Еще до того, как я высказал свою идею, чудовище развернулось и побрело прочь от болота. Мы с ведьмой шагали следом. Инвалидная команда, обнять и плакать.
Тварь тащилась в одном направлении. Заходящее солнце оставалось строго справа. На это я обратил внимание лишь полчаса спустя. Потом озирался, чтобы удостовериться. Через еловые лапы трудно было разглядеть, но, кажется, да — солнце по-прежнему в той стороне. Странно, раньше я за членистоногим такой целеустремленности не замечал. Обычно брело, куда придется.
— Твой гимори что-то вспомнил и ведет нас туда, — уверенно сказала женщина с аномальным прикусом.
Глава 19. Дорожные тяготы
Мы шли, пока не стемнело. И еще полночи. Лишь когда падать от кровопотери и усталости начала даже членистоногая косатка, пришлось расположиться на ночлег. Ну как расположиться — лично я просто забрался в более-менее сухую ямку между корнями, свернулся там и тут же отрубился.
С первыми лучами солнца химера растолкала нас с ведьмой, и пришлось шагать дальше, едва продрав глаза. Одежда промокла от росы, стала мерзко прилипать к коже, как ледяная жаба. Висел стылый туман, изо рта вырывались облачка пара. Недавняя пленница дрожала, словно включила виброрежим — зуб на зуб не попадал, плечи ходили ходуном. Ее было жаль, но я не мог помочь абсолютно ничем — мое сырое тряпье никого не согрело бы. Придется идти так и греться от работы мышц. Очень надеюсь, что не подхватит воспаление легких или что похуже. Зеленый луч все-таки тоже не панацея.
Двинулись мы опять туда же, куда и вчера. Честно говоря, переться в одну сторону мне казалось очень тупой идеей. Понять и перехватить гораздо проще. Тем не менее перечить не стал — видел, что бесполезно. Тварь не свернет с пути.
Шли молча — не до болтовни было. Все, что мне нужно, про начертательное волшебство от клыкастой я узнал, выводы сделал. Вообще напрасно я, конечно, завел разговор именно тогда — может, поэтому нас и выследили. Но очень уж хотелось все прояснить, и главное — понять, кто у меня во временных союзниках. Еще и стресс после заключения сказался. А в эффективности ведьминых знаков я убедился воочию. Хорошая штука... и очень опасная. Теперь всегда был настороже, когда она приближалась. И спал вполглаза — не только из-за эльфов, но и из-за нее тоже. Мало ли что в голову взбредет. Она действительно какая-то неуравновешенная. Должно быть, сказалось пребывание в застенках и сеансы... доверительных бесед с "эсэсовцем". Сам он ее вроде не пытал — но лез в чужое сознание, как пытался сделать со мной. И такое вмешательство, судя по всему, не проходит бесследно.
Кстати, по поводу "эсэсовца". Его откровения по поводу хранителей мира, краденой благодати и ублюдочной магии дали почву для множества вопросов. Как минимум непонятно, на кой черт тогда эльфы приезжают в людские города с мирными визитами и вообще достаточно плотно контактируют с "грязерожденными", ежели сами такие арийцы и ненавидят людей буквально по факту рождения. А люди их, как мог заметить, уважают и сильно побаиваются. Но не панически и без злости, не как противников или оккупантов. Просто воспринимают как что-то непонятное и могущественное. То есть с ними эльфы ведут себя нейтрально и даже в чем-то покровительственно. Наверняка торгуют, продают какие-то услуги, наводят дипломатические связи и прочее в этом духе. Совершенно не вяжется с тем, в каком тоне высказывался "добряк". Может быть, конечно, что подобных экстремистов мало, а большинство его взглядов не разделяет. Но после эльфийских застенков в это почему-то не очень верится. Что тогда? На ум приходит только одно: не в силах напрямую переломить ситуацию, поэтому действуют исподволь, как агенты влияния. Внедряются в экономику, работают с элитами. А ведь вполне вероятно. По крайней мере, длинноухие могут не торопиться. Перед людьми у них есть фора. Он сам сказал — "маложивущие".
И еще эти его слова про то, что люди, дескать, пользуются какой-то плохой, неправильной магией. А хорошей, доброй и чистой эльфийской не владеют. У эльфов она что, принципиально другая? Очень важный момент, надо разбираться.
