— Отлично! — Ульрих предпочел не заметить последней фразы. — Тогда расскажите-ка нам, голубчик что вы знаете о звезде О-Ери, мече Филибера и зачем это вашей патронессе понадобился наш юный друг?

— Как много вопросов сразу, — Тьери уселся поудобнее и подтянул под себя ноги. — Кое-что вы судя по всему уже знаете, иначе не спрашивали бы о Клиеннаре.

— Ничего, вы рассказываете нам так, будто мы ни о чем не догадываемся, — старикашка был сама любезность. — С самого начала.

— Ладно, — шмыгнул носом Тьери.— Все началось из-за этой новой Императорской шлюхи. Говорят она колдунья. Не знаю, во всяком случае ей удалось то, чего не удавалось сделать ни одной женщине за четверть века — понести от Императора. Инесс— то ведь незаконная — ее матушка, когда убедилась, что толку от супруга нет, принялась наставлять ему рога направо и налево, да так активно, что даже не знала кто истинный отец ее доченьки. Ну, когда Император обо всем узнал...Впрочем, что я вам рассказываю, это и так все знают. В общем, после похорон жены, Император ребенка признал, поскольку других вариантов все равно не было, и стала Инесс его законной наследницей. Замуж не выходила, все ждала, когда же ей корону примерят. И тут такая история! Если у мясничихи родится мальчик, а это почти точно, то наследником, естественно, объявят его, а Инесс может хоть в Ильтере утопиться вместе со всеми своими амбициями. А тут еще эта звезда...

— А кстати, откуда вы знали о том, что звезда должна вскоре появиться? Ведь вода начинает уходить из склепа лишь за 14 дней до прихода звезды! Только не говорите мне, что эта интрига была задумана 2 недели назад!

— Да нет, конечно, — Тьери с уважением посмотрел на старого ученого. — Тут вы правы. О звезде узнал герцог. Он раскопал в архивах Пурпурного братства расчеты какого-то сумасшедшего, который предсказал приход звезды в этом году.

Мы переглянулись. "Спасибо за сумасшедшего" — прошептал Ульрих.

— Так вот, — Тьери не обратил внимание на нашу реакцию. — Тогда-то у него и возник план, как добыть Клиеннар.

— А зачем он ему? — спросил я. — Он ведь и так одержал столько побед.

— Ему не победы нужны, а корона. Обладатель меча — законный наследник трона, согласно завещанию Филибера, — ответил Тьери таким тоном, каким обычно разговаривают с маленькими детьми. — Другим путем герцогу этого не добиться — слишком много конкурентов. А с мечом ему даже армия не нужна.

— Минуточку, но ведь хозяином Клиеннара может стать только прямой наследник первого Императора! — вставил я. — А герцог Ла Фьярма, если я не ошибаюсь, ведет свой род от свояка Филибера со стороны супруги!

— В этом-то все и дело, — ответил Тьери. — Вот для этого ему и понадобился простофиля королевской крови, который бы согласился спуститься в склеп. Сначала он хотел использовать Анри, графа Трудо — кузена Императора, но тот оказался таким трусом, что даже прелести принцессы не заставили его потерять голову, а ведь Инесс приложила к этому все усилия. — Он сально ухмыльнулся. — Мы уже намеревались спустить его туда силой, но тут подвернулись вы, наш юный, доверчивый принц, — он сделал небольшой поклон в мою сторону. — Такая удача нам даже и не снилась. Вы заглотнули наживку, можно сказать вместе с поплавком и грузилом. Все шло так гладко, и надо же было этому идиоту фон Боку напиться и все испортить!

