Звезды князя (Звезда 2)

Глава 1

Первое время после выхода из ресторана с головой у меня явно было не все в порядке. Я брел куда глаза глядят, а глядели они у меня куда-то сквозь пространство и время, но никак не на дорогу. В памяти периодически всплывал образ Любовары. Ее лицо, особенно глаза, полные муки и презрения, словно яркий, болезненно живой, рисунок на мутном стекле, затмевали окружающую архитектурную и природную экзотику чужой страны. Для меня в тот момент пейзаж варварской столицы был не более чем блеклым фоном моего мрачного настроения. Фоном унылым, безрадостным и малоинтересным.

В чувство меня привел возмущенный женский возглас на гоблинском:

— Да что же это происходит с полукровкой?! Стоит и пялится! Су-у-ударь! Вы хотели постричься?!

Затем явно тот же вопрос, уже многократно повторенный, но уже на градорианском.

— А? Что? Что вы сказали? Какой полукровка? — машинально переспросил я на гоблинском, всплывая на поверхность реальности.

Оказывается я дошел-таки до точки. То есть дальше по прямой идти было некуда — тупик. Дорогу преградило невысокое, чистенькое и опрятное строение с большими окнами и вывеской, на которой красовались ножницы над лохматой головой. Моего внимания усиленно и, вероятно, довольно долго, судя по рассерженному выражению лица, пыталась добиться гоблинка средних лет в белоснежном халатике и сандалиях на босу ногу. Еще две ее товарки помоложе, улыбаясь во весь рот, выглядывали из дверей.

— Почему ты стесняешься? Здесь не Гоблери — к полукровкам относятся нормально. Как к своим. Нас и так мало, чтобы еще считаться чистотой расы. Сразу видно ты — наш. Небось отец был человеком?

Видимо моя одежда, стрижка и характерные для гоблинов жесты, которых я поднахватался в семье ювелира-хранителя, позволили этой женщине сделать определенные выводы, а я и не пытался ее разубеждать. Она мне сразу понравилась, да и в ауре, кроме доброжелательного интереса и легкой симпатии, ничего угрожающего или отталкивающего не было заметно. Остатки тревожных тонов раздражения стремительно рассеивались и вскоре совершенно исчезли.

Между тем разговорчивая гоблинка продолжала свой монолог, перескакивая с одной темы на другую:

— Ты наверняка недавно приехал из Гоблери и не понимаешь по градорикански. Сама первые дни, как приехали в эту страну, терялась. Хорошо маленькая тогда была и много не понимала. Но как же трудно было моим родителям! Они ведь тоже не понимали. По местному. Прямо беда с этими людьми — что ни государство, то свой язык, будто им одного мало. Жадные они — эти люди. Я не про твоего отца. Он наверняка очень достойный человек. И как только тебя одного отпустил? Нет-нет. Здесь и правда лучше живется, и тебе тоже пора уже самостоятельным стать. Нечего на шее родительской до старости сидеть! Ладно. Не смущайся. У нас и полукровкам рады. Свои как-никак. А то, понимаете ли, стоит, глаза выпучил, смотрит и молчит. Не знает, как спросить. Спросил бы сразу: "Где тут парикмахерская тетушки Линь?", — тебе любой мальчишка показал бы. Ах, да ты же местный язык не знаешь! Давай-давай, заходи. Надо убирать этот провинциальный вид, а то уже и на порядочного гоблина мало похож, так и будешь ходить не то человек, не то гоблин, не то не пойми что. Свои не признают, а чужие отвергнут. Мы тебя за полцены пострижем, побреем и массаж сделаем. Только ты расскажи, как там на родине, а то мы давно живых вестей не слышали?

— Ну я могу и полную стоимость заплатить. Мне... это... рассказывать почти нечего, — а что я мог рассказать, если в Гоблери никогда не был, — я полгода прожил в Вильдории у дядюшки...э-э-э... — чуть не проговорился и постарался побыстрее исправиться, — у троюродного дяди жены двоюродного брата моей тети.

— Жа-а-аль. То есть не то, что у дяди жены брата твоей тети, а что новости не знаешь. Но все равно заходи. О Вильдории расскажешь.

Меня шустро затащили внутрь, буквально на руках подняли вверх по крыльцу, усадили в удобное кресло, накинули простыню и защелкали ножницами, засыпая вопросами и тут же выливая на мою голову, стремительно теряющую волосы, местные сплетни:

— Как там наши живут? Не притесняют? Говорят, там неплохо, но у нас лучше. Градориканцы очень терпимо относятся к разным расам, хотя конечно больших постов у них трудно добиться, но очень даже возможно. Вон у боярина Валлского, например, управляющий хозяйством — эльф. Правда, говорят, этот эльф управляет хозяйством, а им самим управляет его жена, так что непонятно, кто на самом деле управляет хозяйством у Валлского. Ох уж эти эльфы. Так-то ребята ничего, но почему ихние мужики позволяют собой помыкать?! Попробовала бы я влезть в дела мужа! Моментом заполучила бы синий вид и тертые клыки. Да кто бы ни был, лишь бы дело делалось, да прибыток шел. А капитан дружины у Закраевского — чистокровный орк. Так что для умного гоблина всегда место найдется. Только шевелиться надо. Вон в той же Вильдории, говорят, клан старого ювелира так приподнялся, так приподнялся?.. Он и так неплохо там устроился, а потом будто бы с помощью своей внучки умницы, которую очень любит и которая для него сходу определяет, с кем стоит иметь дело, а с кем нет, нашел того искусного мага, а уже тот придумал для него много-много разных полезных вещей. Амулет чистки, стиральный бак... Ах! Один стиральный бак, говорят, такие доходы приносит, что можно всю жизнь, как мышь в сырной лавке прожить. Или коту у молочника. Их наши в Гоблери делают, а потом продают по всему миру. Но мало. Говорят делают все больше, а баков все равно не хватает. Ах, нам бы его. Представляешь, сколько стирки в приличной парикмахерской?! Тебе очень повезло, что ты к нам попал. Прошел бы чуть дальше, так у этой дуры ФунВыньАнь белье стирают только после десятого клиента! Сам, небось, понимаешь, какая там грязь! Но на всех не хватает. А? Что? Нет, не грязи, конечно. Ха-ха. Тоже сказал. Стиральных баков! Купцы записывают желающих в очередь. А цены та-а-а-кие загибают... Нам-то самим стирать некогда, а прачки столько запрашивают... но мы считаем, что чистота — это главное...

Под непрерывное щебетание тетушки Линь я немного успокоился и уже с любопытством стал поглядывать в окно. В перспективе был виден короткий тупик, куда я случайно забрел, мощеная булыжником дорога и деревянные, аккуратные двухэтажные дома по сторонам. Каждое было снабжено высоким крыльцом и резными перилами и почти у всех висели те или иные вывески: шляпы (шляпник, наверное), штаны (портной), бублик (пекарь). Кругом чистота и порядок. На первый взгляд столица варваров производила приятное впечатление. Взгляд был на самом деле первым, поскольку только сейчас я стал смотреть на город, а не на Любовару или ее печальный образ в голове.

Мое внимание привлекло появление на перекрестке трех людей в форменной одежде боярской дружины. Двое рядовых и... знакомый мне сержант. Именно он расплачивался в ресторанчике по приказу Любовары, от него я получил деньги и многообещающий взгляд.

Нет. Ужасно романтичных и гордых жестов, наподобие: уйти не оглядываясь, оставив деньги на столе, или демонстративно отдать их халдеям, или резким движением, гордо задрав нос, смести со стола на пол... или еще какой чуши, — я делать не стал. Сгреб и положил в карман. Слишком хорошо я знал, как они достаются. Гордая боярыня, оказавшаяся всего лишь мелкой и неумной мстительницей, явно в жизни не заработала своим трудом ни одной медяшки. Она думала, что унизила меня своей выходкой. Ничего подобного! Себя она унизила! Поймет ли она когда-нибудь это? Надеюсь, но не уверен.

Как все-таки мелко с ее стороны натравливать на меня своих слуг. Ведь явно меня ищут — тут и ауру разглядывать не надо. Напряженное внимание и пристальный взгляд по сторонам говорит лучше любых магических эманаций. Даже если не сама отправила слуг, а ее папаша или мамаша проявили инициативу — ничего это не меняет. Могла бы и остановить. А раз не остановила, значит, одобрила.

"Лепестки нежности осыпались жеваной бумагой в грязь, солнце любви, окрасив напоследок хмурые тучи обиды в кроваво красный цвет, закатилось за горизонт и тьма непонимания воцарилась между нами".

Можно и так выразиться, да не охота. Все проще. Сколько я навидался аристократок во дворце?! Были и умницы, и красавицы, и умные красавицы, и красивые умницы. Старинных и не очень родов. Кто-то из них нравился мне больше, кто-то меньше. Со всеми я расстался без сожалений и душевных терзаний. Мы получили друг от друга... или не получили, всякое бывало... то, что хотели и разбежались. Любовара просто стала в один ряд с этими бывшими. Затерялась в толпе. И не более того... Во всяком случае, я надеюсь, что это так.

Чуткая гоблинка заметила мой напряженный взгляд в сторону троицы охранников и сделала, в общем-то, правильные выводы.

— Тебя, что? Уже ищут? И что ты успел натворить?

— Я... э-э-э... загляделся на красивую девушку...

— А она была боярышня, и ты не поклонился, охрана заметила и решила тебя наказать за непочтительность, а ты убежал. Так ведь?

— А у вас обязательно надо кланяться боярам?

— На самом деле нет, но иногда попадаются спесивые. И даже не столько бояре, сколько их слуги. Правильно, что убежал. Могли и попинать. Но ты бы так и сказал, что не понимаешь по местному... Ах! О чем я? Ты же не понимаешь...

— Мне что-то сердито говорили, но я не понял, — решил я поддержать версию парикмахерши, — тогда тот стражник рассердился, схватил меня за рукав, я его пнул и... убежал. Теперь наверное ищут.

— Не бойся. Сейчас мы тебе тончик положим для правильного цвета лица... Вот та-а-а-ак. Глаза немножко подведем... Ага. Готово! Настоящий красавчик. Прямо чистокровный гоблин. В тебе явно много от матери! Ну вот и все. С тебя семьдесят четыре медяка. Можно и вильдорскими. Они идут наравне с нашими.

Идеально постриженный и освеженный я встал с кресла, посмотрел на себя в зеркало и увидел в нем типичного гоблина в простой, но добротной одежде. Рассчитавшись, я поблагодарил хозяйку, спросил, пользуясь случаем, дорогу до первого хранителя из трех, адреса которых дал мне дедушка У, и вышел из парикмахерской. Охранники к тому времени уже ушли.

Все-таки одежда может меня выдать — не местный покрой. Сержант скорее всего обрисовал своим подчиненным в первую очередь именно одежду. Я зашел в ближайшую лавочку готового платья и после нескольких примерок купил себе одежду соответствующую градориканским веяниям моды, каковые (веяния) примитивно слизал с приказчика-гоблина: узкие, но не стесняющие движения штаны, рубашку с широченными рукавами, довольно удобную, и жилетку с множеством карманов и карманчиков. На голову надел высокую кожаную шляпу с загнутыми полями и ремешком под подбородок. Приказчик оттопырил большой палец и одобрительно кивнул. По-моему он был искренне горд результатом. Всегда приятно научить темного провинциала одеваться стильно. Особенно если стиль один в один совпадает с твоими предпочтениями. За все про все я уплатил четырнадцать серебрушек и тридцать пять медяков — вот и пригодилась любоварина подачка. Зато, если сержант спросит, ничего примечательного в этой лавочке не вспомнят.

За тетушку Линь я не переживал. Не похоже, чтобы она стала про меня болтать, особенно после того, как помогла мне немного изменить облик. В случае чего ее ведь и за соучастие привлечь могут. Впрочем, может быть и простят, но все равно выхода у меня иного не было, как довериться этой женщине.

Руководствуясь маршрутом, подробно расписанным мне тетушкой Линь я прошел пару перекрестков, сел на конку и с относительным комфортом за три медяка доехал до квартала, где проживал первый из хранителей. Дедушка У предупредил, что семейство орков испокон веков проживает в доме, где есть вход в храм, поэтому лучше начать с него.

Сведения старого ювелира о количестве храмов в Градорике расходились с теми, что имел я, глядя на схему порталов. Скорее всего, хранителям, в отличие от жрецов, не положено было знать обо всех храмах. Да и вполне вероятно по настоящему храмом мог считаться только тот, о котором знал ювелир, а остальные — запасными базами, хранилищами и тренировочными площадками. Кстати сказать, в вильдорском столичном лабиринте, проходя порталом в библиотеку, я ведь тоже не имел представления о ее географическом расположении. Она могла быть за ближайшей скалой, а могла — и на другом континенте. Отсюда возникает предположение — золото храма до сих пор не нашли просто потому, что не там ищут. Если моя гипотеза правильная, то его надо искать на одной из таких площадок, неизвестных хранителям. Простые искатели-жрецы знали не больше, поскольку доступ к порталам мог разрешить только верховный жрец, а пока нет доступа, само существование порталов — секрет. Учитывая сколько веков прошло с последнего верховного, который вполне мог и не доверить (или не успеть доверить) тайну порталов и хранилищ, единственным ее обладателем, выходит, стал теперь я.

По дороге порадовался своей предусмотрительности и выбору одежды — если не каждый второй, то уж точно каждый третий, мужчина среднего достатка щеголял в том же самом наряде, который довольно прилично сидел на мне. Учитывая минимальную подгонку в условиях лавки готового платья.

Арбалетный квартал переживал не лучшие времена. Многие дома прямо кричали о необходимости капитального ремонта, оставшиеся — стыдливо прятали собственное убожество под поверхностным косметическим.

Когда-то арбалеты, от маленьких, скрытого ношения, до станковых, широко применялись в боевых действиях, но по мере развития магической науки, а главное, технологии массового производства магических метателей, в основном, шарометов различной мощности. Арбалеты все больше становились охотничьим и коллекционным оружием. А таких много не требуется. Большинство мастеров, особенно тех, кто не смог вовремя перестроится или просто научиться делать, в первую очередь, красивые и, уже во вторую, функциональные арбалеты, быстро разорились и перебивались случайными заработками. Грубые, солдатские, модели более не требовались никому. Одно время были попытки скрестить магию и механику воедино. То есть внедрять в наконечники арбалетных болтов магемы разрывного действия и вроде неплохие результаты были в этом деле достигнуты, но дальность стрельбы, скорострельность и точность, даже при установке оптического прицела, заметно уступали стандартному шаромету. Не говоря уж о том, что выучить арбалетчика оказалось гораздо сложнее, чем стрелка.

Вот в этом то квартале и проживало семейство нужного мне орка. Как у него обстоят дела я не знал, но, в принципе, был готов к тому, чтобы поддержать хранителя материально.

На двери нужного мне дома висела табличка с одним единственным словом, но на градориканском. О чем она извещала, я не стал даже гадать. Спрошу у хозяев перед тем, как лопнуть от любопытства. На мой вежливый стук из-за двери что-то прорычали и я вошел, посчитав рык за приглашение. Мне навстречу вышел здоровенный орк на две головы выше меня и с длинными ручищами толщиной в мою талию каждая.

— Вар-вар-вар-вар-вар-р-р-р!! — скорчил рожу хозяин в безуспешной попытке любезно улыбнуться. Получилось хуже. Прямо захотелось отдать кошелек, штаны и шляпу. А еще проводить в банк, где снять со счета все деньги и передать их уважаемому ньору.

— Простите, не понимаю, — предельно вежливо ответил я по-вильдорски и тут же продублировал по-гоблински.

— Твоя. Приходить. Купить. Дом? — с трудом проговорил орк на гоблинском.

— Нет. Я ищу уважаемого Бардыка. Уважаемый ВанЧиньУ обещал его известить о моем появлении.

После моих слов условно любезная гримаса хозяина переросла в безусловно злобную.

— Жрец! Вон!! Ненавидеть! Жрец...

Эмоциональная речь орка сопровождалась прыжками, стучанием кулаками об пол, стены и потолок, взревываанием и рычанием. Из нее я понял, что отец хозяина, хранитель Бардык, недавно помер, но воспитать сына в духе почтения к клану хранителей храма так и не смог. Сынок считал двадцать процентов, отчисляемых на нужды клана, натуральным грабежом и не мог смириться с подобным насилием над своим кошельком. Посему, видал он этих жрецов! На ритуальном шаманском костре в запеченном виде. Мне предлагалось уносить свою гоблинскую задницу, как можно быстрее, как можно дальше и не попадаться на глаза славному орку, который напрочь забудет всю свою доброту и не побрезгует приложить кулак к зеленоватой бестолковке, чтобы вогнать наглого недомерка в землю по самые уши.

Это он между прочим зря. На недомерка я совсем не обиделся... почти. Однако если он считает, что специальный, сфокусированный, удар гю-юрю неспособен превратить его кишки в фарш, то очень глубоко ошибается. Очень глубоко! Прямо до полутора метров в землю. Или орков сжигают, а не закапывают в землю? Хотя, откуда в степях дрова, чтобы сжигать? Точно! Насыпают симпатичный курганчик и всего делов-то. Вместе с ним закапывают его любимого, а может и единственного боевого ящера, оружие, хавчик и воду на дорогу, и что-то там еще. Золотишко, небось. Чтобы там, на пиру предков, было чем похвастаться.

Однако я слишком увлекся рассуждениями на тему похоронных обычаев орков и немного долго пялюсь прямо в глаза хозяину дома, который по неизвестной причине поубавил пыл и завершил свой монолог с гораздо меньшим энтузиазмом. Из него я понял то, что отвлекаю хозяина от продажи дома, поскольку он собрался уезжать отсюда в направлении, о котором он мне ни словом не обмолвится, дабы этот сраный клан вместе со всеми жрецами больше его никогда не нашел.

Не желая больше раздражать "гостеприимного" хозяина я поспешил раскланяться, но за дверь вышел нарочито медленно. К сожалению, осмотреть дом и хоть примерно оценить доступность входа в храм не удалось. Стоп! Орк что-то говорил о продаже. Значит, я смогу его купить. Или не смогу? Имеет ли право гражданин другой страны приобретать недвижимость? Это надо уточнить как можно скорее. Поэтому следует поспешить и наведаться к другим хранителям. Ну не поумирали же они тут в массовом порядке в честь моего приезда...

Следующим по списку был человек и проживал сравнительно недалеко — всего-то полчаса быстрой ходьбы. Это если знать дорогу. Я, разумеется, не знал. Спрашивать у орка, мягко говоря, постеснялся... да пошел он, в конце концов, в свою степь! Я сделал проще. Прошелся до остановки конки, понаблюдал за мальчишками, слоняющимися без дела, выделил паренька гоблина, аура которого мне понравилась, и предложил ему немного заработать. За восемь медяков парнишка проводил меня к дому почтенного Годовара, получил плату, но уходить не спешил.

Дом на Сточной улице показался мне довольно убогим. Особняк орка, хоть и старый, явно простоит еще по крайней мере сто лет. Во всяком случае пол, стены и потолок никак не отреагировали на избиение кулаками хозяина. Здесь же даже чем-то родным повеяло. Нищетой и тяжким трудом обитателей. К сожалению, так и оказалось. На Годоваре гроздьями висели: дети, замотавшаяся в хлопотах жена и больная теща. Встретил он меня до крайности приветливо. Не знал куда усадить и чем угостить. Однако когда достал большую сковородку с жареной печенкой, я, посмотрев в глаза детей, решительно отказался от угощения. Оставив пару золотых под видом помощи клана, спросил дорогу к последнему хранителю и поспешил распроститься. М-да. Жить в таких условиях я не побоюсь, но работать будет — просто невозможно.

Мальчишка меня дождался. Я дал ему за терпение еще пять медяков и отпустил. Мне бы, конечно, не помешал проводник, но данный конкретный претендент слишком много будет знать о моих контактах. На всякий случай я решил подстраховаться, тем более, что Годовар подробно описал путь в купеческий квартал и уверил — найти там нужного мне купца будет нетрудно.

В особняке купца второй гильдии, а по совместительству хранителя храма, Олевара чопорный швейцар осведомился с совершенно каменным выражением лица что мне угодно и записан ли я на прием. Сначала он спросил у меня по градорикански, потом на гномьем, потом на эльфийском и только под конец на гоблинском. Змеюка. Это я так похож на все эти расы в порядке убывания сходства? Причем у меня и самого-то не хватит самомнения хоть на мгновение представить себя похожим на утонченно красивого эльфа.

— Я от ньора ВанЧиньУ. Он должен был известить сударя Олевара о моем прибытии.

Видимо соответствующие инструкции были даны заранее, потому что славный представитель породы лакеев все так же невозмутимо развернулся и предложил следовать за ним.

Работая во дворце, я заметил такую интересную вещь. Чем проще в обращении господин, тем напыщеннее и чванливее слуги. И наоборот. По-первости бывало даже попадал впросак из-за незнания таких тонкостей. Иной раз разговоришься со слугой — простецкий малый, душа человек. Наверное и господин такой же. А из апартаментов ка-а-а-а-к выплывет эдакое высокомерное чудо, носом потолок царапая, ка-а-а-ак обольет окрестности презрением... Так и хочется, жалея потолок, этот самый нос аккуратненько свернуть. Чтоб не царапал.

В действительности сам ньор Олевар оказался достаточно прост в обращении, хотя, думаю, он, будучи купцом, должен уметь подстраиваться под любого собеседника.

— Ньор Ра?! Если не ошибаюсь, — получив подтверждение он предложил пройти в малый зал и отобедать с его семейством, но я предложил сначала поговорить о делах, на что он охотно согласился. — Уважаемый сударь ВанЧиньУ сообщил мне о вашем приезде по магической связи. Зная его как...э-э-э-э... весьма бережливого гоблина, могу сделать вывод, что ваш приезд очень важен. Для простого хранителя, жреца или тем более тайного инспектора вполне хватило бы бумаг с магической меткой клана. Стало быть вы, сударь, прибыли сюда по крайне важному и срочному делу.

— Добавлю — и тайному делу, — подтвердил я догадки хозяина.

— Вы можете располагать мною. Чем конкретно я мог бы помочь?

— Ответьте сначала. Вам известно положение дел у других хранителей в вашем городе?

— Увы, да! Бардык умер, а его сынок, не успев похоронить отца, отказался от членства в клане. Здесь мы ничего не могли поделать. Разорение негативно сказалось на воспитании парня.

— Почему же клан не помог?!

Олевар внимательно посмотрел мне в глаза, видимо прочитал в них только искренний интерес и никаких обвинений в свой адрес, поскольку ответил спокойно и весомо.

— Вы, сударь, хоть и жрец, но еще крайне молоды. Клан помогает своим всегда! Однако и висеть на шее тоже не позволяет. В свое время и Бардыку и Годовару давались деньги. Предлагались советы опытных и знающих людей. Они не вняли. Решили, что умнее всех и вот результат. Бардык до последнего дня своей жизни делал арбалеты, несмотря на то, что склад был уже давно завален готовой продукцией. Все верил, что маги с их, как он говорил, непотребными штучками сядут в лужу, а воины наконец поймут, что старый добрый арбалет никогда не подведет. Годовар оставляет детей полуголодными в надежде доделать свою магарету... Он вам не хвастался? Он уже который год строит магарету, которая сможет ездить... без магии. Представляете, что за монстр будет? Паровоз на улицах города. Грохот, лязг, пар, копоть! Но он упорствует и продолжает работы. Если бы не постоянная помощь клана, его дети уже давно были бы проданы в холопы какому-нибудь боярину.

Хм. Если Годовар действительно строит паровоз, то это мне не интересно, а вот если нечто иное... Признаюсь, были и у меня мысли попробовать как-то улучшить двигатель магареты, чтобы запас хода был побольше, но я их пока отложил до лучших времен. Правда, я думал как раз о чисто магическом источнике энергии, да и в механике не очень силен.

— Хорошо. Я верю, что делается все возможное. Однако мне нужен дом Бардыка, но поскольку я не имею гражданства Градорики...

— Вам лично(!) нужен? — перебил меня Олевар.

— Нет. Кому он будет принадлежать для меня не имеет значения. Главное, чтобы был свободный доступ ко входу в храм.

— В этом направлении уже ведется работа.

— Тогда почему же дом еще не куплен? Нет денег?

— Деньги есть, только...вы хорошо разбираетесь в торговле?

— М-м, не очень, скажу честно.

— В таком случае предоставьте мне(!) возможность решить самому когда и за какие деньги купить этот товар. Предвосхищая ваш вопрос поясню. Я жду, когда отпрыск Бардыка снизит цену до предела. Зачем покупать дорого, когда можно дешево? А он снизит непременно. По моим предположениям максимум через недельку.

— А если кто-то все же купит этот дом раньше вас?

— Не купит. Мои люди следят за этим.

— Хм. Что-то не видел я ваших людей, когда заходил пообщаться с орком.

— И не должны были. Вы ведь не покупали и не вели переговоров о покупке.

— Откуда вам это известно? Орк сказал?

— Он, скажем так, несколько не в курсе того, что от его дома отвращают нежелательных покупателей. Хоть и пара человек, но интересующиеся все-таки были. Мои люди не первый раз работают над подобными задачами и умеют быть незаметными для посторонних и княжеской стражи.

— Благодарю за подробные разъяснения. Где вы порекомендуете мне остановиться?

— Предлагаю в моем доме в качестве, допустим, моего партнера из Гоблери. Гостевых комнат у меня достаточно, а когда выкупим дом Бардыка, то можно будет переселиться и туда.

— Годится. Как вы намерены использовать дом в дальнейшем? Мне, как я уже говорил, он не нужен, и вам, судя по всему тоже...

— Время от времени некоторым членам моих поисковых отрядов требуется отдых между рейдами. Местные расходятся по семьям, а иногородние пока живут в гостиницах, что не очень удобно. Дом Бардыка достаточно просторный с большим складом и мастерской. Мастерская таковой и останется, а склад мы переоборудуем под тренировочный зал. Присматривать за всем этим хозяйством будет Годовар. Я уже с ним договорился. Его семейству дело тоже найдется — готовить, стирать, убирать. Без дела не останутся и без честно заработанных денег тоже.

— А нельзя ли поподробнее про поисковые отряды? — заинтересовался я.

Олевар не стал артачиться и таиться.

— Это не секрет. Многие и так знают. Я содержу несколько поисковых отрядов, которые проникают в аномальные зоны проклятых земель княжества Бахрийского. С моей стороны — снаряжение и компенсации родственникам в случае увечья или гибели члена отряда. С их стороны — добыча артефактов. За каждый я плачу хорошую и, главное, справедливую премию.

— Однако наверняка в вольных отрядах доходы выше...

— Как сказать. У них то густо, то пусто. К тому же для семейных важно знать, что родные не останутся без компенсации случись что. В вольных такого нет. Пропал и пропал. Редко, но бывает, когда выжившие соратники дают какие-нибудь деньги вдовам.

— Если можно, я бы хотел как-нибудь сходить в такой рейд.

— Почему же нет. Правда новичков со стороны, без рекомендаций и знакомств, берут редко, но мне не откажут. Когда желаете сходить в рейд?

— Сначала мне надо попасть в храм, сделать кое-что. Потом подготовиться... В общем, думаю, через пару месяцев я буду готов.

— Хорошо. Так и решим. Ну а сейчас время обеда. Пойдемте, я познакомлю вас с семейством.

При выходе из кабинета к нам подскочил парень под руку с... эльфийкой.

— Папа! Мы с Оксанимой собрались за покупками к свадьбе, ты не дашь нам свою магарету? Она попросторнее.

— Хорошо. Берите. А как же обед?

— Мы потом. Или в городе перекусим.

Парочка исчезла также стремительно, как и появилась, но я успел заметить явный интерес к свой персоне со стороны эльфийки. Она явно засекла метку и непременно растреплет о своем открытии другим эльфийкам. Вот же повезло мне так повезло. Редкость для эльфийки встретить подходящего партнера, к тому же не эльфа, а уж встретить еще одного меченого неэльфа и вовсе можно считать за чудо. Поэтому как бы ни было удобно пожить здесь, но придется искать иное пристанище.

— Извините, Олевар. К сожалению мои планы изменились и я вынужден буду уйти. После обеда. Нам пока не желательно видеться. Точнее, чтобы нас видели другие. В том числе и ваши домашние...

— Ты думаешь невестка расскажет о тебе кому-нибудь? Но зачем ей? — догадался о моих сомнениях Олевар.

— Есть одно обстоятельство, которое, скажем так, делает меня не совсем обычным(!) вашим партнером.

— Что ж. Если так...

Олевар вернулся в кабинет и не присаживаясь написал короткую записку на листке бумаги.

— Прошу, — подал он мне записку. — Здесь по адресу Водяной переулок восемнадцать в доходном доме есть небольшая квартирка о которой знают очень немногие. Передайте записку управдому и он вас поселит. Можете жить сколько понадобится. Там мы с вами сможем и встречаться.

Я искренне поблагодарил Олевара и после очень вкусного обеда ушел устраиваться на новом месте.

"Здравствуй, мама!

Пишу тебе из славного города Либедь, столицы не менее славной Градорики. Город красив своей своеобразной красотой. Дома, в основном, двух и трехэтажные, все с высоким крыльцом. Это, в основном, из-за снега, который зимой выпадает в больших количествах и может просто напросто засыпать вход. Но летом здесь так же тепло, как у нас в Вильдории.

Практика у меня проходит в целом хорошо, но не без сложностей. Встретила здесь подруг и одна из них, представляешь, видела недавно одного моего знакомого, с которым мы имели совместные дела еще в Вильдории. Воистину мир тесен! Правда, знакомый так спешил, что даже адреса своего не оставил, но я думаю, мы его непременно найдем и заставим отдать должок. Подруги обещали помочь.

А еще по городу ходят слухи, что боярышня Любовара чудом спаслась от лап грабителей и каким-то неведомым образом, якобы "эльфийской тропой", моментально перенеслась в Градорику. Ты не знаешь, что это за "эльфийские тропы"? Нам наставник ничего подобного не рассказывал.

Твоя любящая дочь..."

Глава 2

Квартирка на втором этаже доходного дома, которую мне предоставил Олевар была небольшой и несколько необжитой. Две комнаты, обставленные простой и функциональной мебелью: в спальне две кровати и столик между ними, в гостиной под хрустальной люстрой с шестью магическими светильниками, стилизованными под свечи, большой овальный стол и шесть мягких стульев вокруг. Возле окна два мягких кресла и над каждым свой магический светильник, конструктивно сочетающийся с люстрой. Кухня оборудована плитой и набором посуды. Туалет и душ сверкали новеньким оборудованием и чистотой.

Поскольку день был довольно напряженным, я быстро помылся, перекусил, разобрал первую попавшуюся кровать и залез под одеяло.

— Сплю на новом месте — приснись жених невесте, — приговаривала моя сестренка, располагаясь на ночь всякий раз в другом углу нашей не очень-то обширной квартирки. Игра у нее была такая. Все ее подружки тринадцати-четырнадцати лет одно время увлекались эдаким способом прозреть будущее и с замиранием сердца увидеть своего суженного-ряженного. Потом долго щебетали, обсуждая сны, и, до визга споря, кто же из приснившихся мужских образов есть тот самый единственный и неповторимый. Или во всяком случае — первый.

— Мужчинам, — сурово наставляла она меня, — следует говорить по другому: "На новом месте сплю — приснись невеста жениху!". Понял?

Ох, как же она злилась, когда я отмахивался от их деревенско-бабушкиной "магии", и отказывался тащиться в другой угол вместе с тюфяком и одеялом.

Усмехнувшись воспоминаниям, я иронично (первый раз в жизни, честное слово) пробормотал сестренкину формулу и привычно вошел в легкий транс, настроившись на полноценный отдых. Проанализировал события дня, отметил ошибки и правильные действия, наметил планы на завтра и не стал препятствовать соскальзыванию в обычный сон.

Никакой невесты я закономерно не увидел. Сон был вполне обычный даже рассказывать нечего — куски, фрагменты, непонятные разговоры. И на пятую ночь пребывания в гостеприимной квартирке Олевара все было как обычно.

Надо сказать, на улицу я практически не выходил. Продуктов на кухне в холодильном шкафу хватит на целый месяц, готовить я умею — не изыски ресторанные, но вкусно и питательно — так что выходить в люди надобности особой не было. Тем более, как я ни учил градориканский с помощью самых передовых методик, все равно практиковаться с незнакомыми людьми на уровне "моя твоя понимать нет" не очень хотелось. Помимо языка, за отсутствием под рукой мало мальски приличной лаборатории, тренировал концентрацию ауры и даже достиг некоторых успехов в управлении предметами на расстоянии до двух метров. Правда, подтащить не очень толстую и тяжелую книгу стоило половины накопленной энергии не очень емкого кристалла.

А вот на шестую ночь, когда сознание стало погружаться в дрему я вдруг... даже не услышал, а скорее почувствовал зов. Меня куда-то приглашали. Причем не грубо и нагло, а словно обратились с робкой просьбой придти и поговорить. Я решил откликнуться и тут же, словно только дожидаясь моего согласия, калейдоскоп осмысленных и не очень сонных сюжетов вдруг сменился небывало красивой картиной, трудно отличимой от реальности.

Я стоял на промежуточной террасе высокого холма, заросшего кустарником и полностью оплетенного вьющимися растениями с мелкими фиолетовыми цветами. Глубоко вниз до самой серебристой ленты реки спускались гигантскими ступенями еще несколько таких же террас. На противоположной стороне в небо вздымался точно такой же буйно зеленый холм. Вместе холмы и река производили впечатление горного каньона или стадиона с непропорционально узкой ареной и великанскими скамьями. Солнечные лучи сзади, пробиваясь через сплетение веток, листьев и цветов, ласково грели мою кожу, а теплый ветерок освежал влагой реки и нес пряный, но не удушливый, аромат.

Я был гол, как... сокол. То есть полностью и абсолютно. Ни единой тряпочки на теле. Но чувство полной открытости и незащищенности придавало полное отсутствие амулетов, с которыми я не привык расставаться даже в ванной. Хотя бы один са-а-а-а-амый маленький, са-а-а-а-амый слабенький, защитный амулетик где-нибудь затесался бы. Да хоть в заднице. Мысль поместить туда что-нибудь убойное или защитное ни разу не приходила мне в голову. Ну вот теперь пришла. А все потому, что даже медного колечка, с помощью которого мне удалось убить одного из грабителей в доме дедушки У, и с которым я никогда не расставался, словно с талисманом, приносящим удачу, и того на моем пальце не было. Как так можно жить?

Самое удивительное, несмотря на ощущение полной беззащитности, мне было хорошо и спокойно. Так хорошо, как нигде и никогда я до этого себя не чувствовал.

— Здравствуй, Гаррад! — услышал я, прямо до боли, знакомый мелодичный голос и только тогда заметил в двух шагах от меня также как и я полностью обнаженную Альмилиру.

Полулежа в траве на боку она опиралась на локоть правой руки, в левой держала соломинку и, задумчиво покусывая ее, с интересом смотрела на меня.

— Не удивляйся, что сразу не заметил меня! Я же по большей части эльфийка, а мы в естественной среде обитания прятаться умеем.

— Ага. В противном случае популяция ушастых не смогла бы достичь таких размеров, как сейчас.

— Да. Мы такие... животные. Нас веником под крыльцо не загонишь, — охотно поддержала девушка мой треп.

Мне было немного неловко под ее взглядом. Все же мы с ней ни разу. Ни-ни! Вот с теми, с кем мне уже доводилось делить постель, было бы проще, хотя казалось бы, что конструктивно нового можно увидеть у мужчины или женщины. В принципе ничего. Разве что калибр моего... хм... инструмента тесного общения. Признаюсь, не из дальнобойных. Однако я уже вышел из того возраста, когда это до слез волнует. Главное ведь искусство! А его по размерам не определишь. Так же как размером кисточки не измеришь талант художника.

Более сильный, нежели прежние, порыв ветра словно сдернул с девушки покров из теней листьев и солнце ярким прожектором, высветило соблазнительно прекрасную девичью фигуру. Мое тело, учитывая долгое воздержание, закономерно игнорировало панические команды мозга: "Фу! Место!! Лежать!!", — и мне пришлось резко присесть на корточки боком к эльфийке.

— Ты зря прячешь свою естественную реакцию, — Альмилира и не скрывала победной улыбки. — Скажу честно, хоть по мне и не видно так откровенно, но я тоже хочу тебя. Очень хочу. И даже не думаю о своем долге по продолжению рода, а, как говорят люди, просто по-бабьи хочу.

— Так ты для этого меня сюда пригласила? Так не терпится?!

— Да уж. Где уж нам уж выйти замуж? Нам уж замуж невтерпеж.

— Угу. Интересный у вас, эльфов, венчальный обряд. Во сне. Невесть где. Голыми и свободными, аки предки наши.

— Ну-у-у-у, когда предки людей висели на деревьях, зацепившись хвостами за ветки, эльфы уже имели продвинутую культуру и искусство, поэтому советую относиться к нашим ритуалам соответственно. А если без трепа... Да не закипай ты чайником на очаге! Не собиралась я оскорблять людей, тем более, что сама имею немалую долю человеческой крови. Просто нам надо поговорить. Это крайне важно.

— Поговорить. А в трактире что, мы не наговорились? И тебе не кажется странным результат нашего разговора?

— Что в нем странного? Да, я многое переосмыслила после него, но и ты пойми меня...

— Прежде всего пойми меня ты! — почти грубо прервал я девушку. — Через не слишком продолжительное время после разговора, меня вдруг "вежливо" приглашают в ДОК, там делают предложение, от которого невозможно отказаться, включают в команду для участия в сомнительной акции, инструктируют и на объекте чуть не убивают. Теперь и не выяснишь — действительно планировали убить или только попугать, но ждать и надеяться на второй исход как-то совсем не хотелось. Запись, кстати, я тебе прислал. Понравилась? А вот теперь думаю — не было ли все случившееся со мной комбинацией твоей мамаши, а то и твоей тоже, чтобы я прибежал к вам весь в соплях и слезах прятаться за ваши юбки, дабы злые дяди из ДОК дитя не обидели? — я говорил быстро и запальчиво, не давая себя перебить. — А Козельс между прочим не врал, когда предлагал защиту от тайной службы. Не знаю, что вы там про меня напридумывали, однако дыма без огня не бывает. Стало быть, есть от чего защищать, иначе не стал бы полковник так нагло врать. Не стал бы! Точно! Да и не врал он. Я бы заметил. Во всяком случае, он сам верил в то, что говорил. Искренне верил! Понимаешь?! Получается, ТС меня ловит неизвестно за что, теперь ДОК... Ну тот уже известно за что! А мне-то как дальше жить?! И о чем(!) с тобой после всего этого говорить? "Вернись, я все прощу"?

— Подожди, Рад! Поверь! Мы не имели никакого отношения к тому, что натворили в ДОК! Клянусь Великим Лесом!

К подобной клятве эльфы относятся очень трепетно и направо-налево ею не разбрасываются. Они скорее дадут себя убить, чем ее нарушат.

— Потом, Рад, ты ошибаешься. ТС тебя не ловит. Это я тебя искала. Не более того. Ты же понимаешь, что если бы ТС и в самом деле тебя искала, то непременно нашла бы.

— Вот как? — я не сдержал скепсиса. — А Силора? Будешь утверждать, что она студентка академии искусств? Погулять вышла и на меня наткнулась. "Ой, да тут какой-то мужчинка, который очень бы подошел некому капитану ТС Альмилире! А вдруг они еще и знакомы?!".

— Силора на тот момент была курсанткой профильного училища и получила учебное(!) задание найти по приметам человека. Всем выпускам в качестве дипломной работы дается подобное задание. В этот раз дали твои приметы. Ничего особенного. Пойми, Рад! ТС ты не нужен. Ты нужен мне и только мне.

— И мое княжество здесь не при чем?

— Для меня — нет.

— А для мамочки твоей?

Альмилира, наклонив голову, молчала и выводила замысловатые узоры на траве многострадальной соломинкой.

— Ну что молчишь? Значит я прав и твою маменьку интересует мое княжество. Может и ДОК оно интересует, раз вы, как ты утверждаешь, не имеете к их действиям никакого отношения?

— Рад. Место, где мы с тобой разговариваем, особенное. Оглянись. Правда красиво?

— Ты разговор в сторону не уводи...

— Я и не увожу, — мягко остановила меня Альмилира. — Я хочу кое-что для тебя прояснить. Здесь можно поговорить откровенно с человеком, с которым ты имеешь связь. Обряд с венком нас связал, поэтому наша встреча стала возможной. Но попасть сюда можно только самому. Без вещей и оружия. И... здесь невозможно солгать. Даже самому себе. Поэтому, в том числе, этот ритуал так редко используется.

— Ага. Значит солгать нельзя, — тут же понял я то, что хотела поведать мне Альмилира, — но можно промолчать. Так?

— Да. Так.

— Но и в молчании можно найти ответ на свой вопрос. Отсюда вывод. Твою мамочку интересует мое княжество. Зачем? Предупреждаю. Если ты по-прежнему будешь молчать, я просто уйду. Не вижу смысла торчать здесь и любоваться природой. Не скрою, действительно красивой.

— А где ты сейчас находишься?

— В столице Градорики Либеди на улице...

Вопрос был задан настолько равнодушно небрежным тоном, что я машинально чуть было не отбарабанил свой полный адрес, но вовремя заткнулся.

Альмилира грустно улыбнулась:

— Ну вот и ты молчишь. От меня требуешь откровенности, а сам?

— Для меня это вопрос выживания, а в моем вопросе что такого важного для выживания твоей матери или тебя?

— Хорошо, — внезапно решилась девушка. — Я тебе отвечу. Моя мать, Варраика зи Ликель герцогиня Лихфас, помимо того, что является руководителем тайной службы, Великая Мать эльфийского Леса. И интересы Леса для нее крайне важны. С помощью нашего брака она хотела усилить влияние Леса, расширив его границы за счет Леса в твоем княжестве. Подожди! Не перебивай! Разумеется, чтобы включить его в состав существующего, надо сначала очистить и для этого она готова не пожалеть ни денег, ни своего влияния. Причем никакого вмешательства в управление княжеством не предполагалось с самого начала...

— Вот как? А как же ваши эльфийские законы? Я правлю княжеством, ты — мной, а тобой — твоя мать. Так что ли? Именно об этом я тебе и говорил при нашей встрече. Свое мнение я не поменял и повторю еще раз. Не будет этого! Пусть у меня так и останется осколок княжества, но ничьей марионеткой, даже любимой девушки, я не буду ни-ко-гда!!

— Я знаю. Я много думала после нашей встречи. Действительно много. Для меня формально выйти замуж по человеческим законам, а подчиняться эльфийским, тоже неприемлемо. Я не смогу лгать своему мужу.

— Если не ошибаюсь, профессиональный сотрудник вашей службы должен уметь лгать с самым искренним лицом.

— Но только не в этом месте. Здесь это невозможно. Не веришь? Попробуй.

Я и попробовал. Не преднамеренно. Всего лишь хотел ей сказать, дескать, верю-верю, хотя на самом деле, несмотря на то, что ее аура подтверждала правдивость слов, я все-таки в глубине души не мог поверить Альмилире. И ничего-то у меня не получилось. Язык словно прилип к зубам и категорически отказывался ворочаться. Причем никакого воздействия со стороны на свою ауру я не заметил.

Аура! Вот именно, что аура! Раньше я, скажем так, понимал ее кусками и обрывками. За деревьями не видел леса. В моей голове не складывалась целостная картина взаимодействия и взаимовлияния частей. И только в эту самую минуту я сообразил, что уж очень свободно читаю ауру девушки. Буквально влет. Будто наконец-то свершилось качественное изменение моего восприятия и понимания. Здесь явно не прошло даром наше общение с Лю, мои героические усилия понять и почувствовать, что меняется в ауре в результате того или иного воздействия или повреждения тела. Да и то, что я постоянно волей-неволей вижу ауру каждого встречного-поперечного тоже сказалось. Мозг не прекращал работу, совершенствуя навык жреца. Он подспудно сравнивал, анализировал, находил сходства и различия, строил образ ауры нормального человека (эльфа, орка, гоблина) в состоянии покоя, чтобы, ориентируясь на него, выявлять отклонения. Теперь же, в этом странном сне, аура девушки стала для меня удивительно прозрачна и понятна. Мне больше не требовалась длительная дешифровка, чтобы интерпретировать ту или иную цветовую окраску, структуру и особенности развития или деформаций разных участков, точнее, блоков, отвечающих за функционирование и взаимосвязь органов. В том числе и нервной сети, объединяющей и согласующей все системы организма.

Что самое удивительное — мне теперь стало кристально ясно, как маг концентрирует магию, строит из той же концентрированной магии структуры и затем наполняет их энергией действия. Чтобы не вдаваться в тонкости, скажу просто — у каждого человека есть нечто подобное миниатюрному концентратору магии. Тому самому, с которым я познакомился в храме. В отличие от храмового концентратора в живом существе есть еще один, дополнительный, довесок, который, словно блок управления, заведует формированием магических структур и распределением сконцентрированной энергии. Концентратор и блок управления так тесно сплетены, что оторвать их друг от друга можно только чисто умозрительно, а действуют они как единое целое. У Альмилиры, например, такой концентратор был развит довольно слабо, но гораздо лучше, чем у основной массы населения, пренебрегающей целенаправленными тренировками, однако и ей далеко до преодоления барьера в восприятии энергий. Правда, если долго тренироваться, то можно достигнуть впечатляющих результатов, разве что... никому это теперь не нужно. Лично я тоже сомневаюсь: а нужно ли мне это? То есть, раз уж так сложилось, я буду продолжать развивать новые умения, но спроси подавляющее большинство магов — надо ли им десятилетиями тренироваться, чтобы научиться видеть одновременно в оптическом и магическом диапазонах, читать и понимать ауру людей? Уверен, все — может быть, за исключением эмпатов-целителей — скажут: "Нет! На кой мне это нужно? Какая будет польза? В денежном выражении в смысле.".

