Танго с призраком. Том 1

— Да, тетушка. Конечно.

На балконе было прохладно, но зато никто их не мог подслушать. А это важно. Ритана Розалия улыбнулась племяннице и кивнула на кресла.

— Присядем?

— Да, тетушка.

— Тони, я понимаю, что ты не со зла. И не виню тебя. Но... ты не должна больше так поступать. Я хочу, чтобы на следующую прогулку с Валеранса и Риалоном отправилась Паулина.

— Ура! — не сдержалась Тони.

Ритана прищурилась.

— Моя старшая дочь тебя просила ездить с ними?

Тони не стала отрицать. Альба же не просила ее держать договор в секрете?

— Да. Она была бы рада.

— А я — нет. Я хочу, чтобы Амадо Риалон сблизился с Паулиной. На прогулке у них будет шанс, если ты не сможешь поехать... хотя бы пару раз, а там Паула справится.

— Они будут хорошей парой, — кивнула Тони.

Они действительно чем-то подходили друг другу.

Оба — домашние, балованные, неприспособленные к жизни... два волнистых попугайчика. Неразлучники из тех, что не выживут на воле.

Но вслух Тони этого не сказала, не враг же она себе?

— Я рада, что ты это понимаешь, — ритана потрепала племянницу по руке. — Мы и тебе подыщем мужа. Но Амадо я хочу для Паулы.

— Тетушка... у меня так болит голова, — картинно взялась за виски Тони. — Валеранса обещал Альбе пригласить ее на прогулку и завтра... а я просто умираю!

— Это ужасно, — подыграла тетушка.

— Наверное, будет гроза, — Тони пожала плечами. — Я всегда это чувствую... И не смогу никуда поехать. У меня дикая мигрень... вы же не обидитесь, если я весь день пролежу в своей комнате, с мокрой тряпкой на голове?

— Боюсь, это не поможет.

— А если я запрусь и попрошу не беспокоить? А вы мне дадите снотворных капель?

— Хм... думаю, так будет правильно.

Тони расцвела в улыбке. Да, так определенно, будет лучше. Второе такое утро... нет у нее пока сил!

Нет!

А грозу она чувствует.

Этой ночью точно будет гроза...

* * *

— Семьдесят песет раз! Семьдесят песет два! Семьдесят песет — три! Продано!

Синьора Луиса расплылась в улыбке. И недаром! Кому еще так посчастливится?

Они с Тони прибыли на распродажу одними из первых, чтобы Тони в наряде темного мага успела все обойти, перещупать, прицениться...

Она и успела. И несколько вещей они с синьорой Луисой выбрали совместно. Вот, как это кресло, к примеру.

Высокое, с резными лапами и подлокотниками, с сиденьем в белую и зеленую полоску... старое. Что-то Тони в нем чувствовала... такое. Знакомое.

Синьора Луиса пожала плечами — и купила его.

Или лампу, которой по документам всего пятьдесят лет, а так — сто пятьдесят, не меньше. Просто ей абажур восстанавливали и меняли лет пятьдесят назад. Но основание там старинное.

Или столик, в котором Тони чувствовала нечто... кажется, там есть тайники.

Обычно такие вещи некроманты не чувствуют. Но видимо, в этом тайнике пролилась кровь, а вот это Тони как раз неплохо ощущала.

Синьора Луиса покупала без сомнений. Она сможет выгодно пристроить эти вещи. Повезло ей с девочкой, ох как повезло...

И девочка хорошая, и с чутьем, и руки у нее из нужного места растут.

Что еще надо?

Надо подумать. Но это — потом. А сейчас надо торговаться вон за тот столик... тоже с тайником.

* * *

В антикварной лавке синьора Луиса упала в кресло. Вещи доставили сразу же, была такая договоренность, и теперь она отдыхала, а Тони оглаживала кончиками пальцев столик.

— Где же, где...

— Что ты ищешь, нинья?

Последнее время синьора взяла себе за привычку так и обращаться к Тони.

Нинья. Девочка. Своя, родная... такие нюансы обе женщины остро чувствовали. И Тони не возражала. Для синьоры это было очень важно.

