Из-за поведения дуота Панга могло сложиться впечатление о том, что его хобби коровники да курятники — это и наказание, и обозначение сервского статуса. Ни Пинг, ни Понг не жаловались, терпеливо снося на грани безобидности подколки некоторых стазов и млазов, то ли завидовавших, то ли еще чего. Моя семья — совок-лопата, шланг и я?! Ррраззбежалисссь! После того, как "большое" наказание озвучили, дуот Панг громко проворчал пахабную тираду про мозоли и зад с демонстративным бросанием инструмента и затанцевал со стихией воды — за считанные минуты офигевшие яйцекладушки и молоконесушки сверкали чистотой, дыша грозовой свежестью. Остаток трудовремени оба весело катались на буренке, втянув в игру всех остальных. На следующий день танцы в минус — Пинг и Понг просто встали друг напротив друга, соединили ладони и призвали магию, голой силой филигранно управляя потоками воды и струями ветра, ибо нашлись желающие повторить их трудовой подвиг, неумело и во вред. Впрочем, это заставило смотрителя задуматься над применением магии в настолько обыденных ситуациях, как уборка навоза или помета. В итоге дуоту Пангу вскоре нашли достойное применение — укладывание мозаичных дорожек. Обтесать и отшлифовать камень, подготовить дорожное полотно, искусно уложить в орнамент, заключающий в себе помимо прочего еще и руны Анногируса, закатать в подобие лакового настила, призванного защитить и скрепить. Хех, недолго длилось счастье прекращения головной боли из-за беспокойного дуота, выворачивавшего все наизнанку! Возглавить дорожно-укладочные работы ожидаемо не дали — все-таки наказание, как-никак. Однако дуот Панг во всем находил удовольствие и вовсю применял смекалку, вынуждая взрослых придумывать свои решения на изящные выдумки Пинга и Понга. Как, например, самоочистка овощей — на третьем посещении задворок кухонь кожица сама сползала с картошки, яблок, бананов, а самое главное с цитрусовых — лимоны, мандарины, апельсины, казалось, сами очищаются, бодрячком выпрыгивая из одежек. Впрочем, в родном дуодеке и листе Пинг и Понг предпочитали играть роль "скромняга-парень" вместо "рубаха-парень" во время общественных работ. Через какое-то время многие млазы и стазы — плюс-минус два года разница, хотя обычно повинность отбывали с соцепниками — сами, на ушко и шепотом, предлагали Пангу невероятные шкоды, лишь бы только побратимов вновь сослали к ним. Пинг и Понг, порой, применяли протекционизм, заступаясь за неродивых, а так же стойко держались за среднестатистические нормы работ и круг ровесников, вполне удачно — и умело! — бойкотируя "несправедливости". Физически наказывать их боялись, и перечить вполне разумным доводом быстро перестали — ректор красноречиво продолжала оставаться под гнетом проклятья, кровью рисуя исчадий ада, что вынуждало преподавательский состав искать другие места встреч после наспех проглоченной еды. Невозможно было не обращать внимания.
Как-то случился эпизод с вполне закономерным вопросом, прозвучавшим от шустрого млаза, с которым не редко пересекались:
— А почему вы с Рупикарпа такие хмурые? — Пытливый ум проявил себя после совместных учений между параллелями вдоль мэл-периметра.
— Там сплошь буки и отморозки, — посуровел Понг.
— Они не умеют дружить, зачем с такими водиться? — Наморщив нос и прижав уши. Пинг отвернулся, решительно прекращая беседу.
