Что еще я мог подумать, когда Скорсилли мрачно зыркая на меня глазами с видом больной от старости собаки, начал вводить меня в курс дела с рассказа о том, на какое опасное дело он собирается отправить мою роту, около сотни отборных лесных призраков?

Отборных потому, что сам отбирал и не только по профессиональным качествам, но и по способности работать в конкретной команде. А то есть такие мастера — а где их нет? — которым главное показать, насколько он силен (ловок, точен, умен — нужное подчеркнуть), наплевав на остальных. Пусть результата можно было бы достичь более простым и менее затратным путем, но тогда он оказался бы на вторых ролях. Таких вот "солистов" мне пришлось выявлять долго и упорно. А на замену давали только новичков. Вот и крутись, стараясь в кратчайшие сроки сделать из них нечто похожее на воина отряда белого дракона. Ничего. Все быстро проникались духом товарищества и взаимопомощи, а кто не проникался чаще всего сам просил о переводе.

Разумеется, первое, что пришло в голову — командира додавили-таки и нам предстоит диверсия в том самом порту, на той самой переправе. И первые же слова Скорсилли подтвердили мои самые мрачные прогнозы.

Подполковник молча отдернул шторку с карты, ткнул указкой в пресловутый порт и сказал:

— Здесь, как тебе известно, находится паромная переправа с орками. Отсюда по всей империи гоблинов расходятся стратегически важные товары. без поставок с востока гоблины уже через месяц войны исчерпали бы практически все ресурсы. В отличие от нашего, чисто магического оружия, не требующего после изготовления ничего, кроме заряженных накопителей, которые, кроме прочего, большей частью спокойно перезаряжаются магами уровня подмастерьев, гоблинам требуется метал для снарядов и ингредиенты для огненного зелья. Все это идет через орков от гномов. Кстати, я смотрю ты тоже заинтересовался оружием гоблинов. давно хотел у тебя спросить, что ты в нем нашел такого?

— Осколки.

— Что?

— Наше магическое оружие основано большей частью на огне. С помощью которого пробиваются магические щиты и поражается живая сила. Однако, как я заметил в боях с пехотой гоблинов, радиус поражения станковых шарометов не велик. От силы метров двадцать. То есть при плотном построении все выглядит очень впечатляюще — горы головешек и еще больше деморализованных соратников погибших. Однако гоблины давно уже применяют рассыпной строй, не стесняясь использовать малейшие укрытия на поле боя. Практически все воины, кроме офицеров вообще не имеют магических щитов. То есть получается, что мы стреляя из таких мощных орудий наносим урон не более чем двум-трем бойцам. В то время, как пушки гоблинов не такие мощные и дальнобойные, но снаряженные алхимическим взрывным зарядом и мелкими свинцовыми шариками очень даже эффективно выводят из строя наших пехотинцев. Даже снабженных магическими щитами. Вам ли не знать, что щит, поставленный на круговую защиту быстро расходует энергию и скоро становится совершенно бесполезен...

— А твои динамические щиты? Впрочем, что я говорю. Их еще слишком мало. На капитанов не хватает, не говоря уж о лейтенантах. Значит, ты решил совместить эффективность гоблинских осколочных пушечных бомб с нашими магическими шарометами. Да. Разумеется я уже видел новые орудия. Совсем не похожи на классические шарометы. Но почему ты используешь обожженную глину в качестве оболочки снарядов? Что с нее толку? Битые черепки летят недалеко и способны только оцарапать. Ну глаз выбить. Да еще и калибр, мягко говоря, не внушает.

— Все так и есть. И черепки на осколки гоблинских снарядов никак не тянут, и калибр "не внушает". Дело все в том, что черепков при взрыве... не остается. Оболочка нужна только как источник магической энергии распада вещества и форма для поражающих элементов. Сколько шариков в крупнокалиберном снаряде гоблинов? Не более сотни — полутора сотен. А наш снаряд несет около десяти тысяч элементов-стрел. Причем стрелы могут быть как бронепробивающими, так и разрывными. Очень эффективно против небронированной и магонеприкрытой пехоты. То есть как раз против гоблинской армии. И снаряды покрашены в разные цвета из-за разного назначения. Есть фугасные для разрушения укреплений, есть осколочные, поражающие живую силу вокруг, есть фокусируемые...

— А это что?

— Фокусируемые — те же осколочные но направленного действия. Простой осколочный поражает не только пехоту вокруг, но и небо над ним и землю под ним, где, скорее всего, врагов нет. То есть почти половина энергии тратится впустую. Фокусируемый взрывается над землей и всю энергию направляет конусом вниз под углом. В зависимости от высоты взрыва над землей регулируется плотность потока стрел.

— Ладно. С этим ясно, — устало потер глаза подполковник. — Отвлеклись немного. Продолжим. Ваша задача...