Жрецы, похоже, нашли способ преодолеть барьер путем погружения более-менее подготовленных адептов в большой концентратор храма, пытаясь скачком перевести адепта на следующую ступень развития его внутреннего концентратора. Правда, думаю, самой важной частью предварительной подготовки была все-таки тренировка блока управления, поскольку, скорее всего, причиной гибели многих адептов была неспособность справится с резко усилившимся потоком магической энергией. Внутренний концентратор по принципу подобия очень быстро приходил в соответствие с эталоном — храмовым концентратором — и начинал пропускать через блок управления на порядок больший, чем тот привык, поток магической энергии. Ее надо быстро перенаправить или хотя бы заблокировать. Выход всего один — как можно быстрее подтянуть управление до уровня концентратора. Стресс и шок могут поспособствовать, а могут и... нет. В последнем случае — смерть или безумие.

Гю-юрю, кстати, специально была разработана для гармоничного развития адепта и подготовки его к предстоящему испытанию. Главное, тренировки самоконтроля, способности к быстрому, почти мгновенному, переключению внимания и умению держать в фокусе наблюдения как можно больше объектов.

Вспоминая встречи с людьми, только сейчас убедился, что теперь для меня стали хрустально прозрачными почти все процессы проистекающие в их аурах. В свое время я их просто запоминал, не понимая, по привычке запоминать все необходимое для последующего анализа или тренировки. Как например, запомнил в деталях ауру полковника Козельса. Убеждая Альмилиру в том, что полковник не лгал, я непроизвольно в данный момент основывался на результатах дешифровки его ауры, хотя во время самого разговора ориентировался на те навыки, которым нас обучили в актерской мастерской.

В общем, то ли стресс от разговора сказался, то ли эльфийская магия поспособствовала, то ли кризис назрел... не могу сказать.

— Что? Не получается? — съехидничала Альмилира. — Теперь веришь мне?

— Верю. Так что же тебе на самом деле от меня надо?

Девушка вздохнула, немного помолчала и стала говорить так, словно только что, здесь и сейчас, наконец-то, разобралась в самой себе и это ее несказанно удивило:

— Когда я говорила тебе, что хочу... быть с тобой. Просто с тобой, как с человеком, а не князем, я не лгала. В первую очередь сама себе. И это для меня самой крайне удивительно. Да... — неуверенно продолжила она тише, говоря скорее для себя, чем для меня. — Действительно. Хочу! И хочу быть рядом. Хочу, чтобы смотрел на меня с любовью, с нежностью. Чтобы обнимал и целовал. Детей от тебя хочу. Заботиться о тебе хочу.

Я оторопел от потока откровенных слов, которые даже в воображении не мог представить себе.

— Альмилира! Очнись! Что с тобой?! Посмотри внимательно! Ты ни с кем меня не спутала? Я не утонченно изысканный эльф. Я даже по человеческим меркам далеко не красавец...

— Да мне плевать, — просто и без дипломатических изысков ответила Альмилра. — Я только что осознала, что... люблю тебя. Понимаешь? Люблю! Конкретного Гаррада, а не абстрактного идеального партнера. Сколько раз я себе внушала, что моя свадьба это не более, чем долг перед родом, но сейчас поняла, что лгала самой себе. А ты? Любишь?

И тут я со всей очевидностью понял, что тоже... не знаю как назвать это чувство, может и впрямь любовь, но как проверить — любовь или простое вожделение дурманит мне голову, заставляет страстно мечтать обнять и слиться с девушкой в одно целое, чтобы никогда не разделяться. А ее взгляд? Взгляд любящей женщины. Он не может лгать! И это самое прекрасное на свете. Ради него хочется совершать безумства, сворачивать горы и бросать под ноги любимой цветы... всей планеты.

Нет. Наверняка, я чувствую по отношению к Альмилире нечто большее, чем простое физиологическое влечение и... да пожалуй хватит изворачиваться и пытаться за потоком псевдоумных слов скрыть правду от самого себя. Люблю!

— Не надо. Не говори! — глаза девушки засияли искренней радостью. — Я все поняла.

А что же Любовара? Ведь я не сомневался в искренности собственных чувств к ней. Неужели возможно любить сразу двух... М-да. Если уж не лгать, то не лгать до конца. Возможно ли любить сразу трех(!) девушек? Как-то это все сложно. Неопределенно. И надежной формулы для вычисления нет под рукой... Вот же задачка с тремя неизвестными.

— Кх-м... — прокаркался я, — ну я не знаю, что сказать. С одной стороны... эта...м-м-м-м... ты мне определенно нравишься, а с другой... Это наверное сложный ритуал и энергозатратный.

Знаю-знаю. Мы, мужчины, в подобных ситуациях чаще всего способны говорить исключительно банальности, а то и откровенные глупости. За ними мы прячем свое мальчишеское смущение. Пытаемся скрыть застенчивость и боязнь отказа. Тоже мне! Нашел самый животрепещущий вопрос эпохи. Вон он! Животрепещет... ниже талии. Однако Альмилира, улыбнувшись, ответила серьезно, но с долей лукавства:

— Да, Гаррад. Ты не потерял свою исследовательскую хватку. Все понял и по полочкам разложил. Так и есть. Знал бы ты сколько гектаров великого леса отдали свои силы и сколько лет придется все восстанавливать после нашего разговора!

— И все ради того, чтобы перекинуться парой слов? Может проще и дешевле было бы заказать разговор по магической связи?

Я был не только удивлен, но и встревожен. Для нашей встречи задействованы очень большие силы. Но для какой цели тратятся ресурсы? Не верю, что просто поболтать и признаться друг другу в любви. Ну не вижу я приемлемого решения проблемы, как ни крути. Девушка явно не пойдет против сородичей — сожрут и не подавятся, а первой к разделу с ножом и вилкой прибежит ее матушка. Я тоже не собираюсь отступать от своих принципов.

— По связи действительно дешевле, — согласилась моя невеста. — Вот только насчет проще как-то не складывается. Ты ведь так и не сказал, где тебя найти. Может скажешь, и поговорим вживую? — я отрицательно покачал головой. — Ну вот видишь? — печально сказала Альмилира. — Вживую ты никак не хочешь со мной говорить. Боишься. Поэтому приходится во сне...

— И все же. Ты хочешь за меня замуж из-за княжества?

— Неправильно поставлен вопрос. Я уже честно сказала и тебе, и себе — я тебя люблю и хочу быть с тобой. Замужество — это юридическое оформление сложившихся отношений. В конце концов, это тоже сейчас поняла, я готова быть с тобой без этих ненужных ритуалов. Когда мы с тобой встретились, я знать не знала ни о каком княжестве. Вам, людям, не понять, что означает притяжение идеального партнера. Сила притяжения бывает разной, но в любом случае она означает возможность зачатия ребенка. Для расы эльфов это крайне важно. А в случае идеального партнера, когда сила притяжения максимальна, как и вероятность зачатия, брак практически неизбежен. На то, чтобы он свершился, направляются все доступные ресурсы эльфийского сообщества и не важно при этом, кто партнер — князь или нищий бродяга, эльф, человек или орк. Причем, заметь, речь идет о физическом и духовном единении партнеров, а не о юридической процедуре. Последняя всего лишь узаконивает имущественные права супругов и их детей. И главное во всем этом именно духовное единство. Если хотя бы один из партнеров не имеет достаточно сильного желания иметь ребенка, ничего не получится. Поэтому бессмысленно принуждать кого-либо, можно, используя притяжение, добиться того, чтобы партнер был всегда рядом, а там уже осторожно и терпеливо достигать любви и согласия. На это иногда уходят годы... десятилетия. Я тебе это рассказываю так подробно для того, чтобы ты знал из первых рук, как строятся взаимоотношения у нас и не пользовался сомнительными источниками. Наболтают порой такое, что мы предстаем чуть ли не рабовладелицами. А это далеко не так. Я ответила на твой вопрос? Теперь моя очередь. Ты любишь эту варварку? Любовару?

— Я не знаю. Честно, не знаю. Мне казалось, что да. Люблю. Но после того как она...

— Я понимаю, — к моему удивлению Альмилира не стала закатывать сцен ревности и говорила немного холодно и отстраненно, будто решала задачу по анализу ситуации. — Мужчины-люди полигамны. Кобели, проще говоря. Я это могу понять и принять. Умом. Сердцу все равно очень сложно смириться. Чувствам не прикажешь. Но я стараюсь. Ты знаешь, я тут подумала. Времени у меня было много... Мы, эльфы, неправильно воспитываем наших детей. Мы с детства внушаем девочкам, что они обязаны только властвовать, а мальчикам, что их доля — беспрекословное подчинение. В результате, в нашем совете хранителей остались одни женщины, а мужчин-воинов становится все меньше. Девушки, которые потаенно мечтали бы спрятаться за широкую спину мужчин, начинают считать себя неполноценными. Внутренний конфликт приводит к болезням, нервным срывам и бесплодию. Самое страшное то, что многие старшие эльфийки, в том числе и моя мать, все понимают, но, к сожалению, ничего менять не хотят. Точно также, как я сейчас с тобой. Разумом принимаю, а сердцем — нет. Долгая жизнь — это не только благо, но и проклятие нашего народа. Мы не умеем быстро перестраиваться и вовремя отбрасывать отжившие традиции и правила. Это сильно мешает. Понимаешь? Я действительно уже п-о-ч-т-и готова выйти за тебя замуж по вашим, людским правилам. Но, скажу честно, а здесь иначе невозможно, на самом деле п-о-к-а к такому шагу не готова. Мне нужно еще время. Вот видишь какую философию я тут перед тобой развернула?

Это не сон. Это бред какой-то. Альмилира! Просит! Отсрочки! Соображение в пользу бреда мне кажутся все более основательными.

— Альмилира, — как можно мягче начал говорить я. — Но ведь ты же понимаешь, что матушка твоя с тебя не слезет, пока не добьется своего. Она ведь прежде всего политик, а потом твоя мать. И что за жизнь у нас с тобой получится? Да и ДОК меня в покое не оставит. Кстати, ты не знаешь, что им-то от меня надо было?

— Прости, Рад. Я не могу тебе ответить. Это служебная информация. Единственно могу сказать — твое княжество. Понимаешь, насколько мне известно, согласно древнего договора между Вильдорией и Градорикой, княжество Бахрийское остается практически в двойном подчинении, но в составе Вильдории. В случае отсутствия наследников мужского пола, княжество переходит целиком и полностью под юрисдикцию Вильдории. Однако, если будет доказано преднамеренное убийство или хотя бы участие королевских служб в убийстве правителя или его наследника, то наоборот, переходит к Градорике. Не все так ужасно, как кажется. Тайные службы обеих государств так пристально следят друг за другом, что за тысячу лет практически не было случаев странной гибели князей Бахрийских. Большинство умерли естественной смертью от старости в своих постелях. Единственный случай, не вписывающийся в общую картину, несчастный случай с твоим отцом. Однако за все время со дня его смерти никто так и не смог доказать, что это был не несчастный случай.

— Так чего же меня не придушили в юном возрасте, а только сейчас начали устраивать провокации?

— Как специалист скажу, что тому, за кем приглядывает... нет, не следит, а именно приглядывает, могущественная тайная служба, очень трудно устроить "несчастный" случай. А тебе и не требовалось. По всем расчетам ты не смог бы выкупить залог и земли естественным образом отошли бы короне Вильдории. А ты выкупил. Как тебе удалось, до сих пор никто не знает. Мне не расскажешь? Очень интересно.

— Скажем так, участие в некоторых коммерческих проектах. Больше не скажу. Прости.

— Ну что ж с тобой сделаешь.

— И все же. Тысячу лет государства грызутся за мое несчастное княжество. Сколько поколений сменилось...

— По человеческим понятиям много, по эльфийским и гномьим не очень-то...

— И тем не менее. Что в моих землях такого? Особенного? Вроде ни золота, ни драгоценных камней нет. Ну разве что в горах на западе. На границе с Гиспаром. Так и то толком ничего не известно...

— Когда-то через земли княжества шел основной поток грузов с запада на восток и с севера на юг. Дороги в обход до сих пор существенно увеличивают затраты на перевозки и не позволяют вовремя доставлять некоторые товары с ограниченным сроком годности.

— Так что же купцы не скинулись, да не очистили земли?

— Здесь тоже не все так просто. Градорика не позволяет своим купцам вкладывать деньги в этот проект, поскольку не желает усиления роли Вильдории, и делает все возможное, чтобы торговцы стран запада тоже не участвовали в этом деле. Вильдория же... Знаешь сколько по предварительным подсчетам требуется золота?

— Знаю. Около двадцати пяти тысяч.

— И это только по предварительным подсчетам. Хуже всего, что реальных цифр не знает никто. Экспедиции, снаряженные короной, либо не возвращались, либо возвращались далеко не в полном составе. То есть возвращались единицы, которые кроме предельно опасных тварей и странного магического фона ни о чем толком сказать не могли. Охотники, таскающие из аномалии артефакты, скрываются от нашего внимания, а если и удается выйти на контакт, ничего не рассказывают... Да, Гаррад! Да! Врать не буду. Их и пытали, и подвергали воздействию эмпатов-целителей, специализирующихся на проблемах головного мозга. У всех словно блок какой-то стоит — они либо умирают, либо сходят с ума. Теперь представляешь, как можно в точности рассчитать потребность в людях, вооружении, снаряжении, магической поддержке?

Альмилира, сидя, потянулась, прогнулась, непроизвольно (или как раз специально) выпятив свою грудь совершенной формы. Потом резко выдохнула и деловито сказала:

— Ну ладно, чего мы все о политике, да о политике. Давай хоть на природу посмотрим, полюбуемся.

Она стала вставать, машинально протянув мне руку. Я столь же машинально подал свою и помог даме подняться. В момент касания по мне словно волна приятного холодка пробежала от пяток до макушки, потом холодок сменился жаром, побежавшим вниз и застрявшим на уровне... той головы, которой ни в коем случае не следует доверять управление телом.

Альмилиру словно мощной магией притянуло ко мне. Мы стиснули друг друга в объятиях так, будто расцепиться — это погибнуть ужасной смертью на радость злых сил. Дальнейшее потом всплывало в памяти несвязными фрагментами, каждый из которых остро напоминал о пережитом, буквально неземном, наслаждении. Сколь раз я достиг бурной разрядки — не помню. Не считал. Сколько раз Альмилира... точно больше, чем я, а сколько именно, даже не представляю. Мы отдыхали потом снова сцеплялись, как два голодных тигра. Единственно, косулями на пиру хищников мы друг для друга представали по-очереди. До полного изнеможения дошли тоже практически одновременно.

— Ох... Ра-а-а-ад!!.. Как же... было... хорошо-о-о-о-о!.. А тебе? — бессильно откинувшись на шелковистую траву и бурно дыша спросила невеста.

— Ва...аха..ва-ах...схити...тельно! — дыша словно астматик перед смертью, честно ответил я.

— Ну вот... а ты жениться на... мне... не... хотел!

— Так... я по-прежнему... не собираюсь...

Я услышал глубокий-глубокий, со всхлипом, вздох. Увидел круглые от бешеной ярости глаза девушки:

— Ах, ты к-коб-бель!! — почувствовал яростный толчок в бок и... рухнул на что-то твердое.

Я сидел на полу, куда свалился с кровати, в спальне квартиры Олевара и никак не мог отдышаться. В предрассветных сумерках мое ложе выглядело так, будто стая бешеных от голода обезьян делали на нем последний банан. Но что меня поразило больше всего — на простынях не было ни капли спермы. Что такое подростковые поллюции мне пришлось узнать в свое время, когда я утром краснее рака, искупавшегося в крутом кипятке, бежал к корыту застирывать последствия. Здесь же практически ни-че-го, хотя организм однозначно извещал — на новые постельные подвиги он не способен категорически. Десяток самых умелых и красивых жриц любви могут попытаться применить на мне все свое искусство — ничего-то у них не получится.

И что это было? Как назвать такой сон? Кошмаром? Или нирваной?

Диалог — наверняка можно отнести к кошмарам. Сплошной бред — ты меня любишь? А ее? Любишь? А ту черненькую (зелененькую, светленькую)? Любишь! И вывод — ка-а-а-абе-е-е-ель!

Зато финальную часть... хм... ну никак не кошмар. Такое и в реальности я не прочь бы пережить. Тем более, в отличие от тех снов, где Альмилира мне приказывала записываться в рабы, в этом — приказывал я. Как приговаривал один мой приятель: "Что бы ты ни говорила, а все равно я буду сверху!". Надо признать, что иногда, конечно, и Альмилира была сверху, но... с моего позволения...

Я посмотрел на постель и... решил больше не ложиться. Второго такого сна я, боюсь, пережить бы не смог. Да и вообще, больше в эту кровать я не лягу. На коврике в коридоре, на кухне, да хоть в туалете, где угодно буду спать или не спать вовсе, но только не на этом траходроме. Во всяком случае три дня точно... а потом можно и повторить.

Глава 3

Слоистый рассветный туман серым полупрозрачным покрывалом поднимался над идеально круглой поляной в глубине Великого леса Вильдории, скрывая до времени бриллианты росы на шелковистой, словно идеально подстриженной, траве и цветах. Вокруг плотной стеной сплетались ветви колючих кустарников и деревьев, а по периметру росли необычные, красивые цветы, формой напоминающие лилии, однако огромных, просто гигантских, размеров. Всего их было пять. К этому моменту четыре из них повернулись бутоном в сторону поляны и начали медленно, словно нехотя, раскрываться, одновременно меняя форму.

Внутри раскрывающихся бутонов, как в удобных гамаках, возлежали женщины. Наконец цветы завершили трансформацию и преобразовались в своеобразные кресла. Женщины зашевелились, пробуждаясь от транса, стали потягиваться и разминаться.

— Т-твою ж Вел-ликую М-ма-а-а-ать! — прохрипела, почти прокаркала, одна из них. — Ка-а-а-ак она, нах, развела нас, девочки, нах! Как новобранцев, нах! Я ей, сапаратамбуркилопожоре, припомню, нах!!

— Ага! — поддержала ее другая и тоненьким голоском передразнила: — "Девочки, всего лишь продление метки на три года. Она его коснется и все! Дайте только время, а то во время призыва он убегал от нее, как от бешеной собаки. Коснется и все!".

— Вот-вот, — подхватила первая. — Точняк, Мать, Хранитель торговли и внешних связей. Коснулась, нах! Так, нах, коснулась... чтоб я так касалась мужиков каждую ночь, нах!

Не всем на поляне нравилось слушать из уст утонченно красивой эльфийки подобные выражения.

— Мать, Хранитель воинов, соблаговолите оставить казарменные выражения. Уши круглеют! Где вы их набрались? У орков, что ли? — поморщилась Мать, Хранитель науки и культуры.

— А что орки, нах? Бравые ребята. Говорят, нах, что думают, и не сюсюкают. А ты что же, не веришь, нах, что Варраика, Великая Мать, нас подставила, нах?

— Не верю. Думаю, она и сама не предполагала такого финала. Иначе, наверняка, предпочла бы оставить все, как есть... а впрочем... может и не предпочла. Все таки стать хотя бы бабушкой будущей Повелительницы всех Великих лесов континента — зеленая мечта почти всех эльфиек. Вы бы, подруги, отказались? Ее дочь по молодости и глупости еще не знает и не понимает, что произошло, но мамаша быстро просветит и тогда голыми руками их не возьмешь.

— А с чего вы решили, что родится девочка? — задумчиво спросила последняя участница ритуала, Мать, Хранитель природы.

— Не девочка?! А кто-о-о-о?!! — с неподдельным изумлением спросила Мать, Хранитель воинов, забыв даже добавить по своему обыкновению парочку ругательств.

— Мальчик, например, — все также задумчиво ответила Мать, Хранитель природы.

— Мальчик повелитель?! Ты, нах, явно с елки рухнула...

— Прекратите мне тыкать! — вспылила вдруг Мать, Хранитель природы. — Маска бравого вояки, своего в шишку, уже смотрю намертво приросла к вам. Вы способны хотя бы на совете не играть перед нами эту глупую роль?!

— Способна, — буркнула воительница. — Но, твою ж великую мать! — противореча сама себе с жаром воскликнула эльфийка. — Вдумайтесь, девочки! Тыщу лет мы жили без повелительниц, а тем более — повелителей! И неплохо жили! Совет Великих матерей Великих лесов континента без повелительницы не может собраться уже столько же лет! И что? Мы хуже живем?!

— Может и хуже! — твердо возразила Мать, Хранитель науки и культуры. — Да не может, а точно. Достоверно известно, что количество и площадь Великих Лесов неуклонно сокращается, как и численность эльфов. Я считаю слияние Альмилиры и... — эльфийка немного запнулась, не желая напоминать, в том числе и самой себе, о человеке, — ее партнера при проведении древнего ритуала соединения далеких влюбленных знаком судьбы. Ничто в мире не происходит просто так. Значит то, что случилось, было угодно Великому лесу. Кто знает, может быть ребенок, зачатый в этот самый день с помощью древнего ритуала, призван объединить Великий лес и вернуть былую славу нашей расы. Стыдно сказать. Мы интригуем и боремся даже друг с другом. Великий лес Вильдории строит козни Великому лесу Гоблери, а тот в свою очередь натравливает варваров на Великий лес Гиспара и Франки... Великие Матери служат людским и гоблинским монархам, сотрудничают с орочьими вождями и царями гномов! Повелительница...

— Повелительница, говоришь? — с медоточивой улыбкой прервала ее пылкую речь Мать, Хранитель торговли и внешних связей. — А если все-таки не Повелительница, а... Повелитель? Тогда снова в совет проникнут мужчины, а мы все прекрасно знаем их агрессивность и необузданность. Они же как дети. Все привыкли решать с помощью силы.

— Чушь! Все это чушь! Какие, нах, мужчины в совете! Но проблема обозначена правильно. Нам, нах, не нужны ни повелители, ни повелительницы! Вдумайтесь еще в один момент, — воительница выдержала внушительную паузу. — Кто отец будущего ребенка?! Кто?! Чеп-ло-век. Понимаете? Не эльф! Значит, и ребенок родится тоже не чистокровным эльфом.

— Обычно это не имеет значения... — неуверенно попыталась возразить Мать, Хранитель природы.

— Но обстоятельства в этот раз необычные. Нам надо что-то решать. Лично я, кроме радикального, иных решений не вижу.

— То есть, пока ребенок не родился, вы предлагаете... М-да. Потом сделать это будет крайне сложно. Наш народ нас не поймет. Все эльфы жизнь положат и за ребенка, и за его родителей, кто бы они ни были, — холодно высказалась Мать, Хранитель науки и культуры.

— Вот именно! — со значением сказала воительница. — Мы должны решать сейчас, пока не стало поздно.

— Значит Альмилира и... ее партнер должны уйти под корни? — спросила Мать, Хранитель природы, посмотрела по-очереди на каждую подругу, но ни с кем не встретилась взглядом. — Вы же понимаете? Если Варраика узнает, она же за дочку нам всем глотку перегрызет!

— Это если узнает, — мрачно буркнула воительница. — Ну что? Голосуем? Пока не поздно. Лично я — "за".

После некоторого колебания решение подтвердили остальные, кроме хранительницы науки и культуры.

— Большинством голосов решение принято, — подытожила воительница. — Устранение Альмилиры я беру на себя. С человеком, думаю, трудностей не будет, поэтому я предлагаю назначить ответственной Мать, Хранителя торговли и внешних связей.

— И все-таки я считаю, что мы совершаем ошибку. Я изучала архивы и лучше всех присутствующих знаю историю. Вас не удивляет, почему мы называемся несколько странно? Например — Мать, Хранитель природы. Почему не хранительница? Да потому, что когда-то большинство в совете составляли мужчины...

— Ой, да, нах, знаем мы все это... — ответила воительница. — Блюстители традиций скорее, нах, под корни сами лягут, чем изменят хоть букву. Нам-то что с этого?

— Ладно. Видимо, убедить никого не получится.

— Не получится, — кивнула головой воительница.

Ломать голову над тем, где мне спать следующую ночь, не пришлось. Пришел посыльный от Олевара, передал ключи и заверил, что с покупкой дома все в порядке, формальности завершены и дом в моем полном распоряжении. Даже после переезда семейство Годовара мешать мне не будет. Как это будет реализовано практически, посыльный не знал. Я предположил, что Годовару дадут четкие инструкции не препятствовать моим делам, но все оказалось проще. В доме, несмотря на выданные ключи, меня дожидался доверенный гном из команды Олевара, который открыл мне двери, провел по всему дому, складам и мастерской и напоследок показал двухкомнатные апартаменты, отгороженные временной стеной от остальных помещений. В дальней от входа даже была предусмотрена выгородка для туалета и душа. Тесновато, конечно, и звукоизоляция, скажем так, почти напрочь отсутствует, однако ж мне не балы здесь устраивать.

— Эти комнаты целиком и полностью ваши, ньор, — сказал он на хорошем вильдорском. — Если потребуется еще, мы отгородим. Договоренность с Годоваром есть. Он также извещен о вашем статусе фактического владельца. Его семья будет жить на правах управляющих и прислуги. Их все устраивает.

— Мне хватит двух комнат. Надеюсь... э-э-э...

— Вход в храм в той, что окнами во двор, — понял мои затруднения гном. — Хочу предупредить, что за домом по распоряжению Олевара будут постоянно присматривать пара-тройка крепких парней. Они постараются делать свое дело незаметно, но если вы что-то увидите, немедленно известите меня. Я — начальник охраны ньора Олевара и... брат-хранитель, как вы надеюсь уже поняли.

— Благодарю, я понял, но-о-о... не лишним будет присмотр? Не привлечет ли ненужное внимание к дому?

— Здесь негласная охрана — это норма. Район не очень благополучный — контролируется бандами. Они постоянно лезут на чужие территории, но и на своей стараются по максимуму выдоить жителей. Княжеская стража появляется здесь редко, а с тех пор как в верхах началась нешуточная грызня за власть, так и вовсе никого не увидишь. Жильцы побогаче нанимают охрану, чаще всего из членов банды, контролирующей свой район. Это фактически их сумма откупных. да и пришлых гастролеров охрана с удовольствием отваживает. Прежний владелец не имел средств для найма охранников, а может не считал нужным. По непроверенным слухам он сам состоял в одной из банд. Имейте ввиду, о смене владельца скоро станет известно всем заинтересованным лицам. "Гости" будут обязательно. Именно поэтому семью Годовара будем переселять не ранее, чем через неделю, а то и две. Не беспокойтесь. Мои ребята быстро объяснят, что здесь им ловить нечего.

Вход в храм оказался в подполе. Крышка люка располагалась у окна таким образом, что увидеть ее с улицы или, при должной осторожности, конечно, заметить уход в подвал было практически невозможно.

Бытовые мелочи, типа простой кровати, шкафа, стола и стульев, небольшой магической плитки и скромного набора кухонной посуды, меня не волновали, поэтому не тратя времени на детальный осмотр я открыл люк и по лестнице спустился в подвал. Гном вдруг заерзал и обратился ко мне с невинной просьбой разрешить поприсутствовать при открытии входа в храм. Все бы ничего. Я уже привык к тому, как на меня реагируют хранители, и насколько им интересно все связанное с храмом, но аура гнома высветила не совсем... точнее, совсем не те чувства, что транслировали в свое время гоблины. Доверенный Олевара при внешней невозмутимости буквально полыхал азартом охотника, настигающего заманчивую дичь. Что для него может быть дичью? Не храм явно. Гном должен знать, что сам по себе он мало интересен — есть подземные лабиринты и покрасивее. Значит, что остается? Ценности храма: золото, артефакты и книги. Примерно то, что сейчас таскают группы охотников из аномальных зон княжества бахрийского и других мест, оставшихся после грандиозной войны. Аура гнома, кроме прочего, подсказала мне, что он, если не маг, то подмастерье точно. Раньше, пока был жив прежний хранитель, проникнуть в лабиринт гном не мог, да и сынок-орк тоже не стал бы пускать в свой дом кого попало. Кроме того, гном должен был предполагать наличие магических и механических ловушек, которые могли сработать при открытии входа и, если не убить посторонних, то качественно завалить туннель.

Другой вопрос, доверенный сотрудник действует по указке Олевара или сам по себе? Пока ответа у меня нет. Тем не менее, прятаться от наблюдения я не посчитал нужным. Если очень захочется, то всегда можно продолбить дыру и проникнуть в храм, в котором, по моим расчетам, золота быть не должно. Искать есть смысл не в общедоступных храмах, известных хранителям, а в секретных филиалах. Секретные на то и секретные, чтобы не нуждаться в дополнительном присмотре со стороны хранителей. Однако они об этом не знают. И немногочисленные жрецы, не имея доступа к знаниям главного храма, тоже знать об этом не могут.

Спустившись в подвал, я обнаружил в нем обычные полки с различными соленьями, маринованными овощами, компотами и вареньями в пыльных банках (и это предусмотрели), хлам в виде старых бочек и ведер в углу. Как раз за небольшим завалом и скрывался ход в храм. В дополнении ко всему я без труда обнаружил в магическом диапазоне... целых четыре довольно дорогих записывающих артефакта, хитро спрятанных за охлаждающими магемами. Цель их размещения в столь малоинтересном месте очевидна — зафиксировать каждое мое движение по открыванию входа. Не будь у меня развитой способности видеть одновременно в двух диапазонах вполне мог и не заметить.

Ну что ж, ребята. С вами мы разберемся потом. Смотрите, учитесь, открывайте. В лабиринт столицы Вильдории можно проникнуть вообще ничего не взламывая — заходи и гуляй. Очень оно помогло горе-исследователям? Здесь, уверен, будет не проще. А если какая ловушка со временем поломалась, так я всегда смогу ее починить, а то и усовершенствовать. Мне, как жрецу, ничего не грозит. В каждой есть обязательный блок распознавания своих, а уж верховный жрец может в любом храме ходить где хочет.

С помощью услужливого гнома я разобрал завал и осмотрел магический замок. Энергия в накопителе давно иссякла, а линии подпитки я почему-то не обнаружил. Разбираться придется внутри, а в данный момент я использовал свой накопитель и активировал замок. Но открыл не сразу. Сначала устроил маленькое представление для будущих зрителей. Им же будет не интересно, если все пройдет настолько просто и банально. Поэтому мне пришлось пару минут постоять изображая вход в транс, затем внимательно оглядеться по сторонам, "не заметив" артефакты записи, потом — также "в трансе" — пройтись по подвалу в разных местах, то поглаживая штукатурку, то, тщательно отмерив, нажимая в причудливой последовательности участки стены. При этом я старательно "прятал" свои действия от гнома. Наконец, прошел к двери в лабиринт и только тогда отрыл.

С глухим шорохом часть пола и стены провалилась внутрь, образовав некрутой наклонный пандус.

Гном, умоляюще посмотрел на меня:

— Можно мне с вами, ньор?! Я вам помогу. Вдруг там завалы или еще что? Мы, гномы, в подземельях и в горах как дома...

— Нет. Нельзя. Это очень опасно. Прошло много лет — ловушки могут быть повреждены.

Гном не стал признаваться в магических умениях, поклонился и молча отошел в сторонку. По его лицу ничего невозможно было прочесть, но аура передала мне его уверенность в том, что для прохода я ему уже не нужен. Однако и избавляться от меня доверенный явно не собирался, надеясь, вероятно, на то, что я сам приведу его к золоту или, во всяком случае, не помешаю.

Я прошел внутрь и закрыл за собой проход. К сожалению, недееспособными оказались не только ловушки, но и все оборудование и механизмы храма. Даже призраков-стражей не было. Не было и освещения, пришлось сразу активировать фонарь. Причина же оказалась довольно банальной и ожидаемой — не функционировал храмовый концентратор магии. К нему первому я и направил стопы свои. Предварительно по привычке огляделся, но ничего заслуживающего внимания ни в магическом, ни в оптическом диапазоне не обнаружил. Разве что в районе входа мелькнуло что-то, но я решил — либо мне просто показалось, либо это был остаточный фон энергии запирающего механизма.

На место я пришел довольно быстро. Привык уже в вильдорском лабиринте, а этот был вполне себе типовой. Да и зачем мудрить, когда реальным лабиринтом храмовый комплекс делали перегородки, в случайном порядке перекрывающие входы по командам центра управления. Кстати, любой жрец мог при необходимости поднять любую перегородку на время, необходимое для прохода. Однако, насколько мне известно, такой необходимости, как правило, не возникало. Зная хорошо дорогу, можно легко обойти препятствие. Поэтому я уверенно пришел в нужное место за минимально необходимое время. По дороге отметил множество структур ловушек, но опять же без капли энергии.

Повреждения концентратора, к счастью, оказались совсем небольшими. Однако сами по себе служили хорошим показателем того, как долго может работать техника, в том числе и магическая, без присмотра специалистов. Даже если ее функционирование рассчитано на века и тысячелетия. Небольшая (метров пятнадцать длиной и с полметра шириной в самой широкой части) трещина в колодце концентратора и храм превратился в обычное пыльное, грязное и душное подземелье.

Мне пришлось опустошить почти все накопители, заделывая трещину. Для этого понадобилось вспомнить лекцию об артефактах, применяющихся в шахтах для добычи руды, лабораторную работу по конструированию древних метателей камней и амулетов плавления породы. Камень я добыл, расширив одну из технологических ниш. Транспортировал его с помощью еще одного амулета левитации, который, правда, был когда-то разработан, но реально не использовался из-за дороговизны подобного перемещения не очень ценных грузов. Труд людей-откатчиков ценился многократно ниже и даже затраты на установку рельсовых путей для вагонеток окупались довольно быстро.

В концентраторе я не стал ничего менять, хотя мысли об усовершенствовании уже давно бродили в голове, но в данной ситуации рисковать и экспериментировать я не стал. После того, как магическая энергия, к немалой моей радости, хлынула потоком по проторенным путям, мне еще долго пришлось бегать по лабиринту, ремонтируя пути поступления энергии и поврежденные контуры. Начал, разумеется, с портала и, когда таблица доступных порталов заиграла живыми огнями, я вздохнул с облегчением и с резко возросшим трудовым энтузиазмом занялся ловушками, добавив в каждом коридоре по парочке своих.

Время под землей бежит незаметно, поэтому точно определить, сколько часов я занимался важными делами, не удалось, только сосущий голод подсказал — очень и очень долго. Пол-суток минимум.

Ск-р-р-р-р-рррррррррррр... Бу-у-ум!!

Скрежет камня и глухой удар в прежде абсолютной тишине вогнал мое бешено застучавшее сердце в пятки. Изо всех сил преодолевая тягучий сироп воздуха, я стремительно развернулся назад в сторону странного шума, готовый реагировать на любую угрозу.

Привык как-то к тишине лабиринта. Когда рубил и таскал камни для заделки концентратора, шума и пыли, конечно, хватало, но потом-то ему неоткуда было взяться. Магический ремонт и установка новых ловушек — дело по-сути вполне себе бесшумное, а тут вдруг внезапный скрежет и удар за спиной.

На меня весело щерился неровностями камня... тупик. Это оказывается заработал механизм перекрытия ходов, а грохот — результат недостаточной очистки от многовековой пыли и грязи направляющих и роликов. Что поделаешь? Первое срабатывание за столько-то лет. Очищающие контуры уже принялись за работу и скоро отполируют все движущиеся части до первозданного состояния и тогда многотонные двери, замаскированные под куски скал будут открываться и закрываться практически бесшумно, однако первое срабатывание есть первое срабатывание.

С облегчением выдохнув, я задумался над решением нелегкой задачи — вернуться в столицу Градорики и съесть баночку-другую солений в кладовке или перейти сразу в Вильдорию под крылышко гоблинов-хранителей. Второй вариант победил со значительным перевесом. Во-первых, я уже от нетерпения и так был на пределе, не зная что случилось с дедушкой У, Лю, Дином и бабушкой после моего ухода. Не повредили ли чем моей семье, хотя вроде не должны бы? Во-вторых, готовили у гоблинов изумительно вкусно. Если вспомнить курочку в соевом соусе со специями и...

Не в силах больше терпеть нешуточные муки я, поднимая клубы пыли, которую еще не успели убрать контуры-уборщики и задевая стены извилистых ходов, рванул со всей возможной скоростью в сторону портала. Нетерпеливо ткнул в строчку вильдорского храма и метнулся в радужную пленку проема.

Сад дедушки У только-только начинал купаться в первых лучах светила, поблескивая радугой драгоценных камней утренней росы. Получается, я провел под землей почти сутки. Одна-а-а-ако. Конечно же после тяжелой работы есть захотелось не меньше, чем трем оголодавшим тиграм. Поэтому первым делом решил тихо пробраться на кухню и чем-нибудь перекусить, пока все спят.

Планы мои воплотились в реальность... но не совсем так, как я их наметил. В коридоре на меня налетел вихрь, каковой взметнулся мне на шею, стальной хваткой обхватил ногами мой торс и, перемежая счастливый смех слезами и всхлипываниями, защебетал без остановки:

— Ра!! Я знала, что ты живой! Что ты вернешься! А тут ввалились эти люди. Кричали. Требовали выдать тебя. Мне было так больно от их ярости. Хорошо меня уже научили закрываться. Раньше нельзя было, надо было дар развивать, а теперь стало можно и меня научили. Я бы не пережила, если бы не умела закрываться. Мы им говорим, что не знаем, где ты. Ушел вчера и не вернулся, а они не верили. Именем короля все облазили, все перевернули. Тебя не нашли. Вход тоже не нашли. Ушли такие злы-ы-ы-ы-ые! А ты хорошо себя чувствуешь? Ты не ранен? Давай я тебя полечу. Я уже могу. После третьего курса у нас только практика. Два года. Наставники говорят, что у меня очень хорошо получается. Говорят, что я будущее светило. А это ведь ты мне помогал, когда рассказывал что видишь в ауре. Мне так легко после этого было понимать, что происходит с больными, так легко... Ты не ранен? А есть хочешь? Давай я тебя покормлю...

Стоило мне сказать, что очень хочу есть, как необременительная тяжесть девушки исчезла вместе с самой девушкой, а на кухне послышался негромкий шум посуды.

Уфффффффф! Я дома. А ведь действительно! Дома! Во всяком случае, ощущение родного обиталища было настолько ярким, словно я действительно вернулся в семью после долгой разлуки.

Глава 4

За ранним завтраком я рассказал семейству гоблинов все, что со мной произошло в Градорике. Не рассказал единственно о том, как я там оказался, но с меня и не требовали пояснений — жрецы имеют свои секреты и лезть в них хранителям неуместно. Однако, обиду на поведение Любовары бабушка Сон совершенно не поддержала, неожиданно заслужив от Лю яростный взгляд:

— Думаю, ты зря на девушку обижаешься, — рассудительно отметила бабушка. — Может быть она совсем и не при чем. Мелко как-то, не похоже на то, какой ты ее описал. Это ведь могла быть инициатива ее охраны. Им же могло придти в голову вступиться таким образом за ее честь. Они же не могли знать, что между вами произошло, а потому решить, что какой-то простолюдин вел себя с боярышней совершенно неподобающим образом. Для того, чтобы поставить хама на место вовсе необязательно спрашивать разрешения у хозяйки. Впрочем, не так уж и давно ты ее знаешь, а она тогда нуждалась в твоей помощи. Значит, может быть и сама науськала свою охрану. Не знаю.

— Наверняка, это она приказала, — горячо вмешалась Лю. — Мне она сразу не понравилась! Фифа неотесанная!

— Тише-тише, Лю! Что ты так ополчилась на варварку? Ты же ее совсем не знаешь, — немного притушил страсти глава семейства. — Или, когда она была у нас в доме, ты что-то в ней нехорошее почувствовала? Ничего такого? Ну вот. Будь сдержаннее, Лю. А то можно подумать, что... ты понимаешь... — Лю стала немного зеленее (люди в таком случае краснеют) и отвернулась. — Ты мне лучше вот что скажи, Ра, — сосредоточился на мне хранитель. — Ты ведь не обладаешь чувствительностью внучки, чтобы с ходу определить, что за человек перед тобой, может, ты ошибаешься насчет того гнома?

— Я бы и хотел ошибиться, но скорее всего — нет. Не ошибся.

— К сожалению, случаются и в самых крепких кланах предатели и отступники. Природу человека не переделаешь, а золото всегда привлекает нестойких. Но за Олевара, тем не менее, я готов поручиться. Клан знает его много лет. Были времена, когда он мог буквально озолотиться, если бы вышел из клана, но не сделал этого. Если посчитать, торговец принес клану гораздо больше, чем получил от него, — задумчиво помолчав, ювелир медленно произнес: — Значит, гном хочет золота. Не он первый. Пусть попробует найти. Вдруг ему повезет. Тогда мы золото отберем, а его самого... к-хм... уберем.

Старый ювелир прищурил и без того узкие глаза и всмотрелся в пустой угол, будто там стоял пресловутый гном и надо было срочно решить, как лучше разделать его тушку. У меня и самого мороз по коже пробежал. Такой взгляд был как-то у дедушки У, когда я в первый раз смог его достать в тренировочном бою. Дескать, кто посмел?! Мне показалось, что сейчас меня будут хладнокровно убивать, но мастер только усмехнулся и уважительно поклонился. Однако, гному кланяться он явно не собирается.

Поговорили немного и моих планах. В первую очередь я собирался навестить родных. Давно пора, а то в первый год-полтора работы во дворце просто некогда было — надо было показать товар лицом, что я умею и поменьше бегать за советами к Трумару. Потом учеба в актерской мастерской, потом злосчастный поход в лабиринт... Если быть честным с самим собой, время навестить всегда можно найти, но не очень то хотелось из столичной жизни возвращаться в нищее прошлое. Казалось, будто стоит мне вернуться домой я там так и останусь и вместо работы магом буду продолжать стирку, глажку уборку за нищенские медяки.

Затем после посещения родных следует плотно заняться связующими амулетами (были кое-какие мысли) и магией порталов. Дедушка У внес свои коррективы, обрисовав печальное положение с производством артефактов.

Если со стиральными баками и амулетами чистоты все было в порядке — производство расширялось, в разных государствах создавались совместные компании, доходы росли не по дням, а по часам — то с соединяющими амулетами возникла напряженная ситуация. Всем так понравились демонстрационные модели, что выстроилась немалая очередь желающих купить их за любые деньги. Причем далеко не только ювелиров — областей применения уже столько напридумывали, что я и в самых смелых фантазиях вообразить не мог. Проблема заключалась в том, что привлечение магов к копированию практически ничего не дало. Я могу сколько угодно гладить себя по макушке, ласково приговаривая: "Какой ты умный, Гаррад! Сумел скопировать такой сложный амулет, как Звезда магистра, за сравнительно короткий срок.", — но делу это помогало мало. Месяц труда квалифицированного мага для производства одного единственного амулета делал его по цене прямо-таки брильянтовым. И ничего поделать невозможно, поскольку копировать приходится сравнительно небольшими кусками, рассматривая и запоминая каждый во всех подробностях. Мой копир во дворце работал просто потому, что несложные магемы можно было видеть практически с любой точки — они представляли собой фактически плоскую, а иногда даже одномерную структуру. Перенести ее через зеркальный преобразователь в другой материальный объект достаточно просто. И то возникали ошибки. К тому же при копировании не учитывались особенности материала приемника, который физически не мог быть идеальной копией материала источника. Правда, как брага у старого пьяницы, у меня в голове бродила одна мысль, но оценить, насколько она бредовая, без экспериментов довольно сложно. На лекциях по алхимии нам рассказывали об опытах по выращиванию кристаллов. В том числе и для создания амулетов. Однако, насколько мне известно, широкого распространения технология не получила. То ли из-за сложности и дороговизны, то ли из-за отсутствия устойчивого спроса. Во всяком случае, ювелиры, как подтвердил и дедушка У, работают только с природными камнями, поскольку покупатели, а это, в основном, аристократы считают плебейством носить украшения из искусственных материалов. Такая же ситуация и с амулетами. В общем мысль была такая — выращивать кристалл вместе с магемами по образцу. Получится или нет сказать сейчас невозможно, но мне кажется — в этом что-то есть. А будет ли результат — покажут эксперименты.

В завершение разговора ювелир помялся, сходил куда-то и вернулся, держа в руках письмо:

— Тут три дня назад курьер доставил нам письмо для тебя. Как мы ни отрицали, что ты живешь здесь, он именем короля потребовал проставить магическую метку в получении. Сказал, будто и по другим вероятным адресам разосланы аналогичные послания. Прости, но мы вскрыли, — немного смущенно пояснил он. — Нам надо было знать о чем там пишут, а тебя не было... Ну вот и открыли. Мы не знаем можно ли верить тому, что там написали. Может ловушка?

"Гарраду зи Сонтез, князю Бахрийскому.

Ваше сиятельство! Настоящим уведомляем Вас о награждении знаком "Защитник короны" четвертой степени за заслуги перед отечеством в деле ликвидации опасной банды, промышлявшей разбоем и насилием под прикрытием коварного отступника полковника Козельса, каковой при задержании оказал сопротивление и был убит.

Заслуженная Вами награда будет вручена тотчас по прибытии Вашего сиятельства в центральный офис департамента по адресу в столице Вильдории: тупик Литейщиков, дом номер четыре, парадный подъезд, — в любое удобное Вам время."

