Трилогия о маге. Свободное плаванье

В одной из книг в кабинете-спальне-лаборатории Саршела Бирюзового всё правильно говорилось об Астрале, как всюду проникающей среде, в которой плавают все прочие Планы Бытия. Там ещё упоминался некий Флогистон как материальное воплощение течений Астрального Океана. Применительно же к текущей картине — из любой точки Астрала можно в принципе попасть куда угодно...

Ступор длился, пока не сработал бдительно заведённый будильник — выуженный из кушака метроном отсчитал минуту и резко выдал противный дзиньк.

Невеликого роста маг с трудом прекратил пялиться по сторонам, еле вернув себе самообладание: если не присматриваться, то все эти гипнотизирующие наслоения калейдоскопа реальностей остаются всего лишь завихрениями, как следы краски от полоскаемой в чистой воде кисточки. Потратив время и сосредоточенно сконцентрировавшись, владеющий навыком наложения рук начал помогать фамильяру приводить его зрение в соответствие со своим, пока действовал двеомер истинного зрения, зримо помогавший проводить опасно рискованную операцию на глазных яблоках, ускоряя их развитие в заданном направлении — или пробуждая спящие гены от истинных драконов в предках. Привычный к восприятию себя со стороны, невеликого роста маг сам себе провёл схожую операцию, по большому счёту похожую на альтернативное изменение облика и сводившуюся к подаче и концентрации правильно охарактеризованной магической энергии — дальше одарённый организм сам действовал, как при сворачивании крови для закупорки сосудов в ране или как при эякуляции. Не мистическая пелена по всему глазу, а естественное изменение внутреннего строения зрительных органов, как смена молочных зубов коренными или как половое созревание. Известный факт, что магическая инициация людей связана с пробуждением в их крови эльфийских или драконьих генов, определяющих талант к волшебству или колдовству. И случай с интересной родословной мастера Грея совсем не уникальный, ведь та же Зелзира Песнь Молнии является полуэльфом, но начала свою карьеру мага в качестве самородной колдуньи, в последствии найденной и переученной Саршелом на волшебницу с талантом к электричеству, при этом, её фамильяр Охен — это псевдо-дракон.

Без родненького любимца трижды за сегодня инициированный всерьёз рисковал навечно застрять в Астральном Океане.

Наевшись целым манго и парой батончиков любимых козинаков из орехового и медового ассорти да запив зельем медвежьей выносливости из ставших доступными стратегических запасов раба по кличке Кудря, оба отправились в сундук засыпать волшебным сном, первым отрубился фамильяр. А невеликого роста маг решил пыжиться, в том числе желая упростить схему перехода. Как при перенапряжении во время неправильной тяги спортивных снарядов можно порвать связки или заработать грыжу, так и дорвавшийся до пробуждённой способности переключался между истинным и магическим зрением при первых болезненных признаках — чего же ещё было делать повёрнутому на Магии?

Мастер Грей как раз находился на завершающей стадии очередной модернизации своей фантомной обёртки в личину едва-едва возмужавшего серебристо-сумеречного гнома, когда спящий фамильяр исчез прямо на глазах старшего собрата, истинным зрением успевшего запечатлеть процесс материального перехода сноходца в Царство Снов, вернее, вызова туда собственного тела. Ну, познавательно!

Невеликого роста маг никогда не страдал приступами клаустрофобии, но впору было трястись от всепоглощающего страха. В замкнутом пространстве, один, чёрте где — взрослая воля задавила поползновения пугливых мыслей аргументом собственной светимости от насыщенности поглощёнными эссенциями за шестое число и буквально откусанным куском от сероватого шара магии, по консистенции напоминающего рыхлый бисквит, так и стремящийся развалиться да расползтись.

