Гоблины дальнего космоса (полный текст).

Ждем на улице и ждем долго — мало ли какая секретная деловая встреча совпала с нашим появлением. И вдруг из-за поворота с визгом тормозов выскакивает полицейская машина, белая с синими полосами, за ней вторая. С другого конца дороги тоже кто-то приближается, наконец-то включив мигалку.

— Руки за голову! — орет динамик. — Стреляем без предупреждения!

Предательство! Хотя какое предательство? Тот, к кому мы приехали, никогда не присягал Империи гоблинов.

Хлопает дверца остановившейся легковушки, и я...

Интермедия 5

В ту ночь все заключенные тюрьмы на Вельме проснулись от нарастающего грохота. 'Гроза или война', пронеслось у знакомой нам узницы в голове. Но в этот миг, сминая здание тюрьмы, с небес обрушился поток плазмы. Что это было — случайность или спланированное нападение — она так и не узнала. Женщина простилась с жизнью мгновенно, а от того почти безболезненно.

Глава 6

Мир изменяется

Фрагменты генеалогических древ гоблинов Империи

(выдержки из статей в республиканских средствах массовой информации)

Кéлум, император (мания величия) + Лилиан, императрица (коготок завяз, и птичка пропала)

Берсерк, граф Империи (переходит от панического ужаса к неконтролируемой ярости) + Киска, вооруженная ренкинэ Империи (агент Республики)

Серый, граф Империи (маньяк) + Р-р-рита, леди Империи (романтичная особа)

Старик, граф Империи (умеренный и осторож-ный, но связался с плохой компанией) + Валькирия, леди Империи (мать графа Горбача)

Гóрбач, граф Империи (нетипичный ботаник) + Лиса, леди Империи ('свободная женщина')

братья Плывуны, графы Империи (иногда тормозят) + Ронúта, леди Империи (певичка)

Проныра, не совсем граф, но очень уважаемый гоблин (может обхитрить сам себя) + Всякие шалавы

* * *

Хлопает дверца остановившегося такси, и я просыпаюсь. Серый уже снаружи, осматривается. А я хмурюсь, чуть встряхивая головой, освобождаясь от остатков сна, и следую за графом. Хорошо хоть в этот раз министр Аакинг во сне не привиделся.

Над заборами нависают ветви деревьев ценных пород — груши, яблони в белом цвету, березы — пахнет весной. Дорога и тротуар пустынны: ни пешеходов, ни машин. Лишь вдали перекресток минует чье-то авто. Я внутренне напрягаюсь, но оно следует дальше. Постепенно расстояние скрадывает звук.

Заклеив в конверт записку, передаю ее вышедшему на звонок слуге: 'коллеге-мечтателю с вестью от императора гоблинов'. Ждем на улице — кого попало здесь дальше порога не пускают, а мы ведь даже не назвались.

Слуга выходит во второй раз и ведет в приемный кабинет босса. Пока идем через холл, Серый с удивлением косится на стены: мечи, секиры, щиты, арбалеты... В длинном холле хватит вооружения на отряд средневекового феодала средней руки. А на входе в кабинет по бокам располагаются две статуи в виде полного готического доспеха. Сходство с современным 'зеркальным' доспехом налицо.

Внутри, пока мы избавляемся от наногрима, широкоплечий загорелый хозяин выжидающе наблюдает через массивный деревянный стол. Стены кабинета покрыты резными деревянными панелями и увешаны оружием не хуже холла. Хозяин — полулегендарный в наших кругах Эрик-Роберт, Эрик не по паспорту, а для игроманов. Триста лет от роду, гений сюжетописания и программирования реалистических игр, второй после меня, естественно. В его 'Империю викингов' я начал играть еще в младших классах школы. Правда, на мой вкус она чуть-чуть попсовата, рассчитана не на судебные иски, а на 'серьезный' бизнес. Но, что удивительно, он до сих пор не только деньги зарабатывает, но и сам играет, даже в 'Гоблины' два года назад заходил, так и познакомились.

