— А если пальнуть?! — закричала Зоя и от досады скривилась: рухнула машина, которую до сих пор постепенно переворачивали гигантские трубы, оттесняя их, и этот грохот заглушил её последнее слово. — Андрей, если стрелять издалека?!

— Дело! — завопил Саша. — Отступили! На машины! Быстро! Федька, давай!

Федька, высоченный и широкоплечий, а на деле таким только выглядевший в толстой куртке, отвечать не стал, только мотнул головой... Они все быстро забрались на машины, до которых выдавливание из центра в следующую минуту вроде ещё не доходило, а потому стояли во временном покое. Фёдор прицелился, а потом быстро огляделся и закричал, махнув рукой на свою цель:

— Часть между "ладами"!

И все с тревогой уставились на выпуклый "пенный" бок, жёстко напиравший между двумя машинами, которые уже начинали медленно отодвигаться друг от друга.

Оглушительный выстрел из охотничьего ружья на пару мгновений перебил все иные звуки машинного ада. Зоя, старательно впяливаясь в мутно-жёлтый бок трубы, сумела уловить, как её поверхность слегка сморщилась, словно после укола иглой, как наружу словно выплеснулась та самая жидкость, что тяжело колыхалась в этих, казалось бы, тонких и уязвимых границах. Выплеснулась и размазалась, явно залепив "рану".

— Что?! — закричал Фёдор: вырвавшийся с дула плотный дымок (прохладно же!) помешал ему разглядеть, что произошло после выстрела.

— Нет! — в ответ завопил Кирилл, отчаянно мотая головой.

— Я побежал с бензином! — откликнулся Андрей, и Зоя ахнула, когда он одновременно со своим последним словом перепрыгнул с машины, на которой до сих пор стоял на ту, что находилась ближе к пене, а эта вторая внезапно начала разворачиваться.

Закричали и мужчины, будто Андрей не видел, что происходит под его ногами. Но он — или не слыша, или не обращая внимания на предостерегающие вопли, — уже перепрыгнул на следующую, которая ещё быстрей первой начала "разворачиваться" под ним... Зоя тоже перескочила на соседнюю машину, замирая от страха, потому что под её ногами эта соседняя отнюдь не давала уверенности в опоре, ощутимо подрагивая и раскачиваясь. Взгляд под ноги — взгляд на Андрея: тот, расставив шире ноги на капоте новой машины, кажется, раскрутил колпачок спреевой бутылки с бензином и размахнулся ею. "Правильно! — с мысленным вскриком оценила Зоя. — Каплями здесь не обойдёшься!"

Бутылка, разбрызгивая жидкость (глаза заболели от напряга, но Зоя решила, что увидела!), улетела далеко не в середину, но всё же в самую массу пены.

Через секунду машинный корпус, на котором Зоя стояла, буквально вышибло из-под её ног.

С хриплым криком, которого она от себя не ожидала и который мгновенно потонул в оглушительном грохоте, она упала на дорогу.

В следующую секунду ей показалось, что ближайшие машины ожили и превратились в бешеных людоедов. Они набросились на неё так стремительно, что она не успела сообразить, что надо сделать, но инстинктивно метнулась им навстречу — и кинулась на багажник той, что едва не задавила её. Ударилась о стекло всем телом, а машина жёстко врезалась в ту, на которой Зоя только что, перед падением, стояла. Не удержавшись, она шлёпнулась назад бедром, едва успев отдёрнуть руку, которой пыталась остановить падение, вцепившись хоть во что-то, и которую едва не сдавило двумя поцеловавшимися машинными корпусами. Через секунду ту же руку обожгло — разбилось стекло. И почти одновременно машина, на которой она пыталась удержаться, невероятно легко и быстро вздыбилась — на неё налетело сразу несколько других машин.

Где остальные?!

