Пол внезапно ушел из-под ног. Чародейка зависла в пространстве, где не ощущалось ни верха, ни низа. Окруженной белесой дымкой Людмиле показалось, что она похожа на некий подопытный экземпляр, который внимательно рассматривают со всех сторон. Наконец парение в невесомости закончилось. После непродолжительно скольжения сквозь туманную хмарь ведьму опустило перед прозрачным саркофагом, заполненным розово-голубой жидкостью. Она наклонилась, всматриваясь в лицо той, что покоилась внутри и едва не закричала от ужаса.
Перед Людмилой лежала женщина из её сна.
ГЛАВА 16
...Теплый вечер, пропитанный волнующим ароматом незнакомых Сварогу растений, опустился на город. Над темной кромкой горизонта проступил узкий зеленоватый серп. Все вокруг заволокла серая пелена ранних сумерек. Однако Сварог знал, что это ненадолго. Скоро справа выкатится золотистый шар другого ночного светила, затмит робкое мерцание своего соперника, и улицы города зальет обманчивое свечение. Но сейчас на лилово-серых небесах проступали лишь мерцающие крапины звезд. По привычке поискав на небе знакомые ориентиры, диориец усмехнулся про себя: — "Ты не дома... А где? Это ты вряд ли узнаешь".
В который раз он уже переживал это — наяву шел по улицам чужого города: непривычная геометрия построек, режущая глаз мешанина красок, одуряющий шум проезжающих и пролетающих мимо автомобилей, толпа спешащих людей. Город казался странным и одновременно хорошо знакомым, как и мир, который ему был дорог так же, как и Диора. Только вот ощущение некой раздвоенности не дает прочувствовать привлекательность этого мира в полной мере. Точно зная, что он — Сварог, бывший капитан поискового корабля "Пилигрим", диориец чувствовал себя так, будто он всегда жил здесь. И сейчас, с тревогой поглядывая на быстро темнеющее небо, торопился домой, где его давно уже ждали. А точнее, её, потому что эта хрупкая фигурка никак не могла быть мужской. Необычные ощущения, но что есть, то есть...
Внезапно глухой гул прокатился под его ногами. Тонкие извилистые трещины побежали по фигурным плитам пешеходной дорожки. Он остановился, оглянулся по сторонам и испуганно ахнул. Окружающие здания рассыпались на части, словно игрушечные. Монолитные блоки многоэтажек невесомо взлетали в воздух, ударялись друг о друга, на лету раскалываясь на куски поменьше, и с грохотом обрушивались на стоящие внизу автомобили и разбегающихся в панике обитателей мегаполиса. Почему-то стало невероятно жалко цветущий сад, разбитый у подножия разрушающихся домов. Он хорошо помнил, какого труда стоило убедить власть имущих не занимать постройками этот участок города.
Земля неожиданно затряслась, будто в лихорадке, пока не вспухла отвратительным нарывом и не лопнула, извергнув наружу отвратительных черных насекомых, сразу же впившихся в его тело. С ужасом глядя на свои руки, Сварог пронзительно закричал. Крошечные кусочки одежды, кожи и тела просто и безболезненно исчезали, казалось, истаивали на глазах, превращаясь в пустоту, абсолютную и ужасающую. Угасающим сознанием он ещё цеплялся за окружающую действительность, но в глубине души понимал, что это бессмысленно, пока полностью не провалился туда, где не было ни пространства, ни времени, где было одно лишь равнодушное леденящее пламя, в котором переплавлялись в новое Нечто его настоящее, прошлое и будущее...
— Капитан, вам не кажется, что вы слишком уж увлеклись рассматриванием пирамидки? — голос Велеса вернул Сварога в реальный мир. Тот крепко потер лицо, отгоняя картины гибнущего города, но сердце частило, как перепуганное. Немудрено, в который раз умирать вот так... И не расскажешь ведь никому. Тут же поднимется паника. Хорошо если пирамидку просто закопают, как прошлый раз. Еле-еле этот завал из камней разобрали, пока добрались до неё. А то ведь вообще уничтожить могут опасную вещь, хоть и боятся непредсказуемого результата.
— Нет, Велес, все нормально. Я просто задумался...
— Да? И о чем же? — биолог уселся рядом, подозрительно разглядывая злосчастный "подарок". Сварог торопливо прикрыл пирамиду рукой. Сияние внутри неё ещё не совсем угасло, а ведь он сказал диорийцам, что никакой опасности больше нет, и не хотел, чтобы его поймали на вранье. Удивительно, как все сразу поверили тому, что "заряд" в ней был одноразовый и больше она не активна. Может, им так легче.
— Как странно исчезают цивилизации... — капитан тяжело вздохнул. — Одни тихо угасают, как наша, из-за истощения планетных ресурсов, другие погибают в различных катаклизмах, вспыхнув ярко, как сверхновая звезда.
— Откуда вы знаете, капитан, как это бывает?
— Теоретически, только теоретически...
— Сколько мы исследовали планет, — возразил биолог, — и ни одна не была пригодна для заселения. Возможно ли появление разумной жизни там, где нет подходящих условий для её развития? Я говорю о белковой форме жизни.
