Аллочка на пляже экспериментировала по той же методике, что и Рита. Девиц разглядывала, а потом парней, для сравнения ощущений. Девицы оставили равнодушной, хотя были, были там ого-го какие... на парней же реагировала штатно, как положено скромной девушке с хорошим сексуальным аппетитом. Но ничего себе не позволила, и не потому, что не было возможности.
Честно говоря, возможность была, как и потребность (Рита кивнула, про потребность она уже рассказала). И даже на танцы наведалась разок, но смылась оттуда, когда поняла, что в этот раз соскочить ('с хера' — хихикнула Рита), ссылаясь на возраст, не удастся. Очень уж целенаправленно самцы домогались. Дважды парни на медленный танец приглашали, и оба раза так по жопе гладили, как будто давно знакомы, и право имеют! В общем, Алла призналась, что поглаживания эти настраивали на очень лирический ('ебический' — поправила Рита) лад; сбежала от греха и зареклась от тесных контактов с посторонними мужчинами — тело хочет, а мозг не рекомендует.
Обманывала тело пальчиком — тело охотно обманулось.
Ещё Алла на пляже от нечего делать пыталась соотнести объём расслабленного в плавках с возможными размерами, буде возникнет эрекция. Чисто умозрительно, без поползновений проверить. Рита хохотнула и повинилась, что тоже...
Тут же обе стервозины бросились меня убеждать, что вовсе и не мечтают о чём-то огромном, и им всего хватает. Просто... мужики же рассматривают (и обсуждают!) женщин именно так: "ух, какая жопа! бля, какие буфера!". Слышали неоднократно, да и в свой адрес тоже, особенно в последнее время, когда всё это изрядно подросло и округлилось. Вот и девушки попробовали тот же подход.
Тут же вспомнили рассказ Таньки Тертичной про то, как она (заслуженная швея, получающая от шитья просто таки сексуальное удовольствие) учудила однажды. На своей волне пребывая, предвкушала, что раскроит и сошьёт себе брючный костюмчик. В метро дело было. Народу — полно.
Сидела и разглядывала, без всякой задней (или передней) мысли, ширинку перед ней стоящего молодого человека. Прикидывала технологию: как кроить, как змейку вшивать, как разглаживать. Чуть руку не протянула, чтобы отвернуть и посмотреть детальнее. Опомнилась, когда под её внимательным взглядом там шевельнулось живое. И набухло на глазах.
Сообразила, на что она так внимательно уставилась, покраснела, подняла глаза... ей парень... мужчина, не студент уже даже, улыбнулся, но как-то криво. Потому что одет был по-летнему, и в руках — ничего, даже прикрыться нечем... хорошо — не подросток, справился. Танька, всё же, хоть и фигуристая, но явная малолетка, на неё конец вострить — себе дороже. И люди кругом — не поймут-с.
— Извините! — шепнула ему Таня, выходя на две станции раньше, чем ей надо было.
А он на её место плюхнулся, хоть и были рядом претенденты присесть постарше.
Девушка на случайной станции посидела, пару поездов пропустила, пока физиономия нормальную расцветку приобрела, и дальше поехала, втайне собой гордясь: ну, волшебница же, взглядом члены поднимает!
Девушки тогда Танины переживания оценили, тем более, что подобный опыт был едва ли не у каждой, постановили, что мужчины — существа примитивные и легко управляемые. Нужно только различать, и не нарваться на того, кто ответит на провокацию примитивным мордобоем, когда окажется вдруг, что 'ничего такого в виду не имела'. Или тупо изнасилует.
Однако, за нашими разговорами, время-то прошло. И подружки обнаружили, что я снова — юный пионер, в смысле 'Всегда готов!' — от разговоров, от прильнувших по бокам голеньких подружек, от их ласковых касаний, тепла и запаха...
Что до запахов, мы выяснили опытным путём, что свежевымытая девушка пахнет исключительно мылом, и это — не интересно. Другое дело, если её полчасика повалять (повялить?), чтобы проявился собственный запах тела и лона, вот тогда — самое то! И на нюх, и на вкус.