— Тайник, синьора Луиса.

— Думаешь, и здесь он будет?

— Уверена! — девушка провела пальцами по резьбе, с одной стороны, с другой... точно! Столик щелкнул и раскрылся. Крышка поднялась кверху и Антония присвистнула.

— Смотрите, синьора Луиса!

— Что тут?

— Кинжал...

Не кинжал, собственно, а пуньял. Хорошее такое оружие, подходит и для колющих ударов, и для режущих, а при случае его и метнуть можно в противника. Шикарная вещь!

Особенно такая!

С гибким лезвием, с наборной рукоятью из слоновой кости, с небольшой перекладинкой, чтобы в тело не уходил дальше необходимого, идеально сбалансированный...

— Посмотришь? — предложила синьора Луиса.

Тони кивнула.

Что-то она чувствовала знакомое в этом клинке.

Что-то...

Это было, было уже где-то!

Было!!!

Но где она чувствовала эту энергетику раньше?

Тони потерла виски, припоминая, потом ее взгляд упал на кресло, метнулся дальше по магазину — и девушка топнула ногой.

— Точно!!!

— Что — точно, нинья?

— Это Шальвен!

— Что!?

— Ну... трубка, помните?

— Да, я помню, она у меня под замком. Абы кому я такую редкость не продам...

— Вот! Я тогда почувствовала Шальвена. А потом кресло... оно ему когда-то принадлежало!

— Думаешь?

— Уверена! Я даже это кресло видела — тогда, в видении! Именно с него он встал, когда к нему пришли гости... в последний раз.

— Вот оно что.

— Синьора Луиса, я не спрашивала, но...

— Я узнаю историю семейства. А так — тут ничего удивительного. Все вполне обыденно, престарелый родственничек скончался, и молодые стервецы решили распродать его добро. Ничего нового.

— Понятно...

— Я узнаю. А что за кинжал?

— Я почти уверена, — прикрыла глаза Тони. — Я почти уверена, это именно тот клинок, который принес Шальвену смерть.

— Даже так?

— А мы сейчас посмотрим.

И Тони решительно взяла в руки пуньял.

* * *

— Здесь все и решится, Шальвен.

— Здесь? Синьор Николас, у вас отличный вкус.

Этого места Тони не узнает. Она вообще плохо знает окрестности столицы. Это побережье моря, и скалы там приметные. Белые-белые, словно молоко.

Синее море и небо.

Белые облака и скалы.

Белый песок под ногами.

И — тишина. И ни одного человека вокруг.

Синьор Николас вытаскивает клинок. Длинный... шпага? Второй летит Шальвену.

— Защищайся, плебей!

Шальвен весело улыбается.

— Надо же! Чайник обзывает котелок чумазым!

Лицо противника кривится, дергается, теряет все очарование, он кидается вперед диким вепрем...

Звенят клинки. Сталкиваются, высекая искры... недолго. Настоящий бой совершенно не зрелищный. Это не турнир, не дуэль, не показуха... нет. Настоящий бой решается несколькими верными ударами и достаточно быстро.

Вот и решился.

Шальвен падает на колени, зажимает пробитое легкое... он обречен. С такими ранами не живут. Он это знает.

— Я утоплю твой труп в подводной пещере, — ухмыляется Николас. — Авось, рыба тобой не потравится!

Шальвен рвано выдыхает, с кровавой пеной на губах... но ничего не говорит.

На слова у него уже сил нет.

Только на один взмах рукой. И пуньял летит прямиком в горло противнику.

Они оседают на песок оба. И белая пыль окрашивается алым. Шальвен умирает, но в последние минуты своей жизни он видит, как корчится с ножом в горле его враг.

Он победил.

Ценой своей жизни — он победил!

* * *

— Определенно, я наведу справки, — решила синьора Луиса. — Ужасно интересно, как клинок оказался в столе? И ведь такое совпадение!

Тони пожала плечами. Она как раз ничего удивительного не видела. Если прежние хозяева знали историю этих вещей, они их и берегли, понятно. А почему не рассказали наследникам?

