Солнце заходит, и только сейчас мы входим в полуразрушенный склеп, где посередине стоит огромный саркофаг из тёмного камня. Его массивная плита немного сдвинута, а вокруг бурые пятна и множественные следы, указывающие на активность посещения этого места. Мы с трудом отодвигаем крышку и... обнаруживаем под ней вход в катакомбы. Рой спускается первым, я следую за ним. В темноте подземного тоннеля слышен тихий писк, вначале слабый... затем он усиливается, становится ближе... и на нас нападают крысы... размером со среднюю псину. Я снова выхватываю меч и, прижавшись вплотную к спине Роя, яростно отбиваюсь от этих тварей. Их предсмертный визг, отражаясь от стен, режет слух, но битва длится недолго. Наконец последняя тварь испускает дух...
Мы вновь продолжаем путь в темноте запутанных коридоров, которые выводят нас на тайный подземный город, в огромной пещере... Он освещён тусклым, голубовато-белым светом, проникающим откуда-то сверху. Здесь тихо, слышен лишь звук падающих капель воды и иногда шелест камня... Мы подходим ближе. Запустение, безлюдность, но на одной из улиц много следов, они ведут вглубь мёртвого города. Мы настороже, с обнаженным оружием, идём по ней...
Глава 32
Здесь пахнет смертью и страхом. Мы проходим несколько кварталов, когда удушливой волной накатывает трупный запах... Перебарывая тошноту, я оглядываюсь на Роя, он аж зелёный весь, но, так же как и я, пытается выровнять дыхание и не отставать. Выходим на большую площадь, точнее, на то место, где она была...
Окружающие невысокие полуразрушенные бурые дома придают пейзажу фантастический вид. Почти всё свободное пространство занимает глубокая яма, из которой несёт мертвечиной и доносится уже знакомый писк крыс. Мы подходим ближе к краю, готовые дать отпор каждому, кто станет угрозой. Но открывающаяся картина повергает нас в глубокий шок... Внизу, с помощью стен, изготовленных из густых и прочных металлических решёток, сделаны небольшие камеры. Они соединяются между собой длинными, запутанными коридорами. В одних помещениях сидят крысы, а в других... видны останки людей. Нет, здесь нет оживших мертвецов или другой какой нечисти... но такое ощущение, будто все это — декорация к фильму ужасов. Мы спускаемся вниз и идём по адскому лабиринту. Вонь такая, что дышать тяжело. Крысы тут размером с тех, что напали на нас при входе в подземелье. Они злобно бьются в прозрачные стены, создавая ужасный шум. Участь пропавших людей страшна — часть тел съедено огромными грызунами, кое-где виднеются обломки костей, а часть... различной степени 'свежести'... висит на стенах камер. На всех подвешенных трупах магические оковы, за которые они и прикручены к решёткам. Страшные мумии застыли в разных позах. Я начинаю рассматривать их, удивляясь, что тела высохли, а не распались...
Неожиданно мне на голову что-то обрушивается, вызывая резкую, острую боль, погружая во тьму...
Прихожу в себя, ощущая тошноту и головокружение... Я прикручен к стене одной из камер и... так же закован, как и рядом висящие мертвецы...
Рой смотрит на меня и довольно смеётся:
— Что, придурок? Теперь ты сдохнешь здесь! Я так легко тебя обманул, что можно подумать, ты не воин, а доверчивая девка!
Мне не столько страшно, сколько жутко обидно, что человек, которому я доверился, мог так предать, к тому же не понятно за что... но я беру себя в руки и как можно более ехидно отвечаю:
— Ага, блондинка я — Снежная королева!.. А ты не знал?
Рой судорожно выдыхает, и, вперившись в меня взглядом, выдаёт:
— Чё ты сказал?!
— Уши прочисть, а то зря я здесь воздух колеблю?! — резко отвечаю ему, смотря с вызовом прямо в глаза, и замечаю, что внешность моего спутника изменяется... она 'плывёт', становится полупрозрачной и... под маской знакомого Роя — совсем другой человек...
