— Отнеси туда, ладно? — попросил монстра. И так чересчур долго тут задержались — прямо посреди дороги! Одно счастье, что, видимо, движение здесь не слишком-то оживленное. И тонкий слух пока не беспокоили посторонние шумы. Ни скрипа, ни топота. Хотя химера изволила кушать достаточно громко, был вынужден отойти от нее метров на двадцать. Там мешало не так сильно. Вообще, в новом теле настраиваться на источник звука и фильтровать помехи получалось не в пример проще, чем в бытность мою человеком. Кажется, словно это было не со мной... Впрочем, так оно и есть. В прошлой жизни.
На всякий случай еще прошелся туда-сюда. Встретившись с глазами неудачника-возницы, невольно вздрогнул: столько страха и обреченности я давно не видел. Он неотрывно косился на тварь, а меня будто и вовсе не замечал. Да, представляю, что он там себе уже навыдумывал. Эдак его и кондрашка хватит.
Возвращаясь в кусты, морально приготовился опять искать ведьму по каким-нибудь закоулкам. Благо ожидания таки не оправдались: она была именно там, где велели оставаться. И опять тряслась. То ли похолодало, то ли перепугалась не хуже мужика.
— Ну что, а? Пойдем, а? — подскочила она ко мне и даже схватила за рукав. — Пойдем?
— Погоди. — Осторожно отцепил ее пальцы. — Ты можешь... такой знак сделать, чтобы мужик... Ну, забыл, что видел?
Ведьма приоткрыла рот.
— Не все, не все! — спохватился я. — Что недавно было. Ну... как будто его по башке двинули.
— Ну, есть такой, от которого в голове мутится... — задумалась она. — Не знаю...
— Что? — Я нахмурился.
— Не наводила же! Мать показывала, но я уж худо помню... Да и на человека... Нехорошо.
— А если он про нас расскажет острым ушам, хорошо будет? — Пришлось немного припугнуть ведьму. Сработало. Нехотя она прикрыла глаза, пошевелила губами, видимо, вспоминая начертание или еще что-то в этом духе. Потом вдруг осведомилась:
— Чем знак-то будем выводить?
— А грязь не пойдет, что ли? — Я поглядел под ноги. Вон сколько краски...
— Не очень, — вздохнула женщина. — Если пальцем выводить, то трудно будет...
В чем именно там состоит трудность, я опять не понял, но уяснил главное: принципиально не мешает, рисовать можно. Раздраженно дернув ухом, повел ее к месту нашего разбойного нападения.
При виде луж крови на дороге, которые еще не успели впитаться в вязкую почву, попутчица ойкнула и заметно побледнела. Там еще и клочки шкуры, куски мяса и потрохов остались... Отсюда не видно, так что лучше ее туда не пускать.
Ведьма обмакнула палец в грязь и, пряча глаза, принялась чертить на лбу у мужика свою закорючку. Тот, видимо, решил, что его готовят к какому-то особо страшному ритуалу — затрясся так, что дрогнула телега, и умоляюще поглядел на нас. Пытался что-то сказать, но вышло только сиплое кряхтение. Что он там собирался выдать, я так и не узнал: колдовские линии все же подействовали, и язык у мужика тут же отнялся. Он безвольно уронил голову на грудь, из уголка рта потекла ниточка слюны. Тьфу, ну и пакость же эти значки. Надеюсь, все сработает в штатном режиме и он не останется дебилом навсегда. А то прирезать было бы гуманнее.
Я наскоро обыскал обмякшее тело. Грабить — так уж грабить... Дожили. Гоп-стоп с применением биологического оружия.
К своей огромной радости, таки нашел в мешочке на поясе примитивное огниво и связку мягкой сухой травы — аналог трута. Забрал вместе с упаковкой — хорошая выделанная кожа, воду не пропустит. И завязывается плотно.
Больше ничего ценного у возницы не обнаружилось — так, пара медяков, которые я и брать не стал. И дрянной ржавый нож — его тоже оставил, эльфийские изделия уж явно получше будут. Развязал жертву — для этого пришлось снимать рукавицы — и отметил, что кончики пальцев уже не так болят при мелких манипуляциях. Вот и слава богу.
