Откровенная зависть захлестнула гимназию, а вскоре и гимназиум. Пришлось старшим мотивировать всех на учебу — в следующий праздник отправятся по одному звену из цепей гимов и два из цепи гитов. Те, что покажут лучший прогресс по заданным критериям. В следующем году там побывают все, по очереди и ненадолго. А еще через год весной и осенью там будут только покупки, в том числе и полет — летом и зимой предпраздничный доран для гитов и пятой цепи, праздник для четырех цепей гимов, с соблюдением очереди и только развлекательно-познавательные полеты, причем только парковой сфере с зелеными насаждениями — слишком велики потери в выгоде от продаж. Аренда дорого обошлась администрации гим-каэлеса Ахлессен, как и долгосрочный договор на праздничные дни календаря.
В срочном порядке проведенные занятия по географии остудили накал, но все же это совсем не то же самое, что полет в невесомости над слоем облаков.
Когда страсти улеглись, ударными темпами завершились и основные земляные работы. Теперь распорядок дня полностью вернулся на круги своя — непосредственная учеба перемежалась с трудовой практикой. А мапуж, по крайней мере, в листах Рупикарпа — да-да, и на девчоночьем тоже! — едва ли не напрочь забылась. Вечера первой недели все только и резались в новые игры, потом, закономерно, наступил спад. Гости листа, что естественно, видели, трогали, спрашивали, а потом создавали свои игровые комплекты, не столь изящно выполненные, конечно, и не обладающие столь впечатляющими эффектами оживания для "срубания" фигуры противника, но для различия этих самых фигур более чем хватало. Да, к празднику весь каэлес щеголял распустившимися цветодарами, но отнюдь не все умели хоть как-то управлять магическим даром. Мода на "панг-игры", естественно, с течением времени прошла, но каждая из четырех набирала своих поклонников, как среди детей, так и в среде взрослых, между прочим! Не каждому давались интеллектуальные игры, зато уважения в глазах стало больше — держать магический вариант и при этом успешно размышлять над ходами, не выпуская из виду окружающее! Тетрис и арканоид на время обрели статус цен-похвалы по итогам дня — примитивный сценарий игр возвел их на пик популярности.
Инструкторы и менторы укоризненно смотрели на дуота Панга, тихо-мирно игнорировавшего их, тем самым отвлекая внимание остальных на себя. Побратимы, конечно, не стучали фигурами по доскам, но периодические всплески магии и нескрываемый азарт — быстрые го, скажем — на лицах делали свое пагубное дело. Пинг и Понг уже в достаточной мере оформились как две личности со своими характерами и предпочтениями, тем более интеллектуальный игры стали для них настоящей отдушиной, развеивающей скуку. Ну и злящей педагогов, что тоже без внимания не оставлялось, развлекая обоих в не меньшей степени, а порой и в большей — мимика день ото дня становилась все богаче и смелее, побратимы оттаивали, хотя и продолжали гнуть прежнюю линию поведения с созвенцами и старшими. В первый раз, когда Апик сделал замечание, дуот Панг сделал задание идеально — далее цео этот вопрос игнорировал, отправляя педагогов к легату, закономерно посылающих их... нет, не на три буквы, но куда-то рядом.
Прошлым вечером был визит стазов с обязательным облекто. Пинг и Понг, как могли, уклонялись от подобных встреч, но не от обязаловки. Плюс в прошлые два обзорных занятия инс-чароплет цеплялся к ним так, что пришлось перецепить кантио, упорно ими именуемыми инфэо, с внешней подпитки на внутреннюю — блокировать организм чужих личных сервов инструктор не имел права, будь на дуоте Панге оши, им бы на первом же занятии заблочили любые игры. И вот инс-чароплет на своем третьем занятии стал всерьез катить бочку на дуота Панга.