Все ли мы рассказываем своим родным? И знали они сами — или нет?

Столик мог стоять долгое время, кресло переходить из рук в руки, трубка — вообще чистая случайность.

Синьора Луиса медленно кивнула.

— Да, вполне возможно. Но справки я все же наведу.

Тони не возражала.

— Мне пора домой.

— Гроза собирается. Пережди...

Тони поглядела в окно.

— Успею. Хотелось бы вернуться, мало ли что... мне кажется, она на всю ночь зарядит.

— Думаешь?

— Почти уверена.

— Так-то и у меня кости ломит...

— Не зря их ломит, синьора. Не зря.

— Ну тогда беги. Авось, успеешь. Но если что — возвращайся.

Тони кивнула — и внезапно поцеловала синьору в щеку.

— Спасибо вам.

— Иди, нинья. Иди...

* * *

Гроза действительно грохнула на полпути. Калле Тарралонга не самая короткая улица. Тут живут богатые люди, и у них большие дома. И участки земли рядом с домами.

Пока дойдешь...

А ливануло сразу. Да так...

Тони промокла в единый миг. И прижалась к забору. Там был крохотный навес, неясно зачем, но переждать под ним можно было. Спереди все равно лилось, но хоть не за шиворот!

Стоит ли ждать?

Тони пока не знала, надо бы приглядеться. Гроза — она тоже разная бывает!

Сверкали молнии, гремел гром...

Ливень лил, как из ведра. Словно это самое ведро наверху опрокинули, а потом еще и колодец уронили. И что теперь делать? Ждать?

Если она явится домой в мокром платье... ничего страшного! Высушить его можно в ванной комнате, туда никто не заглянет. Или слуг попросить, ей не откажут. Потихоньку на кухне просушат. Но...

Тони мечтательно посмотрела в небо.

Хорошо!

Грозу она начинала чувствовать заранее. Давило, тянуло, словно бы плющило, ей было тяжело, душно... даже если погода не портилась, а гроза налетала неожиданно, Тони чуяла ее за несколько часов. И маялась.

А потом ветер приносил град и гром, и девушка встряхивалась. Ей становилось легче, спокойнее, уютнее. А в Лассара она ждала конца грозы, а потом бегала босиком по лужам.

Здесь так не получится.

Но хочется...

Душа просила свободы, ветра, танца... душа рвалась в полет! И Тони не выдержала.

Гроза чуточку стихла, ушла в сторону, а девушка, наоборот, вышла из-под прикрытия козырька.

И — раскинула руки, словно крылья.

Дождь еще лил. Но это как раз было неважно! Если ты мокрая до ниточки, то сильнее уже не промокнешь! А ей так хотелось сорваться! Хоть ненадолго отпустить себя... она даже свой мешочек с солью оставила дома. Ее дар был свободен, и Тони была свободна, и гроза буйствовала невдалеке, она тоже была свободна... это ощущение полета!

Счастья, распахнутых крыльев — и ветра под ними!

Шаг, другой... здесь нет оркестра, но разве это важно? Разве он — необходим, если в душе звучит музыка? Если душа рвется в небо, схватить за хвост молнию, оседлать стихию...

Раз-два, раз — два — три...

Запрокинув голову, поводя руками, словно крыльями, Тони шла по улице, танцуя. Это было счастье.

Это была свобода!

* * *

Бензин — субстанция, которая всегда кончается не ко времени. Это — судьба, если хотите.

Казалось бы, что стоит потерпеть еще пару улиц, но — нет!

Мобиль чихнул, булькнул и заглох. Мужчина посмотрел на датчики и грязно выругался.

Надо было заправляться в обед, а он... раззява! Обо всем за своей работой забыл... и что теперь?

Да ничего особенного! Добраться до дома и отправить сюда лакея с канистрой. Постоит мобиль пару часов, ничего с ним не случится, только запереть мобиль надо.

Гроза?

Да и плевать на нее! Куртка из кожи не промокнет, брюки тоже кожаные, так удобнее, сапоги на высокой подошве — дойдет. Тут и идти-то пару улиц, не больше. Если проскочить по калле Тарралонга — вообще получится срезать, и неплохо.

