Конфедерация

Полицейскими 'городской голова' откровенно помыкает. Ну, не любит он правоохранителей ещё с тех времён, когда 'щипал' проезжих на трассе. Даже несмотря на то, что впоследствии стал с многими из районного милицейского начальства 'Вась-Вась'. И прокурорских с судейскими не любит.

А вот с залётным полковником, сумевшим сколотить вполне боеспособную роту (пусть даже по принципу 'я тебя слепила из того, что было'), занимающуюся охраной от происков соседей городов, станций, базы Росрезерва и дорог, сумел найти общий язык. Именно на почве необходимости навести порядок на подвластных территориях. Но в последнее время и 'военных' не особо жалует, считая их дармоедами, ни за что жрущими хлеб. А потому просто 'раскидал' роту по разным населённым пунктам: взвод в Кропачёво и по два отделения в Усть-Катаве, Симе и Миньяре.

Чтобы хоть выдавать людям продовольственные пайки не за 'просто так', организовал достройку котельной в Усть-Катаве и заготовку древесного угля для неё и котельных в других городах, другие общественные работы. Конкурентов, хотя бы намекнувших о претензиях на какую бы то ни было власть, давит беспощадно, но простых людей старается не трогать. Зато прощает грешки тем, кто пытается хоть как-то оживить хотя бы примитивное производство и вообще занять население делом.

В общем, много чего он мне наговорил за тот час, пока по рации не пришёл первый сигнал от ребят. И когда они приказали нам уматывать во все лопатки, я приветливо помахал в окошко рукой своему новому знакомцу.

Медведь, пару раз бывавший в городе, знал, как проехать к вокзалу, а уж дальше по лесным дорожкам вёл его я. Места знакомые с детских времён, да и из Миасса я сюда наведывался по грибы-ягоды, так что выбрались за Минку почти без плутания.

Что случилось там, в здании Горадминистрации, мы не знаем. На связь с нами в течение тех пяти минут, пока мы крутились по Первомайке, никто не выходил, а потом мы уже нырнули за горку, и обмен сообщений при помощи 'ходи-болтаек' стал невозможен.

— Поедешь со мной в Бердяуш, — выслушав нас с Сашкой Рощиным и потемнев лицом, распорядился Скуфеев.

— Выручать ребят будем?

— Если ещё живы. А если уже нет, то я, бл*дь, лично кишки выпущу из тех, кто их кончил! Весь этот х*ев Усть-Катав вверх наизнанку выверну, но отомщу!

Неплохо было бы. Да только соваться в лоб на 100-мм и даже 30-мм пушки — это чистой воды самоубийство.

К тому времени, когда мы на Тойоте Вадима добрались до бердяушского вокзала, Томилин не только собрал несколько человек, которых он рекомендовал бы для участия в операции, но и обеспечил Скифу телефонную связь с кабинетом Занина в Сатке.

— Эх, были бы железнодорожные пути свободны, можно было бы прямо до Усть-Катава на бронепоезде докатиться, — сокрушался Андрей.

— Не мели ерунду, — резко оборвал его Вадим. — Прямо там, на подъездах к городу, нас бы и сожгли в этом поезде. И вообще: хватит мечтать, давай думать, как дело сделаем. Челябе уже готовый план предоставим, когда он со своими людьми доберётся до Сулеи. Может, он что-то добавит или поправит, но выезжать нужно уже с готовым планом.

Из Порогов выехали в восемь вечера на бронетранспортёре и 'Тигре', на который снова водрузили 'Корд'.

— Где взял? — был первый вопрос Малкова, когда наша команда вывалилась из бронетехники возле джипа с его людьми.

— Где взял, там больше нету, — довольно ухмыльнулся Скуфеев. — Шёл, нашёл, едва ушёл. Догнали — ещё дали. Точнее, могут ещё дать, если догонят. В общем, хлопцы из Екатеринбурга друг дружку чуть-чуть постреляли, и нам наследство оставили.

— Хорошее наследство, — оценил Тимофей. — Но, зараза, опасное!

— Сам знаю. Да только не выбрасывать же. О, а вон и Андрюха едет.

