— Дачники, — определил Саша, разглядывая кожаную сумку, толстую из-за помидорных кустиков и с небольшими пакетиками семян в боковом кармашке. И вздохнул. — Взять? Выбросить? Не, оставим. Вдруг пригодится? Дома у всех горшки с цветами есть. Если что — выращивать будем. Хм... Да хоть на крыше. Мелочь, а сердцу радость... Всё, мы идём к перекрёстку, а вы — домой. Не забудьте к соседям забежать. Связь связью, а пока есть возможность...

— Поняли-поняли, — откликнулись из группы уходящих.

И тут вдруг Кирилла вроде как прозрение осенило.

— Вы уходить — уходите, но, пока нас видно, поглядывайте назад, ага? — попросил он. — Мало ли тут по дороге...

Ему ухмыльнулись на это и пообещали оборачиваться на экспериментаторов (а как же иначе обозвать людей, идущих узнавать неведомое?) каждые десять метров. Добытчикам помогли цепочкой спуститься с насыпи, поддерживая за руки, а потом с минуту следили за уходящими, которые и в самом деле добросовестно оглядывались на них каждые несколько шагов. Когда те снова поднялись к дороге после поворота с моста, группа охотников из семи человек (с Сашей решились идти ещё двое с оружием) направилась к перекрёстку.

Шли, беседуя вполголоса и привычно простукивая дорогу: Саша впереди — остальные наизготовку за ним. Группа добытчиков, отправленных домой, уже переходила дорогу, когда Саша, только что прошедший простуканную машину, чуть не подпрыгнул, оборачиваясь... Мужчины замерли, наставив на машину оружие и обшаривая глазами то, что вызвало тревогу. Зоя внезапно поняла, что в момент тревоги Андрей, молчаливо следовавший за нею, резко встал так близко, что она теперь упиралась спиной в его куртку. Секунда, другая... Слабый стук из пройденной Сашей машины повторился.

Саша осторожно подошёл к подозрительной машине, на расстоянии склонился к ней — близко к боковому стеклу рядом с водителем. Под дулами оружия спутников. А стекло неожиданно начало спускаться — вместе с торопливым, но невнятным шёпотом, перемежаемым то ли поскуливанием, то ли постаныванием. Убрав оружие, народ бросился к машине, поскольку этот жалобный звук не был похож на привычное помыкивание мертвяков.

Зоя первой уловила в неразборчивом звуке женские интонации и протиснулась к машине сразу, как только Саша выпрямился и начал искать её среди других. Уверившись, что она рядом, освободил ей место возле двери и зашипел кому-то:

— Эти ещё не ушли! Машите руками! Машите им, чтобы вернулись!

Дверь тем временем открылась. Некоторые, не ожидая такого, отшатнулись: изнутри мощно пахнуло мочой и смрадом неопознанных жутких запахов.

Заслонённые телами мужчин, вспыхнули две зажигалки, осветив бледное исхудалое лицо молодой женщины, сидевшей на месте водителя, а потом... На заднем сидении подрагивающее пламя высветило троих детишек, примерно одного возраста — лет им по восемь-девять, если не старше — ошалело решила Зоя, мысленно чуть не рухнувшая — так вздрогнули ноги.

Детей быстро вынули из машины — те спали, непонятно — от усталости ли, от недоедания ли. Два мальчика и девочка. Молодая женщина, тощая до такой степени, что плащ на ней болтался, как на вешалке, безостановочно плакала и пыталась обнимать своих спасителей. Пока пятеро добытчиков из только было ушедшей группы бежали назад, уже не напрямик — не спускаясь в овраг, а огибая тот самый довольно большой поворот дороги к мосту, охотники успели выслушать историю бедняги, которую та поведала, заикаясь от слёз и не веря в своё счастье.

Зоя тоже не поверила ушам, как и остальные. Дети — не её!

