Я прихожу в себя, стряхивая напряжение. Моя рука с силой вцепилась в волосы Варга, оттягивая голову назад, а сам я нависаю над ним, сидящим, и пристально смотрю в глаза... Как близко... Он бледный, его губы немного дрожат, тело мокрое от пота. Ему страшно! Варг боится меня!!! Что он увидел? Что так могло его испугать? Он тот единственный человек в моей жизни, кто подарил мне тепло, хоть немного... раньше я никогда не знал таких чувств. Я видел лишь ненависть, злость, презрение... а сейчас... потерпи... потерпи Варг, я не буду мстить за ту боль, которую ты мне подарил, но я хочу быть уверен, что у тебя появится смысл жить дальше, и ты уйдёшь из игры, будешь искать меня, ненавидя, мечтая растоптать, подчинить, отомстить. Ты будешь ради этого жить...
Я отпускаю его волосы и отрывисто произношу:
— Встал! Ноги на ширине плеч! — Варг вскакивает при первых же звуках моего голоса. А я отхожу чуть назад, и, улыбаясь, рассматриваю обнажённого саба. Затем неспешно снимаю пояс верности. Если у Варга и были затруднения с утренней эрекцией, то сейчас от неё не остаётся и следа. Я медленно возвращаюсь в постель и холодным, бездушным голосом продолжаю:
— Сел! Так, чтобы я тебя видел. Ноги раздвинь! Шире! Хорошо. А теперь ласкай себя!
Варг вздрагивает, но не перечит. Он начинает делать размеренные движения, он старается, но плоть не поддаётся. Возбуждение не приходит. Я сочувствующе замечаю:
— Кажется, кто-то просил меня снять пояс верности? А зачем? Я не вижу причины для этого!
Причина действительно в жалком состоянии. Я не могу понять, что именно так повлияло... А Варг, со злости закусив губу, сжимает сильнее свой непослушный орган и увеличивает амплитуду движений. Я медленно подхожу к нему, захожу сзади и сажусь, плотно прижавшись грудью к его спине, переплетая его ноги со своими. Он вздрагивает от моих прикосновений и явно напряжён.
— Расслабься, я не съем тебя!
Чуть откинувшись назад, он выполняет мой приказ. Мы как единое целое. Прикосновение его кожи, его запах... Я оттесняю руки Варга своими, и, обхватив член, начинаю его возбуждать. Вначале ничего не происходит, но вот я ощущаю, как крепчает его плоть и учащается дыхание. Первый стон срывается с его губ. Он отвечает, толкаясь в мои руки. Тепло его тела, сбивающееся дыхание, время останавливается для нас обоих. Варг замирает, его мышцы каменеют и вдруг резко начинают сокращаться, живот дрожит мелкими волнами удовольствия и, наконец, он с криком кончает. Сперма разбрызгивается толчками, разлетаясь и попадая ему на грудь, живот, мне на руки... Он безвольно откидывает голову назад, мне на плечо... Я чувствую, что тоже возбуждён...
— Ооооооо! — Я с испугом резко поворачиваю голову в сторону двери. — Мальчики, вы устроили такой фейерверк в честь моего появления!!!
'Лео!!! Варг, скотина, дверь не закрыл!' — мысли бьются, как пойманная в силок птица, но, впрочем, я не знаю, кому сейчас хуже из нас двоих, устроивших тут целое представление. Собаки почему-то молчат, только скалят зубы, поэтому я даже не могу предположить, когда и в какой момент нашей игры вошёл этот бес.
— Джей, я знаю, что есть люди, делающие шикарный минет, потрясающе отдающие своё тело, но вот о таких умелых руках... Если бы не видел собственными глазами, никогда бы не поверил, что такое возможно!!! Может мне тоже взять у тебя пару уроков?! — он смеётся, возвышаясь над нами, а мы с Варгом, раздетые, сидим на полу, пунцовые от смущения — бежать всё равно нет смысла, и приходится выслушивать его, стараясь сохранить остатки самообладания.
Он замолкает, а потом недоверчиво тянет воздух, словно обнюхивая нас.