Облекто так же оказалось в числе нелюбимых. Особенно доставалось легионерам, которых следовало мыть и массажировать — среди них не было никого, кто положительно относился к дуоту Пангу, потому после его рук они оставались неудовлетворенными и расслабления не ощущали — наоборот, через энное время их мышцы скручивало и сводило в судорогах. С гимами Пинг и Понг столь жестоко не поступали. Однако все менялось, когда приходило время свободных маневров — в лист приходили стазы или же гимы спускались к млазам. Да, у дуота Панга отсутствовал кэш-фонд как таковой, тем не менее "поход" имел ранг обязаловки. Вот тут Пинг и Понг проявляли себя величайшими массажистами — после пары инцидентов, когда стазы в своем праве требовали иных утех и потом полнились тотальным разочарованием в своем выборе, их никто не осмеливался принуждать. "Золотые ручки" поднимались по этой стезе на млазах, с которыми "отбывали срок". И главное, родные козы очень быстро, что естественно, заметили, сколь разительно отличается поведение их созвенца со "своими" и с "чужими" — это вовсе не прибавляло любви к молчунам, играющимися лишь друг с другом. Видели и взрослые, даже пару раз завязывали на эту тему разговоры, ничего в итоге толком не добившись. А у стазов дошло до драки, в первый и последний раз — Пинг и Понг тогда заявили, что "с придурками больше ни-ни", и в назидание остальным три раза подряд валандались ниже плинтуса, делая все как из-под палки, без удовольствия для себя и партнеров.
Формат Попра-Субвена таки состоявшейся аттестации существенно изменился. Дуоты на ристалище позвенно садились в десятилучевые спирали. В энергетическом центре треугольник из центурионов и чародея, каждый луч — дуодек, завершающийся цео. Юнитас. Вязь базы Венец Орбисгратия переиначил под себя. Создаваемое субпространство-муравейник почти примыкало к Венечью, но не коим образом не касалось. Чародеи выступили в роли батареек, проректоры по-прежнему как координаторы. Испытания проводились поцепочечно. Венец Орбисгратия играл роль мэллорна, обеспечивая большую реалистичность и меньшую травматичность. Непременное условие — полное прохождение. В конце дуоты перемещались в Венечье до самого утра. Естественно, первыми проходила четвертая цепь и так по ниспадающей. Два месяца пришлые в тесном контакте с Венцом Орбисгратия редактировали Субвен, но пока полной аутентичности с прежним не добились. Например, зазеркальем его было уже не назвать — в ясеневом зале пока не удалось отобразить его, однако в скором будущем ожидались большие подвижки, особенно с учетом ИИ — проректора и центурионы по высшему разряду оценили удобства мониторинга за ошейными в реальном времени. Собственно, гим-каэлес на сей раз оказался за скобками общей рейтинговой системы. Кстати, к восьми звеньям гим-цепей добавлялись два гитовских по тому же принципу старший-младший. Одни, так сказать, паравозили других: четвертая цепь четыре звена гитов, третья — три плюс звено пятой, вторая — два плюс млазов пятой, первая — гитов-выпускников, самых "тяжелых". Таким образом в гим-каэлесе опробовали единый график сдачи зачетов, своеобразная тренировка перед новогодними экзаменами. Особенно кардинальным пересмотрам подверглась проверочная политика для звеньев гитов, которая, в общем-то, с треском провалила тест. А все почему? Не пожелали запитываться от Морсарбора. В общем, с арута ударными темпами началось строительство специальной арены, которая вместит чары прежнего Попра, работающие на естественном фоне мэлорнов и специальном канале Морсарбора, который в итоге получал всю грязь, раньше оседавшую на душах мэллорнов — весьма выгодный обмен. Вот только у всех, кроме первых четырех цепей, будет страшный отходняк — млазы-то сразу в Венечье. Естественно требовалась реабилитационная зона для гитов — оказалось еще не поздно организовать десять одинаковых многоцелевых лапидеурбов на площадке с углом Ихнессе-Ахлессен-Юхнессе. Естественно, Панг намекнул, и предложенное Ламбадой воплотилось. Парк развлечений с водяными горками и невиданными до селе аттракционами.