Он видит моё изумление и интерес:
— Это заклинание иллюзии. Надеюсь, ты знаешь, что это такое. Твой спутник у нас. — Его глаза горят фанатичным огнём. Скоро сможешь увидеть, как он умрёт... а потом настанет и твоя очередь...
Меня разбирает злость:
— Схватить исподтишка это не храбрость и не доблесть, может попробуем выяснить в бою, кто более достойный противник?
— В бою?! — его глаза странно блестят, неживые, стеклянные, как у куклы. — В бою говоришшь? — шипит он, и слюна пенится в уголках его губ. — Как ты думаешь, почему часть останков висит в оковах? Ведь большинство скормлены крысам. Ты же видел остатки костей?
У меня мурашки по коже, волосы становятся дыбом:
— Ты сумасшедший, — говорю я ледяным тоном, по крайней мере, надеюсь на это.
— Я? Я — сумасшедший?!! — захлёбываясь от дикого смеха, выплёвывает он. — Ты лучше посмотри, ЧТО вы сделали с нашим миром!
Он резко и широко разводит руки в стороны, а потом говорит:
— В оковах — такие же, как и ты. Мы называем вас бессмертными дьяволами, — фальшивый Рой поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. — Когда-то наш мир был намного лучше. Здесь не было боли и злобы, а потом пришли вы... и всё разрушили, заполнили грязью, ввели свои законы... рабство. Вначале мы пытались что-то изменить, пытались бороться... но оказалось, что вы возрождаетесь, становитесь сильнее и вновь обрушиваете на нас свою ярость. Тогда мы поняли, что вы бессмертны и даже пытались смириться со своей участью... с вашей амбициозностью... но, приобретя огромное могущество, двое из вас затеяли войну. Их имена заставляют нас вздрагивать, ими пугают детей. Их руки не обагрены нашей кровью — они пропитаны ею.
Он смолкает. А мне остро хочется прибить разработчика этой игры, и плевать, что он уже умер, я бы его оживил и снова убил... только ооочень, оочень медленно. Ведь сейчас со мной не перс говорит... Зачем надо было так поднимать интеллект у всех персонажей в этой игре? Для чего им дали ощущения, воспоминания прошлого, способности к обучению?..
Его голос обрывает мои невесёлые мысли:
— Моя семья... мой дом... всё сгорело в горниле этой войны... но... — его взгляд загорается яростью, — вы ответите за всё. Мы нашли способ вас уничтожить... В этих оковах вы не можете возродиться, а ваши прихвостни служат кормом для крыс...
Он показывает куда-то направо. Я отслеживаю взглядом его жест и вижу распростёртое, обнажённое тело, всё в крови, лежащее на земле в одной из камер. Неожиданно этот 'труп', содрогаясь, делает болезненно-судорожный вздох, и изо рта от напряжения вытекает струйка крови. Я вздрагиваю, понимая, что человек ещё жив. Дёргаюсь в своих путах, а собеседник, увидев мою реакцию, лучится от счастья:
— Скоро ты услышишь его голос, потому что туда будут выпущены голодные крысы...
— Постой! Ты хочешь сказать, что вы отдаёте им живых людей? — перебиваю я, чувствуя, как сжимается что-то внутри...
— Да, так нагляднее для других. Этот Рой из нашего мира, но помогает вам, демонам, проворачивать свои гнусные делишки... Мы его долго ловили...
Только теперь я понимаю, кого вижу так зверски истерзанного, и угрожающим тоном говорю:
— За нами придут, нас будут искать...
— Нет, не надейтесь, вас не найдут. Никто не узнает, что вы отправились сюда, секретность вашей организации нам на руку. Вас послали на смерть, только один человек в курсе, что вы здесь, а для остальных вы бесследно исчезли... — он ухмыляется, а по моей спине пробегает холодок, отчаяние охватывает меня...
Почему-то только сейчас вспоминаю, что слышал об исчезающих в разное время охотниках и других, так и не найденных людях, но не успеваю даже осмыслить, как слышу грохот открывающихся решёток, шорох лап... и нарастающий возбуждённый писк крыс...
