— Да, — после секундного раздумья ответил подросток. — А зачем ты спрашиваешь об этом? — непроизвольно перешёл он на "ты", словно беседовал со старинным другом.

— Я хочу помочь.

— Но как?!

— У меня есть друг. Мастер распутывать всевозможные загадки. Уверен, ему не составит труда найти злодея, который убил твоего отца.

— И он хочет взяться за поиски?

— Мечтает об этом!

— Но кто он?! Граф?.. Герцог?..

— Ни то ни другое. Друг мой — простой горожанин.

— Что же тогда он сможет сделать? — разочарованно протянул Ландеберт. — Да ни один знатный сеньор даже разговаривать с ним не станет! И слава богам, если просто прогонит, а не прикажет избить или прирезать!

— Вот почему и приходится жалеть об упрямстве твоей матушки, которая не хочет видеться с господином Бертгардом.

— Ты прав. Но она никогда не откажется от своих принципов: если уж решила что-нибудь — значит, так и будет.

— Поэтому я и предлагаю позвать на помощь моего друга. Как думаешь, против встречи с ним сеньора Годелива не станет возражать?

— Как знать?.. Она всем сердцем презирает простолюдинов...

— О боги! Да убийца умрёт от старости, пока кто-нибудь возьмётся наконец за его поиски!

— Я всё понимаю, — со слезами в голосе ответил Ландеберт. — Но что тут поделаешь?

Молодой человек помолчал немного, словно погрузился в раздумья, хотя на самом деле ждал лишь удобного момента, чтобы задать несколько вопросов, давно вертевшихся на языке.

— Скажи, Ландеберт, сеньор Хельменфельд ни с кем не ссорился?

— Кто бы на такое решился! — ухмыльнулся подросток. — Отца моего все боялись.

— А не было такого, чтобы он уходил куда-нибудь, но вы ничего об этом не знали?

— Нет... — почесал затылок подросток. — Куда ему было ходить? В храм Авира... К государю... Впрочем...

— Что? — подался вперёд Фердинанд.

— В последнее время отец стал часто покидать дом по вечерам. Говорил, так нужно "ради службы государю". Но я так не думаю...

Последние слова Ландеберт произнёс совсем тихо. Запустив руку в карман, он достал какой-то предмет и протянул молодому человеку.

— Что это? — спросил Фердинанд.

— Лента, — дрожащим голосом прошептал подросток. — Её обронил как-то раз отец. Наверное, это и есть ключ к разгадке тайны...

— Невероятно, — пробормотал Рево. — Выходит, сеньор Хельменфельд...

Он спохватился и замолк. В ответ раздался короткий смешок:

— Да, ты не ошибся.

— Теперь ясно, отчего сеньора Годелива не хочет никого видеть, — протянул молодой человек. — Если позволишь, я оставлю ленту себе — она непременно пригодится во время поисков.

— Забирай. Мне она не нужна.

Фердинанд спрятал ленту на груди. Ободряюще хлопнул подростка по спине и сказал:

— Не тревожься! Скоро убийца будет пойман.

— Надеюсь... — прошептал тот.

Тем временем Жосс, убаюканный шелестом листвы, преспокойно дремал под сенью старой яблони, как вдруг в сон его ворвались чьи-то голоса — такие громкие, точно неизвестные шутники прокричали над самым ухом молодого человека несколько фраз.

Слуга вздрогнул и открыл глаза. Кругом царила тишина. Небо было чёрным, только несколько крошечных звёзд мерцали на его бескрайнем полотне.

Жосс раздражённо передёрнул плечами и приготовился вновь погрузиться в сон, но в этот миг неподалёку вновь раздался голос:

— Значит, по-вашему, пора покончить с этим индюком?

— Несомненно, — прозвучал в ответ хриплый шёпот, который показался молодому человеку знакомым.

Молодой человек замер, боясь выдать себя неосторожным движением.

— Помощь его ещё могла бы нам пригодиться.

— Глупости! Едва люди получают слишком большую власть, от них нужно избавляться — все они способны только на предательство.