Тут я все-таки напрягся и впился взглядом в проклятый порт. Безумие — иного слова не подберу. Безумие атаковать порт внутри города силами наших разведчиков-диверсантов. Эльфа никак не замаскируешь под гоблина. А как раз из эльфов и состоит подавляющее большинство моего отряда. Я уж не говорю про то, что толпа странных немых гоблинов обязательно привлечет внимание еще на подходе. Нет в этом городе ни культовых сооружений, чтобы замаскироваться под паломников, ни учебных заведений, куда вдруг срочно захочет поступать чуть не сотня эльфов.

Этой расой, кстати, гоблинов не удивишь. Есть и у них леса, есть и эльфы в лесах. Но их не так уж много и живут они от всех обособлено — имперские законы не дают той свободы, что в княжестве, потому и осталось хозяев лесов не так уж много. Император у гоблинов далеко не дурак и издал ряд законов, направленных на уравнивание в правах эльфов (а главное в головах гоблинов), но быстрых результатов ждать пока не стоит.

— ...ваша задача хотя бы на три дня блокировать движение грузов по железной дороге на участке от порта до узловой станции, — Скорсилли показал указкой значок узловой станции на карте в ста семи километрах на юго-запад от порта. — Как ты, наверное, знаешь, мы не раз пытались совершать диверсии на этом участке, но гоблины в течение двух-трех часов ремонтировали поврежденный участок и движение восстанавливали. В те времена действовали группы в составе максимум десятка бойцов. Инфильтроваться через линию соприкосновения такой группе проще, как и дойти до объекта. Однако и ущерб они могли нанести не слишком большой. В идеале разрушение железнодорожного моста через Сирьянь вот здесь, — он указал на карте точку неподалеку от узловой, — могло бы существенно затруднить гоблинам работы по восстановлению движения. Однако мост качественно охраняется батальоном внутренней стражи и все попытки проникнуть хотя бы на полкилометра к объекту заканчивались неудачей. Я не буду выдавать точных инструкций. Цель обозначена — перекрыть движение не менее, чем на три дня, причем не ранее, чем через две недели и не позднее трех, начиная с этого дня. Вторая, побочная задача...

Скорсилли нахмурился, вздохнул и доверительно сообщил:

— Если ты не выполнишь и даже не попытаешься выполнить вторую задачу ругать тебя не будут. Это скорее мечта командующего, нежели прямой приказ. Дело в том, что через две недели, плюс-минус день, на узловую прибывает командующий северо-восточной армией генерал СаньСо...

Неужто сам СаньСо?! Дальше подполковник мог ничего не говорить — и так понятно, о чем мечтает командующий. У гоблинов, как и в княжестве чин генерала был редкостью необычайной. В княжестве его имел только один из действующих высших офицеров — главнокомандующий войсками княжества. Приравненный к нему чин адмирала имел также всего один человек — командующий флотом. Даже начальник генерального штаба был всего лишь полковником.

Также обстояло дело и в вооруженных силах гоблинов. Армиями там командовали также полковники и подполковники, поэтому генерал СаньСо, по слухам еще совсем молодой человек, уже при жизни стал легендой. И надо сказать, вполне заслуженно. Там, где появлялся СаньСо, там наше командование ожидало крупных неприятностей и начинало лихорадочно продумывать меры к предотвращению, а еще лучше к нивелированию последствий прорыва гоблинских войск. Предугадать его действия еще никому не удалось, а они всегда были четко спланированы, выверены и организованы. Со стороны могло показаться, что генерал — авантюрист и ему просто везет. Но на самом деле это было не так. Наше командование считало его гениальным тактиком и стратегом. Будь у него больше власти и группа, хотя бы вполовину таких же талантливых офицеров, он имел бы все шансы преподнести своему императору победу. Но!

Всегда есть такое большое или маленькое "Но", которое словно песчинка в узловой детали механизма не дает ему работать в полную силу.

Такое же "Но" периодически незаметно влезало в виде здоровенной оглобли в колеса боевой колесницы генерала СаньСо. Зависть, карьеризм и продажность окружающих его командиров. То есть приказы его выполнялись, разумеется, но так чтобы принести минимум эффекта. Стоило ему отвести взгляд от решения какой-то задачи, как немедленно там прекращалась всякая разумная деятельность. Он снимал с должности, наказывал, даже казнил провинившихся, но на место снятых порой приходили еще более худшие исполнители. Короче говоря, пугливый саботаж подчиненных завистников путал планы великого военачальника эффективнее, чем самые продуманные и дерзкие действия наших агентов. Ходили упорные слухи, де, сам император всегда готов по первому слову без проверки и волокиты сделать все, что ни попросит генерал СаньСо. Однако единственное, что не мог и до сих пор не может сделать грозный император — кардинально поменять менталитет гоблинов. Так же, как из взяточников, казнокрадов и карьеристов, готовых ради должности на любую подлость, одним указом сделать бессребреников и честных скромников.

По отчетам, наши агенты уже несколько раз успешно ликвидировали генерала, но каждый раз он возрождался из пепла и снова наносил свои удары по нашим войскам, отвоевывая части территорий, которые потом с немалыми трудами и большой кровью приходилось отвоевывать обратно.