Вспомнив кое-что важное, мысленно ругнулся и быстро размазал грязь по лбу мужика. Нечего тут оставлять следы злокозненного колдовства. Вдруг кто-нибудь из местных в этих значках разбирается.
— Ладно, двигаем, — бросил я через плечо, углубляясь в кусты на другой стороне. Отойдем подальше, разведем костер и наконец-то перекусим по-человечески. Надеюсь, за это время химера всю тушу сожрать еще не успела. И куда столько лезет-то вообще.
Косатку-скорпиона вместе с ее ношей встретили быстро, хотя едва не прошли мимо — если бы чудовище не свистнуло, обозначая свое присутствие. Однако! Вроде бы такую нескладную громаду при всем желании не обогнешь, не заметив. А она ухитряется залечь так, что беглый взгляд не различит. Не иначе, это у нее от членистоногих — всякая мерзость наподобие тараканов тоже умеет так забиться в какую-нибудь щель, что и не догадаешься.
При виде изуродованных останков быка ведьма чуть не грохнулась в обморок. Заметно пошатнулась, оперлась о шершавую кору, слегка сползла вниз. Но на ногах устояла, а когда я схватил ее за плечи и встряхнул, быстро пришла в чувство.
— Ты чего, а? — укоризненно спросил я специалистку по темным практикам. — Подумаешь... Мясо — оно и есть мясо.
— Твой гимори... Он тебя всегда слушается? — внезапно озаботилась спутница. — Как ты ему... Как он понимает, что ты велел?
Кажется, замешательство слишком заметно отразилось на моей чернозубой роже. Ведьма недоверчиво глянула исподлобья и пояснила:
— Я не видала, чтобы ты наводил на него...
— Э-э... Я и не наводил, — замялся я. — Да ты не бойся. Она это... не укусит.
Про себя подумал, что слишком многое про химеру ей знать вовсе не обязательно. Если сама догадается — ну и пускай, а своими мыслями на этот счет я делиться не намерен.
Часа через четыре, когда солнце уже уверенно клонилось к горизонту, мы обосновались в небольшом овражке. Наломали валежника, развели костер. С непривычки запалить трут оказалось сложно, удалось попытки с пятой. Потом худо-бедно накромсал мечом говядины, чтобы пожарить на палках. Эльфа бы, наверное, от такого кощунства хватил бы удар — как же, рубить тушу боевым оружием, словно мясницким тесаком! Если честно, я бы и сам предпочел топор или тесак, только вот выбирать-то особо не приходилось. Такими темпами меч скоро затупится, а точить нечем. Брусок, которым подпиливал когти, остался в сумке. А сумка — в проклятом эльфийском лагере. Когти, собственно, в основном остались там же. Печаль-беда.
Без соли и специй жаркое вышло так себе, но умяли мы его за милую душу — немудрено, после наших-то мытарств. Это вам не сырятиной пробавляться. Тварь же, разумеется, обошлась и так. Хотя я предлагал пару поджаренных кусков, но чудище никакого интереса к ним не проявило. Равнодушно глянуло и продолжило глодать тушу в исходном виде.
Сил идти дальше мы тем вечером уже не нашли, поэтому на ночлег устроились там же. Я подложил в костер валежины покрупнее, подкатил трухлявое бревно, поросшее мхом. Теперь тлеть будет медленно, а ведьма пусть уляжется поближе к костру. С вечным переохлаждением иммунитета надолго не хватит. Мне и так сойдет, за зиму, ночуя почти что в сугробах, не простыл ни разу. Даже насморка не подхватил. Разве что лапника подстелю, чтобы удобнее спалось. Провалился в сон в ту же секунду, как лег.
Ближе к полуночи подскочил, сжимая рукоять ножа. Разобравшись, опустил оружие. Но не успокоился. Слишком уж суровым выдалось пробуждение. Ведьма Звитка уже сидела, привалившись спиной к шершавой коре, и зажимала уши руками.
Химера сейчас не просто трещала и шипела в своих кошмарах. Она натуральным образом рыдала. Почти как человек, только скрипя, щелкая и присвистывая. Ума не приложу, что ей там такое снилось... Да и не очень хочется узнавать, если честно. Страшно представить, что в этот момент видело многотонное чудовище, которое без проблем заваливает медведя и выпускает ему кишки.