Слово "люди" было произнесено с таким отвращением, что Жосс невольно вздрогнул и покрепче прижался к стволу яблони, словно то был единственный его защитник.

— Да, вы правы...

— Ещё бы!

— Может, напасть на него прямо сейчас?

— Нет. Если мы совершим убийство под покровом ночи, это ничего не даст. Нужно делать всё на глазах тысяч людей! Повергнуть Алленор в ужас!

— Разве сейчас свидетелей мало? Все придворные собрались сейчас в обители.

— Далеко не все! — послышался короткий смешок.

"Так говорит и смеётся граф Артландский... — вдруг зародилась в голове Жосса странная мысль. — Точно! Это он!"

Мысль эта была навязчива, словно комар. Слуга чуть не затряс головой, желая отогнать её.

Между тем, человек, которого Жосс принял за сеньора Готфрида, продолжал:

— Пусть убийство случится, когда он будет стоять рядом с принцем. Представляете, какая красота? Новое царствование, освящённое кровью!

Сердце слуги сжалось от страха: неужели только что был подписан смертный приговор самому королю? И ведь с какой дерзкой уверенностью! Злодеи даже не сомневаются в успехе!

Жоссу захотелось вскочить и разбудить всю обитель своими криками. Пусть негодяев схватят! Пусть их подвесят на дыбе, вырвут признание, а потом сожгут заживо! Однако тотчас молодой человек понял, что поступок этот окажется непростительной глупостью: никто всё равно не поверит слуге простого барона, да и преступники, скорее всего, не станут ждать, когда их схватят, а постараются бежать.

"Или убьют тебя..." — мысленно добавил Жосс и вновь прислушался к разговору во мраке.

— Значит, нужно дождаться дня свадьбы?

— Да.

— А что будет после?

— Новые убийства!

Послышался смех двух мужчин — и тотчас оборвался. Жосс не услышал шагов, которые сказали бы, что злодеи ушли, да он и не обращал больше внимания на то, что творится в саду. Слуга сидел под яблоней и, уставившись в одну точку, беззвучно шептал:

— Граф Артландский хочет убить короля.

Глава 3

— Что ты сказал?!

Возглас Фердинанда был таким громким, что несколько человек из свиты, стоявших неподалёку, резко обернулись. Рево заметил их удивлённые взгляды и мысленно отругал себя за несдержанность. Впрочем, не каждый же день приятель говорит тебе, что короля хотят убить!

— Граф Артландский готовит заговор, — прошептал Жосс.

— Откуда ты об этом узнал?

Жосс торопливо пересказал содержание беседы, подслушанной прошлой ночью.

— А ты не мог ошибиться? Вдруг это был вовсе не сеньор Готфрид?

— Обижаешь!

— Ладно, не сердись, — махнул рукой Фердинанд. — Второго заговорщика ты не узнал?

— Нет, — вздохнул слуга. — Но если хорошенько понаблюдать за графом... Думаю, тогда мы сможем найти его сообщника.

— А может, станем подслушивать, о чём говорят наш спутники, — усмехнулся Рево. — Вдруг среди них попадётся кто-нибудь с тем же голосом, что и у ночного собеседника графа?

— Тебе весело? — насупился Жосс. — Что ж, смейся! Только если король погибнет, ты будешь всю жизнь жалеть о своём бездействии...

Спор приятелей был прерван появлением короля. Хильдеберт выглядел великолепно — он-то, в отличие от спутников, провёл ночь в кровати, на мягкой перине, — а вот принц, сопровождавший его, напротив, казался измученным: бледное лицо, тёмные круги под глазами — всё это не красило наследника престола.

Король вскочил в седло, подал знак трогаться — и кавалькада продолжила свой путь по землям Алленора. Вскоре небо затянули низкие серые тучи, словно на дворе стояла осень. Лес с каждой милей становился всё мрачнее. Ветви деревьев сплетались друг с другом, нависали над путешественниками, точно тяжёлые каменные своды, под которыми нет места для света. Воздух был неподвижным и тяжёлым.

— Н нравится мне здесь, — пожаловался Жосс приятелю.

— А что поделать? — пожал тот плечами.

