Вдвоём, прямо с пирожками, завернули к Ритке, высвистали её во двор, за тот самый столик, где сто лет назад у нас всё начиналось. Проболтали два часа, подъели пирожки, после чего Ритка вздохнула и нас прогнала строкою неизвестного романса: 'я вас хочу, но не могу, пойдите прочь и не маячьте'. Алла по дороге объяснила, что мне предстоит сегодня натруженное место исключительно целовать, но она точно в долгу не останется.
Кроме утреннего минета от Аллочки я получил (видимо, для симметрии) ещё один засос. Это она то ли из солидарности с Ритой, то ли из соперничества, то ли помечая. Девушка сделала вид, что страшно огорчена, заставила нарядиться в костюм с комсомольским значком и рубашку с галстуком. И причесала собственноручно — любят девочки в куклы играть... вот Ритка однажды... ладно, не о том.
Застёгнутый ворот не только скрыл следы любви, но и привёл в умиление экзаменаторшу. Видимо, я выглядел, как идеальный сын её подруги (в вакууме?), за что и получил вторую 'пятёрку'. При среднем балле аттестата четыре и восемь — считай, поступил. Результатов всё-таки подождал, и только когда узрел свою фамилию в списке поступивших, повёл подружек праздновать.
Как раз и Рита 'выздоровела' и горела желанием... просто: горела желанием.
Для разнообразия вместо поедания мороженого забрели в недавно открывшуюся (а потому — чистенькую) шашлычную, благо, что среди дня народ особо не гулял. Кухня тут оказалась усреднённо-кавказской, во всяком случае, в меню, кроме названий блюд и цен, были специальные пометки: гр., ар., аз., ос. и т.д. Так что мы с удовольствием умяли и острый мясной суп с зеленью, и лаваш, и шашлык с овощами, заели острым сыром и запили всё это крепчайшим чаем. Вина нам не дали, а мы сделали вид, что не очень-то и хотелось. Сидели долго, подруги рассказывали истории о своих морских приключениях, не касаясь эротики — это на вечер.
Девчонки робко попытались поучаствовать в оплате — шикнул в духе 'не позорьте меня, женщины!'. Видимо, акцент получился убедительно — горбоносый официант одобрительно хмыкнул, и настаивать они не стали. Недоеденные остатки сыра и ещё один лаваш хозяюшкам завернули с собой.
Домой поехали через центр, в подвальчике с нежным именем 'Затишок' нам без проблем продали бутылку приличного 'Хереса', коим мы и лакомились вечером под сэкономленный сыр и (пока) поцелуйчики.
А ближе к ночи — как порядочные супруги: постель расстелили, зубы почистили, помылись, легли и чуть-чуть повозились для начала. После всеобщих поцелуев и облизывания самых нежных мест (помним, любим, гордимся) девочки привалились по бокам, прижались, передыхая перед дальнейшими действиями.
— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!* — пропела Алла.
— Не перевелись ещё барды в нашем бардаке! — глубокомысленно прокомментировала Рита.
Подружки пискнули от избытка чувств и поцеловали меня в шею, подтверждая (или обновляя?) прежние знаки отличия.
Всю инициативу отдал девушкам, имея в виду в любой момент оную перехватить. Подружки аккуратно и экономно (чтоб на дольше хватило) разделили палочку и отправили меня мыться.
А сами, разумеется, принялись обниматься и тихонько общаться.
Ритка сказала, что по итогам лета они обе 'охуеть, какие моногамные', а Алла возразила, что 'полугамные'.
— Поли-?
— Нет. 'Моно' — один, 'поли' — много. А у нас один мужик на двоих. Полу-. Плюс, у каждой — баба.
— Хто баба? — спросила Рита, акцентируя 'х' и подбоченилась, но лёжа получилось не страшно.
— Ты! — Аллочка поцеловала подругу в нос, — и я.
— Угораздило нас, да? — Рита прижалась к любовнице, и девушки затихли, размышляя о дальнейшей жизни.
— Ал, — встрепенулась Рита, — а тебе штамп в паспорте сильно нужен?