Ничего не соображая, зная лишь, что машинами кто-то кидается из центра пены, Зоя на одних инстинктах бросилась назад, к одной из четырёх дорог перекрёстка. Бросилась бежать по лихорадочно переворачивающимся машинам. Потому как на дорогу страшно спрыгнуть: та то и дело скрывалась под мечущимися машинами. Но и наверху было не сладко. Ноги, не чуя опоры, соскальзывали с машинных корпусов, предательски подпрыгивающих, потому что в них продолжали врезаться другие машины, в то время как они сами по инерции толчков били следующие, стоящие на их пути.

Не замечая, что вскрикивает от страха и неожиданности, Зоя перепрыгивала с машины на машину, словно убегая от кого-то, но не понимая, от кого. Мысль была одна — оказаться подальше от этого невообразимого бедлама. Впрочем, по сути, мыслей не было. Были всё те же инстинкты, которые вели её от одной машины к другой — в надежде, что хоть одна из них окажется надёжной опорой для ног.

Но, когда сердце вспыхнуло надеждой: впереди наконец появились неподвижно, казалось бы, незыблемо стоящие машины, — она оглянулась и оцепенела. Из центра перекрёстка ударила новая волна.

Заворожённая летящими на неё, кувыркающимися машинами, оглохшая, Зоя не сумела закричать, когда её сзади схватили за капюшон куртки и немилосердно сдёрнули с очередного багажника. Она чуть не задохнулась, когда ноги оторвались от неизвестно какой по счёту машины, а её саму, не давая даже перебирать ногами, поволокли куда-то — на такой скорости, что она только и успела сипло перехватывать по глотку воздуха, чтобы уж совсем не сдохнуть от его нехватки.

А потом она упала (или её специально швырнули?) — и всё те же инстинкты, несмотря на сильный удар спиной об асфальт, заставили её стрелять из мокрого от пота, выскальзывающего из напряжённых пальцев пистолета. Но привычная меткость не оставила её: два таракана один за другим рухнули рядом, и, видимо, на звук выстрелов откуда-то издалека закричали:

— Зоя!!

Опять-таки по инерции она хотела было немедленно вскочить с дороги... Молодецкие движения пришлось оставить: спина наотрез отказалась отклеиваться от асфальта, ударив на первое же движение такой болью, что Зоя со всхлипом вытянулась на дороге, на маленьком пятачке среди сдвигающихся машин. Ещё один рывок из центра — и её просто задавит любая из ближайших... Эти ещё, тараканы... Она с ненавистью смотрела на них, валявшихся рядом. И вроде хорошо, что появились, — стреляла, а потому её услышали и найдут. Но ведь за ними и другие могут добежать... И вздрогнула, когда совсем рядом снова яростно крикнули:

— Зоя!

Она чуть не заплакала от злости: снизу кричать — не услышат в этом грохоте, стрелять — патронов жалко! И — как последняя надежда, раздался совсем рядом вопль:

— Где-то здесь стреляла!

Скрип слева — она повернула голову. И снова попыталась, хотя бы упираясь ногами в асфальт, отползти от угрожающе заскрежетавшей на неё машины. Смысл? Упёрлась головой в колесо другой машины. Куда дальше?

И окаменела. Кто-то бежал к ней. Опять тараканы?! Она приготовилась стрелять, одновременно испуганно приглядывая за той машиной, которая толчками продолжала двигаться к ней. Направив пистолет на звук шагов, отдававшихся ей в спину, она внезапно расслышала, что появился ещё один звук, чуть сверху. Кто-то на ходу стучал по машинам "из-за такта": "Та-дам! Та-дам! Та-дам!" Так обычно Саша проверял, нет ли между машинами мертвяков! И Зоя принялась истово молиться: "Саша, не пробеги! Бога ради, Саша! Я здесь! Не пробеги мимо меня!"

— Зойка, бл...! — выскочил он из-за машины и тут же присел перед ней с испугом: — Ты что? Что?! Тебя укусили? Эти, да?!

— Никто не кусал! — рявкнула она. — Я упала!

— А эти?! Эти как тут?!

— Как-как! Бежали на меня, вот и пришлось стрелять!