— Нужно вырубить этот лес до основания, чтобы не пугал честных людей. А то сердце так и уходит в пятки. Кажется, сейчас откуда-нибудь выпрыгнет демон ночи... Или злой дух завоет...

Он огляделся по сторонам и вдруг схватил Фердинанда за руку.

— Смотри!

— Что такое? Увидел демона ночи?

— Нет, кое-что поинтереснее: граф Артландский беседует с королём.

Фердинанд обернулся. Действительно, сеньор Готфрид в этот миг ехал подле Хильдеберта и что-то ему говорил. Король милостиво улыбался и кивал в ответ.

— Странно, — пробормотал Рево. — Я-то думал, государь ещё гневается на графа, а они уже помирились... Как бы это не доставило нам новых неприятностей...

— Помолись об этом, — наставительно произнёс Жосс. — Мою просьбу боги уже выполнили. Лес редеет.

Слуга не ошибся. Вскоре сквозь просветы в листве показалось небо, частокол из древесных стволов стал не таким густым, а ветер, ворвавшись вод кроны буков, начал весело трепать волосы и одежду всадников.

Через полчаса кавалькада выбралась из леса. Взорам путешественников открылась величественная картина: широкая, словно река, дорога, струясь меж холмов, вела к кольцу высоких стен, из-за которых выглядывали шпили дворцов, купола храмов и зубчатые верхушки башен.

— Эррихард... — прошептал Фердинанд.

В этот миг солнечные лучи разорвали пелену туч, хлынули на землю — и весь Эррихард засиял, заискрился, словно драгоценный камень.

— Город тысячи храмов, — сказал Ланделинд, очутившийся внезапно рядом с Рево. — Зодчий Фабиан Эррихардский славно потрудился, прежде чем отправиться в столицу. Горожане до сих пор почитают его превыше самых великих государей Алленора.

— Неудивительно... — ответил потрясённый Фердинанд.

Всадники помчались к Эррихарду. Путь оказался куда длиннее, чем могло показаться на первый взгляд: прошло не меньше двух часов, пока ворота распахнулись наконец перед знатными гостями. Встречать их вышел сам градоначальник со свитой, по численности ничем не уступавшей королевской.

Получив положенные по сану почести, Хильдеберт спросил у градоначальника:

— Всё готово ко встрече герцога и его дочери?

— Конечно! — поспешно ответил тот.

— Хорошо, — кивнул король. — Пусть кто-нибудь проводит нас к воротам, откуда начинается дорога на Хеллинор. И побыстрее — я не желаю терять ни минуты.

Расстроенный градоначальник подал знак капитану городской стражи. Тот поклонился со всем изяществом, на какое был способен.

— Едемте, — приказал Хильдеберт.

Путь занял не больше пятнадцати минут, во время которых изумлённые горожане могли наблюдать, как важные гости галопом мчатся по улицам, не разбирая ничего вокруг и не замечая прохожих, которые не успели убраться с их дороги.

Впрочем, такая спешка оказалась оправданной: едва покинув кольцо городских стен, путешественники увидели на дороге клубы пыли.

— Слава богам! — воскликнул принц. Глаза его возбуждённо сверкали. — Мы успели.

— Да, — кивнул король, — вскоре вы встретитесь со своей избранницей, сын мой.

Принц побледнел, пошатнулся в седле, но тотчас взял себя в руки и улыбнулся отцу:

— Я так ждал этого часа!

— Так поспешим навстречу герцогу!

Когда между двумя кавалькадами оставалось пара-тройка сотен локтей, стало видно, что впереди хеллинорцев едет широкоплечий высокий мужчина. Одежда его была великолепной: из-под широкого синего плаща с золотой и серебряной вышивкой выглядывала короткая чёрно-фиолетовая куртка с меховым воротником, усыпанная драгоценными камнями, и рубашка того же цвета. На голове всадника лихо сидела широкополая шляпа с длинными лентами, которые развевались на ветру, как и белокурые кудри. Когда же незнакомец подъехал совсем близко, и стало видно его лицо — высокомерное, с выпяченной вперёд нижней губой — даже самые недогадливые члены королевской свиты поняли, что видят перед собой герцога Гарланда, тринадцатого по счёту правителя Хеллинора.