В сновидениях время точно движется нелинейно, и дважды подряд не свезло: вызов пришёл неожиданно, когда шла пауза между активациями расширенного восприятия зрительными органами. Для Грея приглашение Хмеля представлялось воплем интуиции — из подсознанья же. Сожалея о неактивном истинном зрении и радуясь успеху фамильяра, он с замиранием сердца провалился словно бы сам в себя и дважды вывернулся наизнанку — вместе со злосчастной заготовкой секретного сундука Леомунда.

Бо-о-ольно!!!

Ох, для невеликого роста мага оказалось настоящим испытанием не пытаться врубить истинное зрение в зыбкой реальности Царства Снов, где всё не совсем то или вовсе не то, чем кажется на первый взгляд — свойство грёз миллиардов и миллиардов разумных существ во всей Вселенной Всевышнего Ао.

— Молодец, ах какой ты у меня молодец, — отдышавшийся Грей обнялся с фамильяром, сумевшим вызвать с первого раза, самостоятельно догадавшись, а главное смекнув, как это сделать между сновидениями.

И без восьми щупалец из башки ясно, что именно истинное зрение расширило возможности прирождённого сноходца, углубив понимание Царства Снов до расширения тонкой границы между областями чужих снов в целую тропинку с причудливыми пейзажами по обе стороны и за поворотами. Впрочем, они не первый месяц пытались освоить аналог двеомера лесного пути, сокращающего расстояние перехода через лес.

Сконцентрировавшись, Хмель и Грей сообща создали фантомного слона, в брюхе которого они прекрасно уместились вместе с сундуком. Каждый шаг их транспорта по Тропе Снов словно бы листал страницы чужих сновидений — это вам не допотопное и медленное пересечение пространств, когда с улицу, а когда по площади и с целое ячменное поле.

Фантомный слон под управлением фейри-дракончика помчался по направлению к сновидению Виттера. Какие-то заброшенные сарайки сменялись пустырями, проскакивали мимо могильных плит и оврагов с трупами, шмыгали между кровавым рубиловом с орками и гудящего роя стрел по россыпи черномазых мазтиканцев. Тропка вилась в сумерки тьмы, через лазы в распадках валунов и под упавшими деревьями, через визжащие, рычащие, стрекочущие, трещащие, орущие джунгли. Слон топал мимо до икоты пугающих своим кровавым пиром или своим видом сводящих с ума монстров, мимо кого-то зверски замученного, кого-то тянущего руку за помощью, кого-то поджидающего в ставшей ловушкой засаде, кого-то верещащего от сдирания кожи...

Тупик. Впереди усечённая пирамида в ночном сумраке. Чёрные тени вьются над вершиной, с омерзительными криками кидаясь в атаки на отчаянно отстреливающегося человека, вертящегося вокруг угасающего костерка, дающего зыбкий круг защитного света и кусачее пламя для поджигания разящих стрел. По целям и стрелам в колчане — паритет.

Запаздывавший Грей ожидал худшего сценария, наверное, сотни раз повторявшегося для Виттера — бесконечные муки насилия и клевания заживо без шанса сдохнуть на алтаре этой проклятой пирамиды посередь плохо запомнившегося ему города Зопал. Нынешний кошмар основывался на пережитом опыте перехода на План Теней, но не мог сломить воспрявший дух снайпера, взбодрённого силой сна-мечты. Оглушительный лай и клацанье челюстей помогали рейнджеру защищаться — силы ещё наличествовали.

Немного разбирающийся в толковании снов Грей оказался в двояком положении: господину предстояло либо подниматься за служащим, либо служащему надлежит опускаться до господина у подножья. Чужой сон — чужие интерпретации и правила. Окрыление сундука и подлёт приравняет милорда к тем же стервятникам, прущим на рожон. Фантомный дракон — помощь врагам. Гигантский орёл? Всё не то — повторять симуляцию смысла нет.

Лихорадочно и в то же время азартно соображающий Грей сориентировался по подсказке Хмеля, указавшего на соседнее сновидение, удачно принадлежавшее какому-то разведчику, в данный момент отожравшемуся на обеде и задремавшему в тенёчке.

