— Слушай... Тол-уол, а зачем мы... прямо тут шкуру-то снимаем? — не выдержала она все-таки.
— Ты жрать не хочешь, что ли? — удивился я. — Ну, как знаешь. Я вот хочу. И путь тяжелый... для нас. После эльфов. Да и нести меньше.
— Что, прямо сырым?.. — недоверчиво протянула ведьма. — Я так не ела.
Ну да. А по клыкам и не скажешь.
— Как хочешь, — равнодушно пожал я плечами. — Но силы тебе нужны. Огня все равно негде взять.
Отрезал солидный ломоть мяса и вгрызся в свою порцию, сразу измазавшись кровью. Что поделать, столовых приборов и салфеток у нас тоже нет. Придется ужинать не по этикету.
Теплое, совсем не соленое, липкое мясо с голодухи показалось очень вкусным. Струйки крови стекали по подбородку, черные мелкие зубы рвали плоть, челюсти смачно жевали жилистый кусок... Со стороны себя, к счастью, увидеть я не мог, а иначе бы подпортил аппетит. Картинка явно была та еще. Ведьма, к ее чести сказать, стойко выдерживала, лишь слегка отвернулась. Я отхватил еще пласт окорока и протянул ей.
— Спасибо... — робко выговорила она и все же осторожно попробовала сырую лосятину. Заметно покривилась, но бескормица и эльфийское радушие взяли свое — мясо она выплевывать даже не подумала.
Скоро лягут сумерки, а потом и вовсе стемнеет. Ночью я вижу гораздо лучше, чем люди, но все равно не уверен, что сумею отыскать зарубки на коре. А без них немудрено заблудиться. Нужно поторапливаться уже.
Подкрепился я славно, хотя сильно набивать живот и не стал. Все же физическая работа предстоит... Немалая, чтоб ее.
На скорую руку сообразили какое-никакое транспортное средство. Попросту срубил мечом пару молодых стволов, потом нарезал лапника. Связали все это на манер волокуши обрывками ткани — опять, конечно, пришлось пожертвовать обносками и нижней частью штанин. Получилось кособокое подобие носилок. И шорты. Не особо элегантные, увы. Вдобавок пришлось слегка раздеть ведьму, которая и без того сильно мерзла. Накинул на нее свою порядком потрепанную хламиду — хоть немного, но теплее будет. Благо успела обсохнуть.
Потом мы долго и уныло перлись через лес, тихо чертыхаясь и волоча за собой это несуразное убожество, груженное мясом. Импровизированный транспорт постоянно застревал в корнях и валежнике, задевал стволы. Приходилось приподнимать его и нести на руках. Однажды вся конструкция едва не развалилась — пришлось перетягивать, пустив в ход другое рванье. Как назло, довольно скоро и впрямь начало смеркаться. Разглядывать отметины на деревьях становилось все сложнее. Несколько раз я их напрочь терял и кружил в поисках ориентиров. Словно насмехаясь надо мной, пищала вечерняя пичуга. Слава богу, окончательно не заплутали, хотя и были, пожалуй, близки к этому. Раньше надо было выдвигаться, раньше!.. Бедное чудище там валяется в одиночестве, может быть, уже думает, что не вернемся... Мне на его месте было бы страшно. Ничего, ничего, мы идем, не так уж далеко осталось.
Когда я все-таки увидел поблизости грузное черное тело, облегченно смахнул пот со лба. Добрались! Тут же ледяной волной нахлынуло осознание: чудовище не дышит! Бросился к твари, позабыв обо всем. Пока подбегал, осенило: она же дышит как дельфин, а не как наземное млекопитающее! Гораздо реже! И точно — гладкий бок слегка шевельнулся. Ну я и придурок!
Дотащили лосятину, поставили носилки перед жуткой мордой. Ведьма Звитка, или как там ее, мигом отодвинулась подальше. Понимаю, я и сам так поначалу реагировал. Да и до сих пор не вполне привык.
Подошел к химере, провел ладонью по лоснящейся китовой щеке. Тварь приоткрыла глаза, растерянно поморгала. Я указал рукой на волокушу:
— Это мы тебе принесли. Ешь.
