Зверь лютый. Книга 31. Корзно

Я поднял в руке серебряную секирку убитого жреца. Единственный трофей с серебром после сегодняшней бойни. На полгривны — серебра, на полгривны — работы.

— Лжа! Поклёп!

Х-ха... А что он ещё может сказать?

Он не только сказал, но и сделал. Рагуил шагнул вперёд, вытаскивая меч. Но не ко мне.

— Ах ты гад ползучий, ехидна ядовитая! Вздумал руку хозяйскую, тебя, мерзость воровскую, защитившую и облагодетельствовавшую, кусать?!

Окольничий махнул мечом, срубая голову поставленного перед князем на колени своего тиуна. А я махнул тем, что в руках было — барткой жреца.

Удобная штука. В махе выпускаешь по ладони длинное топорище. Цель не знает — как далеко ударит топорик. С полметра неопределённости. Но стоять надо близко. Или подойти. Но — легковата. Если бы не мой навык постоянно крутить дрючок в руках — не получилось бы. А так... воины, привычные ходить в шлемах, часто высоко подбривают затылок. Вот туда секирка и клюнула.

Рагуил вскрикнул и рухнул на только что упавшее тело своего обезглавленного тиуна.

Куряне, конечно, "с конца копья вскормлены", но навыка закрывать князя телом у них нет, задержка в три секунды может быть смертельной.

Вспомнили, наконец, о своих служебных обязанностях. Шагнули вперёд, выдернули сабли. А зачем? — Уже всё. Бартку я так в затылке у окольничего и оставил.

— Экое ворьё ты возле себя держишь. Надо, брат, барахло в дому прибирать.

По решению Боголюбского я — внук Мономаху, Буй-Тур — внук Гориславичу, сами отцы-основатели меж собой двоюродные братья. Так что мы — в одном колене. В смысле: от Рюрика. Поэтому — "брат", а не, например, "внучок".

— Командуй. Ты ж главный. Мертвяка убрать, имение отобрать. Половина моя.

— Как это? С чего это?

Как чётко срабатывают хватательные рефлексы у русских князей! Все вопросы об обоснованности обвинения, о необходимости самообороны... отступают перед более актуальным: "как делить будем?".

Гордо вздёрнутый длинный тонкий нос на широком, с невысоким лбом, лице, подрагивающий и краснеющий, выглядит забавно. И хорошо сочетается с ломким ещё баском.

— С того, что я там, на поганище перед идолищами, голову свою под топоры да волшбу диавольскую подставлял, что меня да людей моих Пресвятая Богородица Покровом своим сберегла противу множества язычников. Ты пошли людей глянуть — там всё место слугами сатанинскими завалено. Моими мечами поколотыми-порубленными.

И, сняв официальный тон, по-дружески, положив руку юноше на плечо:

— Извини, брат, но придётся тебе на денёк задержаться. Дело-то неслыханное. Чтобы княжий окольничий слуг врага рода человеческого покрывал да подкармливал... Надобно непотребство это сразу выкорчёвывать. Калёным железом выжигать. Сберегать веру нашу православную.

Против "защиты веры" парень не пошёл. Мы забрались в терем и принялись решать текущие заботы.

На старшего годами и прославленного в боях собрата-князя Буй-Тур внаглую не прыгал, а я с уважением, внимательно выслушивал его суждения, соглашался, где только можно, с его предложениями и всячески выказывал доброжелательность.

Опрос полона, проведённый стольником, даже без пыток, подтвердил мою информацию. Наказание, как здесь принято, было наложено на всё семейство. "С чадами и домочадцами". Т.е. включая всех слуг и зависимых. С их барахлом. Что — много. В свите моей хозяйственников нет, но Буй-Тур помог и в сборе обоза, и в изъятии ценностей.

Впрочем, и я не жмотился. Парень был очень рад древнему, полуторавековому мечу основателя рода, конфискованному в мою пользу и подаренного ему.