— Панг! Хватит всех отвлекать! Чары смертельно опасны как для малоопытного чародея, так и его окружения! — Он делал паузы в несколько секунд между восклицаниями, но все бестолку. — Хорошо, — резко успокоившись. Получилось наиграно, для придирчивого зрителя. — Это и следующие занятие посвящены Щиту Отрицания Магии(!!!) первой ступени, весьма сложным и мощным чарам. И очень полезным в бою. Если немедленно повторите, оба, то занимайтесь чем хотите, — говоря это, он без всяких видимых усилий создал вокруг себя прозрачную пленку сферы. Сотворил ее мысленно, без жестов и звуков. Камень пола спокойно принял ее — это не цисторис.
— Извините, инс-чароплет, — зло начал поднявший лицо Понг, до этого сосредоточенно переставлявший шахматный фигуры. На ход отводилось не более трех секунд — новая система с упорством, но продвигалась, заменяя сеции и деции. — Но Вы не обратили внимания на странное стечение обстоятельств? Вы наехали, потом на вас с дюжим подкреплением и вроде как незваным гостем, м? А ведь если появится кое-какая нежить, а вы под крылышком да с теми на "Пе"? Измена. А ведь Голос четко сказал: "Ордена и конгрегации уничтожены". Это все равно, что приказ провести хотя бы ребрендинг, ну-у-у, там названьице сменить, эмблемку, девизик. Знаете, гонения так просто организовать, пара фраз — какая малость, правда, Диффин? Во-от, шестеренки заскрипели, а ведь у вас, смотрю, семья цела, родители, там, дети, внуки. Ну, вы еще тут? Бегите откупаться, и помните условия ее непоявления...
По мере того, как выплевывались слова, лицо старшего каменело, а потом и бледнело.
— Как это понимать, Панг!? — Нависла над побратимами грозная фигура декана, мечущая из глаз громы, изо рта молнии. Или наоборот? Или все вместе?!
— Как избавление от мешающего думать о вечном, — срубая фигуру Понга, не прекратившего их передвигать в заданном темпе.
— О каком вечном? — Сузил глаза декан, кладя руки на головы. Иллюзия развеялась.
— О смысле... смерти. Вот почему одно упоминание вызывает панический ужас, м? Вполне заурядное природное явление... — протянул обиженно Пинг, надув губы.
— Нуу, там посмертие... — посмел вякнуть Кийц, мгновенно втянувший голову в плечи, не договорив. Но репрессий не последовало. Цео на него и не глянул.
— Ничего так посмертие, — оглядываясь. Потовые железы споро выработали смазку под широкой ладонью. — Нравится. Сытно и порой весело, хе-хе!
— А боль?.. Ты ведь сам... — запинаясь, проговорил Пэйп в образовавшейся на десяток секунд тишине.
— Ну боль бывает разная, вот ты ее чувствовал, умирая? — Бросил Пинг, но не ехидно и беззлобно.
— Чего? Скажешь, не умирал? Враки! — Уверенно воскликнул Понг. Дальнейшие интонации оказывались на самой грани — он явно сдерживался, причем ожили змеи, загнув шеи на плечи, что изредка, да случалось, без какой либо угадываемой системы. — Родили унитаз, потратили все силы и тихо-мирно скончались. А доказательства такие: во-первых, ваше появление в Венечье не через листы собственных снов; во-вторых, никто из очнувшихся долго даже пошевелиться не мог; в-третьих, цео вас пожалели и не сказали, что до рассветных сумерек все лежали синюшными трупами. И где там была боль? Неужто глазики солнышко порезало при утреннем просыпании? — И улыбка мальчиша-плохиша или задумавшего коварство героя-злодея.
— Дуот Панг! — Раздались звучные подзатыльники, сбившие собравшуюся было давящую силу. В попу обоих воткнулись каменные иглы, в назидание.
— Мряу! — Осуждающе поддакнул Диффин, хлестнув вхолостую хвостом.
— Ну вот, Диффин. Теперь все знают, что ты у нас большая киса... — тут же ехидно заметил безуспешно попытавшийся вскочить Понг, успев бросить Пэйпу извиняющийся взгляд.
