Параллельно в ходе поисков было получено сообщение от ЦРУ. Директор Маккоун, по поручению президента Кеннеди, прислал данные по некоторым группам прибалтийских националистов. Сам президент прислал письмо с официальными соболезнованиями, подобные послания были получены и от многих других глав государств и правительств. В сопроводительном письме Маккоун писал:
'Хотя ЦРУ долгое время вело операции против коммунистического правительства СССР, мы осуждаем террористическую деятельность, в ходе которой гибнут посторонние, ни в чём не виновные люди, и не поддерживаем тех, кто опускается до прямого терроризма'.
— Ишь какие крокодиловы слёзы льёт, — проворчал Серов, ознакомившись с переводом письма, но распорядился тщательно проверить присланные данные на литовских националистов.
Поскольку проверки в других регионах страны в первые трое суток не дали никаких результатов, руководствуясь полученными учётными данными преступников, включая предположительную национальность и данные, полученные из-за рубежа, штаб операции сосредоточил основные усилия на проведении поисковых мероприятий в прибалтийских республиках. Для координации действий и осуществления контроля на местах в столицы республик вылетели личные представители председателя КГБ, в сопровождении следственно-оперативных бригад, составленных из опытных сотрудников, с полномочиями, позволявшими привлечь к работе личный состав и средства любого ведомственного подчинения на территории Прибалтики, включая армию и флот, в объеме, который будет сочтен представителями необходимым. Высказанные первоначально отдельными сотрудниками штаба опасения, что на местные кадры в полной мере полагаться нельзя, были отметены как несущественные: планируемый масштаб операции требовал вовлечения такого количества сил, что о сохранении секретности в полной мере не могло быть и речи. К тому же успешное совершение розыскных действий требовало от участников знание местности, языка, порядков и настроений, на дополнительное изучение которых вновь прибывшими времени не было.
План операции вчерне подготовили всего за несколько часов, прибегнув к проверенному квадратно-гнездовому способу, по которому вся территория Прибалтики делилась на участки и зоны ответственности, закреплявшиеся за оперативными группами смешанного состава из местных и гостей. Каждой группе придавались подразделения боевого обеспечения и охраны, численностью от взвода до роты внутренних войск или пограничников в прилегающих к государственной границе районах, включая специалистов технического обеспечения и связи. На территории республики была развернута сеть полустационарных пеленгаторных пунктов и постов радионаблюдения. Также в республиках вводился ограниченный режим передвижения и комендантский час. Силами армии и милиции было организовано патрулирование на дорогах и в городах. Кроме этого, на укрепление местных кадров в помощь москвичам непрерывно прибывали чекисты из Ленинграда, Киева, Минска и других городов. Отбирали в первую очередь имеющих опыт борьбы с националистическим подпольем, что позволяло быстро, без потери времени включать их в активную работу.
Для поиска мест возможных укрытий была проведена аэрофотосъёмка и спутниковая фотосъёмка всех лесных массивов на территории Прибалтики. Полученные данные оперативно сверялись с имеющимися последними картами, на которые наносились обнаруженные вновь построенные сооружения, строения и изменения рельефа местности, после чего карты размножались и передавались работающим на земле группам, позволяя им эффективнее ориентироваться в реальной обстановке. Также оперативный штаб не собирался в полной мере полагаться только на результаты сплошной проверки.
План операции состоял из двух этапов, первый включал проведение оперативно-агентурных мероприятий, направленных на поиск и установление места нахождения подозреваемых. Эти мероприятия кроме проведения сплошной проверки, взятия под контроль путей сообщения и других явных действий включали создание поисково-разведывательных групп, задачей которых являлся осмотр всех известных бывших баз, бункеров и схронов в районах старой активности разгромленных в недавнем прошлом 'лесных братьев'.
Отдельно силами оперативно-розыскных групп проводилась точечная негласная проверка всех лиц, ранее пойманных, замеченных или подозревавшихся в сотрудничестве с националистами, а также работа с агентурой и информаторами КГБ и МВД как на территории Прибалтики, так и за ее пределами, в том числе за границей. Руководство исходило из расчета, что неминуемая паника, вызванная тотальной проверкой, вспугнет связников и заставит их активизировать контакты с подпольем, что может вывести на след, и задачей таких групп было успеть этот след взять. После установления местонахождения подозреваемых, вторым этапом операции становилось проведение чекистско-войсковых (силовых) действий, направленных на изоляцию и блокирование района нахождения подозреваемых, поиска, захвата и уничтожения террористов в нем. Для этого в Москве в полной готовности ожидало отмашки созданное ещё в 1958 году антитеррористическое подразделение 'А'. (АИ, см. гл. 02-47)
В ходе проводимых комплексных мероприятий оказалось задержано несколько десятков подозреваемых, часть из которых проходила по другим делам. Задержанных допрашивали, в том числе, с применением спецпрепаратов; были получены некоторые интересные и неожиданные результаты — удалось выявить несколько бывших нацистских пособников и преступников и раскрыть ряд старых уголовных дел, но главное — некоторые из допрашиваемых смогли опознать террористов по описаниям и указали ряд районов, в основном на территории Литвы, в которых последний раз видели разыскиваемых лиц. Информация немедленно ушла в Вильнюс, откуда была передана группам, работавшим по этим районам.
