Невыразимец

— Нет. Гарри... Я люблю его. Я просто счастлива, что... теперь знаю, что это такое, — Эмма опять всхлипнула, уткнувшись мне в плечо, и начала говорить: — Гарри, ты невозможен! Я тринадцать лет жила с мужем, дочерью, но тут появился ты. Ты забрал у нас Миа, потом... потом украл моё сердце. И всё, я не могу ничего с собой поделать, только не уходи от меня. Прошу.

— Эммм. Эмма, давай не будем... спешить. Я... понимаю твои чувства... — я был ошарашен не меньше Гермионы заявлением Эммы. Вот так, запросто, средь бела дня признаваться в любви... Но Эмма тут же пояснила:

— И дело не в сексе! Просто ты такой... я горжусь, что ты называешь меня своей, — улыбнулась мне Эмма, продолжая стискивать в объятьях. Но тут к кордебалету присоединилась и Гермиона, обняв меня сзади.

— Гарри, мама... Это правда? — спросила она, положив голову мне на другое плечо.

— Миа, прости, но я не могу с собой ничего поделать. Гарри... первый, к кому я испытываю такие чувства. Я люблю его, ведь он...

— Не трудись, мам. Я понимаю. И я тоже люблю Гарри, — сказала Гермиона, обняв меня покрепче. Вообще шик! Ещё не хватало чтобы они прямо тут, вися на мне устраивали мировую.

— Миа, Эмма, давайте собираться, — поторопил я и, наклонившись к Эмме, сказал ей, ловя слезу губами:

— Я понимаю. Прости, что сказал тебя тогда такое. Но я правда люблю Гермиону. Но... у нас есть шанс, Эмма. Не будем его упускать? Ты мне небезразлична.

Та согласно кивнула головой, улыбнувшись до ушей.

— Миа, давай собираться, — Эмма облегчила душу и отпрянула от меня.

То, что произошло, порядком выбило меня из колеи. Всё намного серьёзней, чем кажется. И чем я таким понравился им? Вроде, не красавец писаный, да и если стану таким, то через пару-тройку лет.

End of flashback.

? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ? ?

Театр был не то, чтобы огромен, но обставлен просто шикарно. Эмма и Гермиона, с видом тотального превосходства над окружающими взяли меня под руки и дефилировали, иначе не скажешь. Платья и украшения успешно привлекали завистливые взгляды женщин и оценивающие — мужчин. Мы, словно ледоколом раздвигая толпу, вышли из забронированных номеров. Объявили антракт. А до этого Эмма, пересевшая со мной и Гермионой на заднее место ложи просто-таки удовлетворяла свои нежные порывы — целуя меня и обнимая. Первую часть просто положила голову на моё плечо и так слушала оперу, благо никто этого не заметил. Гермиона была скромнее, но тоже старалась не отставать — она держала меня за руку и бросала странные взгляды на меня и Эмму.

Но вот, объявили антракт. Девушки мгновенно перевоплотились — из нежных и ласковых в настоящих королев. Получалось у них великолепно — с такой шикарной внешностью не стоило сомневаться — окружающие либо завидуют, либо любуются. И это придавало уверенности в себе, которую они и демонстрировали.

Мы вышли из двери в коридор, а в зале уже зажегся свет. Пройдя втроём немного по коридору, я увидел знакомую шевелюру. Белобрысую.

Малфои! Вот чёрт же их дёрнул сюда прийти! Хотя, если подумать — это даже хорошо. Люциус стоял в стороне, рядом с ним — Драко и Нарцисса. Все трое выглядели на фоне других посетителей — бизнесменов и простых тружеников, как породистые аристократы с голубой кровью.

Драко первым заметил моё внимание к ним, и улыбнулся, узнав меня. Правда, его несколько сбила с толку моя компания.

Я подвёл дам к Малфоям. Теперь и Люциус заметил нас и с ноткой интереса разглядывал девушек.

— Драко, какая встреча! Рад видеть тебя! — первым поздоровался я.

Драко Малфой, быстро оглядев мой внешний вид, ответил на приветствие:

— Гарри! Вот уж правда приятная встреча.

Тут в разговор вмешался Люциус:

— Драко, ты не представишь мне своих знакомых? — холодно спросил он. Эмма неотрывно следила за этим красивым, словно породистым, человеком.