Внизу змеилась замысловатая закорючка директора ДОК, заверенная большой и красивой печатью с красочной иллюзией знака департамента — щит, на котором секира, на лезвии которой в свою очередь корона. У службы охраны правопорядка знаком являлись две скрещенные алебарды. Тайная служба знака как такового не имела, а если и имела, то... тайный. Иначе, что за тайная служба, агентов которой можно определить просто по магическому жетону-удостоверению. При необходимости они имели при себе либо знак ДОК, либо СОПП, а представлялись исключительно на словах. Но это исключительно на словах и при острой необходимости.

Значит ли это, что мой шантаж сработал, записи попали по назначению и ДОК прекратил преследование? Альмилира во сне говорила про интерес к княжеству со стороны Градорики. Стало быть, тихо ликвидировать угрозу в моем лице и подгрести под себя земли княжества короне не удалось и теперь она всеми силами будет делать вид, будто произошла досадная случайность, во всем виноват козел Козельс, а его величество озабочено исключительно моим благополучием. Но может быть все ровно наоборот и меня ждет банальная ловушка. Даже если я не приду за наградой, то осторожность вполне могу потерять. Тут-то меня и — цап-царап. Думаю, лучше всего будет вести себя так, словно никакого письма не было, а охота за моей головой по-прежнему ведется с неослабевающей силой.

Мои мысли подтвердил и дедушка У, сообщив о том, что за домом ведется негласное наблюдение. Опыт клана в конспирации позволил ему быстро вычислить агентов, предупредить хранителей и домочадцев и продолжать делать вид, будто о слежке никто знать не знает ведать не ведает.

Два дня я отдыхал, не выходя из дома, а на третий ранним утром в дом ввалилась галдящая толпа гоблинов со щетками, скребками, ведрами и тряпками. Они пооткрывали окна и двери, чтобы агентам ДОК не пришлось напрягаться, гадая, чем они там заняты, с песнями на гоблинском и шутками принялись наводить лоск как снаружи, так и внутри. Через час, закончив операцию, улыбаясь до ушей, кланяясь и благодаря хозяев, также толпой вывалились на улицу и ушли.

То, что пришло их одиннадцать, а ушло двенадцать, мог бы заметить какой-нибудь добросовестный агент, но и тот вряд ли запомнил их лица. Это если наблюдал гоблин. Для прочих рас — все они были на одно лицо.

А еще через час в сторону городка Новая Бахра, новой столицы княжества Бахрийского, выехала магарета, за рулем которой сидел щеголевато одетый гоблин-водитель, а на заднем сидении вальяжно развалился пожилой ньор, одетый, несмотря на жаркую погоду, в черный костюм тонкой шерсти, белую крахмальную рубашку с кружевным воротом, застегнутую на все пуговицы и высокую лаковую шляпу-цилиндр. Пышный не то бант, не то галстук — последний писк умирающей от ужаса моды — заколотый булавкой с крупным брильянтом черным клубком змей топорщился на груди. Собственно и прочих финтифлюшек на господине надето было не мало. Только простенькое медное колечко на пальце несколько портило общее впечатление богатства и роскоши. Но подобное чудачество было в порядке вещей и никто не стал бы на это обращать внимания. Особенно на господина, способного спокойно потратить десяток другой зарядов довольно емких и дорогих кристаллов на путешествие в магарете на дальнее расстояние. Путешествие в наемной карете, не говоря уж о дилижансе или, страшно представить, на паровике, обошлось бы раз в десять дешевле. Правда, по скорости все эти виды транспорта уступали магарете, но не так уж и много. Впрочем, этот аппарат, видимо скоростной, индивидуальной сборки или экспериментальный, буквально летел по дороге со скоростью тридцать — тридцать пять километров в час и к вечеру обещал быть в конечной точке своего маршрута.

Путешествие прошло спокойно и даже скучно. Думать мне никто не запрещал, но лаборатории рядом не было, а производить вычисления только в уме довольно напряженно и малопродуктивно. Ход у магареты хоть и мягкий, благодаря рессорам и магической компенсации, но все же покачивание на неровностях дороги и притормаживания на поворотах кроме непонятных кракозябр ничего иного черкать на бумаге категорически не позволяли.

В мой родной городок — столицу нынешнего княжества мы въехали без всякой помпы, хотя местные мальчишки, не избалованные видом дорогущей техники, считали своим долгом некоторое время сопровождать наш выезд, однако поспорить быстротой ног с магическим двигателем никак не могли. Неизменно побеждал двигатель, наглядно доказывая преимущества прогресса перед патриархальной мускульной силой.

К нашему дворцу, уменьшенной копии княжеской резиденции в прежней столице, двухэтажному зданию с колоннадой, внутренней стороной дуги обращенной к воротам, я подъезжал с нескрываемым волнением и даже рад был некоторой задержке перед фигурными кованными воротами, за которыми просматривался небольшой ухоженный парк, пересеченный множеством ровных дорожек, посыпанных свежим песком. Мне нужно было время, чтобы придти в себя.

— Что угодно ньору? — поинтересовался здоровенный пожилой привратник, по виду отставной сержант пехоты.

— Я хотел бы встретиться с хозяевами данного имения. У меня есть сведения и предложения, которые наверняка заинтересуют их светлости. Мое имя барон Вардикор, — не захотел я раскрывать своего инкогнито, справедливо полагая, что мое родовое гнездо не оставят без внимания.

— Без доклада не велено пускать, — совершенно не впечатлился моим титулом привратник. — Извольте подождать.

По его сигналу к воротам подбежал парень, выслушал распоряжение и со всех ног понесся к дому. Привратник остался на месте и казалось бы лениво ждал, но я не сомневался в его готовности мгновенно перейти к действию в случае нужды.

Разрешение было получено, ворота мягко, без скрипа, распахнулись и мы подъехали к крыльцу. Дверцу мне открыл старый дворецкий, который еще моего отца катал на плечах. Я чуть не ляпнул: "Здравствуй, Вис!", — но вовремя одумался и с достоинством вышел из магареты. Дворецкий пристально всмотрелся в мое лицо и в его глазах что-то мелькнуло. А может мне просто показалось? Во всяком случае, вид полнейшей невозмутимости и чопорного достоинства не изменился ни на йоту. Он слегка поклонился и предложил следовать за ним в дом.

Приняли меня в малой гостиной, интерьер которой не изменился с тех пор, как я в ней резвился. Не было только одной из парных напольных ваз. Еще бы! Момент, когда я с разбегу врезался в нее и разбил запомнился на всю жизнь. Главное, меня никто не ругал и не пытался вогнать мудрость в голову мальчишки через задницу, но глаза матери полные слез и страшного беспокойства за меня намертво впечатались в память. Очень не хочется еще раз увидеть такой ее взгляд.

Мать вышла вместе с сестренкой и двумя телохранителями. Одобряю. Мало ли что за хлыщ приехал — осторожность отнюдь не помешает. Дворецкий тоже не стал выходить.

А какая же у меня матушка красавица! Женщина-аристократка, гордо стоящая передо мной, была совершенно не похожа на исхудавшую бедно одетую прачку с темными кругами под глазами, задавленную тяжелой работой, болезнью и постоянной заботой о двух детях, которых надо чем-то кормить и во что-то одевать, а денег нет и не предвидится.

Сестренка и вовсе меня поразила. Во-первых, она выросла и стала на голову меня выше. Во-вторых, проказливый сорванец исчез и вместо него появилась воспитанная барышня, готовая прямо хоть сейчас на бал в королевский дворец. Подозреваю, что уже не один сынок соседей потерял сон и аппетит.

— Что вам угодно, ньор? — довольно холодно произнесла мать.

Не узнала. Странное чувство обиды охватило меня. Логика говорит — ты же приложил все усилия, чтобы тебя не узнала даже родная мать, вот и радуйся. Все получилось! Но все равно, видимо, подспудно я был уверен, что мать узнает меня в любом обличьи.

— Я бы хотел переговорить с вами наедине. Поверьте, речь идет о важных вещах.

— Говорите здесь. У меня нет секретов от моих телохранителей.

М-да. Задачка. Сам же хвалил за осторожность и сам же пытаюсь нарушить рекомендации. Не раскрываться же. Даже намек и тот может вызвать бурную реакцию, которую практически невозможно будет скрыть от прислуги. А прислуга, как я на себе узнал, имеет уши и глаза почище квалифицированного шпиона. При этом в отличие от шпиона еще и болтливый язык.

Мое затруднение неожиданно для меня разрешил дворецкий.

— Ньора, если вам угодно будет выслушать мое мнение, то я рекомендовал бы сделать так, как просит барон. В крайнем случае, я могу остаться и некоторое время побыть в качестве телохранителя.

Матушка внимательно посмотрела на по-прежнему невозмутимого Виса и подала знак телохранителям. Как только за ними закрылась дверь она холодно потребовала объяснений:

— Что это значит, Вис? Неужели наш гость уже успел завоевать твое расположение?

— Мама... — прервала сестренка намечающуюся бурю, — это же... Гаррад! Наш Гаррад!! Брат! Он наконец-то приехал!

Взвизгнув, она стремительно бросилась мне на шею, как в прежние времена. Правда, сегодня повиснуть на мне у нее не получилось. Ох и выросла же кобылица, как сказал бы наш садовник! Скорее получилось бы у меня, но вешаться на шею девушкам я все-таки не привык.

— Сынок?! — все еще не веря своим глазам, прошептала мать. — Радик!! Это же ты!

В общем, выпутаться из объятий и тщательно стереть следы слез мне удалось не скоро. Больше всего меня поразило поведение нашего старого дворецкого. Вис стоял все такой же чопорный и невозмутимый, а по щекам его катились крупные слезы, которые он и не думал вытирать.

— Я вас сразу узнал, молодой ньор. Мне сердце подсказало. Я ведь еще вашего дедушку помню шалопаем-мальчишкой. Ваша семья для меня столько сделала, а сколько потратили на мое омоложение. Лучших эмпатов-целителей приглашали. Да и вас, молодой ньор, я столько раз на плечах катал, что узнаю под любой личиной.

— Так ты поэтому удалил охранников, Вис? Ты сразу узнал Гаррада? А почему же не сказал? — спросила мать. Ее понять можно — радость встречи никак не способствовала аналитической работе разума.

— Разумеется, узнал сразу. Однако, если ньору надо было представиться кем-то другим, то у него для этого наверняка есть все основания и не мое дело решать за него, как лучше предстать перед родными. А то что-то много крутится вокруг дома всяких странных персон. Если позволите, я пойду распоряжусь насчет обеда. Что мне сказать если спросят? Многозначительно молчать тоже не лучшая идея — еще напридумывают невесть что. Потом ни в чем убедить будет невозможно.

— Говори, что ньор барон встречался с князем в столице и привез известия о нем. А еще скажи, что барон хочет купить некоторые семейные артефакты и за ценой не постоит, — проинструктировал я.

— Сынок, ты хочешь дать нам еще денег, но-о-о... мы же не потратили те, что ты давал нам раньше? И доход, хоть небольшой, но поступает регулярно...

— Я дам распоряжение банку перечислять на ваш счет пятнадцать процентов от моих доходов. Простите, я мог бы и больше, но надо копить на очистку наших земель...

— Я все понимаю, сынок. Поэтому считаю, что не стоит тебе перечислять нам какие-то деньги. Нам хватит.

— Нет не хватит. Мелькире, сестренке, пора поступать в училище. Там надо будет где-то жить, и не в халупе, одеваться и питаться, как княгине, а не как бедной прачке. Разговор окончен. Я так решил!

— Ну весь в деда. Такой же упрямый, — вздохнула мать и мне показалось с затаенной гордостью.

— Так что, Вис, говори всем то, что я сказал. Так и радость княгинь будет оправдана и деньги в доме тоже.

Дворецкий, поклонился, заверил, что все будет в лучшем виде, вышел и мы остались одни. Естественно, мне не дали ни секунды передышки, потребовав рассказать все и первым делом для чего весь этот маскарад.

— Вот такие вот дела, — закончил я повествование опустив некоторые подробности. Известие о том, что их сын и брат теперь довольно богат и продолжает наращивать благосостояние семьи, порадовало близких, однако невеста-эльфийка вызвала неоднозначную реакцию. Сестренка недоумевала: какого рожна братцу надо, когда красавица аристократка, дочь герцогини, очень и очень влиятельной фигуры, чуть ли не сама вешается на шею? Правда, с чисто женской последовательностью тут же заявила, что жениться мне надо на всех трех девушках. И пусть две из них вроде как замуж за меня не собираются, по мнению сестренки никуда они от меня все равно не денутся.

А мать восприняла очень настороженно известие о помолвке с эльфийкой.

— Сынок. Тебе следует знать, что доля эльфийской крови есть и в тебе. В роду не принято вспоминать об этом, но твой далекий предок взял замуж девушку эльфийку, дочь Великой матери Великого леса, расположенного на территории княжества. Там, где теперь битые земли. Однако по его настоянию обряд бракосочетания проводился не в храме Творца, а... в храме Силы. Были такие когда-то давно, пока постепенно власть над душами людей не перехватили служители Творца. Согласно обряду, твоя далекая прапрабабка не могла жить по законам эльфов и стала номинально считаться человеком. Она с этим согласилась, но когда умер ее муж, она дождалась, когда сын твердо станет на ноги и ушла в лес. С тех пор никто ее не видел. А вот пойдет ли твоя Альмилира на такое и будет ли иметь такую же силу обряд в храме Творца. Не могу сказать. Не знаю.

— Мама. Я тебе обещаю! Эльфийской свадьбы не будет! Я не уверен, что у нас может что-то получиться, даже если Альмилира согласится на обряд по человеческим законам. У нее властный и жесткий характер. Я тоже на подарок. Ты же знаешь.

— Да уж! Мне ли не знать, — мать с сестренкой синхронно и даже как-то одинаково усмехнулись. — Мягкий и уступчивый мальчишка на самом деле способен переупрямить самого упертого осла... ладно-ладно. Не обижайся. Я шучу. Ты, сынок, настоящий князь. Это было видно чуть ли не с младенчества. В принципиальных вопросах всегда стоял насмерть. Я даже боялась, что у тебя не хватит гибкости и дипломатичности, которые также нужны правителю, как храбрость и уверенность в себе. Но одним качеством ты, к счастью, обладаешь в полной мере, — она широко улыбнулась. — Актерским мастерством! Надо же! Родная мать не узнала сына под личиной!

Дома я прожил два дня и на третий рано утром уехал обратно. Слишком уж тяжело и для меня и для моих близких было играть роль чужого человека, да и мысли крутились в голове, не давая толком спать. Надо было попробовать реализовать идею со связью, задействовать алхимическую лабораторию для копирования шаблонов моих разработок, надо было разбираться дальше с телепортацией — очень уж мне понравилась возможность ускользать из ловушек так, что никто понять не может, куда я делся. Потом надо бы все-таки сходить с охотниками Олевара своими глазами посмотреть, что творится на моих землях... и много чего еще.

Со связью вопрос решился на удивление быстро. А чего там особенного? Дунул-плюнул и готово. Для меня — гениального мага всех времен и народов — это не задача, а так, мелочь. Структура-то известна давным-давно. Построить усилитель-передатчик в недрах лабиринта и пробивай сигнал на дальность до...

На самом деле я восемь суток, не вылезая, забывая есть и спать, бился над задачей. Ох не даром нам целый семестр вдалбливали такой совершенно "посторонний", абсолютно немагический курс, как психофизика. Оказывается ее законы (кто бы мог подумать?) справедливы и для магических конструкций. Хотя, если подумать, магической энергией управляет именно живой разум. Следовательно, законы, которым подвластен он, есть и законы магии... А может все ровно наоборот и первична как раз магия, выстроившая сама себе управляющий центр в виде мозга живого существа? Но это все к философам.

Для меня важно то, что с магической связью ситуация складывалась в точности, как с человеческим ухом и источником звука. Чтобы ухо восприняло звук, как вдвое более громкий, источнику следует повысить мощность сигнала... в четыре раза. То же самое и с дальностью, чтобы повысить дальность вдвое, надо увеличить мощность в четыре раза, чтобы втрое — в девять... и так далее. Чтобы мне поговорить с кем-нибудь за сто пятьдесят километров мне надо "всего лишь" сделать браслет, который облепить емкими накопителями и использовать всего-то на три минуты разговора, затем менять камни или долго заряжать встроенные. Вот когда я дошел до понимания этого момента, тогда тут же и понял — мои предшественники отнюдь не дураки, не видящие очевидного, а использование ретрансляторов — суровая необходимость, а не способ надуть щеки и выкачать с людей побольше денег, за кратенькую беседу.

На шестой день злобного биения собственной бестолковой головой об стену и почти вызревшего убеждения, что я — никчемный тупица, Брог и Хрыск, словно две няньки, трясущиеся над убогим дитём, предложили отвлечься, передохнуть и заняться чем-нибудь другим. Я и занялся. Порталами. А мысли, где-то глубоко в подсознании, все крутились и крутились вокруг проблемы связи и докрутились.

В общем, не вдаваясь в детали, можно представить себе связь, как обмен сообщениями через очень и очень миниатюрный портал... х-м... прям-таки порталик или портачок... нет, лучше микропортал. Через что там переносится материя, энергия, магия и много чего еще я так и не разобрался. К сожалению, и жрецы тоже не знали, открыв принцип перемещения фактически случайно. Два стеллажа храмовой библиотеки, до верха которых надо карабкаться по длинной лестнице, забиты книгами с самыми экзотическими теориями наподобие: "Теории двойников из множественных сопряженных миров, имеющих смещенные друг относительно друга пространственные координаты". Или "Сверхтонкие нити магической вселенной, пронизывающие мир насквозь, движение вдоль коих происходит без затрат времени". Или совсем уж мозголомных "Принципов подобия коагуляционных структур над— и подпространственной матрицы многомерного континуума метамагической вселенной". На мой взгляд, поизгалялись маги. Оттянулись от души. Даже не интересно кого из авторов в конце концов признали самым умным.

Для меня главное, что все работает, а система создателя Звезды Магистра, Иохима, позволяет втиснуть все необходимое в сравнительно небольшой камень, который легко вставить в перстень и добавить небольшой накопитель. Зачем большой, когда речь идет о микропорталах, где не требуется обрамлять здоровенную арку контурами и подавать на них большой поток энергии для перетаскивания больших объемов вещества? Расчеты показывают: доля энергии для реализации самого контакта настолько незначительна, что ею можно пренебречь. Единственная тонкость здесь заключается в том, что в отличие от обычных амулетов связи, в которых больше энергии тратит тот, кто связывается — в этом случае принимающий может слышать передающего даже при практически пустых накопителях — в моих амулетах оба портала и в том и в другом перстне будут тратить одинаковое количество магии.

Правда от идеи с перстнем пришлось пока отказаться — не смог придумать, как хранить все номера для связи. Почему именно номера? Хранить образы тоже можно, но каким образом... вот именно! образом! немаг сможет передать этот самый образ из своей головы в амулет. Да и маг тоже вынужден будет все равно использовать дополнительный амулет, откуда вытаскивать все картинки подряд, пока не найдется подходящая. Короче говоря, мне пришла в голову мысль присобачить каждому владельцу моих переговорных амулетов свой цифровой номер. То есть конечно же, не бегать с ведерком клея и лепить на спину людям цифры. И не заталкивать самих людей в ячейки с номерами в артефакт... Никакой клоунады и ужасов — просто свободному номеру присвоить точку привязки микропортала нового амулета и имя владельца. За этой мыслью потянулась другая — хранить список где-нибудь в одном месте. Там, где его можно спокойно пополнять и делать доступным сразу всем владельцам амулетов. То есть сознательно добавил дополнительное промежуточное звено. И совсем даже не с целью организовать подслушивание... во всяком случае сегодня. Таким образом, один амулет связывался с другим через посредника, который по расчетам может держать сколько угодно открытых микропорталов, благо энергии в его распоряжении благодаря храмовому концентратору сколько угодно. Разобраться бы еще с динамическими порталами, не требующими заранее установленной привязки в точке прибытия. Но эта задача... эх-х-х... опять откладывается на потом.

Распознавание хозяина амулета связи сделал по принципу... амулета молнии. То есть по основным комплексным признакам ауры. При этом активировать связь и вызвать кого-либо на переговоры может только живой владелец и никто другой. Правда его могут заставить, принудить к этому. "Нет в мире совершенства".

Так вот. Основная проблема заключалась не в суммарном объеме магем, а... в способе набора номера. Как на перстне набрать, например, номер тридцать три? Пришпандорить к камню круг с цифрами и вращать его, нажимая на камень, когда против специальной риски установится нужная цифра? Но чем больше движущихся частей, тем сложнее устройство и тем менее оно надежно. Поэтому основным я сделал амулет в виде маленькой плоской шкатулочки, размером с дамскую пудреницу. И голову ломать не надо, влезет или не влезет все намеченное в один кристалл — места будет предостаточно. Можно даже еще каких нибудь функций добавить. Но это потом. А пока все должно получаться достаточно просто: открыл шкатулочку — активировал амулет. На нижней стороне потыкал в нарисованные цифры, приложил палец к надписи "вызвать" (в этот момент как раз и проверяется аура владельца) и получил соединение. На верхней крышке вместо зеркальца сделал небольшой экранчик, где проявляются цифры набранного номера и, в случае успешного соединения, изображение собеседника (или того, кто будет пялится в экран). Громкость звука вызова и разговора можно регулировать с помощью специальной пиктограммы.

Гордый собой до предела и вымотанный до изнеможения я ввалился в дом ювелира, с трудом поднялся к себе в комнату, благо никто меня не видел — бабушки Сон и Лю не было, а Дин с дедушкой У были чем-то плотно заняты в мастерской — и рухнул на постель.

Проснулся отдохнувшим и бодрым. Зато Лю, которая в момент моего пробуждения заканчивала водить над моим телом руками с накопителями между пальцев, выглядела как не совсем свежий покойник. Я даже поначалу испугался — круги под глазами на пол лица, сгорбленные плечи и запредельная усталость во всей фигуре.

— Лю! Что с тобой?!

Девушка сначала закончила действия, дрожащими руками аккуратно положила накопители на стол и буквально рухнула мне на грудь, заливая ее слезами.

— Эй! Лю! Ты думаешь такое орошение моей цыплячьей грудки сделает ее шире и мохнатее?! Или тебе нравятся заросшие шерстью мужчины? — попытался я шуткой перекрыть мокрый поток. Не получилось.

— Ра-а! (хлюп) Разве можно так (хлюп)... себя (хлюп)... доводить (два раза хлюп)?! Ты же был на грани (хлюп)... нервного и физического истощения (хлюп)!

— Лю, прости! Зато знаешь какая отличная вещь у меня получилась! Теперь мы с тобой может переговариваться на любом расстоянии! Даже видеть друг друга на любом расстоянии!

— Правда?! А что ты сделал, Ра? — заинтересовалась Лю. Ей явно понравилась мысль не терять меня из виду. — И мы сможем говорить с тобой, в любое время, когда захочется?

— Ну разумеется! Я сделал амулет связи!

— Ой, здорово!! А зачем ты делал? Можно же просто купить и не выматываться так.

— Лю-у-у! ты меня не поняла. Я же говорил — на любом(!) расстоянии! Понимаешь?! И мой амулет свяжет тебя не только со мной, но и с дедушкой У и с бабушкой Сон... да со всеми, кто его получит. Давай я быстренько схожу в мастерскую, сделаю несколько штук и...

— Нет! Никуда ты не пойдешь! — гоблинка проявила такую твердость, какую от доброй и мягкой девушки я просто не ожидал. — В мастерскую тебе можно будет только завтра и не раньше. Даже не проси. Иначе позову дедушку и он тебя уложит! Ты понял?

— А пое-е-е-есть? — жалобно протянул я, беззастенчиво надавив на жалость. Как говорил один мудрец: "путь к сердцу женщины лежит через желудок мужчины". То есть женщины любят и... потакают тем, кто дает им возможность себя накормить. — Я так проголада-а-ался. Прямо умираю от голода.

— Я сейчас! Я быстро! У меня все готово! Ты только лежи. Я все принесу, — Лю ожидаемо метнулась к двери, а я остался ждать и надеяться на то, что в процессе моего кормления мне удастся добиться послабления режима.

Послабления добиться не удалось — в вопросах режима и исцеления Лю оказалась настоящим тираном. Единственная моя победа заключалась в том, что дедушка У обещал сделать к завтрашнему дню десяток заготовок по моему рисунку. А мне осталось только покорно возлечь на ложе и принимать заботу мелкой гоблинки. Что не сделаешь для девушки, чтобы доставить ей удовольствие.

На удивление через пару часов мой трудовой порыв сменился дикой усталостью и я заснул. Вероятно, бодрость и легкость в теле после пробуждения была вызвана подпиткой энергией, которую осуществила Лю, и являлась побочным эффектом укрепляющих манипуляций. Зато на следующий день я проснулся уже сам и чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы проигнорировать рекомендации Лю — рекомендации, я не требования, как вчера — и отправиться в мастерскую.

Дедушка У с Дином на подхвате действительно сделал все, что обещал, отодвинув повседневную работу. Причем сделал он поровну "мужских" и "женских" вариантов шкатулочек. "Женские" в отличие от "мужских" были поизящнее, более изукрашены блескучими камушками... да чего там рассказывать? Понятно же и так, чем наряд женщины отличается от строгого мужского костюма.

Первым делом я спустился в храм, где до обеда создавал центральный артефакт связи (ЦАС или цаску). После обеда сделал сразу три штуки, пока простых и грубых, амулетов, предназначенных исключительно для ввода новых номеров и точек привязки микропорталов новых амулетов связи в центральный артефакт. Эти амулеты соединялись только с центральным артефактом и ничего кроме передачи новых данных не умели. И вот только на следующий день я смог внедрить в заготовки магемы связи, после чего привязал к себе первый попавшийся мужской амулет к себе, затем под номером один ввел себя любимого в ЦАС, а потом и остальных. Полчаса мы развлекались, вызывая друг друга и проверяя, как работают амулеты. А работали они вполне надежно. Восто-о-о-оргов было... Однако осталась последняя проверка — на дальность. Я сообщил всем, что не надолго уйду в Градорику и попробую оттуда связаться со всеми. Гоблины согласились и тут же — я еще даже из комнаты не вышел — застыли в нетерпеливом ожидании.

Я быстренько через храмовый портал перешел в столицу Градорики и бегом побежал к выходу, не обратив внимания на то, что промелькнула где-то далеко в конце коридора. Ловушки, настроенные еще при ремонте и установке на мою ауру, заранее блокировались на время достаточное для моего прохода, поэтому я очень быстро достиг входа в подвал поднялся наверх в комнату, выделенную мне в бывшем доме орка, активировал амулет и ткнул первую попавшуюся цифру:

— Как меня слышно?

— Ра-а-а-а! — услышал я радостный визг Лю так отчетливо, будто она была рядом со мной. — А когда ты все-таки пойдешь в Градорику?

— Я уже там!

— Ра-а-а-а-а! Ты — гений!! Все так здорово работает! будто ты рядом со мной разговариваешь, а ну-ка дай я тебя вызову.

Я закрыл крышку, дезактивируя амулет и он тут же зазвенел вызовом. Но это была не Лю. Ее опередил дедушка У, которому как малому ребенку тоже понравилась новая игрушка. Я поговорил и с ним и с Дином и с бабушкой Сон и снова с Лю и уже собирался возвращаться, как вдруг...

Зов Альмилиры — не во сне а наяву — ударил меня словно пыльным мешком с ватой по голове. В нем не было привычной властности или робкого приглашения, только тоска и обреченность. Она словно прощалась со мной навсегда, ничего не требуя и не упрекая. Причем я даже знал, где она в данный момент находится — недалеко от дома орка. Откуда знал и почему так ярко почувствовал эмоции девушки разбираться не стал, коротко сказал Лю:

— С Альмилирой плохо. Иду ей на помощь. Будь готова на всякий случай...

— На какой случай? — не сразу поняла гоблинка.

— На всякий... прости, конец связи.

Я закрыл крышку амулета и выбежал на улицу Градорики.

Глава 5

Внутренний указатель направления показывал, что Альмилира быстро смещается от меня под углом куда-то налево (примерно, на десять с половиной часов), поэтому мне приходится ее догонять. Судя по всему, какая-то смертельная опасность, с которой она не может справиться сама, гонит девушку по городу. И к стражникам за помощью она явно обратиться не может. Почему? Не мой вопрос. Главное, что девушка в беде, а невеста она мне или нет — решать будем потом. В голову с упорством голодного дятла долбила мысль: "Альмилира в беде... Альмилира в беде... Альмилира в беде...".

Через двадцать минут бега я потихоньку стал настигать беглянку. Скорость у нее была не очень велика и я предположил, что ей приходится отбиваться от преследователей. Теперь бы самому не нарваться, но это уж как получится. По ходу дела я прикидывал что и как. Ресурсы мои были, скажем прямо, не очень. В основном, амулеты защиты и нападения, рассчитанные на малую, "гражданскую", дистанцию и если у нападающих есть что-то более дальнобойное, например, средние пехотные шарометы, предназначенные для стрельбы по целям на расстоянии до полукилометра, то мне придется туго. Да и малых, стандартных, помещающихся в поясной кобуре или кармане, мне хватит за глаза и за уши. Мои молнии и паралитические сети рассчитаны не более чем на тридцать-сорок метров, а самый малый армейский шаромет бьет до ста. Вот и крутись. Конечно же, в столице Градорики, так же как и в Вильдории, существует запрет на применение войскового вооружения в пределах города, но бандиты всех мастей чаще всего плюют на закон с высокой горы. Их ловят, казнят, отправляют на каторгу, но они все равно продолжали и продолжают делать свое дело. А как иначе бедному разбойнику заработать на кусок хлеба с копченым окороком? На дорогие гражданские амулеты денег нет, а пробивать щиты жертв чем-то надо. А чем лучше всего прошибать упрощенные образцы щитов, распространенные у населения? Конечно же боевым оружием. Чаще всего достаточно угрозы и ограбляемый предпочтет отдать деньги и ценности, чем проверять надежность своих амулетов. Сколько таких самонадеянных находили. Пара выстрелов, щит пробит, карманы наизнанку, а грабителя уже и след простыл — ищи, свищи.

Повернув в тупик, я ощутил всей кожей, что цель близка и наддал. Но не тут-то было. Дорогу мне преградили люди (в смысле, человеки) откровенно бандитской наружности. Двое выскочили передо мной и старший среди них, высокий бородач в немного потрепанной, но крепкой и чистой одежде грузчика с ухмылкой вдруг вежливо спросил на немного корявом вильдорском:

— Ньор Гаррад, если я не ошибатся?

Будь я опытным агентом, наверняка бы не растерялся и ответил что-нибудь эдакое нейтральное. Например: "Простите, как вы сказали?" или "Нет, что вы, даже на тезка!". Но опытным агентом я не был и на мгновение растерялся. Этого для душегубов оказалось достаточно. Они неуловимо быстро выхватили из карманов шарометы (ну вот, я оказался прав) и тут же выстрелили. Не знаю, выдержал бы мой щит залп огнешарами почти в упор? Ждать и проверять я не стал — тело, затренированное по самое не могу дедушкой У, само кувырком ушло с линии атаки. В правой руке оказался амулет-молния, а в левой сменный кристалл-накопитель. Закончив перекат, я моментально ответил двумя выстрелами в бандитов и... попал. Хотя и не целился и не использовал самонаведение. Цели стояли рядышком на расстоянии метров шести, не более. Однако, не успел я встать на ноги, а паленые и жженые тела бандитов рухнуть на мостовую, как мой динамический щит отразил два огнешара и почти совсем сдох. Пришлось, словно взбесившемуся с косых, пьяных, глаз зайцу, петляя, метнуться под крыльцо противоположного дома. К счастью, мое убежище оказалось каменным, а не деревянным, как многие другие. Очень кстати, поскольку на мраморные ступеньки моментально обрушился целый шквал огнешаров. Меня не задел ни один, однако по интенсивности обстрела стало понятно, что долго скрываться у меня не получится. Разбойники обстреливали крыльцо из средних шарометов, переведя регулятор на пробивающее действие, и крыльцо, брызгая крошкой, словно подгрызаемое крысами со стальными зубами, стало постепенно разваливаться.

Надо пояснить, что все армейские шарометы имеют переключатели в положение от одного до пяти. Огнешар в результате формируется либо с одним, либо с несколькими (до пяти) слоями оболочки из уплотненной магической энергии. В положении "один" шаромет обладает наивысшей скорострельностью и мощностью взрывного заряда. Однако в этом случае огнешар не способен глубоко проникать сквозь препятствие. Таким практически невозможно достать противника, спрятавшегося за кустами — ветки быстро обдерут единственный защитный слой и шар взорвется, не долетев до цели — зато в брызги разнесет грудную клетку или голову. Зато пятислойные способны пробить насквозь бревно и взорваться только встретив следующее препятствие, но при этом, попав в незащищенного человека, проделают в нем аккуратную дырочку с прижженными краями и дальше полетят, а боец даже в строю после этого может остаться. Вот и вопрос, когда и какой уровень устанавливать. В войсках очень много внимания уделяется тактике применения шарометов, как раз в области правильной установки регулятора в тех или иных ситуациях.

Самое обидное, что мне даже ответить не получится — вылезти под таким обстрелом, найти цели, которые вряд ли, увидев судьбу своих подельников, стоят открыто в полный рост посредине улицы, прицелиться и ударить. Куда там. Хотя... у меня же не арбалет и не лук, пусть даже самый эльфийский. Я выставил из под прикрытия амулет и не целясь выпустил все пять зарядов. Надеялся хоть немного утихомирить шквал огня и это мне удалось. Кто-то даже вскрикнул... или мне показалось. Жаль, что невидно моих противников, но тут уж только высунься — никакой щит не спасет... хотя... мой амулет ведь и сам может зафиксировать ауру цели, тем более мне все равно, кого конкретно зацепит удар. А момент фиксации ауры я и сбоку увижу.

Выставив снова руку (противное ощущение — а вдруг попадут? Без руки мне как-то...хм... не с руки), я повел кистью с зажатым в ней амулетом из стороны в сторону. Есть! Магема самонаведения зафиксировала чью-то ауру. На секунду я засомневался, а вдруг это просто мирный прохожий, не успевший спрятаться? Впрочем, выхода у меня нет все равно, если я не буду огрызаться меня сожрут. Выстрел — негромкий хлопок (это вам не полная мощность), один есть. Снова моя кисть, словно глаз насекомого на стебельке, шарит в направлении стрельбы. Новый захват цели — выстрел — хлопок...

— А-а-а-а... Грыму уби-ы-и-или-и-ы-ы-ы!! — чей-то подвывающий вопль ввинтились в уши.

Поморщившись, я снова выставил руку с амулетом в направлении голоса и почти тут же зеленый индикатор известил о новом захвате цели. Выстрел — хлопок — вопль заткнулся, как обрезало. Так же мгновенно прекратилась и стрельба. Разбойники явно были в растерянности, а я, сменив кристалл-накопитель (последний между прочим — ну не рассчитывал я на маленькую войну и не прихватил заплечный мешок накопителей), выскочил из своего убежища и рванул зигзагами в сторону дома, где дралась Альмилира.

С кем девушка воюет, в данный момент мне было не интересно. Сначала надо уйти от преследователей, а потом уже выяснять, что, да как. Насчет безопасного места задумка у меня была. Разумеется, динамический, точнее, полудинамический портал с точкой привязки к столичному, градориканскому храму. Но для того, чтобы мой план сработал, надо хотя бы взять девушку за руку, активировать портал (полсекунды) и сделать шаг. То есть в общем-то пустяк — вырваться из ловушки, добежать до Альмилиры и... М-да. Хотя бы просто вырваться из ловушки.

Стрельба по движущейся мишени (по мне то есть) тут же возобновилась, но... вяло как-то. Нет, интенсивность, учитывая потери нападавших, даже несколько возросла, но, похоже, бандиты явно стреляли большей частью не в меня, а в кого-то еще. Возможно, стража подоспела и теперь разбойникам есть с кем плотно подраться... не знаю. Не подглядывал. Драка — это ведь дело почти интимное.

Я почти добежал. Остался повернуть направо в переулок и вот он, искомый дом. Меня немного занесло на повороте... то есть я интуитивно отпрыгнул налево и в то место, где я должен был оказаться, врезался огнешар, вздыбив неслабый фонтан раскаленной пыли. Но это же телодвижение позволило мне оказаться слева от новой тройки разбойников — ну не могут такие рожи служить в страже — мчавшихся по переулку мне навстречу. Дальше я действовал, словно бездушный голем мастера Хлоца, холодно равнодушно и отстраненно, будто не со мной все это происходит. Выронив амулет с последним кристаллом — чувствовал, что он мне еще очень понадобится — я в подкате сбил с ног крайнего слева субтильного и шустрого мелкого типа, затем взлетел в воздух и пробил рукой — "каменным копьем " в горло среднему, одновременно приземляясь на грудь мелкого и тут же, не теряя темпа, врезал крайнему правому пяткой в пах и локтем в висок. Я не думал и не рассуждал — чистое это гю-юрю или просто шо-шау, а может и банальная уличная драка. Мой учитель — дедушка У — всегда говорил не давить в бою творческую инициативу мастерства рамками канона.

Подхватив с земли свой амулет, метнулся вперед к цели. Больше препятствий на пути не было. Однако стоило мне почти подбежать к крыльцу нужного мне дома, как в дверном проеме распахнутой двери — скорее выбитой, чем аккуратно открытой — появилась тонкая длинноволосая фигурка в зеленом обтягивающем, так называемом, охотничьем эльфийском костюме. Голова фигурки была повязана темно-зеленой лентой с непонятным значком, вышитом на левом виске, а в руках... в своих хрупких руках она держала два средних шаромета (по два с лишним килограмма каждый) и с явно видимым удовольствием направляла их на меня. Эльфийка (ну как без них?) даже не озаботилась защитой, настолько была уверена в том, что я не смогу укрыться или как-то иначе избежать ее огня. Стрельба по гаспарски на короткой дистанции создавала такую плотность залпа, что сметала все щиты, вплоть до офицерских, предназначенных для высшего командного состава. К недостаткам следует отнести большое рассеивание и немалую тренированность, которой должен обладать стрелок. Управлять двумя стволами то же самое, что виртуозно драться двумя мечами. Одна ошибка и... сам себе голову отчекрыжил. В данном случае ногу или руку себе отстрелил.

У меня был только один шанс спастись — опередить противницу и я его не упустил. Выстрел из амулета в кувырке вперед достиг своей цели и обугленный труп некогда прекрасной девушки навзничь рухнул на ступеньки, теряя оружие. Она все-таки успела дать залп в моем направлении и веер огнешаров прошипел над самой моей макушкой.

Перепрыгнув через жженое тело я со всей дури влетел в начало длинного коридора. И только потом понял, насколько был неправ. К счастью, ошибка не стоила мне жизни, как могло быть — отразить атаку врукопашную я был готов, но совсем упустил из виду дальнобойное оружие. В узком коридоре мое тело представляло собой яркий образчик стандартной ростовой мишени на полигоне. Если бы кто-нибудь меня там поджидал, то все — пакуйте тело, заказывайте музыку и проводите обряд прощания с душой.

В общем, когда я влетел в полутемный коридор, новая противница только спускалась вниз по лестнице в конце коридора, да и то скорее уточнить у боевой подруги, кого она там подстрелила. Во всяком случае, готовность к бою у нее была не высшего уровня, когда собираешься отразить нападение. Этим я опять нагло воспользовался.

В состоянии боевого транса происходит мгновенная оценка противника и принятие наиболее эффективного решения. По крайней мере, в этой ситуации мне не требовалось анализировать массу параметров. Достаточно было уяснить одно — одним разрядом армейский щит эльфийки не пробить, а на второй она может уже и не дать мне шанс.

Наведение, выстрел всей мощью амулета, кристалл-накопитель осыпается пылью, грохот взрыва. Деревянная лестница, потеряв часть пролета и перил, загорелась. Пока она не успела толком раскочегариться, я в диком прыжке на пределе сил перепрыгнул провал и оказался на площадке между первым и вторым этажом. Не задерживаясь, проскочил на второй этаж и в комнате напротив лестницы увидел завершающий этап драмы. Как раз в этот момент удар одной из трех эльфиек, теснивших Альмилиру, пробил защиту девушки и тело моей потенциальной невесты, с размаху впечатавшись в стенку, в бессознательном состоянии сползло на пол. Одна из ее противниц, выхватив кинжал, подскочила к ней и замахнулась для удара.

Я был метрах в шести от места событий и совершенно не успевал. Больше накопителей у меня в запасе не было, разве что самый минимум для портала. Стрелять нечем. Тогда в отчаянии, вложив все, что у меня было, в удар аурой, я сформировал нечто вроде шарика на упругой ленточке. Детская игрушка — бросаешь шарик, держа кончик ленточки, он летит, растягивая ленточку, затем, достигнув определенной точки, под действием силы упругости ленточки возвращается в руку. Нечто подобное я проделал со своей аурой. Такое, в том числе, я тренировал, отдыхая у Олевара. Толкнуть предмет, притянуть предмет, захватить предмет... В данной ситуации все, чего я хотел добиться — хоть слабеньким воздействием толкнуть голову девушки с ножом в надежде на то, что она отвлечется и я как-нибудь успею прорваться к Альмилире.

Мир застыл, словно в статичной иллюзии и только сгусток, сформированный из моей ауры, оплетенный ограничительной сеткой магемы, подпитанной из накопителя, вмонтированного в перстень на пальце правой руки, стремительно и без видимого напряжения влетел в висок эльфийки с ножом. Пробил его и... "Хватит" решило что-то во мне. Сгусток вылетел назад с выплеском, будто капля воды, упавшая в чашу терпения. Вместе с ним в стороны вылетели осколки костей черепа, кровь и мозговое вещество. Сгусток вернулся на место и тут же впитался в руку. Мир снова пришел в движение, а я почувствовал такую слабость, что едва устоял на ногах. Так хотелось плюнуть на все, рухнуть на прохладный пол и забыться в сладком сне, а там уж пусть злодеи делают, что хотят, но ответственность за девушку и острая обида на то, что я могу проиграть в самый последний момент не позволили мне расслабиться. На остатках сил я бросил свое тело между оставшимися двумя ошеломленными эльфийками — иначе вряд ли они позволили бы мне так легко проскочить — подхватил невесту, активировал портал и буквально упал в мутную пленку овала, где отображался коридор храма в точке привязки.

Кинжал все-таки успел сделать свое черное дело, хотя и не до конца. Все же мой удар заставил его отклониться немного в сторону и он, хоть и вошел по самую рукоятку, но, похоже, сердце не задел. Я не стал его вынимать. Слышал, и не раз, и не только от Лю, будто неспециалист может только навредить, если начнет сам вытаскивать из раны кинжал или стрелу.

В голове мутилось от слабости, но предстояло сделать последнее усилие — перейти в храм Вильдории. Хорошо хоть догадался в свое время разрешить семье гоблинов посещать храм, в определенных пределах, конечно. Поэтому первым делом активировал амулет связи, вызвал Лю и попросил встретить около портала. Скрывать его существование от моей второй семьи уже не видел никакого смысла — без доверия хоть к кому-нибудь можно свои планы сразу хоронить под сводный оркестр гвардейского полка.

Еще одно запредельное усилие, и мы с Альмилирой в храме Вильдории. Смутно помню встречающих, подхвативших из моих рук девушку. Вроде я еще просил известить герцогиню, в ответ на вопрос: "Кто нас так?", — пробормотал: "Эльфийки с зелеными повязками...", — и полностью отключился.

Наблюдатели от ДОК, который день впустую следившие за домом ювелира-гоблина, этим утром все также не заметили ничего интересного. Подъехал длинный крытый фургон для перевозки мебели, движимый меланхоличным конем-тяжеловозом под чутким руководством старичка-гоблина и остановился напротив дома. Из дверей выпорхнули молодые гоблины: девушка и паренек. Последний совсем не Гаррад, а вовсе некий Дин — внучатый племянник старика. Всех домочадцев ювелира филеры давно знали в лицо даже лучше, чем собственных жен и детей.

Вскоре улицу затопили обычные для гоблинов гвалт и суета. Повозку развернули и подогнали задом практически вплотную к дверям, после чего стали таскать туда и обратно различную мебель и вещи: стулья, столики, диванчики, свертки, ковры... в общем, ничего интересного. Все, как всегда. Новую мебель разгружают, старую — загружают. Старую жмоты-торгаши гоблины или продадут, или, что маловероятно, выкинут на помойку. Суета продолжалась недолго. Грузчики попрыгали внутрь и с ними молодая гоблинка — понятное дело, чтобы не "выпало" чего из старья по дороге — тент задернули и фургон не спеша задвинулся за угол, где и пропал с глаз наблюдателей.

В кабинете герцогини Варраики перезвон хрустальных колокольчиков амулета связи с секретарем оторвал грозную руководительницу тайной службы от очередных бумаг. Время до обеда считалось священным и только нечто экстраординарное могло нарушить многолетний порядок.

— Что там?! — немного резко ответила эльфийка, недовольная тем, что ей помешали.

— Ваше сиятельство. Ребята снизу говорят, что какой-то орк прет, как носорог, настаивая на встрече с вами.

— Какой-то орк прет, а толпа сотрудников не может его обуздать?! И ради этого ты осмелился нарушить ход моих мыслей, — не скрывая раздражения ответила эльфийка. — Его что, не могут проводить к первому попавшемуся дознавателю и выяснить какого... дуба он "прет, как носорог"? Ну-ка зайди.

— Дело в том, что-о-о-о... — замялся секретарь, входя в кабинет и аккуратно прикрывая за собой дверь, — почему-то не могут. Они смеются и говорят, что ваше сиятельство его хорошо знает, поэтому необходимо решение вашего сиятельства.