Подружки согласились, а от себя добавили, что вымытый с вечера член к утру ещё достаточно чист, чтобы взять в рот, но достаточно немыт, чтобы будить инстинкты. Тут я мог только верить им, 'умудрённым', на слово. Ещё они добавили, что неподмытую девушку утром всё же лизать не стоит, сами не станут, и мне не советуют. Ну, нет — значит, нет. Инстинктивно так и считал.
Так вот, оценив готовность, Рита кивнула на подругу и повелела:
— Аллочку, от и до!
— Да, меня, меня! — обрадовалась Алла, и так изогнулась-потянулась-крутнулась, что Рита умилилась, обозвала её 'кошечкой' и принялась целовать.
Я девушку отобрал, она только и успела спросить у подруги:
— А ты?
— И я. От и до! — многозначительно улыбнулась Ритка, уселась по-турецки и демонстративно потрогала соски, — а утром я — тебя! — это уже в мой адрес.
Ну-ну. Кого ж ещё? И — кто кого ещё?
А пока до утра далеко — расположил Аллу в необычной (для нас) позе: на боку, с приподнятым бедром, и сам к ней пристраиваться начал. Девушка сначала не поняла, как это, но потом сообразила и, чем могла, помогла. Ритка тоже заинтересовалась, даже самопоглаживание прекратила; ей явно позиция приглянулась: 'всё хорошо видно... и весь агрегат, вид сбоку, даже как входит и выходит, и яички как-то подтянулись — раньше и не знала, что они так... и у Аллочки там интересно: втягивается за членом... и всё это в сборе... а у парня руки свободны, и шарят по девочке со всех сторон!'
У меня в новой позиции получилось медленно (но не печально!), Алла с такой неторопливостью согласилась. Нашлись у неё внутри приятные точечки, и глазки закатились, а Риточка тоже задышала чаще, и от собственных касаний, и от просмотра взрослого театра...
Мы уже уяснили, что наблюдать нравится всем, как и заниматься сексом на глазах у третьего (всё это в нашем, узком кругу).
— Усі посходилися, — бурчала Алла, имея в виду вуайеристов с эксгибиционистами, коими мы попеременно становились.
Наблюдение за нами Ритку сильно заводило. Аллочка время от времени приоткрывала глаза, смотрела на подружку (в этот момент у неё там, внутри, явственно сжималось)... подмахнуть в такой позе трудно, но она пыталась... я ускорился, потому что сил терпеть не осталось: все Алкины прелести передо мной, и Ритка так расположилась...
Аллочка ускорение приняла и поняла, и одобрила вскриком, и выдохнула долгое 'а-а-а!'. Чтоб упасть рядом, пришлось вынуть, но девушка остатки роскоши стиснула между... то ли ещё бёдрами, то ли уже ягодицами, вжалась... сграбастал — обнял со спины, поцеловал в шею, зажмурился и затаился, переживая свои и её конвульсии, смиряя дыхание и сердцебиение. Снова простонали в унисон, расслабляясь, и обратили внимание на подружку, которая ещё не доплыла, хоть мы ей столько показали...
Ритка старалась, совершенно о нас позабыв, демонстрировала ухватки, приобретённые за 'годы одиноких тренировок', но явно хотела продлить приятные ощущения — приостанавливалась иногда, замирала почти неподвижно, и продолжала снова.
Я только подумал, что девочке нужно помочь, даже руку ещё не протянул, только мышцы напряг — Аллочка поняла и пресекла тихонько:
— Не надо! Сама пусть...
Сама — так сама... Рита справилась: вскрикнула тихонько и упала на бок, зажав ладонями междуножие (грудки топорщились, зажатые между бицепсами)...
Девушка стонала, широко открывая рот, прямо в наши лица... некрасивая от 'пароксизмов страсти', но... такая красивая — от них же! Слегка успокоившись, перевернулась на спину, полежала неподвижно, а потом вдруг приподняла и раздвинула коленки, легонько похлопала ладошкой по всё ещё вздрагивающей вульве.