— Потрясающе! Это же надо, какой редкостный парфюм у кого-то из вас! Джей, мне кажется, или на самом деле этот запах исходит именно от тебя?! — у Лео от охотничьего азарта аж зажигаются глаза. А я наивно полагал, что больше покраснеть уже невозможно, но видимо ошибся: мне становится жарко и душно, а руки внезапно начинают дрожать.
— Это 'Альпийская свежесть', — отвечаю я неуверенно, с ужасом вспоминая, что заклинание было из лавки всем известного и незабвенного... ага, умельца.
Поводя еще раз носом, Лео вдруг сгибается от смеха, всхлипывая и слегка подвывая.
— Джеееей! Я теперь могу точно сказать, почему в древности ароматические вещества назывались БЛАГОВОНИЯМИ!!! 'Альпийская свежесть' — это шедевр!!! Яркое ощущение, что эти высокогорные луга обделали, причём не птички, не динозавры, а куча туристов, съевших пропавший гороховый суп! Ладно, мальчики, не буду вас отвлекать, но если и завтра дверь не закроете, то я приду вместе с Гаем!!! — он царственно разворачивается и важно выплывает из комнаты, бесшумно прикрывая за собой дверь.
Моё возбуждение бесследно исчезает. Я глубоко вздыхаю, встаю и беру пояс верности. Варг не сдвигается с места и умоляюще ноет:
— Джей... — но, натолкнувшись на мой разъярённый взгляд, запинается. — Хозяин, пожалуйста, я сделаю всё... всё, что ты попросишь, но только не надевай на меня эту штуку, — весь вид его излучает надежду. Мне хочется заставить его надеть это орудие пытки, но я не могу. Видеть его потерянным и униженным желания нет.
— Варг, — говорю я каким-то бесцветным голосом, — выметайся отсюда, и чтобы до вечера сюда никто не входил.
Он выходит, а я, с трудом добравшись до постели, падаю на неё, но сон так и не приходит. Меня вновь будоражат воспоминания о прошедшей ночи.
* * *
Пробраться в тюрьму для меня оказалось не сложно: то ли из-за отсутствия побегов среди заключённых, то ли из-за уверенности в надёжности магического щита, но стража здесь явно не утруждает себя излишней работой и дисциплиной. Я проникаю внутрь основного здания через вентиляционный ствол, выходящий на крышу. Сама шахта отвесна, в ней дует пронизывающий холодный ветер. Её боковые тоннели — воздушные рукава — сделаны из тонкого, довольно гулкого металла, и вряд ли смогут выдержать двух человек. Каждое моё движение сопровождается жутким скрипом соединений, прогибом и постаныванием из-за моего веса нижней стенки этого вентиляционного хода. У меня замирает сердце от каждого резкого звука, издаваемого этим ненадёжным укрытием. Будь охрана хоть чуть-чуть повнимательнее, меня уже давно бы нашли, но повезло, что никто не поднимает свой взгляд к этому громоздкому сооружению под потолком. С чувством огромного облегчения, я, наконец, достигаю неприкреплённой решетки и соскальзываю в маленькую комнату. Ночью стражники сюда не заходят. Поставив на место заслонку, я её закрепляю, взяв винты в условленном месте. Так никто не сможет сказать, каким путём кто-то проник в это здание.
Переодеваюсь в форму охранника. Теперь я могу свободно ходить по тюрьме, хотя и соблюдая меры предосторожности. Ключ от нужной камеры добываю довольно долго, так как он висит на стене возле дежурного, сидящего за столом. Приходится ждать, пока он на несколько минут не покинет свой пост. Вывести незаметно из камеры заключённого не получится, но можно сделать вид, что конвоируешь его для допроса. Однако проникнуть в тюрьму несравненно проще, чем выбраться из неё. А попытка провести с собой заключенного — обречена на провал. Именно поэтому был продуман необычный и крайне... неэстетичный план побега через коллектор, а попросту — через нужник. Да и другого выхода тут нет. Здесь все отходы и сточные воды накапливаются в большом резервуаре, а в определённое время вонючая жижа сливается в городскую канализацию. Это происходит только раз в сутки, да и кто сунется в эту выгребную яму? Но нам приходится. Босс Тени — счастливчик, не знает, через что ему придётся пройти, и даже идя под моим конвоем, не догадывается о близкой свободе. Он считает меня одним из многочисленных охранников. Он чувствует что-то неладное, только когда мы прибываем на место, но я, согласно инструкциям, применяю специальное заклинание полного подчинения, и он безропотно выполняет все мои требования. Я же в полном сознании и по своей воле барахтаюсь в этом дерьме, дыша через трубку...