— Вот как? Хорошо знаю? Как его зовут они не сказали?

— Некто Трыг, ваше сиятельство.

— А-а-а-а старина Трыг. Он все еще портит воздух в больнице при академии целительства?

— Не могу знать, ваше сиятельство!

— Конечно не можешь. Тебе ведь не приходилось получать ранения в ходе боевых операций. Тогда бы ты знал Трыга. Когда-то он был славным бойцом и немало крови нам попортил. У него четыре жены, одни из лучших воинов племени шкуродеров, а это о многом говорит, — неожиданно даже для себя пустилась в воспоминания эльфийка. — В преклонных годах Трыг вместе с женами переселился в Вильдорию и стал работать, представляешь кем? Санитаром при академии целительства. Что-то ему там подправили. Сам профессор Лосоргор, между прочим, и он после выздоровления так и остался при больнице. На удивление, этот яростный воин оказался заботливой и, я бы сказала, нежной сиделкой. А уж предписания любого врачевателя воспринимает как прямое откровение Творца. Он будет часами ходить по пятам и добьется, чтобы ты прошел все процедуры, принял все зелья и лег в постельку... Наши ребята, да и доковские кстати тоже, забыв о разногласиях, часто спорят, как долго продержатся новички против его занудства. Вот так-то. Вывод какой? А вывод такой — пока его не приму, он нашей службе работать не даст. Поэтому приглашай.

Секретарь выметнулся за дверь исполнять распоряжение, а с лица эльфийки медленно сползла улыбка, сменившись беспокойством и тревогой. Санитар из больницы, настойчиво требующий принять, вряд ли ломится к ней по пустякам или ради какой-то личной проблемы.

Орк, войдя в кабинет, откашлялся, словно басистый дух из бочки и беспокойно покосился на секретаря, который, несмотря на рассказ, не собирался оставлять свою начальницу одну против, хоть и постаревшего, но явно до сих пор сильного воина.

— Профессор сказал передать наедине, а там уж как ваша милость решит.

Герцогиня знаком отправила секретаря за дверь и вопросительно уставилась на орка.

— Кхы-гм. Так что, ваша милость, профессор просил передать, что ваша дочь тяжело ранена и в данный момент находится у нас в больнице. Профессор лично контролировал ход операции. Говорит, за ее жизнь он ручаться не может, но шансы очень неплохие..

Герцогиня на секунду замерла, затем с силой надавила на активатор связи с секретарем:

— Мой выезд! Срочно! Удвоенную охрану. Квилирелли ко мне. Встретимся у экипажа. Действуй!

Эльфийка, сохраняя мрачную сосредоточенность на лице, достала из ящика несколько боевых амулетов, в основном, работы древних мастеров, но прихватила также и амулет-молнию, который очень зауважала после полевых испытаний, затем вышла из-за стола и жестом пригласила орка следовать за собой.

— Поедешь со мной. Расскажешь по дороге.

Ко входу уже подогнали личную магарету герцогини и две, попроще, охраны. С герцогиней сели ее неизменный помощник — Квилирелли, и Трыг.

Кортеж быстро добрался до здания академии. Варраика, не дожидаясь, когда ей откроют дверь магареты и даже когда она полностью остановится, выскочила из экипажа и совсем уж неподобающе для герцогини бегом припустила внутрь здания больницы.

— Профессор, Лосоргор! Что с дочерью?!

— Врать не буду, Варраика... или все-таки ваше сиятельство...

— Ну, прости меня, дуру, за те слова, которыми я тебя крыла в прошлый залет в твои ласковые руки. Я была не права!

— А нарушать режим и полностью игнорировать мои предписания...

— Лосоргор! Сделаю все, что угодно, и признаю все, что хочешь, только не томи! Скажи, что с дочерью?!

— Ах, Варраика-Варраика. Все такая же нетерпеливая. Если бы не было с ней все более-менее благополучно, разве стал бы я тут болтать с тобой о пустяках, — профессор отбросил тон старого маразматика и деловито, словно докладывал начальству, сказал: — У Альмилиры множественные гематомы, резанные раны и травмы. Есть несколько ожогов, характерных для ран, нанесенных боевыми шарометами. Похоже, защита сработала, но не до конца. Сотрясение мозга... однако, это все мелочи. Есть кое-что посерьезнее: перелом трех ребер, причем осколок одного из них едва не задел левое легкое, и — самое опасное — ножевое ранение. Клинок прошел буквально в сантиметре от сердца. Причем удар наносил настоящий профессионал. Уж я-то насмотрелся на вашего брата. Предполагаю, кто-то помешал убийце и слегка отклонил лезвие, а потом озаботился тем, чтобы очень вовремя доставить девушку ко мне. Еще бы пара часов и никто не смог бы ее спасти.

— Кто этот спаситель?

— А вот это я сказать не могу. Ее доставили неизвестные прямо в приемный покой на наемной коляске. По виду люди и... может быть один из них орк. К сожалению, разглядеть в подробностях не удалось, темновато было, да и лица они будто ненароком скрывали... а если честно, то я был занят твоей дочерью, а не выяснением, кто, да что. Уж извини. Однако обстоятельства мне показались весьма странными и я решил тайно известить в первую очередь тебя, для чего и послал Трыга. Мало ли кто за дочкой твоей охотится?

— Благодарю тебя, Лосоргор. Ты все правильно сделал. Я твоя должница.

— Ну так, как всегда. Который уже раз. Не расплатишься, — усмехнулся старый эмпат-целитель.

— Ах, Лосоргор. Ты уже стольких моих ребят, и меня, и девочку мою от смерти спас, что я и не знаю как с тобой расплатиться. А.можно мне хоть одним глазком взглянуть на дочь?

— Что ж с тобой сделаешь? Ты же упрямее нашего Трыга. Смотри. Только разговаривать не пытайся — она пробудет в состоянии целительского сна еще семьдесят один час.

— Жаль. Нам очень важно знать, кто на нее напал.

— Понимаю. Напали раз, могут напасть и второй. У нас хорошая охрана, но-о-о-о...

— Не трудись, Лосоргор. Я привезла с собой отряд поддержки. Они лучшие и не пропустят никого.

— Ну вот и хорошо. Я потом представлю им санитарку, которая будет присматривать за девушкой, чтобы никто посторонний... впрочем, схема известная.

— Да. Известная. Мои ребята все сделают, как надо. Еще раз благодарю тебя за заботу, Лосоргор.

— Пошли. Я тебя сам провожу.

— Скажи, а будет помнить Альмилира, что с ней произошло?

— Вопрос корректный и ответ ты явно знаешь не хуже меня. Уже не раз такое случалось с твоими сотрудниками. Амнезия в подобных ситуациях — обычное явление. Так что, скорее всего неделю, а то и две, она не будет помнить ничего. Потом память восстановится. Если не будет осложнений. Ну вот мы и пришли.

Герцогиня несколько минут простояла у кровати, глядя на дочь, не как глава тайной службы, не как Великая мать Великого леса, а как обычная женщина, ребенок которой в данный момент борется за свою жизнь. Она со скорбью вглядывалась в исхудавшие, заострившиеся черты бледного до синевы лица с черными кругами под глазами. С болью разглядывала пропитанные мазями повязки на руках, лежащих поверх одеяла, и молчала. Не пыталась заговорить с девушкой, не закатывала истерики, не бросалась на грудь, заливая ее слезами.

Позволив себе пару минут слабости, герцогиня вышла из палаты и стала отдавать распоряжения Квилирелли. Большая часть сопровождавших ее охранников уже размещалась и обживалась поблизости, принимая под охрану важный объект. Подобное делалось уже не один раз, поэтому бойцы действовали четко и уверенно. Не так уж редко в палаты попадали персоны, как друзья, так и враги, которых некоторые граждане весьма высокого общественного положения мечтали видеть исключительно мертвыми... вопреки желанию короля.

Проснулся я хорошо отдохнувшим, бодрым и... нет, не веселым, но во всяком случае полным надежд на благополучный исход вчерашних похождений. Собственно, меня не удивило то, что я проспал почти сутки и то, что проснулся я в храме неподалеку от портала, однако на мягком матрасе и раздетый до подштанников. Чистая и выглаженная одежда лежала рядышком на низкой скамеечке, соседствуя с кувшинчиком клюквенного морса.

Затем были обычные и привычные утренние процедуры, разминка в зале вместе со всей семьей гоблинов, которых я уже окончательно стал воспринимать, как свою настоящую семью, умывание, завтрак — в этот раз очень плотный — и по окончании серьезный разговор с дедушкой У о храмовых делах. Мы с ним решили снабдить амулетами связи наиболее нужных членов клана хранителей, в том числе и Олевара, затем я обещал заняться проблемой налаживания производства основных магем из тех, что не могли скопировать маги и, наконец, распорядился собрать известных клану жрецов. Пора всерьез браться за восстановление храмов. Для этого в первую очередь, с моей точки зрения, необходимо восстановить работу порталов. При этом я просил дедушку У никому обо мне пока не рассказывать, хотя бы для того, чтобы избежать лишних вопросов: "Чего это такой молодой стал вдруг верховным жрецом, когда такие опытные и более заслуженные остались в стороне?". Ну и по некоторым другим соображениям.

— И еще, дедушка У. Большая просьба никому из хранителей не рассказывать о существовании порталов. Как я смог убедиться среди хранителей тоже разные попадаются.

Старый ювелир встал и на полном серьезе поклонился мне.

— Я благодарю верховного за доверие и со своей стороны обещаю: никто из моей семьи не предаст вас.

— Зачем такие торжественные слова? — я даже немного смутился от такого обращения. — Достаточно было просто сказать: "Да".

— Да.

— Что "да"? — теперь я не понял старика.

Ювелир усмехнулся и с долей ехидства повторил:

— Да! Если тебе так будет понятнее. А вообще, Ра, я очень рад, что наконец-то, после стольких веков ожидания, мне или хотя бы моим внукам может быть доведется увидеть возрождение храмов. Для этого я готов сделать все. Все, что в моих скромных силах. Не беспокойся. Все будет сделано в лучшем виде. Даже жрецов, прежде чем посвящать в тайны храма, мы проверим с помощью Лю. Гнилых не допустим. Вот только хорошо бы сделать хоть небольшой запас амулетов для продажи.

— Этим я займусь в первую очередь. Потом мне надо будет сходить с отрядом охотников. Олевар обещал меня пристроить в ближайшую партию...

Дедушка У неожиданно прокашлялся, задумался и после некоторого колебания выдал:

— Ты знаешь. Вчера вечером со мной связался Олевар. Это конечно не мое дело и возможно тайна храма, но наш хранитель уверен, что эльфы затевают что-то против тебя. Доказательств никаких. Так. Намеки. Но намеки очень прозрачные. Те бандиты, что напали на тебя... г-хм-м-м... в общем, напали именно на тебя, а не осуществляли прикрытие операции эльфиек. К сожалению, люди Олевара подошли с опозданием, однако никто не ожидал, что нападут такими силами... так вот, они сумели в последний момент отвлечь разбойников и даже до прибытия стражи захватить пленного. Тот показал, что незадолго до нападения к ним обратились с предложением работы две эльфийки. Кстати, обе с зелеными повязками на голове — это у эльфов знак смертника на задании. Так сказать: "Победа или смерть!". Эльфийки дали денег и снабдили оружием. Они сказали, что их задачи по сигналу двигаться за ними и ждать появления молодого парня. Дескать, парень маг, но ничего из себя не представляет. Зовут Гаррад. Сами они его убить не могут, поэтому платят такие хорошие деньги за пустяковую работу людям.

— Почему же они не могли сами меня грохнуть?

— Тут надо учитывать некоторые неписанные законы Градорики. Мне растолковал Олевар. Люди стараются не влезать в дела эльфов, поскольку позиции градориканского Великого леса в правительстве Великого князя очень сильны, но и эльфы просто так не могут причинять вред людям. Каждый такой факт тщательно расследуется. Таким образом им удобнее нанять людей для убийства человека или орка, или даже гоблина, но со своими соплеменниками приходится разбираться без помощи людей.

— Да. Странная ситуация. Выходит они знали, или во всяком случае предполагали, что я брошусь на помощь невесте, а про зов и чувство направления, которыми я руководствовался, знали лучше меня, что, впрочем, логично.

— Скажи, Ра, — после некоторого времени общего молчания и раздумий, заговорил дедушка У, — а почему бы тебе не обратиться за помощью к герцогине, матери Альмилиры? Все-таки ее дочь — твоя невеста, — на этих словах я поморщился, но ювелир, словно не заметив продолжил, — ты ее спас от смерти, следовательно, можешь рассчитывать хотя бы на небольшую благодарность.

— Нет, дедушка У. К сожалению, такой вариант не пройдет — герцогиня не просто мать, но еще и руководитель тайной стражи. Поэтому она в первую очередь обязана предусмотреть все возможные варианты развития событий, в том числе и то, что это я ранил Альмилиру, а потом, возможно, испугавшись последствий, притащил ее в больницу. Даже если она расценивает вероятность такого как минимальную, все равно на ее месте я бы постарался некого Гаррада, то ли свидетеля, то ли главного подозреваемого, попридержать где-нибудь под рукой, откуда этот скользкий тип не смог бы выскользнуть до тех пор, пока в нем не отпадет надобность. А свобода для меня многое значит, дедушка У. Особенно теперь, когда вот-вот процесс сдвинется с мертвой точки и начнется возрождение храма. А вместе с ним и освобождение моей земли. Знаешь что? Дай ка ей один из амулетов связи и сообщи ей мой номер. Поговорим на расстоянии.

— Ты все-таки готов немного приоткрыться? Уж не хочешь ли и вправду стать мужем ее дочери?

Какое бы каменное выражение лица не держал старый многомудрый ювелир, но аура предавала хозяина тела хуже продажного шпиона — ювелира этот вопрос почему-то беспокоил не меньше, чем судьба храма.

— Нет, дедушка У! — твердо ответил я и по наитию добавил: — Теперь вопрос о моей женитьбе на Альмилире даже не рассматривается. Почему именно теперь? Да не знаю я почему! Просто утром я проснулся с четкой мыслью — Альмилира для меня самый близкий чело... э-э-э... друг. Но только друг. Может быть любовница — врать не буду, всякое бывает. Но она никогда не сможет переломить себя и перестать командовать, а если переломит, то... а надо ли мне в супруги сломленный чело... э-э-э-э... эльф. Точнее, эльфийка. Это же будет совсем другая личность. И не факт, то эта личность мне будет нравиться также, как прежняя... В общем, я так решил — так и будет!

Я замолчал, окончательно запутавшись в словесах, а дедушка У, тонко улыбнувшись, не стал требовать подробностей и пояснений. Покивал головой, спросил, что мне нужно будет в храме, кроме еды и сколько заготовок приготовить для амулетов, после чего ушел по своим делам, а я взялся за перо и в подробностях расписал сколько и каких ингредиентов мне потребуется на первое время. В основном, мне предстояло хорошенько припомнить курс алхимии и, в частности, способы создания копий кристаллов по образцу.

Лю только тяжело вздохнула, узнав, что я опять собираюсь надолго похоронить себя в лабиринте, но ничего не сказала и, если я правильно понял, пошла готовить мои любимые пельменчики с тремя сортами мяса и зеленью.

Глава 6

— Все амулеты снял, пассажир? Все до единого?! — в восьмой или девятый раз спросил у меня предводитель нашего отряда, здоровенный мужик, обликом то ли недомерок-орк, то ли каланча-гном. Пропорции тела у него были чисто гномьи, кряжистые и квадратные, а рост и нижние клыки — точь в точь орочьи. — И еще раз напоминаю, клятва на древнем артефакте, конечно, не даст тебе рассказывать о том, что увидишь в походе, враз убьет, но и сам не тужься ее преодолеть. Уяснил?

— Да уяснил я, уяснил... — с некоторым раздражением ответил я.

— Уяснил он, — фыркнул в свою очередь предводитель. — Надо чтобы не просто "уяснил", но и крепко вбил в свою башку, как святой наказ. Только мы знаем, сколько таких "понятливых" осталось в проклятых джунглях. Им говоришь-говоришь, а они злятся, бесятся. Как же, они — самые умные! Чего там слушать темного варвара из простолюдинов? Что он может сказать умного? Не знаю кто ты, да и не моего ума дело. Для нас ты пассажир, а не член отряда. Однако Олевар за тебя поручился и, случись что, спрос будет с него и его семьи. Все очень серьезно. Без хиханьки-хаханьки. Уясни главное, что нам он не хозяин, а мы не холопы. Мы с ним только сотрудничаем. Нам так выгоднее. Но и улететь, аки птицам вольным, нам никто помешать не сможет. Уяснил?

— Уяснил, — мрачно пообещал я.

Вообще слово "уяснил" было любимым у предводителя. Он его произносил часто и с удовольствием. Учителем бы ему... начальных классов. Однако как представил могучую фигуру у доски, нависающую над мелкими ребятишками, и ревущую грозным голосом: "А-а-азззз!! Бу-у-у-уки! Ве-е-еди!", — так на смешки пробивает... вот как сейчас. Бедные дети!

— Что рже-о-ошь? Я что-то не так сказал?! А не оставить ли тебя здесь, паря? Ты и так нам, как телеге колесо пятое, ненужное. Уяснил?

— Да это я так, о своем вспомнилось, — поспешил я отвести от себя грозу. — Случай из школы вспомнился. Извините.

— Мальчишка, — вздохнул командир и повернулся к отряду. — Через пятнадцать минут выходим на маршрут. Точка встречи с... — он с подозрением покосился на меня и продолжил, — сами знаете с кем не поменялась. Нас уже ждут.

Одиннадцать охотников за древностями, составлявшими наш отряд, завозились, в последний раз проверяя снаряжение, и стали потихоньку с ворчанием надевать плащи. Причем самые обычные. Без внедренных магем водоотталкивания. Водонепроницаемые, "дышащие" плащи, конечно, штука дорогая, но не так чтобы очень. Многие зажиточные крестьяне вполне могут себе позволить держать в хозяйстве парочку. Кстати, плащи без магем сказали мне о серьезности требований предводителя об оставлении всех амулетов больше, чем все голословные угрозы. Мокнуть под осенним дождем, вместо того, чтобы прикрыться недорогой магией, может заставить людей только острая необходимость. Я со вздохом снял последний амулет, медное колечко, которое было у меня на пальце долгие годы и положил в сумку, остающуюся здесь, на базе, до нашего возвращения.

Олевар выполнил свое обещание и договорился с одним из лучших отрядов охотников. Только вот выступить они должны были по плану не раньше начала второго месяца осени. Пока вернутся из похода, пока залечат раны, а то и подберут новичков взамен погибших товарищей. В общем, пока то, пока се, уже и осень наступит.

Отчасти отсрочка похода отвечала и моим планам. Я собирался плотно заняться артефактом копирования амулетов с магической начинкой, чем и занялся в подземельях храма. Там, без лишнего внимания всевозможных искателей моей персоны, мне было спокойнее. Ведь насчет мамаши Альмилиры я оказался со всех сторон прав и она сама это признала.

Амулет герцогине доставил тот же санитар, который звал ее к дочери. Лю мне обещала, что бывший воин человек очень надежный и, если пообещает, будет хранить секреты даже собственных врагов. Его быстренько научили пользоваться амулетом привязки, продемонстрировали его безвредность, а то мало ли что взбредет в голову руководительнице тайной стражи, повернутой на заговорах и интригах. Впрочем, если она побоится привязывать к себе разговорный амулет, то пусть потом и ходит с сопровождающим или вызывает его каждый раз, как возникнет нужда в разговоре.

Эльфийка не побоялась.

— Гаррад? — герцогиня с любопытством крутила головой, пытаясь рассмотреть и мою личность и то, что прячется за моей спиной.

Ну да. В первый раз я точно также пытался. Из кожи лез змеюкой линяющей, но все равно на малюсеньком экранчике ничего толком разглядеть не смог — уж очень детальки мелкие. Ни магическое, ни оптическое увеличительное стекло помочь в этом деле не смогли.

— Он самый, ваша светлость.

— Какой интересный амулет. Мои эксперты говорят, что о подобном даже не слышали. Это снова добыча того охотника?

— Ага. Его, — я был предельно краток и не собирался облегчать жизнь тайной страже. Пусть уж сами, как смогут. А то, что они хоть что-то смогут я очень и очень сомневался. Столько накрутил маскирующих линий, накидал ненужных магем и связал их в причудливую схему, что теперь и сам не сразу смогу разобраться, случись что. Да мне и не надо — все в записях, а записи в сейфе верховного жреца, а сейф в лабиринте, а я туда еще своих ловушек понаставил, а два призрака продолжают охранять с небывалым энтузиазмом, тем более сейчас, когда могут выразить свою полезность хозяину, то есть мне, по своей основной специальности и отрываться от нее очень не любят, а... Короче, добраться до записей можно только при поддержке армии, которой больше заняться нечем кроме как искать невесть что и никто не ведает где.

Подозреваю, король мог бы направить армию, если бы узнал, что в его королевстве есть места, где его правление ничего не значит. Грубо говоря, в столице его верх, мой низ. В городе главный он, под городом — я. Но об этом знает не так уж много людей. Точнее, один человек и несколько гоблинов, которые не намерены кричать об этом на каждом перекрестке.

— Гаррад, — снова повторила эльфийка. — Давай отложим мелочи на потом, а сейчас я хотела бы узнать главное. Ты как-то причастен к ранению Альмилиры? — не дав мне времени ответить, сказала: — У меня нет доказательств, одни подозрения, но случай с градориканской боярышней и моей дочерью очень схожи. Обе очень быстро оказались далеко от мест событий. Я не могу сказать точно, где была моя дочь, но то, что она никак не успевала вернуться в столицу, это я знаю совершенно точно. Не хочешь ли придти ко мне и поговорить? Как с будущей тещей?

Она ласково улыбнулась с экрана, а у меня мороз по коже пробежал.

— Простите, ваша светлость, но нет. Есть у меня подозрение, что вам непременно захочется оставить меня в гостях на неопределенный срок. Да и вопрос о теще я бы не поднимал. Скоро действие вашей магии закончится и тогда...

— Ну и погостил бы, — снова улыбнулась эльфийка. — А насчет срока я бы не была так уверена...

— О чем это вы? — насторожился я.

— А вот приходи ко мне, расскажу.

— К сожалению, у меня нет времени. Поэтому я и просил передать вам этот амулет. Сами понимаете, подобные игрушки дорого стоят.

— Ценю, — кивнула герцогиня. — Готова купить. Этот и еще парочку.

— Я подумаю над вашим предложением.

— Так что все-таки случилось? Не расскажешь ли?

— Для этого собственно и озаботился связью с вами. Чтобы рассказать что знаю и в то же время не рисковать остаться у вас в гостях... слишком надолго.

Я рассказал, что произошло в столице Градорики, опустив некоторые подробности, о которых эльфийке знать было не положено. В частности, снова сослался на древний артефакт, с помощью которого смог перебросить Альмилиру в Вильдорию.

— Значит, говоришь, напали девушки. Эльфийки. С зелеными повязками, — глаза ее опасно сверкнули. — А знак ты рассмотрел?

— Да. Вот нарисовал, как сумел. Смотрите, — приложил я бумагу с рисунком к экрану.

— Достаточно. Я перерисовала, — в голосе начальницы ТС звучал такой холод, что даже вдалеке от нее я замерз. Видимо она знала значение этого знака, но рассказывать мне явно не собиралась. — Жаль, что мы не узнаем подробности от них самих. От людей толку мало — их явно наняли только для прикрытия. Хотя... они ждали тебя. Значит, удар был нацелен не только на мою дочь. Очень разумно. Люди разбираются с людьми, а эльфы с эльфами.

— А почему нельзя узнать? Понимаю, что поймать их трудно, но с вашими возможностями...

— Даже с моими возможностями мертвых допросить не получится, — с некоторыми раздражением прервала она меня. — Хотя, ты же не знаешь... Зеленая полоска и знак — отличие "Покидающих лес во имя леса". Обычно это лучшие воины, лично преданные одному из хранителей. Задание они не выполнили... во всяком случае подтверждения представить не могут, поэтому обязаны лишить себя жизни.

— А что за подтверждение?

— Например, голова моей дочери. Нет головы — нет отчета о выполнении задания. Нет надежды в самое ближайшее время завершить его выполнение — есть обязанность покончить с собой. Как ты доставил Альмилиру сюда?

Она задала последний вопрос, не меняя интонации, словно продолжала перечислять обыденные последствия неудачного завершения дела для смертниц. Я же находился под впечатлением и чуть было машинально на него не ответил. Вот же неймется тайной стражнице.

— Если вы будете продолжать меня ловить, то я могу и перестать отвечать на ваши вызовы. Вы этого хотите?

— Нет. Не хочу. Успокойся. Я обязательно должна понять, кому же настолько перешла дорогу, что враги стали действовать так жестко. Что же могло случиться?

Эльфийка замолчала, напряженно что-то обдумывая.

— А что вы имели ввиду, когда сказали будто я ошибаюсь в сроках действия вашей магии?

— А? Что? Какие сроки? Какая магия? Ах, да! Я про вашу связь с Альмилирой... С-стоп!! — герцогиня вперлась в меня поистине змеиным взглядом. — А ну-ка скажи, тебе совсем недавно в пределах месяца не снилось чего-нибудь необычного? Говори честно, как на духу. Это может оказаться крайне важным! Спрошу прямо — Альмилира тебе не снилась?!

— Ну снилась, — буркнул я. Говорить про свой эротический сон совершенно не хотелось.

— Она тебя касалась?

— Чем это касалась? Во сне же...

— Неважно чем. Рукой, ногой, грудью... Касалась?! — голос эльфийки стал мягким и убеждающим. — Ты пока не понимаешь, но, поверь, малейшие детали сна имеют громадное значение. Откровенно скажу — это был не совсем сон. То что ты видел — результат одного крайне редкого и крайне затратного ритуала, а я не успела спросить у дочери, как все прошло. Она теперь без сознания и пребудет в целительском сне еще долго. Потом она может потерять память, а время очень! Очень дорого!

— Мы занимались с ней любовью, — словно нырнув в ледяную воду с разбегу признался я. — Да что в этом такого? Обычные мальчишеские фантазии. С кем не бывало? А девушка она — очень красивая. Признаю. Да мало ли что там снится парням?

— Вот-т оно что! Королевская свадьба! Ну надо же?! Кто бы мог рассчитывать на подобное? Теперь понятно, кому могло не понравится случившееся. Понятно-то понятно, но кто из них?.. Не могли же они все разом... Впрочем, — спохватилась герцогиня, — это не твои вопросы. Не забивай голову. Я сама разберусь и кое с кем поговорю... Ох и поговорю-у-у-у! — внезапно тон ее стал деловитым и напористым. — Слушай меня... зятек. Тебе и моей дочери угрожает очень серьезная опасность. Есть некие силы, которые сделают все возможное, чтобы уничтожить вас. Для их нейтрализации мне потребуется время. И не факт, что я смогу победить. Дочь я окружила охраной, но теперь понимаю, сколь ее недостаточно. Я предлагаю тебе свою защиту. В стенах тайной стражи тебе ничего не будет угрожать. А чтобы не было скучно могу предложить работу в нашей экспертной группе. Там собрались самые опытные маги. Они могут тебя многому научить. У нас хорошая лаборатория. Соглашайся, зятек.

— С каких это пор я стал вашим родственником?

— Ты прошел единение во время ритуала. Откровенно говоря, никто не знает, какие силы откликаются в это время на призыв, но лгать там, где вы с Альмилирой были, совершенно невозможно. И... Самое главное! Там невозможно даже просто коснуться собеседника без благословения этих самых сил. А уж чтобы любить друг друга... Такие случаи бывали крайне редко и всегда только между двумя чистокровными эльфами. Буду откровенна, но сразу предупреждаю, только отчасти. О многом знать тебе пока еще слишком рано. Альмилира должна была постараться всего лишь коснуться тебя. Любой обнаженной частью своего тела любой обнаженной части твоего тела. Тогда привязка продлилась бы еще на три года. Вижу, не понимаешь. Венок помолвки связал вас на два года. Это стандарт и в подавляющем большинстве случаев этого срока достаточно. Но ты ускользал, ерепенился, никак не хотел понять, что мы с Альмилирой желали тебе исключительно добра. Снять груз забот с твоих плеч, дать возможность заниматься чистой наукой. Ничто бы тебя не отвлекало...

— Простите, ваша светлость, нельзя ли ближе к теме? Эти доводы мне уже не раз приводила Альмилира, а время идет и его все меньше...

— Да, прости.

Я удивился сдержанности могущественной эльфийки. Внутри она может быть и рычала от ярости, но я лично видел перед собой образ мягкой, доброй и мудрой женщины, немного уставшей увещевать неразумное дитя.

— Таким образом, цель ритуала была вполне невинная. Но случилось то, что я не ожидала и признаться очень и очень рада такому исходу. Да. Что касается вопроса: почему вдруг ты стал моим родственником. Так вот. Единение во время ритуала там, в неведомом пространстве и времени, по эльфийским законам означает безусловное и неоспоримое супружество участников. Такой союз не вправе разорвать даже объединенный совет хранителей Великих лесов. Таким образом, зятек, хочешь ты того или нет, но с того самого момента ты стал моим родственником. Такие вот дела. А теперь улыбнись и сделай счастливое лицо. Тебя ведь учили в нашей актерской мастерской. Давай-давай. С тещей нельзя портить отношения.

— В вашей(!) актерской мастерской?! — с нажимом уточнил я, хотя уже и догадывался об ответе. Да и спросил я с единственной целью — получить небольшую передышку для привыкания к ошеломительной вести и выработки линии поведения.

— От родни у меня нет секретов. Да и ты давно должен был догадаться, что выпускники этого центра подготовки все поголовно работают на нас. Каждому, спустя некоторое время после выпуска, поступило предложение, от которого невозможно было отказаться. А многие так даже рады были, ибо давно подозревали, что учат в мастерской слишком уж серьезно для сцены. Один ты — фанатик магии — ничего не заметил. И учти! Один ты не получил предложения. Надеюсь, оценишь. Может быть не сейчас. Позже. Но оценишь! В общем так, зятек. Прекрати позорить жену. Приходи ко мне, вместе подумаем, как тебя защитить от опасности.

Сказать что безапелляционный тон эльфийки меня возмутил — это ничего не сказать. Нет, это ж надо было — женить меня во сне! Все расы со смехом столетиями вспоминают случаи, когда парня женили, напоив так, что он последнее соображение терял, а здесь и вовсе обхохочешься. Заснул свободным — проснулся женатым! Кошмар, да и только. Это же теперь каждый раз, когда что-нибудь эдакое приснится, просыпаться придется в холодном поту, соображая не было ли все приснившееся результатом эльфийского ритуала? Например, приснится, что иду по лесу и шишки сшибаю, а проснусь и узнаю, что передал свое княжество эльфам в полное, бессрочное и безвозмездное пользование.

Словно ледяной ком выморозил у меня все внутри. Впору было задрожать и заклацать зубами, но я сдержался. Вскоре на меня сошло ледяное спокойствие и полное равнодушие.

— Это по вашим! — с нажимом произнес я. — Эльфийским! Законам я стал мужем Альмилиры. Но я человек и гражданин Вильдории. Пока обряд не будет проведен по законам нашего государства, лес может хоть сто раз считать меня мужем девушки, я этого не признаю и женитьбу не воспринимаю. А теперь и вовсе ни о каком браке между нами не может быть и речи. Жульничество во время помолвки! Что может надежнее разбить добрые отношения, не говоря уж про любовь? А теперь, если у вас больше нет вопросов по делу, я хотел бы прервать связь. У меня полно забот. А благодаря вашему(!) ритуалу мне еще и опасность грозит, как вы сами признаете, очень и очень серьезная. Да! И впредь прошу беспокоить меня исключительно по делу. Честь имею!

Эльфийка вызывала на связь еще не раз, но, надо отдать ей должное, отвлеченных разговоров не вела. У меня даже сложилось впечатление, что ей в общем-то все равно, выживу я или нет. Стану реальным мужем Альмилиры или навсегда исчезну с ее глаз. Не скрою, мне такая позиция принесла некоторое облегчение. Во всяком случае, надеюсь, теперь, хотя бы с этой стороны, никто не будет носом землю рыть, чтобы меня отловить.

Затем все лето я был занят разработкой системы копирования амулетов. В этом деле трудностей оказалось гораздо больше, чем я предполагал в самом начале. Я-то думал, что самый умный, и использую наработки алхимиков для своих целей, слегка подправив магемы подготовки растворов. Ага. Двадцать раз и все по лбу половником. Магическая структура самого предмета копировалась хорошо. Более-менее. И сам предмет формируется в растворе один к одному. А вот внедренные магемы, как явно чужеродные элементы, сикось-накось. Месяц бился и ничего не добился. Убираю стабилизирующие магемы — плохо копируется уже и структура предмета. Пластина серебра, используемая в качестве опытного образца получается меньше (или больше) по размеру, изогнутая самым причудливым образом, да еще и разной толщины. Увеличиваю жесткость системы — магемы вовсе перестают копироваться, зато сам предмет получается идеальной копией образца.

В общем, не буду утомлять подробностями своих метаний. В конечном итоге мне удалось просчитать и отладить совмещение двух способов копирования через систему магоалхимических зеркал. Одно отражает магическую структуру предмета, другое — магем, прочие фокусируют отражения, снова "переворачивая" их с ног на голову в общую камеру, где совмещают в одной точке пространства. В этой камере как раз и протекает... нет, не емкость, а процесс... синтеза предмета с внедренными магемами.

Пришлось создавать довольно большое хранилище под переменные магемы, внедрять целые библиотеки универсальных (а потому и объемных) магем, пригодных для выполнения целого спектра специализированных задач, объединять их множеством перекрестных связей... Короче говоря, устройство по размерам получилось довольно таки габаритным. Пожалуй, с двуспальную кровать. Зато имело четыре камеры, в которых за пять-десять минут, в зависимости от габаритов образца, созревали сразу четыре готовых изделия. Правда само "сердце и мозг" изделия по размеру было с прикроватную тумбочку и разделялось на восемь частей-кубиков двадцать на двадцать сантиметров. А разделялось оно для того, чтобы... само устройство можно было скопировать по частям. Целиком бы не влезло. Я-то сначала приуныл, представив себе, как с утра до вечера штампую копиры для производства — устал видимо, вот и отупел маленько. Потом хлопнул себя по бестолковой голове — можно же их самих точно так же, как любой амулет или артефакт, скопировать.

Копиров сделал шесть штук, написал подробные инструкции по эксплуатации, состав растворов для разных изделий и правила использования. Дедушка У обещал все сделать, чтобы побыстрее доставить оборудование на предприятия и оформить патент в Гоблери.

Пришлось еще сделать некоторый запас образцов амулетов и артефактов для копирования. Дело в том, что копию с копии снять можно, но не более двадцати раз. Это в среднем. Ограничение связано с накапливающимися погрешностями, которых в любом деле не избежать. Копии ведь получаются не идеальные. В некоторых случаях и после десятого копирования количество бракованных амулетов переходит за грань приемлемого процента. Так что, копировать двадцатую копию практически бесполезно, на выходе будет один только брак. Учитывая, что некоторые ингредиенты для растворов стоят недешево и добыча их ограничена, в идеале лучше копировать с эталона. Будет меньше, но качественнее. Хотя для элиты можно делать с эталона, а для покупателей среднего и небольшого достатка подойдут и более дешевые амулеты. Надо будет не забыть пояснить эти тонкости дедушке У, чтобы как-нибудь маркировали копии, а то сами запутаемся, продадим эталон и... Я-то потом еще сделаю, но когда? И еще один момент. Мне показалось, что сам эталон в момент копирования тоже подвержен негативным изменениям. Однако для более определенного вывода не хватало экспериментальных данных. Но это можно оставить до возвращения.

Таким образом, основные дела я завершил к середине первого месяца осени и отправился в Либедь, столицу Градорики, уточнить с Олеваром детали путешествия. С некоторых пор я ему стал доверять гораздо больше. Дело в том, что еще летом, когда у меня случился небольшой творческий кризис и хотелось наплевать на магию с самого высокого моста, а в голове крутились обоснованные мысли о собственной бездарности, дедушка У предложил мне развеяться и передать Олевару амулет связи.

Не без опаски я телепортировался в градориканский храм, ожидая всего, чего угодно. И дождался. У телепорта висели два унылых призрака... гнома — помощника Олевара — и еще какого-то типа, не обезображенного науками и культурой. Призраки имели императив безусловного подчинения любому жрецу (высший приоритет — верховному). Ну а я и просто жрец, и верховный, да и конкурировать пока не с кем — клан хранителей еще только собирает и проверяет живых жрецов — поэтому могу целиком и полностью доверять ответам на свои вопросы. Собственно вопросов было два: какого они здесь делают и кто послал. Оказалось, что искали они золото храма. Гном был абсолютно уверен, что оно именно здесь. И поиски были его и только его инициативой. Найдя золото, гном собирался не возвращаться к своему работодателю, а в качестве тонкой издевки нанять его потом на какие-нибудь работы. Весь отряд из десятка головорезов довольно быстро полег, нарвавшись на мои ловушки. Кто сгорел, кто в буквальном смысле потерял голову, кого разрезала сеть на аккуратные кубики... В общем, смерть членов отряда была разнообразна и впечатляюща. Самыми последними, как самые умные, покинули тварной мир глава отряда и его правая рука. Причем самое обидное, что проникнуть им удалось совсем не далеко — минут пять до входа быстрым шагом. На что же они рассчитывали? Оказывается, на небольшие магические таланты гнома и его правой руки. И надо сказать многие ловушки они сумели распознать и миновать без жертв. Но, как теперь им предельно ясно, далеко не все.

К сожалению, использовать их так, как я использовал Брога и Хрыска не представляется возможным — уровень образования настолько далек, что они просто мало чего поймут в книгах. Так что, кроме обычного патрулирования и защиты храма, большего ожидать от эктоплазменных нельзя. Я их оставил, наказав служить и защищать.

Согласовав с Олеваром детали, снова вернулся в Вильдорию и устроил себе небольшой отдых — постоянные тренировки с ювелиром или Лю нагрузкой уже давно не считал. Затем, завершив основные дела, предупредив семью и хранителей, я присоединился к походу охотников за древними артефактами. В дождь, сырость и фактически голым. То есть без привычного набора амулетов.

Никаких имен охотники мне не сказали и моим тоже не поинтересовались. Друг к другу они общались исключительно по кличкам, а я для них стал "паря" или в минуты пасмурного настроения "эй ты, пассажир". Но я не обижался, лишь бы провели по моему княжеству, хоть по краешку, да показали как обстоят там дела. То, что я князь, они тоже, разумеется, не знали и, вероятно, принимали меня за любителя острых ощущений или мальчика из богатеньких, проигравшего спор. Отношение было соответствующее — настороженно-внимательное. Некоторые их взгляды мне откровенно не понравились. Олевар предлагал мне даже отказаться от похода. Он, конечно же, потребовал от охотников клятвы беречь меня, но вынужден был согласится с тем, что нянек не предвидится, а места там опасные, поэтому полностью ручаться за сохранность моего тела охотники не могут.

Оставив за спиной лесную базу мы шли по извилистой тропинке среди редколесья примерно часа три. В начале нашего похода я особо к местности не приглядывался, да и видел за струями дождя только спину впереди идущего длинного эльфа. Второй эльф шел на некотором расстоянии перед отрядом, хотя никакой необходимости в следопытах в данный момент не было. Дорога, как я понял, была исхожена многократно вдоль и поперек. Думаю, таким путем командир настраивал отряд на работу.

Каждый охотник тащил за спиной на горбу огроменный битком набитый мешок, поверх него спальник, котелок и в отдельной котомке запас харчей. У меня все это спокойно помещалось в один и еще место оставалось. Вооружены все были парой коротких мечей, скорее, длинных ножей и... все. Эльфы даже неизменные луки не взяли. Для меня их экипировка для похода была несколько странной, но им-то виднее, что брать с собой, а что не брать.

Достигнув небольшой полянки, судя по утоптанности травы и старым кострищам, посещаемой довольно часто, остановились на привал и стали явно кого-то ждать. Примерно через час с другой стороны на наше место постоя выползла, звеня кандалами, колонна из двадцати двух личностей уголовного вида практически всех рас. Тут были и люди, и эльфы, и гоблины, и орки, и парочка гномов, злобно сверкавших маленькими глазками из под кустистых бровей. На спинах все тащили здоровенные мешки. По размерам почти такие же как у охотников, только гораздо проще по исполнению. Откровенная дешевка, чуть ли не из гнилой дерюги. Сопровождали странный караван градориканские стражники во главе с молоденьким сержантом. Последний петушился, надувал щеки, хмурил брови... короче, изо всех сил строил из себя очень(!) важную(!) персону(!).

— Кто тут старший? А ну быстро ко мне! — начав внушительным баском и закончив фальцетом, крикнул сержант.

— Ну я старший, — лениво встал со своего места наш предводитель. — Чего кипишишь, молодой?

— Я тебе не молодой! А господин сержант! — кукарекнул стражник.

— Я был сержантом, когда ты еще титьку сосал! Для меня ты молодой и будешь молодым. Уяснил? Тебе лейтенант доверие оказал. На секретную операцию подписал, но я могу ему шепнуть и будешь после этого в северной деревне полярных медведей гонять. Вот там свой гонор и показывай.

Красный от ярости сержантик хлопал глазами и разевал рот, но придумать убийственный ответ, способный поставить на место хама, мало отличавшегося по виду от сопровождаемых лиц, так и не смог.

— Тебе какой приказ был? Доставить, снять кандалы, заменить на веревки и сдать старшему охотников под расписку. Так? — спокойно спросил наш командир и вдруг рявкнул: — Выполнять, сержант!!

Тот машинально вытянулся во фрунт и рявкнул в ответ.

— Да, сударь!

Кстати сказать, десяток за перепалкой не следил. Видно опытные и знающие пришли. Они уже делали все, что должны были. То есть выдергивали кандальников по одному, снимали железо и вязали руки обычными дешевыми веревками.

Работа не заняла много времени. Рядовые стражники смешались с охотниками, приветствуя знакомых, присели у костра, разведенного под навесом — в кустах хранилось все необходимое для этого — и неторопливо попивая крепкий чай, беседовали.

— Ну что ж. Отдохнули? Пошли, — скомандовал предводитель.

И мы пошли.

Охотники замкнули в редкое кольцо уголовников, впереди снова эльф, за ним предводитель и еще двое из отряда. Не знаю их по именам и даже расам. Вроде люди. Так мы и шагали под дождем до самого вечера. Привал устроили на очередной поляне. Костер не разжигали, поели всухомятку. Кандальников... или теперь правильнее веревочников... в общем, связанных по-очереди группами по трое развязывали и давали им поесть. Причем еду доставали сами охотники из мешков связанных. Никаких изысков: лепешка, луковица, кусок сыра и вода во фляжке. Накормленного отводили в кусты справить нужду, затем снова связывали и переходили к следующему. Естественно, трехразовое питание им никто не обещал (разве что три раза в неделю), поэтому подобные хлопоты в целом занимали не так уж много времени.

На третий день пути дождь кончился, начало проглядывать солнышко, запели птички и мне захотелось немного отойти от тропы, полюбоваться на птаху, которая так мелодично выводит рулады. Меня остановил злой голос предводителя:

— Эй, пассажир! Ты собрался выходить на этой остановке?!

Я повернулся и вопросительно посмотрел на командира.

— Ты забыл, что я тебе говорил? Здесь уже проклятый лес, аномальная зона и дикая природа. Здесь не живут, а выживают. Забудь про милых заек, сусликов и лисичек. Нет здесь безобидных букашек, жучков и таракашек. Все!! Даже трава здесь может быть смертельно опасна. Только на тропе и в кустах, где я(!) скажу можно чуток расслабиться. Не будешь слушать — сожрут. Уяснил?! Похоже, что нет. Знаешь кто так красиво чирикает там? — он мотнул головой в сторону леса. — Свиристель ядоплюйка. Подошел ближе чем на пять метров — получил плевок в лицо и через пару минут смотришь с небес, как тебя обгладывают милые пташки. Выглядят они, кстати, как самый страшный кошмар. Уяснил?!

— Уяснил, — смущенно повинился я.

Дальше до самого вечера я шел строго чуть ли не след в след за впереди идущим охотником. Несмотря на солнышко и довольно теплую погоду, чувствовал я себя неважно. Меня словно знобило, выкручивало и выворачивало. Ауры окружающих растений и мелькающих за пределами тропы животных виделись искаженными и, мало того, словно дышащими, колеблющимися и изменчивыми. Все вместе вызывало такое чувство, будто я нахожусь в лодке, болтающейся по волнам штормового моря. Накатывали приступы тошноты и головной боли, а лечебный комплекс общефизического оздоровления, которому меня научила Лю, я провести не мог. Накопители я ведь тоже оставил на базе. Все как и сказали. Правда был с собой эликсир, но он почему-то помогал слабо.

Вечером предводитель построил отряд связанных и обратился к ним с речью:

— Слушайте сюда. Теперь я могу сказать вам, куда мы идем и зачем. Вам, висельники, предоставляется шанс начать жизнь заново. Там за лесом есть поселения — остатки, и немалые, княжества Бахрийского. В них тоже живут люди... и не люди. Законы там простые и суровые — суд Великого Князя Градорики покажется вам верхом мягкости, всепрощения и доброты. Однако, если не будете нарушать, проживете долго и, может быть, счастливо. Определят кому куда местные сами. Через двое суток, когда дойдем до граничного поселения. Всем все ясно? С этого момента нам будет некогда опекать вас, как неразумных детишек. Мы в самом опасном месте проклятых земель. Здесь каждый шаг может стать последним. Поэтому не растягивайтесь, с тропы не сходите, что-то увидите — сразу кричите нам. Даже простой взгляд иной раз может закончиться для вас смертью. Все уяснили? Тогда отдыхать. Завтра продолжим путь.