Минку обошли теми же лесными стёжками, по которым я ехал с Сашкой. Но после трассы нефтепровода не стали ломиться прямо в город, а свернули на восток, к перекрёстку дорог, возле которого, по информации от 'моего' полицейского, находится блок-пост с БМП. Не доезжая до него, высадили десант: Вадим, его жена Саша, Поль Картаж, Челяба и ещё трое ребят из Бердяуша и Сатки.

На таком расстоянии рации брали прекрасно, даже несмотря на неровности ландшафта, и спустя полчаса нам стало известно, что их передовой дозор визуально обнаружил блок-пост. Но прошло ещё полчаса, прежде чем Скуфеев уже прямым текстом объявил:

— Чисто. Можете подъезжать.

'Тигр' и БТР доползли до места по трассе нефтепровода минут за десять.

Хорошо ребята устроились, со знанием дела! Капонир для 'брони' вырыли на пригорке за молодыми сосёнками, скрывающими его от проезжающих. Фундаментные блоки с узкими бойницами, перекрытые плитами, сложены в виде небольшого домика на обочине, противоположной от врытой в землю БМП. Из крыши этой 'избушки' торчит жестяная печная плита. Вход в здание блок-поста прикрыт г-образной кладкой из шлакоблоков, в которой тоже проделаны бойницы. Сразу за ним — столик с лавочками, откровенно не новые, видимо, оставшиеся с довоенных времён. На столе — пластмассовые 'многоразовые' тарелки с остатками еды, чашки-ложки, куски хлеба. Всё это освещается китайским светодиодным фонарём, подвешенным к гвоздю, вбитому в шест.

— Расслабились пацаны, даже часового не выставили, — презрительно скривился Скуфеев, закатавший на лоб балаклаву.

Расслабились-то расслабились, а Саша Варгашова перематывает одному из бердяушских ребят порез на плече.

— Тимка, тащи кого-нибудь одного, допрашивать будем, — приказал Вадим.

Парень оказался старше призывного возраста лет на пять. Это только подтвердило рассказ мента о том, что свою роту полковник Крылов набирал не только из случайно застрявших в городе и на станции солдатиков, но и из местных 'дембелей'. Покосившись на 'Тигра' с написанным белой краской 'портом приписки', он грустно протянул:

— А-а-а! Пороги... Я так и знал, что это из-за вас в городе такой переполох.

— Ну, так и рассказывай, что за переполох.

К концу допроса всех пленных (кое-кто оказался немного помят, но взяли их без стрельбы) один из людей Челябы разобрался с механизмами управления вооружением БМП, и, выслушав его доклад, Скиф дал команду двигаться дальше. Мы с Рощиным на 'Тигре' впереди, за нами трофейная БМП, а замыкающим — 'бэтр'. Пленных просто прицепили пластиковыми стяжками к петлям фундаментных блоков, используемых для подъёма краном.

— За ночь с голода не подохнут, а если обоссутся и обосрутся, то ничего страшного, — махнул рукой Скуфеев. — Пусть радуются, что живы.

Ехать по разбитому асфальту всё равно было удобнее и быстрее, чем тащиться по лесным дорожкам, а огромные колёса бронемашины и бронетранспортёра, не говоря уже о гусеницах бээмпэшки, без проблем проглатывали мелкие ямки, как будто специально выдолбленные в покрытии, чтобы развалить легковушки местных жителей.

Перед въездом на окраину города Вадим приказал выключить фары, и Сашка, надвинувший на глаза ноктовизор, сбавил скорость. Остальным машинам колонны было велено ориентироваться по габаритным огням и стоп-сигнала впереди идущих.

После поворота улицы в сторону вокзала сделали остановку. И для того, чтобы осмотреться, и чтобы пересадить меня в боевую машину пехоты, которая теперь пойдёт первой. А 'Тигр' стал замыкающим.

Темнота. Почти полная темнота. Лишь кое-где в окошках домов едва теплятся огоньки то ли свечей, то ли фонариков. И тишина, прерываемая лишь гавканьем дворовых собак.

