с ног, но так даже лучше, под градусом наш визави будет менее критичен к предлагаемому.

— Рад, что согласились помочь в моей ситуации, — вместо приветствия выдает мужчина, — прошу, присаживайтесь. — И первым плюхается в одно из трех стоящих у стола кресел.

Видать прислуга по числу собеседников приготовила. Не из роботов прислуга, нет, великосветский стиль, из людей. А креслице-то похоже не на своем обычном месте — значит, на кнопку тревоги хозяин незаметно нажать не сможет.

С краю стола детектор аутентик-записи — просигналит, если мы разговор попытаемся зафиксировать на кристалл. Но и за нами, значит, слежки нет. В таких солидных домах обычной видеозаписью уже давно не балуются.

— Взаимно, — отвечаю я и присаживаюсь напротив. — Наша организация решит все ваши проблемы, — с этими словами мы с графом Серым быстрыми движениями снимаем грим с лиц.

Хозяин враз трезвеет и зыркает по сторонам в поисках путей для бегства. Подумал, что все проблемы решаются с его смертью? Неужели по нашим агитационным аутентик-роликам могло сложиться такое впечатление?

— Успокойтесь, успокойтесь, — торопливо говорю я. На находящихся от испуга в шоке хорошо действует затрещина, но она здесь может быть воспринята превратно. — Речь совсем не о том, о чем вы подумали.

И действительно, мы вовсе не задумали убить его, чтобы дезорганизовать вражеские войска. Не собираемся мы и захватывать кого-либо в плен. Все объясняется гораздо проще: роботизированный флот контролируется ограниченным числом лиц, перед нами один из троих. И то, что я вижу, никак нельзя признать надежной системой контроля. Видимо, практически не повоевав в свое время старокомпьютерными космокораблями без полнокровных экипажей, древнее правительство не оставило в наследство эффективных инструкций.

И сейчас в спешке Аакинг не придумал ничего лучше, чем отдать полную власть над эскадрой трем 'социально успешным' членам олигархических кланов. Один из этих 'социально успешных' сидел сейчас перед нами и нервно мял пальцы левой руки правой. С новыми компами у них была гораздо более запутанная система уровней и взаимоналожений доступа, компьютер мог даже в узких рамках игнорировать приказы начальников, которые его электронные мозги распознавали как незаконные.