Я почувствовал как кровь приливает к моим щекам. Стыд от того, с какой легкостью меня провели, был более мучителен, чем любая физическая боль. Мне хотелось схватить мерзавца и бить его до тех пор, пока его кукольное личико не станет малиновым от кровоподтеков, но я понимал, что поступить таким образом, это значит унизить себя еще больше. От переживаний меня отвлек очередной вопрос старикашки:

— А скажите голубчик, что за резон принцессе способствовать планам герцога? Ведь в случае удачи он станет основателем новой династии, а ее шансы на престол вообще сведутся к нулю.

— У нее и так их не много — пожал плечами Тьери. — Когда у Императора родится сын, ее в лучшем случае ждет изгнание в провинцию и тусклая жизнь под постоянным контролем. А герцог предложил ей вполне деловое сотрудничество: если его план удастся, он на ней женится, и сделает Императрицей.

— Вот как, и она верит в честность его намерений?

— А куда ей деваться?!! Кроме того, герцогу совершенно незачем ее обманывать. Он питает стойкое отвращение ко всем женщинам на свете, а Инесс во всяком случае, далеко не самый худший вариант. Помимо всего это позволит ему еще больше укрепить свои права на престол и избежать междоусобной войны, в случае если у Императора найдутся сторонники, готовые воевать на его стороне. И ко всему прочему, он знает о ней достаточно, чтобы обеспечить ее покорность — в биографии нашей прекрасной принцессы достаточно много такого рода секретов, которые могут обеспечить ей не только заключение в тюрьме но, при желании и смертную казнь. Так что в ее лице герцог приобрел самого верного союзника.

— Что и говорить — милая парочка, — небрежно обронила Мэнди.

Зря она это сказала — Тьери перевел взгляд на нее и больше уже не отводил. Вид у него был при этом настолько озадаченный, как будто он доказывал в уме какую-то теорему.

— Я только одного не понимаю, — произнес я, стремясь привлечь его внимание, — к чему была вся эта комедия с аудиенцией у Императора.

— Да так, один из запасных вариантов, — Тьери вздрогнул, как будто его пробудили от глубокого сна. — Принцесса искренне надеялась, что при известии о появлении звезды любимого папочку хватит удар — сердце у него слабое. Тут бы все ее проблемы решились сами собой.

— Не понимаю, при чем здесь Император?!!

— Слушайте, вы в школе историю учили? — презрительно спросил Тьери. — А впрочем, откуда вам было это знать, в провинции это наверняка не проходят. Даже в столице об этом не все знают...

— Вы о чем, любезнейший? — старикашка выглядел озадаченно.

— О Мятеже Баронов, разумеется, — к Тьери уже вернулся весь его былой апломб, и он не мог упустить случая пустить пыль в глаза провинциалам. — Знаете ли вы что-либо о том, как погиб Филибер Трусливый?

— Официально — сломал шею, упав с лестницы, — ответил Ульрих. — А по легенде его растерзала толпа придворных.

— Вижу, вы не совсем безнадежны, — промурлыкал музыкант. — А что послужило этому причиной?

— Ну, есть разные версии на этот счет...

— Да, версий много. А правильная настолько позорна для правящего дома, что знают о ней лишь посвященные. Позволю себе намекнуть: короля убили из-за того, что он отказался войти в склеп.

Мы переглянулись. Наверно у всех нас было написано на лице полнейшее недоумение, поскольку Тьери не стал тянуть и разъяснил:

— К вашему сведению, звезда сама по себе не исчезает. Первый Император совершил ужасный поступок — он нарушил договор с Великим! И расплачиваться за это должны его наследники. Пока один из них не спустится в склеп и не прикоснется к мечу, звезда не уйдет. И чем дольше она будет ждать, тем более страшные бедствия обрушатся на Рейнсберк. Сегодняшний куриный мор это только цветочки...

— А Филибер Трусливый, значит, отказался спуститься в склеп...

— Да, на тот момент он был единственным наследником, находящимся в столице, все остальные удрали. Звезда тогда стояла на небосводе три недели. За это время в стране произошло два страшных землетрясения, ураганы, столицу затопило почти полностью, а большинство населения вымерло от неизвестных ранее болезней. В конце концов оставшиеся в живых дворяне ворвались во дворец, и силой оттащили Императора в склеп. Он умер сразу же, после того как прикоснулся к мечу. Правда перед этим его немного побили...