Я не сомкнул глаз почти до самого рассвета. Как и наша попутчица. Сидел рядом с ней, ощущая, как ползет холодок вдоль позвоночника, и слушая, как хищная тварь заходится слезами и дикой, безнадежной мольбой.
Утром химера, вопреки опасениям, была очень тихой и задумчивой. А то, признаться, я снова начал ее бояться — почти так же, как тогда, в логове. Кто знает, что там у нее за подвижки в психике произошли. Но, слава богу, обошлось. Зависала она, впрочем, почти постоянно — взгляд стекленел, лапы шевелились чисто механически, как у робота. Могла споткнуться на ровном месте и ткнуться мордой в землю или в дерево — но даже тогда глаза твари не оживали. Равнодушно поднималась и шагала дальше. Как вообще можно запинаться, если у тебя восемь ног, и все паучьи? Забыла, как ходить?
Кажется, она пытается что-то воспринять и усвоить — оттуда, из самых мрачных глубин памяти. И всплывает это тяжело, видимо, сильно повреждены межнейронные связи, и формируются заново они с большим трудом. Как я сейчас жалею, что в свое время мало читал о механизмах памяти и вообще слабо интересовался этим вопросом! Вот уж воистину, лишних знаний не бывает, и никогда не угадаешь, какие тебе понадобятся в жизни. Думал ли я, что буду разбираться, как функционирует мозг, собранный по явно антинаучным принципам? И что для меня этот момент станет критически важным?
Ведь с нервной системой кита-скорпиона все должно быть очень непросто. Трудно судить с определенностью, маловато информации. Но как минимум тот факт, что все глаза монстра прекрасно работают, прозрачно намекает, что мозг тоже комбинированный. Иначе глазным нервам было бы некуда подключаться, они бы неправильно передавали сигнал, и зрение бы частично отсутствовало. Некоторые глаза были бы чисто декоративными, тупо пялились бы в одну точку... Вот как сейчас, например. Да уж, это заставляет серьезно беспокоиться. Может, наоборот, идет процесс разрушения и деградации коры полушарий? Не к добру такие сны, уж точно. Значит, ночной режим деятельности мозга резко не совпадает с дневным. И это противоречие напрочь сбивает нормальную... настройку, в общем.
Что будет в итоге — даже представить не берусь. Главное — я никак не могу помочь. Наверное, как-то повлиять могла бы ведьма с этими ее закорючками. Но это все равно, что чинить микросхему кувалдой. Лезть с монтировкой и гвоздями в такие тонкие процессы, когда и так все идет вразнос? Любое вмешательство наверняка сделает только хуже.
К вечеру состояние химеры усугубилось. Она полностью отключилась от реальности. Движения стали вялыми, прерывистыми. Тварь начала бродить кругами, натыкаясь на стволы, изодрав в кровь голени. Даже обмотки не помогли. Совершенно потухший взгляд бессмысленно шарил по окрестностям, но словно бы ничего не различал. Тогда я все-таки решился попросить ведьму о помощи. Ведь впереди ночь — зверюга вырубится, а уж тогда... И думать не хочу, короче.
— Слушай, э-э-э, Звитка, — обратился я к ней. — Надо... Это самое, полечить гимори. Твоим колдовством.
— Да я не колдунья же! — опять запротестовала было ведьма, но я отмахнулся.
— Ну, колдунья, не колдунья... Наведи на нее знак, чтобы могла... — и всерьез озадачился. В самом деле, какой тут нужен знак? Стимулятор подошел бы, но это дополнительная нагрузка на мозг, а он и так на грани. Если, напротив, успокоительное, то как бы оно вообще не ввело в кому. Химера и без него заторможенная до крайности. Всякие там знаки, "чтобы слушалась", конечно, тоже бесполезны. Что еще есть в арсенале?
Хм, а с чего я вообще взял, что бывшая пленница эльфов раскрыла мне все свои возможности? Я бы, например, на ее месте не стал.
— А ты точно никогда не наводила на людей? — задал вопрос напрямую.