Косатка-скорпион сделала слабую попытку приподняться — не вышло. Тогда я взял оставшийся окорок и поднес поближе к морде хищника. Зубастая пасть раскрылась, и мясо пропало в ее глубине. Челюсти шумно задвигались, и тварь, давясь, проглотила пищу. Первый пошел! Умница. Еще кусочек... За маму, или кто там у тебя был... Когда-то был, наверное. Надеюсь, химера немного окрепнет и сможет самостоятельно доесть мою добычу. А то я всю лосиху замучаюсь туда по частям закидывать... Еще ведь разделать нужно.
Вскоре чудовище слегка насытилось и вновь задремало — но теперь, кажется, это уже не было болезненным забытьем. Навскидку, конечно, судить сложно — я и от обычной ветеринарии далек, уж не говоря о такой... противоестественной. Однако показалось, что твари все-таки полегчало. Хорошая была идея с охотой... И вдвойне хорошо, что она хоть как-то удалась. Могло выйти куда хуже. Не знаю, чем тогда бы пришлось кормить...
Почти сразу сон сморил и меня. Намаялся за день. Самое гадкое, что нормальный отдых мне теперь разве что приснится. В ближайшие-то дни... Или недели. Или месяцы. А завтра — опять подъем на заре, и пешком через чащу — до заката.
Утром выяснилось, что от лосихи осталась добрая треть, все остальное кануло в пустоту. И я даже знаю, в какую именно. Самое загадочное, как же ей удалось все так тихо провернуть. Вид у химеры был слегка виноватый, но я махнул рукой — ей же и принесли, нам-то зачем столько мяса. Даже остаток — чересчур. Зато зверюга, поскрипывая хитиновыми суставами, наконец-то со второй попытки взобралась на лапы. Ничего, дальше уж, как говорится, дело техники.
На третьи сутки пути я буквально валился на ходу. Ноги невыносимо ныли, люто саднили недавние раны, которые подзаживил чудо-луч. Впрочем, паукообразная косатка и ведьма тоже еле плелись. Особенно чудовище. Оно слегка оклемалось после кровоточащего купания в трясине и сеансов врачевания, как-то могло двигаться. Но не более того.
Лосятина, которую я навьючил на химеру, закончилась, и мы опять страдали от радикальной диеты — грязная вода и свежий воздух. Она тоже не лучшим образом способствовала самочувствию. Тварь временами пыталась шарахать ультразвуком непонятно куда, но результат мы увидели только один раз — нашли оглушенного зайца. Понятно, что небогатая вышла трапеза.
Сама химера стала замкнутой и безучастной. Иногда на ходу она могла притормозить и зависнуть на пару минут, как старый компьютер. Просто застывала с приоткрытой пастью, вперившись взглядом в какую-то неведомую даль. А ночами принималась резко и заполошно свистеть. Первый раз, когда услышал эти жуткие звуки, вскочил, хватая меч, озираясь в поисках нагрянувшей беды. Увидел лишь, как косатка-скорпион дергает лапами, судорожно сжимает кулак, а эльфийский глаз сияет и бешено мечется под приоткрытым веком. Не опасно вроде бы... Но зрелище — жуть. Потом долго заснуть не мог. Ведьма, кажется, задремала вообще только под утро — так и пялилась на огромного хищника в царстве кошмаров. Будить чудовище я не решился.
А на следующую ночь тварь, видимо, снова окунулась в свою мрачную бездну. Вряд ли с такими воплями снится что-то хорошее и светлое.
Днем же спустя перед нами легла дорога. Обычная такая проселочная дорога — две колеи в грязи.
Глава 20. Основы полевой психиатрии
При виде следов людской деятельности ведьма заметно оживилась. Мне же, напротив, они не понравились совершенно. Плавали, знаем. Помню я этих мирных селян с дубьем наперевес.
Членистоногая тварь явственно разделяла мое мнение. Попятилась, защелкала, ощупывая сонаром открытое пространство. На воздухе, конечно, эффективность у него гораздо ниже, чем в воде. Должно быть, сканирует по привычке, инстинктивно. И тоже имела неприятный опыт общения с местными деревенщинами — наверняка и побольше, чем я сам.