— Да, отец. Гарри Поттер, мой сокурсник-слизеринец, и... — тут Драко завис, глядя на Гермиону, потом на меня. Не узнал!

— Гермиона Грейнджер, тоже с нашего курса и факультета, — помог я ему. Драко только рот открыл, но заметив, что стоять с открытым ртом невежливо, закрыл, щёлкнув зубами. Да, вот это эффект!

Лорд Малфой окинул меня заинтересованным взглядом и вскинул бровь, посмотрев на руки девушек, которые держались за мои.

— Пожалуй, Драко, лучше представлю я. Это моя девушка, Гермиона Грейнджер. (Миа вежливо кивнула). И Моя девушка, Эмма Грейнджер. (Эмма не подала виду и повторила жест дочери. Но я то понял, что она пребывала в смятении и немного радовалась. Сжавшая меня нежно рука Эммы об этом свидетельствует).

— Хм... Гермиона, ты не говорила, что у тебя столь очаровательная сестра... — улыбнулся Драко. Гермиона хотела было сказать что-то, но я перебил её:

— Гермиона вообще скрытная девушка.

— Ах, прости, Гарри. Я не представился. Позволь исправить. Люциус Абрахас Малфой, — вежливо сказал Люциус, а потом представил нам свою супругу.

Драко сверлил взглядом Гермиону и Эмму. Видно, впечатлило его перевоплощение Гермионы. Очень впечатлило. И я не мог не заметить, что он просто любуется девочками. Действительно, в этих нарядах трудно оторвать взгляд от плавных и соблазнительных изгибов женского тела.

Компания была не та, при которой можно проводить дружеские беседы, и мы вежливо откланялись.

Готов поспорить, всё семейство Малфоев сверлило взглядами наши спины. Особенно Драко. Не узнать Гермиону! Вот это номер. О чём мне и сказала Миа, как только мы скрылись за поворотом:

— Гарри! Он меня не узнал! Это...

— Это и не удивительно. Ты выглядишь настоящей принцессой, а в школьной мантии и с копной волос, как обычно... Нет, ты тоже выглядишь красиво, но с нынешней внешностью ни в какое сравнение.

— Миа, это был ваш однокурсник? — поинтересовалась Эмма.

— Да, мам. Это Малфои — влиятельная и довольно известная семья в магическом мире. Драко учится вместе с нами.

— Понятно. Спасибо, Гарри, — поблагодарила меня Эмма.

— Мам? — вмешалась Гермиона, но Эмма успела быстрее — наклонилась и быстро поцеловала.

— Разве я сказал что-то не так? — с хитринкой спросил я. Это можно приравнять к "Ты будешь моей девушкой?"

— Нет, Гарри. Спасибо, я счастлива. И да, я согласна, — снова улыбнулась Эмма.

— Мааам?

— Что такое, Миа?

— Мам, вы же о...

— Да. О том, что Гарри назвал меня своей девушкой. Не сердись, Миа. Я ничего не могу с собой поделать... — виновато улыбнулась дочери Эмма.

— Ничего, мам. Я тебя понимаю. Я тоже ничего не могу с собой поделать. И Гарри, наверное, тоже...

— Истинно так, девочки мои! — тихо воскликнул я, вызвав улыбки девочек.

21. Любовь смеётся над рассудком. И в этом её притягательная сила и прелесть.

Mi?o?? kpi sobie z rozs?dku. I w tym jej urok i pi?kno.

Фрингилья Виго, рассказ "Владычица Озера",

цикл рассказов Анджея Сапковского "Ведьмак".

Игорь Джонсон поприветствовал в своём кабинете Ребе. Старый невыразимец редко захаживал в кабинет своего начальника, но сегодня повод был. С порога Ребе поприветствовал шефа:

— Ну что, Игорь, провалился? Так тебе и надо, сводник, — Ребе присел на ближайший стульчик, глядя на перекошенное лицо шефа.

— Да, я провалился. И что такого? Со всеми бывает, — Игорь был явно не в духе.

— Ты смотри, сводник, Гарри тебе ещё в глаз даст за такие подставы...

— Да нет, Гарри ни о чём и не догадается. Аббас говорил, что всё прошло хуже некуда, но преступников Гарри спеленал, как малышей. Только зря засветил свои способности.