Невозможно не отметить радикально изменившееся меню. Чего только стоит мяча! Трав в свое время насушили видимо невидимо, спасли все. Вот из сухих трав и делали чайные отвары. Зерно тоже спасли все — его мололи в муку, а из нее месили тесто для вкусных булок с изюмом. Шеф-повару понадобился целый месяц, чтобы воспроизвести технологию изготовления баранок, производимых Пингом и Понгом при помощи своих инфэо, во вне проявляющихся совокупностью косвенных факторов. Дуот Панг агрегировал множество кухонных примочек и отказывался делиться наработками — побратимы оказались падки на вафли и эскимо. Десерт обрел феноменальную популярность, старшим даже пришлось заказывать его в Ламбаде и неделями корпеть над реконструкцией технологий при имеющейся рецептуре. Но это все лирика — уменьшилось разнообразие блюд. Четыре — уже шик, пять — недостижимая роскошь. Помимо всяких ореховых кремов, помадок растертых с вареными яйцами кашиц в помидорных корзиночках, на алькене баловали арбузами или дынями, персиками или киви. Корзиночки с ягодами и фруктами стали таким же неизменным атрибутом трапезного стола, как и хлебницы, их скудное содержимое расходилось влет. Иногда баловали свежими соками и нектарами вместо чаев.
Мапуж, кстати, ввели как предмет — дуот Панг не преминул растрезвонить своим друзьям-млазам, что это из-за него с играми. И урок от урока убедительно доказывал — он и стандартным набором уделает в пух и прах любого созвенца и ближайших стазов. Все партии Пинга и Понга становились хрестоматийными. Впрочем, некоторых он разделывал с особым цинизмом и приклеенной улыбочкой — как-никак, но дуоты Эёух и Енго с ним в одном дуодеке. Следует отметить, что в командных мероприятиях дуот Панг был не только демонстративно хмурым, но и вялым статистом, неумехой и все такое прочее. Поэтому побратимов после нескольких инцидентов определяли почти всегда с Хеапом, Имшем или Халем.
С музыкальными инструментами дуот Панг встал в позу — хочу и все тут! Пришлось в резких выражениях даже объяснять, что хрен им технологии от клейменных, облезут. А купить придется, ибо как бы чего дурного не вышло и не прекратились вообще какие-либо нововведения и не иссяк фонтан идей. Так появился рояль, а потом ламбадовцы за неделю возвели концертную залу с королевским органом и звонницей — божественная акустика и супертехнологии, невиданные до селе нигде на Глорасе! Как раз к концу месяца можно устроить вечер самодеятельности не в задрипаном зале, а слушать концерт в студийном качестве с технологиями "долбисурраунд" и звук-вокруг, микшером и голографией.
С того представления с презентацией акустического чуда Панг заработал шутливый титул дуот-оркестр. Конечно же Бах никому неизвестен, но именно его Пинг и Понг исполняли на органе после того, как все предыдущие исполнители завершили свои выступления и пришла пора на полную задействовать новые возможности — следом за малиновым звоном дуот Панг как должно исполнил те три произведения, что играл во время сражения, конечно же с животрепещущим клипом на заднем фоне. Потом шел Armin Van Buuren — Communication (Orchestral Version), вызвавший фурор вместе с Ennio Morricone — Chi Mai и Amelie from Montmartre — La valse dAmellie (Orchestral Version). На этом время для первых трех цепей закончилось — они угрюмо удалились под звуки исполняемого на бис La noyee из того же замечательнейшего фильма. Партии скрипок, рояля, аккордеона, гитар вели непосредственно Пинг и Понг, без магии. А магии было много, особенно визуализаций — головной обруч передавал образы непосредственно из мозга на экран во всю стену. Картины гим-каэлеса до и после катастрофы глазами Пинга и Понга, естественно в адаптации. Когда удалились слишком молодые, дуот Панг вдарил новыми стилями и немагическими спецэффектами в виде тумана и фонтанов искр. Естественно, подменяя некоторые слова, но не утруждаясь переводом, разве