Конфедерация

Небольшой уютный городок, преимущественно состоящий из частной застройки. Как положено здесь, на Урале (со слов местных, разумеется), с большим прудом, возле плотины которого стоит старый завод. Лишь в самом центре несколько пятиэтажек, над которыми возвышается гора, очень уж напоминающая донецкие терриконы. Только, судя по скальным выходам на её склонах, она не рукотворная, а созданная самой природой.

Похоже, плотине в пик половодья пришлось очень несладко. Да и сейчас, после мощного весеннего снегопада, в бетонном жёлобе спрямлённого русла реки бушует мощный поток, который, насколько я понимаю, в ближайшие дни станет ещё мощнее.

Витя неторопливо проехал узкими улочками к стоящему напротив парка трёхэтажному зданию, отделанному местами потрескавшимися белыми плитами. Похоже, тоже последствия землетрясения, если учесть, что между панелями расположенной чуть дальше него пятиэтажки видна солидная такая трещина. Пожалуй, в ладонь шириной.

Но что меня буквально убило — это МЕНТ, прогуливающийся возле крылечка административного здания, той самой уютной бело-коричневой трёхэтажки. Самый натуральный, в форме, с погонами, с 'ксюхой' на плече. Он попытался было махнуть Виктору, чтобы тот не подъезжал ко входу, но, прочитав трафаретную надпись на капоте 'Тигра', сменил гнев на милость, указал место, где нам можно припарковаться. Значит, прямая связь между Кропачёво и Усть-Катавом имеется. Телефонная или по радио — уже не важно.

Он же и сообщил нам, что нужно оставить автоматы и пистолеты в машине, чтобы нас пропустили в здание. Мы с Кипчаком демонстративно передали пистолеты Петровичу, чем заслужили удовлетворённый кивок полицейского.

— Из-за руля не вылезай, — негромко буркнул Виктор двоюродному брату.

На мой вопросительный взгляд Данилов пожал плечами.

— Мало ли...

Что сказать о местном 'бело-коричневом доме'? Мэрия — она и в России, и на 'ридной Неньке Украине' есть мэрия. Отличие от прежних времён только в наличии в фойе двух шкафоподобных парней с тупыми мордами и хорошо заметными под дешёвенькими костюмчиками наплечными кобурами. Назвать таких охранниками — оскорбить до глубины единственной на двоих мозговой извилины. Они не охранники, они 'секьюрити'. Ну, да ладно: на безголосье и жопа соловей, а в Усть-Катаве и 'быки' — 'секьюрити'.

До кабинета Погодина, местного 'головы' проводили. Мимо ослепительной черноглазой метиски, в глубоченное декольте которой стрельнул взглядом 'секьюрити'. Глянул и быстренько отвернулся. Ну, да. Оценить хозяйскую собственность можешь, но рот разевать — ни-ни!

Примерно таким я хозяина кабинета и представлял: плотно сбитый мужик лет пятидесяти пяти с короткой седоватой стрижкой, жёстким лицом и старыми шрамами на костяшках пальцев. Типапредприниматель, 'родом' из 1990-х, который когда-то понял, что если устроить на трассе охраняемую стоянку, то водилы сами деньги будут отдавать, без какого-либо на то принуждения и связанных с этим рисков.

Но в кабинете он не один, а вместе с полковником, в петлицах которого общевойсковые эмблемы. Пожалуй, это именно тот, про которого говорят, что он застрял в поезде на момент отключения электроэнергии по пути к новому месту службы. Когда начался бардак, организовал оборону станции от желающих пограбить пассажиров и военное имущество. Ну, а потом и вообще пресёк бесконтрольное растаскивание содержимого вагонов, застрявших на узловой станции. Ему, по большому счёту, Кропачёво, Усть-Катав и Сим и обязаны порядком на своей территории. Даже внешне заметно, что тоже волевой мужик.

— Ну, здорово, порожские, — улыбка едва коснулась тонких губ местного 'князя'. — Наслышаны, наслышаны, что вы крепко уселись в своей глухомани. Что привезли?

— Пока ничего, пока только познакомиться приехали, поговорить, новостями обменяться.