— А я думаю, Гарри правильно сделал. Теперь у этих французских щёголей поубавится прыти.

— Возможно, возможно. Но что будем делать с Малфоем? — спросил Джонсон, откидываясь на высокую спинку директорского стула.

— А ничего. Пока ничего, а нужно будет — арестуем и в Азкабан кинем.

— То есть, опять гнида выкрутился. Ладно, оставим это.

Ребе тоже устало развалился в кресле и спросил шефа:

— А этот "контрабас" уже ушёл?

— Аббас, — поправил его Игорь, но не заметив раскаяния на лице Ребе, продолжил. — Да, он ушёл. И он остался очень недоволен. Если Гарри хотя бы не отшил эту француженку, было бы не так стыдно.

— Да? Ну, предположим так. Однако тебе не стоило давать неисполнимых обещаний.

— А я ничего и не обещал! И потом, они даже поцеловались! А в итоге Поттер наплевал на эту Д'лакур и ушёл.

Ребе поднялся со стула и с хитринкой спросил:

— А зачем вообще было устраивать спектакль? Ты, Игорь, сам всё устроил, тебе и расхлёбывать.

— А номер? Может, они не в тот номер попали? — попытался возразить Игорь, но Ребе его осадил:

— В тот, Игорь, в тот, что ты забронировал. Но по-моему, это не рассорило Гарри и Гермиону а наоборот, сблизило. Возможно, это настоящая большая и светлая любовь...

— Когда ты говоришь о любви так мечтательно, то похож на Дамблдора! И вообще, иди уже, — обиделся Игорь.

— Да не дуйся ты, подумаешь — неудача. Зато, считай, проверил чувства подчинённого. Эдакое испытание устроил.

— Ребе!

— Уже ухожу! — поспешно засеменил старый колдомедик к двери.

* * *

Дэн Грейнджер был доволен. Сразу после того как они поселились в отеле, прямо на следующее утро, Эмма отбыла к детям и не мешала ему отдыхать.

Дэн запланировал на вечер посещение своих деловых партнёров с континента, так что сейчас уверенно завязывал новенький галстук. Покрутившись перед зеркалом, оглядев себя со всех сторон и удовлетворившись результатом, он пошёл на встречу.

Такси вызывать не пришлось — в людных местах они сами кучкуются у обочины, и Дэн, отдав таксисту купюру, назвал пункт назначения:

— Гранд опера, месье.

Таксист, кивнув, завёл двигатель "Пежо" и рванул с места. Через пять минут машина уже подъезжала к театру. Благо, в центре Парижа все интересные места расположены почти рядом.

Сделав крутой вираж, машина остановилась в сотне метров от театра, и таксист сказал пассажиру:

— Приехали, месье.

Дэн Грейнджер поблагодарил вежливого француза и вылез из машины. Пройдя сотню метров, любуясь красотой здания, Дэн вошёл сначала в кованные ворота забора, а потом и в сам театр. Внутри было шикарно — отделка вестибюля в стиле барокко, роспись на потолке, которой многие любовались. Вестибюль был полон народу, который гомонил на самых разных языках, но в основном — на французском. Своего партнёра Дэн увидел около гардероба, тот сдавал одежду.

— Привет, Жозеф.

— А, Дэн Грейнджер! — улыбнулся француз идеально ровными и белыми зубами. Неудивительно, ведь они — стоматологи.

— Он самый, как жизнь, как семья, дети? — спросил Грейнджер, снимая пальто. Жозеф принял бирку с номером от гардеробщика и ответил Дэну в таком же ключе:

— Замечательно. А ты как?

— То же самое. И кстати, давай уже пойдём в зал, — Дэн принял бирку от гардеробщика и уступил очередь другим раздевающимся.

— Ну, тогда великолепно. Кстати, Дэн, ты меня спрашивал про машину. Так вот, есть одна интереснейшая информация. "Мерседес" скоро выпустит новую модель s-класса, как раз то, что тебе нужно...

Дальнейшие полтора часа Дэн провёл в компании Жозефа, обсуждая авто и слушая оперу. Постановка на сцене была великолепна — чай, не захолустный театр, играли "Призрак Оперы", приехавший во Францию из Америки, прямо с Бродвея, где этот мюзикл уже два года бьёт рекорды продаж.

