Беспокойные помощники

— Да нет, нет, все не так, — запищала она. — Надо эту сюда, эту туда, а эту...

Тут розовая ташаска сама задумалась. Шаров было шесть, и придумать отдельную замысловатую траекторию для каждого сходу не получилось. Тем более, что Балаболка и сама толком не представляла, чего она хотела. Чего-нибудь эдакого, но вот чего?

— Дай сюда, — сказала Лохмушка, и решительно забрала магические нити в свои астральные лапки.

Ее решение отличалось логичностью и простотой. Два шара поплыли друг за другом поближе к окну, еще два — поближе к двери, а последняя пара — между ними. Достигнув противоположной стены, шары описали небольшую дугу и направились обратно.

— И это все?! — воскликнула Балаболка. — Нет. Так никуда не годится.

— А как? — ворчливо осведомилась Лохмушка.

Балаболка тоже почесала в затылке, и в одном вдохновенном порыве перепутала линии тех шаров, что плыли посередине. Лохмушка фыркнула. Шары продолжали меланхолично плыть каждый по своей линии, достигли места переплетения и вдруг заметались. Вверх, вниз, в стороны и зигзагом друг за дружкой. Словно они собрались поиграть в догонялки, но никак не могли определиться: кто за кем?

— Ой, здорово, — восхитилась Тика.

Балаболка горделиво задрала носик. Лохмушка снова фыркнула и переделала все по-своему. Шары взвились вверх, свернули под самым потолком и поплыли к окну. Та пара, что лениво плавала там, поспешила им навстречу. Казалось, что сейчас они врежутся друг в друга и разобьются, но в последний момент шары чуть отклонились, и прошли мимо. Расстояние было не толще, чем пальчик у ташаса. Тика тихонько ахнула. Шары описали полукруг и выстроились в цепочку.

Тут уже фыркнула розовая ташаска и запустила шары к двери. Там пока скучала еще одна незадействованная пара. Балаболка закрутила вихрь из шаров. Те прокрутились вокруг невидимой оси, разлетелись в разные стороны и снова собрались, уже вертикальной цепочкой из всех шести шаров. Тика захлопала в ладошки. Лохмушка решительно перехватила управление и запустила шары сложным извилистым путем в опасной близости от потолка, сорвав свою порцию аплодисментов. Балаболка ловко перехватила всю цепочку в конце траектории, закрутила вокруг своей оси и запустила в новое путешествие.

Окончательно отодвинутый на второй план Хитрец озадаченно почесал в затылке, а потом махнул хвостом, решив, что смотреть интереснее. Толстяк тоже так считал, но смотрел, в общем-то, вполглаза. Нарвав целый букет травинок, которые ранее удостоились оценок "ничего так" и выше, он пробовал на вкус их сочетания и удалял этому процессу куда больше внимания, чем мечущимся под потолком шарам. Умник дремал. Ташаски вдвоем продолжали попытки перещеголять друг дружку. Тика бурно радовалась каждому вычурному зигзагу, и какой ей понравился больше, а какой — меньше, определить не представлялось возможным.

На поднятый ими шум заглянул Карл Рыбовод и чуть было не получил тремя шарами в лоб. Хорошо, именно в этом месте им полагалось сделать резкий поворот и, вращаясь, уйти в дальний угол комнаты. Разминулись буквально на волосок.

— Это еще что такое?!

Шары испуганно дернулись, стукнулись друг о друга и метнулись обратно на подставку. Один треснул. Свет из трещины лился резкий, четкий, как изломанный луч. Хитрец торопливо повернул шар трещиной вниз, пока никто не заметил. Карл Рыбовод как раз отвлекся.

— Мы шарики запускали, — гордо сообщила Тика.

— Позапускали, и будет, — строго сказал Карл. — Давайте-ка, значит, умываться и обедать.

Обедать — это завсегда здорово. Жаль только, что с таким рачительным хозяином, как Карл Рыбовод, обед ну никак не получится растянуть аккурат до ужина. Эту грустную мысль озвучил Толстяк, когда все вернулись обратно в гостиную. Лохмушка фыркнула. Карл Рыбовод то ли не расслышал, то ли пропустил реплику Толстяка мимо ушей.