Опознав, Эрик подходит к нам вплотную и долго жмет руки:

— Молодцы, что и говорить, — я краем глаза замечаю в углу характерный 'фасеточный' глаз сенсора абсолютной идентификации: хоть этому не придется доказывать, что мы — это мы. А то ведь сам такой сенсор не привезешь — подумают, что подделка.

— А что могу сделать для Империи я? — продолжает Эрик.

И мое императорское величество излагает свой план.

Однако, даже начав, почти до самого конца у Роберта еще будет возможность сдать нас полиции и стать 'национальным героем'. Но я надеюсь, что не только 'неудачники' вроде меня больше не чувствуют себя в Республике как дома. Даже успешную финансовую элиту давит на работе и в личной жизни избыток законодательных ограничений, хитросплетения, которых на поверку оказывается слишком много для самой сложной интриги.

* * *

Из интервью главы корпорации 'Реалистические компьютерные игрушки Интернэшнл'.

'Представители игрового сообщества наглядно продемонстрируют, что большинство из них не дегенераты, вроде 'гоблинов' Макса, а ответственные граждане, которые в трудное время способны применить свои дарования на благо Республики. Усиление флота пилотами-людьми изменит соотношение сил и позволит переломить ход войны. Предатели и негуманоиды поплатятся за свои преступления'.

* * *

Контрабандисты отказались подойти к линкору вплотную, и нам пришлось некоторое время тесниться в выкупленной капсуле. Еще бы, в их глазах корабль принадлежит неизвестно кому: официально числится флагманом по спискам Республики, но на него вдруг стремятся гоблины.

По меркам космокорабля на борту нас встречает целая толпа:

— Это он, он, сам император, — раздается со всех сторон, пока мое величество и граф Серый пробираемся к центральной рубке.

Ис'барон Эрик-Роберт идет впереди, расталкивая членов клуба, созданного еще на заре его коммерческой карьеры, клуба 'Викинги'.

— Магнус, Торвальд, Сигурд... — представляет он своих командиров, сплошь обычные лица менеджеров или клерков, но сегодня с непередаваемым блеском в глазах. — О, а это настоящий викинг, Ивар, ему удалось документально доказать, что в его крови течет целых два процента крови викингов древности. А на самом деле, может быть, и все три. — Ивар расправляет плечи, улыбка сияет на широком, румянощеком лице.

До Эрик-Роберта после перехода ис'барона Паленого на нашу сторону в администрации Республики уже отшили несколько добровольцев, желающих повоевать на космолетах. Но глава корпорации 'РКИИ' — уважаемый бизнесмен, налаживавший свои связи не десятилетиями — столетиями. К его увлечению историей викингов уже привыкли, воспринимают как маленькую милую причуду, к тому же коммерчески эффективную. Наш Эрик 'социально успешен', его многочисленная родня занимает солидные должности в различных деловых проектах. А значительная часть 'викингов' его клуба — молодые оболтусы из семей начальства и крупных бизнесменов.

Потому на предложение Эрика усилить флот отобранными им лично пилотами отказом не ответили — война шла тяжело, а три крейсера с командами стоят примерно четырех, управляемых только лишь устаревшими компами. Да и отдавали людям Эрик-Роберта лишь авианосец (на 'шершнях' наличие пилотов дает еще лучший эффект), линкор и полтора десятка крейсеров — даже не полноценный флот. И то пришлось ответственные лица хорошенько 'подмазать' через третьих лиц, объясняя, что его интерес здесь в сенсационном пиаре. Отдавали на первое время для учений, вот он и провел 'учения' — с помощью самых верных людей арестовал приставленных от адмиралтейства флотоводцев, а большинство рядовых 'викингов' убедил присоединяться к Империи. Кто не хотел — выбросили в открытый космос возле планеты. Правда, в спасательных капсулах.

Что до родственников, карьера которых испытает теперь в Республике существенные затруднения, то внешне молодой старик был непреклонен:

— Большинство увивалось вокруг меня лишь из-за денег. Для них я был спятившим маразматиком, зарабатывающим на животной страсти к насилию. Теперь денег не получат: что не смог продать конфискует Республика. А кто ко мне относился всерьез — те на кораблях.

Оставалось доверять знанию людей трехсотлетним бизнесменом.