Впрочем, вспоминать мне больше уже не хочется. И как мы потом не отмывались, но запах, казалось, намертво въелся в кожный покров. Пришлось применять заклинания. Ну боссу, понятно, импорт отдали, а мне — 'Альпийскую свежесть', где в аннотации к магическому продукту указано, что он может использоваться для любых загрязнённых поверхностей, в том числе и для чувствительной кожи, а как достоинство было подчёркнуто то, что он 'и микробы убивает'. Лучше бы он просто справлялся со своим назначением...
* * *
Просыпаюсь я уже в полдень, привожу себя в порядок, выгуливаю лохматых охранников, затем отправляюсь на базар. Город гудит, как улей рассерженных пчёл. Повсюду проверяют документы. Ищут сбежавшего заключённого. Но меня практически не останавливают, может, только пару раз, да и то, из чувства выполняемого долга. Кто может заподозрить святошу в таком чёрном деле?..
В Лазурном, как и в других городах, есть невольничий рынок. Я прихожу к тому купцу, к которому меня направила гильдия. Он отдаёт мне Рикки как проданного раба. Мальчик худенький, практически обнажённый, не считая набедренной повязки, и мелко дрожит, но внешних признаков насилия нет. Я тут же, в ближайшей лавке, покупаю для него одежду, и он заметно успокаивается, хотя и остаётся напряжённым весь путь до самой гостиницы. Только встретившись с посланными его отцом оборотнями, он наконец-то начинает приходить в себя. На все вопросы я отвечаю, что случайно наткнулся на него у торговцев, а описание внешности у меня было. Возможно, никто и не верит моему объяснению, но любопытства больше не проявляют. Вечером все посещают храм для сохранения своих навыков и обозначения точки возврата в игру. Этот день последний для нашего отряда: завтра оборотни возвращаются домой, а мы отправляемся на корабле в свой путь, к Сумеречному лесу...
* * *
Утро почти безветренно. По высокому, пронзительно голубому небу бегут легкие белые облачка. Кажется, ничто не предвещает беды. Оборотни провожают нас на корабль. В порту шумно, у всех проверяют документы, обыскивают корабли, но мы подозрений не вызываем и спокойно проходим на борт роскошной пассажирской каравеллы — это вместительное, быстрое и маневренное судно. Изящество корпуса, высокие борта и в основном треугольные паруса на косых реях придают ему экзотический вид. Только на фок-мачте прямой четырёхугольный парус, и там же находится корзина для наблюдателя. Каюты, правда, небольшие, но рассчитаны на четырёх человек. Узкие кровати привинчены к полу. Мы поселяемся вместе с Варгом, атори и одним из рабов. Лео с Гаем — вместе с двумя другими. Впрочем, рабами мы меняемся каждый вечер.
Три дня тянутся как целая неделя, без особых новостей и приключений. Скука уже становится нашей спутницей. Но утро четвёртого дня, похоже, решило исправить наше бедственное положение... и встречает нас почерневшим на востоке от быстро надвигающейся бури небом...
Глава 24
Это гигантский циклон. Чёрные плотные облака сливаются с бушующими огромными волнами. В безумии схлестнувшихся стихий сверкают яркие молнии. Матросы сворачивают паруса, обвязывая и закрепляя их на реях. Они спешат. Вся команда корабля работает как единый, слаженный механизм, но в то же время многие нервничают, даже капитан: нет — нет да и оглядывается на приближающийся шторм. Буря настигает неумолимо. Она мчится на нас с фантастической скоростью. Всё нарастающий шум постепенно переходит в оглушительный рёв. Последнее, что мы слышим — приказ капитана, отданный пассажирам: 'Немедленно покинуть палубу'.
