Когда князь вышел, девушка задумалась. Что же такого важного было в ее словах, что срочно призвали вожака?
Вожак стаи, как и князья, избирался, но несколько иначе. Князем мог стать любой житель города. Вожаком становился лишь тот, кто обладал даром. Оборотни называли эту способность "даром видения". Немало волков имели его, Эль-Элион щедро одаривал стаю. Поэтому при избрании вожака устраивали что-то вроде состязания. Обладатели дара предрекали исход поединков, указывали безопасный путь для разведчиков. И самое трудное — рассказывали о прошлом, настоящем и ближайшем будущем приходящих к ним оборотней.
Если бы что-то подобное проходило в Энгарне, обязательно кто-то мошенничал бы, чтобы победить. В Умаре обман был невозможен. Жизнь вожака ничем не отличалась от жизни рядового оборотня: тот же труд, те же битвы, а ответственности больше. Вожак руководил советом князей, его слово завершало дискуссии. Он избирал стратегию на войне и разрешал спорные вопросы в мирное время. А правил до первой ошибки. Если вожак хоть в малейшей заповеди нарушал закон стаи или хоть раз ошибался в видении, на его место избирали другого. Стая должна быть уверена, что ее направляет вожак, который действительно знает, куда идти.
Пять лет назад избрали нового вожака. "Старый" — ему тогда исполнилось сорок семь, признался, что хоть и видит кое-что, но уже смутно. Девять мужчин обладали сильным даром и почувствовали призыв стать вожаком. Пятеро из них уже были избраны князьями, обладали жизненным опытом. Но победил в испытаниях тот, кого вообще не принимали в расчет, — молодой парень, не успевший создать семью. Он имел настолько сильный дар, что видел насквозь любого оборотня. Старики встревожились: "Трудные времена ждут Умар, если Эль-Элион одарил такой силой оборотня". Были и те, кто сомневался в разумности этого избрания. Слишком уж не соответствовал парень их представлениям о вожаке. Они не поверили в него, до тех пор пока тот не вышел из храма Эль-Элиона. Испытания испытаниями, но утвердить вожака мог только Всевышний. Избранный стаей входил в храм в образе волка. Если Эль-Элион подтверждал выбор, окрас его шерсти приобретал желтоватый оттенок. Такую шкуру он будет носить до тех пор, пока будет вести стаю. В этот раз Эль-Элион признал Тевоса вожаком.
Ранели встречалась с ним лишь мельком, но в тот миг она почувствовала себя обнаженной, а это очень неприятное ощущение. Известие, что Тевос прибудет опять, напугало девушку. Если он расскажет другим, о ее отношениях с Алетом, ее наверняка изгонят. Впервые девушка остро почувствовала, что так легко покидала стаю, потому что знала: она всегда сможет вернуться.
1 юльйо, замок графа Иецера
По дороге обратно, Загфуран посетил еще две деревеньки. Завербовал еще нескольких минервалсов и оставил по одному проклятому оборотню. Пришлось снова терпеть нестерпимую чесотку. Хорошо, что в лесу никто его не видел: он, не стесняясь, снова и снова растирал тело. Насторожило одно: в последней деревне незадолго до его прихода побывал вампир.
Раньше минарс относился к рассказам о вампирах с иронией, но, увидев обескровленного человека, который практически превратился в обтянутый кожей скелет, признал, что слухи достоверны. Если бы подобное происходило в более развитом мире, он бы предположил, что для выкачивания крови использовали какой-нибудь прибор. Но на Гоште...