А через много лет на одном из мёдопитий Эрик признался:

— Без твоего появления у меня дома — никогда бы на подобное не решился.

*

Челнок пристыковался к одному из малых шлюзов станции, выпуская гоблинов сначала в воздушную камеру, а затем и на третью палубу. Меня и рэл'гоблинов из викинг-клуба встретили свободные от смен и граф Старик. Вместо обычного приветствия, Старик вдруг преклонил колено:

— Мой император, — его голос сама торжественность, — сир, Вы слишком рискуете.

Гоблины вокруг кричат 'слава императору', они ничего странного в коленопреклоненном графе не находят, в исторических фильмах все именно так и происходит. Но от кого-кого, а от него я не ожидал. После первого угона космокораблей граф воспринимает наши титулы во многом всерьез, но не до такой же степени! Вдруг Старик заговорщицки подмигивает правым глазом — и все становится на свои места.

В центральной рубке меня поджидали Берсерк, Киска и... незнакомый парень с баронскими ʼшивками на комбинезоне защитного цвета, который топорщился, выдавая поддетый бронежилет. При виде меня новоявленный барон чопорно поклонился:

— Барон Генрих к Вашим услугам, мой император. Я и мои гоблины просим принять под свою руку нас вместе с планетой, боевой космостанцией и МеЗДЛай-транспортом. Осмелюсь доложить, что в каждом из городов размещено подразделение рэл'гоблинов. Также нижайше просим рассмотреть вопрос о сохранении присвоенных титулов: рэл'гоблинов, гоблинов и барона.

'Он только что прилетел', — шепчет мне на ухо Берсерк.

— А повоевать довелось? — Старик, похоже, как и я видел новичка впервые.

— Аутентик-записи боевых действий собраны на этом кристалле, — и барон передал кристалл Старику.

— С кем воевали? — въедливо продолжил расспросы Старик. — Насколько мы знаем, до вашей планеты негуманоидный десант так и не долетел.

— С людьми, — Судя по лицу, Генрих припоминает нечто неприятное. — В этой связи просим утвердить присвоение двух ренкинэ из числа военнопленных.

— А с остальными пленными что сделали?

— В строгом соответствии с Законами гоблинов, временно заблуждающиеся на первый раз распускались по домам. Что до представляющих опасность для Империи, то мужчины расстреливались, а женщины, те две, о которых я имел честь доложить, производились в ренкинэ.

А вот последнее как раз и могло прояснить: Генрих и его люди — садисты, решившие, что дорвались до рабовладения, или подданные, которые оказывают мне честь своим присоединением.

— Какой статус имеют ренкинэ? — впервые за разговор подало голос мое императорское величество.

— Вооруженных ренкинэ, сир. Но к сожалению мы еще не успели проверить их в деле, так как враги были разгромлены до того, как девушки попросили об этом статусе.

Уже малое число ренкинэ говорило о сдержанности барона Генриха и его гоблинов. А то, что обе ренкинэ вооружены, прямо указывало на его благородство — людям, над которыми издеваешься, оружие может доверить только круглый дурак. А вот уж настолько дураком, поверьте мне, человек сотоварищи захвативший планету и отремонтировавший боевую космостанцию никак быть не мог. Я как раз собирался объявить о принятии в подданство, но еще один вопрос нашелся у Киски:

— А Генрих — это гоблинское имя?

— Это мое паспортное имя, но оно указывает, что я родом из будущего Четвертого сектора Империи, поэтому прошу его сохранить в качестве гоблинского прозвания.

— Насчет сектора — оптимистично, — прошептал Берсерк.

Но как раз оптимистичный фатализм и есть правильная гоблинская черта — иначе как в бой ходить?

— Ну что ж, рады принять тебя, Генрих, в нашу компанию, — подытожил я. — То, что вы провернули военную акцию еще до прибытия имперских войск и без нашего приказа, увеличивает ценность вашего риска. Так что вам вряд ли придется беспокоиться о своих титулах. — И я жестом пригласил его за стол, где, по сигналу Берсерка, Киска уже разливала в бокалы мед.