— Эй ты, — позвал я ведьму за неимением лучшего обращения. Надо хоть спросить, как ее зовут. Все-таки единственная, кто хоть немного знает о местном чародействе. И второй после пани Агнески собеседник, при котором мне не обязательно прятать лицо. Третий — если считать монстра, но с ним же толком не поговоришь.
— А? Да? — вскинула голову женщина. До этого битый час изучала палую хвою, корни, грязь и остатки снега под ногами. Наверное, до ужаса интересное занятие, но пришлось ее оторвать.
— Эти... там... что они колдовали?
— А-а? — ведьма, похоже, искренне не понимает, о чем я. Приходится напрячь все красноречие тролля.
— Там. Враги. Э-э. Эльфы, — наконец-то вспомнил я местное слово. Устной практики явно не хватало. — Колдовали у болота. Что они делали? Как?
Женщина, кажется, растерялась от того вопроса. Даже запнулась об корень. Помявшись, ответила:
— Ну... Чтобы гимори на кровь изошел, да?
— Да! — я выругался про себя. — Это! Что это?
— Не знаю, — призналась попутчица. — Я колдовство... не знаю. Не видала такого.
— А люди так умеют? — я решил сразу подойти к сути. Было не до тонких расспросов, честно говоря. Ну, поймет, что я не в курсе элементарных вещей, да и подумаешь. Все равно мы с ней в примерно равном положении.
— Не знаю... Не слыхала. Острые уши... совсем не такие, как люди, — после паузы сказала ведьма. — Стало быть, колдуют иначе. Наверно.
Да уж, небогато с информацией. Либо врет, либо некомпетентный источник. Ладно, не пытать же ее.
— А зовут-то тебя как? — вспомнил я.
— Звитка я... Звиталана, — поправилась женщина. Очевидно, назвала полную форму имени — официальную, типа как по паспорту. Хотя о паспортах я тут пока и не слышал. И слава богу.
Чудовище вдруг скрипнуло и зашаталось. Суставчатые лапы подогнулись, тварь тяжело рухнула пузом на землю. Не сговариваясь, мы с ведьмой вначале быстро оглядели окрестности, а затем подбежали к морде зверюги. Эльфов не видно, никакого дьявольского пения не слышно. Значит, не колдовство. Просто закончились силы. Немудрено. Она еще очень долго держалась после того, что с ней творили на болоте. И еще лечила потом...
Китовый глаз сочился мутной жидкостью, другой, похожий на него, вообще полуприкрыт. А янтарный смотрел на нас затуманенно, как сквозь толстое стекло. Химера надсадно защелкала и попыталась встать, но тут же свалилась обратно.
— Что же с тобой делать? — тихо проговорил я, гладя белую кожу под челюстью. Там кое-где запеклась хрупкая короста. Да и вообще по всему телу. В ответ зверюга жалобно свистнула, приоткрыв пасть.
Вот чем ее лечить? Разве что, возможно, подкрепить организм белковой пищей...
— Пойдем, — сказал я спутнице. — Запомни место. И я запомню. Далеко не станем уходить.
— Куда? — не поняла она.
— На охоту, ясен пень, — пробурчал я. — За мясом. Ты загонишь, я убью. Или еще как.
Вопрос о том, найдем ли мы здесь вообще какую-то добычу, и если найдем, то не решит ли она сама нас сожрать, оставался открытым. Увы. Но что-то делать все равно надо. Иначе тварь тут так и загнется. Бросать ее даже и не думал. Слишком много она для меня сделала. В долгу я, можно сказать. Да и просто — жалко. Надо помочь.
Вдобавок ко всему я хромал на обе ноги, и едва не качало ветром. Да и то, похоже, только потому, что ветер в ельник почти не забирался. Спутница тоже держалась неважно. И в своих охотничьих навыках, мягко говоря, сомневался. Зато у нас есть трофейные мечи, ножи и кинжалы. И смекалка. Наверное.