— А после смерти Филибера Трусливого оставшиеся в живых наследники начали долгую междоусобную войну...— задумчиво дополнил старикашка.

— Совершенно верно, — кивнул Тьери. — И эта история вполне может повториться — на данный момент в столице находятся лишь два потенциальных наследника, не считая Анри — тот удрал сразу после аудиенции.

— Кого вы еще имеете в виду, принцессу?

— Нет, Инесс не несет в своих жилах королевской крови — звона подводных колоколов она не слышит. Остаются только Император и его будущий сын. Вот уж кому не позавидуешь, так это нынешнему королю. Ему предстоит тяжкий выбор — либо умереть самому, либо пожертвовать собственным ребенком. Впрочем остаетесь еще и вы, мой принц... Если, конечно, вы позволите себя схватить...

— Да, есть еще и я, — я почувствовал странную слабость в ногах и присел на короб рядом со старикашкой. — Но, минутку, если все обстоит так, как вы рассказываете, значит Императору моя смерть была невыгодна! Кто же тогда пытался меня отравить?

— Вас пытались отравить? — Тьери выглядел изумленным.

— Да, в бутылке вина, которая находилась в той комнате, где меня должны были содержать, был яд.

— Странно, — Тьери почесал в задумчивости кончик носа. — Кто бы мог стоять за всем этим? Надеюсь, нас вы не подозреваете? И принцессе и герцогу вы нужны были именно живым.

Все-таки Тьери был настоящим придворным. Вопрос о том, кто мог таким образом вмешаться в тщательно спланированную интригу занял его до такой степени, что он, по-моему даже не заметил, как мы покинули крышу. На всякий случай мы оставили его руки связанными, хотя при желании он мог освободиться довольно быстро. Тем не менее театр мы покинули беспрепятственно.

Почти до самого Рыночного моста мы бежали рысью, причем на этот раз мы не только не уронили носилки, но даже держали их как положено. Может быть из-за того, что старикашка молчал всю дорогу, как рыба, а может у нас появился опыт. Уже на подходе к мосту, мы вдруг вспомнили, что теперь-то тащить старикашку нам необязательно и опустили носилки.

— Выходите, господин доктор, — сказал Рувэн, откидывая занавески. — Дальше везем только за отдельную плату.

— Разбойники! — старикашка выбрался из носилок, не забывая сохранять величавую осанку. Вил у него при этом был настолько забавный, что мы не выдержали и расхохотались. Старикашка сначала надулся, но потом, после минутного колебания все же присоединился к нам.

— Ой, не могу, — проговорил я сквозь смех. — Ну и видок был у Тьери, когда мы спускали его с крыши, а уж как он визжал — просто умора! Правда, Мэнди?

Я оглянулся, ища глазами девушку. Она стояла рядом с нами, но в веселье почему-то не участвовала.

— Вы ничего не слышите? — лицо ее казалось непривычно бледным и озабоченным.

Мы перестали смеяться и прислушались.

— Нет, ничего не слышно.

— Вот это и странно. Совсем рядом Рыночный мост. Там шумно даже по ночам. А сейчас так тихо, будто все вымерли.

Она была права. Не сговариваясь мы кинулись к мосту. Уже на подходе я заметил плотную толпу людей. Они стояли совершенно молча и неподвижно. Но тишина все же была не полной — ее нарушал странный звук: что-то среднее между шелестом и скрипом, я никак не мог определить. С утроенной энергией мы принялись прокладывать себе путь сквозь толпу, и тут я увидел источник этого звука. Картина, представшая перед нами была столь невероятна и ужасна, что, наверное, даже если я доживу до 100 лет, она будет являться мне в ночных кошмарах. Непонятный звук был вовсе не шелестом. Это был стук, издаваемый мириадами крошечных лапок. Крысиных лапок.