Мы собираемся все вместе в одной каюте, даже собаки притихли и жмутся к ногам. Корабль качает. Волны бьются о борт. Но вдруг, в один миг, море словно сходит с ума. Наша каравелла взмывает в небо и, достигнув его в какой-то неведомой точке, резко падает вниз, с оглушительным звуком погружаясь в воду... и снова взлетает. Та качка, с которой я столкнулся в начале игры, была лишь жалким подобием этой. Но затонувший корабль — двухмачтовый торговый когг — не мог сравниться с этой красавицей каравеллой. Она стонет, кричит и бьётся, сражаясь с кошмарным циклоном. Скрип, скрежет, рокот волн, сумасшедшая тряска, грохот молний и завывание ветра — всё смешалось. Мы сидим в полном молчании, держась друг за друга и за кровати, намертво прикреплённые к полу. Кто-то начинает молиться, кого-то мутит. Всех пугает буйство стихии...
Внезапно качка исчезает, смолкает уставший корабль, даже звуки циклона начинают стихать, и в этой возникшей оглушающей тишине вдруг протяжно взвывают наши собаки...
Мы с Варгом и Лео выскакиваем на палубу корабля. То, что предстаёт перед глазами, вызывает не меньший шок. Спокойное, даже слишком спокойное море, яркое солнце и ни облачка над головой, а вокруг такого безмятежного мира крутится почерневшая от ярости буря, освещая грозовыми молниями взбесившуюся стихию и вздымая огромные волны. Такое ощущение, что мы находимся в какой-то дьявольской воронке, которая быстро смещается, и вот-вот её адский край снова накроет нас своим чудовищным кошмаром.
— Глаз бури!!! Глаз бури!!! Это сама смерть!!! — раздаются панические крики людей.
Все напуганы. Пассажиры, вышедшие на палубу, молятся, с ужасом наблюдая за неожиданным апокалипсисом, а матросы — кто подвязывает растрепавшиеся паруса, кто выбрасывает за борт балласт. Боцман и капитан, кажется, сохраняют спокойствие, но выглядят напряженными. Штормовая стена неумолимо приближается, а другого пути у нас нет. Мы спускаемся вниз, и через пару секунд начинается ад...
* * *
Вечером море спокойно, небо очистилось от облаков. Нам повезло, что корабль сделан на совесть, хоть без потерь и не обошлось. Несколько человек получили ранения, двоих смыло за борт, одну мачту срубили во время атаки циклона. Но жизнь уже вступила в свои права, и началась рутинная повседневная работа. Часть матросов ремонтирует корабль, кто-то моет палубу, заваленную всяким мусором и длинными морскими водорослями, и через некоторое время только неожиданный для глаза провал в парусном вооружении судна да следы ремонта напоминают о буйстве природной стихии...
Я возвращаюсь в каюту один, слишком много сегодня выпало нам впечатлений. Притихшие собаки забились под мою кровать и явно не спешат покидать это место. Я ложусь отдохнуть, но мне не спится.
Воспоминания... они непрошено приходят, когда их совсем не ждёшь...
* * *
— Джей, ты позор для всей нашей семьи!!! — мой отец окинул меня презрительным взглядом. — Посмотри на себя в зеркало. Ты не мужчина! У тебя была возможность стать им неделю назад, но отказавшись от такого шанса, ты бросил тень на всю нашу семью. Там были уважаемые люди, и эта твоя выходка была неприемлема. Своим поступком ты оскорбил многих гостей, навлёк бесчестие на своих родных! Но тебе повезло, мой друг Вард решил взять над тобой шефство. Сегодня вечером он придёт в гости, и если он будет недоволен, пеняй на себя!
— Дядя Вард? Чем он может быть доволен? Он же меня терпеть не может... — начал было я.
— Заткнись, щенок!!! — Мой отец был в ярости. — Я сказал, ТЫ выполнишь всё, что он потребует!