Я хорошо понял Скорсилли — если вдруг я смогу придумать нечто такое, что позволит уничтожить СаньСо, то... мне окажут любую поддержку и выделять все, что ни попрошу. Ладно хоть приказом не оформили, иначе пришлось бы выполнять, а и так шансов справиться с первой задачей и вернуться живыми у нас не так уж много.

Времени для подготовки диверсии катастрофически мало. Хорошо, что я не раз уже думал над решением этой задачи. Каждый боец отряда обязательно задумывался, как разрушить мост и уйти. Особенно новички старались — им всегда кажется, что ветераны просто все усложняют, а надо просто: налетели, долбанули, убежали, — а глупые гоблины даже мяу сказать не успеют. Я в первые дни, как узнал про тот мост, тоже не удержался от простого решения. Главное, набрался наглости и доложил свои соображения сержанту. Тот на удивление (это сейчас удивляюсь, а тогда решил, будто что-то дельное придумал) выслушал меня до конца, не перебивая.

— Все? — спокойно спросил он.

Я кивнул, а он стал спокойно и вдумчиво задавать мне вопросы. Дескать, надо уточнить несколько неясных моментов моего гениального плана. Уточнял он не долго. На второй минуте я уже сосредоточенно ковырял носком ноги землю и внимательно наблюдал за успехами своей конечности. Самый подвижный орган человека, язык, замер в неподвижности и прикинулся бревном, распухшим от сырости прямо во рту.

— Зачем же вы так долго меня слушали? — выдавил я из себя, когда сержант закончил.

— Так ведь пока не выслушал, откуда мне знать, что ты там надумал? А вдруг в куче хлама найдется рациональное зерно? Его надобно не выбрасывать. а бережно положить в копилку идей отряда. Запомни, боец, и почаще вспоминай, когда станешь ветераном. Если, конечно, станешь. А не запомнишь, так и не станешь. Не доживешь. Что я хочу тебе сказать — никогда не относись свысока к тому, что тебе говорят. Даже если говорит кто-то заведомо менее грамотный человек, нежели ты сам. А уж тем более тот, кто ниже тебя в чине. Любой, самый глупый и необразованный человек может выдать очень даже хорошую идею. Новичок может углядеть то, к чему ветераны привыкли относиться, как к невозможному, следовательно неинтересному и не обсуждаемому. Настолько очевидному, что самое настоящее заблуждение привычно считается непререкаемой истиной. Сколько тысячелетий люди считали землю плоскостью? А как оно на самом деле?

Я запомнил его слова. Однако, чем больше совершал рейдов, сначала стажером под присмотром опытных командиров, потом полноценным участником группы, после — уже сам в качестве командира, все равно периодически я возвращался к задаче, пытаясь ее решить. В своем упорстве я был далеко не оригинален. Уж очень лакомый кусок отламывался решившему ее. Награды и уважение само собой. Но есть еще такое чувство — радость преодоления. И тем выше радость, чем сложнее была задача.

А она и впрямь была очень даже нетривиальная.

Во-первых, мост защищает полноценный охранный батальон из трех рот. Одна — охраняет периметр, вторая — патрулирует, третья — отдыхает. В батальоне все от кашевара до командира знают все нюансы охраны стратегических объектов и качественно натасканы на быстрое и оптимальное реагирование в любых возможных ситуациях.

Во-вторых, неподалеку располагается запасной полк, где проходят реабилитацию воины после ранений. То есть на подмогу батальону в любой момент готовы выдвинуться в кратчайшие сроки отнюдь не зеленые новички, а ветераны, закаленные в боях. При этом полк, хоть и запасной, но имеет запасы вооружения и боеприпасов аж на два полнокровных полка.

В-третьих, маги в ранге не менее подмастерья осматривают на наличие магических фугасов каждый объект, приблизившийся к мосту ближе, чем на пятьдесят метров.

В-четвертых, вытекает из третьего — пронести заряд достаточной мощности незаметно, подкравшись или под видом кого-либо из своих очень и очень сложно. По расчетам для разрушения моста заряд в стандартном исполнении должны нести, сгибаясь под тяжестью груза, минимум четыре человек. Один еще имеет шансы незаметно проскользнуть, но четверо — ни одного.

Мой план может быть не блистал оригинальностью, но по моему мнению был единственно реальным. Правда предполагал практически верную гибель исполнителей. Уйти после такой диверсии тихо и незаметно практически невозможно. В случае успеха командование гоблинов снимет целую дивизию с фронта, лишь бы хоть как-то оправдаться перед своим императором.

Вот именно поэтому я о своем плане никому не рассказывал и даже не намекал. Если информация просочиться, кто-нибудь из ретивых генштабистов непременно захочет отличиться. Мало того, что на исполнителей ему плевать с высокого дерева, так еще и не своевременная диверсия принесет мало пользы, заставит гоблинов усилить охрану и не допустить повторения сработавшего сценария. Когда же появится острая необходимость (вот как сейчас), потребуется в самые кратчайшие сроки придумывать другой план, который явно будет иметь гораздо меньшие шансы на успех.