что титры: Тату — не верь, не бойся, не проси; Rammstein — Nebel; Nightwish — Moondance; Смысловые галлюцинации — вечно молодой; 7Б — молодые ветра; Би2 — полковнику никто не пишет (тут на карту Глораса С наездами из космоса наложили гномий поезд, прокладывающий рельсы, а так же проклятые драконами города, как и в предыдущей песне); Король и Шут — кто это все придумал (тут деньги заменили на камни, а перед исполнением сообщили "Король и Шут — кто это все придумал", как в случае "Смысловые галлюцинации — вечно молодой", видеоряд в том числе и из Кюшюлю, сцена с Эёухом, а так же в крайне невыгодном для него свете требование кровного братания — зрительная картинка поддерживалась и наполнялась чувственными оттенками и большим смыслом в ментале); Mika — Relax, Take It Easy (видеоряд из Кюшюлю, манера исполнения наоборот облегчена и дополнена плюс ко всему легкомысленными колокольчиками). Под финал на экране предстала урезанная сцена добровольного ухода трех дуотов под косу к Жнецу и сцены некоторых их "развлечений" в новом обличье — дуот Панг все поставил так, что он бежал, ища защиту, а гадкая "Волосня" поперлась за ними, что это побратимы виноваты в появлении Жнеца, как вообще в материальной оболочке, так и конкретно в виде Чёча. Сказать, что всех огорошило и парализовало, значит, ничего не сказать — Пинг и Понг оставили всех, бросив инструмент и, рвя крылья, улетели в свой лист, время как раз было к личному часу, а визиты боле не планировались. Цен-Капринаэ, оставшийся следить, в тот вечер так и не появился в листе.
— Панг, за мной, — бесцветным голосом произнес сумрачный легат, заявившись к окончанию гимнастики.
Утро понедельника первого орута оказалось каким-то подавленным. Старшие казались пришибленными и не разговорчивыми, под сенью мэллорна царила траурная атмосфера — это ощутил каждый гим еще в Венечье, в котором дуот Панг в очередной раз не появился. Вернее, все гимы узнали, ч в день зимнего солнцестояния Венечье "не работает по техно-магическим причинам", в итоге объясняемым чрезмерным усилением темных сил, так что цепи не общались между собой. Остальные обитатели проснулись в середине ночи и проворочались до побудки, боясь заснуть и увидеть кошмар.
— Аве, дуот Панг, — первым придавил словами воздух встретивший троих в уединенной беседке не с видом на Морсарбор, бросающий колючую тень на рассветах, а среди слегка светящихся и благоухающих цветов Ихнессе под лунами.
— Смысл демарша? — Поджав губы, Пинг указал взглядом изящный столик с гербовыми документами.
— Союз эльфов распался этой ночью. После уничтожения фениксами Нордрассила Эль`арраф-ярьдар, — вновь вслух. Он боялся не сдержать мысли, наверно. — Древу Ориентали желанны ментаты, — сделав очередную паузу. — Я за всё прошу у Вас прощения, — встав на колени и глядя в ноги с опущенной головой.
— Легат свидетель. Унизили унизившись, — ткнув мысль в ментал, Пинг повернулся голым задом.
— С ворами дел не имеем, — поддакнул оторвавший взор от дух обручей и душек Понг, поступив точно так же.
— Кхе!.. — легат подавился воздухом.
— Постойте, — просительно раздалось сзади, когда дуот шагнул в след за попытавшимся удалиться легатом. — Я признаю свершенные ошибки и готов отдать свою жизнь за Древо Ориентали, — ронял слова в Бездну эльф. — Определите условия...
На сей раз легат не издал ни звука, только четыре сердца ухали в пределах беседки.
— Срок годности истек, зачем нам просроченный товар? — Так и не повернувшись ко все еще стоящему на коленях и тщательно контролирующему себя.
— Мы долго ждали эльфа Оратиеэля, но он ни разу не навестил нас в посткризисные дни. Кредит исчерпался. Если апеллировать к словам "без нас у Вас мрачное будущее", то вот совет. Если все мерцающие Глораса вложат свои жизни в серп князя Ор`Маммилляриэль, то раз и навсегда победят Давжогла. Славных героев гарантированно воспоют в легендах.