— Ну, ты же сам знаешь, что жизнь может возникнуть на любой основе. Что там у нас? Выбор большой...
— Но возникновение разума всегда случайность.
— Не бОльшая, чем все остальное. Нам ведь повезло с этой планетой, правда? Почему бы не предположить, что рано или поздно мы найдем здесь разумных обитателей.
— Лучше поздно, — парировал Велес, — неизвестно, как они к нам отнесутся.
— Ну, это ты зря. Разумный — значит, думающий, и в первую очередь о собственной безопасности. К чему раздоры?
— Вот-вот, и я об этом. Можно быть миролюбивым, когда нет никого, кто мог бы посягать на твою свободу.
— А мы ведь не "посягаем", как ты говоришь.
— Это потому что нас слишком мало, а кто знает, как бы мы себя повели, если бы сели на обитаемую планету всем экипажем и обнаружили здесь аборигенов. Возможно, тогда бы стоял вопрос "Они или мы?"
— Ну, это ты загнул...
— Капитан, мы живем здесь спокойно, потому что нам нечего и не с кем делить, и то раскол уже чувствуется.
— Раскол? Ты о Кащее?
— А о ком же ещё?
— Не переживай, он один.
— Пока. Пока один...
Капитан нахмурился:
— А что, я чего-то не знаю? Что-то случилось?
— Нет, но общее настроение...
Сварог встал, переставил пирамидку на полочку. "Настроение... Знал бы кто, какое настроение у меня... Вопросы, одни только вопросы, и никакого мало-мальски стоящего ответа. Даже намека на него..."
— Велес, что ты хочешь от меня? — Тот неопределенно пожал плечами. — Запереть механика в его доме, запретить ходить в лес, то есть посадить под стражу? А кто его сторожить будет, а? Ты?
— Нет, у меня своих дел полно, гораздо более интересных.
— У меня тоже. И у Перуна, и у Стрибога... Кстати, ты ничуть не волнуешься за него, хотя он давно живет отдельно.
— Капитан, это совсем другое. Видели бы вы, как Кащей смотрит на вас. Он отслеживает каждое ваше движение, надеясь, что ТОТ, кто сидит внутри вас, — Велес понизил голос до громкого шепота, — невольно выдаст себя.
Глядя сверху вниз на трагедийно перекошенную физиономию биолога, Сварог расхохотался, смахнул слезы, выступившие на его глазах от раскатистого смеха:
— Ну, а ты? Ты что думаешь? — едва отдышавшись, спросил капитан и опять улыбнулся, представив неизвестно что внутри себя, и мгновенно стал серьезным. — Велес, ты же здравомыслящий диориец, ну что за чушь ТЫ несешь? Как мальчишка, право! И если это все, что ты хотел мне сообщить, то позволь мне остаться одному.
Велес поднялся и пошел к двери, но, передумал, развернулся и порывисто шагнул к Сварогу. Тот отшатнулся от разгневанного биолога.
— Капитан, неужели вы сами не чувствуете, что изменились? Вы отдалились от нас, ненавязчиво отошли в сторону, вас совсем перестали интересовать наши исследования. Мы больше не собираемся вместе по вечерам, не обсуждаем предстоящий день, не делимся своими впечатлениями о прошедшем. Вы даже о Диоре перестали вспоминать! Капитан, что с вами?
"Может, не стоит больше скрывать? Сколько можно жить с этим одному? Нет, рано... рано, боюсь, не поймут".
— Со мной все нормально. — Отчеканил Сварог, пристально глядя на друга. Велес досадливо плюнул и с размаху захлопнул за собой дверь. Постоял немного, раздумывая. Не за этим ведь шел, совсем не за этим, а оно вон как обернулось. Ну, и ладно...
Шел биолог обратно к выселку, где который год жили приматы, не торопясь. По пути подобрал кривоватую хворостину и с каким-то неведомым доселе наслаждением колошматил ею по стволам деревьев, вслушиваясь в гулкие раскаты, далеко разносящиеся по лесу. Лишь недалеко от жилищ антропоидов с сожалением отбросил порядком измочаленную палку и пошел крадучись.
"Где же он?" — оглянувшись, Велес тихонько свистнул. Услышав тихий отклик, он задрал голову. Перун, удобно устроившийся в развилке ветвей, махал ему сверху рукой. Высоченное дерево вторило ему, приветливо шелестело похожими на ладошки листьями, словно торопя с подъемом.
— Ну, что? Поговорил? — экс-пилот говорил полушепотом (режим секретного наблюдения пока ещё соблюдали строго). Запыхавшийся от карабканья на дерево биолог только кивнул в ответ. — Что решили?
— Ничего...
— Как ничего? — растерялся Перун.
— Да с ним бесполезно разговаривать! — сорвался на крик Велес. Пилот так поспешно зажал ему рот, отчего оба едва не сорвались вниз:
— Тихо, они рядом...
— Так вот, — просипел биолог, вцепляясь покрепче в нависающий над ним сук. — Сварогу все равно, что вокруг творится.