Утром я встал с трудом. Состояние ухудшилось. Однако несмотря на тошноту почему-то есть хотелось страшно. Будто месяц голодал. Завтрака мне совершенно не хватило и я собравшись в путь не стал укладывать обратно в мешок кусок вяленого мяса, которого мне, впрочем, хватило не надолго. К сожалению, останавливаться, чтобы дать мне покопаться в мешке, предводитель не собирался, хотя и стал поглядывать с подозрением. Мое состояние видимо было для него не в новинку.

В магическом зрении всё продолжало причудливо изменяться и искажаться. Причем иногда прямо на моих глазах. А ближе к полудню пришлось испытать настоящее потрясение.

Началось с того, что эльф внезапно подал какой-то знак и предводитель мгновенно скомандовал остановку. Я отступил полшага влево, чтобы посмотреть на что пялятся охотники, шедшие впереди. И увидел.

Тропу слева направо пересекал ручеек насекомых. Причем не одного вида, а будто все жучки-букашки-паучки-и-таракашки, передвигающиеся с помощью членистых ног, одновременно выступили в поход и вперемешку двигались к одной им ведомой цели. Скорее, убегали от чего-то. Во-вторых, над ратью наземных клубился рой летучих насекомых, которые, казалось бы, в панике метались внутри роя и изо всех сил работая слюдяными крыльями от кого-то улетали.

— За ними! — рыкнул командир и мы бросились параллельно курсу убегающих насекомых.

Рядом с нами лес шумнул, словно волна прилива. Поверху промчались когтисто-шипасто-зубастые белки, понизу протаранили кусты и траву чешуйчато и мехасто-кожистые твари бредово-кошмарного вида. На нас никто не обратил внимания. Друг друга они тоже игнорировали, будто во время лесного пожара. Слышал, что спасаясь от огня, звери никогда не нападают друг на друга и даже иногда сотрудничают. Но это могут быть и байки.

Мы отбежали всего метров на сто и остановились. Все дружно стали смотреть в ту сторону, откуда прибежали. Не знаю, что видели остальные, но я увидел странное зрелище, разворачивающееся в магическом пространстве.

Магическая энергия, которую я привык видеть спокойной, словно гладь пруда, закручивалась спиралью и уплотнялась, как в концентраторе. Внутри смерча с разной скоростью крутились обрывки контуров и будто бы целых магем. Они сталкивались между собой, сцеплялись в причудливые структуры, расцеплялись и иногда внедрялись в структуры деревьев, кустарников и... не успевших спрятаться живых существ. Им это, впрочем, вроде никак не мешало, но за счет чего, понять тогда я не смог. Похоже был у местных животных и растений некий защитный механизм, но как он работает — неизвестно. За смерчем тянулся длинный шлейф, то оседающих на землю, то снова взлетающих, обрывков магических структур. Хлопьями снега в бурю они разлетались в разные стороны, покрывая довольно большую площадь. Накрыло и нас, что никак не обеспокоило охотников. Они просто не видели и не понимали опасности! Хотя для них может опасен сам вихрь, а не обрывки магоструктур.

В этот самый момент я и понял, зачем предводитель настойчиво требовал оставить все амулеты на базе. Обрывки структур, как я успел отметить для себя, тяготели к наиболее магически структурированным и энергонасыщенным предметам. Объединяясь с ними они могли их либо разрушить, либо усилить, либо заставить непредсказуемо измениться... и не обязательно в жизнеспособную форму.

Обычно вслед за достаточно сильной магической формой меняется и физическая. На этом основан, например, жреческий способ исцеления — вернуть ауру в исходное состояние и накачать ее энергией. Правда, по сравнению с работой эмпатов, энергии тратится прорва, а результат достигается долгим и болезненным путем.

Изменения форм я не увидел, но при мне слияние обрывка контура с шишкой на дереве привело к взрыву последней. Другой обрывок, слившись с кустом, за несколько минут превратил его в вонючую зеленую слизь.

А что было бы с амулетами и артефактами, будь они при мне? Скорее всего, внедренные структуры изменились бы самым причудливым образом, а потом так сработали бы (хорошо, если еще при моей сознательной активации), что последствия могли быть очень печальными. например, банальная кучка пепла.

Вскоре мы вернулись на тропу и продолжили путь. После полуденного привала встать я не смог.

Глава 7

Я сидел, прислонившись не то к дубу, не то к каштану, не то вообще к липе, и не мог пошевелиться. Мутило страшно. В голове крутились магемы, контуры, чьи-то лица, обрывки мелодий и разговоров. Все это на фоне постоянно сменяющихся панорам леса. Леса, по которому мы как раз идем. Я изо всех сил пытался как-то упорядочить весь этот бред, но ничего не получалось. От моих усилий он, казалось, набирал все новые и новые обороты.

Мало того, на фоне сумасшедшей карусели в голове во всем теле стало нарастать странное и болезненное ощущение ломоты, покалывания и еще непонятно чего. Словно что-то распирает меня изнутри, то надувает, как жабу через соломинку, то, наоборот, высасывает до гулкой пустоты. И нет никакого ритма, к которому можно было бы приноровиться. Волны или приступы накатывают через неравные промежутки времени и не отличаются постоянством силы. То слабее, то сильнее. То кажется, будто через мгновение лопнешь, удобрив землю вокруг брызгами бывшего тела, то вдруг возникает понимание — шлепнешься ты, парень, гулким барабаном, стуча изнутри костями по высушенной коже.

Я закрыл глаза и полностью расслабился, попытавшись отрешиться от внутренних переживаний и направить внимание во вне. Если в результате борьбы и напряжения сил мне становится только хуже, не попробовать ли прямо противоположное? Используя принципы гю-юрю, не лезть напролом, а сначала изучить противника, по-возможности сберегая силы, а затем уже действовать?

Для начала попробовал вместо бесполезного анализа и попыток упорядочить мельтешение картинок разобраться, где идеальные образы, продуцируемые воображением, а где реальная картина мира в магическом диапазоне. Отделять одно от другого учат уже на первом курсе. В то же время при конструировании идеальное служит неким стержнем, канвой, макетом, на который накладывается магическая схема и порой самые опытные маги, бывает, путаются. Особенно при конструировании сложных схем.

Через некоторое время мне удалось уловить некоторую закономерность. Похоже, моя чувствительность возросла на порядок и... я со всей очевидностью понял, каким же болваном был до сего момента. Инерция мышления и стереотипы сыграли в этом деле свою пакостную роль. Привык к очевидному. Зрение, значит, — глаза. И магическое "зрение" в том числе. А с чего бы это? Несмотря на то, что в сознании строится зрительный образ, он строится отнюдь не на основе той информации, что поставляют нам органы зрения. Нашему мозгу просто так удобнее отображать магическую составляющую реальности для последующего манипулирования ею.

Таким образом, предположим, что основные, наиболее общие, принципы управления магическим восприятием такие же, как и у других органов чувств. В первую очередь, избирательность и фильтрация информации на основе ее предполагаемой значимости в текущий момент.

Например, мы способны услышать человека на некотором расстоянии от нас и "не слышать", о чем болтают те, кто стоит совсем рядом. Далекий собеседник в данный момент сообщает нам информацию гораздо более для нас важную, чем болтуны рядом. Вот мы ее и просеиваем через внутренние фильтры, отсекая неважное, или то, что в данный момент представляется нам неважным. Тем не менее, наши органы чувств все равно продолжают эту болтовню (и много чего еще, что происходит вокруг) воспринимать и запоминать. При необходимости можно потом вспомнить воспринятое, даже если готов поклясться, что ничего не видел и не слышал. Кроме того, и для зрения, и для слуха есть свои естественные пределы восприятия, зависящие от многих факторов. В первую очередь, от чувствительности, данной нам природой. Во вторую, от условий среды. В прозрачном воздухе предметы видны гораздо дальше, чем в туманном. И в третью, но не всегда, — от тренировки и развития. В последнем случае мало хотеть развития, надо еще знать — как это сделать.

Чем больше рассуждений, тем больше страхов и тем труднее начать действовать. Поэтому, больше не раздумывая, я решительно сосредоточил внимание на дереве за спиной. Почему не прямо перед собой? А чтобы не было соблазна снова привязать свое восприятие к глазам. Ведь даже вспомнить противно, как я сам себе строил мозговые барьеры из самого прочного камня — внутренних установок, принятых за абсолютную истину. Забыл совет умного человека: "Все подвергай сомнению!". То есть я принял за незыблемое: "Я не могу видеть собственную ауру, так как глазами(!) свой лоб не увидишь, если, конечно, они не на ножках, как у некоторых насекомых", — и держался за свою фантазию, будто за надежное бревно в штормовом море. А бревно оказалось камнем, тянущим на дно.

Внимание послушно сменило вектор восприятия, но до дерева я не дошел. Вместо него я увидел собственную ауру. Видимо, подсознательно я на самом деле хотел разобраться с самим собой в первую очередь.

То, что мне представлялось раньше дымкой магической энергии расплывчатых очертаний, вдруг проявилось четкой структурой из тончайших силовых нитей, пронизывающих все тело и несколько выступающей за его пределы. Где-то сеть была реже, где-то плотнее, где-то из линий сплетались клубки, образующие опорные узлы. В основном, сеть повторяла структуру... нервной системы, где самый большой и сложный узел переплетений базировался как раз в голове.

Хм... Мозг, посмотри на себя самого со стороны. М-да. Вопросы философии: "Как орган, познающий внешнюю реальность может познать себя самого, как часть этой же реальности?".

И все это словно "дышало" ажурной сетью на ветру. Иногда по линиям сил вдруг пробегала волна, грозясь разорвать соединения, расплести узлы, превратить стройную схему в жалкие обрывки, подобные тем ошметкам, что порхают палыми листьями в лесу. Тогда как раз и проявлялась одна из разновидностей поганого состояния тела. И самое важное, я понимал — разрывы обязательно отразятся на состоянии внутренних органов и здоровье всего организма в целом.

Откуда могут идти разрушительные волны? Скорее всего, из моего концентратора. Он является своеобразной воронкой, куда непрерывным потоком поступает магическая энергия, концентрируется и перенаправляется в накопители или на нужды собственной сети. То есть ауры, из которой излишки потом просто рассеиваются в пространстве. Этот поток можно перекрывать, можно регулировать, но... до определенного предела. Невозможно полностью остановить работу концентратора, тем более никогда такой задачи и не возникало. Если не занят заполнением накопителей, то концентрированная энергия просто рассеивается, проходя, как я теперь "увидел", через многочисленные каналы ауры, заодно укрепляя и оздоравливая организм.

Теперь самое интересное. Я, как и все маги, привык иметь дело только с ровным и спокойным потоком магической энергии и неожиданно оказался в ситуации, когда он перестал быть таким. В нем появились свои волны сжатия и разряжения, как в звуковой волне. Что будет с силовыми линиями ауры, куда неритмично начинают поступать из концентратора потоки разные по силе?

Образно говоря, моя "воронка"-концентратор периодически то недополучает энергию и тогда "высасывает" ее из ауры, то, наоборот, захлебывается и, чтобы не разорвало, проталкивает внутрь ударную дозу, стремясь рассеять мощный поток среди множества каналов. Получается плохо.

Потому-то обычные люди в этом лесу чувствуют себя просто слегка неуютно. Через их мелкую, неразвитую, "воронку"-капилляр, чаще всего почти намертво перекрытый, много не протолкнешь. Воистину их сила в их слабости.

Это если не считать случайного попадания какого-нибудь пакостного обрывка контура, который внедрится в ауру и потом доставит массу неприятностей. Но от такого не застрахован никто. Тем не менее, они все же научились избегать наиболее опасных ситуаций, как с тем смерчем. Остальное, вероятно, в рамках допустимого риска.

Мне никогда не требовалось так намертво перекрывать поток энергии. Наоборот, все годы обучения мы тем и занимались, что постоянно тренировали способность пропускать через себя как можно больше магии. А я еще и посвящение в храме прошел. Причем не в обычном, а в центральном, где мой собственный концентратор на порядок усилился.

И что же? Так и сдохнуть от избытка силы?

А ведь не в избытке дело. В неумении толком управлять собой. В неразвитости соответствующей способности.

Следовательно, нужно срочно придумать нечто вроде костыля, который позволит хотя бы некоторое время выжить в этой бурной реке магии.

Посмотреть бы на местных животных. Наверняка есть среди них и с магическими способностями. По рассказам тех же охотников встречались твари, которые атаковали не иначе, как магией. Сами охотники амулеты не использовали и мне запретили даже брать их с собой. Теперь понимаю почему. Использовать нашу магию в этом лесу без риска сделать самому себе и окружающим какую-нибудь гадость невозможно. Значит, нет смысла и тащить с собой. Мало того, опытные охотники ни за что не воспользуются амулетами даже при смертельной опасности, а я, личность совершенно неизвестная, могу и не устоять. Так что, от греха подальше они и проследили, чтобы я не имел никакой возможности устроить братскую могилу.

Тем не менее, если животные использовали магию, то, наверняка, она имела какие-нибудь специальные механизмы, предотвращающие неправильное срабатывание. Скорее, предотвращающие слипание с "дикими" контурами.

Однако поблизости ничего подходящего не видно, а дальше поле магического зрения перекрывается аурами людей и растений. Последние хоть и едва светятся, но их много. Взобраться бы на дерево повыше, да оглядеться окрест.

Я все-таки переключил внимание на ауру дерева за спиной и тут же почувствовал, как некий тонкий силовой щуп, словно нежный листок гладит мою ауру. Это был именно щуп, исходящий от дерева и гладил он именно ауру, словно долго и настойчиво пытался обратить на себя мое магическое внимание. Я потянулся ему навстречу и словно сам собой из моей ауры в районе солнечного сплетения сформировался точно такой же щуп. Управляя им, я коснулся щупа дерева и оба отростка словно склеились друг с другом, образовав канал связи. Дальше все получилось будто само собой. Я ощутил дерево как часть своего тела. Ощущение было странное. Словно у меня появилась еще одна конечность, но какая-то... деревянная. Двигать невозможно и чувствовать тоже получается очень уж заторможено. Тем не менее, мое сознание вдруг словно скользнуло по стволу вверх и я получил то, чего так страстно желал только что — вид с высоты дерева. Увы, смутновато, расплывчато и единственно в магическом диапазоне, но после того, как я достаточно долго погулял, разглядывая мир одновременно в двух диапазонах, особых трудностей в распознании что есть что, не возникло.

На время забыв о болячках, я с энтузиазмом стал экспериментировать, перемещая сознание вверх-вниз по стволу, по веткам, по листьям, естественно перешел к корням, протянул жгутики внимания к другим растениям. Соединился. Ветерком пробежался по траве и кустам, вошел в соседнее дерево, побегал по его кроне, полюбовался окрестностями и ради эксперимента попытался вытянуть жгут ауры как можно дальше. Получилось метров на двадцать и все. То есть в лесу и поле я могу довольно далеко переместить сознание, будто эстафету, а вот в пустыне уже никак.

Некоторое время я наслаждался открытием, забыв на время о телесных недугах. С верхушек деревьев я видел вокруг тропы, по которой шел наш отряд, малые и большие мертвые пятна, где не было ничего, кроме кучек праха от сгнивших деревьев и трупов животных, по несчастью попавших туда.

Видел животный и растительный мир проклятого леса. Кстати, и тот и другой были крайне опасны для любых гостей, да и друг для друга тоже. Однако на расстоянии метров двадцати пяти по обе стороны от тропы их что-то или кто-то разогнал. Тот, кого они боятся все. Почти все. Видимо, и в животном мире есть те, кто может проигнорировать любые предупреждения, или настолько туп, что просто не понимает опасности. И этот кто-то почему-то дружественен отряду. Или просто ждет, когда добыча сама придет туда, где ее логово. Чтоб не тащить по лесу.

А вот за пределами спокойной зоны борьба за жизнь развернулась перед моим взором яростная.

Я видел, как над зубастой и когттистой тварью, похожей на тощего лысого волка, сомкнулся коврик нежно салатного мха. Стоило проявить любопытство — что происходит внутри растения-хищника? — как его оболочка стала для меня прозрачной и взору представилось мало-аппетитное зрелище: все еще яростно сопротивляющаяся тушка жертвы уже оказалась без кожи и, истекая кровью, словно таяла под воздействием едкого сока растения, раздираемая вдобавок мириадами мелких крючков, из которых и состоял этот милый коврик в пастельных тонах.

Я видел, как сошлись в схватке чешуйчатый медведь и помесь змеи с рысью. Причем не просто клык на клык, коготь против когтя, но и магия против магии.

Мне врезалось в память и пробудило острое исследовательское любопытство зрелище, как рядом с бронированной усеянной шипами тушей размерами с крупного быка, пробегающей неподалеку через ложбинку, взлетел рой мух (или чего-то на них похожего), слепился в жесткую структуру в виде лезвия копья и молниеносным ударом проломил, пробил бок чудовища в области сердца. Шипастый бык пал, задергался и сдох, а копье тут же рассыпалось на отдельные элементы, жадно облепившие кровавую рану павшего гиганта.

Удалось подметить одну интересную особенность и у магической схемы копья-роя, и в простых магических атакующих и защитных схемах дерущихся зверей. Все они были снабжены дополнительной структурой, образующей в активном состоянии что-то вроде длинных шипов, натыкаясь на которые бродячие контуры просто развеиваются. Все это было очень и очень интересно.

Правда, для меня все же так и осталось загадкой, откуда эти вредоносные контуры берутся? Что или кто их непрерывно генерирует?

С другой стороны я понял, что гибнут от атак этих вредоносных обрывков только те растения, которые лес уже сам отверг. Обреченные. Как правило, больные или уже не способные защититься от паразитов. Так, видимо, лес самоочищается.

От колебаний "плотности" магической энергии зверье также защищалось довольно своеобразно. Большинство имело нечто подобное мешку с двумя клапанами, которые автоматически открывались и закрывались. В момент впуска энергии из концентратора открывался первый клапан, мешок несколько раздувался. Когда возникала нужда в энергии, впускной клапан закрывался и открывался другой, который непосредственно соединялся с аурой. Через последний магия текла ровненько и стабильно. То есть звери имели своеобразный буфер, с помощью которого довольно эффективно сглаживали колебания, тем самым защищая свою энергетику и создаваемые магические контуры.

Структура была несложной и повторить ее для меня не составило труда. Подсмотренная идея оказалась вполне продуктивной. Все заработало и тут же наступило неимоверное облегчение. Я словно вынырнул из кошмарного бреда, вымотавшего все мои силы, полностью здоровым, но очень и очень слабым. Однако я был бы не я, если бы не задумался об усовершенствовании полезного приобретения. Несуразный мешок в ауре, хотя по зрелому размышлению он и был довольно емким накопителем, все равно выглядел, мягко говоря, не слишком гармонично, а, значит, можно сделать что-нибудь такое, что будет на порядок эффективнее.

Что есть простейший одно-ранговый накопитель? Обычный замкнутый магический контур (даже не магема), вся задача которого сводится к тому, чтобы держать в закапсулированном виде магическую энергию. Еще пара контуров, соединенных с ним, работают на вход и выход, позволяя, с одной стороны, концентрировать энергию в накопителе — с другой, потреблять ее по мере необходимости. Сейчас такие уже давно не используют. Современные накопители минимум четырех-ранговые, но бывают и восьми. Вся загвоздка в том, чтобы пространственно расположить контуры в носителе так, чтобы они не пересекались и в то же время были связаны друг с другом. Гораздо более тонкая работа. При этом правда носитель изнашивается, хоть и не пропорционально, но значительно быстрее, чем в одно-ранговой системе.

Короче говоря, после напряженного размышления, прикидок так и эдак, мне показалось, что гармонично присобачить к ауре мешок-буфер не получится. Разве что... не мешок присоединить, а сделать такой, чтобы самому туда влезть. Целиком. Ну не в буквальном смысле, конечно. Разумный я или зверь глупый? Чего с мешком бегать, когда можно соорудить себе комбинезон, который станет внешней оболочкой моей ауры и заодно будет хранить прорву энергии.

Теперь просчитать связи с концентратором, перераспределение энергии... Да и шипы. Шипы мне нравятся. Оставлю в таком же виде, как подглядел у зверей. Пожалуй, лучше все равно не придумаешь. Значит, новые расчеты. Хотя можно и по месту подогнать. По мере готовности. Чем-то похоже на легендарную эльфийскую "Кору стального древа", как нам показывали на лекциях ее приблизительную структуру. Шипов там правда не было, а были... Точно. Жгутики-отростки для соединения с растениями. Тоже своеобразный источник концентрированной магической энергии.

. Легендарные доспехи древних эльфов. О них нам немного рассказал наш наставник по боевым и защитным схемам. Немного, потому что секрет ее утерян вот уже тысячу лет как. Сами эльфы бьются и не могут его восстановить. Вроде бы это связано с тем, что далеко не каждый эльф, а только уровня великого мастера мог ее сделать для другого эльфа. Избранного советом хранителей.

Почему это искусство было утрачено, врать не буду, не знаю, но предположение есть — думаю, вслед за людьми эльфы обленились и все забыли. Куда как проще использовать амулеты щитов и не мучиться с установкой, привыканием и тренировками в искусстве управления корой.

Я, разумеется, и в мыслях не держал повторить подвиг великих эльфов. Да и смысл? Используя структуры, основанные на метамагемах Иохима, можно сделать функционал гораздо более эффективный. В частности, ориентированный, в первую очередь, на потребление энергии из концентратора и только в качестве резервной — из растений. Одно это даст возможность использовать оболочку, где угодно, и не жаться постоянно в случае опасности поближе к деревьям. А еще что понадобится, так можно и добавить.

Другой вопрос — ресурсов для построения оболочки потребуется много, а где их взять? Усиленного питания в походе как раз не предусмотрено. Вроде бы эльфы могут при необходимости питаться напрямую от растений. Что-то вроде березового сока в сезон, но с концентрированной дозой питательных веществ и микроэлементов. Однако как они это делают? К сожалению, нет здесь поблизости эльфа, который готов был бы поделиться расовым секретом. Да и никакого другого эльфа тоже поблизости не наблюдаю... Хотя... если посмотреть вперед можно увидеть некую фигуру, которая отряду не принадлежит и располагается метрах в пятидесяти впереди. Рядом с ней возлежат две зверушки. Очень большие и очень опасные. Больше разглядеть не удается. Так вот. Эта фигура очень напоминает эльфийскую, но в то же время есть в ней какая-то неправильность. Мне трудно понять. Судя по ауре, будто смесок из нескольких рас. Но такое, насколько мне известно, бывает крайне редко. Две-три. Не больше.

Очень интересно, кто это такой и что здесь в лесу делает? Надо будет проследить. Охотники ни о каких проводниках не говорили, однако командир периодически уходит вперед. Я заметил. Думал дорогу разведывает, а он вполне возможно просто встречается с неизвестным и что-то у него уточняет.

А может, все это мои фантазии и не более. Во всяком случае, и таинственный непонятно-кто, вряд ли мне растолкует эльфийский способ потребления питания из растений. Остается его величество эксперимент.

Если я ощущаю свое единство с растениями может я могу приказать им передать мне нужные вещества? А как? Попробовал сильно захотеть древесного сока. Вообразил, что он потек по аурному каналу (понимаю, что бред, но очень хочется). Не получилось. закономерно. Аурный канал — штука магическая, а соки — вещь материальная. Значит, надо что-то другое.

Некоторое время я мучился, пытаясь получить хоть какой-то отклик. Перепробовал самое разное, пока наконец, в голове не щелкнуло и не пришло озарение. Правильно говорил один мой приятель: "Если долго мучиться — что-нибудь получится".

Из дерева выскочил шип, больно вонзился в спину и впрыснул порцию сока. Я чуть не заорал от боли и неожиданности. Тем более, толку-то от сока в мышцах? Пользы никакой. За исключением ясного понимания принципов эльфийского питания. А уж уловив принцип, построить систему — дело гораздо более простое. Через некоторое время удалось добиться того, чтобы вместо шипа из дерева вытягивалась соломинка, через которую можно высасывать соки ртом. А еще через двадцать минут экспериментов питательные вещества поступали в мое тело прямо через кожу.

Надо сказать, с этими экспериментами я узнал об управлении своим телом, особенно теми его функциями, о которых даже не подозревал ранее, гораздо больше, чем за всю жизнь.

Я решил не дожидаясь конца похода сразу, прямо сейчас, приступить к созданию коры-оболочки, тем более, что придется много экспериментировать. Я же не просто щит, или пачку щитов вокруг тела собрался делать, а нечто совершенно новое, которое вполне возможно — "хорошо позабытое старое". Во всяком случае, конечный результат должен получиться в виде дополнительной части моей ауры, а не чем-то внешним по отношению к ней.

Строить ее долго, муторно и затратно для организма мага, зато потом кора одновременно послужит и неким стабилизатором и автоматическим восстановителем ауры в случае ее повреждения. Проще говоря, кора должна обеспечивать просто бешеную регенерацию тела, фактически заменяя носителю квалифицированного эмпата-целителя. В то же время она должна будет разрушать любые магические структуры при приближении к телу ближе определенного расстояния (примерно до метра). То есть способна нейтрализовать магические атаки. В некоторых случаях она будет явно эффективнее моего динамического щита. Однако при всем при том, не следует забывать и о возможной помощи со стороны целителей, а значит, необходимо предусмотреть возможность отключения шипов защиты.

Кроме прочего. Кора будет одновременно выполнять функции резерва концентрированной магической энергии. Содержать эдакий запас на "черный день". И запас, между прочим, очень даже большой. Используя кору в качестве простого накопителя, можно применять магию напрямую. Без амулетов и артефактов, формируя магемы и тут же накачивая их энергией. Но для применения в бою требуется очень быстро формировать законченные, целостные структуры. А для этого надо знать их досконально. В справочник в бою не подглядишь. И вообще как оно получится в реальном бою — неизвестно. Дадут там время на концентрацию, построение, накачку энергией?.. Амулеты тем и хороши, что во время боя не требуют всех этих хлопот, да и работают гораздо быстрее.

На всю работу по установке буфера-оболочки мне, по предварительным прикидкам, потребуется два-три дня и тьма ресурсов тела. Магией-то лес поделится и кое-какими веществами тоже, но далеко не всеми. Все это время я буду беспомощнее слепого котенка. Хотя нет. есть смысл подобрать пару деревяшек и быстренько сделать амулет-другой. В неактивированном состоянии они опасности не представляют, а липкие сторонние контуры я смогу, во-первых, отследить, во-вторых, нейтрализовать.

Мысленно вздохнув, я приступил к работе, обещающей быть длительной, сложной, но невероятно интересной.

Однако не только от построения защитной эльфийской коры зависела моя жизнь. От поведения моих спутников в немалой степени тоже. Могут ведь бросить или вообще прибить, чтобы не мучился. И так, и так — смерть. Насчет прибить — это мы конечно посмотрим. Дорого им встанет. Но ведь они об этом не знают и могут попытаться. А вот бросить... Трудно мне придется без тропы. Но и в этом случае шансы у меня есть. Уверен.

Ближе к концу привала ко мне подошли двое охотников и краем уха я услышал их разговор, который меня на первое время успокоил.

— Как думаешь, Перец, это то, о чем я думаю?

— Ага! Я думаю, что ты думаешь то же, что и я думаю. Засланный он от Олевара! Клыкозуба мне на голову, если пассажир не студент-магик или аж целый подмастерье. Только на них так проклятый лес влияет. Обычным людям хоть бы что, а им считай смерть.

— Жалко. Вроде неплохой парнишка, да и на соглядатая олеварского не шибко похож. Помнишь тех, кого нам гном, помощник его, подсовывал? И где только брал те бандитские рожи?

— То-то и оно-то! Олевар похитрее того гнома будет, да и сгинул, говорят, помощничек где-то... Что парень на соглядатая не похож — так это... зато доверие вызывает. Может прирезать по-тихому? Чего мучить?

Я напрягся и незаметно приготовил одноразовый амулет-молнию, который успел слепить перед самым приходом охотников. Опыт-то есть и немалый. Сколько я их совсем недавно понаделал — пожалуй, даже во сне сделать на коленке смогу.

— Не. Прирезать никак нельзя. Сам он должен помереть. Иначе Олевар дознается. Кто-нть брякнет, типа мы его... того... так сразу, считай, сюда придется уходить. Насовсем! Олевар и у гоблинов достанет.

— Ох-хо-хошеньки-и-и, опять забота. Мало груза на обмен волочем, так еще и этого бесполезного...

— А вот не скажи-и-и... Можно и из него пользу извлечь. Чего помирать парню зазря? Сунем к каторжным, хай тащат. А дотащат — парня вместе с прочим "мясом" местным и сдадим. Оклемается — им прибыток. Не оклемается — мы не в раззоре. Сдадим-то еще живого...

— А Олевар?

— А что Олевар? Хоть под артефактом правды можно будет поклясться, что пальцем парня не тронули. До поселка местных дотащили, а там уж, извините-подвиньтесь, если исцелили местные, то отработать им он сам должен. Не исцелили, так мы причем?

— А ить и верно! Голова-а-а-а... Токо как каторжные потащат? На них товару едва поднять.

— А так и потащат. Хавчик за дорогу уже маненько подъели. Стал быть, мешки полегчали. Срубим пару деревьев, ветками оплетем — будут носилки. Вчетвером возьмутся — дотянут. И сменяться будут почаще. Да чего там. Ты глянь — пассажир тощий, да и росту невеликого. Небось, легче пуха будет.

— И то верно. Пойду пока пару жердин найду. Через час выступаем.

— Ты только это... далеко не забредай. Говорильщик сказал, тропа в этот раз неширокая получается. Трудно держать.

— Да знаю я. Слыхал уже.

Главное, что я понял — меня не бросят, поскольку хотят сдать местным. Ладно. Во всяком случае, это шанс узнать побольше об этой зоне. А так как здесь есть еще и какие-то "местные", то мешать охотникам в их планах на мой счет, думаю, не надо. А уж потом я им покажу, как рыбку ловят... зубами. Задницей к верху — головой в воду! И пусть радуются, если в чистую.

На этой оптимистической мысли я отключился от реальности, целиком сосредоточившись на создании коры.

В результате трудной и выматывающей работы у меня получился внешний каркас накопителя-брони в виде прочного, толстого и густого переплетения линий магической энергии, подпитывающегося за счет постоянной... хм...точнее, постоянно-переменной работы концентратора магии, что шло последнему только на пользу, так же, как тренировка мышц.

Краем сознания я отслеживал наш поход, с комфортом возлегая на носилках. Ел когда кормили, пил, когда поили. Не отказывался, не капризничал и не брыкался.

Полностью очнулся я уже на месте у высокого забора из острых кольев, окружавших обширную площадку, среди бывших каторжников, которых вели с собой охотники. Были здесь и другие люди... Хотя люди ли? Например, рядом со мной сидел че... некто, похожий одновременно и на эльфа, и на орка, и даже на гоблина. Такое впечатление, что мой сосед — результат смешения многих рас, долгое время живших в замкнутом пространстве. Не скажу, что он был уродлив, хотя клыки орка на смазливом и худощавом лице эльфа и вся сравнительно небольшая голова, посаженная на широкие плечи гнома, смотрелись... несколько странно для моего взгляда.

Ужасно хотелось есть и пить. Рядом с моим телом на чистой тряпочке стояла деревянная плошка с какой-то кашей, лепешка, глиняный жбанчик с водой и зелень. Однако дотянуться до этого богатства я был не в силах, а притянуть еду аурной рукой на глазах у всех показалось мне не очень хорошей идеей.

Разрешил мои мучительные размышления сосед. Он, увидев, что моя персона изволила очнуться, заботливо приподнял меня и прислонил к забору. Потом подхватил плошку и стал с ложечки кормить. Проглотив последний кусочек и запив его последним глотком воды, я тихо поблагодарил соседа. Тот вздохнул, и сказал на странной смеси вильдорских, эльфийских и гоблинских слов:

— Ничего, паря. Люди должны помогать друг другу. Кем ты был там, за лесом, ничего не значит. Может быть, и не очень хорошим человеком, раз тебя продают на мясо.

— На мясо?

— Нет-нет. Никто тебя есть не будет, — заухмылялся сосед. — Так называют рекрутов для Той стороны. У них постоянная война с орками и гоблинами, воинов вечно не хватает. Вот и гребут, что дают. Расплачиваются хорошо. Амулетами и артефактами. Которые наши продают в залесье за древние. А там чудики берут и стонут от восторга: "Ах, работа древних мастеров! Ах, сейчас так не умеют!". Мы-то тоже делаем амулеты по старым схемам, но на Той стороне маги получше наших будут. Все время чего-нибудь новенькое придумывают. Впрочем, — он заговорщически улыбнулся, — наши тоже продают на Ту сторону амулеты из залесья, как древние. Вот такие вот дела — доходы.

Меня неудержимо клонило в сон, а голос соседа словно пел мне колыбельную, несмотря на интересные факты, но одна странность не давала покоя. Я его прекрасно понимал, хотя не знал и половины слов. Мне казалось, что я слышу и понимаю его чуть раньше, чем он вообще начинает говорить, а звуки речи потом воспринимаются неким приглушенным эхом. Приглушенным потому, что в звучащей речи не было такого богатства интонаций и эмоциональной окраски, которую я воспринимал, будто читая прямо из его головы то, что он собирается сказать. А похоже не только сказать, но и просто четко подумать.

— Поспи, паря. Скоро Стражей-Леса приведут, а там уже и купцы подтянутся. Не до отдыха будет.

Кто такие Стражи-Леса? Что за Та сторона? Ну, залесье — возможно Градорика, а мы где сейчас находимся? Полагаю у тех самых "местных" к которым принадлежал мой сосед. В общем-то, люди, как люди. за исключением удивительного смешения многих рас мира в остальном ничего необычного.

В голове крутилось множество вопросов, но сон победил их всех и дал положительный ответ на самый главный — спать или не спать?

Меня растолкал все тот же словоохотливый сосед.

— Просыпайся. Стражей-Леса ведут. Давай-давай! Потом отоспишься... если жив останешься.

После еды и сна я чувствовал себя гораздо бодрее, поэтому постарался понятно задать вопрос. Одно дело понимать собеседника. Другое — чтобы он тебя понял. Коверкая слова, я кое-как донес свою простую мысль до соседа:

— Стражи-Леса. Кто?

— А вон они! Смотри.

Ворота открылись, и на площадке началась суета. Внутрь прошел десяток воинов, вооруженных копьями и саблями, и принялись споро сгонять людей к забору, выстраивая из них линию в один ряд. Они, правда, не требовали, чтобы все непременно стояли. Можно было сидеть или лежать — это ничуть не волновало солдат. Главное не посередине площадки.

Наведя порядок, воины выстроились по кругу лицом к каторжникам на расстоянии около двух метров. В ворота важно, будто сам король или хотя бы его лакей, вошел молодой парнишка, прошел в центр и остановился. Лицо его приняло отрешенное выражение и застыло.

Затем в ворота прошли два зверя — явные порождения проклятого леса, но не кошмарно-уродливого вида. Наоборот, в их смертоносной хищной грации была своеобразная красота, способная вызвать восторг у ценителя кошачьих. Черные, словно сама тьма, пантеры, размером со средненького бегемота, клыками саблезуба и когтями — с хороший, бритвенно-острый, кхукри. В магическом восприятии их шкура выглядела настоящим чудом. Судя по всему, она способна мимикрировать, в точности копируя рисунок местности. Кроме того, вокруг их тел крутились миниатюрные смерчи магической энергии, способной, я подозреваю эффективно отражать как магические атаки, разрушая структуры, так и физические, отклоняя удары.

А это будет посильнее моих шипов, подумалось мне. Только энергии гораздо больше потребует.

В общем, несмотря на грациозность и милые мордашки, с такими противниками встречаться очень не хочется, даже имея на вооружении батарею стационарных шарометов крупного калибра. Не факт, что один заряд прошибет такую шкуру, а уж то, что вообще сможет попасть — есть огромные сомнения.

Киски разделились и с двух сторон стали обходить загон по проходам, оставленным солдатами, останавливаясь перед каждым каторжником. Они пристально всматривались в него, принюхивались и, постояв так некоторое время, чаще коротко взрыкивали и шли к следующему. Крайне редко переходили к следующему молча. Тех, на кого охранитель рычал, по знаку пацана в центре отводили к воротам. Единицы счастливчиков... или несчастных — в противоположную сторону к дальней стене.

— Что? Делают? — кое-как сформулировал я вопрос.

— Стражи-Леса-то? Определяют сгодится разумный для леса или нет. То есть может их наш лес принять или никак. Очень умные и очень чувствительные... существа, — уважительно по отношению к кошкам пояснил сосед. — Они ведь вместе с Говорящими патрулируют окраины, держат тропы для прохода в залесье... Да много чего. Самых способных на раз определяют. Таких, даже будь они трижды душегубы, обязательно оставляют здесь и направляют на подготовку в храм. Авось жрец получится. Однако смертность у адептов очень уж большая. Не знаешь даже, что лучше — быть проданным купцам с Той стороны или попасть в храм. Зато выжившие становятся уважаемыми людьми и как сыр в масле катаются.

Сведения о храме здесь, глубоко в проклятом лесу, были настолько интересны, что я даже собрался перебить собеседника, но вдруг увидел, как молниеносным движением когтя один из охранителей срезал голову гоблину-каторжнику.

— О! — переключил внимание мой рассказчик. — Отторгаемый нашелся в нашей компании. Смотри-ка. Настолько гнилой, что страж прямо сейчас решил его уничтожить. Бывает, поступают к нам такие подонки, что переделать их никак невозможно.

— А ты... откуда... — я замялся, подбирая слова, но сосед меня понял.

— Так я сам-то местный. В бедственное положение семью своей непутевой головой поставил, вот и продался. Теперь меня тоже Страж-Леса проверит и, даст Творец, продадут купцам. А деньги передадут семье. За храм заплатят больше, но... честно скажу, боюсь я его. Страшные вещи рассказывают про их испытание...

Мне было безумно интересно попасть в местный храм и в то же время неудержимо тянуло узнать, что за армия здесь, какова ее численность, вооружение и оснащение. Придется с ней воевать, когда придет время очищать княжество, или она станет союзником и существенно облегчит работу. А еще интереснее — где находится и что собой представляет Та сторона, о которой сосед говорил, но и сам явно знал мало.

Дошел черед и до меня. Зверюга остановилась напротив и вперила в меня равнодушный хищный взгляд желтых кошачьих глаз. Через секунду в них мелькнуло удивление, в ауре "пантеры" нейтральные тона эмоций сместились в сторону ярких красок удивления, сомнения, потом узнавания, потом снова сомнения. Еще через пару вздохов я осознал, что... понимаю стража. Не слова и монологи, а образы и чувства.

Она — самка. Люди зовут ее Валисса. Она не возражает — имя ей нравится. Красиво звучит в устах Говорящих-С-Лесом. У нее четверо подрастающих котят, которых еще учить и учить. В первую очередь, быть стражем, служить Лесу и сотрудничать с людьми. Она их очень любит. Любит и супруга, который как раз обходит будущих возможных граждан и жрецов. Но подходящих, способных выжить в сотрудничестве с лесом, крайне мало. А то и такие попадаются, кого ни в коем случае нельзя оставлять в живых. Мало того, что эти изначально гнилые люди никогда не смогут жить в ладу с лесом, они способны принести коренным жителям много бед, а здесь нет рабства и каторжников, чтобы заставить их трудиться под охраной. Слишком дорого будет обходиться добыча. Нет иного выхода, как отсекать негодный материал, словно безнадежно больную, гниющую плоть, способную заразить и здоровую ткань.

А Говорящему-С-Лесом-Мужу-Истинной-Эльфийки надо хорошо питаться. Нельзя так запускать себя.

Пантера вдруг лизнула меня в лицо, метнулась в сторону и положила к моим ногам кусок чьей-то лепешки. Ешь!!

Я засомневался — неудобно как-то есть чужую лепешку, хозяин которой наверняка сейчас смотрит на меня, как на вора, хотя и не я отнимал ее у него.

Валисса грозно рыкнула: "Ешь!! Тебе сейчас нужнее. А тот человечек голодным не останется. Потом поговорим еще. А сейчас надо доделать дело".

Я вцепился зубами в лепешку, а страж отошла к следующему каторжнику.

Парнишка в затруднении посмотрел на меня, на стража, снова на меня и, наконец, приняв решение, махнул в сторону группы, предназначенной, как я понял, на продажу.

Так с лепешкой в зубах, повинуясь недвусмысленным жестам воинов охраны, я и поплелся навстречу своей судьбе, назначенной мне самодовольным мальчишкой.

Вскоре к нам присоединились еще двое горемык, в том числе и мой добровольный гид, и по команде, сопровождающейся понятным всем жестом, мы направились к выходу из огороженной зоны.

Снаружи мы смогли увидеть только довольно зажиточную деревеньку из трех десятков двухэтажных просторных домов, огороженных крепкими заборами, да засеянные поля.

В саму деревню нас не повели, построили кое-как на околице и перед нашим кривым строем выступил с речью рослый воин, одетый в пятнистую одежду. Потом я узнал, что пятна хорошо маскируют человека в лесу и называется все это камуфляж.

— Я знаю, что большинство из вас сегодня меня не поймет, но со временем, надеюсь, тех, кто не понимает, будет становиться все меньше и меньше. Все просто. Такие в бою, как правило, не выживают. Самое главное, что вы должны для себя уяснить, мы — боевое братство. В бою все мы братья и от того, как мы будем стоять друг за друга, зависит выживание всех. Струсил — твой товарищ погиб и не смог в свою очередь прикрыть тебя. Через минуту труп уже ты. В наших рядах нет места господам и слугам. Есть только командиры и подчиненные. Каждый командир в свою очередь тоже чей-то подчиненный. Умейте подчиняться и со временем сами станете командирами. И последнее. Одиночкам там, куда я вас поведу, не выжить, поэтому бежать не советую. Впрочем, можете попробовать. Искать ваши кости, если они останутся, никто не собирается. У меня все.

Он произнес свою речь, которую, явно, говорил уже не раз, на местном, межрасовом, градориканском, гоблери и вильдорском. Потом скомандовал:

— Направо! Шагом марш!

И мы, как могли, пошагали вслед за ним. По бокам слева и справа шли несколько солдат, вооруженных до зубов, но присматривали они не за колонной, а за лесом. То есть, вероятно, командир нашего отряда не соврал и никто действительно не собирался препятствовать возможному побегу.

Через четыре часа сделали привал, где нам раздали по куску лепешки, сыру и по паре глотков воды. Я был все еще слаб и плохо переносил путь, поэтому, как только скомандовали остановку, без сил рухнул там, где стоял и немедленно занялся восстановительной медитацией. Предложенное угощение проглотил до последней крошки и с благодарностью вспомнил Валииссу с ее подарком. Он пришелся очень кстати.

Еще через два часа марша прямо на тропе перед нами встала стена тумана. Странность его заключалась в том, что он не густел постепенно и не стелился, словно предутренний или вечерний, а стоял ровненько обрезанной стенкой.

Командир приказал встать гуськом и взяться за пояс впереди идущего.

— Идем друг за другом. Отставшим и потерявшимся — смерть. И не от оружия моих солдат. А от тварей, которых в этом лесу больше, чем шишек от елок. Лучше с ними не встречаться. Сходить с тропы запрещается. Если кто-то упадет за пределы тропы, не помогать ни в коем случае. Помощник погибнет тоже. Всем все ясно? Тогда вперед — марш!

Мы вошли в туманную стену и медленно стали продвигаться вперед, вслед за командиром.

Старший Говорящий-С-Лесом, магистр магии Кроск, возвращался в приграничную деревню с конференции по вопросам организации новых троп из княжества Бахрийского в сторону западных стран. Название земли и имена бывших владетелей княжества бережно хранились в памяти народа. Люди искренне верили в то, что когда-нибудь князья вернутся, и станут править, как прежде. И тогда наступит золотой век, ушедший вместе с войной.

Предварительно разведчики уже договорились с гномами, хозяевами гор и перевалов. Те не только готовы были снабжать княжество оружием, но и помогать в торговле с западными странами.

Такой энтузиазм объяснялся довольно просто. В горах у гномов возникла нешуточная проблема с перенаселением. Страны людей на западе не очень охотно принимали чужаков любых рас. Эльфы в своих лесах никого не принимали вообще, а орки требовали в кратчайшие сроки перенять их обычаи и жить по их законам. В частности, надо было продемонстрировать свое воинское искусство и если старейшины решат, что претендент достоин, только тогда могла идти речь о постоянном жительстве на их земле. Да и попасть на восточные и южные земли, что людей, что орков, а тем более гоблинов, было очень даже проблематично, поскольку прямой путь перекрыт проклятым лесом, а обходной уж очень долог и тернист.

Говорили на конференции и о проблеме телепорта в храме. Если бы удалось получить к нему доступ, это могло существенно облегчить жизнь всего населения княжества. Впрочем, говорили впустую. Без верховного жреца доступ получить невозможно, как-то обойти систему контроля не получается, а повторить, то есть сделать новый, не имея библиотеки центрального храма, тоже никак не выходит. Жрецы не могли даже с уверенностью утверждать, где он вообще находится, этот центральный храм.

Тем не менее, итоги конференции следует считать обнадеживающими. Именно поэтому магистр Кроск въезжал в деревню в очень даже благодушном настроении. Оставив вещи дома, он поспешил к своей любимице Валиссе, а по пути заглянул в домик своего старшего ученика, Палика.