Гора Уотердип врезается в память каждому жителю одноимённого города у её подножья. Уж очень её напоминали очертания одной из вершин хребта Аксапозтлан, протянувшегося всего в десятке с лишним миль от Зопала.

Не спеша показываться Виттеру, Грей напитал своей магией Хмеля, сосредоточился и скользнул к нему, присоседившись. Фамильяр вылез из слоновьей пасти и юркнул направо в саванну, где посередь ночной темени кое-кто переживал кошмар ожидания своей очереди пытки через жёсткую посадку задницей на побег бамбука, в час растущего на фут под дикие пляски шамана в перьях, настолько филигранно управляющего ростом, что страдал только пищеварительный тракт: один из троих уже сидел и пучил покрасневшие и зарёванные зенки, пока из раззявленного рта рос бамбуковый ствол, каким-то чудом позволявший жертве дышать.

Тогда разведчик сумел вывернуть сустав, и теперь он высвободился и засверкал голым задом, виляя булками так, что спохватившиеся аборигены промахнулись первыми выстрелами из своих духовых трубок. Тогда повезло выбежать к спящим бизонам и сумасшедшим манёвром вскочить на лохматый горб одного из рогатых, дротик для одного зада попал в другой. Сверзившийся человек вывалялся в грязи да угодил в наваленную от испуга кучу дерьма, по опыту своему он воспользовался шансом, сжался и обмазался, позволяя взбешённым бизонам броситься не на него, а на шумную компашку подвыпивших да обкуренных аборигенов. Сейчас кое-кто подстегнул стадо и десятикратно умножил численность по ходу движения на место проведения пыток. Звери всех затоптали, при этом, словно бы обтекали хозяина сновидения.

Естественно, жадный до золота фаэрунец не сразу дал дёру, а прошвырнулся по шмотью затоптанных аборигенов, вместе с вывалившимися золотыми самородками и драгоценными каменьями отыскав свиток с читабельной надписью: "ГОРА ЗОЛОТА". Разумеется, разведчик развернул пергамент. И увидел Её. Гору. Среди прочих товарок да скрытую туманами он не узнал Её, на живописной картинке лишённую всех строений и совсем иначе обросшую зеленью. На карте вилась тропка в пещеру с сокровищами. Мужик приоделся, кося под местного, и с горящим взором направился к цели — сон-мечта овладел им.

Сноходец не воплотил, а чужими стараниями словно бы призвал известный географический объект, снящийся миллионам персон и потому вполне статичном в Царстве Снов, если можно так выразиться. Таким образом сон Грента перестал быть ужасным, став мостом между безопасной Горой Уотердип и кошмаром Виттера. Сноходцу ничего не стоило применить свои навыки, разверзнув землю под хозяином сновидения, вышвыривая его сознание обратно в Нью-Уотердип и завладевая чужим сном.

Невеликого роста маг посредством фамильяра соотнёс масштабы и положение Горы Уотердип, а затем смазал границы между двумя сновидениями так, чтобы выдающийся на восток склон приближался к пирамиде Культака: город Зопал как раз имел на западе длинный и высокий горный хребет, а Виттер стоял спиной к надвинувшемуся объекту. Обрывистая стена подножья по высоте с жалкой пирамидкой. Извилистый серпантин подъёма как аллегория сложного и неясного пути вперёд, к вершине Горы, покоряемой фантомным слоном, пока переживавший кошмарное сновидение служащий застрял на одиноком и рукотворном прыще напротив, целиком и полностью сосредоточившись на жуткой схватке.

Удовлетворившись символизмом, мастер Грей остановил транспортное средство на первом же перевале, где их уже ждал дровяной шалашик и котелок над ним. Сноходец откинул крышку сундука, пролив свой серебристый свет аки небесная Селунэ в Пир Луны освещает подлунный мир своим нежным ликом. Все тени кошмара Виттера обрели чёткость, обрисовались все контуры трущоб Зопала, в городской архитектуре которого перемешались все культуры из-за слияния двух сновидений и восприятия сноходца, воочию видевшего лишь один город — Уотердип. Карикатуры на людей-птиц всполошились, а лучник развернулся как на новую угрозу. Сундук с грохотом вывалился из слоновьего брюха, в мгновения ока ставшего драконьим. Грей усилием воли не только видоизменил фантома, но и переместился ему в башку — фамильяр поспешил туда же.

