Я дослушал очередной вариант «…туда не ходи, снег башка попадет…», и выбрался из столпившегося вокруг оратора народа. Чуть подумал, потом вернулся к фургону, взял небольшую, литров на пять стальную канистру из нержавейки (таких мне китайцы в кемпер укомплектовали аж пять штук, очень похожи на те, что ребята из РА в «сузуку» сложили) и, закрыв на ключ все двери, присоединился к отправляющимся за водой переселенцам. Не потому, что мне нужна была вода, а для «посмотреть» — ведь новый мир же! Тут даже трава не слишком похожа на земную, вся такая будто сплетенная из тоненьких волокон, и выглядит это… ну, как если бы лист земной фиалки, которая, стоя у многих на окнах, заменяет прогулки по парку, вытянулся бы на полметра-метр, при этом будучи по толщине не более пяти-семи миллиметров, и при этом был бы не слишком пушистым, но зато как бы без сердцевины, ну не могу объяснить по-другому! Наверное, это как-то помогает сохранять или, чем черт не шутит, собирать влагу в жаркий сезон, который тут почти весь год. Выдернуть пучок из земли почти нереально, каждый отдельный листик вырывается с серьезным усилием, причем именно рвется; выдрав пяток стеблей, я ни разу не вытащил корня этой травки! Похоже, он у стебельков как у кактусов — очень длинный и о-очень глубоко…
Наконец кое-как сформированная группа «водоносов» двинулась к спуску в овраг. Предстояло пройти около двухсот метров по дну оврага до источника, чтобы набрать действительно чистой и холодной воды. Сопровождали группу из двух десятков людей с канистрами пятеро бойцов, все в полной выкладке. Первыми двигались прикрывающие друг друга разведчики, за ними узкой колонной по двое топали мы, за нами и по бокам колонны шли еще трое бойцов. Народ чувствовал себя на пикнике, громкий говор и веселые возгласы то и дело прерывались криками и хохотом. Набирали воду долго, но разойтись сержант не дал, вызвав ропот недовольства и даже откровенные намеки на угрозу, которые равнодушно игнорировал. Возвращались так же, мой сосед, молодой парень с тёмно-рыжей шевелюрой и весь в веснушках, не сумевший меня разговорить по пути «туда», «обратно» уже молчал, оглядываясь и поминутно прицокивая языком. Весь поход занял около часа, причем шли мы не более десятка минут, остальное время ушло на набор воды. Канистру я забросил в один из держателей в фургоне, прошелся по лагерю, но такая скученность и некоторая… неаккуратность и нечистоплотность некоторых людей и даже целых семей довольно быстро начала вызывать раздражение. Знакомых, коими у меня числились Щегловы, я не нашел, правда, не очень и старался. Выслушав очередное мнение на смутно-понятном как-бы белорусо-украинском (черт их знает, но очень похоже «говиркают» западенцы на Волыни) о шляющихся без дела, едва не дернулся к пистолету, и решил, что вполне уже нагулялся. Забравшись в фургон и задраив входы, включил внешние камеры на контроль окружающего пространства (я вообще обалдел, когда увидел этот девайс, «датчики-наблюдатели», как их Сергеич обозвал, и выбил из китайцев установку автоматической записывающей программы, точнее, перенос ее с прежнего, «убитого» компа на новый — теперь при включении камеры исправно писали полный периметр, и накопителей хватало на трое с четвертью суток непрерывной регистрации), приготовил ужин и упал на кровать с желанием продрыхнуть до утра.
Северная дорога, 40-е число 8-го месяца, конвой на Демидовск, кемпер.
Выспаться мне удалось с трудом. Ночью не обошлось без неприятностей. Сначала меня разбудило кваканье тревоги — камеры засняли движение возле машины нескольких человек. Причем эта троица внимательно осматривала мой фургон, даже пощупал его один тип, в котором я легко узнал дохлого из виденной днем неприятной компании. Вот на щупанье и среагировал датчик сигнализации, разбудив меня тихим, но крайне противным звуком тревоги. И захочешь — не проспишь… час я просидел с автоматом под рукой, но троица не вернулась, правда, рожи всех трех на камеру засветились. Только я рискнул опять заснуть, как в лагере началась серьезная и довольно громкая суета, мимо кемпера в сторону условного начала колонны ломанулись несколько бойцов, даже пару выстрелов кто-то выдал, что только добавило суеты и паники. Ну, и когда орет рупор-громкоговоритель, «…не паниковать, человека укусила сколопендра, помощь оказана, продолжайте отдых…», тоже не очень расслабишься. В зачет этой бурной ночки старт колонне был дан часов в девять, на дорогу автостадо вытягивалось около сорока минут, так что реально двинулись мы в десять. Шею и спину у меня после вчерашнего пути ломило, но в целом чувствовал я себя на удивление неплохо, может, благодаря вновь обретенному здоровью, а может, нормально работающему кондиционеру в кабине. На этот раз движение было чуть более скоростным, машины уверенно держали сорок пять-пятьдесят километров, и заминок и команд замедлить движение было куда меньше, чем вчера — народ потихоньку втягивался в ритм пути. Я тоже приноровился немного, и сегодня осторожно оглядывался вокруг, каждые полминуты уже на автомате оценивая расстояние как до впереди идущего, так и до преследующего грузовика. Места в колонне были теми же, что и ранее, зато пыль сегодня усилившимся ветерком сносило лучше, так что с одной стороны вид на саванну был почти туристическим. Но и виды, практически не меняясь, начали несколько надоедать — равнина, холм, рощица, равнина, холмик… Рогачи, мелькнувшие вдалеке, особого восторга тоже уже не вызывали, проскакавшая в сторону от дороги группка антилоп тоже не вызвала интереса, зато я сумел увидеть еще и здешних свиней. Ну, действительно, свиньи и есть — очень похожи на африканского бородавочника, только раза так в три-четыре крупнее и поджарые, что гепарды; да морда больше, относительно туши, с целой выставкой безумного стоматолога в пасти, и пасть пошире и поприплюснутее. Милая зверушка, одним словом! Стая (ну, не стадом же ЭТО называть) в десятка полтора голов лакомилась дохлятиной метрах в пятидесяти от дороги, не обращая внимания на проезжающих людей и рой насекомых над падалью. Один из «бардаков» притормозил и дождался, пока колонна проследует мимо, держа стаю на прицеле башенного пулемета, но даже этим вечно-голодным тварям пока что было достаточно — в сторону колонны ни один даже не посмотрел. Чавкали.