Новых поручений ташасы так и не получили. Карл Рыбовод собрал кресло, да так и завис в нем, с воодушевлением расписывая, как здорово они заживут, когда рыбки вырастут и будут проданы. Тика слушала, разинув рот, а ташасам было скучно. Все, что Карл Рыбовод нафантазировал, они сразу увидели в астрале, и слушать не очень внятный пересказ уже увиденного им было попросту не интересно. Если бы не Умник, контролировавший шар, давно бы убежали.

Ближе к вечеру Карл Рыбовод самолично покормил рыбок, а там и время ужина подоспело. Плотно покушав и ничего за день не сделав, ташасы ощущали настоящую жажду деятельности. У магических существ всегда так. Все поглощенная пища преобразуется в энергию, а энергия должна растрачиваться. Иначе она накапливается, накапливается, а потом бац — и лопнет бедное создание, как мыльный пузырь. Ташасам такая перспектива совершенно не нравилась, но Карл Рыбовод почему-то упорно не хотел поручить им даже самого пустячного дела. Да еще и спать всех пораньше отправил, мотивировав это тем, что завтра чуть свет поднимет. Вот тогда, мол, работа и будет.

Ташасы послушно убежали на чердак. Спать никому не хотелось. Да и как тут уснешь, когда энергия буквально кипела в жилах, требуя выхода.

— Давайте что ли пыль до конца уберем? — предложила Лохмушка.

Умник скривил недовольную мордочку. Хитрец почесал в затылке и сказал, что надо бы, но нет ли предложений поинтереснее.

— Поинтереснее нет, — ответила, как отрезала, Лохмушка. — Это, между прочим, теперь наша комната, а выглядит она, как запущенный чердак.

— Так она и есть чердак, — пробасил Толстяк.

Дымчатая ташаска гневно дернула хвостом.

— Он был чердаком. А теперь это наша комната, и нам самим должно быть тут приятно находиться. Верно?!

Что должно быть приятно находиться — это, конечно, верно, а, раз так, то пришлось согласиться и со всем остальным. В смысле, взяться за веники.

— Только давайте не шуметь, а-то Карл прибежит, — предупредил Умник.

Все согласно кинули. Раз уж это их комната, нечего Карлу тут делать. Аккуратно, почти бережно смахнув свежую пыль с треснувшего корпуса от печки, ташасы погнали ее дальше по чердаку. Где-то уже во второй половине Хитрец, увлекшись, вместо пыли маханул веником по Лохмушке. Не успел он осознать свою ошибку и извиниться, как дымчатая развернулась и с размаху съездила ему веником по мордочке. Хитрец возмущенно размахнулся веником, не заметив подходившего сзади Толстяка. Пыльный веник шмякнул по красной мордочке. Толстяк обиженно засопел, и взял веник наперевес.

Спустя несколько мгновений все трое уже носились друг за дружкой по чердаку. Умник с Балаболкой, конечно, никак не могли остаться в стороне от такого веселья. Отчаянно пищащая куча-мала прокатилась по деревянному полу и врезалась в стену. Тонкая доска скрипнула и легко вывалилась наружу.

— Ох ты йешки-барабошки! — сказал Хитрец.

Трещина была знатная. В нее без труда мог пролезть даже Толстяк. Хитрец высунул наружу голову и озадаченно посмотрел на валявшуюся внизу доску.

— Это как же мы так?

— Разогнались, наверное, — пробасил Толстяк.

Умник чуть ли не обнюхал жердину, служившую стропилами, и возмущенно чихнул.

— Да он сам ее не закрепил. Вот! Йешки-барабошки, ни клея, ни следа от гвоздя. Наверное, наметил, приставил, а потом отвлекся и забыл.

Хитрец тоже понюхал жердину, и согласился, что так, скорее всего, и было.

— Так надо Карлу сказать, чтобы починил, — предложила Балаболка.

— Ага. А он скажет, что это мы сломали, — проворчала Лохмушка.

— Все равно чинить ему, — фыркнул Умник.

— Но нам не все равно, что он при этом о нас скажет, — глубокомысленно изрек Хитрец.