Алла хихикнула и шепнула, обращаясь ко мне:
— Я тоже так делаю... непонятно зачем. Приятно почему-то... теперь можно, — мы протянули к подружке руки и вразнобой погладили.
Рита очнулась, нас 'заметила' и заметно смутилась, всё же при мне так, 'от и до' — было впервые:
— Вот... такая я...
— Хорошая! — уверил я.
Аллочка же молча перебралась через подружку, обняла, и для моих объятий простор оставила.
Полежали, тихо целуя Риту, я — в носик, Алла — в ушко, и окончательно расслабились...
— Мойся, иди! — шепнула Рита.
Ну, и пошёл. Презервативы — зло. Рано, или поздно — надо снять и спрятать.
Рита развернулась к подружке, чтоб как следует обнять.
— Вы — животные! — шепнула между поцелуями.
— Ага! — согласилась довольная Аллочка, — скажи, классно?
— У-у-у! всё было так... видно... я тоже хочу!
— Я посмотрю?
— Конечно! Только не сегодня.
— Нет, сегодня — всё... мыться и спать...
— Угу... что он так долго?..
— Вдумчиво моет. Тебе на утро, — хихикнула Алла.
— Что там мыть, после трёх раз? — возмутилась Рита и показала согнутый палец.
Тут как раз я вернулся из ванной, и у девчонок появилась возможность сравнить... с пальцем. Я предупредительно повернулся в профиль, позируя, Ритка прищурилась и совместила, девицы захихикали, усмотрев сходство.
Пусть веселятся! Каждая из них (по отдельности) призналась мне (обескуражено), что попала после нашего недолгого общения в нешуточную зависимость от секса: 'хочется — спасу нет!', причём, в виду и та и другая имели именно секс с мужчиной... да им даже сны стали сниться... с членом в главной роли!
Причём, девушки продолжали испытывать друг к другу весьма нежные чувства, и ревновать/расставаться из-за мужчины не собирались. И вот эта странная двойственность заставляла маскировать 'пламенную страсть к хую' (Алла) шуточками о 'бедненьком, маленьком, усталом членике' (Рита). Меня эти шутки нисколько не обижали: они же этот самый 'писюнчик' так холят и лелеют!
Занял своё законное место между подружками, но Алла тут же сбежала мыться, а Рита попросила просто обнять, но не гладить, не то она проснётся и опять чего-нибудь захочет...
Поочерёдно вымытые девушки возложили на меня руки и ноги, зевнули и задрыхли — и я следом...
Утром звякнул несмело будильник, я его ловко заглушил, Алла недовольно посопела и отползла, Ритка, не открывая глаз, быстро и привычно мною воспользовалась, и снова уснула.
Я тихонько помылся, позавтракал, и отправился на 'отработку' в институт.
Кто завёл так — я не знаю,
но завёл нехорошо.
Я читаю, я считаю,
я искал, да не нашёл...*
'Когда и как я успел задолжать ВУЗу (или государству) трудодни?' — такая мысль даже в голову не пришла. Вот заведено так: свеженькие первокурсники помогают строителям наводить порядок в корпусах и на территории после ремонта.
В процессе трудовой повинности познакомился с одногруппниками. Девицы, разной степени полноты и милоты, в рабочей одежде и косынках, отмывали окна и стены; парни, тоже наряженные чёрте во что, таскали строительный мусор туда и мебель — обратно. Особо никто не напрягался, но и не сачковал: шевелились так, чтобы растянуть выданные объёмы на весь день — а то ещё добавят!
После работы пацаны стали агитировать за 'отметить поступление и знакомство', девушки воспротивились, сказали, что вообще — не против, но с запылёнными физиономиями и песком на зубах им не пьётся и не гуляется. Самые неугомонные (спевшиеся обитатели общежития) отправились на поиски пива, остальные — по домам. Я для себя сразу решил, что с женским полом буду предельно осторожен, ибо — нефиг! Есть две подружки, они родные до последней жилки... изменять не буду, пока они мне верны. (Позже выяснилось, что мои красавицы поставили себе такой же предел).