*

Но, в то время как добрые подданные радовались воссоединению со своим императором — слух о моем отбытии в Республику все же пронесся несколько раньше, чем я успел вернуться, — Лилиан у нас дома, в Демобарэ проигнорировала все вызовы по личной связи. И я устремился на планету с решительным настроем, с намерением навести порядок не только в Империи, но и в семье.

На пороге комнаты Лиля встретила меня печальной улыбкой и затаенной грустью на дне зеленых глаз. Обращала на себя внимание по-гоблински пристегнутая в 'чехле' за спиной ригвел-секира. Обычно в нашей спальне-кабинете моя крошка без крайней нужды оружие на себя не цепляла. Я хотел заговорить, но она запрещающее приложила свой указательный палец к моим губам. И у нее при этом было такое спокойное, понимающее, уверенное выражение лица, что я подчинился. Она увидела это по моим глазам и опустила руку. Не люблю, когда женщины себя так ведут. Это значит, что она не просто решила как быть дальше, но решила твердо. Решила так, что ответный ход мужчины для женщины больше не важен.

— Я всегда мечтала о семье для троих, — тихим голоском начала Лиля, а у меня тут же в голове заметались мысли. Что значит 'семья для троих'? По-республикански это вполне могла быть семья из одной женщины и двух мужчин под одной крышей. Могло быть, правда, и две женщины с одним мужиком.

— Жена, муж и ребенок, — продолжила моя любимая, и я несколько успокоился. — Днем спокойная работа где-нибудь в офисе, а вечер в кругу семьи.

— А... — но Лиля не дала мне продолжить:

— Я знаю, что ты хочешь возразить, — и она действительно знала. — Но разбавлять рутину яркими впечатлениями как раз и можно по вечерам в виртуалке. Я вовсе не такая рисковая девушка как тебе могло показаться при первой встрече. Просто тогда мир вдруг перевернулся для меня с ног на голову и стал похож на компьютерную игру. Вот я и действовала так, как поступила бы в игре.

Я снова хотел вставить реплику в ее монолог, но Лиля опять приставила палец к моим губам, а левой рукой обняла за шею, и, прижавшись ко мне всем телом, зашептала на ухо:

— Но ведь в игре мы с тобой не воспринимали бы Империю всерьез, правда? И я никогда бы не узнала, что можно так запросто рисковать собой. Я бы не поверила, что игра не маска, не виртуальный образ, а как раз и есть настоящий ты, куда более реальный, чем твоя старая повседневная жизнь.

И тогда в моей императорской голове всплыли, возможно совсем не своевременные, но от того не менее интересные мысли: ведь то, что она говорит ничуть не хуже пропагандистских речей Берсерка. И, возможно, сегодня так думает не только она про своего мужа или парня. А если удалось настолько увлечь имперским бытом не только часть мужчин, но и их женщин, то... Но тут Лиля прильнула своими губами к моим, а когда с ней целуюсь, то все мысли оставляют меня. Даже мысли про Империю.

— Я больше не буду пытаться тебя изменить и постараюсь быть хорошей гоблинской женой, — шепнула любимая, в то время как я обнажал ее груди.

* * *

Любой космический флот Республики всегда представлял из себя сборную солянку из кораблей различных секторов. Но с тех пор, как люди прекратили лично управлять космокораблями, это было уже не важно. Различные диалекты и языки давно перестали превращаться в диковинную смесь на борту линкоров, крейсеров и авианосцев. Лишь в центральной рубке флагмана, линкора 'Земля', слышалась человеческая речь. Сидя в изысканном, но в то же время надежно привинченном к полу кресле, Агнесса Аакинг, дочь Фреда Аакинга в своей обычной уверенно-жесткой манере вела неспешную беседу с двумя другими официальными распорядителями флота, а вернее остатков двух флотов, сведенных в один. После предательства добровольцев Эрик-Роберта, людей, кроме распорядителей, на флот не пускали. Да и из последних выбирались самые преданные, те, чьи деньги и власть были неразрывно связаны с Республикой, а личная жизнь не могла послужить причиной предательства как у злополучного Джона, нынешнего ис'барона Империи гоблинов.