И по тому, как она замялась и мотнула головой, понял, что попал в точку. Темнит колдунья-недоколдунья.
— Говори, — потребовал я.
— Ну-у, — ведьма опустила глаза. — Бывало, чтоб боль унять... Или когда кто с похмелья, а надо в поле или еще куда... Давала отвары и потом ему знак, чтобы голова стала ясной...
— Угу, — в душе я ликовал. То, что нужно! Самое то! Конечно, тоже опасно... Но и пускать на самотек уже нельзя. Ишь ты, а как заливала... "Да я никому, да я никогда, да нельзя..."
— Ты чего?.. — Женщина явно испугалась от вида моей невольной улыбки. Аж попятилась.
— Давай! На гимори тот знак! Это... э-э, как его... пожалуйста, — добавил я вежливое слово, которое тролль в жизни не произносил.
— Да ты что?! — повторила ведьма, отшатнувшись. — Я не буду! Еще раз! На этого!.. Сожрет, не подавится!
— Иди и делай! — рявкнул я. — Мы без нее оба сдохнем! Давай, живо на нее свои знаки!
Химера тем временем уползла далеко вперед и там уперлась в дерево, вяло трепыхаясь. Удобный момент.
Ведьма вжала голову в плечи и подчинилась настойчивой "просьбе". Осторожно подобралась к твари, оглянулась. Я демонстративно постучал пальцами по рукояти меча, привязанного на поясе.
— Чтоб ему не больно было?.. — шепотом спросила попутчица.
— Нет! Другой! — резко уточнил, аж зубы щелкнули. Не хватало еще травить чудовище наркозом! И без того оно будто под барбитуратами.
Женщина присела, порылась пальцами в перегное и беспомощно посмотрела на меня:
— Земля не мокрая, не...
— Давай этим, — я, помешкав, шагнул к ней и протянул кинжал. Ведьма покосилась на оружие с таким ужасом, будто ей предлагали взять ядовитую змею.
— Да не бойся ты! Я тут! — сказал и не понял, кого успокаивал — клыкастую или себя. Осторожно притронулся к глянцевой щеке косатки-скорпиона.
Специалистка по неестественной псевдонауке нерешительно приняла кинжал и медленно, плавно, как сапер при работе с детонатором, надрезала черную кожу на покатом лбу. Потекла тоненькая струйка крови, но химера осталась безразличной. Разве что слегка повернулась и попыталась обойти дерево, но без успеха. Ах черт, линия-то чуть не сбилась! Счастье, что ведьма успела отдернуть руку.
— Дальше, — шепнул я и обхватил дельфинью челюсть руками, мысленно убеждая себя, что тварь не голодна, а среагирую я вовремя.
Тяжело дыша, высунув кончик языка и часто сглатывая, клыкастая Звитка все-таки смогла довершить фигурный порез. Застыла на пару секунд, оценивая свою работу, потом тихо отодвинулась и провела рукавом по лицу.
— Вот. Ну, поможет ли только... Гимори же... Не человек ведь...
Паукообразная нечисть хрипло выдохнула дважды, моргнула и затрясла мордой, ожесточенно царапая клешней подбородок. Кажется, все-таки помогло.
Нынче тварь спала крепко, как будто неделю грузила вагоны. И, похоже, без сновидений.
Когда на промозглом рассвете я подкидывал дрова в костер, поймал на себе растерянный взгляд чудовища. Растерянный, но какой-то непривычно жесткий.
— Все хорошо, скоро пойдем дальше, — шагнул я было к ней, но тварь отодвинулась, чуть слышно пискнула и присмотрелась внимательнее. Ах да. — Пойдем, говорю, скоро.
Потоптался на месте, указывая вдаль — на юг, куда и стремилась тварь. В ответ кит-паук кивнул — естественно, не головой, а всей передней частью тела. Но впечатление однозначное: понял и выразил согласие. Аж мурашки по спине — раньше не замечал за ним таких типичных и емких жестов.
Позавтракав говядиной — кто жареной, а кое-кто и сырой, — мы пошли дальше. Химера оставалась рассеянной, но тревожные симптомы пока не возвращались — просто погрузилась в какие-то свои мысли. В том, что они у нее есть, я теперь не сомневался.