— Ну, рассказывай, что тут у нас происходило, пока я ездил на конференцию.

— Да ничего особенного. Все как обычно. Четыре дня назад из Градорики поступила партия каторжников. Из них только семь человек стражи оставили здесь. Трое — вполне для нас годных и четверо — условно. Остальных продали в армию Той стороны. Дорого продали, — с гордостью сообщил ученик, ожидая похвалы за свое мастерство и усердие.

Учитель благосклонно кивнул и действительно похвалил:

— Молодец. Еще пара выходов на тропу и пара продаж... если хорошо справишься, буду тебя рекомендовать на мастера. Ты уже практически готов к самостоятельной работе.

Палик чуть не лопнул от гордости и восторга. И что его дернуло за язык со смехом поведать о немного странном поведении Валиссы? Наверное, хотел, чтобы учитель разделил его радость и восторг, тем более, ясно видно, насколько тот доволен и поездкой и работой самого ученика.

— Представляете, учитель?! Валисса, проверяя последнюю партию, лизнула в лицо одного парнишку-доходягу! Потом отобрала лепешку у каторжника рядом и принесла ему. А напоследок так рыкнула, что я даже сам испугался. Представляете?! Думал, она его хочет накормить, прежде чем разорвать! Вот смех!

Учитель резко остановился и странно посмотрел на ученика.

— Что ты сказал?

— Вот смех, говорю...

— Н-не-е-ет! — с усилием сдерживаясь, сказал Кроск. — До!! Этого! Валисса лизнула кого-то в лицо и принесла еду?! Ты не ошибаешься? Все так и было?!

— Все, как есть, учитель!

— Ты говорил с ней после всего?

— Нет, учитель, — парень немного смущенно помялся. — Вы же знаете, что для настройки мне требуется не пять минут, как вам, а пятнадцать, а тут много дел случилось...

— Мне надо поговорить с Валиссой, — решительно прервал ученика Кроск и с молодой прытью бросился к вольерам со стражами

Вольеры только назывались так. Вход и выход для стражей был свободным. Загородки предназначались для людей, указывая территорию, куда без приглашения входить запрещалось.

Магистр от входа позвал Валиссу. Та оставила котят и подошла к Кроску. Между стражем и человеком, вставшим на колени для удобства разговора, через некоторое время установился контакт глаза в глаза. Общались они между собой минут пять, после чего заметно уставший магистр разорвал связь, успокаивающе проговорив в слух:

— Ничего-ничего, Валисса. Все сделаем. И накормим, и целителей лучших вызовем. Они по такому случаю и сами налетят стаей. А еще и старейшины с обеих сторон...

Вставая с колен, учитель счастливо улыбался.

— Ты не представляешь, какую радостную весть сейчас сообщил мне. Просто не представляешь! Впрочем, если бы знал, мог бы рассчитывать на магистра досрочно. А теперь живо веди меня к тому пареньку. Где вы его, кстати, разместили? Давай-давай, поторапливайся.

— Э-э-э... учитель...

Заподозрив неладное, Кроск вонзил острый взгляд в глаза ученика.

— Говори, — хрипло потребовал он.

— Учитель, ну что в нем такого особенного, Валисса же зарычала и так грозно! Вы же сами учили: на кого страж зарычал, того безоговорочно на продажу в армию на ту сторону. Я так и сделал!

Лицо магистра побелело, а в глазах заревом вспыхнул смертный ужас.

— Только не говори, что продал его в солдаты и отправил воевать за княжество на Той стороне в самую опасную дыру, — шепотом, но с потаенной надеждой спросил учитель.

— Но... Валисса рычала... — так же шепотом потерянно ответил ученик.

— Идио-о-о-т!! Бе-е-естолочь! — застонал магистр, обхватив голову дрожащими руками. — Может быть это был тот, кого мы ждали тысячу лет!! И вот, когда он, наконец, пришел...

— Кто?

— Кто-о-о-о-о?!! Капец! Трындец! Конец и полный п...дец!! Ты понял?! Старейшины отдадут нас Лесу. Потом воскресят и снова отдадут! И правильно сделают! — несколько раз глубоко вздохнув Кроск заговорил гораздо спокойнее. — На самом деле мы не знаем, кто был тот парнишка. Валисса достоверно установила только одно — он прошел обряд помолвки с эльфийкой(!) и он готовый Говорящий-С-Лесом. Причем необычайно сильный. Контакт установился буквально за пару вздохов.

Немного помолчав в задумчивости, учитель тихо, будто про себя проговорил:

— А еще Валисса сказал, что выполнит любой приказ этого паренька. Любой!! Мы только договариваемся со стражами. Только просим, а они соглашаются что-то сделать для нас или не соглашаются, но никогда. Никогда! Они не выполняли ничьих приказов. А этого паренька... Валисса и сама удивлена, но по ее ощущениям, она просто не смогла бы противиться его командам. Кто же он такой — этот доходяга-солдат-мясо, проданный на Ту сторону?

— И что же делать? — помертвев, тихо спросил ученик.

— Раньше надо было думать, вершитель судеб! — с горечью ответил учитель. — Ну что-о-о-о... что тебе стоило оставить его до моего возвращения. Что-о-о-о?!

— Покупатель платил не торгуясь...

— Не торгуясь, значит, ожидаются потери. Очень большие потери. Понимаешь? В общем, времени терять нельзя. Я буду на коленях умолять Валиссу простить нас и отпустить своего супруга. Поедешь на нем в Сонтез и все без утайки расскажешь старейшинам. Ни слова лжи! Тебя будут слушать Говорящие-С-Лесом.

Магистр, понурившись, отправился назад, договариваться со стражами, а его ученик со всех ног бросился к своему дому готовиться к поездке.

Завершая доклад графу Вантскому, его приближенный помощник сообщил.

— Есть сведения о некоторых разногласиях эльфийки с хранителями леса. Дело дошло до нападения на ее дочь. Я вам не докладывал об этом сразу, поскольку пока слишком много неясностей. К сожалению, подробности выяснить так и не удалось. Ее дочь под усиленной охраной поправляет здоровье дома. Есть непроверенные данные о том, что к ее спасению приложил руку наш подопечный, Малыш. Причем, — помощник выдержал небольшую паузу, подчеркивая значение последующих слов, — обстоятельства спасения удивительно схожи с подобными при спасении боярышни Любовары во время тайной операции ДОК, санкционированной, как нам известно, его величеством. Я взял на себя смелость затребовать тщательного расследования инцидента в столице Градорики. Выяснились интересные подробности. А именно: на Альмилиру напала пятерка эльфийских самоубийц — все девушки с соответствующими повязками и все погибли. Но! Двое из них покончили с собой, что означает провал задания. Иных существенных повреждений на их телах не обнаружено. Из помещения, где состоялся последний бой, есть только один выход и тот был перекрыт. Следовательно, Малыш ушел оттуда, неся на себе девушку, и сделал это так, что двое оставшихся, вполне дееспособных и квалифицированных, убийц не смогли ему помешать.

— Портал! — воскликнул граф. — Портал, как в доме градориканского купца! Но когда же он успел начертить пентаграмму?

— Пентаграммы, — веско заметил помощник, — не было!

— Стало быть, живописные экзерсисы в доме купца — не более чем шутка. Стремление вывести нас на ложный след. Ай, да Малыш! Он непременно должен быть в моей команде! Непременно! Во что бы то ни стало. Что еще есть по Малышу?

— Не знаю, относится ли это к нему, но-о-о... одна из нападавших была убита странным оружием, пробившим ей голову. По мнению наших целителей, имеющих прочные связи в больнице при академии, рана Альмилире нанесена в момент смерти ударившей, что повлияло на точность и силу удара. В противном случае девушка не выжила бы.

— Вот как?! И снова наш Малыш спасает принцессу из лап дракона! И сколько же раз еще он должен спасать прекрасную деву, чтобы, наконец, по законам жанра жениться на ней?

— Здесь ситуация как раз обратная. Его усиленно хотят женить на прекрасной деве, а он постоянно спасает ее и... столь же постоянно отказывается от сказочной награды, — позволил себе слегка улыбнуться помощник. — Эльфийка, как сообщают наши источники, дошла даже до угроз, но парень не поддается.

— Капля камень точит. Малыш может и не выдержать натиска герцогини. Я знаю, как она умеет переть напролом. Может помочь парню разобраться с эльфами? — скорее размышляя вслух, нежели советуясь, проговорил граф.

— Не думаю, что в данных условиях наше вмешательство не повлечет за собой... сложной реакции герцогини. Учитывая ее близость к монарху...

— А также склоки среди эльфов, — перебил помощника граф, — может быть именно сейчас самый подходящий момент, чтобы немного расстроить ее планы. Еще что-нибудь есть?

— Немного. Несколько бандитов, напавших на Малыша, убиты при помощи небезызвестного амулета-молнии.

— Это ясно, — махнул рукой граф. — Если парень продавал эти амулеты, то себя, наверняка, не забыл. Кстати, с устройством амулета связи разобрались?

— Никак нет. Нам не удалось получить в свои руки ни одного экземпляра так, чтобы это осталось незамеченным, а наблюдение со стороны ничего не дало. Наши эксперты разводят руками и в один голос утверждают, будто амулеты — не иначе работа древних. Удалось уловить единственное. То, что вышли они из рук одного мастера, делавшего и амулеты-молнии. Стиль конструирования уж очень схож.

— Где же сам Малыш? Уж очень хочется с ним пообщаться. Его местонахождение установлено?

— Нет, ваше сиятельство. Но... есть серьезные основания полагать, что он ушел с отрядом охотников, работающих под патронажем некоего Олевара.

— Сильная фигура?

— Сильная. Богат. Влиятелен. Имеет связи при великокняжеском дворе.

— Эт-того еще не хватало! Чтобы градориканцы перехватили у нас парня?! Приказываю принять все меры к установлению местонахождения Малыша. Усильте наблюдение за отрядом охотников. Как только Малыш появится, тайно перехватить и доставить ко мне. Хм... Пожалуй, в данной ситуации лучше уж эльфы... наши(!) эльфы, чем Градорика.

— И все же, — помощник немного помялся в смущении. — Если позволите, ваша светлость, один вопрос...

— Спрашиивай.

— Что же в нем такого, в этом парне? Почему столько сильных фигур постоянно заняты его поиском. Я, конечно, понимаю, прибрать к рукам его княжество хочется многим, но не настолько же, чтобы сталкиваться лбами...

— Ты прав и не прав. Сам парень интересен одному мне. Ну и его невесте. Наверное. Просто в нем, как в фокусе, сошлись интересы многих и многих, как ты говоришь, сильных фигур. Короля волнуют границы с Градорикой. Эльфийку — желание прибрать к рукам лес на его территории. Градориканцев — сама территория. Кусочек, несмотря на загаженность, довольно-таки лакомый.

— Я понимаю. Вам единственному он нужен просто как хороший маг...

— Не только. Есть у меня подозрение, что знаменитая "Звезда магистра" вполне могла хранится в роду князей Бахрийских. Об этом никому. Проболтаешься — голову оторву.

— Зачем же тогда сказали?

— Ты ведь не дурак, иначе не служил бы мне вот уже тридцать лет. Небось, сам уже догадался.

— Так точно, ваше сиятельство. Вероятно, ситуация вступила в такую фазу, когда я должен уже знать, что искать, не дожидаясь вашей команды, которая может по разным причинам запоздать.

— Иди уж. Догадливый. — проворчал граф, взмахом руки отпуская помощника и снова углубился в бумаги.

— Квилирелли, лучших агентов в Градорике задействовать на поиски Гаррада. Лучший отряд для его тайной охраны. Похоже, игры кончились. Мальчик стал интересовать слишком сильных фигур, а это может добром не кончиться.

— Может, его тайно похитить и спрятать где-нибудь?

— Ни в коем случае. Мне и так-то трудно удержать его поблизости от дочери, а если он начнет видеть во мне врага, ситуация может выйти из-под нашего контроля. М-да. Лучше уж он был бы нищим простолюдином.

Глава 8

— Воин Гар! — рявкнул командир нашей сотни, лейтенант Храв .

— И-йа! — лихо ответило "чудо в мундире", то есть я.

Храв поморщился, будто ему дали заесть горчайшую микстуру кислющим лимоном.

Ну да. А как еще следует отвечать воину? Только так — браво! лихо! грудь колесом! задница подобрана, а не отклячена! в очах — пламя! из ноздрей — дым! Чтоб враги боялись и даже друзья трепетали. Я именно так и постарался ответить, но в моем исполнении энергичный возглас звучал, как пародия бездарного шута.

— Поступаешь в распоряжение младшего лейтенанта Ломзашиворота, — командир криво усмехнулся. — А теперь... ма-а-а-арш!! И чтоб я тебя больше не видел рядом с моей сотней.

Старшее начальство в лице полковника, аж самого командующего южным фронтом, в сопровождении замов прибудет завтра, и несколько дней со всем пристрастием будет выжимать из новобранцев все, на что они способны. Оценивать результаты двухмесячной работы командиров и наставников тренировочного лагеря будут, как всегда, по наихудшему результату. И нет ничего удивительного в том, что командиры сотен перед проверкой стараются сделать все возможное, чтобы те, кто мог выдать этот самый наихудший результат, оказались как можно дальше от проверки и проверяющих.

Командир здорово придумал упрятать меня в оружейку — идеальный отстойник для нерадивых, слабосильных, увечных и калечных... на голову. И как только ему удалось? Наверное, ящиком крепкого проставился.

Кроме оружейки, подобных мне прятали на время всевозможных проверок еще в санчасти и на хоздворе. Там всегда требовались рабочие руки, но количество мест ограничено. Работников сверх нормы начальники этих служб взять, конечно, могли, но не просто так, а с обоснованием. То есть придумать такую работу, для которой якобы крайне необходимы дополнительные силы. С них ведь тоже спрашивают и за лишних бездельников могут чувствительно наказать.

В оружейку тоже много не зашлешь. Да, помощники там нужны. Не всегда мастер-оружейник в одиночку может ворочать технику, подлежащую чистке и ремонту. Но и не каждый день он этим занят.

Своего нового начальника я нашел на складе легкого вооружения. Чистокровный гном, весь из себя кудлатый, бородатый и квадратный, встретил меня сумрачным взглядом из под кустистых бровей, шумно вздохнул и пробормотал:

— Ну конечно, так мне и отдали сильного парня, — и уже громко для меня: — Эй, воин! Ты зря согласился на эту работу! Сачковать не дам! И не посмотрю на твою мелкую комплекцию — будем ворочать пушки на равных.

Стационары все назывались пушками от слова "пускать". Наверное с тех еще времен, когда здоровенные дуры метали — "пускали" — камни, а не огнешары.

На Этой стороне княжества не было, как в моем мире, простой и ясной классификации основного оружия пехоты по мощности: мелкие, малые, средние, крупные и стационары. Последние, кстати, в свою очередь тоже подразделялись на мелкие, малые, средние и крупные. Здесь мелкие называли пистолями, малые и средние — карабинами и ружьями, крупные — станковыми метателями. Станковые от стационаров отличались тем, что первые можно таскать на горбу пехотинца, но стрелять с руки невозможно — требуются сошки или станок с колесиками для перемещения по полю боя. Стационары перемещались только на повозках или специальных платформах. Например, там где линия соприкосновения с враждебными орко-гоблинами была достаточно стабильной, параллельно в паре километров от нее построили чугунку и гоняли паровозы с платформами крупнокалиберных пушек-стационаров, обеспечивая подавляющую огневую мощь в нужное время на нужном участке.

Собственно, все они были шарометами, то есть метали уже сформированные заряды из скрученной в спираль оболочки, внутрь которой закачивался соответствующий объем поляризованной магической энергии. При встрече с препятствием оболочка по мере проникновения истончалась или, в случае достаточно прочного препятствия, разрушалась сразу, энергия мгновенно высвобождалась, взрыв и... осколки-ошметки, иногда горящие, летят в разные стороны, раня и калеча рядом стоящих-проходящих. Цель поражена.

Нам с самого начала вдалбливали местную классификацию, чтобы избежать недопонимания в дальнейшем. Поэтому и мне пришлось "забыть" названия из курса "оружейная магия" и затвердить новые.

— Так, парень. Тебе первое задание. Вдоль этой стенки видишь длинные ящики с ружьями и карабинами? Хм. Молодец. На зрение не жалуешься, значит. Начиная с левого края, берешь ящик. Открываешь. Достаешь и чистишь. Ветошь, чистящее зелье и масло на том вот столе. Особое внимание зарядным каморам. Кристаллы-накопители к ружьям, сам понимаешь, не алмазы и не рубины. Бывает прямо в каморе дробятся. Пыли от них тоже не мало. А что такое бесперебойная подача накопителей в бою, если еще не знаешь, то скоро обязательно узнаешь. Подающий механизм должен хорошенько выметать пыль от прежнего накопителя и надежно подавать следующий. Тогда у тебя, воин, будет не пять выстрелов с одного кристалла, а все двадцать пять со всех пяти. Проникся? Тогда — за работу!

Я вскрыл первый ящик, достал довольно длинную дурынду и взгромоздил на стол. Затем, как учили в лагере и раньше в училище, произвел неполную разборку, убедился в чистоте канала ствола с кольцами уплотнения и разгона заряда, однако все равно пару раз тиранул ершиком с зельем очистки. Потом разобрал механизм подачи кристаллов и тщательно все вычистил. Оружие было не новое, потрепанное, но в целом, исправное. Если я все правильно понял, оно побывало в бою, было признано годным к дальнейшей эксплуатации и направлено сюда, в тренировочный лагерь, для вооружения новобранцев. Мы получили такие же на следующий день после прибытия.

Руки чесались усовершенствовать ружья по ходу чистки, благо опыт в этом деле волей-неволей я получил немалый, но пришлось себя сдержать. Помогу немногим, но раскроюсь, и буду огребать неприятности полными горстями.

Обо мне в отряде сложилось мнение, как о никчемном, но старательном доходяге. То есть приказы выполняет, явно прилагая все силы и умения, но их-то ему и не хватает, чтобы выполнить достойно.

Надо сказать, усилий для того, чтобы произвести именно такое впечатление, пришлось приложить очень и очень немало. Руководствуясь подсказками собственной осторожности, я и здесь принял за правило не высовываться, поэтому и в экзерсисах с оружием, и на полосе препятствий, и на строевой подготовке я был не самым последним, но где-то на грани. Хуже получалось только у четырех наших "бегемотов" — здоровенных ломов, поставленных в расчеты станковых метателей. От них собственно и не ждали быстрого бега и красивой маршировки. Главное, могут не запыхавшись таскать тяжеленные бандуры с кассетами зарядных кристаллов. От меня же подобных подвигов никто не ждал, а иными я за время время обучения так и не прославился.

Однако по результатам первых боевых стрельб я приуныл — выделяться слишком уж плохими результатами еще хуже, чем слишком хорошими. А как достигнуть золотой середины? Только через тренировки или усовершенствование своего оружия. Поразмыслив, решил совместить оба подхода и целый месяц усердно, "без дураков", изучал теорию стрельбы, баллистику, тактику, практические приемы и методы тренировок. Это вам не магический удар, молнией летящий строго по прямой. Вылетевший из шаромета снаряд к магии имеет отношение уже постольку поскольку и в полете подчиняется всем законам материального мира. В этом не только отрицательные стороны есть, но и положительных хватает. Во-первых, антимагический щит для огнешара не препятствие. Во-вторых, он не будет без толку взрываться, столкнувшись с кустами или тонкими стенками. В-третьих, огнешар можно запустить по навесной траектории, что позволит достать противника за укрытием или самим вести огонь из укрытий.

Из усовершенствований мне представилось достаточным (на первое время) оптимизировать работу колец разгона — сделать их работу более гибкой, стабильной и намного более эффективной за счет динамической подстройки параметров в зависимости от условий конкретного выстрела — и... добавить оптико-магический прицел.

После доработки кольца отправляли заряды почти идеальной формы в цель с практически одинаковой скоростью, в результате чего кучность значительно повысилась, а появление перед выстрелом вместо неуклюжей прицельной рамки прозрачного с синеватой окантовкой кружка с перекрестьем, да еще и приближающим мишень, как зрительная труба с регулируемой кратностью, неимоверно облегчило прицеливание. Попадать в таких условиях в нужные точки мишени (совсем не в центральный круг) значительно проще. Незаметно количество (тренировок) перешло в качество (точность). Как-то на очередных стрельбах — начальство не жалело заряженных кристаллов для обучения — заметил, что совсем перестал думать, как попасть в нужную точку. Навел — увидел место на мишени, которое желаю продырявить, — руки сами без участия сознания доворачивают ствол в нужном направлении — нажимаю на спуск — цель поражена. Так и выбивал нужные сорок восемь очков — минимум для зачета. Иногда пятьдесят, иногда сорок шесть. А то стабильные сорок восемь могут вызвать ненужные подозрения.

Работу над оружием я мог проводить в любое время, поскольку нам выдали карабины на следующий день после магической клятвы и потребовали на все время обучения не выпускать их из рук. С оружием в обнимку мы ели, спали, справляли нужду и даже мылись под душем. Как так? А вот так! Как хочешь, но из душевой ты должен выпрыгнуть по тревоге во всеоружии и оружие это должно быть готово к бою.

При таком подходе карабин вскоре стал просто частью тела и почти никаких неудобств не доставлял. Наоборот, без него возникало чувство пустоты — чего-то не хватает для полной гармонии с природой и обществом.

Единственное исключение составляли наши самые здоровые сотоварищи. Со станкачом в обнимку не очень-то поспишь.

До самого вечера с перерывом на обед я занимался чисткой оружия. Гном за соседним столом делал то же самое. Мы оба молчали. К середине второго дня мой начальник немного оттаял, заметив мое старание и, главное, бесполезность перепроверки качества моей чистки.

— Эй, дикий! Рассказал бы чего. А то все молчишь и молчишь. Вроде ж не безголосый.

— Да чего рассказывать? Вам не интересно будет. А почему вы назвали меня диким?

— Так это очень заметно. Все вы с Той стороны за пределами Леса ведете себя не по-нашему. Жесты немного другие, слова. Вон акцент до сих пор чувствуется, хотя месяц небось с артефактом язык наш учил. Умные люди его из нескольких языков лепили, чтобы получился и простым, и выразительным. Собирали из языков людей, гоблинов, эльфов и орков. Самое лучшее выбирали, вместе складывали, да правила сочиняли. Скажи, тяжело было учить? Тяжело? Нет? Вот то-то ж. Считай две трети континента на нем здесь говорит. Вот задавим орко-гоблинское нашествие, так и весь континент говорить станет. Куда денутся? А там и на Ту сторону пойдем княжество Бахрийское восстанавливать.

Я чуть не рухнул на пол вслед за винтовкой, которую не смог удержать в руках.

— Как-ко-о-ое к-княжество? — заикаясь проблеял я.

— Какое-какое... Бахрийское, — буркнул гном, недовольный падением уже почти вычищенной единицы оружия. — Вам что, не рассказывали за кого воевать будете?

— Н-нет. Не рассказывали.

А кому было рассказывать? Командиры не баловали общением, каторжники сами ничего не знали, местные с той стороны чурались общества "дикарей". Да и времени на отвлеченную болтовню практически совсем не оставалось.

— Эх, темнота мракобесная. Чему вас только в школах там учат? Ну так и быть, расскажу. Видно судьба моя такая, всем своим помощничкам глаза на мир открывать. Слушай.

Рассказывал гном долго и с удовольствием. Видно не часто ему достаются благодарные слушатели. А уж насколько я был благодарным, таких, небось, и не бывало никогда, поскольку слушал в буквальном смысле раскрыв рот.

Если вкратце, то история эта случилась около тысячи лет тому назад во времена Великой войны. Через княжество Бахрийское пошла самая мощная волна захватчиков, а помощь от соседей никак не успевала. Кстати, захватчики, раса ящероподобных драконообразных существ ростом за два метра, имели самоназвание из кучи свистяще-шипящих звуков, труднопроизносимое на человеческом языке. Для простоты и удобства все называли их... шируши(!). И населяли они в те времена богатые земли между Градорикой, Гоблери и Вильдорией. Там, где теперь мрачная и безжизненная пустыня. Славились своей воинственностью, умелыми магами, запредельным высокомерием и расизмом. Чужих не терпели и торговлю с окружающими странами вели очень неохотно, да и то в паре-тройке специально для этого выделенных поселений. Что их сподвигло начать войну, сказать теперь сложно, но в одну из туманных безлунных ночей они обрушились одновременно на Градорику, Гоблери и Вильдорию. Основной удар был направлен на княжество, в то время как границы союзных государств подверглись нападению для отвлечения. Княжество не без оснований считалось краеугольным камнем обороны людей. Захватив его, шируши мигом нарушали прямые связи между государствами, существенно затрудняя военную и экономическую помощь.

Воины их были свирепы, сильны и безжалостны. Оружие и защиту имели совершеннее людского. Магов привлекли больше и были те искуснее. К тому же драконоящеры подготовили к войне большие запасы кристаллов-накопителей. Без них шаромет — просто дубина. Можно конечно присобачить кинжал в специальное гнездо под стволом и надеяться на крепость приклада, но рукопашная схватка в настоящее время — архаизм. Проще обстрелять противника, чем прыгать на него с железом или дубьем в руках. Поэтому-то штыковому бою теперь практически не учат. Так. Отдельные элементы.

Люди и эльфы проигрывали сражения одно за другим, а враги явно были озабочены только захватом территории, поскольку за собой оставляли лишь трупы и развалины. Тогда лучшие маги княжества совместно со жрецами и эльфийскими магами, используя артефакт — разработку одного безумного архимага, задвинутую в свое время подальше в "закрома знаний" — каким-то неведомым образом, словно в фокусе лупы, соединили энергию храмов силы всей Вильдории и Градорики в храме Сонтеза, столицы княжества, и нанесли удар по территории ширушей. Самые жуткие прогнозы оказались бледной тенью реальных результатов. Как стало известно, в настоящее время на месте государства драконоящеров находится безжизненная пустыня и само название народа исчезло из памяти соседей. Не осталось ни памятников культуры и искусства, ни предметов быта, ни артефактов... ни-че-го! Если кто скажет, что имеет артефакт ширушей, можно смело плевать ему в глаза. Драконоящеры ими никогда не торговали — берегли свои секреты, а та малость, что оставалась в личном пользовании воинов навсегда утрачена. Все амулеты, что были на воинах-драконоящерах ушли вместе с ними. Куда? Об этом чуть позже. Таким образом, знают о ширушах только историки, специализирующиеся на том времени.

Разумеется, я сразу вспомнил графа Вантского и его браслет, который действительно не имел ни малейшего отношения к ширушам, однако и маразматиком считать графа я бы поостерегся. Скорее он имел какую-то неясную для меня цель, ссылаясь на ширушей. Другой вопрос — а надо мне прояснять эту самую цель? Не безопаснее ли будет забыть о ней напрочь. будто и не слышал никогда ни о каких ширушах. Хотя... мог ведь и ляпнуть раньше, а там и до графа весть дошла... Но изменить все равно ничего нельзя. Остается удвоить осторожность, даже если из банального перестраховщика я превращаюсь в больного с бредом преследования.

Удар по землям ширушей не прошел даром и для княжества. Отдача от примененной магии создала туманную тропу — путь в другой мир и две зоны по обе стороны. Обе зоны будто два мыльных пузыря, соединенных соломинкой, похожи друг на друга. Оболочка — сорокакилометровая область с нестабильной магией, где постоянно происходят магические возмущения и генерируются очень странные структуры. Внутри "пузыря", как в глазу урагана, стодвадцатикилометровая зона с более-менее стабильной магией. Там и живут сейчас княжьи люди, выжившие в этой войне.

К счастью, большинство магов драконоящеров оказались в области возмущения и не пережили отдачу. Как впрочем и маги княжества. А воинство без магической поддержки долго сопротивляться не могло и сдалось.

— А что с ними сделали? Казнили? — не сдержал я любопытства.

— Экий ты кровожадный, Гар. Зачем же убивать? Княгиня очень не любила разбрасываться ресурсами. Даже такими.

— А-а... кто княгиня? И где был князь?

— Ишь, сколько вопросов сразу. Вижу, интересуешься, — одобрительно отозвался гном и продолжил рассказ: — Князь со всем остальным семейством перед самой войной уехал в столицу. Дела у него какие-то были. Вроде опять обсуждали с Градорикой чьей территорией будет княжество. Ну он и повез детей посмотреть на город, договориться об обучение старших, порадовать младших. А за себя оставил свою жену, Лассию. Она была эльфийка и знала толк в управлении хозяйством. Так и получилось, что война началась внезапно, драконоящеры продвигались слишком быстро и князь просто не успел. Потом Лассия отдала приказ использовать артефакт и попасть сюда стало просто невозможно. Она правила четыреста семьдесят лет и указала дождаться возвращения потомков князя. Причем самим не искать и за пределы княжества не ходить. А со всеми, кто сможет к нам пробиться извне, либо заключать магический договор о молчании либо... того... В лучшем случае сюда, в воины. Князь должен сам придти в свое княжество. А чтобы точно определить кто есть князь, а кто самозванец, вместе со жрецами храма княгиня сделала артефакт с использованием своей крови. Сорок лет делала. Целая группа талантливых магов работала только над этой задачей. И они ее блестяще решили. Князем будет тот, на кого артефакт отзовется.

— А если не отзовется — убьет?

— И что вы люди такие злые? Все вам убить кого-нибудь надо! — искренне возмутился гном. — Доверять суд над людьми бездушному артефакту — это... это... Прямо слов не хватает!

— А детей у Лассии не было? — поспешил я притушить лаву гнева оружейника.

— Нет. Детей не было, — с искренним уважением сказал гном. — Когда ей предложили замужество, после того, как стало ясно — муж ее, человек, уже давно помер, она отказалась наотрез, хотя по эльфийским законам даже обязана была найти нового спутника и родить. Ан, нет! "Я давала клятву по людским законам быть верной мужу до самого конца! И никто меня от нее не освобождал. Посему считаю повторное замужество предательством его памяти!". О, какая была женщина! Кремень! И правила твердой рукой. У нее не забалуешь.

— Так что там с драконоящерами?

— А ничего. Она их отправила разведать туманную тропу. Тогда ее не называли тропой. Просто стена тумана, а что за ней никто не знает. Сгинут — вроде как не жалко. Выживут — принесут ценные сведения. Правда с ними пошли и некоторые военачальники, и маги, и жрецы, но было их не очень-то и много. Около семидесяти лет об отряде драконоящеров ничего не было слышно. Канули в туман и словно растворились в нем. За эти годы жрецы, во многом благодаря сотрудничеству и смешению с эльфами, смогли подготовить особую касту магов — Говорящих-С-Лесом а те, в свою очередь, наладили сотрудничество со Стражами-Леса. Стражи, собственно говоря, происходили из рода боевых пантер эльфов княжеского Леса, которые после катаклизма приобрели новые способности, стали гораздо более крупными, сильными, а главное, почти разумными. Говорящие, кстати, утверждают, что разумны они совсем даже "не почти". Тогда и отправили новый отряд со стражами и Говорящими для исследования тумана, а заодно узнать о судьбе первого отряда. Через месяц вернулись несколько человек и рассказали удивительные вещи. Оказывается первый отряд смог пройти через туман, взявшись за пояса. А вел их один из выживших магов драконоящеров, специалист по магическим ловушкам. Он каким-то образом смог почувствовать тропу и провести всех. На Той стороне они нашли целый мир и... оставаясь верными клятве, оттяпали от него приличный кусок, объявив завоевание княжеством Бахрийским на Той стороне. Победить туземцев для обученной и дисциплинированной армии было не так уж сложно, поскольку к моменту ее появления могущественная империя "От моря до моря", располагавшаяся на той территории, уже лет десять как развалилась на мелкие, даже мельчайшие государства. Встречались даже такие королевства, где кроме одного городка размером с приличный поселок и пары деревенек в округе ничего больше и не было. А уж как местные властелины между собой грызлись, да сколько народу в усобицах побили и говорить страшно. А многие из простых людей, купцов, ремесленников, магов и даже дворян еще помнили времена имперского порядка и искренне желали их возврата. Так что, когда армия княжества сковырнула местных правителей и установила княжеские законы, большинство населения отнеслось к этому событию с радостью и облегчением. Главное что? Дать людям защиту и стабильность, установить простые и ясные правила, упорядочить налоги, сделать их не очень обременительными, оградить дороги от разбойников и поборов местечковых хозяев, а ремесленникам создать условия для работы. И все. Они твои. Местные корольки не понимали, что значит поддержка населения и быстро теряли все. Часто вместе с головой. А княжество все расширялось и расширялось. Через пару десятилетий только старики припоминали прежнюю полуголодную жизнь под страхом внезапного нападения и погибели. Молодежь уже поголовно считала себя истинно княжьими людьми, охотно работала на благо своей страны и шла в армию для новых завоеваний. Иной жизни и не хотели. Тем более было с чем сравнивать. Торговать-то с другими странами не прекратили и многие видели своими глазами как там живут. Даже не живут, а выживают. А тут тебе магия и, соответственно, медицина, получившие мощный толчок в своем развитии. И технический прогресс сдвинулся с мертвой точки. Стало, например, нормой, когда вольный фермер отправлял зерно за сотни верст от дома поездом, узнав из газет, где наиболее выгодные условия продажи урожая. Вот так-то! Умный хозяин всех кур зараз не режет, а устраивает им не только теплый курятник, но и петуха роскошного дает! А еще и кудахтать разрешает. То есть отстаивать свои интересы в палате гильдий.

— Значит княжеством правят гильдии?

— Кто тебе сказал? Нет, они конечно же влияют на политику, но решения все равно принимаются советами старейшин на обеих сторонах. Наиболее важные и, скажем так, стратегические принимаются на совместном заседании советов и палат обеих сторон. Эти решения, кстати, считаются действующими временно. До рассмотрения князем, когда он вступит в права владения.

— Хм. Читал я про демократии разные. Вроде ничем хорошим они не кончались.

— Так у нас демократия демократией, да у председателей советов есть право вето, которое можно преодолеть только тремя четвертями голосов. Между прочим, если ты думаешь, что в советах пригрелись старые маразматики, то сильно ошибаешься. Там много молодых и умных, избранных за заслуги, а не за родовитость. Вот так-то. Ну-ка, не отлынивай. Хватит по третьему разу драить карабин. Дырку протрешь.

— А как драконоящеры выглядят? Что-то я ни одного похожего не видел, — спросил я, укладывая вычищенный карабин в ящик и доставая новый

— А никак не выглядят. В смешанном браке дети драконоящера всегда имеют расу другого родителя. Так что первые вымерли, а их потомки сейчас похожи на своих матерей и отцов. И поди разбери теперь, где чья кровь и какой больше? Тем более смешались и люди, и эльфы, и орки, и гоблины... даже потомки огров есть. Их маленькое племя жило когда-то в лесу неподалеку от столицы. Князь был довольно терпимым человеком.

— Так что же такое Эта и Та стороны? Разные континенты? Но вроде все мало-мальски крупные уже давно открыты...

— Что это такое до сих пор спорят лучшие умы Той и Этой сторон, но к единому мнению так и не пришли. То ли это другая планета нашей галактики, то ли вообще иная вселенная, то ли наша, но параллельная, то ли... короче, гипотез наплодили море, но из этого моря так и не удалось выжать чего-нибудь более-менее цельного и непротиворечивого. Однако большинство людей не забивают себе голову философией. Главное, условия для жизни по обеим сторонам туманной тропы оказались практически одинаковы и даже расовый состав населения точь в точь соответствовал. Ты мне лучше вот что скажи: какая она — туманная тропа? — с жадным любопытством спросил оружейник.

— Неужели никто не рассказывал?

— Рассказывали. Как не рассказывать. Только всяк по своему воспринимает ее и рассказы ни один на другой не похожи.

Я задумался. С туманной тропы начался мой путь сюда и я не жалел о том, что выбор между храмом на Той стороне и армией на Этой сложился в пользу армии. Я многое узнал и многому научился. А сегодняшний разговор так загрузил мою голову, что я больше ни о чем толковом думать был не в состоянии. Однако гном, мой начальник и лучший источник сведений за последнее время, ждал моего рассказа и отбрехаться парой слов мне не хотелось.

Глава 9

Туманная тропа. В оптическом диапазоне уже на расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Понятно, почему командир приказал крепко держаться за пояс идущего впереди — отпустишь — моментально потеряешься. Зато в магическом — отчетливо видна цепь светящихся арок в три человеческих роста высотой и пять — шириной, образующих прямой, как стрела, путь. За пределами арок снаружи бушевала яростная до безумия магическая буря. Я ощущал слабые отголоски страшных перепадов давления (трудно назвать иначе) магической энергии. Словно обрывки паутины, куски и кусочки магических контуров неслись бешеным потоком, фонтанировали, как земля при попадании мощного огнешара, вбивались в землю и вихрились, постоянно сцепляясь, расцепляясь и сталкиваясь. Они самопроизвольно создавали странные конструкции, которые с едва слышным, но прямо-таки кишками ощутимым грохотом взрывались, искрили молниями и озаряли пространство ослепительными вспышками колдовского света. Создавалось впечатление, словно саму ткань мироздания нечто могущественное, обладающее чудовищной силой, трепало и рвало на лоскуты, а она стонала и выла в ужасных муках. Впрочем, похоже звуки слышал только я — остальные ежились, горбились, словно чуяли страшную опасность, но не понимали откуда она может придти.

Несмотря на то, что цепь арок я видел прямой, отряд вилял так, будто шел след в след за сумасшедшей гадюкой, отравившуюся несвежим скорпионом. Мы, то выползали в центр туннеля, то опасно приближались к краям. Все-таки, несмотря на явно прочную защиту арок, внутрь время от времени иногда проникало "дыхание бури".

Один раз приблудный контур, прорвавшись внутрь, влетел точнёхонько в голову полуорка, идущего на два человека впереди меня. Каторжник вдруг бросил пояс, за который держался, схватился за голову, заорал и, чуть не вывернув руку сотоварищу, державшемуся за него, бросился с тропы прочь. Арки свободно пропустили его наружу, а вот обратно уже никак. Бедняга не ушел далеко. Сделав пару кругов неподалеку от тропы, истошно воющее тело рухнуло на голую (ни единой травинки) землю и в страшных корчах стало сдирать с себя одежду. Магическая буря в течение пары секунд разорвала в лохмотья его ауру, а контуры, частью пронизывающие его тело насквозь, частью застревавшие в нем, образовали из остатков ауры нечто настолько бредовое, что я даже вглядываться не стал, опасаясь за собственный рассудок.

Вскоре все было кончено. Вой оборвался, а рядом с тропой, пожалуй, только я мог видеть ком перекрученного, вывернутого наизнанку и странным образом сращенного с одеждой и рюкзаком, мяса.

За арками и меня не спасла бы от мгновенной смерти новоприобретенная броня. Пожалуй и вихревая защита стражей не могла бы долго сопротивляться.

— Стоять!! Всем стоя-а-а-ать! Не двигаться! — заорал командир. — Ждите помощи! Всем ждать!

Люди застыли, боясь шелохнуться. Все слышали вопль и терялись в догадках, но прекрасно понимали, что командир не просто так отдал приказ. Жить хотелось всем.

Через некоторое время к месту разрыва нашей колонны подошел Говорящий-С-Лесом, держа правую руку на загривке стража. Похоже на слепого с поводырем. Причем слепым в этой связке был явно не страж. Остановившись рядом с местом разрыва страж тихо рыкнул и отвернулся в мою сторону. Мы встретились глазами и... наш разговор, не занявший и полминуты, можно перевести на человеческий язык примерно так:

— Как могло получиться, что странный Говорящий идет вместе с "мясом"?!

— Я не знаю. Так решил Говорящий в поселке.

— Он совсем глуп и ничего не понимает. Хочешь я проведу тебя обратно?

— Я и сам могу. Прекрасно вижу дорогу. Только зачем мы так виляем?

Безмерное удивление стража.

— Виляем потому, что я ее не вижу, а чую. И иду так, как мне говорит мой нюх. А видеть Тропу не может никто. Точнее, мой народ не помнит ни одного Говорящего такой силы. Самые сильные Говорящие — эльфы.

— Я не эльф.

— Да. Ты — не эльф. Но в тебе есть их кровь. Хотя и немного. Кто ты, Говорящий-Имеющий-Право-Приказывать?!

— Как ты меня назвал?

— Я не знаю, как сказать по-другому. Чую, что это так. Объяснить не могу. Тебе надо вернуться и побеседовать с Говорящими. Все равно на Той или на Этой стороне. Уже на этой, пожалуй, ближе.

— Я... не знаю, — сомнение вползло в мою душу. Надо ли раскрываться или еще не пришло время? Я еще ничего не знаю, что там за туманной тропой. И не знаю, чем кончится разговор с Говорящими. Вариантов множество — от самых благоприятных для меня, до самых неожиданных и трагических. А ну как сочтут опасным и тихо придавят? — Я не готов еще к разговору. Мне надо узнать об этом мире побольше и лучше всего это сделать, ничем не выделяясь.

— У тебя не получится не выделяться. Люди здесь умны. Они сотни лет ведут войны и научились распознавать всяких пришельцев, кем бы они ни были. Но я не вправе оспаривать твои решения. Однако должен принять кое-какие меры. Каждый Говорящий — очень ценен. В том числе и для нас. Без них мы обречены на непонимание, а непонимание вызывает страх и ненависть.

— Но вы же так сильны. Я восхищен вашей защитой. Ее не пробить ничем.

— Нет абсолютной защиты. Самая совершенная защита падет, когда кончится энергия. Прости, Говорящий, я должен вести отряд дальше. надолго здесь оставаться нельзя. Но я запомнил тебя и приму свои меры. Когда нагуляешься, скажи и мы проведем тебя обратно.

— Кому сказать-то?

— Узнаешь.

— Я бы хотел с тобой поговорить еще.

— Если это пожелание, то не могу — надо вести отряд. Если приказ, я должен буду его выполнить.

Тогда я даже и представить себе не мог, что значат эти слова, да и откуда мне было знать, кто имеет право приказывать стражам, кто не имеет и имеет ли это право кто-нибудь вообще.

— А как же тогда отряд?

— Я не могу противиться твоему приказу. Не спрашивай почему — ответа у меня нет.

— Хорошо, — отпустил я стража. Негоже ради моих капризов ставить под удар жизнь людей, — иди, делай, что должен.

Говорящий, который был со стражем, за это время сумел поймать руку каторжника, оставшегося без поводыря и прицепить ее к поясу впереди стоящего. Похоже, он что-то видел на тропе, но очень и очень смутно. Движения его были неловки и не очень точны.

Мы снова двинулись вперед и через пару часов без приключений вышли из тумана. Затем, не останавливаясь на привал, шли еще где-то час-полтора через проклятый лес, пока не вышли на окраину небольшого городка, по средневековому окруженному стеной с башнями и "приветливо" закрытыми воротами. Под стенами магический фон уже вел себя вполне прилично. Был тих, ясен и чист.

Командир обменялся сигналами со стражами на башне, ворота открылись и нас провели внутрь. Неподалеку от городских ворот высилась еще одна стена из красного кирпича, отгораживая солидную территорию. Нас провели сквозь еще одну пару ворот (внешние и внутренние) и выстроили на довольно большой площади, с четырех сторон замкнутой длинными трехэтажными зданиями казарм.

Командир выступил с короткой речью, поздравив нас с прибытием на Эту сторону в карантинный лагерь, где нас научат языку и маршировке, после чего отправят дальше в тренировочный лагерь. Уже в новом лагере нам вобью... э-э-э... нас научат всему, что полагается знать доблестному воину и возьмут клятву честного служения. Один из каторжников возмутился было, дескать, им обещали свободу и ничего про клятвы не говорили, но командир пояснил, что срок действия клятвы ограничен тремя годами, после чего, если служение было и впрямь честным, то обещанная свобода непременно встретит с распростертыми объятиями на пороге той части, где закончится служба.

— Многие, между прочим, просят продлить клятву, ибо служба в нашей армии почетна, выгодна и дает множество привилегий в зависимости от выслуги лет, участия в боях, наград и многого другого. Так что обманывать вас никому не интересно. Другое дело, что в случае тяжкой провинности ваш приговор будет приведен в исполнение немедленно. А перебежать на сторону врага, во-первых, не удастся — убьет клятва, во-вторых, бессмысленно — гоблины и орки перебежчиков не жалуют.

Нам рассказывали в училище о старых артефактах клятвы, применявшихся тысячелетия назад. От них отказались из-за низкой эффективности. Изворотливый разум всегда сможет избежать наказания. Гордое название "Ментальный блок" совершенно не соответствует действительности — скорее уж хлипкая стеночка, которую можно обойти, поскольку не так уж много ключевых слов — "долг", "отечество", "предательство", "помощь врагу", "рассказать секреты" и так далее — можно втиснуть в ауру человека. К тому же, внедренная структура реально держится очень недолго. Всего месяц, если я не ошибаюсь. А я смогу убрать, восстановив первоначальное состояние ауры, за пару часов. Единственное, что будет работать обещанных три года — это уникальная метка, по которой можно идентифицировать дезертира с помощью соответствующего амулета, радиус действия которого не превышает двадцати метров. Так что, клятва действует скорее за счет веры в нее самого поклявшегося.

Ответив на вопросы, командир оставил нас на растерзание сержантам и ушел. Больше мы его не видели.

Наш кривой строй провели в одну из казарм, где три сержанта на разных языках приказали подходить тем, кто их понимает, записываться и получать бумажную бирку с номером койко-места в казарме.