— Мне? — Алла секунду подумала, — нет, могу обойтись.
— Так и я...
— То есть, будем, как сейчас? Я не против.
— А если дети? — снова озадачила Рита, которая для себя все вопросы уже решила, и хотела только сверить свои ответы с Алкиными.
— А что 'дети'? Отчество известно... от отцовства не откажется, — размышляла Алла, под будущим отцом имея в виду меня.
— Не откажется, — согласилась Рита и, навалившись на подружку, прицелилась сосочками в сосочки.
— М-м-м, — Алла потянулась губами к губам.
За этим занятием я их застукал, и барышни, не отрываясь друг от друга, предложили присоединиться.
— Пристыковывайся! — разрешила Рита.
— С любой стороны, — уточнила Алла.
— Если готов, конечно.
Был не готов, в чём честно и признался, уселся скромно в кресло с бокалом в руке:
— Я посмотрю...
— Тоже дело, — согласились девушки, и более не обращали на меня внимания... пока не воспрял, и не присоединился к уже знающей, как нужно прогнуться, Ритке.
Меня снова отправили в ванную и дождались возвращения, а сами мыться отказались: 'мы грязные, что ли?', и в ожидании очередного восстановления мужской силы принялись рассказывать, как плохо каждая из них жила без остальных нас.
В Евпатории 'по знакомству' у Риткиных родителей в этом году не сложилось, занято на весь сезон, пришлось скитаться. Доехали до Поповки, славной близостью к морю и громадными пляжами. В остальном же — дыра дырой. Жильё сняли в частном секторе, всей семьёй разместились в одной комнате, кровати — как в пионерском лагере, никакой приватности. Хозяйка на лето во флигелёк переселяется, а комнаты сдаёт.
Кроме них — ещё одна компания, две парочки. Они под ехидным взглядом хозяйки (ну-ну... верю) конспиративно размещались: две подружки в одной комнате, два друга — в другой. Вещи перетащили ещё до того, как хозяйка до дверей дошла, и стали жить, как собирались, гетеросексуально. Девицы на год старше Риты: подмигнули, имена назвали, но в компанию не пригласили — всё поделено. Парни тоже представились, взглядом девушку окинули-оценили, явно признали годной... и на этом — всё. Своя у них свадьба...
Девки стонали по ночам, и утром тоже, ходили довольные, как кошки. Родители и брат дрыхли спокойно (мелкий ещё за ужином начинал нырять носом в тарелку), а Ритка соседей слышала... они, кажется, ещё и ротацию устраивали. Хотя, может, и показалось девушке, привиделось от неудовлетворённости. Отсыпались распутники на пляже, в тенёчке. Гады, в общем.
Родители — по проверенной схеме: детей после завтрака — на пляж, а сами — полчаса в койке. Дежурно, но полезно. Женька на второй день дёрнулся сбегать с пляжа за забытой маской, Рита его притормозила, объяснила коротко, чем родители заняты.
Мои подруги на море, не сговариваясь (как бы они это сделали на расстоянии?) и независимо друг от друга занимались мысленными экспериментами. С одной и той же целью: убедиться, что лесбиянки. Или что не лесбиянки. Вот именно сейчас потребовалась им зачем-то определённость в этом вопросе.
Рита, лёжа в тени под зонтиком (в отражённых лучах не обгорают, а загар не хуже) принялась сквозь солнцезащитные очки исподволь разглядывать девушек. Выбирала более-менее близких по возрасту, плюс-минус немного. Ну, и молодых женщин чуть постарше не пропускала тоже.
Девушка очень быстро выяснила главное: на сколь угодно симпатичных, фигуристых и аппетитных (с мужской точки зрения) особей женского пола у неё 'не встаёт'. Вообще никакого сексуального шевеления в организме. В отличие от... переключила внимание на парней, тут её скорее 'плюс' и 'намного плюс' интересовал. Совсем другое дело, есть контакт! Ну, это и раньше было: мускулистые мужские тела отклик вызывали, где надо. И в школе, при посещении бассейна приходилось следить за собой, чтоб не глазеть откровенно, и слюни не пускать слишком явно... на тех же Ковальчуков, например. Были и ещё экземпляры, весьма и весьма...