Мы просидели с ним полночи, разговаривая о разных разностях. Виноват, но похвастал кое-какими боевыми эпизодами. Из взятия Киева, из мордовских моих похождений. Отчёт слуг о кровопролитии на святилище придал моим рассказам особую яркость и достоверность. Уходя утром в свой "свадебный караван", Буй-Тур, смешно шмурыжа длинным носом между покрасневшими от недосыпа глазами, пообещал:

— Приду. В учение. Хоть на годик. Посмотреть как оно у тебя... ну... и вообще.

Лодки его покатились по Тускарю вниз к Сейму, а я принялся разбираться с внезапно свалившимся на меня имуществом убиенного окольничего. И его рода.

Чтоб было понятно: полторы сотни крестьянских семей. Что означает полторы тысячи душ. С их скотом и майном. Плюс усадьба городская, плюс усадьба сельская, плюс охотничий домик, плюс закладные, плюс...

Короче: куча дел. Я уже говорил, что ворога победить куда легче, чем потом за ним прибрать. Нормально победитель-грабитель получает 5-10% от имущества побеждённого. Остальное погибает, разбегается или растаскивается. Поднять эту долю хотя бы до половины, хоть до четверти...

Обычно я сваливал эти заботы на Николая и его людей. Здесь... шестеро конвойных, Охрим, Сухан и мальчишка-вестовой. Так что — всё сам. Хорошо хоть, Буй-Тур перед уходом приказал своим боярам мои пожелания исполнять.

Следующие несколько дней пришлось крутиться. По делам конвойно-денежным. "Денежным" — масса местных набежала:

— Продай! Чего тащить-то?

Хорошо хоть рабство на Святой Руси запрещено, а то... Но кучу вещей и в самом деле тащить неразумно. На что мне те шкурки беличьи облезлые, о которых Гарнати пишет? Даже серебро, без менялы, без проверки пробы... Чувствую, что дурят, но поймать не могу.

В Курске много примет, связанных с деньгами. Если на курском торге рассчитаться с продавцом крупной единицей, вроде ветхой гривны, он обязательно поводит ею по товарам. Говорят — к деньгам.

Курянин не свистит в доме, не стряхивает рукой крошки со стола, ставит веник рукояткой вниз и кладёт хлеб горбушкой вверх. Во время застолья в последнюю очередь чокается с чужой женой. В отхожем месте имеет крышку на дырке и держит очко закрытым, чтобы деньги не утекали в выгребную яму. Если зачесалась ладонь, чешет ее другой рукой, берет с зачесавшейся ладони воображаемые деньги и сует их в кошель. Для верности можно легонько похлопать сверху, чтобы невидимые серебрушки не вывалились.

Конец сто двадцать третьей части

Часть 124 "И от тайги до..."

Глава 627

Через два дня пришёл мой киевский обоз, встал на днёвку. Куча конфиската очень удачно пошла на его нужды. Ещё через день удвоенный караван пошёл дальше. Тяжко такую массу людей, телег, скота организовывать, толкать. Но, смотрю, ребята уже навык имеют.

Через день и я, со своей отдохнувшей свитой и посвежевшими конями, побежал вдоль Тускаря к Снове и дальше к Самодуровскому озеру.

Домой! Хочу домой! Скоро!

Следующая остановка — Тула. А это уже почти...

Как я не торопился, но четыреста вёрст от Курска до Тулы навязывали несколько дней скачки. Мономаху я не следую — на коне едучи, думаю всякую "безлепицу".

В это раз немалое место в моём мозгу занимало очередное "как-то оно будет". В части взятия в управление Верхней Волги и Верхней Двины, озера Пено и окрестностей. Война с Новгородом, взаимодействие с Ропаком, с полоцкими и суздальскими полками. Какие, сколько, когда.

В РИ Ропак действовал от Торжка, выжигая всё на своём пути. Разгромленный под Новгородом, он был вынужден отступать по разорённому маршруту. Новгородский летописец весьма злорадствует по поводу бедственного возвращения русской армии. Сходно отечественные писатели описывают отступление армии Наполеона 1812 г. или замерзающих румын, итальянцев после Сталинграда.

По возвращению Ропак женился и через месяц умер в Вышнем Волочке.