С неделю нас особо не гоняли. Мы с утра до вечера маршировали по плацу — нехитрый набор команд все выучили очень быстро — и партиями по десять человек ходили в кабинет, где нас сажали на скамью, каждому надевали обруч, приказывали закрыть глаза и сидеть десять минут неподвижно. Я попробовал проследить, что происходит, но понял только, что очень быстро сменяющиеся структуры не вредны для организма и воздействуют на ауру, организуя в ней некую область. Затем эта область фильтруется, растворяется и оседает в мозгу в виде образов и связанных с ними понятий. К сожалению, понять как все сделано я так и не смог — не специалист я в работе мозга. Тут скорее эмпат-целитель подошел бы. Может быть, кстати, он (один или в компании) и сделал этот артефакт.

Закончив процедуру, нас под белы ручки — шатало, как после большой пьянки — выводили в другой кабинет, где один из сержантов в быстром темпе, не давая задуматься, заваливал вопросами на местном языке и требовал столь же быстрых ответов.

Через пять дней меня перевели из карантина в маршевую сотню, где на меня вдруг стали посматривать с интересом. Оказывается, пять дней — чуть ли не рекорд в освоении языка. Кто ж знал? Я мысленно обругал себя всяческими нехорошими словами и самому себе пообещал больше так не делать.

Через десять дней всех выгнали на плац. Нас, новичков, к этому дню набралось уже больше двух сотен. Люди, орки, гоблины и гномы все прибывали и прибывали с такими же караванами, как наш. Однако все ли они были с Той стороны — неизвестно. Построили, скомандовали: "Напра-а-аво!", — вывели через другие ворота в городок, в быстром темпе провели по улице на... вокзал и погрузили в вагончики узкоколейки, обшитые сталью и с узенькими забранными толстой частой решеткой оконцами. Прямо тюремные, подумалось мне тогда. Однако позже я понял, что был неправ.

Двухпутная чугунка пролегала прямиком через проклятый лес на Этой стороне. Как осуществлялась безопасность при ее постройке, сказать не могу, но ехали мы с приличной скоростью. Периодически слышался рев и неизвестные твари с силой таранили стены вагончика. Самые любопытные поглядывали в окна и комментировали попытки очередного монстра добраться до нашего мяса с подробным описанием их внешнего вида. Если успевали разглядеть, конечно.

На станции за пределами проклятого леса нас перегрузили в обычные, гражданские, вагоны и повезли куда-то на юг. Четверо суток в дороге кормили сухим пайком и давали слабенький чай. Из вагонов во время редких и коротких остановок выходить не разрешали.

По прибытии на станцию небольшого провинциального городка выгрузили на перрон, построили и провели в расположение тренировочного лагеря, где нам предстояло осваивать нелегкую воинскую науку.

Не дав даже оглядеться, снова построили на плацу и объявили о том, что сегодня праздник — клятва честного служения. Только после нее мы сможем считаться полноценными рекрутами, которым можно доверить оружие. В быстром темпе отвели в баню, каждому выдали по кусочку хозяйственного мыла и пучок травы вместо мочалки. Обмылки по окончании процедуры велено было бросать в один тазик, траву — в другой. В раздевалке нашей одежды уже не оказалось, зато стоял здоровенный орк в галифе, сапогах и майке. Штаны на орке имели множество карманов, карманчиков, шлевочек и колец на коротких, но прочных веревочках. Широченные галифища были странно покрашены. Словно обляпаны разными неброскими тусклыми пятнами, где преобладали зеленые и коричневые тона. Фасонисто держа лапищи в карманах, орк командовал двумя молоденькими воинами. Те, кроме точно таких же штанов и сапог, щеголяли легкими куртками, застегнутыми на все пуговицы и кепи с длинными, словно клювы экзотических птиц, козырьками.

Молодые начали шустро раздавать комплекты формы, не особо приглядываясь к получателям. Потом я понял почему. Форма имела специальные веревочки с помощью которых можно было спокойно подогнать ее по фигуре. Так что размером больше, размером меньше... Когда мы под злобный рев орка и суетливую помощь воинов оделись более-менее прилично, орк рявкнул:

— Строиться!!

Перетасовал нас по росту, пинками по ногам выровнял носки наших сапог в одну линию, вышел на середину и, заложив ручищи за спину, гордым, орлиным, взором оглядел строй. Одобрительно хмыкнул и отправил одного из молодых помощников доложить начальству.

Форма мне понравилась. Она была очень удобна и функциональна. Великолепная форма. Ни в какое сравнение не идет с вильдорскими узкими брюками, грубыми башмаками с пряжками и тесными камзолами до колен. А уж про высокие меховые шапки с "красивыми" висюльками и бантами даже говорить нечего. То есть местная форма явно предназначена для боя, а не для парадов. Так что, всем она хороша, если бы не цвет... лимонно желтый. Кроме сапог. Те были нежно салатные. Вообще, со стороны мы были похожи на ряд свежих лимонов, выложенных на прилавок.

Пришел кто-то из командиров, оглядел строй (так же, как орк, орлиным взором), скомандовал: "Налево!", — и вывел на плац.

Праздник начался.

Сначала кто-то важный проорал что-то бравурное о чести, которой мы удостоились и которую не должны посрамить, ибо посрамивший, да посрамим будет. Потом оркестр из двух труб и трех барабанов немного подудел и побумкал. Затем нас стали вызывать по одному в середину строя, где стоял стол с интересным артефактом. Он делал то же самое, что и банковские — снимал параметры ауры и внедрял в амулет банка. Только был размером не с комнату, а с небольшой, правда, явно тяжеленный, ящик. Заодно тот же банк хранил и текст контракта.

После церемонии был торжественный ужин (без спиртного), снова речи, поздравления с вливанием (хм, компотом) в славную семью и очень привлекательных перспективах дальнейшей нашей жизни.

На следующий день выдали оружие и начали учить быть воином.

В мои планы не входило стать образцовым служакой. Что он там в строю увидит из обыденной жизни людей на Этой стороне? А меня именно это интересовало больше всего. На что я, собственно, надеялся? Прежде всего, на то, что мне не придется топтать грязь в походах и спать у костра. Для этого надо либо стать о-очень нужным кому-нибудь из командиров. Причем обязательно не полевых, иначе грязь и палатки останутся, а лучше всего штабных и в крупном городе. Однако таких как я желающих столько, что без гю-юрю локтями не продерешься. Да и чем таким можно заинтересовать Большую Штабную Шишку? Магическими умениями? Но показать их — обязательно попасть под пристальное наблюдение местной тайной стражи (или как там она называется), что мне совершенно не интересно. Значит, наиболее реален вариант наоборот. То есть стать никому не нужным воином. Чтобы любой офицер после первого же взгляда страстно захотел отправить меня куда-нибудь в обоз, в госпиталь или арсенал. Собственно, именно на эту цель я и работал все время обучения. И кажется ее достиг. Иначе чего бы сейчас вместо беготни по полосам препятствий, драк с инструкторами по рукопашному бою и стрельбы на полигонах чистил спокойно ружья под интересную беседу с гномом-оружейником?

На самом деле два месяца в тренировочном лагере многое мне дали. Я стал понимать тактику пехоты и способы применение оружия, конструкция которого ничем не отличалась здесь от наших шарометов, в условиях реального боя, когда его использует не мастер оружейник, а воин, зачастую малограмотный, ранее не видевший ничего сложнее лопаты и грабель.

Меня научили строить индивидуальные полевые укрепления, худо-бедно маскироваться, палить по команде и передвигаться на поле боя под огнем и атакующей магией противника, где ползком, где перебежками, а где и в полный рост в рассыпном строю.

Научили использовать индивидуальный амулет защиты. Слабенький и дряхленький, едва три попадания выдержит вместо положенных шести в режиме "полный рост", но тем не менее очень полезный. Далеко не всегда есть возможность вовремя укрыться от огня противника. А если поля щитов десятка сложить вместе, то и качество защиты значительно повышается. Правда и мишень становится групповой, то есть гораздо более крупной.

Я старался. С одной стороны, старательно, "без дураков", осваивал науку выживания на войне, а с другой — изо всех сил скрывал свои реальные достижения.

Не сказать, что быть в числе первых с конца в подразделении легко и просто. Командиры тоже имеют свои стимулы и рычаги воздействия на нерадивых. Один из любимых способов — создать в подразделении нечто вроде круговой поруки, когда лентяй вынуждает весь десяток заниматься своим воспитанием.

Попытки сослуживцев поучаствовать в моем воспитании и обучении закончились для некоторых печально. Первая тройка каторжников, знакомая мне еще по совместному путешествию через туманную тропу и проклятый лес уже на Этой стороне, не откладывая на потом, в первый же вечер пригласила меня "поговорить" в уединенное место. На вопросы дознавателя, пришедшего к ним прямо в санчасть, они угрюмо и дружно утверждали, что в темноте споткнулись, упали друг на друга, получили травмы, потом еще раз споткнулись и еще раз упали...

Еще бы. Стал бы я дожидаться, когда меня отметелят какие-то недоумки. Я банально бросился бежать, незаметно юркнул между двумя помойными баками и когда мои преследователи, яростно сопя и взрыкивая: "Врешь! Не уйдешь!", — пробежали мимо, напал сам. Несколько ударов по болевым точкам и пара слегка подправленных в нужном направлении бросков, закончились для двоих боданием с забором. Удар ногой под коленку и ребром ладони по ключице с легким добивающим локтем по затылку, отключили последнего. Никто меня не видел. Уверен. Пусть теперь гадают, кто их так — сам "доходяга" или его неизвестный покровитель, но простор для творческой фантазии обеспечен, как и нежелание связываться.

Следующая группа "воспитателей", злых на меня за отставание на марше, в результате чего всем добавили несколько километров, попыталась с помощью жестов руками и ногами рассказать моему телу о тяжести и боли, ждущих его на пути становления воина. Четверо мордоворотов подошли ко мне прямо в казарме, наплевав на возможные последствия — за драку в казарме могли назначить неделю карцера с дополнительными работами.

При этом учебу никто отменять не собирался. Ночь в карцере. Утром завтрак — хлеб с водой. Занятия. Обед снова в карцере — хлеб с водой. После обеда снова занятия. Затем ужин — меню прежнее — и сон в том же карцере на голом каменном полу.

— Слышь, ты, убогий, — процедил приземистый шкафообразный бык-произво...заводила. — Чё ты путаешься под ногами воинов? Чё ты забыл здесь, доходяга? Достал уже в конец! Из тебя воин, как из меня сиделка! Гы-гы! — сообщество (правда, не всё), оценив юмор, заржало. — А чё, ребята? Может и впрямь его в лазарет наладить? Будет сиделкой в свободное от клизмы — гы-гы — время. И корешкам нашим там послужит... А?

— Не! Брусок! Ну, как его туда возьмут? — прогундел тощий и длинный парень с узким, носатым и прыщавым лицом.

— А мы ему руки-ноги переломаем, вот и возьмут. Куда денутся? Ы? Ну-ка, Рубило, оформи парню пропуск в лазарет!

— Да спокойно.

Вяло расслабленной Прыщавый вдруг резко метнулся в мою сторону, целя кулаком в голову. Я "в панике" отпрыгнул за ближайшую двухъярусную койку, а у Рубило вдруг спутались ноги. Он с размаху боднул лбом стойку и в полном очумении пожухлым листом постелился на пол.

— Вот, ля-ля-а-а! — растерянно протянул один из четверки, паренек среднего роста с живыми и умными глазами. — Это что ж Рубило пил, что его так занесло и вырубило. А главное, когда?!

Шкаф вместе с мосластым низколобым товарищем, все это время молча хмурившим брови, бросились ко мне, заходя с двух сторон.

Я достал амулет пневмоудара и активировал обе функции. Воздушной волной заводилу швырнуло через весь проход, который он по пути тщательно протер своей формой, и вмазало в дверь казармы. Раздался звук соударения двух пустых тел и шкафчик затих. Низколобый, раскрыв рот, остекленевшими глазами тупо наблюдал полет своего вожака до самого препятствия и машинально среагировал на мою команду:

— Лови!

Реакция громилу не подвела. Амулет оказался зажатым в его руках и в тот же момент вспыхнул.

— А-а-а-а!! — заорал низколобый, разжал руки и стал ими яростно трясти.

В этот момент в казарму ворвался сержант, привлеченный шумом.

— Сми-и-ирно!! Что здесь происходит?!

Последний из четверки, самый умный, успел даже для меня незаметно скрыться и с видом полнейшей непричастности присоединился к толпе сослуживцев.

— Я повторяю! Что здесь произошло?!

Воины растерянно молчали, не зная, что сказать.

— Позвольте мне, господин сержант, — вылез я со своими комментариями. — Я все видел. Эти трое повздорили. Вон тот, что у дверей. Большой который...

— Для тебя тут все большие, — хмыкнул сержант. — Что дальше?

— Да, господин сержант. Так и есть. Так вот тот большой за что-то вдруг ударил этого длинного, а этот, который сейчас воет и руками трясет, достал амулет и кэ-э-э-к даст чем-то по большому. Тот и улетел аж до дверей. Потом этот... с руками который, наверное, хотел добавить, а амулет возьми и загорись. Говорили же нам: нельзя амулеты через лес. Говорили. А он, небось, не слушал. Теперь будет кричать, что не было у него никаких амулетов. Ага. Как же?! Все видели, что он его в руках держал. Правда, ведь?

Сотня дружно кивнула. Держал же? Держал. Объяснение всех устраивало. Иначе...

— Почему сотня не вмешалась и не прекратила безобразие?! — сержант грозно оглядел воинов.

— Так не успели, господин сержант. Все так быстро случилось.

Все опять дружными кивками подтвердили мои слова. Если рассказать, как все было на самом деле, пострадают все, а так только пострадавшая тройка будет отвечать.

Сержант понял, что ему рассказывают очень отредактированную версию событий, но ему самому очень невыгодно копаться в грязном белье. А ну как всплывет что-нибудь такое, после чего ему предстоит поход на войну рядовым воином в составе маршевой сотни? Поэтому опытный вояка не стал добиваться истины, приказал оттащить пострадавших в лазарет в компанию их друзей, уже успевших "отдохнуть" на столе хирурга-целителя. Ага! Еще эмпата к ним приглашать! Чего не хватало!

Эту троицу мы больше не видели. Говорят, их отправили на фронт в штрафную сотню на самый горячий участок воевать с теми навыками, какие успели получить. А ко мне лезть перестали совсем. Злобно зыркали, но пакостей строить боялись. Вроде я себя в драке никак не проявил и у инструктора по рукопашному бою на самом плохом счету, а все равно страшно. Те, кто пытался меня "воспитать", в конечном итоге оказались на больничной койке, а мне хоть бы что. Короче, лучше держаться от странного меня подальше. Так, видимо, решило большинство, и ко мне больше никто не цеплялся.

Однако отстали, как выяснилось потом, не все. Тот самый, из четверки, который оказался самым умным, подловил меня, когда я возвращался ночью в казарму после самохода.

Дело в том, что увольнительные в городок за забором предусмотрены были только в виде меры поощрения самым лучшим рекрутам. Самых лучших, разумеется, было немного, а в городке побывать и вдохнуть воздух воли хотели все. Тяжело, когда прямо под боком, но вне досягаемости, море соблазнов для воина, лишенного обычных житейских радостей. Я не только про женское внимание или выпивку — простое пирожное с чаем уже представляется неземным счастьем.

Так что те, кто не попал в число счастливчиков, то есть большинство, упорно искали обходные пути. И находили. В частности, можно было за приличные деньги, около двадцати серебрушек, договориться с кем-нибудь из постоянного персонала лагеря и по его пропуску проникнуть за проходную. Другое дело уже за пределами части не попасться патрулю. А форма-то яркая. Издалека видна и буквально кричит: "Это рекрут! Проверьте его!". Так что, бег по пересеченной местности и способы ухода от погони изучались нами на тренировках с особым рвением. Можно сказать, с настоящим фанатизмом, не покладая рук и ног. Если патруль поймает — наказание будет очень и очень суровым. Надолго, если не навсегда отобьют охоту ходить в "самоход".

Местное население относилось к нам, рекрутам, довольно терпимо и не интересовалось: есть у нас увольнительная или нет. В лавках и на рынке обслуживали наравне со всеми. Однако были и ограничения. Так, например, в трактирах (тавернах, кабаках, шинках, кафе и ресторанах) рекрутам не наливали ничего крепче морса. В магазинах и лавках не продавали спиртного и... гражданскую одежду. На предложение двойной и тройной оплаты фыркали, а самым упрямым предлагали услуги патруля. Объяснялось все очень просто — продавцам, нарушителям запрета, выписывали такой штраф, что и разориться в одночасье можно. Кому охота ради небольшой прибыли рисковать? Много ли у рекрута денег? Так что попить чаю с пирожными можно где угодно, а расслабиться под кружечку пива — уже никак. В остальном — плати деньги и получай любой товар. Услуги "девушек", большинство из которых давно забыли, когда ими были, в том числе. Повыше или пониже. Худышку или толстушку. Подешевле или подороже. На полчаса, на час, на два или на всю ночь. Опять же плати и все пройдет приятно. К обоюдному удовольствию.

К сожалению, денег на руки нам не выдавали, хотя оклад в два золотых начислялся с момента поступления в карантин. Это без боевых, выслуги, доплат за мастерство и награды. С момента окончания учебы и зачисления в действующую часть плата должна сама собой подрасти до трех золотых. Но когда это будет? Главное, когда выдадут, наконец, амулет банка, где денежки, потом и кровью заработанные, лежат? Тогда и не раньше можно будет тратить золото в свое удовольствие. Если будет время и возможность.

Однако все равно деньги у воинов водились всегда. Иначе даже тем, кому дали увольнительную записку, делать в городе было бы совершенно нечего. Разве что покончить жизнь самоубийством, захлебнувшись слюной. С другой стороны, я с такими практически не общался, может им в канцелярии части выдавали энную сумму? Но в основном, каждый добывал их своими путями. Местным проще. У них либо с собой была небольшая заначка, либо родственники подкидывали. А вот тем, кто попал сюда с Той стороны сложнее. Родни нет — побаловать небольшой суммой некому. Остается рассчитывать на то, что удалось пронести с собой, либо что-то продать местным. А что продашь? Форму никто не купит, да и отвечать за нее придется. Поэтому все свое свободное время рекруты, у кого руки из нужного места растут, посвящали изготовлению всяческих поделок. В качестве материалов использовались бросовые железки, найденные на свалке рядом с оружейным складом. Куски дерева, оставшиеся от мебели, прикладов и лафетов. Кубики использованных ружейных накопителей. Кристаллы в них использовались настолько дешевые, что выгоднее было их выбросить, чем перевозить в город, где производилась зарядка. Хотя и положено было сдавать пустые на склад, но строго учета никто не вел. А уж поврежденные и вовсе выбрасывались на помойку.

Кстати, такой способ добычи денег, как воровство, популярностью не пользовался. Попытки пресекались быстро и очень жестко. Один раз такое случилось в соседней сотне через день после нашего прибытия. Всех без исключения выстроили на плацу, провели повальные обыски и поскольку вор не сознался сам, начали допрашивать, не жалея заряда артефакта правды, всех подряд. Десяток за десятком. Через несколько часов нашли. Что с ним сделало командование, мы так и не узнали, но то, что его очень ждали в родной сотне, чтобы душевно пообщаться, это факт.

Так что, воровать никто не воровал, но изготавливать всевозможные поделки и продавать их местным не возбранялось. Теоретически, конечно, нельзя, но фактически, если не тащишь на продажу казенное оружие или амуницию, командиры смотрят на эти шалости "сквозь пальцы".

Таким образом, чтобы иметь деньги надо либо... иметь их с собой, прихватив их Оттуда (но кто ж знал?), либо что-то сделать на продажу, а потом еще и продать. Можно конечно кому-то из постоянного состава. Но много ли они дадут? Явно сущие медяки за вещь, реальная стоимость которой серебро, если не золото.

Откровенно говоря, не так уж я соскучился по пирожным и продажным женщинам. Больше всего меня беспокоила и нервировала собственная незащищенность. То есть я прямо-таки исстрадался весь по своим амулетам, оставленным на Той стороне. Без них чувствовал себя голым, босым и слабым, будто нищий в горах во время снежной бури, окруженным стаей голодных волков. То, что у меня получилось с новой защитой, теоретически должно бы оберегать от многих неприятностей, но кора еще не опробована и как она поведет себя в реальной ситуации неизвестно. Она еще к тому же стала самостоятельно (или под моим бессознательным управлением) врастать в живую структуру тела, не изменяя ее, но вроде как совершенствуя. Что получится в итоге, опять же, предсказать не могу — не целитель-лекарь-доктор, однако один из эффектов уже проявился. Дело в том, что постоянное использование буфера для подкачки энергии привело к тому, что сознательно контролировать процесс стало ненужным делом. Теперь управление осуществлялось так же, как дыхание и сердцебиение. Я знал, что этими процессами управляет мозг, но в работу не вмешивался, хотя теперь уже и мог бы. Так и с аурной своей защитой. Процесс идет, дискомфорта нет, нарушений здоровья не отмечено и ладно. Мало того. Любая рана стала заживать практически мгновенно. Я давно уже нашел и опробовал способ исцеления, альтернативный тому, который используется эмпатами-целителями, основанный на коррекции поврежденных участков ауры, вслед за которой следует и восстановление физического тела. Теперь же такая коррекция моей собственной ауры стала происходить сама собой без участия разума.

Единственно, что я не смог перевести на бессознательный уровень — это защита от физических атак. Из аурной коры можно сформировать щит, но только активировав соответствующую магическую структуру и подключив ее к энергии коры. А это в свою очередь приводит к тому, что шипы, нацеленные на разрушение магических контуров, исчезают и, разумеется, перестают выполнять свои функции. Поэтому внешний динамический щит в дополнение к коре, с моей точки зрения, был бы наилучшим решением.

Вот я и подошел к тому, чтобы самому себе ответить на вопрос: зачем мне деньги. Да чтобы купить качественные кристаллы для накопителей. А если останется, то и ювелирные заготовки под амулеты. Здесь, в лагере, не имея инструмента и подходящих материалов, изготовить что-нибудь приличное просто не получится. Полагаться на одно гю-юрю, мне представляется немного опрометчивым. А ну как кирпич с крыши упадет на голову или вдруг кто-нибудь из товарищей-друзей по казарме пальнет мимо мишени в мою персону.

Интересный парадокс получается. Мне надо продать что-нибудь, и продать дорого, чтобы изготовить для себя амулеты поприличнее, которые я не могу изготовить здесь из-за невозможности изготовить что-нибудь приличное. И что же у меня купят дорого из неприличного? Себя продавать я не буду. Даже если и найдется покупательница (покупателей, если найдутся, просто убью) становиться шлюхой (или шлюхом) не желаю категорически. По любви и согласию другое дело, но брать за это деньги? Фи!

"Если долго мучиться — что-нибудь получится!". Это действительно так. Плодом моих раздумий стало решение воспроизвести здесь несколько амулетов очистки одежды. У меня еще с училища был такой. Магемы были вмонтированы в пуговицу и прекрасно работали. Почему бы и здесь не сделать также? Пуговицы не проблема. Пусть воинские, оловянные, с буквой "Р" на лицевой стороне и надписью "рекрут" на оборотной, но выглядят более-менее прилично и какое-то время вполне способны выдержать — не развалиться. Главное, они будут работать... некоторое время. И работать так, как здесь еще не видали. Уверен. Поскольку ни у кого их не видел и ни о чем подобном не слышал.

Один план готов — что и из чего делать. Теперь осталось придумать — где и кому продавать? "Где" — понятно. В городе. А вот "кому" — вопрос. Не думаю, что первые встречные готовы платить хорошие деньги за амулеты, которые продает рекрут. Хотя... я же не буду говорить, что сам их сделал. Еще чего? Тут же заинтересуются, что за маг объявился в тренировочном лагере. А вдруг шпион? Гоблинов, к примеру? И рост подходящий. Значит, раскрывать автора поделки не годится. А вот сослаться на Ту сторону и неимоверные трудности, связанные с доставкой таких замечательных изделий очень даже можно и нужно.

На изготовление четырех амулетов потребовалось пять вечеров, четыре пуговицы и два кубика-накопителя, которые пришлось расколоть и аккуратно прикрепить к пуговицам. Еще через пару дней из стальной пластины, куска бывшей затворной рамы сделал универсальную отмычку. Это чтобы форсировать преграду в виде невысокого забора вокруг лагеря, каковой практически не патрулировался. Вполне оправданные надежды на магическую сигнализацию и ловушки позволяли караульному наряду тратить несколько больше времени на отдых, чем предусматривалось инструкцией по охране объекта. И действительно, обойти их без магического взлома невозможно — это я, как ба-а-а-а-альшой, без преувеличения, специалист говорю. Однако для мага не представляет никакой сложности. Даже для подмастерья среднего уровня. Другое дело, что в лагере, если и есть подмастерья, то из числа постоянного персонала, а у тех без того нет нужды прыгать через заборы. Зачем им заниматься взломом?

Что сказать про городок? Красивый, ухоженный, совсем не многоэтажный — максимум три этажа я видел в здании скорее всего какого-то властного органа. Не знал я ничего про систему правления и хозяйствования, а местные традиции и обычаи пришлось по крохам вылавливать среди постоянного персонала базы, наблюдая за поведением людей и подслушивая разговоры. На первый взгляд обычаи мало отличались от моего мира и являлись скорее смешением обычаев разных рас, сплавившихся в единый монолит, призванный словно водораздел ломать волны межрасовых конфликтов. Поэтому на улицах города, выйдя впервые на прогулку (без увольнительной, конечно), я чувствовал себя достаточно свободно. Для первой продажи я выбрал роль щекастенького, с небольшим брюшком, несколько разболтанного, не слишком опрятного, но довольно хитрож...мудрого рекрута из третьей сотни, навечно прикрепленного к кухне за полную неспособность к воинскому искусству. Может он играл роль просто получше меня, но такого результата, как у него, мне при всем стремлении не высовываться совсем не хочется достичь, поскольку он-то как раз высунулся, да еще как! То есть этот рекрут стал известен своим раздолбайством не меньше лучших рекордсменов.

Для продажи придумал слабенькую историю, объясняющую откуда взялись эти амулеты, поскольку представить их как древние с Той стороны не получится — пуговица и есть пуговица, да еще от рекрутской формы. Поплавить ее во что-то другое и изменить до неузнаваемости нет никакой возможности — ни инструмента, ни мастерской, ни материалов. Во всяком случае, красиво точно не получится, а как бы не хуже.

Пришлось прилично побродить по улице, пока не представился случай продать первый из заготовленных амулетов. Богатый горожанин в легком подпитии умудрился рухнуть в канаву. Грязи там особой не было, но он, барахтаясь, умудрился вывозиться с максимальной эффективностью. На дорогом камзоле остались зеленые следы сока трав на фоне грязных разводов, украшенных премиленькими желтыми пятнами от одуванчиков. Павший в борьбе с вином громко ругался и стенал. Его пригласили в гости вместе с супругой, и он, пользуясь тем, что вторая половина решила зайти сначала "за булавками" и прийти несколько позже, не упустил случая и, чтобы веселее было идти в горьком одиночестве, немного принял "на грудь", что в иной системе измерения означает: основательно "заложил за воротник". Праздничный камзол оказался испорчен. Жена, в общем-то, милейшая женщина, но не понимающая и не принимающая скромные мужские радости, непременно прогрызет ему печень насквозь, не дожидаясь, когда эту же операцию со временем проделает алкоголь. Перед друзьями неудобно... Короче, жизнь не удалась и что теперь делать, а, главное, как жить дальше, неизвестно.

А я — тут как тут. Как говорится "на ловца и зверь бежит". Мигом подскочил, помог подняться и в лучших традициях гоблинских торговцев моментально начал "убалтывать" потенциального покупателя, изливая на него в определенном ритме поток хвалебных слов, разбавленный в нужных местах сведениями о товаре, незаметно внушая мысль непременно купить предлагаемую вещь. В результате, не понимая и трети сказанного, покупатель все больше убеждается в том, что он — обладатель самых разнообразных достоинств, одним из которых несомненно является способность приобрести крайне нужную ему вещь по самой выгодной цене. И он уходит от продавца в самом радужном настроении. Счастливый и умиротворенный. Прижимая к груди, как величайшую драгоценность, свое новое приобретение. Например... садовый секатор. При том, что сада у него нет, не было и даже в отдаленном будущем не предвидится.

Мой клиент тоже осознал, какой он умный, предусмотрительный и упал в канаву исключительно с целью провести испытания амулета. И амулета не простого, а сделанного на основе магии древних мастеров Той стороны. На авторство я отнюдь не претендовал, представив дело так, будто являюсь всего лишь продавцом амулетов, сделанных одним моим знакомым, который в данный момент нуждается в деньгах, но увольнительную получить никак не может.

Демонстрация моментальной чистки одежды привела к тому, что горожанин сначала впал в ступор, потом, не веря, осмотрел и ощупал всего себя (куда смог заглянуть и дотянутся) и, наконец, пришел в дикий восторг. Немного успокоившись, стал буквально умолять продать жизненно необходимую ему вещь и обещал за нее любые деньги.

В конечном итоге сошлись на семи золотых. Горожанин был очень даже впечатлен действием амулета — его одежда стала чище, чем была когда-то новой — и купил сразу два, сообразив, не без моей помощи, что жена непременно захочет иметь такой же, а сделает ли мой знакомый еще хотя бы один, неизвестно. Могут ведь и на фронт отправить!

— А как же такой хороший маг попал в рекруты? — спросил довольный покупатель по завершении сделки.

— О! — закатил я глаза к небу. — Это поучительная и донельзя грустная история. Будучи учеником, не дотянув до звания подмастерья, он влюбился в дочку давних врагов своего семейства. Она ответила взаимностью, и молодые тайно встречались некоторое время, пока их встречи не перестали быть для всех секретом. Тогда девушку и парня жестокие главы семей заперли по домам и под страхом смерти запретили встречаться. На помощь девушке пришел ее дядя алхимик, который, не выдержав слез любимой племянницы, приготовил для нее снадобье имитирующее смерть. Девушка приняла его и "умерла". Скорбящая родня, как велит обычай, поместила ее тело в усыпальницу, дабы похоронить ее на третий день. Юноша каким-то путем узнал о смерти возлюбленной, сумел бежать из дома и, опережая погоню, добраться до последнего приюта своего счастья. Там, увидев ее на смертном одре, он не выдержал и, обливаясь слезами, принял яд. В это время у девушки кончился срок действия снадобья, она очнулась от сна, похожего на смерть и что же она увидела? — я сделал небольшую паузу и не ошибся.

— Что? — с придыханием спросил меня кто-то из незаметно собравшейся группки слушателей.

Сам покупатель, не в силах вымолвить ни слова и боясь дышать, стоял, раскрыв рот, и внимал моему вольному пересказу одной известной пьесы, которую, похоже, здесь не знали.

— Мертвого возлюбленного у своего ложа! Вот что!

Слушатели ахнули.

— Бедня-а-а-ажка! — со слезами протянула какая-то полная женщина с красными руками прачки. Корзину с бельем она держала на сгибе локтя.

— Ее сердце не выдержало, она приняла настоящий яд, который всегда носила с собой на всякий случай, и легла рядом с любимым. Так их и застали. Вместе навсегда. Оба молодые, красивые и... любящие, несмотря ни на что!

Тяжелый вздох со всхлипами прошелся по слушателям. Мужчины отворачивались, ссылаясь на соринку в глазу, а женщины незатейливо рыдали.

— Дак, это что ж? Амулеты покойник что ли сделал? — через некоторое время, нарушив торжественную тишину мировой скорби, спросил практичный покупатель.

— Не-е-ет! Что вы? Как можно? — возмутился я. — Юношу спасли! В последний момент погоня все же настигла беглеца и успела влить ему противоядие.

— Ах-х! — обрадовались слушатели. В основном, женская часть.

— А девушку — нет! Ее спасать не стали, так как решили, что она давно мертва и нечего переводить зелье. То, что она оказалась не в том положении, как ее оставили, списали на юношу. Дескать, захотел напоследок обнять любимую и вместе с ней сполз на пол.

— Э-х-х! — тяжело вздохнули слушатели. В основном, мужская часть.

— Однако трагедия не прошла для юноши бесследно. Он банально запил с горя, да так, что не смог продолжать учебу. Дошло до того, что родня решила сплавить его куда подальше, лучше всего в армию, где суровые испытания, может быть, заглушат его боль и исцелят душевную рану. Так он оказался здесь. Но все равно, как только в пределах досягаемости оказывается любой напиток, содержащий алкоголь, так он тут же забывает обо всем и старается залить незаживающую рану в сердце. Однако ничего не помогает. Увы! Только в лагере, где спиртное запрещено и даже его изощренный ум не способен помочь ему найти выпивку, он смог собраться и сделать несколько амулетов, копий тех самых древних с Той стороны.

Последствия своих разглагольствований я услышал через пару дней на базе. Стайка вольнонаемных прачек, собравшись в кружок, с жаром обсуждала судьбу молоденького, красивого воина, пережившего такую страшную трагедию, как измена любимой девушки и война с ее семейством.

Положительным было то, что весь город судя по словам прачек ждал встречи с пузатеньким рекрутом, чтобы, во-первых, прикупить амулеты, пока не кончились, а во-вторых, выяснить подробности случившегося с подмастерьем, который эти амулеты сделал.

Поняв, что несколько переборщил с шутками я, под другой личиной, неумело скрывающей того самого пузатенького коротышку, продал еще несколько амулетов и тут же скрылся. Похоже спрос на чистую одежду в этом городке настолько вырос, что превратился в ажиотаж, при котором продавца могут и затоптать в пылу страсти к его товару. Не мешкая, я забежал в лавку ювелира и почти не торгуясь — только небрежно пообещав рассказать всем о дефектах в его драгоценных камнях, которые он выдает за отборные — купил восемь рубинов. Да. Эти рубины были тоже с дефектами, но совершенно не мешающими внедрению магем — на внешний вид и изящество отделки мне было откровенно наплевать. Лишь бы могли выдержать многократные активации и держали приличное количество энергии. В принципе, теперь и на динамический портал хватило бы, но не было одной мелочи — я уж не говорю про полноценный маяк, но хотя бы образ точки попадания желательно бы иметь более яркий. Такой образ был... в карантине. Однако далековато. Поэтому мне пришлось пока оставить в сторонке мысль сразу заполучить возможность в любой момент сбежать с поля боя и сосредоточиться на создании амулетов защиты и нападения. Я пока не стал выдумывать ничего нового и просто скопировал по памяти те, что носил при себе в Вильдории и Градорике: динамический щит, амулет-разрядник в простом медном колечке (и такое купил, очень уж ностальгия заела по оставленному снаряжению), амулет-молнию и парочку шарометов на базе металлических пластин с рубинами-накопителями. Причем здесь не было разгонных колец, как в стандартных шарометах — их роль выполняли парные магемы, словно плечи арбалета последовательно разгоняющие стрелы-огнешары.

При возвращении в казарму после третьего моего выхода в город меня подловил тот самый умник из четверки, счастливо избежавший, как разборок со мной, так и наказание за соучастие в драке. Он встретил меня у входа и попросил (именно попросил) отойти с ним поговорить. Я насторожился, осмотрел окрестности на предмет враждебных аур, но в том месте, куда меня позвали никого не обнаружил. Да и сам рекрут вроде бы злобой и местью не пылал.

— Что ты хотел? — сразу перешел к делу я.

— Гар! Меня зовут Кот. Я понимаю, что ты — вор классом гораздо выше меня. Мне и не снились такие артефакты для взлома, как у тебя есть. Я даже не представляю, как ими пользоваться. Я тебя очень прошу — возьми меня с собой в город в следующий раз. Помоги, ладно?! Мне очень надо!

— А с чего ты решил, что я вор?

— Вообще-то я тебя сначала за стукача принял, — охотно пояснил рекрут. — Ну, не поверил я, что Рубило споткнулся, а в Бруска прилетело от Дылды. У Дылды отродясь никаких амулетов не было. Он магии, как огня боится. Хи-хи. Похоже, не зря! Вот я и подумал — дело нечисто, надо проследить, как стукачок на доклад пойдет. Потом ребятам капнуть и уж тогда ему не жить. Извини, брат. Ошибся. С кем не бывает? В общем, увидел я как ты к штабу направляешься и потихоньку пошел за тобой. А ты за штаб и к забору. Признаю! Классно придумано — там патрулей никогда не бывает. даже случайно. Считается, что туда ни один рекрут добровольно не подойдет. Так что я — за тобой. Глядь, а ты, спокойненько так, достал артефакт, постоял чуток и... прыг-скок через забор. Только тебя и видели. Я тебя долго караулил, пока не понял, что с такими навыками тебе совсем не обязательно возвращаться тем же путем. Второй раз тоже прокараулил, а потом решил — чего тебя на выходе ловить. Все равно в казарму вернешься, а я ведь не дознаватель, чтобы с поличным ловить. Так поможешь мне? Очень надо.

— А зачем? И почему не хочешь как все — через местных?

— Там целая очередь. Они ж тоже не могут каждый вечер всех желающих выводить. Да и дерут за услугу.

— Ну так и что? На девочек не остается?

— Ка-а-аких девочек, Гар?! На кой они мне сдались?

— Тогда зачем тебе эти сложности?

Кот сглотнул, отвернулся и некоторое время молчал. Потом, решившись, сказал.

— Может ты будешь ржать. Твое дело. Но для меня это важно, что бы ты ни думал. В общем, у меня есть сестра. Родная. Родители погибли несколько лет назад. Несчастный случай. Мы живем... то есть теперь она живет у деда с бабушкой, а я вот здесь... Ей сейчас пятнадцать и она закончила школу. Осенью хочет идти в храмовое училище, а там стипендию платят только тем, кто согласен пройти испытание на жреца или жрицу, остальные должны жить за свой счет и покупать всякую всячину для учебы. Старики у нас небогатые. Прямо совсем. А она сказала, что даст согласие. Я не хочу. Знаешь как мало там выживает после испытания? Я потребовал, чтобы она пообещала не соглашаться, пока ей будет хватать денег. Я написал заявление, чтобы все мое жалование и дополнительные начисления, если будут, перечисляли ей. И то, что удастся подработать, тоже буду пересылать ей. Я и в воры пошел, чтобы накопить побольше.

— Хм, — засомневался я, — она ведь может потратить деньги на всякую ерунду, девушки к этому очень даже способны, а тебе сказать, что денег не хватило...

Кот схватил меня за грудки, смяв форменную куртку. Я не препятствовал, поскольку опасности для себя не видел.

— Слышь, ты! Попридержи язык! Она не такая! Она умная и добрая! Она не знает, чем я для нее зарабатывал раньше и не узнает! А если какая сволочь посмеет ей об этом сказать!..

— Тихо-тихо-тихо... Успокойся! Я уважаю твое решение помочь сестренке выбиться в люди. И смеяться не собираюсь!

Выдержав испытующий взгляд Кота, я спокойно снял его расслабленные руки со своего ворота и одернул куртку.

— Извини, — Кот опустил взгляд в землю. — Я уже привык, что всякая шантрапа начинает глумиться надо мной. Хотя знаю, как некоторые любят своих родных. Глотку перережут, если что. А сами... В общем, я подумал, что ты тоже будешь смеяться. Извини.

— Принято! Ладно. Я тебе помогу. Но... часто не получится.

— Я понимаю. Да мне еще и поделок накопить надо. Кстати, я тут вызнал хорошую лавочку, где дают неплохую цену. Во всяком случае раза в два побольше, чем дают местные в лагере. Тебе не надо?

— Нет. Спасибо, но у меня свои места есть.

— Ну как хочешь. А то я готов поделиться.

После этого разговора я несколько раз брал с собой в город Кота. Каждый раз мы оговаривали место и время встречи для возвращения. Кот, между прочим, обладая хорошей наблюдательностью и острым умом, высказал несколько советов, как по времени ухода в самоволку, так и по точке форсирования забора, что лично мне здорово помогло не попадаться.

Однако, за неделю до окончания курса обучения это чуть не случилось со мной. И Кот здесь был совершенно ни при чем, поскольку просто не знал, с кем и где я должен был встретиться.. Не знаю, кем был торговец, с которым я предварительно договорился о встрече, просто болтуном или вообще "подсадным", но возле места встречи меня поджидало несколько патрулей, стаей акул курсирующие вокруг. Заметил я их не сразу и, к сожалению, поздно. Город все-таки не поле и не лес, аур людей много и все бродят с разной скоростью и в разных направлениях. Поодиночке, парами и группами. Кто из них патруль, а кто так, погулять вышел на вечерний променад, сразу и не поймешь. Вот и я не понял.

Торговец, надеюсь, почувствовал себя наказанным, поскольку я так и не продал ему последнюю партию, а он, соответственно, не получил за нее хорошую прибыль. Не доходя до его лавочки всего пары шагов я вдруг резко сменил неторопливую походку на стремительный рывок. Метнувшись в переулок, тут же запрыгнул на водосточную трубу и, спасибо тренировкам, почти взлетел на крышу двухэтажного жилого строения. Скакать поверху, привлекая внимание силуэтом на фоне неба, не стал и, спустившись вниз на параллельную улицу, рванул в сторону лагеря.

Судя по всему, такой прыти от меня не ожидали. Как же? Ленивый толстячок, изгнанный за невосприимчивость к воинской науке на хозяйственный двор, ни с того ни с сего горным архаром штурмует местные небоскребы. Скажи кому — не поверят. Но факт есть факт. Три группы преследователей заметались, потеряв след. Однако четвертая, видимо, отринув чудеса, правильно и, главное, быстро просчитала, куда я мог деться, и стала грамотно оттеснять от лагеря.

Около десяти минут мы соревновались в беге, но патрульные лучше знали город, и, в конце концов, загнали в тупик.

Глухие высокие стены с трех сторон, живописная композиция из помойных баков, откуда несет совсем не полевыми цветами, и четверка патрульных, перекрывших единственный выход. Одно дело, если меня видели, даже опознали, но не смогли поймать. В этом случае наказание не грозит. Точнее, грозит, но патрульным: почему не смогли поймать? Тренировались мало? Или не хотели поймать? Совсем другое, когда, скрутив в узел, тело беглеца доставляют на базу. Патрульным — честь и слава, пойманному — наказание. Все довольны — все радуются. Кроме наказанного, конечно.

Так что попадаться мне категорически не хотелось и оставался один выход — принять бой. Начальник патруля — кстати, наш инструктор по рукопашному бою — видимо понял мои намерения, поскольку жестом отодвинув подчиненных в стороны, вальяжной походкой со снисходительной улыбкой пошел ко мне. Он был настолько уверен в своем превосходстве, что решил взять меня в одиночку, не озаботившись организовать подстраховку из своих подчиненных.

Приблизившись ко мне на дистанцию удара, инструктор — для него стремительно, а для меня довольно медленно — выстрелил кулаком в направлении моего солнечного сплетения. Я сместился влево, скользящим блоком увел удар в сторону и контратаковал левой в печень, обернув кулак в перчатку из уплотненной ауры. Если бы я применил "копье", то наверняка разворотил бы ему внутри все, что можно. Но инструктор — не враг, и убивать его я не хотел. По своему он был неплохим воином и человеком. Никогда не измывался на тренировках над неумелыми рекрутами, как некоторые. Вот тем му...жчинам я бы что-нибудь непременно отбил.

По идее мой удар должен был вызвать сильную боль и, скорее всего, вызвал, но мой противник провел в своей жизни много схваток и умел терпеть. Он не рухнул, скрючившись, на мостовую, а попытался дотянуться до моей ноги и взять ее в захват. Попытку я засчитал, но играть мне было просто некогда, поэтому провел серию из шоковых ударов по болевым точкам, закончив тычком в шею, и минут на десять вывел противника из боя. Дальше было проще. Патрульные были многократно слабее инструктора и через минуту легли отдыхать рядышком с ним.

Больше никто не мешал мне вернуться в лагерь. По возвращении я понял, что прогулки, во всяком случае, в этом городе, для меня кончились, и уничтожил амулет-ключ, позволявший все это время спокойно преодолевать забор лагеря.

Потом до меня донеслись слухи о том, что толстячка, которого я изображал в городе, долго допрашивали, а инструктор даже провел с ним пару тренировочных боев, проигранных тем на первых же секундах. Инструктор с глубочайшим недоумением в глазах отстал от парня, сообщив дознавателям, что беглец был очень похож, но этот вот конкретный придурок явно им не является, если, конечно, он — не гениальный артист.

Вчера нам объявили об окончании тренировок и всем без исключения присвоили первое звание — "воин". После чего несколько часов тренировали вместо: "Рекрут такой-то!", — откликаться на: "Воин сякой-то!". Ибо когда приедет комиссия проверять готовность и распределять пополнение по частям, надо будет отвечать правильно, иначе... Что это за подготовка, если за два месяца новобранца не научили правильно вести себя?

Оставив воспоминания, ответил на вопрос моего нынешнего главного начальника по протирке оружия просто:

— Туманная тропа? — пожал плечами. — Ничего особенного, господин лейтенант, не заметил. Шли и шли. Ничего не видно. Потом р-раз и пришли. Тумана нет, а есть лес. Такой же, как и на Той стороне.

— То же самое все говорят, — разочаровано протянул гном и вскрыл следующий ящик с ружьями.