Я не знаю, не помню, что произошло: ярость охватила всё мое существо, рёв, отразившись многократным эхом, взорвал мерные звуки, исходившие от грызунов, послышался звук лопнувшего железа, и я вырвался на волю... Последнее, что я помню — белое от страха лицо с расширившимися круглыми глазами, оседающего на пол человека...
Прихожу в себя в тишине, изредка нарушаемой каплями воды. Резкий запах крови перебивает даже трупный смрад. Я стою возле скрюченного тела Роя. Он вновь вздыхает, судорожно вздрагивая, и я начинаю лечить его раны... Мои способности сейчас довольно высоки, но исцелить его быстро у меня все равно не получается — слишком серьёзны повреждения, а я потратил много сил на превращения. Рой, окутанный голубоватым свечением моей магии, уже дышит ровно, спокойно. У него останавливается кровотечение, постепенно закрываются крупные раны. Он открывает ещё мутные от пережитой боли глаза, и его взгляд останавливается на мне. Рой дёргается и начинает отползать от меня, он испуган. Я наклоняюсь к нему, пытаясь успокоить, но делаю только хуже — его охватывает ужас! Только сейчас мне приходит в голову мысль, что кто-то вполне мог воспользоваться моей внешностью для того, чтобы поймать... и может даже пытать его...
— Рой! Рой это я, настоящий, не иллюзия. Успокойся, всё уже хорошо... — надеюсь, что он поймёт меня, и обхватываю его лицо ладонями. Его глаза огромны, ресницы дрожат, кожа бледна, губы почти бескровны. Я обнимаю его, глажу по спине. Он вздыхает, судорожно вцепляется в меня и опускает голову на моё плечо. Я чувствую, как вздрагивают его плечи, и он прижимается ко мне сильнее, будто стремясь стать единым целым со мной. Он дрожит, плачет, его слёзы текут на мою одежду...
— Рой, всё уже закончилось. Нам надо возвращаться.
Постепенно он успокаивается, и страх уходит. Он отодвигается и смотрит мне в глаза, а я ещё не выпускаю его рук.
— Джей, спасибо тебе... Я... я... думал, что ты предал меня... обманул... Я умолял тебя остановиться, когда... когда ты... Он, так похожий на тебя... издевался... пытал... насиловал меня. Я не мог терпеть эту боль... так хотелось... жить. Потом я понял, когда спала иллюзия, что это не ты. Прости... — через силу говорит он.
— Рой, тебе не за что извиняться, я тоже вначале думал, что ты меня подставил... — Он вздрагивает, а я плотнее обхватываю его, вновь прижимая к себе. — Главное, мы живы и выбрались из этого дерьма...
— Всё в порядке Джей, спасибо за то, что помог. — Он встаёт, уже успокоившись. Нам надо здесь всё осмотреть...
Я, наконец, с облегчением вижу, как в его взгляд возвращается жизнь, и тоже встаю. И в этот момент мне приходит мысль, что лже-Рой возможно ещё жив.
— Ты сможешь идти? Мне нужно посмотреть, остался ли здесь кто-нибудь живой, — говорю я.
— Да, конечно...
Длинные извилистые коридоры залиты кровью вперемешку с раскатанными останками крыс, как если бы здесь прошёл гигантский каток. Мы находим лже-Роя в той самой камере, где я его и оставил. Он сидит парализованный ужасом. Наверное, настоящему Рою тоже было не по себе. Я даже рад, что ничего не помню об уничтожении крыс. Скорее всего, это было зрелище не для слабонервных. Наши вещи лежат тут же. Я достаю рабский ошейник и застёгиваю его на шее самозванца, обрекая того на полное подчинение. Он с ужасом смотрит на меня, ещё не осознавая своё положение, но у меня нет желания с ним общаться, и я резко вздёргиваю его за волосы на ноги. Он скулит от боли и унижения, однако я не выпускаю его и тащу к ближайшей мумии, висящей на решётке.
— Открой эти браслеты, — требую я.