Глава 29.

Крысы покидали город. Весь тротуар был запружен их непрерывным потоком — серых, рыжих, пегих, каких угодно. Они шли через мост и растворялись на другом берегу Ильтеры, тихо, сосредоточенно, сохраняя порядок рядов, как хорошо вышколенные солдаты на параде. Зрелище это было настолько невероятным и пугающим, что я почувствовал, как встают дыбом волосы у меня на затылке. Женщина, стоявшая впереди меня, упала в обморок. Ее вынесли, но толпа тут же сомкнулась — люди не могли заставить себя тронуться с места, завороженные этой потрясающей картиной.

— Слыхал я от старых моряков, что крысы покидают корабль, которому суждено утонуть, — тихо сказал Рувэн. — Только думал, что все это враки. А теперь, что ж это выходит?!!

— Это значит, что город обречен, — ожесточенно ответила Мэнди. — Мы все обречены.

Какой-то пьяница грязно выругался и швырнул булыжник в середину крысиного ряда. Один из зверьков упал. Толпа издала дружное "Ах" и подалась назад. Не знаю, чего мы ожидали от крыс, но ничего особенного не произошло: на мгновение запнувшись, крысы продолжили свое движение, аккуратно обходя погибшего товарища. Других желающих нарушить течение крысиной реки не нашлось.

— Теперь этот мост должны переименовать из Рыночного в Крысиный, — сказала белая, как сметана Мэнди. — Не знаю, как вы, а я насмотрелась вдоволь. Пойду-ка я спать.

Мы последовали за ней.

Крысы покидали город всю ночь до самого рассвета, а утром выяснилось, что вместе в ними исчез в неизвестном направлении и Его Императорское Величество Филибер ХIII.

Известие это нам сообщила, подавая завтрак, дочка хозяйки трактира, смешливая девчонка лет 13, с которой, за время пребывания в качестве постояльцев, мы успели сдружиться.

— А ты ничего не путаешь, Труди? — спросил ее Рувэн. — Может это сплетни?

— Да какие-ж тут сплетни, ваша милость, когда я сама все самолично слышала! — всплеснула руками та. — От гвардейца, что на дворцовых воротах караулит. Он всегда, когда со службы возвращается, заходит к нам горло промочить. Да вы его видели наверняка: с большими такими усами...

— Неважно. Так что он сказал?

— Так я ж расказую. Он, грит, на рассвете примчался к нему начальник стражи и спрашивает: " Не выезжал ли кто?". Ну, гвардеец ему честь по чести — мол, никого не было. А тот вдруг как закричит: "Врешь, каналья!", да кулаком ему в рыло. Мол, должна была здесь карета с гербом из роз проезжать, потому как больше ей деться было некуда.

— А что гвардеец?

— Ну, тот на своем стоит — ничего не знаю, никого не видел. Думал, дело галерами кончится, ан нет — подержали малость в карцере и домой отпустили.

— Так с чего же он решил, что в карете был именно Император?

— Да что он, дурак, что ли... У нас известно кто в карете с розами разъезжает — только Сам Величество. Так вот...

В словах малышки была доля правды — никто кроме короля не имел права украшать карету имперскими розами.

— А еще я утром на рынок бегала, — продолжала Труди, яростно расчесывая какую-то ранку на руке. — так там говорят, что мясничиха этой ночью разродилась сыном.

— Все ясно, — прокомментировал Рувэн. — Трусливая тварь! Оставил ребенка и удрал! Да по сравнению с ним крыса — благородное животное! — От избытка чувств он даже стукнул кулаком по столу.

— При этих словах в трактире наступила мертвая тишина. Труди даже присела от испуга, прикрыв рот ладошкой, остальные посетители тоже пялились на нас во все глаза.