— Ну что, пойдем туда? — спросила вдруг клыкастая женщина.
— Куда? — не понял я, все так же подозрительно оглядываясь.
— Ну, туда... — Ведьма неопределенно указала вдоль колеи. — Или туда.
И ткнула в противоположную сторону. Нет, серьезно?..
— Ты дура, что ли? — без обиняков поинтересовался я. — Жить надоело?
— А что? — недоуменно уставилась она на меня. — К людям хоть когда-нибудь да уж дойдем. Там и на ночлег можно, и в баньку, и по дороге... легче. Все не по лесу ж.
— Дойти-то дойдем, — усмехнулся я, поглаживая по нижней челюсти зверюгу, которая сильно нервничала. — И что там? Думаешь, как эти там... нас примут? Накормят и спать уложат? Гимори... в хлев поставят?
— Ну гимори-то пусть в лесу... пасется. Как его с собой возьмешь-то... — Кажется, ведьма все-таки почувствовала горькую иронию в моих словах.
— Ну ладно, а нам-то и баньку, и ночлег, и на... на этот, на постой возьмут? Еда-питье, тепло? Так, по-твоему? — продолжал давить я. Не хотелось, чтобы невольная попутчица пропала за просто так, по наивности своей. С другой стороны, какое мне дело. Мы друг другу чужие... люди, да и по-прежнему никакого к ней доверия нет. Но молча позволить ей самой влезть в петлю... Постараюсь хоть объяснить, раз умом небогата. Обрадовалась, гляди ты... А там уж пусть сама решает, по пути ли нам.
— Так не острые уши в деревне ведь, а люди... Острые уши здесь не... — попыталась возразить женщина.
Я вздохнул. Ладно, растолкуем на пальцах. Похоже, бывшая сельская специалистка по зловещим знакам даже мысли не допускает, что вдали от дома друзей у нее нет. А домой путь заказан. Либо опять наведаются ушастые благодетели, либо свои же односельчане прогонят взашей, чтоб беды не накликать. И это в лучшем случае. Подозреваю, народной любовью она там и без того не пользовалась. Я сам-то сильно опасаюсь ее мистических закорючек, а зная местные нравы...
— Вот скажи, — начал я, — ты там, где жила... в деревне, да... Ты там как... Э-э, как стала жить?
— Ну, родилась... — ошалело взглянула на меня ведьма. — Как родилась... Ну, как все... Мать моя там жила, она и родила...
— Ясен пень, мать родила, а не сосед, — поморщился я. — Ну так вот. А если б туда... в деревню твою... вдруг баба с клыками, а с ней — тролль в рванье? С когтями... которые ему оторвали. В грязи, в крови. Ну ладно, пускай одна баба. Говорит, еще и ведьма. От эльфов... острых ушей она убежала. Каково, а? Чужих и без того не любят. А уж таких, как мы...
Клыкастая поникла, даже плечи опустились. Дошло, ага.
— И ты... Как... люди говорили с тобой в деревне, где родилась? — добил я ее. — Ходили в гости? Были... эти, как их... Не враги? Э-э, друзья?
— Я на отшибе жила... — пробормотала женщина себе под нос. — Ведьма же. Люди ко мне ходили. Приводили скотину или на двор звали. Потом подносили угощение, хорошую одежду, по хозяйству что-нибудь... Или огород мне копали, или еще что. Не было плохого, славно жила.
— Так это они тебе, э-э... за дела твои платили, — уточнил я. — Другие-то не умеют твои знаки наводить. А просто так... Заглядывал кто-то к тебе?
— Без дела не ходили... — замялась ведьма. — Даже на...
— Когда? — Пришлось переспрашивать. Опять полузнакомое слово. Явно связано с солнцем, но понять не могу.
— Ну весной, когда ночь со днем сходятся, — пояснила она.
Я потер висок кулаком. Что за ерунда? Ночь со днем вообще-то каждые сутки сходятся, еще и по два раза. При чем здесь весна... А! Дошло. Равноденствие. Видимо, здесь это какой-то праздник. И там, наверное, веселье, всякие народные гулянья... Показательно.