С Толей — там всё понятно, условный рефлекс выработался, как у собаки Павлова. Любовник! Увидела — похорошело, обнял — потекла. Совсем не слюна, между прочим! Потому что знает организм: сейчас будет хорошо — так или иначе, но будет. Да, и экстерьер — вполне... не Аполлон, и не Делон, но — вполне. Им с Алкой, красивым, под стать.
Тут, на пляже, вовсе раздолье. Море мужиков разной степени пузатости и (или) привлекательности. Некоторые — очень даже, только лет им много, сильно за двадцать. Но, так, чтобы 'ой, хочу прямо сейчас!' — нет. Привыкла к своему, родному. И к Аллочке!
Вспомнила подружку, и снова, как с парнями... да что ж такое? Тут лесбиянка, тут не лесбиянка?
Прибежал брат, упал рядом на подстилку, попутно 'не нарочно' обрызгал. Рита ему молча кулак показала, а он его обнюхал по-собачьи, пальцы разжал, и на получившуюся открытую ладошку щекой пристроился. И выдохнул счастливо: устал. Весь в работе, бедняжка.
В Поповке хорошо: пляж — хоть конём гуляй, не то, что в Евпатории, где пляжники друг у друга на голове лежат. Тут же расположились дети метрах в десяти от родителей — и нормально. На глазах, и вроде как чуть отдельно. И им поговорить, и Ритке... помечтать. Скосила глаза: торчащие соски видны сквозь тонкий купальник... ну, будем считать, что это от капель холодной воды, а не оттого, что о подруге вспомнила. Девушка прогнулась-потянулась, не отбирая, впрочем, у брата 'подушку', чуть раздвинула ноги. Касание чужой щеки к ладошке (пусть даже и брат это) добавило к мечтаниям телесности. А если на трусах мокрое пятнышко проступит... изнутри, это тоже можно на морскую воду списать. Сейчас бы сдвинуть лифчик вверх, и сосочки погладить... для начала. А потом... — размечталась! — руку в трусы... а лучше — радикально: всё снять, и чтобы мужчина сверху... Ага, на глазах у родителей, брата и прочей изумлённой публики!
Ритка подумала, что быть девушкой всё же удобно, потому что возбуждение незаметно окружающим. У парня бы сейчас, от таких мечт, резинка плавок до пупка оттянулась. И вообще, пора улучить минутку... ладно — полчаса... и уединиться, а то совсем уже... от совершенно невинных прикосновений к брату — ладонью к щеке! — в животе жарко.
— Жень! Плавать пойдём?
— Угу... иди.
— А ты?
— И я.
Рита поднялась, снова потянулась, перехватила восторженный взгляд толстячка-ровесника (ага, помечтай!) и равнодушно отвернулась (вот, ещё и задницу осмотри!), решила, что она злая и не чуткая, но сама себе нравится. А толстячок — обойдётся без знакомства с ней. И родители у него — такие же круглые, и жуют весь день, всей семьёй 'пахлаву медовую, кукурузу варёную, креветку черноморскую черноглазую', не опасаясь диареи. Тьфу.
— Жень, идёшь?
— Иду, — братец поднялся, и Ритка поняла, что мелкий тоже думал о чём-то возвышенном... и её ладонь, похоже, ему в мечтаниях помогала: присутствовало у брата в плавках лёгкое, но заметное напряжение...
Сделала вид, что не заметила; брат быстренько метнулся к воде и нырнул. Вот же ж...
Девушка поплавала, немного покаталась на волнах от прошедшего вдали теплохода, на воде полежала — и на берег. Вроде, охладилась слегка... но всё равно...
Присела рядом с мамой (отец как раз отправился окунуться и с сыном пообщаться), прислонилась к ней. Женщина отложила книгу, потянулась за бутылкой с водой.
— Как тебе тут?
— Нормально. Всё хорошо. Мам, я — не лесбиянка! — сообщила шёпотом.