— Держи, — с большим сомнением я выдал ведьме самый маленький ножик. Теперь с ней надо быть еще аккуратнее. Себе взял меч и кинжал, который насадил на палку, крепко примотав рваньем. Остальное оставил под боком у химеры, ближе к руке. Вдруг пригодится. Хотя если дойдет до дела, ей оружие вряд ли поможет сейчас. Но на всякий случай... По-хорошему, нужно с ней кому-то остаться. Однако я не уверен, что в одиночку найду это место. Примет никаких. Буду делать зарубки. И вдвоем шанс что-то добыть явно выше. Нам самим перекусить бы очень не помешало... Очень и очень. Желудок давно и упорно требовал пищи. В животе у женщины тоже временами громко урчало.
— Мы сейчас пойдем и принесем... что-нибудь, — обратился я к косатке-скорпиону. Бездарно изобразив в пантомиме, как прокалываю копьем, а потом жую, и указал на тварь. — Тебе и нам.
Ну, с богом, как говорится... В какую сторону идти — совершенно без разницы, я думаю. Пройдемся кругами, постепенно расширяя радиус. И не забывать про насечки на деревьях. Потеряться — легче легкого. Надеюсь, зверюга дождется, не помрет. Вроде не настолько плоха.
Зашагали прочь — неслаженно, поминутно натыкаясь друг на друга, задевая плечами ветки и стволы. Химера поглядывает тоскливо, но пока спокойно — вроде поняла мой посыл.
— А ты-то? — невпопад спросила вдруг ведьма.
— Что? — Я озадаченно покосился на нее.
— Ну, тебя-то как звать?
— Тринитротолуол, — уже привычно брякнул я. Сразу спохватился, что надо было назваться другим именем, это ведь уже засвечено. Ну да ладно, что теперь. Не исправляться же: "Вася, то есть Петя, то есть Степан, короче, Сигизмунд". Выйдет куда подозрительнее. Да наплевать, не о том приходится думать.
— Трини... Как-как? — естественно, не запомнила аборигенка. — Что за имя... Странное.
— Какое уж есть, — отмахнулся я. Благоразумно промолчал о якобы эльфийских корнях. — Называй Толуолом. Вот и знакомы, ага.
К нему я хоть приучился, отзовусь, если что. Сложнее подставиться ненароком. Если когда-нибудь снова окажусь в обществе, где меня не поспешат тут же прибить... А хорошо все-таки было в Торлопе. Очень нервно, большой риск — но гораздо приятнее, чем здесь и сейчас.
Ведьма кивнула, и мы побрели дальше. Как ее там... Звитка, что ли. Или Зветка. У самой-то, можно подумать, имя ничуть не странное.
Два с лишним — или около того — часа блужданий ни к чему не привели. Только устал еще больше. То ли все зверье тут вымерло, то ли я такой успешный следопыт. Лишь один раз согнали из-под куста крупную птицу, похожую на тетерева. Но подстрелить было нечем — не ножами же кидаться. Пожалел, что все луки сломал. Хотя, в общем-то, все равно шансы попасть были бы крохотными. Еще и еловые лапы сильно мешают.
Тонкий слух тролля — или эльфа? — таки помог. Сквозь стук зубов спутницы, которая двигалась в нескольких метрах, звучно ступала по палой хвое и не особо-то помогала, я сумел расслышать какое-то похрустывание совсем в другой стороне. Направился туда, силясь не шуметь. Ведьме шепнул, чтобы оставалась на месте.
Деревья там были мельче и гуще. Оказалось, что за ними — небольшая полянка, заросшая кустарником. А на полянке паслась темная четвероногая фигура, обгладывая тонкие веточки.
Присмотрелся — длинные ноги, горб на загривке... Лось. Животное прянуло ушами, повернуло голову ко мне. К счастью, не разглядело. Зрение у них, насколько помню, слабовато. А вот обоняние очень даже хорошее. Тролля, который не мылся больше недели, много бегал и спал в грязи, лось явно учуял. Еще и кровь запеклась, и все такое. Так, осторожнее, не спугнуть... Они ведь еще и слышат прекрасно. Вряд ли хуже меня.
Некрупный, это хорошо. С матерым я бы вряд ли справился, опасно. Рогов нет, но это ничего не значит — зимой и в начале весны самцы-лоси ходят без них... А, нет, увидел. Точно самка.
Красивая. Жалко убивать. Но что поделать, жрать-то нам хочется.