— А ты слышал, Дэн, что "Призрак Оперы" был написан про оперу Гранье (гранд оперА, если кто не знает). Автору так запал в душу театр, что он взялся за перо и публиковал небольшие отрывки. А потом свёл их в один рассказ.

— Да ну? Получается, мы смотрим мюзикл про этот театр? А "Призрак" действительно существовал?

— Никому не известно. Но, говорят, существовал. А сцена падения люстры навеяна случаем, когда в тысяча восемьсот девяносто шестом году на голову консьержки упал двадцатикилограммовый противовес. Да, тогда все газеты судачили про тот случай.

— Невероятно. Но мне нравится, это придаёт таинственности, — восхитился Дэн.

— Это да. И популярность частично отсюда — автор, Гастон Лер, так удачно совместил правду и вымысел, что трудно разобрать где что. Мол, было дело, убило консьержку, но упал противовес, а не люстра. И всё в таком духе...

И деловые партнёры продолжили слушать представление. Через полчаса объявили антракт, и посетители смогли наконец встать с насиженных мест.

Жозеф и Дэн вышли и направились в туалет. Но по дороге Жозеф подёргал Дэна, указывая куда-то в сторону. Дэн обернулся и посмотрел на двух... Девушек. Они были прекрасны — тела в лёгких чёрных платьях Шанель, с оголённым плечом... Дамы выглядели божественно, так что даже Дэн залюбовался ими, как произведениями искусства. А Жозеф был плох — лицо приняло счастливо-туповатое выражение, разве что слюна не капает... Но дамы-то хороши, да. И стоят недалеко от мужского туалета, переговариваются. Дэн оценил блеск бриллиантов и стать леди и отвернулся. Не стоит глазеть сильно — подумают ещё что-нибудь не то. Но Дэн был впечатлён, невольно сравнив ту светскую львицу, что была постарше, со своей женой. Вот бы Эмма была такой... Но, впрочем, кому какое дело?

А бедного Жозефа пришлось с силой отрывать от созерцания женщин.

— Жозеф, мы идём или нет?

— А? Да, да, Дэн, пойдём... Но как хороши!

Выйдя из туалета, Дэн заметил, что к дамам присоединился молодой человек. Дорогой костюм, чёрные волосы, уверенный взгляд зелёных глаз... Дэн безошибочно узнал шрам на лбу — это... Гарри Поттер! У Дэна Грейнджера перехватило дыхание. Гарри с этими двумя леди? Да и как он одет? Ничуть не похож на того среднестатистического школьника, коим Дэн его помнил!

Между тем Гарри, быстро поцеловав! обеих! дам, взял их под ручки. Он что, встречается с двумя... С ЭТИМИ! Двумя дамами.

Зависть начала грызть Дэна. Он всегда болезненно относился к своему статусу, но этот мальчишка только что стал его личным врагом N1.

Но взгляд Дэна был не единственным — все, кто видел эту сцену просто-таки изнывали от зависти — настолько хорошие дамы и какому-то подростку, у которого ещё усы не выросли! Но смотрели все молча, делая вид, что эта странная тройка никому не интересна, однако всё равно бросали на дам восхищённые взгляды.

Дальнейшую постановку Дэн прослушал молча и так же сухо попрощался с Жозефом, попросив его оставить номер автодилера, который первым начнёт продажи новой модели "мерседеса".

Придя к себе в отель, Дэн Грейнджер разделся и налил себе виски из бара.

Через час тупого просмотра новостей по ТВ, Дэн почти задремал, но в комнату зашла Эмма. Довольная, усталая, подозрительно весёлая.

— Ну что, Эмма, сходили по магазинам? — спросил Дэн, не вставая с кресла.

— Да, Дэн, сходили. Ты что, уже пьёшь? — поджала губы Эмма, увидевшая стакан с недопитым виски.

— А что, нельзя? Эмма, я тут тебе интересную новость хочу сообщить. Сегодня мы с моим партнёром, Жозефом, ходили в Опера Гранье.

У Эммы всё внутри перевернулось. Дэн, пялящийся в телевизор, не заметил, как она прикусила губу, чуть ли не до крови, а руки Эммы задрожали. Но она решила не показывать слабость мужу, хотя на ногах держалась с трудом. "Если Дэн... нет, об этом думать даже не хочется... рано. Не хочется, и всё тут!" — сказала она сама себе и промолчала, слушая мужа.