— Разве? — удивился Толстяк.

— Рисковать не будем, — принял решение Хитрец. — Надо поставить доску обратно, а утром скажем, что обнаружили непорядок.

Умник усмехнулся.

— А он полезет проверять, и эта доска на него свалится.

— Его проблемы, — отмахнулся Хитрец. — Полезли.

Умник посмотрел по сторонам. Крыша соседнего дома примыкала вплотную к этому, и даже немного выступала к реке. Если вылезать на самом углу, то как раз на нее перебраться можно. Ташасы так и поступили. Первым был Умник. Последним, тяжело кряхтя, перебрался Толстяк.

— Ну и как мы ее поднимать будем? — ворчливо спросила Лохмушка. — Она вон какая здоровая.

Хитрец почесал в затылке и оптимистично заверил, что сейчас что-нибудь придумает.

— Умник, — сказал он. — А мы ее залевитировать сможем?

Зеленый ташас в сомнении покачал головой.

— Сомневаюсь. Попробовать, конечно, можно...

Доска, а точнее древесина, была когда-то частью живого организма, и потому на призыв магии воды могла откликнуться. Конечно, с большой поправкой на то, что этот организм уже срубили и распилили некоторое время назад. Проще говоря, без магической обработки дерева отклик мог быть, а мог и не быть. Но то отклик сам по себе. А вот левитация — штука посложнее будет. Она только полноценным волшебникам доступна. Ташасы были существами магическими. Настолько ли? Тут Умника одолевали большие сомнения. Все-таки доска действительно была здоровенная.

Попробовать, в отсутствие других идей, было можно. Ташасы перебежали по крыше к другому углу. Дом, стоявший напротив жилого, также примыкал стеной вплотную, но крыша его была выше. Хитрец разбежался и с бодрым писком взвился в воздух. Несколько мгновений полета, и он уже на соседней крыше.

— Давайте сюда, — махнул Хитрец лапкой.

Умник и Лохмушка запрыгнули легко. Балаболка зацепилась лапкой за край и упала, но, по счастью, на Умника. Зеленый ташас это, конечно, за счастье не засчитал, но, как тут же заметила Балаболка, если бы она упала вниз и разбилась, то он бы расстроился куда больше. Лохмушка фыркнула на это, но ничего не сказала. Толстяк долетел только до края, и цепко ухватился за него передними лапками. Умник с Хитрецом помогли ему забраться.

— Побежали дальше, — скомандовал Хитрец.

Побежать-то они побежали, но далеко не убежали. Едва добежали до другого края крыши, как возникла заминка.

— Йешки-барабошки, мой камушек! — обрадовался Толстяк. — Помните, с которым мы от создателя ушли.

— Помню, — отозвался Хитрец. — Я думал, он на лодке остался.

— Не-а, вот он.

Толстяк поднял увесистый камушек, взвесил его в лапке. На мордочке появилась довольная улыбка.

— Ох! — шумно выдохнула Балаболка. — Опять оно!

— Кто? — не понял Хитрец, поворачивая голову.

Балаболка указала лапкой. На краю крыши сидело вчерашнее странное существо на тонких ножках. Глазки на стебельках внимательно изучали проделанную ташасами щель. Этой ночью оно стало еще крупнее, и теперь не уступало размером даже Толстяку.

— Так, — сказал Хитрец. — Если оно и этой ночью такой же кавардак устроит, то нам точно попадет. Карл и так на нас весь день как-то косо поглядывал... Эй, ты! А ну, брысь отсюда!

Глазки на стебельках повернулись к ташасам. Существо издало противный скрежещущий звук, в котором без труда можно было распознать и гнев, и категорический отказ.

— Хуже будет! — пригрозил Толстяк, и выразительно подкинул в лапке камень.

Существо повторило противный звук с точностью до обертона и демонстративно отвернуло глазки. Толстяк насупился.

— Ну, это уже наглость, — сказал Хитрец. — Давайте-ка проучим его как следует!

— Ух, йешки-барабошки, — воинственно буркнул Толстяк.