— Включайте, на хрен, фары, — плюнул на предосторожности Скиф. — Нам теперь скорость нужна, а не скрытность.

Без задержек спустились к железной дороге, повернули к путепроводу под железнодорожными путями, потом вернулись к Новому мосту. Свернули направо на Комсомольской, а следом, возле гостиницы вагоностроительного завода, налево, и через несколько секунд оказались у здания Горадминистрации, где мы и расстались с Виктором и Максимом. А дальше уже началась наша работа.

БМП контролирует перекрёсток улиц Ленина и Центральной, 'Тигр' — Центральную в сторону Юрюзани и сквер у Дворца культуры, а БТР — окна здания Горадминистрации, в фойе которого горит свет (а где-то в прилегающих к зданию гаражах бормочет электрогенератор).

Скиф за какие-то несколько секунд примотал толовые шашки к решётке окошка, выходящего на крыльцо административного здания, размотал провод и воткнул его конец в гнёзда подрывной машинки. Не успела осесть пыль от взрыва, как мы через выбитое окно, лишившееся решётки, ворвались в фойе.

В закутке дежурного ползал на четвереньках и поскуливал какой-то запылённый человек.

— Где люди, которых сегодня здесь захватили? — рывком поднял его на ноги Скуфеев.

— Что? — не въехал ночной сторож. — Какие люди?

— Два человека, приехавшие на переговоры с Погодиным.

— Я не видел их... Я заступил на дежурство только вечером. Говорят, тут была какая-то стрельба. С трупом и ранеными. А потом кого-то куда-то увезли.

— Куда?

— Не знаю...

— Кто знает?

— Погодин, наверное. Или Крылов...

Пока Вадим обыскивал всё ещё пребывающего в полупрострации дежурного, пока обрывал телефонный провод и разбивал о стенку сам аппарат, снаружи рявкнула короткая очередь 30-мм пушки.

— Что там у тебя, Урал? — нажал на тангенту рации Скиф.

— Какой-то 'уазик' со стороны завода летел. Отлетался...

— Адрес Погодина! — потребовал Скуфеев у охранника.

— Нне знаю.

— Я знаю, — махнул я рукой, показывая, что бесполезно допытываться у не вполне вменяемого человека.

— Тогда веди.

Гузель Логачёва

День не задался с самого утра. Сначала сломала ноготь, и мне пришлось его стачивать и заново клеить. Потом, когда садилась в машину, чтобы ехать на работу, порвала колготки, и Серёжа, которого я и так задержала из-за ногтя, наорал на меня. Колготки по нынешним временам — просто драгоценность. Не из-за того, что стоят дорого, а потому что их теперь днём с огнём не отыщешь. Если бы не Сергей, я бы уже давно бегала в джинсах или сверкала голыми ляжками. Но и тех пятидесяти пар, которые он вручил мне ещё в прошлом сентябре со словами 'моя секретарша должна выглядеть образцово', даже на три года не хватит. Пришлось бежать в дом, чтобы схватить замену, а переодеваться уже в туалете Горадминистрации.

Потом в расстроенных чувствах я запорола страницу документа, и мне пришлось снова перепечатывать её. Все компьютеры и вообще электронные приборы в городе перестали работать после ядерного взрыва в Трёхгорном, и принтер, который теперь стоит у меня в приёмной, пришлось везти из Сима. Вместе с ноутбуком, конечно. И все теперь трясутся над ресурсом аппарата и запасом тонера в его картридже: новые-то больше не купить. И снова Сергей на меня наорал.

Кажется, он немного успокоился и даже чуть повеселел, когда ему сообщили, что к нему в гости едут какие-то посланцы из Саткинского района. Даже не стал снова ворчать, когда я ему принесла перепечатанные бумаги.

Вообще он хороший. Может быть, он и жизнь мне спас.

После окончания техникума я устроилась продавщицей на торжище у моста через Катав. Там он меня и увидел, когда приехал за деньгами к хозяйке 'точки', на которой я торговала.

— Новенькая, что ли? — оценивающе глянул он на меня.