— Вот и послушай... Звитка, да? Так вот. В деревню, где жила, тебе нельзя. После эльфов, которые тебя оттуда забрали. Не будет тебе там жизни. А в другую деревню я не пойду. Ты — как знаешь, — кратко обрисовав ей суть дела, я еще раз огляделся и решительно перешел проселок.
Вернее, хотел перейти. На середине ухо уловило далекий повторяющийся скрип. Я опрометью кинулся обратно, углубился в придорожные кусты. Кит-скорпион последовал за мной, изо всех сил пытаясь не шуметь.
— Что такое? — испуганно спросила ведьма, которую опять пришлось тащить за руку.
— Едет кто-то, кажется, — коротко ответил я.
Потянулось напряженное ожидание. Подобравшись поближе к дороге, залег так, чтобы голые ветки хоть как-то меня скрывали. Скрип приближался. Вскоре к нему добавилось мерное хлюпанье грязи. Похоже, будто копыта ступают по раскисшей земле.
Так и оказалось. Когда непонятный транспорт наконец-то оказался в зоне видимости, я облегченно выдохнул: всего-то крестьянская подвода, запряженная крупным быком. Самым обычным — не мутантом каким-нибудь. На телеге тоже ничего опасного — просто дрова, аккуратно уложенные. Не понимаю, зачем их куда-то везти, если и так лес кругом, руби — не хочу. Ну да и не суть.
На облучке сидел один-единственный возница. Мужичок подремывал, склонившись к коленям, под неторопливое движение. Больше никого видно не было.
Повозку тянет бык. Мясная груда на четырех ногах, не оборудованная острыми зубами и когтями. Смирное животное, раз в упряжи. План родился мгновенно.
Спешно вернувшись к членистоногой твари, я показал ей, чтобы двигалась к дороге, и тихо шепнул:
— Мясо. Много. Вкусное.
Погладил себя по животу, выразительно глянул на монстра и устремился обратно. Через полминуты раздался громкий треск, а по ушам приложило отзвуком акустической атаки. Чудовище прекрасно осознало, о чем речь.
Выскочив к телеге, проникся ужасной сценой. Возница, который, видно, грохнулся с повозки, сейчас со стоном поднимался, держась за землю обеими руками. Громадный черный кошмар вцепился в быка и выдрал ему горло одним укусом. Кровь хлестнула во все стороны, заливая дорожную грязь. Несчастная скотина, тяжело булькая, завалилась на бок, сломав оглоблю. А чудовище уже придавило жертву суставчатыми лапами и вовсю рвало челюстями податливую плоть. С непривычки меня бы и стошнить могло, а теперь... Я только выругался, сбил мужика с ног и кинулся в кусты за ведьмой, пока она со страху не учудила еще чего-нибудь.
Застал я ее на том же месте и благоразумно посоветовал там и сидеть, пока не позову. Не надо ей видеть, как обедает паукообразная косатка, нервы слабоваты. А я пока займусь неудачливым селянином.
Мелькнула мысль выдать себя за спасителя и отогнать лютое чудовище, чтобы разжиться какими-то сведениями — и, может быть, полезными вещами. Но ее я тут же отогнал. Садистский какой-то план и циничный до невозможности. Я пока до такого лицемерия не дошел, слава богу. И не знаю, как отнеслась бы сама тварь...
Убивать его, естественно, тоже не имело никакого смысла, да и противно. Просто ведь подвернулся под руку со своим тягловым скотом. Подумаешь, в худшем случае расскажет в деревне страшную байку. Эльфам она ничем не поможет — сдается мне, они и так прекрасно засекли направление, куда мы движемся. А в этих краях мы не останемся — тварь упорно стремится продолжить свой путь к непонятной цели. Кстати, это было для меня дополнительным аргументом, чтобы не соваться в деревню. Химера уйдет дальше, а она мне помогла куда больше, чем все аборигены вместе взятые.
Почти привычно связал ошалевшего мужика, прикрутив руки к телеге. Когда тварь утолила голод, от туши быка оставалась едва ли половина. А прошло-то минут десять. Впрочем, нам с ведьмой точно хватит. С трудом размотав ошметки сбруи, измазавшись при этом в крови, я ткнул пальцем в недоеденное мясо, а потом в сторону леса.