— Я кот! — Протестующе заметил переставший обнюхивать окровавившееся седалище Пинга раэкапу. И преспокойно перекинулся в прежнего размера Диффина, показавшего дуоту Пангу свой зад.
— Тем более никто тебя больше не будет тискать... — не остался в долгу Понг, продолжая перепалку. Декан усилил давление, остальные девять дуотов переварили информацию.
— Я сам кого хошь потискаю! Шрр!
— С гитами не справишься...
— Да тут кого угодно! Я ведь княжий раэкапу! Мрр...
— Вот, сам признался.
— И не скрывал, мряу!
— Хватит, — сказал, как отрезал.
Пинг и Понг тут же прекратили перепалку и сопротивление старшему, остановившему действие чар.
— Дуодек Ракип. Про последствия геройской атаки в режиме Юнитас сказана истина. Венец Орбисгратия защитил вас, никакого риска в его представлении не было, — спокойным и уверенным тоном, медленно окидывая и ловя взгляды каждого. — Старшие обязательно вскоре донесут эту информацию до всех участников в правильном виде и доступной форме. Все в прошлом, все живы. Не сейте бессмысленную панику. Договорились?
Цео перечислил каждого поименно, добившись четкого "да". Остаток едва начавшегося занятия был посвящен теме смерти. Апикцео в зародыше подавил вопросы про панговскую речь, адресованную инс-чароплету, и про поведение старшего эльфа, по сути, сбежавшего с урока. Естественно, дуот Панг после полдника отправится выгребать навоз. После каждого полдника до конца орота.
На перемене Пинг и Понг отдельно извинились перед братьями Хеап. После этой сцены братья Эёух в слезах выбежали прочь, прямо в руки Капринаэ — подобные эксцессы продолжали случаться день ото дня. После праздника, правда, гораздо реже. На текущей неделе, к примеру, этот раз у них первый. Побратимы жалели их, и сами бы перед ними и извинились, и приняли бы их вину и виру, но нельзя, запрещено. Пингу и Понгу с трудом удавалось сдерживать собственные бившие через край эмоции — бортики м-тату все сдерживали внутри, снаружи это проявлялось выцветанием ауры и радужки глаз вместе с леденевшими чертами лица каждого из побратимов.
По нечетным будням во второй половине дня у трех первых цепей шли занятия, дополняющие утренние в пёфатуэ и залах сот — пробужденный дар требовал каждодневных тренировок. После праздника и начала интенсивных магических практик время игр существенно урезали. Вообще, все расписание сдвинулось (при помощи Ламба рассчитали и сетку занятий):
05ч:30мин — подъем, душ, гимнастика
06ч:10мин — эллорашэ (кленовый или ясеневый залы)
08ч:00мин — завтрак (30мин+30мин прогулка, включая время прихода/ухода)
09ч-14ч — занятия/труд (+в середине время для ямча)
14ч:00мин — обед (30мин+30мин прогулка, включая время прихода/ухода)
15ч:00мин — сиеста
16ч:40мин — алькена (20мин)
17ч-21ч — занятия/труд
21ч:00мин — ужин (30мин+30мин прогулка, включая время прихода/ухода)
22ч-25ч — занятия/труд (+в конце время ямча)
25ч:00мин — личный час
26ч:00мин — сон
Переход сделали сразу после праздничного дня равноденствия. Для гимов четырех цепей смещение сна прошло легко — Венец Орбисгратия строго по расписанию затягивал всех в себя. Существенно скорректировалось время на занятия и труд: в первой воловине дня уменьшилось с шести часов до пяти, во второй половине с почти пяти часов до четырех, вечером увеличилось с полутора до трех при переводе в часы. Зато появился неприкосновенный(!) личный час перед сном сразу после легкого перекуса для обмана желудка, а так же добавилось время к трем основным трапезам. Ввели время ямча — пятнадцатиминутный перерыв на чай с плюшками (организация по типу фуршета), упразднили "полдник" — он стал "алькена", в обиходе второй обед, по имени и содержанию (калорийные ореховые блюда стали традицией этой трапезы).