Виктор, похоже, тоже пока оценивает наших визави, поэтому внешне совершенно спокоен и даже расслаблен.

— Ну и правильно. А то мы — люди простые, не очень-то доверяем тем, кто с порога вываливает кучу ништяков. Значит, ему нужно чего-то такого, от чего у нас будет большой 'головняк', — удовлетворённо кивнул 'усть-катав-баши'. — Как говорится, бойтесь данайцев, приносящих яйца.

Шуточка древняя, но заржал он над ней так, будто она ему только что на ум пришла. Наигранно заржал: глаза так и остались колючими, а взгляд испытующим. Не прост мужик. А кто сказал, что человек, подмявший под себя три городка и очень ценный ресурс в виде битком забитой станции, должен быть простаком и рубахой-парнем?

Дальше всё пошло по принципу 'слово за слово, членом по столу'.

— Торговать? — удивился Погодин, — Вы нас можете чем-то заинтересовать? Или прикупить что-то хотите? Только чем расплачиваться будете? Если саткинским золотишком, то мы, хе-хе, не против. Но не их сраными медяками.

— С золотом и у нас самих... не очень. А вот какой-нибудь бартер замутить, это можно. К примеру, на продукты.

— Какие, к херам, продукты? Да ты представляешь, сколько мы их хапнули в Кропачёво из вагонов?

Во время пространного монолога с подробным перечислением позиций 'хабара', доставшегося из железнодорожных составов, Данилов явно заскучал. В его руках появилась кнопочная авторучка, и он, по примеру анекдотного Вовочки, начал экспериментировать: получатся ли дети, если гонять туда-сюда стержень внутри ручки. Явно бесполезный эксперимент: конструкторы не дураки — чтобы избежать нежелательного эффекта, они не поленились внутрь ручки вставить спиральку.

— Хорошие запасы! — оценил он сказанное. — Только имеют дурную привычку заканчиваться. А в горной тайге, насколько мне известно, хлеб выращивать... сложно.

— А у вас в Порогах, значит, сплошные равнины и поля? — засмеялся Погодин. — Или вы булки прямо на соснах выращиваете?

— Нет, конечно. Но, в отличие от вас, у нас относительно неплохие отношения с соседними башкирскими деревнями, где выращивают и зерно, и скот.

— Это точно, — кивнул полковник. — После того, как их 'джигиты' пару раз пытались 'раскулачить' наши кропачёвские запасы, за что получили по зубам, они к нам ничего возить не хотят.

— Зато мы можем с вами работать как посредники: брать у них и возить к вам.

— Нам посредники не нужны! — нахмурился князёк. — Если нам что-то будет нужно, мы и сами возьмём. Без всякой оплаты.

— Это как? Ограбите их, что ли?

Витя пристально посмотрел на Погодина.

— Тогда должен предупредить: мы уже проплатили часть будущего урожая, и будем вынуждены помочь этим деревням, если вы начнёте их грабить.

— Не понял. Ты что, бл*дь, угрожаешь? Андреич, ты слышишь? — обратился усть-катавский 'голова' к полковнику. — Этот сраный клоп вздумал нам грозиться!

На этот раз он уже не скрывал своего раздражения. И пока рассказывал, как раздавит и Пороги, и Бердяуш, о наших неплохих отношениях с которым он был хорошо осведомлён, и Сатку, Данилову надоело играться с авторучкой. Теперь он крутил в руках вынутую из кармашка бронежилета рацию. Пожалуй, только то, что ему нужно чем-то занять руки, выдавало, насколько он напряжён.

— Я не исключаю варианта, что будет именно так, как вы, Сергей Иванович, сказали. Но попрошу подумать ещё об одном. По нашим сведениям, мэр Екатеринбурга, опираясь на остатки 'уралмашевских' и 'центровых', уже подмял под себя не только весь запад Свердловской области, но и Большеустьикинский район Башкирии. И на этом не собирается останавливаться. По крайней мере, его разведка уже появлялась и в окрестностях Месягутова, и в Кигах, и в Малоязе. Ему тоже нужно кормить людей на подконтрольныъ территориях, и как бы не случилось так, что он постарается обезопасить свою ресурсную базу от враждебных соседей. Например, от вас.