Вообще сегодня саванна была населена куда более активно — зверье то и дело мелькало вокруг, кто-то кого-то гнал, кто-то уже жрал, над травой мельтешили местные бабочки-стрекозы-мухи, довольно пестрые и крупные, раз на обочине я заметил корчащуюся толстенную змеюку метра три длиной, которую переехал кто-то из впереди едущих… саванна кишела жизнью, спешащей завершить свои дела перед сезоном дождей. Дорога чуть петляла, обходя высокие холмы и вроде бы ровные участки, возможно, овраги или еще какие препятствия, и команда остановиться на привал-обед прозвучала даже как-то неожиданно. Остановились в этот раз в широком распадке между двух холмов, на которые шустро метнулись БРДМ-ы с наблюдателями. Распадок оказался тоже «наезженым», тут была оборудована стоянка, но без плетня-забора и источника, только туалеты и кострища с остатками дров. Из-за топлива даже вспыхнула ссора сразу трех семейств, быстро погашенная бойцами конвоя. За полтора часа желающие приготовили и употребили обед, остальные подкрепились сухпаем и обменялись новостями. Как сообщил мне один из ехавших в идущем перед моей машиной автобусе, ночью в палатку к паре едущих в Москву молодых переселенцев каким-то образом попала сколопендра, насекомое размером с мышь-полевку, хищное и очень ядовитое. И тяпнуло девку за задницу, которой та ухитрилась придавить живность. Укус крайне болезненный и опасный, не зря же уколы врачи тоже любят делать в туда, да и яд сколопендры относится к нервно-паралитическим… Благо, девка успела завопить сиреной, разбудила сожителя или кем он там ей приходится, тот тоже не растерялся, распахнул палатку и выпнул туда сколопенру, ну, и на помощь позвал. Штатный медик вколол противоядие, когда девка уже только всхлипывать могла, тело одеревенело. Обычно у человека есть от пяти до десяти минут для самоспасения, дальше еще минут десять-пятнадцать шанс на помощь друзей, а больше получаса не переживет никто, хотя умирает человек среднего веса и роста часа через полтора, не раньше. Теперь деваху везет санитарная «буханка», ориентировочно к вечеру полностью вернется подвижность, и ее пересадят обратно в машину к мужу, точнее, переложат — на задницу она сможет сесть дня через два, как минимум.
В этот раз двинуться мы смогли всего лишь за полчаса; истины ради, колонна на стоянке перестраивалась в две линии, а не в компактный лагерь, как на ночевке. Движение замедлилось, дорога стала чуть более извилистой, обзор тоже стал ближе, «бардаки»носились по холмам как шальные, но к вечеру саванна вновь стала обычной, пологие равнины с редкими скальными останцами и рощицами. Еще через час мы услышали долгожданное «…скорость держать не более двадцати, следить справа, становимся на ночь, регулировщикам направлять машины по местам, стоянка через четыре километра…».