Еще пара шагов к ней. Ставить ногу аккуратно, не наступить на ветку... Черт, как их тут много. И хвоя еще скрипит. Славно, что я тоже отлично воспринимаю звуки, с которыми двигаюсь. Так, опять она что-то учуяла... Отодвинулась, есть перестала, стоит напряженно, готовая в любой момент рвануться с места. Спокойнее, спокойнее... Подожду. Я никуда не опаздываю. Лишь бы не упустить. Вот так, молодец, обедай дальше.
Минут через двадцать я наконец подобрался достаточно близко, чтобы решиться. Ну, с богом...
На выдохе с силой метнул самодельное копье. Ну! Зверь дернулся — но оно торчит из шеи лосихи. Попал!
Животное отскочило, но тут же упало. Лезвие вышло, из порванной артерии ударил фонтанчик крови. Лосиха всхлипнула, как обиженный ребенок, и засучила ногами. Вскоре затихла.
Добыча моя! Осталось только ее как-то дотащить до твари... Через кусты, валежник и сплетение корней. Километра два-три — это если по прямой, а нам надо бы придерживаться насечек на стволах. А туша килограммов двести-то весит. Для двух инвалидов-дистрофиков — непростая задачка. Мягко говоря.
Выйдя на место, где вроде бы оставил ведьму, я слегка испугался. Обошел кругом, убедился, что пришел, куда надо. Вон моя зарубка у комля, много коры содрал. Женщины нигде не было. Что случилось? Свалила куда-то одна... Или сожрал ее кто-то? Или поймали ушастые любители мира во всем мире?.. Невольно сам приник к земле, затаился под хвойными лапами. Никаких следов борьбы не видно, крови тоже... Но эльфы могли и по-тихому умыкнуть. И сейчас где-то рядом. Мать моя женщина, что ж делать-то? Тревога уже полыхала в груди, мышцы напряглись. А опасности не видно. И это волнует больше всего.
Тут позади зашуршала хвоя. Я мгновенно скрылся за стволом, вполоборота поглядывая туда. В голове шумело, ладонь судорожно сжала рукоять меча.
Еловая ветка отогнулась, под нее поднырнула серая тень... Которая, конечно, оказалась пропавшей спутницей. Ей, понимаете ли, стало страшно одной, да еще и по нужде резко захотелось. Отошла в сторонку, нашла укромный уголок. Я ее чуть не убил. Только в одиночку потом горбатиться с мясом — дурацкая идея.
Разозлившись, чуть ли не тычками погнал ведьму на полянку, где убил лосиху. Встав над тушей, призадумался. Как тащить-то, правда? Сделать что-нибудь вроде волокуши?
— Ого, — сказала клыкастая. — Лось.
— Да вижу, что не... курятина, — огрызнулся я. — Сам убил. Сейчас надо его... к гимори.
— Да как мы его донесем-то? — озвучила вполне очевидную мысль женщина. — Он же тяжелый.
— Надо, — покачал я головой. — Гимори сам не придет. Так что... Поедим, порубим. И вперед... тянуть по земле.
— Это как? — не поняла любительница прятаться по кустам.
— Берем две палки, на них — ветки с елки. Вяжем, кладем мясо, тянем за собой, — лаконично пояснил я. — Давай, сейчас... режем, рубим. Есть ножи, есть этот... который больше. Меч, да. Жрать хочу.
За неимением мясницкого — или хоть какого-то — топора провозились мы с разделкой долго. Еле-еле вышло отделить ноги — и то пришлось чуть ли не выкручивать их, подрезая сухожилия и стараясь разделить по суставам. Почувствовал себя начинающим маньяком, который слишком легкомысленно отнесся к расчленению жертвы. Голову я решил не рубить — возни еще больше, а компактнее туша от этого не станет. С потрохами разберемся потом... если химера от них что-то оставит. А нам пока с лихвой хватит и окороков.
Содрать с них шкуру, впрочем, тоже оказалось суровым испытанием. Замучившись ковыряться с ножами, я плюнул и принялся помогать себе острыми зубами. Дело пошло быстрее. Ведьма косилась на меня, как на вурдалака, но комментировать не решилась. И слава богу, а то я бы ответил очень неласково.