Виктор протестующе поднял руку, чтобы остановить пытающегося перебить его Погодина.

— Нас такой вариант тоже не устаивает, мы бы куда охотнее договорились с вами о совместной защите этого 'угла' Башкирии от притязаний Ёбурга. Но раз вы, Сергей Иванович, не оставляете нам выбора, значит, нам придётся помогать Жеке.

— Кому? Жеке? Этому говнюку, который сидел по позорной статье?

Лицо Погодина побагровело, и мы за время его монолога узнали много нового из биографии екатеринбургского мэра. Но это было всего лишь прелюдией к окончанию наших переговоров.

— В общем так, Михаил Андреевич, — наконец, повернулся он к полковнику. — Этих двоих говнюков и тех, кто остался в их машине, пустить в расход. Прямо за гаражами администрации. А саму тачку я беру себе.

— Ты бы не горячился, Сергей. Они всё-таки что-то вроде послов, которых не принято трогать. Кроме того, надо понимать, что за такое их товарищи начнут нам мстить.

— Выполняй, я сказал! — рявкнул Погодин и, сунув руку под столешницу огромного стола, что-то нажал. — И чтобы через неделю от этих сраных Порогов одни головёшки остались!

Вадим Скуфеев, 'Скиф'

Война — грязное дело. В буквальном смысле этого слова. И не только из-за того, что зачастую приходится ползать в этой самой грязи, чупахтаться в лужах и неделями не мыться. Организм человека так устроен, что в случае ранения он может и обоссаться, и обосраться, а тебе, если ты окажешься рядом, зачастую приходится в этой смеси крови, мочи и дерьма копаться, чтобы оказать ему помощь.

Ну, а уж если кого-то угораздило погибнуть внутри техники, то там ещё 'веселее'. Ведь смотря что случилось. Самое 'чистое', это когда боевая машина сгорела. Там нужно только угольки собрать. Того, что когда-то было человеческим телом. Хуже — когда внутрь попадает снаряд, серьёзный осколок или крупнокалиберная пуля. Тогда по стенкам надо соскабливать всю ту же смесь крови, мочи и дерьма. А иногда и мозгов. И собирать мелкие фрагменты тканей, норовящие закатиться в какую-нибудь труднодоступную щель. И отмывать внутренности машины (будь то 'броня' или небронированное транспортное средство), если есть возможность использовать её и дальше.

'Каторжане', которым мы поручили заниматься этим 'удовольствием', справились со своей работой вполне пристойно. Кое-кто, конечно, проблевался, но что делать? Мы вам, ребята, лёгкой жизни не обещали. Собрали, почистили, отмыли. Свою блевотину — тоже. Так что один из двух БТР-80 уже вполне можно использовать. В чём я лично убедился, придя в 'ремзону'. Даже полудохлый топливный насос высокого давления поменяли на годный. Но это уже не они, а наши ремонтники.

Там же столкнулся с французом, который доставал Серёгу Короленко. Поля интересует, когда Король возьмётся за сварку первой нефтеперегонной установки, эскизами которой Бербер трясёт перед носом Сергея.

— Нужное и важное дело, — поддержал я Картажа. — Так что, Серый, с заменой движка 'бэтра' и без тебя справятся. А ты начинай варить то, что Поль просит.

После того, как Макс 'расколол' Киселёва, Короленко выпал из числа подозреваемых в сливе информации о нас. И, соответственно, изменилось отношение к нему. Да он, наверное, и сам это почувствовал. Хотя бы по тому, как его снова стали привлекать к делам, о которых до этого даже не ставили в известность.

Переговорил и со смотрителем электростанции. После грёбанного снегопада снова начал резко расти уровень воды в пруду. А значит, опять придётся откладывать ремонт аварийного водосброса. Вон он, торчит дырами от вывалившихся каменных блоков. Мы только 'отключили' его, чтобы заняться восстановительными работами, как снова придётся подавать на него часть стока. Иначе остальные водосбросы могут не справиться с пиковой нагрузкой.