Он посмотрел на неё дикими от участия и переживания глазами, и, видимо, только сейчас, когда после её ответа начал успокаиваться, до него дошло:

— Позвоночник?! Что у тебя с позвоночником, Зойка?! Встать не можешь, да?! Андре-ей! — заорал он, оглянувшись в сторону, откуда прибежал. — Фе-едька!! Чё молчишь, Зойка?! Где у тебя болит?! Позвоночник сломала?!

— Дышать могу, — злобно и счастливо ответила она, — значит, позвоночник в порядке. Упала на спину, сильно ушиблась! Помоги встать на ноги!

После её сумбурного ответа (однажды зимой Зоя упала на скользкой ледяной дорожке, треснуло ребро — и теперь она дилетантски всегда проверяла себя именно на рёбра. А что? И позвоночник так проверить можно! Наверное...) он засуетился, сначала помог сесть с опорой на то же колесо. Потом, убедившись, что с её позвоночником и впрямь, кажется, ничего страшного не произошло, хотел было взяться за её подмышки. И в этот момент загрохотали ближайшие машины, по которым кто-то бежал, и на пятачок, постепенно и неумолимо сужавшийся, спрыгнули остальные мужчины из группы. Андрей, метнув взгляд на двух тараканов, быстро повторил вопрос про позвоночник и, не делая больше никаких лишних движений, просто-напросто схватил её на руки и стремительно проскочил между подпрыгивающими, сближаясь, машинами.

И вся группа бросилась куда-то — пока Зоя понимала одно: от центра перекрёстка. Особенно убедилась в этом, когда дорога пошла под уклон. Хотел ли Андрей убедиться в своей теории насчёт пены на высоких местах города, нет ли, но бежали мужчины именно что к следующему перекрёстку — на той улице, где стоял Зоин дом. А может, потому сюда бежали, что дорога здесь без больших кустов по обеим сторонам, и, если что мертвяков или тараканов увидеть легко.

— Твоя бутылка... — сипло начала Зоя и закашлялась. Спина начинала "оттаивать", да и в руках Андрея было тепло.

Он, не глядя на неё, ухмыльнулся.

— Бутылка — это ладно, — сквозь зубы процедил он. — Я ж туда факел докинул, горящий уже, блин... Эта дура начала расширяться, что ли, чтобы не касаться бензина из бутылки, но огня она точно не ожидала! Лопнула так, что, блин, аж зафонтанировала!

Когда он перестал резко бросаться в стороны, уворачиваясь от машин, преграждавших им путь, она сообразила, что дорога стала свободней, а значит, они были ближе к нужной улице. Помалкивая, Зоя видела, что двое мужчин (Саша среди них) бегут впереди, контролируя путь, а остальные прикрывают сзади. И бесилась из-за собственной неловкости: не сумела удержаться на машинном корпусе! Могла бы сейчас не замедлять им бег, а мчаться рядом! Потом перестала злиться на себя, сообразив: не вернёшь же!

Впереди что-то закричал Саша. Ветер снёс его крик, но Андрей начал утишать свой шаг, останавливаться, хотя разок оглянулся на перекрёсток.

— Поставь меня на ноги! — скомандовала Зоя. — Я уже всё... Могу!..

— Сбрендила?

— Да меня просто ушибло! Я — всё, пришла в себя!

— Добежим до Саши — поставлю! — проворчал он.

Она молча согласилась с ним. Если ему так спокойней...

Добежав, Андрей сначала пригляделся, что происходит, и только потом неохотно отпустил Зою. Встав рядом с ним, она всмотрелась и нахмурилась. Группа людей стояла на дороге перед Сашей. Человек семь или восемь. Не мертвяки. Живые мужчины и женщины, даже двое детишек. Как будто с пожара бежали — все одеты так, словно только что с постелей... Сначала Зоя пришла в недоумение: что они здесь делают? И почему они такие... застылые?

Саша пытался выяснить то же самое, кричал на них, требовал вернуться домой, угрожал мертвяками, объяснял, что масса, которая медленно стекает по дороге сверху, с перекрёстка, может достичь живых — и Бог ведает, что с ними сделает... А они смотрели на него пустыми глазами, не двигаясь ни вперёд, ни куда бы то ни было ещё... И, прежде чем до них до всех дошло, что это за люди, именно Мишаня вдруг сказал:

— Да они ж на прокорм этой пене бежали! А как эта дрянь лопнула, так и остановились! Как наши! Свету им надо!