Само по себе наличие вампиров шло ему на пользу — чем больше страшных слухов, тем больше паника среди населения и, соответственно, раздражение королевой и Поладом, которые не могут защитить подданных. Обычно это приводит к восстанию, а это как нельзя лучше подготовило бы Энгарн для вторжения извне. Тревожило то, что кто-то вел в Энгарне свою игру и рано или поздно их пути могли пересечься. Загфуран не нравилось все, что он не мог контролировать. На душе стало бы спокойней, если бы он встретился с вампирами или теми, кто управляет ими, точно узнал их цели и тщательно обговорил сотрудничество. Подъезжая к захваченному замку, маг еще обдумывал: освобождать древнее проклятие гор или заняться поисками вампиров? Тщательно взвесив за и против, пришел к выводу, что первое важнее. В огромной стране найти вампиров не легче, чем потерянный гвоздик на вспаханном поле. Вряд ли они убивают людей там, где живут. А судя по тому, что он слышал о местной разновидности кровопийц, они умели летать при свете солнца, и преодолеть большое расстояние для них не было проблемой. Вероятнее всего, их появление на западе, где Загфуран активно развернул деятельность, случайное совпадение, а не заранее намеченный план.
Подъезжая к замку, минарс по привычке тщательно обошел расставленные посты, надвинул капюшон глубже на лицо.
Тазраш на этот раз встретил мага на лестнице.
— Приветствую вас, милейший. Как прошло путешествие? Надеюсь, удачно?
Загфуран опять насторожился. Он вроде бы помирился с герцогом перед отъездом, но не настолько, чтобы встречать его с таким радушием. Когда человек так сильно меняется, начинаешь подозревать, что он хочет тебя отравить. Либо совершил какую-то непоправимую глупость и теперь пытается загладить вину. И то и другое не вызывало радости, поэтому вместо приветствия маг недружелюбно пробухтел:
— У вас сегодня именины?
— Почему именины? — герцог развеселился, намеренно не замечая тон мага. — Лучше, мой друг, лучше. Я как никогда близок к исполнению своих планов. Помните, я вам рассказывал?
Загфуран, поднимаясь навстречу герцогу по темной лестнице, освещаемой лишь редким светом факелов, полюбопытствовал уже спокойней:
— Нашли кровника?
— Да. А главное, как и рассчитывал, захватил в заложники его семью: жену и дочь.
— И, конечно, отдали их на забаву солдатам, — хмыкнул маг.
Герцог поморщился и отвел взгляд:
— За кого вы меня принимаете? Эти женщины — благородные леди. Дворянину не пристало обращаться с ними как с шлюхами.
"Странно, — отметил про себя Загфуран. — Не замечал раньше за ним такой щепетильности. Особенно к женщинам..." Вслух же опять поддел Тазраша.
— Неужели настолько благородные? А кто жаловался, что девушка изнасиловала вашего сына?
— Послушайте, Загфуран...! — от благодушия Тазраша не осталось и следа, чего и добивался маг.
"Пусть хоть что-то в этом меняющемся под моими руками мире будет статично", — с удовлетворением подумал он.
— Все! — остановил он герцога жестом. — Умолкаю. Не буду бередить раны. Так где же ваши гости?
— Я запер их в одной из спален, — мрачно сообщил Тазраш.
— Что ж... желаю вам скорейшего завершения ваших планов, чтобы больше ничего не мешало вам претворять в жизнь мои, — Загфуран направился в спальню, распорядившись по дороге, чтобы ему принесли туда обед.
Запивая жареную курицу вином, минарс размышлял. В его жизни мало отдыха, но он совсем не чувствовал себя усталым. Даже до назначения в храме Света он поражал всех работоспособностью и неутомимостью. Нельзя сказать, что учителя его за это ценили. Они считали, что у него гипертрофированное самомнение и ставили его на место при каждом удобном способе. Но гораздо чаще получалось наоборот. Загфуран сам определил для себя, какие предметы ему нужны и изучал их тщательно. К тем же, которые считал "вымирающими", демонстративно не притрагивался. В любимых предметах он зачастую показывал себя умнее преподавателей. Его не смущало то, что он задевал их гордость. Гораздо важнее то, что ровесники относились к нему все с большим уважением, и вскоре он стал непризнанным лидером. Когда-нибудь Загфуран станет диригенсом и тогда это лидерство очень пригодится...