Лже-Рой резко дёргается, и его тело от боли выгибается дугой. От неожиданности я чуть не выпускаю его волосы. Скорее всего, он вздумал сопротивляться и был наказан ошейником за неподчинение. Когда он приходит в себя, я повторяю свой приказ, и раб его выполняет. С глухим щелчком размыкаются браслеты, и закованные тела, падая вниз, вспыхивают желтовато-красным пламенем, сгорают дотла, не успев коснуться земли... Мы медленно проходим по этой импровизированной гигантской мышеловке и вновь и вновь освобождаем от цепкого захвата кандалов очередную жертву... Изысканной и долгожданной музыкой звучит последний раскрывающийся капкан для неудачливого перса. Мы возвращаемся домой...
Когда мы входим в город, Рой останавливается и, повернувшись ко мне, произносит:
— Джей, я попрошу никому не рассказывать о том, что здесь произошло... Мне стыдно за свою... истерику...
— Рой, я обещаю, что никому ничего не скажу... но ты не должен переживать об этом. Я, например, тоже не знаю, что делал бы на твоём месте. Может быть, вёл бы себя точно так же.
— А ты умеешь подбадривать, — его глаза излучают радость.
Мы расстаёмся, он уходит куда-то в сторону рынка, ведя своего коня в поводу, а я с новым рабом отправляюсь в гостиницу... 'Империал'.
Мне не хочется пачкать руки, выясняя имена сообщников, размах организации по уничтожению персов в игре. Я даже видеть не хочу этого лже-Роя. Да, мне жаль его, прежнего, ведь когда-то давно он пострадал от нас — хотя это больше вина разработчиков, допустивших очеловечивание всех персонажей, давших им и разум, и чувства. Но он сегодняшний... разве стоит слёз, тех, что были пролиты Роем и остальными, такими же, как и он. Меня кидает в дрожь, стоит только вспомнить, какая смерть настигала людей в этом заброшенном городе. Пусть с самозванцем разбираются профессионалы, не исключено, что среди пострадавших есть и члены воровской гильдии...
Я не ошибся, действительно среди пропавших были и воры, поэтому моего раба теперь ждёт много неприятных моментов, но мне сейчас не хочется думать об этом. Я отдаю его на время, до выяснения всех подробностей, связанных с деятельностью этих жестоких убийц. Что буду делать с ним потом я пока ещё не решил... Мы обговариваем условия передачи моего раба, и в это время в гильдию приходят несколько давно исчезнувших персов, как оказалось, возродившихся после нашего вмешательства. За их возвращение мне вручают подарок, о котором можно было только мечтать — 'палатку странника' — магический переносной дом, где могут разместиться до пяти человек. Он довольно весомый, но когда его складываешь, всё, что размещается в нём, полностью теряет свой вес и объём ...
Я разглядываю свою награду, когда приходит сообщение, что Айши уже на свободе и его везут в реабилитационный центр, а, следовательно, мне теперь нужно как можно скорее уехать, пока Льюн не догадался, кто причастен к похищению его изуродованного раба.
Я заезжаю в различные лавки и кузницу, забирая свои заказы, а по пути заглядываю в общество по борьбе с нежитью, где мне торжественно вручают мою долю заработанных средств и довольно увесистую книгу — 'Вампирология'.
Как я добрался до Коллизея, расседлал и поставил коня в стойло, дополз до кровати — помню смутно. Сон сморил меня, как только я коснулся щекою подушки...
Глава 33
Утро начинается... ага... с ледяного душа прямо в постели. Я издаю нечленораздельный вопль и, взвившись вверх, переворачиваюсь и скатываюсь на пол под мерзкий хохот двух идиотов. Торн и Али. А кто ж ещё? Дождавшись моего приземления, они теперь с исследовательским азартом рассматривают мокрого, невыспавшегося и злого меня, растянувшегося на полу в виде коврика 'а ля полярный медведь'. Пожалуй, для полной картины мне не хватает куцего хвостика и длиннющих клыков. От переизбытка чувств я в ярости сиплю:
