Сверху посыпались камни — свод над головой треснул. Повергнутые колонны больше не держали его. Кот изо всех сил отпихивал вопящую Людмилу поближе к стенам, стараясь, чтобы потоки крови не захлестнули её с головой. Но стены тоже тряслись, как в лихорадке. Того и гляди, рухнут. Птах кинулся помогать ему, бросив меч завершать начатое. А кладенцу и не нужен был больше никто — упоение сечей сродни экстазу.
— Туда! — Баюн махнул в сторону постамента. Он поддерживал ведьму. Она уже немного пришла в себя и пыталась сама стоять на ногах.
— Зачем? — Птах никак не мог отдышаться, — а где Кащей?
Кот не услышал его.
Они перебирались через груды мертвых тел — женщин всех возрастов и рас, убитых и замученных самыми зверскими способами. Людмиле не удавалось сдерживать рвотные позывы. От запаха свежей крови кружилась голова. От вида смерти мутилось в глазах. Когда мучительные спазмы сотрясали ведьму, хотелось опуститься на залитый кровью пол и не вставать больше, но кот всё толкал и толкал её вперед, тащил, когда она упиралась, кусал и царапал когтями кожу через плотную ткань дорожных штанов, пока они не добрались до ступеней. Здесь Баюн дал ей мгновение передышки: — "Только не оборачивайся!" и заставил взобраться наверх. Отсюда Людмила увидела: меч, как воплощенное возмездие, иссекал на мелкие частички то, что было тайной силой Кащея.
"Сколько же их... Теперь это останется только в памяти людской, а вскоре изгладится и из нее, оставшись жить в сказаниях о бессмертном злодее" — слезы подступали к горлу.
— Помоги! Чего встала? — кот и бесенок толкали массивный престол, стараясь сдвинуть его с места. Ведьма нажала плечом рядом. Трон поехал в сторону, открывая узкий лаз в подземелье. Бесенок лихо соскочил вниз, Людмила без вопросов полезла за ним. Важнее всего для неё было оказаться подальше от всего этого кошмара, а потом, восстановив силы, вернуться, чтобы найти брата — живого или мертвого. Хотелось бы, конечно, живого...
Едва ведьма скрылась в провале тоннеля, Баюн, замерший настороже, не медля прыгнул следом, за что-то зацепив хвостом. Щелкнула скрытая пружина, и слабое пятно света над головами сменилось кромешной тьмой.
* * *
*
— Что ты копаешься? Ходу, ходу отсюда... — прошипел Баюн недвижно застывшей ведьме.
— Я ничего не вижу...
— Ох, горе ты мое...
Почувствовав под рукой спину кота, Людмила вцепилась в неё и несмело шагнула вперед. Котофей возмущенно пискнул, но вопреки обыкновению, промолчал.
Ровный каменный пол тоннеля закончился довольно скоро, теперь под ноги то и дело попадались кочки да топкие лужи. Птах бежал впереди, еле слышно цокая копытцами, а Людмила еле плелась, спотыкаясь о невидимые в темноте корни, брезгливо отбрасывала в сторону липкие завесы паутины. Баюн заботливо поддерживал, когда ведьма опускалась на колени с единственным желанием лечь на землю и больше не вставать. Никогда.
"Годы, годы, будь они неладны... Это только кажется, что и не жила вовсе, а силы уже не те... Да и Кащей порядком высосал, непонятно, как умудрились вообще живыми остаться?".
— Баюн... — слабый оклик в темноте прозвучал неожиданно громко, гулким эхом отозвался издалека. Людмила опасливо перешла на шепот. — Почему ты остался? Ты же мог уйти...
— Смотри, — совсем невпопад отозвался котофей, — кажется, выбрались. Светлее вроде становится, да и посвежело немного.
В затхлом воздухе тоннеля действительно ощущалось легкое дуновение свежего воздуха, напоенного лесными ароматами. Скоро даже Людмила различила будоражащий запах чабреца и полыни. Баюн засуетился, метнулся вперед, вернулся и принялся подталкивать ведьму вперед с удвоенной энергией.
— Брось, комиссар, — засмеялась она, — не донесешь.
— Конечно, не донесу, — не понял шутки котофей, — ты тяжелая, так что топай ножками.
— Там выход! И лес обычный, живой... — сообщил вернувшийся бесенок, — далеко ушли.
Вскоре ведьма, обдирая плечи, протиснулась в узкую расщелину в корявом стволе и, чуть не плача от радости, прижалась спиной к дереву, осматриваясь. Огромный дуб, словно всевидящий страж, стоял на самом краю леса, широко раскинув ветви, а от него вдаль, насколько хватало взгляда, тянулся заросший разнотравьем луг. Постояв немного, Людмила устроилась меж вылезших из земли толстых узловатых корней, вытянула ноги, не испытывая ничего, кроме бесконечной усталости. Казалось, рухни сейчас небо на землю, пальцем не шевельнула бы.
Птах тут же унесся куда-то, за ним испарился и котофей, оставив ведьму восстанавливать силы в одиночестве.
"Странно, шли к замку чуть ли не три дня, а тут, — она взглянула на поднимающееся солнце, прикинула время, — остатка вечера и ночи хватило на все сразу...".
— Не спи... — приказала себе Людмила, но глаза закрывались сами собой. Под идиллическое перешептывание листьев над головой и мелодичный посвист пеночки ведьма и не заметила, как погрузилась в сон.
Проснулась она от своего оглушительно "апчхи" и увидела темный силуэт, метнувшийся в сторону. С пальцев ведьмы сорвалась вяловатая молния. Не продержавшись и мгновения, она угасла, но этого хватило, чтобы прыткая тень возмущенно мяукнула:
— Ай, я же говорил, она всегда начеку, а ты — пощекочи, пощекочи, быстрей проснется...
Бесенок проворно удрал за дерево и, довольный удавшимся розыгрышем, похрюкивал за ним.
— Но я рад, что ты окончательно пришла в себя, — Баюн устроился рядом с лежащей ведьмой, заглядывая в лицо.
— Не совсем... но уже лучше. По крайней мере, не ощущаю себя "еле-еле душа в теле". Ох... — она с трудом уселась, опираясь об узловатые корни дуба.
— Ну что, выбрались? — из ближних зарослей выбралось непонятное существо, заросшее длинной гладкой шерстью с головы до пят, и деловито спросило: — Пошли?
— А это ещё что? — удивилась Людмила.
— Ендарь, — выглянул из-за спины существа Птах, — он в лесу живет, в дубовых листьях гнездо вьет.
— А куда он нас зовет? — подозрительно разглядывала волосатика ведьма. Тот невинно хлопал круглыми зелеными глазищами. Кроме глаз, что-либо разглядеть было затруднительно — непонятно что: и не зверь, и не птица.
— А его Леший просил нас домой проводить, ежели что... — слово в слово повторил котофей то, что услышал от ендаря в замке.
— Дорогу мы теперь и так найдем, без чужой помощи, — тихонько пробормотала ведьма, — лишь бы никто не мешался по пути. — А громче произнесла: — Мы ещё здесь побудем, отдохнем...
— Ну, как хотите, — ендарь мощно оттолкнулся задними лапами и, как заяц, скакнул в кусты. Они удивительно бесшумно раздвинулись, пропуская его, и так же тихо сомкнулись следом.
— Эк он, — удивленно протянул Баюн, — лихо. Точно в нем ни грамма веса... А чего ты отказалась от проводника, все бы быстрее отсюда ушли?
— Сил ещё нет, — схитрила Людмила. Не будешь же говорить, что не понравился ей этот ендарь, совсем не понравился.
— Да, тяжело тебе пришлось, — участливо вздохнул кот, — пока от ледяной погани избавилась.
— Причем тут я? — удивилась ведьма. — Да я вообще ничего не могла сделать, словно всю силу чародейную заперли во мне. Как не разорвало, точно бочку с молодым вином, сама не знаю.
— Но я же сам видел твое противоборство...
— Все оно, спасительное... — она подняла руку, помахав ею перед мордой кота. Тот отпрянул, с явным отвращением морща нос, а потом для надежности прикрыл его лапой.
— Что не так? — ведьма глянула на кольцо и вскрикнула: оправа вся почернела, филигранная вязь ободка оплавилась, а сам камень прорезала тонкая извилистая линия разлома.
Людмила с трудом стянула перстень с пальца — под ним остался кровоточащий рубец. Она слизнула выступившие капельки крови, морщась от боли, развязала пояс, продела в кольцо и, завязав узлом для надежности, нацепила опояску обратно.
— Зачем? — удивился Баюн, — выкинь безделушку и все, её уже не починить.
— Оно мне дорого как память, — отрезала ведьма. — Ладно, хватит лясы точить, надо возвращаться...
— Домой?
— В замок.
Баюн развернулся спиной, всем своим видом выражая несогласие. Кончик его ободранного хвоста нервно затрясся.
— Как хочешь... а я не за тем шла, чтоб, не солоно хлебавши, вернуться. Брата надо найти.
— Его там нет. Там ничего уже нет. Живого, по крайней мере.
— Есть, — вмешался до сих пор молчащий Птах. — Там ещё старик есть, Антон к нему ушел.
— Какой старик? — в унисон завопили ведьма и кот. — Кто там ещё мог быть, кроме Кащея?
Бесенок, радуясь, что ведьма проявила интерес к их приключениям, поведал о том, что с ним приключилось, правда, при этом несколько преувеличивая свой вклад в общее дело. Насколько Людмила знала своего приемыша, особой отвагой и находчивостью тот не отличался.
— Ну, вот... — удовлетворенно сказала она коту, — а ты ещё сомневался. Значит, возвращаемся...