Подружки после моего ухода на работу немного поспали — пока природа не позвала в туалет; неторопливо помылись, зубы почистили... всё это время ходили голяком — а кого стесняться? и жарко же, лето. В спальню вернулись, собрались, было одеваться, но посмотрели друг на друга, на расстеленную постель — и опять в неё нырнули. И чудно провели время!
Потому что вчера с парнем было неплохо, но девочки — это девочки!
Однако, не любовью единой были они заняты! Прибрались слегка, по верхам, и обед на кухне обнаружился, с хитрой запиской-рисунком. Алла твёрдой рукой изобразила три сердца — как лепестки, из одного центра, проткнутые стрелами. Из каждого — в каждое, по две входящих, по две исходящих. Эдакий символизм: Серебряный Век, Прекрасные дамы, 'Знак трёх'... Ну, я не против, нравится!
Аллочка (та ещё художница!) такое иногда изобразит... главное, вовремя спрятать, пока никто не увидел, кроме нас... из взрослых, я имею в виду, подружкам-то школьным эти художества — в самый раз!
И это — тоже о любви!
Мы вообще как-то перестали о дружбе упоминать, она, как бы, прилагается.
Главное, не забывать сказать о чувствах. Я — не забывал. Прохрипеть 'люблю!' (то одной, то другой) — в обморочное лицо, кончая в неё — вместе с ней, или сразу после неё... Или (когда ей 'нельзя') шепнуть то же самое, целуя пахнущие спермой губы, или вовсе — в не девственную (моими стараниями) вагину, услышит всё равно — через фаллопиевы трубы, вопреки анатомии...
Ещё неделю жили в таком же режиме: я с утра уходил в институт, а подружки развлекались вдвоём или поодиночке. Ну, как 'развлекались'? Прошвырнулись вместе по магазинам, на предмет поиска более-менее пристойной осенней обувки — одно расстройство, ничего приличного, надо доставать 'через заднее крыльцо'. Повалялись немного на пляже в 'Гидропарке', но без всякого удовольствия. Добираться туда и обратно — в вонючем набитом автобусе; после моря — противно: вода грязная, в песке окурки... К тому же, спокойно позагорать и почитать им не дали: расположившаяся неподалёку компания тринадцати — четырнадцатилетних проявила сексуальный интерес, пришлось сваливать от греха.
Смекнув, что пока я 'на работе', квартира свободна, и не нужно подстраиваться под домашних, девчонки пару забегали 'в гости' и тихонько 'лесбиянили'. Совсем чуть-чуть, а не 'от и до' на всю ночь. Заодно и обед готовили. Запасные ключи я им выделил, чтоб в любое время... Девчонки даже извинялись, что не могут мне ответить тем же — родители не поймут, я только плечами пожал: понятно, и не ожидал ответного жеста.
После работы приходил домой, обедал, делал кое-какую домашнюю работу, и шёл на свидание к одной из подружек. Вместе мы заходили за второй, и гуляли до вечера втроём. Потом одну возвращали в семью, а вторая на часок заходила ко мне 'на вечернюю палочку чая'.
И вот, неделю спустя, мы наконец-то снова сошлись все вместе. Теперь Алла смогла оценить сравнительно новую позу с точки зрения наблюдателя, а Рита — как непосредственный участник. Всем понравилось.
На втором заходе (между первой и второй — перерывчик небольшой!) Аллочка порадовала тем, что её сегодня 'можно и так', а Риточка, которую 'так' было нельзя, ей завидовала.
Утром Алла единолично мной обладала. Потом девочки мылись — вместе, как водится, потом мы позавтракали и до полудня валялись в постели. Аллочка 'на всякий случай' нарядилась в трусики, но нас с Риткой приласкала, и сама без внимания не осталась.
Тут вспомнился случай, когда Рита в аналогичном состоянии пришла ко мне, и сообщила, что подруга чем-то жутко занята, и не может выделить мне ни грамма своего прекрасного тела. А Рита, хоть и не в форме — сегодня за неё.