В этот раз мы устроились в этакой подкове, образованной двумя небольшими холмами. Источник был и тут, но вместо оврага образовывал озеро метров тридцать в поперечнике, в которое впадал ручейком трех метров длиной. Я присоединился и к этому походу за живительной влагой, просто ради разминки и впечатлений, причем в этот раз, как и весь прошедший день, выходил из машины через кабину, не афишируя основной вход. В этот раз нас шло человек тридцать, и не обошлось без происшествий — один из подростков, паренек лет четырнадцати, поперся«пройтись» по берегу озера. Чего ему там было надо, он потом толком так и не объяснил — скорее всего, покидать в воду камешки хотел от безделья. Когда из кустов к нему метнулся виверн — мальчишка сумел только завыть что-то нечленораздельное и с места скакнуть в озерцо метров на семь! Шакал промахнулся — скорее всего, от неожиданного звукового удара, а через пять секунд в бедолагу лупили пять автоматов — из них только два конвойщиков — три СКС-а и одна «мосинка»! Сопляка достали из озерка, папаша сначала ощупал его со всех сторон, а потом, убедившись в сохранности, от души выписал смачную затрещину родному чадушке. Я, кстати, выстрелить не успел — только прицелился, но понял, что шакалу уже ничего не надо, и снова поставил автомат на предохранитель. Правда, и стоял я спиной к происшествию, так что пришлось разворачиваться, соображать, что происходит, и искать место, откуда я не смогу попасть в окружающих людей… Не знаю, может, показалось, но бывший в этой группе водоносов бугай из троицы «неприятных», когда думал, что делает это незаметно, презрительно скривился в мою сторону и брезгливо плюнул на землю. А еще я заметил весьма характерные татухи на пальцах его правой руки, «перстни», не разбираюсь в воровских символах, но то, что это именно зоновские наколки — уверен.
Вечером, когда солнце уже почти село, я, закрыв фургон, пошел в сторону бойцов РА, точнее, их палаток. В десятке метров меня стопанул караульный, но, поскольку я вел себя мирно, проводил, по моей просьбе, к ближайшему старшему, которым был замученный летеха-зам. Мне предложили сесть на складной табурет и сходу поинтересовались причиной моего появления.
— Дело в том, что вокруг меня и моей машины какое-то неприятное шевеление. Тут одна мутная компания из трех приметных козлов крутится, вчера машину чуть не облизывали, сегодня тоже что-то на меня пялятся нехорошо…
Летеха устало выдохнул:
— И чего ты от меня хочешь? Ты этот… э-э-э… Варан, да? На здоровом кемпере с прицепом?
— Да, только прицепом у меня «сузуки».
— Все, помню. И чем я тебе могу помочь? Охрану возле тебя лично поставить? Так после вчерашнего ты у меня даже не двадцать пятый, кто требует себе личного собственного конвоира! Ты вот только идею оригинальную придумал, а так — каждые десять минут приходят! Думаешь, мы тут няньки?
Я помахал ладонями перед его носом — что-то он совсем «на взводе»:
— Да нет, я по другому вопросу. Вот если они полезут, а я их грохну — что мне за это будет? Или тут, как на Старой Земле — «превышение пределов самообороны» и презумпция невиновности, особенно для грабителя, рулят?
Летеха осекся, потом насмешливо прищурился:
— Это ты собрался троих урок лично валить?! Ты ж вроде сам идешь, без напарников? Ну-ну, киллер диванный… Интересно, а как ты собрался доказывать, что они тебя грабить собрались?
— А по существу? — уже немного раздраженно переспросил я.
— По существу, — тон офицера стал сухим и безэмоциональным — если будет четко ясно, что они тебя грабили — вали на хрен. Еще и премию от ордена получишь, штуку за голову. Но, если я или капитан засомневаемся — поедешь на каторгу, с лишением имущества, лет так на пятнадцать-двадцать. Короче, до конца жизни по факту, понял? Так что лучше не отсвечивай, и в ковбоя не играйся… парень (что он, интересно, хотел сказать — «пацан» или «сопляк»?).
— Еще один вопрос. — не повелся на подначку я — В качестве доказательств что принимается? Если, допустим, я с отмычкой в руках одного из них грохну — второй случайно не окажется «невинным прохожим»?
Лейтенант задумался, потом нехотя пожал плечами:
— А ты постарайся, чтоб у второго тоже отмычки были, или там в тебя выстрелить успел, но промахнулся! Не уверен, лучше не стреляй... во второго. Или, например, можешь на камеру снять, как они к тебе лезут — вот тогда да, претензий не будет. — и он хихикнул, показывая, что слова о камере в момент ограбления не более чем глупая шутка.
Я встал:
— Больше вопросов нет, жаль, что вот это и все правосудие, но уж как есть. Пойду… камеру готовить.
Летеха подозрительно посмотрел на меня, потом устало кивнул:
— Иди, отдыхай… нервный.
Я вышел из палатки и побрел обратно к машине, прикидывая шансы. Взломать замки сходу эти ушлые гаврики не смогут — как минимум, поковыряются. Устраивать перестрелку в фургоне не хочется, оборудование хрупкое, да и рикошеты никто не отменял. Минус — их трое, и по жизни занимались отнюдь не выращиванием ромашек. Плюс — они уверены, что я «мажорчик», и способен разве что кричать «спасите-я-буду-жаловаться!», а они — крутые перцы. До этих урок еще не дошло, что стволы тут у всех, и многие вполне не пугаются их использовать. Они по старой памяти уверены, что все остальные, не блатные — боятся государства больше, чем бандитов, поскольку бандит, ограбив, может и отпустить, а государственный чиновник не только ограбит, но еще и жизнь поломает. Причем даже не для собственной выгоды, а сплошь и рядом просто из желания «не портить отчетность», или ради эфемерной «раскрываемости преступлений», а то и со скуки… Ну, ладненько, я не приглашал, но чем угостить — найду!