Ольге поручили следить за детьми в дороге такие же беженцы, как она. Она всего лишь проголосовала в день ужаса, чтобы её взяли с собой за город. Две объединившиеся семьи согласились взять её — с условием, что в дороге она поможет с детьми. В первый день катастрофы они все были наивны. Едва только отъехали от перекрёстка одной остановки, как родители остановили машину, попав в пробку, и бросились назад, в первый попавшийся продуктовый, вспомнив, что хотели закупиться ещё чем-то. То есть думали использовать время в пробке во благо. И — пропали.

Девушка осталась с тремя чужими детьми. Сумела завесить окна машины всем тряпьём, что нашла в сумках, когда поняла, что на белом свете творится мертвенный мрак. Но дети маленькие! Первые дни наедине с ними она вспоминала как кошмарный сон. Наконец они поняли, что родители не вернутся, и вцепились в неожиданную няньку мёртвой хваткой, страшась отпускать её из машины даже по нужде. Вместе с ними она пережила ужасы, когда мимо машины бродили и бегали мертвяки, когда вокруг машины раздавались жуткие вопли умирающих...

Ольга решила, что им всем придётся умереть. В сумках нашлись продукты, но большинство из них не было предназначено для употребления в том виде, в котором они были. Под конец и дети, и она всухую ели макароны и крупу, запивая их остатками минералки. Хоть чем-то отяжелить желудки.

Потом настал час "икс", когда позвала пена. Про пену Ольга знать не знала, но, проснувшись среди ночи от странного движения в машине, оцепенела от ужаса: дети сумели открыть двери машины и выскочили на дорогу.

Пробежали половину моста... Сумасшедшая ночь погони закончилась тем, что девушка смогла догнать одного — и буквально забросила его в первую попавшуюся пустую машину, где он не сумел открыть дверь, которой она всего лишь хлопнула. Бросилась за следующими, умудрилась поймать сразу двоих за руки. Кричала на них, плакала, тащила назад, умирала в душе, оттого что вот-вот её сейчас услышат, увидят — и конец им всем. А двое тянули её вперёд, выворачивая руки ей и себе, злились, рычали, подвывали. Из их несвязных воплей она поняла, что они увидели сон, в котором их звали к себе родители.

Она так отчаялась, что в какой-то момент решила: всё, отпускаю! Иначе смерть не только им, но и ей, и мальчику, который стучит в окна чужой машины где-то позади. Хотя что уж тут говорить: она не верила, что сумеет добежать до той машины, где оставила первого беглеца... И только, плача и даже рыдая в голос, хотела разжать руки, как дети перестали рваться вперёд. Остановились, окаменев, а потом медленно, опустив плечи, обернулись к ней. Они молчали, и Ольга решила, что они проснулись наконец-то и поняли, что видели всего лишь желанный сон. Всё ещё умирая от страха, что они ей не подчинятся, она осторожно потянула их за собой. Дети послушно поплелись следом, даже подгонять не пришлось. Нисколько не удивившись, словно совершенно обессиленные, сели, по её приказу, в ту же чужую машину.

Она себе-то поразилась, что нашла нужную, в которой сидел первый мальчик, тоже странно успокоенный и больше не пытавшийся рваться куда-то по мосту. Потом она поняла, что в этой машине, наверное, кто-то очень долго сидел, почти не выходя из неё: вонь была страшная. А потом то ли вышел, то ли случилось что ещё, если учесть, что дверь была открыта... Но дети равнодушно отнеслись к вони, и Ольга тоже решила перетерпеть, потому что — куда ещё?

И вот девушка сидела в машине, уложив пойманных беглецов на заднем сиденье, и пыталась понять, что делать дальше. Машина с продуктами, какими-никакими, осталась где-то позади. Ольга прекрасно понимала, что вернуться и найти её в темноте среди остальных после бешеного бега просто невозможно.

И внезапно услышала тихие шаги нескольких человек. Услышала постукивание по корпусу машины. Сначала испугалась, потом вникла в шумок, издаваемый людьми, услышала женский голос. И, когда группа людей начала удаляться, не выдержала, стукнула в окно сама. Сознавала, что могут быть недобрые люди, но усталость вкупе с отчаянием заставили обратить-таки на себя внимание...