Андрей, ни слова не говоря, повернул со спины на живот тощий рюкзак и вынул ещё один факел. Покачал головой:

— Учтите, нам придётся их домой проводить, потому как сейчас на этот свет столько уродов набежит, что...

— Поджигай! — нетерпеливо велел Саша, с тревогой глядя на мощный поток, в темноте медленно ползущий сверху, снова сдвигая машины — уже в разные стороны, к обочинам. Жёлтое свечение у пены было странное: оно не давало отсвета, как огонь. Будто прорванные внутренности пены светили куда-то внутрь себя. А потому в темноте зрелище жёлтого потока мучило человеческое зрение несоответствием видимого.

Примитивно намотанная на палку (явно часть мебели) и пропитанная бензином тряпка, подожжённая зажигалкой, вспыхнула немедленно. И Андрей шагнул к людям, неумолимо таща за собой Зою. Она и не отказывалась. Знала, что увидеть женщину среди незнакомых мужчин для этих несчастных будет огромным облегчением. И от всего сердца жалела их: каково им сейчас будет очнуться от сна, в который их погрузили? И увидеть, что они не в стенах собственных жилищ, а на улице?

Ярко горящий факел, сунутый перед глазами заколдованных жутким зовом людей, произвёл уже известное действие. Люди приходили в себя и ужасались непонятному месту, неизвестным вооружённым людям — и себе, в не подобающей для ночной улицы одежде. Дети заплакали, прижимаясь к родителям. Начались ор, слёзы, вопли, паника, фигуры метались то в одну сторону, то в другую — не остановить, не утихомирить и замолчать заставить — никак...

Саша плюнул на всё, выбрал мужчину посолидней и, поймав его и держа затем за грудки, только ему начал на повышенных тонах объяснять ситуацию. Постепенно в его пересыпанную матом речь вслушались все. Когда наступила тишина, когда Андрей предусмотрительно погасил факел, Саша как раз дошёл до места в своей речи, что сейчас они проводят всех до своих домов. Люди снова будто только что взглянули на себя и ахнули. И, как поняла Зоя, только сейчас прочувствовали холод апрельской ночи...

Она укутала своей курткой детишек (взрослые потерпят!), положив её на их плечи, и сказала взрослым:

— Идём! Побыстрей! А то эта штука сейчас до нас дойдёт!

Пенный поток хоть и замедлил свой ход, но оставалось впечатление, что основная масса сверху его подталкивает течь далее. И сила потока была всё ещё довольно мощной: машины продолжали отодвигаться от центра дороги... Невольные беглецы содрогнулись, Саша ещё раз повторил, где они находятся, чтобы сориентировались, и те, осмотревшись, начали быстро объяснять, кто из какого дома.

Секундами позже увеличившаяся группа заспешила сначала в один переулок, затем вернулась на дорогу — и вновь побежала в следующий переулок. По дороге беглецам объяснили всё, что уже знали о мертвяках, о тараканах и о том, почему надо уничтожать пену, и настойчиво попросили передавать эти сведения всем, кого они ни встретят...

Когда беглецов осталось трое, женщина и двое мужчин, столкнулись с мертвяками. Те вышли из кустов дома справа так неторопливо, словно прогуливались, и уверенно направились к живым. Стрелять не стали. Топоры, несмотря на огнестрельное оружие, в дорогу взяли все. Пока беглецы ёжились от холода и трепета рядом с Зоей (ей велели охранять их — из-за её спины), мужчины деловито уничтожили пятерых мертвяков. А когда снова соединились с Зой и беглецами, Кирилл оглянулся на жёлтую массу, ещё замедленней ползущую к ним, и мрачно вздохнул:

— Эх, поджечь нельзя! Хорошо — только в границах дороги ползёт!

"Поджечь нельзя" — это Зоя поняла. Подожги они пену — огонь перекинется на машины, а следовательно, не миновать пожара в домах, соседних с дорогой.