Хитрец счел это знаком всеобщего одобрения и с воинственным писком бросился в атаку. Глазки на стебельках резко повернулись. Все пять ташасов мчались единой группой. Существо повернулось и молча ринулось навстречу врагам. Хвост через спину тянулся вперед, так что ядовитый шип торчал даже дальше, чем глазки на вытянутых вперед стебельках. Тонкие ножки двигались ритмично и быстро. Существо словно плыло в обрамлении мельтешащих конечностей.

Столкновения не произошло. Еще бы чуть-чуть, но тут ташасы дружно брызнули в разные стороны. Толстяк в прыжке метнул камень. Существо громко вякнуло. Камень больно резанул по коленке левой средней ножки и стукнул в покрытый панцирем бок. Существо резко повернулось к обидчику. Толстяк замер, прикрывая своей тушей Балаболку. Существо ринулось прямо на него. Толстяк толкнул Балаболку в одну сторону, а сам метнулся в другую. Удар ядовитым шипом пришелся в пустоту. Существо крутанулось на месте, инстинктивно защищаясь от удара в спину, но его не последовало. Ташасы снова собрались кучкой. Толстяк подобрал свой камень.

— Ну и что теперь? — проворчала Лохмушка.

Все также молча и злобно существо снова бросилось на них.

— Удираем! — пискнул Хитрец.

Ташасы разом повернулись и сиганули с крыши вниз. Существо затормозило на самой кромке. Ташасы тоже остановились. Хитрец уже успел подобрать ком земли и ловко швырнул его. Удар пришелся существу аккурат в плоскую морду, заставив его покачнуться. Оно резко вякнуло. Глазки сфокусировались на обидчике, но уже в следующий момент опасливо прижались к панцирю. Воздух наполнился летящими комьями.

Земля вокруг затопленной ямы была основательно перекопана. Ночная прохлада уже прихватила ее, и недостатка в метательных снарядах у ташасов не ощущалось. Существо быстро попятилось назад. Это спасло его от первого залпа, но комья продолжали сыпаться. Ташасы не видели своего противника и компенсировали это массированной бомбардировкой. Комья шмякали по мягкому покрытию крыши, звонко бухали по деревянным рейкам, с тихим свистом пролетали над сжавшимся существом. Некоторые чисто случайно, но очень больно попадали в цель. Существо вздрагивало и обиженно вякало. Плоский камушек шмякнул по глазу, чуть не размазав того по панцирю. Боль и ярость сдвоенным пинком отправили существо в атаку.

— Вяк!

Тонкие лапки мягко оттолкнулись от края крыши, и существо взвилось в воздух. Крошащийся прямо в полете ком земли ударил в брюшко. Еще один, потверже, угодил точно под маленький, едва очерченный подбородок. Существо перевернулось в воздухе и спиной грохнулось на землю. Камень шлепнул по хвосту. Яростно извернувшись, существо вскочило на ножки. В глазках уже сверкало такое бешенство, что ташасы попятились. Последний залп комьями вышел нестройным, но одно попадание, по правой ножке, все-таки было.

— Вяк!

— Удираем!

Ташасы сорвались с места одновременно с разозленным существом и побежали в том же направлении. Хитрец на бегу оглянулся через плечо. Существо прихрамывало на правую ножку, но двигалось быстро. Даже чуть быстрее ташасов. Не мешало бы что-нибудь придумать, пока оно их не догнало. Настроено существо было определенно не дружелюбно.

— Умник, что нам с ним делать? — спросил Хитрец.

Зеленый ташас в прыжке пожал плечами. Лохмушка громко фыркнула.

— А еще самый умный! Надо Карла разбудить.

— Хорошая идея, — признал Умник. — А как?

— Мы пошумим, он прибежит.

— Логично.

— Вон куча камней, — воинственно пробасил Толстяк. — Сами закидаем.

Впереди, за мостиком через отводной канал, действительно располагалась аккуратно сложенная пирамидка из камней. Работники, когда рылись в яме, собирали все, что по прочности не уступало лопате, и выкидывали наружу. Маг, чтобы не устраивать беспорядка, сложил их кучкой. Карл Рыбовод его труд то ли одобрил, то ли проигнорировал, и каменная пирамидка осталась украшением непритязательного мостка. Ташасам она пришлась очень кстати.