Одним из них был треугольник Мариямполе-Каунас-Алитус с центром в Пренайском районе, где располагалось несколько крупных лесных массивов. Казалось, успех был близок, но возглавивший розыскную операцию в Литве заместитель начальника 2-го ГУ КГБ СССР генерал-майор Н. поспешил. Раздосадованный затянувшимися поисками и непрерывно теребившей его Москвой, он посулил первым, кто даст результаты, награды и внеочередные звания, не подумав о возможных последствиях. Удача выпала на долю группы под командой майора В.
В. был опытным чекистом, с большим стажем, успевшим повоевать и с немцами в войну, и с бандеровцами на Западной Украине, а после перевода в Прибалтику помогал добивать местных бандитов. И быть бы ему подполковником, не дружи давно и крепко с зеленым змием. На службу страстное чувство влияло не сильно, но в быту злоупотреблявший офицер становился зол, раздражителен, несдержан на язык и иногда позволял себе экстравагантные выходки, которые симпатий начальства ему не добавляли. К тому же был человеком 'консервативных взглядов', как едко выразился один из новых сослуживцев, на что в ответ В. обозвал того 'хрущёвской оттепелью'. В общем, очередное звание задерживалось, а частые переводы были скорее понижением. При этом В., как ни странно, был амбициозен и даже немного тщеславен, хотя в продвижении по карьерной лестнице больше полагался не на служебную дисциплину, а на удачу.
В Пренайском районе В. и несколько его подчиненных по службе бывали несколько раз, местность им была хорошо знакома, поэтому поиски шли без задержек. Намеченный на сегодня район поисков был невелик и до наступления ночи оперативники рассчитывали управиться — ночевать в поле никому не хотелось. Личный состав стоял на ушах четвёртые сутки, люди устали, спали урывками, бдительность и внимательность притупились.
Шифрограмма пришла во время обеда. Прочитав принесенную сержантом-вэвэшником 'телегу', майор сперва обрадовался свалившейся удаче, но потом чертыхнулся и стал поторапливать личный состав. Кроме группы майора, в районе действовали ещё две, а непроверенных мест оставалось не так много, и делиться славой с коллегами В. вовсе не спешил. То, что в описании и на инструктаже боевики-террористы указывались как особо опасные при задержании, майора не смущало: на его памяти он других и не встречал, и ничего — как-то справлялся, а вот поторопиться следовало.
Конспиративная база боевиков скрывалась на третьем по счету хуторе. Объект располагался в лесу, причём, даже не на поляне — просто сплошной лес в этом месте был слегка прорежен точечными рубками ухода. Несколько сосен с раскидистыми кронами росли прямо между хозяйственных построек, полностью исключая высадку с вертолётов. Высокие сосны окружали территорию, прикрывая объект от обнаружения и атаки с воздуха, и даже малонаезженная лесная дорога, петлявшая между деревьями, была почти незаметна сверху. На аэрофотосъёмке постройки хутора разглядели только в лупу.
Устоявшийся порядок проверки был несложным: короткое наблюдение, пока взвод ВВ скрытно окружает дом, отрезая пути отхода, если сюрпризов не наблюдалось, то вперёд, соблюдая предосторожность, выдвигалась досмотровая подгруппа под прикрытием огневой. Немного расслабившийся и торопившийся майор решил наблюдением пренебречь, полагаясь на свой опыт, чутье волкодава и превосходящую огневую мощь. Возражений заместителя он слушать не стал, к тому же москвич его изрядно раздражал советами и придирками. С нетерпением дождавшись, пока солдаты возьмут хутор в кольцо, В. скорым шагом, в сопровождении трёх сотрудников, решительно направился в сторону дома. Возможно, прояви он большую осторожность, то заметил бы бликнувший на дереве датчик, но он не проявил, а хлопок шпринг-мины и вспыхнувшую яростную пальбу майор уже не услышал.
Внезапно ставший старшим московский капитан Д. в отличие от предшественника никуда уже торопиться не стал, приказал задробить огонь и быстро оценил сложившуюся обстановку. Из досмотровой группы уцелело двое: один сотрудник, почуяв неладное, леопардовым скоком успел нырнуть за поваленное дерево, второй, скрючившись у забора, вяло подавал признаки жизни. Ещё один, как и майор, был убит наповал разлетевшейся шрапнелью. Ни о каком внезапном штурме теперь не могло быть и речи, и будто в подтверждение, ещё пара взрывов хлопнула в лесу.