Оксана Петровна надула щёки, но сдержалась, воду аккуратно проглотила, отдышалась и спросила:
— Сведения точные?
Рита хихикнула:
— Точные. Я тут огляделась...
Мать понимающе кивнула:
— И никто не понравился. Понятно. А Аллочка?
— Ну-у... там — другое...
— О, ясное дело...
— И... можно, я после обеда дома побуду? Часок?
— Заболела?
— Нет. Я... три недели без мальчика...
— И без девочки! — хмыкнула мама и, понизив голос (супруг из воды вышел), добавила:
— Осторожно только, не переусердствуй. Что-то нужно?
— Нет, всё есть.
После того, как призналась маме во всех своих 'грехах', у той нашлось время поговорить обстоятельно. В числе прочего, и самоудовлетворение обсудили. Мать призналась, что иногда тоже, под душем. Не то, чтобы папа совсем мышей не ловил, но хочется чего-то этакого. Фантазийного.
Так что и дочкино заявление, что ей нужно часок вдумчиво помастурбировать, женщину не удивило и не возмутило. Пусть лучше так, чем сорвётся среди ночи на танцульки за приключениями на всю жопу.
Рита в тоске по любимым телам ещё с вечера присмотрела на кухне подходящий корнеплод ('размером точь-в-точь как у Толи... ладно, если честно — чуть побольше...' — после рассказывала она Алле). После обеда, когда народ вздремнул, проснулся и снова отправился на пляж, помыла морковку как следует, презерватив надела (!) и применила. Было, конечно, стыдно, и стрёмно (первый раз совала в себя такое), но очень хотелось — а ну-ка, столько без мужчины... а без женщины — и того больше! привыкла же к сексу!
Морковка пришлась впору ('чуть жестковата, чуть великовата, пожадничала я' — из интервью), и временно утолила девичью печаль по отсутствующему любовнику. Овощ достался сквозь дырку в заборе соседской козе, та с удовольствием уничтожила улику. Следующую морковку, дня через три, Рита подготовила заранее: чуть подвялила на солнце для снижения поверхностной твёрдости, повышения гибкости и упругости, оказалась — самое то. И с размером в этот раз не ошиблась. Коза тоже была довольна.
Похоже, именно в этом эпизоде Риткиной летней половой жизни заключался секрет, почему ей (в отличие от Аллы) было нетрудно многократно принимать мужчину после месячного перерыва. В тонусе держала морковкой...
Совсем уж подробно этот момент Рита (передо мной) не освещала, лишь о самом факте сообщила.
Я решил не ревновать.
Алла даже чуть позавидовала столь изысканному подружкиному времяпрепровождению — ну, не было у неё возможности так чудить! Питались исключительно в столовках, и овощи в окрестностях не водились — только ягоды и фрукты неподходящих форм и размеров... пришлось пробавляться в основном пальчиком под душем. Банально, привычно, но действенно.
Впрочем, один раз, кроме пальчика, Алла (художница же!) согрешила ещё и с карандашом, но не тривиально-вагинально, или (боже, упаси!) ректально, а с выдумкой. Смазала вазелином, расположила вдоль щёлки, между малых губ, крепко сжала скрещенные бёдра, и принялась медленно двигать карандаш туда-сюда, да ещё и вращать при этом. А он — гранёный... ух!..
Теперь есть ещё одна идея в общую девичью копилку, в сентябре подкинет одноклассницам новинку...
Поведав о свойствах карандаша, Алла начала, было, подробно рассказывать о своих летних приключениях, но вдруг притормозила, дабы уточнить, действительно ли мне интересны их 'пиздострадания' — это она так изящно выразилась.
Уверил, что да, интересны, и что я бы это так не назвал... а с чего вопрос-то?
Оказалось, Аллочка снова наслушалась историй от чуть более взрослых девушек об их нелёгких взаимоотношениях с противоположным полом.
Именно это и прозвучало в разговоре одной из них со своим парнем:
— Не еби мне мозг своими пиздостраданиями!
Мне же девичьи переживания и шалости всегда были очень даже интересны... Они, девушки, такое иногда рассказывают! Грех не выслушать — пригодится.