Посидеть в мобиле?

А толку тут сидеть до самого утра?

Не размокнет, не сахарный.

Мужчина накинул капюшон, застегнул куртку — и выбрался под дождь. Стало резко прохладнее, струи воды, стекая по гладкой коже, забирали с собой тепло. Но добежать сможет, не простудится. О, кстати!

В мобиле и плащ лежал, можно и его сверху накинуть! Он промокнет намного быстрее, все же ткань но на какое-то время плаща хватит.

И — вперед.

Пройти по калле Шадалер, свернуть на калле Тарралонга...

И застыть.

Потому что под дождем танцевала ОНА.

Та самая девушка из парка.

Он из сотни, из тысячи и сотни тысяч узнал бы ее походку, ее движения, ее манеру вскидывать голову. Ее улыбку...

Лицо...

Сейчас ее лицо не было прикрыто маской, и мужчина пристально вглядывался.

Кто она!?

Кто!?

Он обязательно найдет эту девушку... совсем молодая, может, лет восемнадцати? Вряд ли больше...

Она уверенно шла под дождем, волосы давно лишились последних шпилек, и густая черная грива летела вслед за ней, плясали вокруг струи дождя, плясала гроза неподалеку и диким аккомпанементом гремел гром, приветствуя смелую танцовщицу.

Платье намокло и облепило тонкий стан, но девушка не обращала на это внимания. Она запрокидывала голову назад, привычно взмахивала чуточку коротковатой юбкой...

Там, где живет искренность — не место условностям.

Даже святой не смог бы устоять, а мужчина отнюдь не был святым. Он дождался, пока увлеченная своим танцем девушка подойдет поближе — и возник перед ней.

Словно правитель подземного мира.

— Ты!

Одно слово. Только одно...

Узнает?!

Нет!?

* * *

В другом состоянии Тони не узнала бы. Испугалась, закричала. Но сейчас...

— Ты!?

Лицо мужчины дважды было прикрыто капюшоном — и плаща, и куртки. Но на губах появилась улыбка.

— Узнала?

— Узнала.

А потом и узнавать было уже не нужно. Потому что устоять мужчина не смог. И снова склонился к губам танцовщицы.

Дождь?

Гроза?

Тони это тоже было безразлично. Она закинула руки на шею мужчины — и скользнула под ткань плаща. Приникла к кожаной куртке, ощущая, как неровно, толчками, движутся под ней мышцы, запрокинула голову, отдаваясь новым ощущениям.

Свобода?

Да, свобода...

Каких усилий мужчине стоило ее отпустить? Разомкнуть руки?

Он и сам не знал. Но...

Здесь и сейчас было не место ни для слов, ни для поцелуев. А потому на плечи Тони легла тяжелая ткань плаща. Пока он еще не промок...

— Я провожу тебя.

— Нет.

— Я хочу.

— Я прошу...

Тони подняла руку и коснулась пальцем губ мужчины.

Не надо.

Не ходи за мной.

Я — не твоя, как это ни печально. Я люблю другого. А это...

Это просто безумие, но оно проходит. Уже почти прошло. И гроза прошла...

Она не знала, что понял мужчина, но настаивать он не стал. А вместо этого еще раз коснулся ее губ поцелуем. Уже легким, почти невесомым.

— Чудо...

Тони не ответила. Она накинула на лицо капюшон — и поспешила домой.

Чудо?

Синьор, вы немножко перепутали слова. Не чудо.

Чудовище.

И ей хотелось уйти ДО того, как мужчина это обнаружит. Все же дар некроманта... проявленный дар некроманта...

Это — судьба.

* * *

Мужчина стоял и смотрел вслед девушке.

Совсем ребенок.

Вряд ли ей есть даже двадцать лет. И — куда он полезет?

Жизнь ей портить? Будь он сволочью и эгоистом, было бы намного проще. А он... второй раз судьба сталкивает их. И второй раз...

Не удержался! И сейчас... и третий раз не удержался бы. Руки помнили шелковистость волос под пальцами, губы до сих пор горели от ее поцелуя...