Пообедав, маг прилег на кровать. Но уже через полчаса ездил по лесу, еще раз проверяя сторожевые посты. Обновил заклятие, скрывавшее воинов. Он сделал их "невидимыми" для обоняния оборотней, но лишь на небольшом участке леса — около квадратного лавга. Кто-нибудь непременно попадется в ловушку, если захочет узнать, что творится в замке Иецер.
После этого, взяв с собой несколько воинов, чтобы они донесли необходимые вещи, Загфуран отправился в горы. В пещере, где он создал минимум удобств, маг рассчитывал провести несколько суток. Проход в его временное жилище был достаточно широк, чтобы туда внесли деревянную клетку, и достаточно высок, чтобы минарс мог войти не нагибаясь. Обо всех остальных он не волновался.
— Клетку в эту нишу, — распорядился маг, показывая налево у входа. Голос отразился от стен глухим эхом. — Дальше сумки с едой, а сюда постель.
Клетку Загфуран заговорил незадолго до этого: оборотень ее не сломает и даже не прикоснется. Темные шероховатые стены пещеры хранили прохладу. Загфуран радовался, что они сухие, — небольшой, но все же комфорт. Правую сторону минарс оставил свободной: здесь он будет плести заклинание, освобождая древнее проклятие. Как только воины разложили вещи, он скомандовал:
— Живо возвращайтесь в замок и если поймаете оборотня — сразу ко мне. Я оплачу ваши старания, — в интонации звучала едва заметная ирония. — Если узнаю, что не выполнили моего поручения, — тоже в долгу не останусь.
Он договорился с герцогом делить попавшихся волков между собой. "Будем считать, что сначала моя очередь", — заметил маг про себя. Сколько бы Тазраш ни заплатил воинам, магу принесут пленника из страха, чтобы их не превратили в баранов для замковой кухни. Они же не знают, что маг не будет тратить силы на такое сложное заклятие.
В горах минарс вновь освобождал древнее проклятие — это не только деморализует жителей Энгарна, но и сильно проредит войска Полада, когда начнется открытая война,.
Загфуран собирался сделать все, чтобы у всемогущего телохранителя не осталось ни одной лазейки для спасения.
1 юльйо, Гибельный лес
— Приглашаю вас к себе в гости... принц Энгарна Ллойд Люп.
Услышав приветствие мага, Ялмари забыл о боли. Он замер в растерянности: на самом деле Намжилдоржи знает, кто он или хочет проверить свое предположение? Надо ли возразить: "Вы ошибаетесь" или это бесполезно?
Маг грустно улыбнулся:
— Я точно знаю, кто ты, принц Ллойд, потому что зеркала, ради которых ты пришел, существуют. Они рассказали о тебе. Так ты войдешь? Или энгарнский принц не имеет права заходить в дом мага?
Ялмари не ответил — раненая рука с бестактной навязчивостью напомнила о себе. Он сморщился от боли и покачнулся, потеряв равновесие. Намжилдоржи быстро спустился, легко прикоснулся к рукаву. Боль ушла. Он тревожно посмотрел на Ялмари:
— Ты серьезно ранен.
— То есть вы не знаете, кто меня ранил? — усмехнулся принц.
Намжилдоржи нахмурился:
— Обопрись на меня.
Дом мага внешне отличался от домика лесника разве что огромными стеклянными окнами. Ялмари изумился: во дворце не могли позволить поставить такие большие стекла, а для мага это не составляло проблемы. Он усадил Ялмари в кресло и крикнул в другую комнату:
— Мерем! Теплой воды. И чистые тряпки захвати!
Из соседней комнаты выскочила девушка, судя по одежде, — темно-коричневому холщовому платью — служанка. Увидев раненого, она всплеснула руками и опять исчезла. Принц услышал ее голос там:
— Как ты мог! Я думала ты хороший пес, а ты что вытворяешь?