Что здесь неизбежно, а что можно подправить? Западные маршруты — от Двины вдоль Ловати через Луки, Руссу и через Торопец — выжжены в предшествующих походах. Насколько? Реально ли атаковать Новгород с нескольких направлений? Синхронно, с надёжным взаимодействием? Какие силы смогут выставить другие участники?

Мой отряд, с которым я ходил в поход на "хищника киевского"... Потери — половина личного состава. Боевые — единичны. Чуть больше потери "больничные". Преимущественно — во время марша по зимней степи. И много больше — повышения и переводы.

Ребята проявили свои свойства. И им, и мне стало понятно кто на что годен. Иные захотят перейти в гражданскую службу. Иные — в училище, в конвойную, охранную, гарнизонную. Есть рядовые, которым можно давать десятника. И, подучив чуток, ставить начальниками в создаваемые погосты.

Артемий-мечник готовит пополнение. Какое? По качеству, количеству? И родам войск. Лучники для Любима и тяжёлые конные копейщики для Салмана... разные люди. Чарджи остался в Торческе — что делать с собранными им конными стрелками? Потянем мы подготовку и расширение такого формирования? Кто это будет делать?

Помимо военных дел наваливались и дела "мирские". Кого ставить градоначальниками в передаваемые мне городки? Какая там специфика и как её учитывать, как вводить там "Всеволжскую правду" взамен "Правды Русской"? Устраивать ли полное выселение, как я сделал в Городке Радиловом? Вводить ли сразу новую налоговую систему или устроить "Усть-Ветлужское соглашение"? С тотальным изъятием ценностей, оружия и шестилетней "десятиной ото всего"? Какие силы — воинов, чиновников, торговцев, попов, строителей, землемеров, связистов... я могу на это выделить? Введение, например, бумажных денег, с необходимым размещением менял, в этом букете проблем — так, мелкая фишечка.

Стоило коням перейти на шаг, как я подзывал к себе вестового. Тот, мученически кривясь, доставал из торбы блокнот с карандашом — запаса хватило, не все раздарил в Киеве — и записывал мои очередные измышления. На стоянках он переписывал свои каракули набело и с утра читал их мне, тут же исправляя замеченные ошибки и дописывая новые вопросы и идеи.

На Магомета становлюсь похож: тот так диктовал и проверял Коран.

Увы, я не пророк, у меня не откровения, а предположения.

"Как-то оно будет".

Про это мне никакой Аллах не расскажет.

Тяжко. Очень высокий уровень неопределённости. Приходится продумывать десятки вариантов с сотнями подробностей. А реализуется, в конце концов, только один. Он-то и станет историей. Вот этого года, вот этого места.

Тула встретила нас радостно.

Это уже мои края. Власть здесь Рязанского князя, но в городке работают три моих команды.

Основа, как и везде — фактория. Торг солидный — не только с местными, но и с оседлыми, полуоседлыми и почти не оседлыми кочевниками. "С могутами, и с татранами, и с шельбирами, и с топчаками, и с ревугами, и с ольберами".

Большинство из них живут юго-западнее. Но за хорошим товаром могут и полтыщи вёрст проехать по Степи. А Тула — самая юго-западная, самая близкая к их становищам моя фактория. Ту же колёсную мазь здесь взять, без посредников, а не в Путивле — дешевле получается.

Есть в этих краях и "беловежские".

Саркел (Белая Вежа) в моё время затоплен Цимлянским водохранилищем, а был самой крупной из четырёх крепостей хазар на Волжской переволоке. Там стояли триста таксеотов (наёмных воинов), сменяемых ежегодно. Творение спафарокандидата Петроны: хазары просили василевса Феофила построить им эту крепость.

В 965 году Саркел разгромил Святослав-Барс. Поселение перешло под власть Руси и стало называться Белая Вежа. В киевской Софии есть настенная надпись XI века, в которой упомянут "Тятькюш, попин беловежский". Среди тюрок Саркела были и христиане. В 1103 г. Мономах забрал с собой на Русь печенегов и торков. Половцы в 1117 г. разорили город, население перебралось на Русь. Большинство оказалось на Черниговщине в верховьях Остра. Там поставили новую Белую Вежу. В 1147 г. сожжена Изей Блескучим и Ростиком. Мамонты, знаете ли, по "Святой Руси" топтались.