Хильдеберт поднял руку над головой, приказывая спутникам остановиться, сам же в сопровождении сына медленно двинулся навстречу герцогу. Когда между двумя недавними врагами, а в скором будущем — родичами, осталось не больше десяти локтей, Гарланд приложил руку к сердцу и опустил голову в приветственном поклоне.

— Постойте! — вскричал король. — Разве мы какие-нибудь незнакомцы, что вы так встречаете меня?

И подъехав вплотную к герцогу, Хильдеберт раскрыл ему свои объятья.

Поступок этот был встречен криками с обеих сторон, столь громкими, что трудно было понять их значение. Впрочем, взглянув на мрачные лицам одних членов свиты и счастливые — других, мы рискнём предположить, что в воплях этих смешались разом и восторг и ярость.

— Я счастлив встрече с вами, брат мой, — с улыбкой произнёс король.

— Я тоже, — на превосходном алленорском языке ответил герцог. Среди свиты Хильдеберта послышался одобрительный гул.

— Наверное, дорога оказалась трудной? Один переход через горы должен был изрядно вымотать вас.

— Нет. Мои люди не знают усталости и не ведают страха.

— О да! Хеллинорцы всегда славились отвагой... Во всяком случае, во времена, когда герцогство принадлежало Алленору, — медовым голосом добавил король.

— Поверьте, с тех пор ничего не изменилось.

— Я рад.

— Я тоже — ведь и алленорцы сохранили своё знаменитое гостеприимство. Никто не отказал нам в приюте!.. А ведь советники мои шипели: бойтесь, ваша светлость, нас ждёт неласковый приём. Лишь прислушавшись к лепету их гнилых языков, я взял с собой часть личной гвардии... — Гарланд небрежно махнул рукой куда-то в сторону. Хильдеберт сощурился и разглядел, что добрую половину герцогской свиты составляют вооружённые шпагами люди в чёрно-синих кафтанах с надетыми поверх них кольчугами. — Славные молодцы, не правда ли, мой дражайший брат?

Король был неприятно поражён открывшейся его взору картиной.

— Смотрится внушительно, — пробормотал он. — Впрочем, мои стражники тоже превосходные бойцы.

— Где же они?

По знаку короля вперёд выехал Геральд.

— Вот капитан моей стражи.

Гарланд улыбнулся уголками губ:

— Капитан — здесь, но отчего я не вижу вашей стражи?

— Я не нуждаюсь в охране, когда путешествую по своим землям, — резко ответил король. Затем произнёс куда мягче: — Прошу вас следовать за нами в Эррихард — там всё готово к ночлегу. А уж завтра двинемся к столице!

Гарланд поклонился в ответ и подал знак своим людям.

— А когда я увижу невесту? — шепнул отцу Ланделинд.

— Скоро, — процедил тот сквозь зубы.

Через несколько минут две свиты: одна — разноцветная и разношёрстная, другая — чёрно-синяя, направились в Эррихард, держась на некотором отдалении друг от друга.

Герцог занял место подле Ланделинда и тихо заговорил:

— Я искренне надеюсь, что дочь моя понравится вам, ведь от этого зависит счастье не только Аньелы, но и двух народов, которые разъединены волею небес, но желают победить злую судьбу и вновь зажить в мире и согласии. Сейчас многие мои вассалы воют, точно волки, едва слышат ваше имя. Приданое невесты обошлось им очень дорого. Взгляните туда, — указал Гарланд на три громадных телеги, охраняемых доброй дюжиной гвардейцев. — В телегах этих — сундуки с драгоценностями, посуда, украшения и прочие свадебные подарки, ради которых многим хеллинорцам пришлось потуже затянуть пояса. Иногда мне даже начинало казаться, что проще отдать само герцогство — пусть уж перешло бы по наследству одному из ваших с Аньелой сыновей после моей смерти и вновь стало частью королевства. Но боюсь, такой поступок привёл бы лишь к новым войнам. Земли Алленора и Хеллинора и без того до краёв наполнены кровью — так зачем переполнять эту чашу?