Ялмари оскалился. Хотел бы он посмотреть на тварь, которую так строго распекает эта девчушка. Маг дернул куртку и принц, не выдержав, застонал от боли. Специально ведь сделал, мерзавец. Он с ненавистью вглядывался в Намжилдоржи.
— Это мой сын, — произнес тот с горечью. — Смех неуместен.
— Извините, — Ялмари усилием удерживал себя в сознании, но тут маг вновь прикоснулся к плечу, и боль исчезла. — Спасибо, — прошептал с благодарностью.
Вскоре девушка принесла воды, и маг отправил ее, чтобы не смущать видом обнаженного мужчины. Намжилдоржи попытался снять амулет с шеи принца, чтобы он не мешал при перевязке, но Ялмари не позволил. Зажав черный камень и медальон ладонью здоровой руки, он поднял его вверх.
— Подарок отца? — осведомился маг.
— Камень от матери, — кратко пояснил принц. — Медальон выковал сам.
Намжилдоржи понял, что Ялмари не хочет ничего объяснять, и больше не проявлял любопытства. Он омыл рану, то и дело, бормоча что-то над ней. Потом наложил тугую повязку.
— Мазь не нужна. Крови ты потерял много, так что рана промылась. А поскольку ты не человек, скоро все затянется. Я помогу тебе не чувствовать боль, если ты не против.
— Не против, — согласился Ялмари и поежился.
На груди росло слишком много волос, по сравнению с человеком, и от этого он чувствовал себя неловко. Маг вышел и через минуту принес чистую рубашку.
— Надень пока мою, — принц с радостью воспользовался добротой хозяина. — Ты голоден? — расспрашивал маг. — Сейчас поужинаем. Ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Ллойд или Ялмари?
— Ялмари, — отозвался принц. — Это имя дал мне отец.
— Понимаю, — Намжилдоржи быстро выставлял на стол снедь. — Может, поэтому ты так не хочешь быть принцем.
— Я не буду говорить на эту тему, — отрезал Ялмари.
— Не настаиваю, — маг успокаивающе поднял открытую ладонь. — Я ведь и так все знаю.
Принц съел диковинные блюда, что предложил Намжилдоржи. Темно-коричневую розу, на вкус определил как мясо, но какое — говядина или баранина? — так и не понял. Рыбацкая лодка, на которой выделялись скамейки и подобие удочек, оказалось рыбным блюдом. Жалко было разрушать такую красоту.
Маг ничего не ел, сидел рядом и терпеливо ожидал, когда гость поужинает, но принц не торопился. Боль притупилась, и Ялмари почувствовал зверский голод. А может, и маг постарался. Он с недоверием посматривал на сидящего рядом старика. Тот отводил глаза. Наконец принц откинулся на спинку кресла и сложил руки на позолоченных деревянных подлокотниках, с изящными узорами.
— Теперь ванну? — предложил Намжилдоржи.
— Истории, где враг обращается с героем слишком уж хорошо, обычно заканчиваются тем, что героя съедают, — заметил принц. — Не переусердствуйте в гостеприимстве.
— Я не враг, — Намжилдоржи тоже откинулся на спинку стула и побарабанил пальцами по столешнице.
— Тогда зачем меня заманили сюда?
— Я тебя заманил? — удивился маг.
— Ну, как же, — Ялмари потер занемевшее плечо. — Вы ведь сделали все, чтобы я не прошел мимо, даже если бы захотел.
— Извини, — в голосе слышалось искреннее раскаяние. — Я не думал, что Ошин так сильно порвет тебя. И не думал, что ты настолько умен.
— А о чем вы думали? — Ялмари раздражался, и от этого начинали расти клыки. Улыбка получилась похожей на угрозу.
— Я думал, что ты — моя единственная надежда, и я не имею права упускать тебя, — маг пояснил это без лишней эмоциональности, будто сообщил о том, что наступило время сна, и слова произвели намного большее впечатление, чем, если бы он воздел руки к небу или горько заплакал.
— Объясните, пожалуйста, — принц успокоился, клыки вернулись на место.