... Девушку вели, а детей медленно несли к повороту, чтобы добытчикам навстречу бежать меньше. Когда Ольга выдохлась и снова начала плакать от радости, успокаивать её не стали, а сразу объяснили, что тут собрались жильцы ближайшего дома, куда её с детьми и отведут. Согласия спрашивать не стали: девушка сейчас принимала всё, что ей ни скажут, — главное для Ольги, что рядом были живые.

Когда добытчики взяли на руки детей, а один предложил руку Ольге, когда увеличившаяся группа заторопилась соединиться с теми, кто остался сторожить груз, Кирилл покачал головой и сказал:

— А я-то думал...

Зоя усмехнулась: вспомнил своё легкомысленное предположение, что на мосту совершенно пусто?

— Идём дальше, — как-то тускло сказал Саша, а потом резко обернулся: — Зоя, помнишь? Когда твой вернулся?

— Помню, — глухо сказала она.

— Помнишь, как тебе рассказывал — своих до школы провожал?

— Помню.

Больше он ничего не сказал, так же резко отвернулся и пошёл по пешеходной дорожке дальше, продолжая выстукивать пустые машины... А Зоя вдруг спокойно подумала, что это происшествие с чужими детьми как подсказка ей: её собственные дети не просто живы. Они под чьей-то защитой. Они под чьей-то заботой.

... До кольцевого перекрёстка больше никаких происшествий не было. Притихшие охотники насторожённо шли за ним, ощетинившись оружием и жёстко реагируя на каждый шорох или скрежет машины... Ближе к перекрёстку Зоя обратила внимание, что они идут, шурша странными листьями под ногами.

— Саша, подожди...

Она присела на корточки, присматриваясь к чему-то очень знакомому. Другие — кто нагнулся, кто тоже присел. Мишаня хотел дотронуться до этих странных сухих листьев, обесцвеченных и непонятной формы, но Андрей, кажется сообразивший, что это, успел перехватить его руку.

— Не трогай! Это пена!

— Что? — удивились все.

Пришлось ещё раз рассказать о той пене, которую Андрей и Зоя в путешествии за её детьми увидели подсохшей, после того как попробовали плеснуть на неё бензином на одном из этажей дома. Зоя пожала плечами:

— В обычную пену бросали сучья и видели, что с ними бывает. Видели, как в той же пене умирают живые. Но что будет, если коснуться сухой — не знаем. Так что лучше не трогать её, пока не поэкспериментируем с ней на досуге.

— Согласен, — покивал Саша и зашагал, стараясь не наступать на разлетающиеся от их движения сухие ошметья.

Пришлось наступать. Иначе не подойти к перекрёстку. Так и шли, время от времени поднимая ноги и глядя на подошвы обуви.

Тут было тихо. Сгоревшие остовы машин и съеденные биопеной кости всё ещё виднелись, но никакой "жизнедеятельности" чужеродной жизни не наблюдалось. Зоя немного поёжилась: достаточно пустое пространство, проглядываемое издалека, начинало её пугать, несмотря на личное оружие...

Тем не менее, Андрей вдруг предложил:

— Может, потратим немного бензину — плеснём для надёжности?

— Куда? — воззвал к его рационализму практичный Саша. — Посмотри — мы даже не знаем, куда плескать, где здесь... ну, этот — центр был. Клумбу, что ли, опрыскать? Смысл? Земля ж здесь...

Андрей нехотя согласился и посмотрел вдаль той дороги, по которой им предстояло пройти дальше. Уже привычно дорога эта была забита машинами. По обеим сторонам жилые дома... Зоя поторопила своих:

— Давайте не будем задерживаться. У нас впереди две остановки и ещё спуститься вниз придётся. Как пойдём: по дороге — или по обочине?

— Обочина — сплошные кусты, — покачал головой Саша. — Легче шагать между машинами, чем выслеживать прячущихся в кустах мертвяков.