— А с остальными механизмами как дела? — поинтересовался я.

— С остальными отлично! Турбины регулярно смазываю, автомат поддержания рабочей частоты вращения, хоть и древний, но работает, как часы. Фундамент под новый генератор уже почти отстоялся, через неделю можно будет снимать старый и ставить новый. Муфту для подключения к нему обеих турбин ребята изготовили. День на снятие старого агрегата и установку нового, подключение его к новому трансформатору. Ещё день на испытания, и следующую зиму можно будет хоть всё отопление Порогов на электричество переводить! Главное — чтобы проводка в домах выдержала такую нагрузку.

Это точно! В кое-каких домишках, от греха подальше, её недурно было бы поменять.

В машинном зале шумно, и шипения рации я не услышал. Да и всё равно ничего в нём не разобрал бы: здание ГЭС находится под самой плотиной, радиоволны сюда практически 'не заглядывают'. Поэтому влетевший внутрь Короленко шальными глазами стал полнейшей неожиданностью.

— Наверх, скорее! Тебя все по радио ищут!

— Что случилось?

— Не знаю. Но что-то очень срочное.

Уже на верхних ступеньках длинной металлической лестницы 'ходи-болтайка' ожила.

— Скиф Базе. Скиф Базе.

— Да слышу я! Что стряслось?

— Из Усть-Катава вернулись Петрович с Медведем. Кипчак и Провокатор, находившиеся в местной администрации, передали им экстренный сигнал немедленно уходить. Не просто уходить, а 'рвать когти'.

Опаньки! Это значит — ситуация вышла из-под контроля настолько, что единственный шанс уцелеть для остальных, это уносить ноги. Без оглядки. Главное — добраться до своих и сообщить о месте и обстоятельствах возможной гибели передавших сигнал.

Не успел я придумать, что ответить, как вдалеке показался несущийся на всех парах 'Тигр'.

— Принято! — буркнул я в микрофон и помчался навстречу машине.

В течение нескольких минут ребята успели передать кодом несколько последовательных сигналов. Сначала это было 'Внимание'. Потом 'Полная готовность', а затем — 'Отход'. Причём, не просто 'бросайте нас и убирайтесь', а с дополнением, 'немедленно, очень быстро, как только можете быстро'. Комбинация такого дополнения нехитрая: последовательность двух коротких нажатий на тангенту. Чем больше таких серий, тем срочнее выполнение приказа. По словам Ярулина, кто-то успел передать штук пять таких серий.

— Хорошо, хоть золото с собой не забрали.

— Какое золото? — удивился я.

— Вот это, — протянул мне увесистый мешочек Виталик, передал записку Жеки, найденную в кармане у Сели, а потом добавил рассказ о 'сборе подснежников'.

Похоже, у нас теперь не только 'замес' с усть-катавскими предстоит, но и разборки с 'уралмашевскими'.

Виталий Ярулин, 'Петрович'

О том, что я выведал в ходе болтовни с ментом, несущим службу возле входа в горадминистрацию, я рассказал уже в кабинете Скуфеева. Мужик разговорился, когда я сообщил ему, что сам родился в Кропачёво, и мы с ним нашли общих знакомых.

Меня интересовали, конечно, вовсе не подробности собачьей ментовской службы, но ещё в молодости я усвоил слова психологов: хочешь узнать больше — наберись терпения и выслушай жалующегося. Тому, кто сочувственно слушает его излияния, он расскажет даже то, чем не хотел делиться.

Главным для нас на сегодня оказалась информация о том, что три БМП-3 установлены на блок-постах со стороны наиболее опасных, как считают в Усть-Катаве, направлений. На северо-восточной окраине Кропачёво, где мы проезжали, на перекрёстке, где сходятся дороги из Тюбеляса и деревни Минка (потому я и вывел Сашку Рощина с лесных стёжек на нормальную дорогу немного севернее Минки), и уже за железнодорожными путями на северной окраине Ерала. В общем, с тех сторон, откуда могут прийти желающие покуситься на их богатства.