— Пирамидка... — понимающе протянул Перун.
— Она...
— Ну и ладно, тогда возьму всю ответственность на себя, не впервой, — пилот, ловко перебирая руками, полез вниз.
— Стой! Может, не стОит...
— Сколько можно ждать, сколько? "Чистота эксперимента"... — передразнил капитана Перун, остановившись на полпути вниз.
— Ты становишься слишком похож на своих подопечных.
— А что в этом плохого? Я почти все время рядом с ними, я здесь ем, сплю, гуляю, чему ты теперь удивляешься? Тому, что я больше всех вас волнуюсь за них? Или тому, что я хочу непосредственно жить среди них?
Брови Велеса поползли удивленно вверх:
— Но ведь об этом речи не было...
— Да, не было. Пока не было. А ты разве забыл, сколько их осталось после прошлой зимы? Даже все твое хваленое лекарское умение не помогло спасти умирающих. Тогда ты не думал о капитанском запрете на непосредственное общение, а они просто-напросто замерзали и все, что им было нужно, так это тепло! И еда! А погибали самые слабые их них, детеныши!
— Но ведь они как-то жили до нас прежде.
— Наши питомцы не дикие приматы, и ты это знаешь, как никто другой. — Перун спустился вниз, за ним сполз на землю и биолог. Теперь они стояли друг против друга, и пилот шепотом орал на Велеса, раздувая от ярости ноздри. — Они разумны, и они стали такими не без нашего явного вмешательства, так что теперь я просто не могу дать им пропасть за просто так.
— По-моему, ты зашел слишком далеко.
— В чем?
— В своей привязанности к "птенцам не своего гнезда".
— Это мое дело и только мое!
— Все, все... не спорю... — Велес оглянулся. Почти стемнело. Лес вокруг как-то сразу стал чужим и неприветливым, порывы резкого и колючего ветра забрались под одежду, ознобив тело. Биолог поежился, на минуту представив, каково в этой чащобе зимой. Впрочем, и в пещерах, куда забивались в холодное время приматы, было не лучше, только и радости, что на голову не капает. "А ведь Перун прав, — подумал он, — толку от наших знаний и умений, если мы не можем их применить. Глупейший запрет Сварога сводит на нет все наши усилия, да и перед кем нам отчитываться, мы одни здесь и кого волнует, что мы делаем и как..." — Ты куда сейчас?
— Сначала в лагерь, соберу все необходимое и обратно сюда. Знаешь, надоело уже просто наблюдать. — Перун неожиданно улыбнулся: — А они уже разговаривают друг с другом, ну, не так, как мы, конечно, все больше жестами, но даже мне все понятно.
— Разумные, говоришь... — Велес хлопнул пилота по плечу, — ладно, пошли, если ты так уверен в правильности своего решения. Я вот, например, все ещё сомневаюсь.
* * *
*
Сварог, даже не подозревая, какие дела творятся в этот момент, давно уже спал. Тревожная дрема, в которой причудливо переплетались картины почти забытого прошлого и ещё не до конца понятного настоящего, не давала отдыха ни голове, ни телу. Что есть сон? Нетореная тропа из одного дня в другой, точно такой же, как прошедший, с теми же навязчивыми вопросами, на которые некому дать ответ. Колесо, шальное колесо дней, бесконечно вертящееся на оси времени... И конца, краю нет его сумасбродному кружению...
Диориец рывком сел на постели. Что-то вмешалось в зыбкий сон Сварога, выдернув его из забытья. Он прислушался. Тихо, но темнота вокруг отчего-то показалась живой. Пирамидка, которая стояла на полочке у плотно закрытого ставнями окна, поблескивала короткими тревожными вспышками. Вдруг она налилась зловещим багрянцем, высветила темную фигуру у стола, и погасла.
— Кто здесь? — Сварог поднялся, нащупывая световой диффузор. Тот, как назло, куда-то запропастился. — Велес, ты?
— Не бойся, — раздался мелодичный голос, и одновременно в комнате посветлело. Светящийся полупрозрачный кокон окутал гостью. — Я не подумала, что ты не видишь в темноте. Так лучше?
— Макошь... — выдохнул диориец, спешно натягивая штаны и рубашку. Он просунул голову в ворот рубахи и, все ещё не веря своим глазам, глупо уточнил: — Ты пришла?
— Конечно, — усмехнулась гостья, — иначе к чему было все начинать? У меня нет другого выхода, да и вам, похоже, нужна помощь.
— Сейчас нам уже не нужна помощь, хотя... — не сводя с девушки настороженно-восхищенного взгляда, Сварог задумался: "Все ведь идет нормально: мы обжились в этом мире, приспособились к меняющемуся климату планеты, научились справляться с крупными хищниками, для которых поначалу выглядели лакомой добычей, занимаемся исследованиями. Да нет, все не так! Непонятный фактор вмещался в нашу размеренную жизнь, сея раздор среди нас, даже невозмутимый Велес поддался общему настрою, а уж он-то...". — Я хочу знать.