Уцелевшие снова разбежались. Осели в нескольких местах от Путивля до Тулы. Почти степняки славяно-тюркско-алано-греко-хазарского происхождения. Эти пашенные — покупают мои плуги. Степь подымать — соха не годится.

Кроме торговцев здесь же базируются ещё две мои команды.

Одна — рудознатцы. Уже нашли несколько точек выхода железной руды в окрестностях городка. Мне пока хватает наземной руды Каширско-Серпуховского бассейна, но ресурсную базу нужно развивать опережающими темпами.

Другая...

Что Пётр I у Воронежа Черноморский флот строил — многие знают. А вот насчёт обеспечивающих мероприятий...

* * *

Русская классика в лице Льва Николаевича о здешней гидрографии:

"У старика Ивана было два сына: Шат Иваныч и Дон Иваныч. Шат Иваныч был старший брат; он был сильнее и больше, а Дон Иваныч был меньший и был меньше и слабее. Отец показал каждому дорогу и велел им слушаться. Шат Иваныч не послушался отца и не пошёл по показанной дороге, сбился с пути и пропал. А Дон Иваныч слушал отца и шёл туда, куда отец приказывал. Зато он прошёл всю Россию и стал славен".

В полусотне вёрст от Тулы лежит Иван-озеро. Это и есть тот самый "старик Иван", о котором пишет Толстой в своей сказке. Здесь граница между Атлантическим океаном (Азово-Черноморский бассейн) и Каспийским морем. Между системами Волги и Дона.

Вокруг этого "старика" Пётр I и запустил свой второй проект транспортного перехода с Волги на Дон. Первый — на юге, на речке Камышинке, вблизи нынешнего Волга-Дона.

Идея красивая. Существует Иван-озеро и изливающиеся из него две реки: Дон и Шат, приток Упы, притока Оки. При царе Алексее Михайловиче проводили по их руслам прорезные струги с живыми щуками и сазанами из-под Воронежа для государева стола.

"Прорезные струги" — забавная конструкция. Использовалась с XVII до середины XIX вв. для доставки живой рыбы. Три отсека, разделённых водонепроницаемыми перегородками, в средней части садок с речной водой, носовая и кормовая части для команды.

Де Бруин о посещении этих мест с Петром I в 1703 г.:

"царь лично исследовал здесь еще прежде всю местность и почву земли, точно так же, как он сделал это в другой раз с нами".

Вице-адмирал К.И.Крюйс:

"К городу Воронежу немалое затруднение было ездить для частого осмотру корабельного строения и привозу разных потребностей из Москвы сухим путем, но его величество Петр Алексеевич оные трудности пресек..., чтоб таким образом из Москвы водою в Дон ходить".

Шат и Дон в верховьях маловодны. Иван-озеро длиной метров триста, ширина полтораста, глубина метра полтора, берега топкие. Берега озера незаметно сливаются с долинами Дона и Шата и составляет как бы единое целое. Из Иван-озера на юг по направлению к Дону никакой ручей не вытекает. Озеро в межень своими водами Дона не питает, вешние же воды текут в Шат и лишь избыток их иногда направляется в долину Дона.

Так — в 1895 г.

В 1701 г. Дон вполне вытекал из Иван-озера.

Летом 1701 г. начали прокладку новых русел на Донском участке. Расширяли и углубляли естественные водоемы и водотоки, строили на них шлюзы, копали канал для замены участка русла р. Шат. Техническое руководство — голландцы, работники из 15 уездов (35 тыс. чел.), позже пленные шведы.

Близ Иван-озера выстроен для царя путевой дворец — "государевы светлицы". "Имевшияся во дворце, в передней светлице, девяносто девять бочек заморской земли, называемой "семен" — употреблявшийся при строительстве шлюзов цемент.