Но, рассмотрев будущий путь, договорились идти ближе к обочине. Здесь машины не успели полностью заполонить дорогу, так что возле бордюров ещё оставалось небольшое пространство, чтобы отслеживать любое постороннее движение что с дороги, что с пешеходной дорожки... Обе остановки прошли без приключений. Лишь раз Зоя тронула Андрея за рукав и кивнула на один из домов справа:

— За ним — частная школа.

Она не столько увидела его понимающую улыбку, сколько услышала небольшое пофыркивание...

Осталось сделать ещё один поворот — небольшой, его скрывали густые кустарники, давно здесь не стриженные. Но, походя к нему, охотники уже замедлили шаг: даже сквозь эти кустарники виднелось что-то необычное. Точней, не виднелось, а смутно светилось... Просвечивало. А когда начали обходить этот участок, не дойдя, замерли: на этом перекрёстке биопена высилась уже не просто над машинами. И тускло сияла уже не мутными желатиновыми струйками, а прозрачными и толстыми... шлангами?! Которые ко всему прочему уже не шевелились от любого ветерка, а лежали добротными брёвнами. Какими-то самодовольными — решила испуганная Зоя. А потом напугалась ещё больше: а если бензин не подействует?!

И кто-то зачарованно повторил её мысли:

— А если бензин?.. Если он... это?.. Ну... Не возьмёт?!

Глава семнадцатая

Пеной эту массу уже было сложно назвать...

Вот, значит, как... Пока кормили мёртвой плотью, получались тонкие трубки, а как сожрали живых, раздуло до гигантских труб... Что они такое?! И чем могут стать далее?!

Они медленно, до боли сжимая в руках оружие, подходили к ней, стараясь рассмотреть, во что же она превращается. А мутно-прозрачные трубы лениво (на первый взгляд) не двигались, а сдвигались им навстречу, словно бы поневоле, потому что их выталкивало из центра всей этой... кучи. Зоя ещё подумала, что можно было бы их сравнить с громадными змеями, но... уже не сравнить. Эти трубы в объёме уже переросли представление, например, о питонах. Да и внутренности их не давали возможности задуматься о земных пресмыкающихся.

То, что внутри этих мягких, даже пластичных, несмотря на громадность, труб медленно и тяжело перекатывалось (слишком энергичное слово для увиденного, но другого Зоя подобрать не могла), в ночной темноте сияло гнойной, светло-жёлтой мутью с отдельными, темноватыми вкраплениями (непереваренные кости?! — замирало в груди). Но ещё страшней было впечатление, что оболочка этих труб слишком тонка: дотронься — оборвётся, и что дальше?..

Группа приближалась к пене, с каждым шагом всё выше задирая головы на эту кошмарную гору... Куча громадных труб гипнотизировала бы, если бы не одно "но". Чем ближе к ней подходишь, тем чаще натыкаешься на машины, которые здесь уже не стояли в вечной пробке, а почти беспрерывно двигались в стороны от пены. Будто эта трубовидная масса постепенно выдавливала машины с места, которое она облюбовала. И жуткая какофония из скрежета, треска и металлического стона сдавливаемых и выдавливаемых с места машин вползала в уши отчаянным воем безнадёги.

Споткнувшись в очередной раз о машину, которой не ожидал на своём пути, Саша, выругавшись, остановился и оглянулся.

— Что делаем?! — закричал он, перекрикивая длинный скрежет машины слева, которую беспощадно протирало о грузовик, пока ещё стоявший на месте.

— Брызгать нельзя! — завопил в ответ Кирилл. — Нас утопит в этой!..

— На машины! — перекрикивая металлический грохот (сбоку медленно начинали переворачиваться сразу две легковушки) закричал Андрей. — Тогда не достанет! Идите назад, а я подберусь ближе!

— Я с тобой! — подскочил к нему один из двух присоединившихся мужчин. По двустволке "иж" в его руке Зоя узнала в нём одного из охотников, которые, как оказалось, жили в соседнем подъезде её дома.