Дневная ямча завершала теоретическо-медитативную учебную пару с пятидесятиминутными половинками и пятиминутным перерывом. По четным будням оставшиеся три часа отдавались физическому труду на благо каэлеса, по нечетным шел часовой урок, после которого почти два часа ристалища, постепенно обзаводившегося внешним ободом из дугообразных полос препятствий разной сложности вместо большой общепринятой парковой зоны.
Вечерние занятия часто посещались клубам по интересам — изо, музыка, ткачество, резьба по дереву, лепка и прочие виды досуга для души с пользой для дела. Доран целиком им посвящался. То для гимов с первой по четвертую цепи — у гитов и гимов пятой цепи на первый взгляд все обстояло запутанней. Гимы пятой цепи непрестанно трудились над полосами препятствий, коими сами же и пользовались почти круглыми сутками, смещая сон и трапезы — экстремально стрессовая нагрузка на организм, заставляющая его питаться маэной, не изымаемой в Клене, для них вообще на два года существовал только Ясень. У гитов время личного досуга начиналось сразу после ужина, и как таковых доранов не существовало. Севшие за стол переговоров первые лица гим-каэлеса смогли договориться не только об организации совместной защитной системы с опорой на периметр мэл-кедров и Морсарбор. Жнец, что естественно, пока то да сё успел под шумок искривить пространство Чёча, расширив на порядок с гаком — там теперь тренировались гиты. Проходя через арочные — в будущем барельефные — врата, они собой питали Чёча — страх и боль, ненависть и злоба. Яркий негатив — сладкая патока для Жнеца, изысканный десерт, который он сам готовит, подсовывая испытания смельчакам, вынужденным день ото дня к нему наведываться. Выходили обратно опустошенными — отдавали все раны и чувства. Жуткий отходняк сглаживал эликсир с пыльцой фей, собираемой первой цепью, с коей вне Венечья чаще других общался волшебный народец.
Пинг и Понг на следующую ночь после выхода из больничной палаты вышли в Венечье. Никого не спрашивая и ничем не интересуясь, оба стремительно улетели на заповедную оконечность. Там они в плетеные корзины собирали ягоды, которые раздавали только малышне перед самым "рассветом" — двенадцать старших фей строго бдили, не подпуская никого, кроме первой цепи. Пинг и Понг слабо улыбались поначалу, однако со временем становились приветливее, снискав любовь млазов, при этом они оба всегда-всегда молчали, неизменно пользуясь покровительством старших фей. С той "ночи" в Венечье так и повелось.
После того злополучного занятия по чароплетству, инструктор сменился. Бодовское серебро вихрящихся волос придерживал тонкой работы обруч из золота со светлыми бриллиантами редкого желтого оттенка, подчеркивающего выгоревшее золото глаз — добродушный эльф с морщинками вокруг глаз и на лбу. Серьги и знаки в ушах говорили о трех отпрысках до так называемого Великого Поста в пять веков и семерых после него, отчего он и выглядел дядечкой в летах, одним своим видом ввергнув почти весь дуодек в культурный шок — детей окружала молодость лиц, среди которой выделялась ректор и легат, а тут такой достопочтенный эльф! И молодая ментор, помощница и по совместительству его жена. Ну, относительно молодая — четыре века и один поздний ребенок, от самого чародея. Пшеничные волосы лобной ласточки нависали козырьком, создавая загадочно глубокую тень вокруг овала лица. Ее васильковые очи смотрели вечно строго и пристально, постоянно подозревая каждого как минимум в лени. Один дуот Панг из всего дуодека замечал, какие томные взгляды она украдкой бросала на мужа с его завсегдашней полуулыбкой и озорством в глазах. После ее представления абсолютно все медитации проходили с ее участием, отчего даже на арканике порой случался избыток старших на душу гима. Кстати, тот щит таки освоили первым, а последующие занятия отчасти дублировали арканику и другие предметы: прошли магический Светляк — добились аналога чарами.