— Ты ничего не понимаешь! — развопился Баюн. Ну, не хотелось ему опять лезть на рожон. — Там ментальный заслон стоит, непреодолимый. У меня чуть мозги не расплавились... Я этого, — он кивнул на Птаха, — случайно нашел, его слегка, видать, зацепило. А, может, он и вовсе не восприимчив к излучению оказался. Выполз сам, а что там на самом деле, не знаю, я дальше и не пробовал пробиться. Своя шкура дороже!
— Ты что несешь? Баюн, ты спятил? Со страха? — движением руки остановила словесные излияния котофея ведьма. — Какой ментальный заслон? Откуда он здесь?
— А я почем знаю? — сник тот.
— Ну, как хочешь, а я брата не брошу. Я его послала, мне и выручать.
— Раньше думать надо было... — пробормотал кот, — а то Кащей ей мешал.
Но ведьма все ж услышала его стенания:
— Цыц, — прикрикнула она, — не хочешь, не ходи...
— Заметь, не я это предложил, — нагло заявил кот и прыгнул в возникший перед его мордой клуб серого тумана.
Людмила только сердито нахмурилась. Такого выверта от кота она не ожидала.
— Птах, — едва не расплакалась она, — ты-то хоть никуда не денешься?
Бесенок отрицательно помотал головой, но ведьма видела, что в его глазах плескался неприкрытый страх.
Людмила скрипнула зубами от злости: — "Теперь точно надеяться не на кого..." и бесповоротно развернулась в сторону лаза, пока решимость не покинула и её.
Вероятно, раньше подземный вход в обиталище Кащея был хорошо замаскирован, а сейчас дожди и ветра обнажили корни исполинского дуба, которые замысловатой аркой нависали над промоиной с осыпающимися краями.
— Птах, не убегай только далеко, — Людмила на четвереньках заползла в узкое чрево тоннеля. От спертого, затхлого воздуха перехватило дыхание. Ведьма мысленно отмахнулась от сиюминутного желания повернуть обратно, выпрямилась во весь рост, почти касаясь головой свода. Легким щелчком пальцев зажгла крохотный огонек, постояла немного, пока глаза привыкали к полумраку, и осмотрелась: плотный суглинок под ногами, неровные стены — она едва не касается их плечами.
"Что ж он так оплошал, — думала она о Кащее, шагая по подземному ходу. Птах тихонько семенил следом. — Замок хорошо замаскирован был, а тут такую лазейку оставил, заходи любой. А, может, он и сам не знал о нем ничего? Вряд ли... Чего голову зазря ломать? — остановила она сама себя, — радуйся, что выбралась. Не было бы этого хода, что тогда?".
— Птах, далеко ещё? — и замерла недоуменно.
"Как же так? Никаких ответвлений не было, я не могла просмотреть, — от удручающего созерцания коричнево-желтых глинистых стен с влажными потеками и бесконечных луж под ногами слегка кружилась голова. — Мы ведь уже проходили здесь".
Людмила вглядывалась в скальный монолит, выросший на пути, и ничего не могла понять. Неяркий огонек её светлячка скользил по гладкой лоснящейся поверхности камня, точно опоясанный радужным ореолом луч солнца по водной глади. Ведьма оглянулась на Птаха:
— Все, пришли... — и заметила на его рожице явное облегчение. Он был готов повернуть обратно прямо сейчас. Что ж, она хорошо понимала его — бесенок очень неуютно чувствовал себя в подземелье.
"И все равно пошел со мной, не то, что Баюн..." — ведьма вздохнула, мимолетно подумав, что котофей с его изворотливостью и советами (по поводу и без) пришелся бы сейчас очень кстати. Ведьма ладонью провела по стене — убедиться, что глаза не обманывают, — и расстроилась ещё больше. Сплошной камень...
— Чего стоим, чего ждем? — невнятно послышалось сзади.
"Теперь ещё и голоса потусторонние появились..." — оглянулась и, едва не подпрыгнув от неожиданности, уставилась на ухмыляющуюся морду "дезертира".
— Ну вот, мне не рады, а я-то думал... — обиделся котофей, — хотел сюрприз сделать.
— Сюрприз? Один у нас уже есть, — Людмила широким жестом указала на преграду, вставшую на пути.
— Это, что ли? — Кот прыгнул вперед, без труда прошел сквозь стену и как в воду канул. Ни ответа, ни привета.
Озадаченная Людмила снова пощупала стену. Да что толку — камень он и есть камень... Потопталась немного и уселась на пол, благо привычных луж под ногами не оказалось. Куда теперь без кота возвращаться — надо ждать. Смог в стену войти, сможет и обратно выйти... Понять бы ещё как ему это удалось.
Тишина давила на уши, безысходность терзала душу.
Помаявшись немного, Птах пристроился рядышком, уткнулся в подмышку ведьме и засопел, забавно причмокивая во сне. Вслед за ним начала подремывать и сама чародейка.
Едва она сомкнула веки, слабый огонек "светлячка" замерцал, вспыхнул напоследок ярче звезды и погас окончательно.
От весьма ощутимого хлопка по плечу Людмила вскочила и не сразу поняла, где она — настолько реальным был привидевшийся ей сон.