Виттер не струсил, но знатно струхнул, когда сумеречные небеса взрезала ветвистая молния, поразившая всех летающих монстров — оглушающий гром поднял на улицах клубы пыли, знаменующей зыбкость тверди сливающихся сновидений. Вопреки реальности, в Царстве Снов молния Грея осталась сиять, наполняя чужой сон грозным светом, освещавшим безопасный путь от усечённой пирамиды Культака до подножья задёрнутой серебристыми облаками Горы, где господин ожидал служащего на башке дракона у своего собственного камилька — дёрнувшийся зоркий взгляд рейнджера даже рассмотрел в очаге здоровое пламя, лижущее котёл. Драконья пасть раззявилась и во второй раз, но вместо молнии — выдох мощной струи клубящегося огня, который протянулся на милю и зачистил путь от подножья до самой лестницы на западном склоне ступенчатой пирамиды. Источник света сгустил и заострил тени на востоке, где кошмарное окружение формировало ответный удар. Положение — красноречивее некуда. Особенно с тем учётом, что тяжёлая артиллерия куда-то исчезла, оставив без поддержки маленькую светящуюся фигурку в золотой тунике и такого же цвета плаще, благородно реющем за спиной.

Виттер всё понял правильно. Как и в реальности поступил, он и в сновидении выбрал дорогу к спасителю, побежав вместе с верным мастиффом и тремя горящими стрелами на натянутом луке.

Грей в сновидении преспокойно мог воображать себя архимагом. Во сне он с первого раза и с безошибочной меткостью запустил искрящийся клубок молний, развернувшийся электрической паутиной позади рейнджера, мельком обернувшегося за спину глянуть на корчи монструозных преследователей. Следом сверкнул и погас одинокий разряд молнии, криво протянувшийся от Горы точно в клюв огромного орла, поднявшегося с вершины соседней пирамиды. Едва её след пропал, как вторая под ещё не затихший грохот первой ударила по воздушной мишени по другую сторону от стремглав спасающегося лучника. Свечение Грея заметно уменьшалось с каждой его атакой — Виттер поднажал, сохраняя свои стрелы и доверяясь разросшемуся фамильяру, на всём длинном пути отстреливавшему вылезавших по бокам монстров своими молниеносными иглами, тоже имевшими ограниченное количество.

Грей встретил запыхавшегося Виттера дымящейся пиалой с жидким серебром — миску с такой же ртутно-подобной субстанцией он протянул и к морде Печени.

— Здравствуй, Виттер, — произнёс маленький уроженец Уотердипа, сидевший на серебряном сундуке и прятавший за щекой крохотный кусочек обсидиана, облепленный серым тестом твёрдой магии. — Утолишь жажду из рук моих?

— Спасибо, милорд Грей, — благодарно выдохнул рейнджер, устало пошаркав с оружием наготове, встав на колено и позволив напоить себя.

С каждым глотком Виттер ощущал себя всё лучше и лучше, усталость проходила, а раны исчезали. С каждым глотком огромная молния позади него — таяла, погружая город у подножья Горы в прежний кошмар, заголосивший злобным клёкотом и прочими ужасными звуками типа хруста поедаемых костей. Псина тоже хлебала.

— Там приготовлена поленница для костра твоей веры в Миеликки.

— Благодарю, — мужчина чуть поклонился корпусом, скрипнув разгрузкой с метательными ножами и чем-то топорщащимися кармашками.

— Приди в себя и приведи себя в порядок, потом поговорим, — всё так же спокойно и властно вещал Грей, не боявшийся ни наложенных на тетиву стрел, ни их близкого огня, ни копошащейся в долине черни.