Глянул — как будто раздел.

— Во сколько они сменяется? — спросил он хозяйку, а дождавшись ответа, уже повернул голову ко мне. — К этому времени за тобой и приедут.

Я, конечно, перепугалась: я же не маленькая, знаю, зачем взрослые мужики женщин к себе вечером возят.

— Дура! — фыркнула на меня хозяйка. — Да для тебя же это единственный шанс в люди выбиться! Если бы Гоша меня позвал, я бы бегом побежала. И мужу бы потом ещё вломила, если бы начал возбухать.

Ей хорошо так говорить в тридцать восемь лет после двух с лишним десятков мужиков (хвасталась она как-то похождениями своей молодости) и шестнадцати лет семейной жизни. А я... Нет, не девочка, конечно. Было у меня с мальчишками несколько раз, пока я в техникуме училась и квартиру с подружкой снимала. Но... всё равно страшно. Погодин-то уже не молодой, и баб, как я слышала, после развода меняет постоянно.

Боялась я жутко. Тем более, помня его репутацию бывшего дорожного рэкетира. Но получилось всё вполне себе нормально: вёл себя уважительно, стол устроил такой, что я такого и не видела, а к напиткам, которыми он угощал, я в 'Красном и белом' даже подойти боялась. И когда до этого самого дошло, то тоже меня не обидел. Я-то думала, что он совсем старый, ничего толком и не сможет, а всё было так долго и так приятно... Не то что у техникумовских пацанов: чик-чик, и кончил.

А наутро Серёжа мне объявил:

— У меня в офисе работать будешь. Живи пока, где хочешь, только сними такую квартиру, чтобы мне, если что, не стыдно было в неё прийти. Вот деньги.

Прямо такой принц на белом коне. Нет, это в средние века девчонки, вроде меня, мечтали, чтобы их принц прискакал на коне. Мой оказался на белом 'Ленд-Крузере', но это даже лучше. И дом у него после родительской избёнки — ничуть не хуже замка, в которых, как я читала, вечно было холодно и сыро. Единственное — пришлось бежать к гинекологу, чтобы вставить спиральку: презервативов он не переносит, но прямо заявил, что если я только заикнусь о беременности от него, вышвырнет, как паршивую собачонку, и ничего я не докажу.

Та квартира, что я сняла, обрушилась после землетрясения, спровоцированным атомным взрывом. А мне повезло, что я ту ночь провела у Сергея и ещё не ушла домой. Так и осталась у него жить. А потом, когда он стал главным в городе, перебралась из его офиса в приёмную Горадминистрации.

Дом родителей в Вязовой тоже не сильно пострадал от взрывной волны, которая дошла и до станции. И хотя отец очень плохо отнёсся к тому, что я связалась с Погодиным, 'бандитом Гошей', как он его называл, но когда я помогла им с мамой отремонтировать дом и переслала продуктов, вроде, чуть притих.

Каким бы ласковым Сергей ни был со мной в постели, но по работе и домашним делам, возложенным на меня, требовал очень жёстко. Руки не распускал, но, если что не так, орал во всю глотку и не стеснялся в выражениях. Да он со всеми такой, так что тут обижаться нечего. Доказать ему что-нибудь, конечно, можно, но только не напрямую, а исподволь, обходным манёвром. Но чтобы он, даже поменяв мнение, признал, что был неправ — никогда!

Гости из Саткинского района оказались очень интересными мужиками: не молодые, но высокие, статные. Одетые в военную форму без погон, которая сидит на них так, будто они всю жизнь в ней проходили. Тот, что в очёчках и с седой бородкой, высокий, а его спутник — и вовсе чуть ли не под два метра.

Через двойную дверь кабинета Серёжи не слышно, о чём они говорили. Долго говорили. Я даже выкроила время, чтобы в туалет сбегать. Но не успела из него выйти, как по коридору забухали ботинки погожинских телохранителей, а потом началась стрельба. Я так испугалась! Следом промчались и люди полковника Крылова, а я всё боялась выйти, пока суета в коридоре не закончилась, а Сергей не начал орать, разыскивая меня.