Прискакавший комвзвода усиления в ёмких, красочных и эмоциональных выражениях коротко обрисовал ситуацию, сложившуюся в 'джунглях' вокруг хутора. Взвод заимел потери, один боец убит, один ранен, а лес напичкан не нормальными сигнальными минами и растяжками, как у белых людей, а какой-то неведомой космической херней! И в доказательство протянул на ладони маленький металлический патрон со стеклянным набалдашником и обрывком провода, больше похожий на деталь от рации. Что это такое, капитан и другие опера не знали, но выручил связист, отиравшийся рядом и опознавший в предмете не чудо инопланетной техники, а фотоэлемент, и объяснивший, что это такое. Капитан, осознав, с кем имеет дело, приказал прокачать связь с Центром и доложил ситуацию. И не зря.
Подозреваемые, как выяснилось позже, развернули в лесном массиве сложную охранную систему с инфракрасными датчиками британского производства. Террористы были хорошо вооружены, и у них было время на подготовку.
На донесение о столкновении штаб откликнулся незамедлительно, запретив предпринимать активные действия до прямого распоряжения. Первыми на помощь примчались группы, проводившие поиски в том же районе. Общими усилиями из бойцов внутренних войск было сформировано внешнее кольцо окружения. Больше всего капитан боялся, что, пользуясь недостаточной численностью его отряда, бандиты уйдут через какой-нибудь секретный лаз. Другой проблемой было вытащить раненого, уже отошедшего от шока и деморализовавшего личный состав матом вперемешку со стонами. С этим справились, закрывшись от дома дымами, вытащив заодно трупы. Мины на дороге больше не взрывались, что капитан тоже счел хорошим знаком.
Ближе к пяти вечера в район стали подтягиваться войска из других зон. Первыми на место прибыл лично генерал-майор Н. с подразделением армейских саперов, немедленно приступивших к инженерной разведке периметра базы боевиков и разминированию. Спустя час взмыленный командир саперов доложился генерал-майору о первичных результатах, впечатливших видавшего виды чекиста не меньше, чем видавшего виды сапера.
Все подходы оказались прикрыты 'прыгающими' минами, ещё немецкими. Вместо растяжек мины, как потом выяснилось, были оснащены электровзрывателями, срабатывавшими от фотоэлементов, установленных на уровне пояса и засвечиваемых инфракрасным излучением; также удалось обнаружить одну проводную мину. Дальше саперы рисковать не стали — здесь требовалась спецтехника, но она задерживалась. Но уже собранные сведения о сложной структуре минных полей позволяли понять, что чекисты нашли то, что искали. Начать попробовали с переговоров, но никакого ответа так и не последовало, даже стрельбы не велось.
Такое поведение, вкупе со сложной инженерной подготовкой обороны, несколько выпадало из привычных чекистам 'духовных практик' литовских борцунов за свободу и нуждалось в переосмыслении. Управляемые минные поля существенно затрудняли одновременный штурм со всех направлений без дополнительного разминирования при помощи техники, применить которую мешал густой лес, со всех сторон прилегавший к хутору.
Эту проблему вызвался решить командир сапёров, предложивший по опыту войны собрать УЗ — удлиненные заряды в виде полых труб по 4-6 метров длиной, набитые взрывчаткой, что позволило бы под прикрытием дымзавесы проложить проходы для штурмовых групп. Генерал дал добро, но на подготовку таких средств разминирования требовалось время, терять которое в окружении генерала тоже не все были согласны. Срочно вылетевшая из Москвы группа 'А' была уже в пути и ожидалась через 3-4 часа, после чего управление штурмом переходило в другие руки, а вместе с ним уплывали надежды на дополнительное поощрение. Другие высказывались в том ключе, что террористы определенно хорошо укрепились, дело может выйти кровавым и на нём не только погоны, но и головы сложить можно.
Дискуссия была в самом разгаре, когда к месту проведения прибыл инженерный танк с тралом, положивший конец спору. Атаковать решили по единственной дороге, проложенной к хутору через лес, которая внешне казалась свободной, к тому же совсем недавно первая группа успешно вытащила с неё раненых. Из оперативников с опытом быстро сформировали штурмовую группу.
Танк, весело урча мотором, бодро покатил трал по дороге в сторону дома; следом, выдерживая дистанцию, двигался БТР-60 внутренних войск под прикрытием которого уже топали ощетинившиеся стволами штурмовики. Под тралом и на обочине хлопнуло несколько мин, танк успешно докатился почти до ворот хутора — и тут под ним сработал фугас с электроподрывом. Мощность заряда оказалась такой, что многотонную стальную махину подбросило и перевернуло на бок, силой ударной волны покачнуло даже находившийся в пятидесяти метрах позади бронетранспортёр, а штурмовиков за ним раскидало по кустам. У наблюдавшего из безопасного места генерала Н. и его штаба посдувало фуражки.
Прикрывавший штурмовую группу БТР-60 с перепугу открыл по дому частый огонь из КПВТ, 'разбирая' забор и постройки по брёвнышку. Огонь бронетранспортера поддержали пулеметчики и снайпера оцепления, обрушив на хутор свинцовый шквал; впрочем, пули калибра 7,62, даже зажигательные, оказались бесполезны — они изрешетили сруб, но тот не загорелся. При последующем осмотре выяснилось, что в бетонированном подвале-бункере была скважина, а в доме была предусмотрена система орошения стен и крыши. Мокрое дерево гореть не хотело.