В последующие три дня я продолжал машинально делать свою работу на складе вооружения, пока учебные сотни хвастались своими достижениями на полосе препятствий, на стрельбище и марш-бросках с полной выкладкой. Глубоко задуматься меня заставили сведения, полученные от младшего лейтенанта, командира склада вооружения. Планы со временем бежать из армии, найти гражданскую одежду и идти к туманной тропе, рухнули в тот момент, когда я узнал за что придется воевать. Одно дело за государство, на которое тебе, грубо говоря, положить с прибором, ибо не свое, не родное. Другое дело, за собственное княжество. Как местные воспримут князя, когда узнают, что он и разыскиваемый дезертир — одно лицо? Плохо воспримут, тут и гадать нечего. Значит, этот путь неприемлем. Но тогда как быть? Попробовать все-таки рассказать, что я маг и князь? Доказать, что маг — это без проблем, а вот, что князь... А вдруг за тысячу лет в артефакте что-то испортилось и он меня не признает наследником таинственной правительницы — эльфийки? А вдруг меня даже и артефактом проверять не будут, сразу зачислив в шпионы? Казнят на всякий случай и вся недолга.

Приемлемый выход все не находился, а время шло, и скоро так или иначе моя судьба будет решена. Лучше всего, если оставят здесь при оружейной, или отправят в другое место, но на ту же должность — "протиральщика старых ружей".

Судьбы заявилась к нам на склад в образе капитана из свиты командующего фронтом. Был тот офицер худ, высок, субтилен, беловолос и бледен, словно узник подземной тюрьмы, много лет не видевший солнца. По рачьи выпученные, водянистые глаза смотрели одинаково равнодушно что на мебель, что на ворота, что на живое существо. Прямо таки не человек с примесью эльфийской и гоблинской крови, а самопередвигающаяся на двух ногах функция.

— Воин Гар! На выход! — проорал он от дверей и застыл с прямой спиной, будто прямо при рождении проглотил линейку и избавляться от мерительного инструмента не собирается.

Глава 10

Приказ был понятен и иного толкования не имел. Видимо что-то серьезное, раз прислали "целого офицера".

— Гар никуда не пойдет! — вдруг твердо заявил гном ракоглазому и приказал мне. — Продолжай работу!

— То есть, как это не пойдет?! У меня приказ доставить на полигон всех новобранцев, прошедших обучение.

— Воин Гар уже не новобранец. Он зачислен в штат оружейной мастерской!

Вот это новость! Я конечно именно этого и хотел, но слишком уж неожиданно исполнилось мое желание. Я-то думал — придется долго уговаривать гнома, а он оказывается уже все для себя решил. Даже меня не спросил! А вдруг я мечтаю о битвах и героических подвигах? Не мечтаю, конечно, но он-то откуда может знать?

— Извольте доложить, когда произошло зачисление? У меня в списках ничего подобного не значится.

— Я вчера подал рапорт начальнику лагеря и его должны были сегодня подписать! — немного смутился мой потенциальный начальник.

— Ах, вот как! Копию приказа вы, господин младший(!) лейтенант, предъявить можете? Нет? В таком случае в настоящий момент воин Гар числится новобранцем и подлежит распределению на равных со всеми основаниях. Следовательно, незамедлительно обязан предстать перед комиссией.

Гном резко выдохнул и с явно видимым нежеланием сказал:

— Дело храма!

Однако капитана эти слова совершенно не впечатлили, на что, по-видимому, очень рассчитывал оружейник. При чем тут храм и почему гном явно пускает в ход тяжелую артиллерию ради меня, не понятно, но на разгадывание загадок просто нет времени и недостаточно информации.

— Мне нет дела до храма. У меня четкий и конкретный приказ командующего и я его выполню, даже если придется применить силу.

— Гар, — повернулся ко мне гном, — сходи с этим упертым. Думаю, все равно они решат оставить тебя при оружейке, но сейчас не время спорить.

Похоже, не зря прислали именно офицера. Гном простого воина-посыльного явно послал бы подальше и тот не посмел бы ему противоречить.

Ну что ж, если большие командиры намерены посмотреть на мои успехи, я им продемонстрирую свои способности... прятать результаты.

Подходя к полигону, я увидел как в том же направлении с разных сторон вяло и тоскливо, подгоняемые злыми офицерами, по одному, по двое, по трое и группками стекаются "больные-хромые-на-голову-ушибленные", ранее спрятанные, кто где, своими командирами.

Нас выстроили напротив кресел с комиссией и попытались злым шипением и тычками кое-как придать бравый и лихой вид. Получилось настолько плохо, что один из больших начальников, умудрившийся и в кресле сидеть по стойке "смирно", сморщился, будто от физической боли. Поводыри-погонялы быстро рассосались за спинами высокой комиссии.

Командующий, седоватый плотный мужчина, с рыжеватыми, ухоженными усами, короткой стрижкой, внимательным, умным и немного усталым взглядом, сидел в центре за небольшим столиком, на котором были разложены бумаги. По виду списки личного состава с краткими характеристиками. Он безразлично оглядел наш "бравый" строй-толпу и что-то негромко сказал тому самому ракоглазому, который приходил за мной.

Офицер вытянулся, щелкнул каблуками и вышел вперед.

— Что, стадо?! Думали отсидеться в тылу, пока ваши товарищи кладут жизни вместо вас?! Не выйдет! Господин командующий перед тем, как назвать вас дезертирами и передать военно-полевому суду, милостиво решил дать вам еще один шанс. Вы можете попытаться доказать, что достойны чести сражаться за княжество! Первое испытание — полоса препятствия. Трое отставших будут осуждены и, скорее всего, расстреляны. Оставшиеся пойдут демонстрировать свою меткость на огневом рубеже. Не уложившиеся в норматив также предстанут перед судом. В войсках обуза не нужна! Из-за вашей лени и дурости не должны гибнуть хорошие воины. А теперь, кру-у-у-угом! На полосу препятствий бего-о-о-ом... марш!

Некоторые из моих сотоварищей аж икать начали от испуга после такой вдохновляющей речи. Однако рванули к полосе, словно от смерти убегали. Собственно так оно и было. Именно от смерти. И лучшего мотива подстегнуть ленивых и расхлябанных, пожалуй, не придумаешь.

Я, не отставая от народных масс, также рванул к полосе. Однако в лидеры не выбивался, но и в группу отстающих попасть тоже не жаждал.

Полосу препятствий прошел, как обычно. Ну, врать не буду, может быть чуть-чуть лучше, чем раньше. Еще бы! Тот самый толстячок, которого я изображал в городе, умудрился обогнать всех, прыгучим колобком перелетая высокие стенки и широкие рвы. Вот что настоящий страх с людьми делает. Эдак и остальные проникнутся серьезностью момента, да ка-а-ак поддадут жару, да ка-а-а-ак оставят меня позади... Ни первым, ни третьим сзади оставаться на хочется.

Спрыгивая с предпоследнего препятствия — бревна — я чуть не пропустил умелый удар ребром ладони по горлу. Активный блок с уводом вверх, приседание, удар щепотью в область сердца, короткий мах вправо (выбить атаку другой руки) и тут же удар основанием ладони в солнечное сплетение. Оба удара концентрированной аурой в виде "боевая перчатка". Мог бы и "копьем", пробив тело противника почти насквозь, но за доли мгновения решил подождать с радикальными мерами, поскольку еще не понял — атака была боевая или тренировочная?

Первый противник выпал из боя. Тут же два синхронных вихря попытались молниеносными выпадами достать мою шкуру в стиле шо-шау. Во всяком случае, ударная техника была очень похожа на проломную тактику ломателей кирпичей. Тем не менее, убивать меня явно не хотели. Это я понял за доли секунды... скорее, не понял, а ощутил. Трудно объяснить словами, но мне на миг показалось, будто я снова в доме ювелира и дедушка У опять проверяет мою внимательность и готовность к неожиданным нападениям. Поэтому собственно, тело само привычно обернуло кисти рук чем-то вроде мягких, тренировочных, перчаток с крагами, вместо боевых лезвий — копья-топора и жестких шипованных наручей. С внутренней стороны ладоней сформировались мелкие присоски вместо острых небольших шипов для захватов и бросков.

Настроившись на тренировочный бой и прекрасно понимая, что инкогнито мое хотя бы в этой части уже раскрыто, я не стал тратить время на напрасное досадование. "Крыльями и хвостом пробуждающегося дракона" я отбил и заблокировал атаки направленные против меня, очертив для самого себя свободное пространство боя. Тело живо освоилось в предложенных рамках и приготовилось адекватно реагировать, не дожидаясь команд сознания.

За первой атакой молниеносно последовала новая в виде серии стремительных ударов, выполненных с двух сторон на самом высоком уровне. Техника была мне очень даже знакома, можно сказать, до боли. Мне противостояли великолепные бойцы, но... явно не жрецы. Слишком уж... м-м-м... неоформленной и рыхлой выглядела их аура в местах стандартных уплотнений. Значит, формировалась вслепую, как и у всех... хранителей.

В этот тренировочный лагерь подполковник Скорсилли, начальник разведки южного фронта, ехал без особого воодушевления. Он бы и не поехал лично, если бы не проблема с комплектованием своих подразделений, в первую очередь глубокого поиска. В ходе недавних боев от его личной тысячи воинов — и каких воинов! Каждый стоил сотни пехотинцев! — осталось в строю шестьсот тридцать пять человек. Девяносто три через некоторое время вернутся в подразделение после прохождения курса исцеления. Несмотря на то, что подполковник использовал все свое влияние на то, чтобы его ранеными бойцами лично занялись эмпаты-целители и жрецы-лекари, все и сразу получить не удалось. И то хорошо, что всех включили в очередь, но передвинуть ее хотя бы чуть-чуть, при всем уважении к немалым заслугам Скорсилли и его отряда, не удалось никак.

Правда, человеками большинство из его воинов можно назвать с большой натяжкой, поскольку доля эльфийской крови в каждом и каждой было явно больше половины. Просто группу разумных принято называть людьми в связи с тем, что с численностью людей могли поспорить только гоблины, но у тех в своем государстве доля иных раз многократно меньше, чем в людском. К тому же, вобрав в себя множество мелких королевств, баронств, графств, Великих лесов, орочьих кланов и гоблинских диаспор, княжество — да какое там княжество? давно империя — так перемешало в своем котле все расы, что в настоящее время уже никто не может быть уверен в подлинной чистоте своей крови. Как ни странно такое смешение пошло на пользу всем без исключения. Даже высокомерные эльфы вынуждены были признать, что их дети стали сильнее, здоровее и энергичнее. Не говоря уж о том, что и самих детей стало рождаться на порядок больше.

Однако Скорсилли, беспристрастный и до отвращения объективный в вопросах служебных, позволял себе оставаться пристрастным в кадровых. Он так и не смог преодолеть предубеждения перед иными расами, считая, в общем-то заслуженно, эльфов наилучшими разведчиками. Командующий фронтом, оркочеловек, полковник и по совместительству его большой друг, постоянно подшучивал. Дескать, для Скорсилли, почти чистокровного эльфа, если не эльф, то не разведчик. Будто у орков, а тем более гоблинов, чувствующих себя в своих джунглях не хуже эльфов в своих Великих лесах (и не великих тоже), нет хороших разведчиков. А люди? Будь они такими слабаками, как утверждает друг, то уже давно бы вымерли вместе с прочими реликтовыми, нежизнеспособными, расами. Поэтому в ответ на очередной вопль души друга-подчиненного о трудностях с набором подходящих воинов жестко приказал ехать в тренировочные лагеря и набирать новобранцев. Из людей, орков, гоблинов, полукровок, квартеронов... короче, кто под руку подвернется из того и подбирать. Господину подполковнику заранее дается разрешение брать любого понравившегося. Вплоть до начальника лагеря. Ха-ха! Шутка! Но если что, то и... не шутка вовсе. И чтобы не пугать народ страшной должностью, сопровождать командующего в поездке господину подполковнику предстоит в погонах капитана со знаками различия...э-э-э... оружейной команды, а его помощницам-эльфийкам, ветеранам разведки, из капитанов стать на время сержантами.

Из предложенных к рассмотрению в этом лагере новичков в отряд удалось отобрать не более дюжины. Среди отобранных только один едва-едва соответствовал требованиям подполковника, имея несколько капель эльфийской крови. Остальные к расе лучших в мире разведчиков не имели ни малейшего отношения. Впрочем, в других лагерях контингент был не лучше. Придется и впрямь изворачиваться и готовить разведчиков из того, что есть. Материал, конечно, сырой, но это и лучше, поскольку учить придется все равно, зато не надо будет тратить время на переучивание.

Больше выбирать не из кого. Военные академии и так уже отдали по два старших курса, забрать у них и младшие — лишиться перспективы получить со временем грамотных офицеров, а ситуация не настолько критична, чтобы пойти на такое.

К сожалению, из всех отобранных почти никто не годился в горлохваты, а, если и годился, то в довольно отдаленном будущем, после напряженного обучения навыкам рукопашного боя. Придется отвлекать действующих бойцов, которых и так осталось мало. Если раньше в разведгруппах обязательно было минимум два горлохвата, то теперь частенько на задания шли с одним, а то и вовсе без него. Как в таких условиях брать пленных, учитывая не слабую подготовку воинов-гоблинов в области рукопашного боя, основанного на их древних традициях? Да еще не переполошив всех вокруг. В противном случае ведь затравят же. Против десятка разведчиков направить несколько тысяч преследователей гоблинам никакой проблемы не составляет. Перекроют все пути, прочешут частым гребнем и обязательно найдут. Вот такие вот дела.

Жаль, конечно, но, скорее всего, большинство новичков пойдет в группы: наблюдателей, сопровождающих и огневой поддержки. Такие специалисты безусловно тоже нужны, но истинно глубинную разведку без пленных провести очень сложно. В идеале, кандидат в горлохваты должен иметь хотя бы начальные навыки любой разновидности рукопашного боя. Тогда время на его подготовку сокращается в разы и уже на начальном этапе можно определить есть смысл с ним работать или нет. "Чистые листы" в этом отношении совершенно непредсказуемы.

Дело еще осложняется тем, что мало захватить гоблина-воина живым (проще убить из шаромета), так его еще и допросить без знания гоблинского невозможно. А сколько отрядов либо полностью погибло, либо изрядно уменьшилось в численности, доставляя пленного на базу к переводчикам? И зачастую бывало так, что сведения к тому моменту уже в значительной степени устаревали. Конечно, и природных гоблинов на территории княжества хватало, однако не настолько, чтобы обеспечить потребности фронта. Все же среди представителей этой расы было много хороших ремесленников и торговцев, чтобы их могла соблазнить служба в армии, а призывать в приказном порядке запрещала политика старейшин направленная на максимально быструю ассимиляцию некоренных наций. Изредка с Той стороны попадались люди, более-менее знающие гоблинский, который по счастью не отличался от языка гоблинов Этой стороны. Кстати сказать, и орочий, и эльфийский, и гномий в этом отношении также были удивительно схожи с соответствующими языками Той стороны, что наводило на некоторые мысли о давних контактах двух миров.

Жрецы, сконцентрировавшие в своих руках всю науку о магии и часть естественных наук предполагали, что помимо туманной тропы есть еще несколько точек проникновения природного, так сказать, происхождения. Могло быть так, что путешественники меж двух миров даже не подозревали, что переходят из одного в другой. Скорее всего такие места контакта были в отдаленных районах, где основное население не шибко увлекалось наукой, а с прагматической точки зрения не все ли равно, что за местность дальше облюбованного села или города?

Правда, такая гипотеза имела столько натяжек и допущений, что всерьез никто не брался ее доказывать.

Скорсилли ссыпал в нагрудный карман горсть орешков, которые перед этим меланхолично грыз под осуждающими взглядами других членов комиссии, и совсем уж было собрался покинуть общество, как привели, наконец-то, последних новобранцев. Явный мусор, умело спрятанный командирами "по углам". Что и кому хотел доказать командующий, потребовав присутствия всех(!) новобранцев, непонятно, но после того, как простой воин-посыльный два раза вернулся из санчасти с сообщением о том, что прикомандированный воин не может прийти по уважительным причинам, разозлился и отправил уже офицеров из свиты с четким приказом привести сюда всех, кто числится в списках новобранцами, невзирая ни на какие отговорки. В результате пострадали все. Командующий устроил разнос начальнику лагеря. Тот придумал еще более суровое наказание своим подчиненным, а офицеры свиты, низведенные до положения рассыльных, озверели больше всех и гнали свою добычу чуть ли не палками.

Помощницы остановили порыв Скорсилли, одновременно схватив его за руки с двух сторон.

— Командир, обратите внимание на парня, что идет четвертым с конца. Тебе не кажется что-то странное в нем? — спросила Тиотини справа.

— Я тоже чувствую в нем что-то странно знакомое. Что-то... удивительно родное, хотя он и не эльф. Невозможно сказать точно. Слишком далеко. Посмотри сам, командир! — вторила подруге Свириселли слева.

Скорсилли присмотрелся но на первый взгляд ничего необычного не разглядел. Парень, как парень. Но на второй... в его походке было нечто знакомое. Что-то неуловимо характерное? Через несколько минут напряженных размышлений, когда парень пошел преодолевать полосу препятствий — не слишком успешно, следует сказать — начальник разведки, наконец, понял, что его смущало. И видимо его помощниц тоже. Так двигаться, как это делал объект его внимания, мог только боец — рукопашник довольно высокого уровня. Парень явно пытался скрыть свое мастерство и это, надо признать, ему очень хорошо удавалось, однако признанный мастер боя, один из лучших во всем княжестве, много лет посвятивший совершенствованию своего искусства, не мог ошибаться. Странно было, что его старый друг, наставник разведчиков и инструктор в местном лагере мог проглядеть настоящего бойца. А может он и не проглядел никого, а ошибался сам Скорсилли? Проверить можно было только одним способом. Причем не просто вызвать подозрительного новобранца на поединок, где он мог имитировать неуклюжесть, а подвергнуть настоящему испытанию смертельной опасностью.

Подполковник подал знак своим напарницам подстраховать на всякий случай, хотя был абсолютно уверен в своих силах, и выбрав момент атаковал новобранца ударом в горло. Если бы он прошел... что ж. Целители неподалеку — откачают недотепу. Зато настоящий боец не сможет просто так игнорировать удар — рефлексы заставят его защищаться.

Следует признать, начальник разведки не ошибся в своих рассуждениях. Очнулся он уже на земле. В нагрудном кармане ощущалась каша из ореховой скорлупы с давленными ядрами. Зато удар в грудь не совсем достиг своей цели — ребра остались целыми, сбой в работе сердца продлился всего мгновение и эльфийская регенерация не дала телу умереть. Подполковник остался жив, хотя и потерял сознание на несколько секунд. Правда за это время одна его помощница скорчившись рухнула рядом, пытаясь вдохнуть вдруг загустевший воздух, а вторая как раз в это время, крутнувшись в горизонтальной плоскости, шлепнулась спиной о твердый плац и осталась лежать неподвижно. Ребро стопы новобранца несильно давило на ее горло в любой момент готовое раздавить трахею.

— Стой парень! Отпусти девушку. Она ничего плохого не собиралась делать. Это я приказал. Воин! Ты зачислен в мой отряд! Имя?

— Воин Гар, господин! — вытянулся новобранец, убрав стопу с горла девушки и вытянувшись перед офицером

— Отлично, Гар. Ступай к штабу. Сержанты тебя проводят. Мы отправляемся через три часа. Форму тебе выдадим новую, выданное оружие у тебя с собой... есть что брать из казармы? Что-нибудь вроде платочка подаренного любимой перед разлукой? Нет ничего? Тогда к штабу! Бего-о-ом марш! Девушки, проследите, чтобы никакая крыса новичка не перехватила. Если что, прямо ко мне или к командующему! Ясно?

Девушки согласно кивнули, одна из них порывалась что-то сказать, но была остановлена нетерпеливым жестом командира.

— Потом! Все потом! Чувствую, проблемы еще не кончились и надо с командующим кое-что обсудить. Все ваши наблюдения выслушаю позже. Бегом, девчата!

И действительно. Помощницы не успели далеко увести новобранца, как перед командующим предстал гном-оружейник. Младший лейтенант буквально потребовал аудиенции у полковника.

— Что вам нужно? — нетерпеливо спросил уставший глава комиссии, мечтая об отдыхе, бокале вина и крепком сне, хорошо бы часов на двадцать. Но увы. Фронт ждет его мудрых решений и поспать в ближайшие месяцы опять толком не придется.

— Дело храма! — сурово и непреклонно возгласил гном. Его раса характеризуется редкостной упертостью. Если что втемяшится им в голову — будут лбом гору долбить, пока туннель не продолбят. — Этот парень должен пройти обучение и посвящение в храме. Вы же сами жалуетесь, что гоблины с их пороховым оружием уже начинают превосходить нас в огневой мощи. А сами перспективных людей забираете в мясорубку. Кто же будет ковать оружие победы?!

— С чего вы решили, что парень годится в ученики храма? На сортировке уже давно должны были просеять всех годных и направить куда надо. Как он смог миновать отбор? Или ваши лопухнулись, проглядели?

— Я не знаю, кто проводил отбор, но то, что ошибки бывают у всех — знаю наверняка. Тем более, проверяли не наши, а стражи с Той стороны. Не разглядеть в нем потенциального, а то и готового мага мог бы только слепой или самонадеянный мальчишка. Повторяю, знать не знаю, как так получилось, что он попал сюда, а не в храм, но воспользоваться моментом мы обязаны. Такое мое мнение. Хотите вы или нет, но я уже известил старшего жреца ближайшего храма и со дня на день прибудет его представитель. Вы хотите проблем?

— Вот только не надо мне угрожать! — рявкнул командующий. Глаза его опасно сверкнули и вперед выдвинулись нижние клыки. Полковник готов был продемонстрировать упертость не меньшую, чем у гномов. — Я уважаю усилия храма по подготовке квалифицированных специалистов-оружейников. Ценю их работу по изготовлению оружия для армии, в том числе и новых образцов, но не кажется ли вам, господин младший лейтенант, что жрецы зачастую суют свой нос не туда, куда следует? С чего вы взяли, что воин Гар — потенциальный маг? Все проглядели, а один умный гном — адепт храма, если не ошибаюсь? — взял и разглядел за пару дней общения.

— Не ошибаетесь. Я — адепт. Кое-что знаю и понимаю. Вижу свою задачу не только в поддержании оружия в исправном состоянии, но и в поиске талантов, способных восполнить дефицит крайне нужных, в том числе самой армии, специалистов. Так вот я подметил, как этот воин пока чистил ружья несколько раз машинально поправил слегка поврежденные магемы. И сделал это настолько привычно, не задумываясь, что напрашивается вывод — с магией он на ты. Если не полноценный маг, то хотя бы подмастерье. Однако и в этом я сомневаюсь, мне удалось внимательно рассмотреть его ружье. Там очень интересные магемы внедрены. Если не ошибаюсь, мощность и надежность должны повыситься на порядок. Кроме того вы видели когда-нибудь иллюзорный прицел, значительно приближающий мишень, да еще с маркером цели? Скорее всего, точность такого ружья позволит надежно поражать цели на самой дальней дистанции. Вам объяснить, чсто будет если всех вооружить таким оружием?

— Хм. Очень интересно, — задумался командующий. Повернувшись к своему заму по разведке спросил: — А ты что думаешь, Скорсилли?

— С одной стороны, талантливый оружейник несомненно полезнее будет в мастерских храма, чем на карачках в гоблинских лесах. Однако с другой — очень уж подозрителен этот парень. Мастер боя и к тому же, как выяснилось, подмастерье или даже полноценный маг. Его проверять и проверять. Конечно, условия есть и в храмах, но на нашей базе, откуда сбежать практически невозможно...

— Так что? Отдаем его храму или нет? — нетерпеливо потребовал ответа командующий.

Гном спокойно дожидался решения — он сделал все, что мог. Его совесть чиста и от него больше ничего не зависело.

— Нет. По моему скромному мнению, временно Гар должен остаться в нашем распоряжении, — ответил Скорсилли. — Он будет проходить обучение под присмотром наших наставников. Там легче будет узнать есть ли у него специфические навыки. Если есть, то принять меры проще будет там.

— Я все-таки настаиваю на том, чтобы отдать парня храму... — снова подал голос гном.

— И что? Храм сможет разобраться с ним? Вы можете гарантировать, что ваши жрецы больше понимают в контрразведке, чем соответствующая служба нашего фронта?

— Дело не в этом, — устало опустил плечи оружейник. — В территориальных органах тоже не дураки сидят. Но я чувствую, что он не враг. Он искренне хочет помочь нам в войне. Поверьте оружейнику не первый год работающего с этими игрушками, не мало повидавшего самых разных мастеров и новичков. Парень любит свое дело. Это же настолько очевидно, что даже не требует доказательств. Не может такой быть шпионом.

— А для нас ваше очевидное совсем не факт. Кроме чувств вы можете предъявить что-нибудь более весомое? — холодно поинтересовался командующий. — Нет? Тогда оставим все, как есть. Скорсилли. Ты отвечаешь за парня головой. Если он окажется шпионом...

— ...то я отвечу по всей строгости. Сниму с себя погоны командира и пойду рядовым, куда прикажете.

Через несколько дней, когда комиссия давно уже уехала, новобранцы успели прибыть в части, куда их распределили, а в лагере началась работа с новым набором, к начальнику заявился молодой Говорящий-С-Лесом, предъявил письмо старейшин Той стороны и попросил помочь с поисками случайно попавшего в рекруты парня. Срочно вызванный гном подтвердил, что искомый парень очень похож по описанию на известного ему воина Гара, который теперь уже наверняка находится на секретной базе южного фронта и выцарапать его оттуда не представляется никакой возможности. Единственно, гонцу пообещали передать послание старейшин Той стороны командующему, но чем дело кончится никто предсказать не может. Тем более, что гонец также не может сказать о парне ничего определенного, кроме странной реакции одного из Стражей-Леса.

Молодой Говорящий чуть не плакал, узнав о том, что опоздал всего на пару дней. С другой стороны, откуда ему было знать, что объект его поисков находится именно здесь. До этого он уже объехал несколько лагерей, куда направили похожих по описанию рекрутов, а располагались они очень даже не близко друг от друга. Так что, несмотря на развитое железнодорожное сообщение, времени ему пришлось затратить очень даже немало. К тому же каждый раз Говорящему приходилось доказывать, что он не шпион и тренировочные лагеря его интересуют отнюдь не с целью продать эти сведения врагам.

Глава 11

Лес подробно рассказывал мне обо всем, что происходит вокруг, в пределах двухсот — двухсотпятидесяти метров. Мозг привычно отсеивал всяких белок, лисиц, бурундуков и прочих постоянных обитателей, занятых своими повседневными бурундучно-беличьими делами. Главное, патрулей из охотничьих команд контрразведки не высвечивалось на моей внутренней карте. А они в лесу были! И задание у них тоже было — во что бы то ни стало не дать мне выполнить задание. При этом сколько всего групп изо всех сил напрягали свои зрение, слух, обоняние и интуицию, не представляю, но то, что они землю будут рыть... точнее, каждую веточку качнут и все травинки пораздвигают в поисках, можно даже не гадать.

Эх! И до чего же жаль, что дорожки не стелются, кустики сами не раздвигаются, травинки в мягкую и гладкую тропку не складываются. Или здорово было бы приказать лесу и тот бы всех врагов вьюнками, да лианами повязал и мне на блюде принес. Или хотя бы корни им под ноги подсовывал, ветками по мордасам хлестал, ложными путями в зыбучие болота заманивал. К сожалению, это все бывает только в эльфийских сказках для малышей. А может и не только в сказках, просто никто меня не учил такому управлению.

На самом деле тропу я могу себе выстелить, только придется каждой травинкой управлять и постоянно придерживать в неестественном для нее положении. Кусты раздвинуть тоже не проблема, однако все растения обладают жуткой инерцией. Пока среагируют так, как нужно, уже двадцать раз этот кустарник стороной обойти можно. Точно также и ловушки из лесных растений построить можно, но травку-кустики откровенно жаль, а скорость устройства ловушки в походе ну совсем не годится.

Например, ковер смерти. Бывшая шелковистая трава станет бритвенно-острой (куда там осоке) с ядовитыми крючками на кончиках, не раньше чем через двое-трое суток. Потом столько же надо, чтобы вернуть ее в первоначальное состояние, иначе за неделю — две погибнет. При этом такой коврик не настроишь на свой-чужой или человек-зверь. Всем, кто попадет на уютную полянку, уготован печальный конец.

Или стреляющие деревья. Множество мелких отверстий в стволе самозаряжаются ядовитыми дротиками. Стоит задеть один из нарочно выступающих из земли корешков, как соки дерева сжимают воздух в дупле и из него выплевывается с приличной скоростью шип. Незащищенного человека с пяти метров насквозь прошибает. На людях не пробовал, но так получается по расчетам, да и сухое бревнышко, установленное в качестве мишени, пробило.

Луч концентрированного внимания, протянувшийся вперед на пару километров в направлении района леса, где находится моя цель, показал на обширное болото, широко разлегшееся поперек прямого пути и смачно чавкающее в предвкушении жертвы. Обходить — потерять пол дня. Не обходить — опасно. Хотя лес и здесь помог, указав парочку более-менее безопасных тропок сквозь трясину. Извозюкаюсь, конечно, и ноги промочу... Хотя... если снять сапоги и закатать повыше штанины, то можно потом быстро обсохнуть, одеться и топать дальше. Рырг, правда, не любит воду, да ничего. Обойдется. Встряхнется хорошенько — подальше от меня — да и высохнет еще раньше, чем я. Небось, не захочет энергию тратить на силовой барьер, способный и воду не допустить к телу. Лентяй!

— Зачем, друг-господин, магические силы тратить, когда можно эту несчастную царапину просто хорошенько зализать? — говорил он как-то про здоровенную рану на боку от лапы тигра, которого он, между прочим, не убил, а только придушил. Дрался недавно с бедным зверьком (какое дрался — издевался скорее) специально без всякой магической защиты, иначе ему, понимаете ли, неинтересно. — Да чего там переживать?! Заживет, как на собаке! Да что там — собаке! Как на кошке! Точнее, как на... мне. А сильный был зверюга! Могучий! Мате-о-о-о-орый! Просто прелесть, что за зверь. Столько удовольствия доставил — не передать.

Вроде и разумный. Вроде и степенный кот из Стражей-Леса. Когда учит — прямо ментор седовласый, а за бабочками словно котенок-несмышленыш гоняться может. Чем чем, а уж юмором неизвестный гений-творец-конструктор стражей явно не обделил. И Рырг тому подтверждение.

Хотя следует признать, магические силы, затраченные на лечение, на некоторое время ослабляют защиту. Им просто неоткуда взяться. Стражи прокачивают через себя ровно столько, сколько надо и ни каплей больше. В этом их особенность. Потому и амулеты, если приходится использовать, им нужны такие же, как и обычным людям.

— А что, друг-господин?! Без задорной шутки свихнуться можно в няньках-телохранителях у великовозрастного балбеса. В городе, ты может и взрослый, а в лесу — котенок едва глаза приоткрывший! Да еще с таким слабым нюхом, что пока тебя медведь не толкнет, ты его и не почуешь!.

Тоже интересный момент. Когда он настроен на дружеский треп, тогда называет меня "друг-господин", ставя на первое место дружеские отношения, а во время серьезного разговора или учебы — наоборот. Так что, всегда можно отличить одно от другого.

Затратив минут сорок и огромное количество нецензурных слов, я форсировал зыбучую преграду и шлепнулся на травку обсыхать. Единственными сухими вещами у меня оказались... сапоги и портянки, которые я тащил в руках, и прилежно держал над головой во время падений мордой в кочки. Ладно. Что сделано, то сделано. Не возвращаться же, чтобы выбрать первый вариант и обойти болото стороной. И время потеряю, и все равно сухим не стану. Амулет очистки от грязи я, разумеется, себе давно сделал, однако в нем не предусмотрена сушка. На всякий случай. А то забудусь, активирую и то-то все удивятся, увидев меня сухим прямо сразу после форсирования реки. Про грязь еще можно сказать, что, дескать, нашел, где почище, а про воду — никак. Так и вижу — все стоят мокрые, отплевываются, а я весь из себя сухой и красивый.

Фр-р-р-р-р-р! Кырдашкадаричивасуза!! Вот гад! Подгадал момент, подкрался поближе и радостно встряхнулся, да так ловко, что весь поток воды с его шкуры направленным фонтаном полетел в меня. Еще мокрее я не стал и даже искренне поблагодарил своего телохранителя, друга и наставника за купание, чем нахально отобрал у него большую часть удовольствия от проделки.

— Спасибо тебе, дружище! Я уж и не знал, как мне от грязи освободиться. Если бы не ты, ходить мне болотной чухой, пугая волков и медведей.

А Рырг в ответ пасть раззявил и скалится, часто-часто взрыкивая. Это он так смеется. По человечески — хохочет во все горло. По мне так просто ржет, словно целый табун молодых жеребцов.

Сейчас-то я понимаю, когда он смеется, а когда злится, но при первом нашем знакомстве, увидев подобное проявление чувств, решил, что мне просто и без затей хотят откусить голову, пожевать и с презрением выплюнуть: "Кожа, кости, волосы, а сладких мозгов — ни грамма!".

В тот день я впервые вышел один в лес. Первое самостоятельное задание после недели плотного обучения. Эльфы-наставники рассказывали и показывали, как ориентироваться в лесу, находить дорогу и избегать простейших ловушек. Потом дали задание-маршрут, каждому свой, и приказали за сутки из точки А перейти в точку Б. Я и пошел. И рухнул в первую же волчью яму. В первую потому, что других не заметил. Может прошел мимо еще штук десяти, но счастливо избежал провала совсем не потому, что разглядел. Выбраться не смог, как ни старался, и сидел себе пригорюнившись. А тут вдруг над самой макушкой раззявилась такая пасть клыкастая, куда моя голова целиком влезет и еще место между острейших клыков останется. Струхнул, будто в детство беззаботное вернулся и снова нос к носу с бешеной собакой встретился. Ох, как я тогда бежал. Аж воздух меж ушей свистел соловьем.

Так и теперь. Только бежать некуда. Все, подумал! Смертушка моя пришла! Ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу. Даже не вспомнил про амулет портала. Он-то на крайний случай у меня давно в готовности лежит, когда надо будет жизнь спасать... хотя может как раз это тот самый случай и есть?. Секундное дело и я в точке привязки. То есть в тренировочном лагере, который покинул полторы недели назад вместе с командой, отобранной в разведку. Объяснился бы как-нибудь. Хотя, конечно, вопросы последовали бы неприятные. Как ушел с тайной базы в лесу? Как дорогу нашел? Кто помогал? На чем добирался обратно? Туда-то нас везли больше двух суток на воинском экспрессе, которому всегда зеленая улица. А даже на простой пассажирский поезд требуется билет, который военному без соответствующего предписания, но зато с соответствующей аурной меткой, никто и никогда не продаст. Любой служащий вокзала посчитает своим долгом сообщить ближайшему патрулю, которых на вокзалах, даже на самых маленьких, минимум два, про подозрительного военного.

Впрочем, как говорил дедушка У: мало знать прием, надо еще и уметь применить в самое подходящее время. Что толку с этого амулета, если я о нем и не вспомнил, до того неожиданно чудовище в яму свой нос сунуло. А пасть еще облизнулась эдак с гастрономическим предвкушением и исчезла, словно за салфеткой и столовыми приборами побежала.

Тут уж я очнулся и так рванул... руки-ноги словно приобрели самостоятельность и сами сформировали аурные шипы, с помощью которых я, вгоняя их в стенку, мухой пробежался по вертикали и вылетел на свободу. Правда в тот момент я всерьез задумался — не было ли это проявлением спонтанного динамического портала на короткую дистанцию, благо энергии в аурной броне должно хватить на десяток таких?

Короче говоря, осознал себя в десятке метров от ямы, спрятавшимся за деревом. Пока оглядывался, куда бы бежать — соображалка на секунду включилась — чтобы не пересечься на узкой тропе с тем кошмаром, который навестил меня в яме, появился здоровенный котяра. То есть росточком-то он был в полтора тигра, но тоже из породы кошачьих. Главное, я узнал в нем Стража-Леса. Знакомая аура, вихревая броня и... проявившийся контакт. Я почувствовал недоумение кота, когда он приволок в зубах длинную и крепкую ветку, явно для того, чтобы помочь мне выбраться, а меня в яме уже и нет, как не было.

В общем сели мы тогда с ним рядком, да поговорили ладком. Он мне много чего рассказал. Я времени не жалел — ну накажут за нерадивость и за то, что вовремя не пришел. Первый выход. Вряд ли наставники рассчитывали, что все дойдут и точно в срок. Наверняка, цель была показать нам наглядно, как непроста их наука.

В общем, если кратко, Рырга назначили присматривать за мной еще до того, как мы вышли с туманной тропы. Стражи-леса оказывается имеют постоянную связь с главой своего прайда. Тот страж, с которым я пообщался на тропе, передал наш разговор старшим и те приняли-таки меры. В лице (морде) молодого, подающего надежды, как он сам о себе выразился, стража, Рырга. Того издали познакомили с подопечным, то есть со мной, и велели следовать, куда судьба и воля командования меня занесет. Контакт со мной установить рекомендовали только в случае необходимости, но до времени никому не демонстрировать интерес к моей персоне. Все же, как признался потом Рырг, были большие сомнения в том, что передал им Страж с тропы. Слишком уж интересная новость и слишком уж необычный Говорящий-С-Лесом. Тот страж, вернувшись на место, сам был в сомнениях — не показалось ли ему? Тропа и не такое может навеять. Даже стражам.

Следовать за мной было не очень сложно. Через местного Говорящего выяснили окольными путями, в какой лагерь меня распределили, а там уж было делом техники. Даже лапы утруждать долгим бегом, высунув язык, вдогонку за поездом, не понадобилось, благо в каждом составе обязательно предусматривалось отделение для стражей, которым дозволялось бесплатно следовать в компании с Говорящими или самим по себе по своим надобностям. Уж очень ценные союзники они для людей. В каждом городе также обязательно имеется оборудованный лагерь для постоянного или временного проживания стражей. С питанием, умыванием, туалетом и площадкой, где можно вволю побегать. Большей частью эти лагеря в городках пустуют, но все равно по закону от какого-то замшелого года в обязательном порядке поддерживаются в чистоте и порядке.

Так что, во время моего обучения в тренировочном лагере Рырг жил неподалеку, скучал и на контакт не выходил. Не видел смысла. Говорить некогда, да и возможности нет, учить в городе лесным премудростям бесполезно и не продуктивно, а защищать нет надобности. От несчастных случаев на тренировках никто не застрахован, а нападать на подопечного никто из людей княжества не будет. Если, дескать, подопечный в таких тепличных (сравнительно) условиях выжить не сможет, то для общества потеря будет, скорее всего, невелика. Впрочем, Рырг по-молодости уважал силу и не особо ценил другие таланты, особенно, если они не связаны с добыванием пропитания или исполнением своих обязанностей.

Например, когда я рассказал ему о том, как меня чуть не убили во время проверки, которую затеял капитан, оказавшийся не капитаном, а подполковником, и не оружейником, а начальником разведки и контрразведки фронта, он долго озадачено чесал задней лапой за ухом и в конце концов пришел к выводу, что все равно сделать ничего не мог бы. Не успевал. Жизнь — есть жизнь, что поделаешь?

Ага. Молодой, талантливый, подающий надежды... философ.

Подозреваю, что в первую очередь определяющим в назначении кошачьего мыслителя было то, что стражи, как правило, в лесах работают в паре, а Рырг — одиночка и супружество ему еще долго не светит. Все равно больше одного стража прайд выделить не мог при всем желании — и так их численности катастрофически не хватало, чтобы на должном уровне заботиться о территории княжества, а тут некая мутная личность, которую то ли надо беречь пуще глаз, то ли прибить, пока дел не натворила.

Одиночки, как правило, из молодых котов, есть в каждом прайде. На задания они ходят, помогая супружеским парам, но чаще всего остаются в лагере присматривать за молодняком и тренироваться-тренироваться-тренироваться... заодно присматриваясь к молоденьким кошечкам, с которыми можно будет завести семью. Хотя выбор — обоюдный, но происходит только по решению главы прайда. И только он решает, кому из молодежи можно образовать пару и сколько котят они имеют право завести.

Что поделаешь? Создатели ограничили рождаемость в пределах определенной численности. Возможно поначалу хотели присмотреться к своему творению, потом уже внести изменения в свой запрет, регулируя количество стражей соразмерно защищаемой территории. Потом не успели и... так все и осталось. Каждый страж неспособен иметь никаких физических отношений без разрешения главы прайда, а тот не может снять ограничение, пока не произойдет соответственное снижение численности из-за естественной убыли — гибели в бою, смерти от старости, перехода в другой прайд. В результате молодым приходится годами ждать, пока не появится возможность завести семью.

Нет, кошечки на такого видного парня, как Рырг, конечно же заглядывались. Одна белоклычная улыбка разила наповал. Что людей, что Стражниц. Разила по разному, но гарантировано. Однако это все было не то. Рырг, несмотря на молодость, реально страдал из-за невозможности обзавестись потомством и при первом нашем контакте почти сразу спросил, не могу ли я дать разрешение, хотя бы в виде исключения, персонально ему... и никому больше...

Я так удивился, что машинально брякнул: "Разрешаю". И только потом спросил, с какой стати я должен что-то разрешать или запрещать кому бы то ни было?

Рырг замер, прикрыв глаза, потом как-то странно стал потряхивать головой будто ему основательно били между ушей заодно выворачивая последние. Левое по часовой стрелке, правое — против. Через пару минут он с трудом разлепил глаза, виновато посмотрел на меня и со вздохом признал, что из его затеи ничего не вышло.

— Да с чего ты решил, что...

— Прости, друг-господин, — тогда он впервые назвал меня так, а я еще ничего не понимал, — дело в том, что мне было приказано в первую очередь выяснить насколько ты хороший говорящий. Я, — он явственно смутился, — с трудом могу выходить на контакт с Говорящими. Им приходится долго настраиваться и все равно мы плохо понимаем друг-друга. Один мудрый, совсем уже дряхлый Говорящий, развел руками и что-то пробормотал про мои слишком быстрые образы, которые люди не успевают переделывать в понятные им слова. А ты меня понял без всякой настройки. Контакт с тобой налаживается так быстро, как высверк молнии. И ты меня очень хорошо понимаешь! Очень хорошо! Это так здоров!

— Ну здесь-то я думаю дело ясное. Я же маг-конструктор. У нас без развитого пространственного воображения и образного мышления даже средних результатов не добьешься. Так что там с разрешением? С чего вдруг ты его стал спрашивать у меня? Есть Говорящие и постарше, и поумнее меня, если вам так надо разрешение от людей.

— Нам! Не! Надо! Разрешения от людей. Точнее, от других(!) людей. Не тех, кто Имеет-Право-Приказывать-Стражам.

— И кто этот тип — Тот-Самый-Великий-И-Ужасный?! — не сдержал я иронии, однако кот был предельно серьезен.

— Ты! И еще кто-то. Я их не знаю. У них больше прав приказывать, но и ты не пустое место, и тоже имеешь право. Отменить твой приказ могут только те, кого я пока не знаю. Но их здесь нет. В отличие от тебя.

— С чего бы такая честь? — он меня буквально поразил. Мало мне жречества, так еще в повелители котов и... кошек зачислили.

Больше однако вытянуть из Рырга ничего не удалось. Он просто не знал, кто такие Те-Кто-Имеет-Право-Приказывать. Единственное, что смутно бродило в его сознании, так это то, что полномочия этих неизвестных — один из которых я — распространяются не только на стражей, но и на многое другое, о чем понять уж вовсе невозможно, а помогать мне он совершенно не хочет. Вон как отвернул наглую кошачью морду. Птичкой заинтересовался. И цену себе набивает. Доподлинно, скотина усатая, знает, что нравится мне — вон как чуть поворачивается, чтобы ракурс был получше.

И вообще, заявил он мне в конце разговора, так и быть, он берет меня в ученики. Эльфы-наставники, конечно, много знают и умеют, но их метод обучения в корне ущербен. Это все равно, что учить пению соловья, рассказав на словах о том, как это должно быть. Например, наставник по маскировке учит: "Надо слиться с деревом, слиться с кустом. Стать деревом, стать кустом..." А как практически это сделать? Как слиться и стать? "У каждого это происходит индивидуально. Пробуйте, старайтесь. Лет через... пятнадцать у вас начнет получаться. А что вы хотите? Слияние — высшее искусство маскировки. Хотите стать настоящими мастерами — работайте!".

Рырг же обещал дать мне услышать самого "соловья". С помощью нашего с ним контакта. И действительно. Стоило один раз почувствовать... пинок ниже талии, но в нужном направлении, сделать в первый раз и в дальнейшем оставалось только тренировать навык на скорость и точность. Причем если я правильно понял, искусство маскировки стражей эффективнее эльфийского. Последние отводили взгляд, дескать, под кустом никого нет, а стражи словно достраивали этот куст. Можно зацепить ногой прячущегося стража и пройти дальше в полной уверенности, что наткнулся на корень или булыжник. То есть формировалась иллюзия уровня материальной достоверности, копирующая то растение, которое использовал страж в качестве образца.

— Так, мы не договорили! — я все же решил настоять на своем и узнать, что же у него не получилось с разрешением. — Я же тебе разрешил найти себе пару, а ты сам говорил, что моим приказам невозможно противиться...

— Я передал нашему главе... Ырарту... он старый и мудрый... — из Рырга словно клещами образы выдирались. — Он сказал мне, что приказ будет исполнен и он подберет кандидатуры, но-о-о... это будет нечестно по отношению к другим и... он вынужден будет... умереть... потому что не вынесет конфликта императивов. Прежний запрет никто не снимал, а твой приказ, друг-господин, ему противоречит... Я не хочу... такой ценой.

— Ясно. Значит, раз уж я оказался каким-то образом вправе решать, то могу снять старый, отживший, запрет?

— Да. Но для этого ты должен встретиться с главой любого прайда и провести... я не знаю что... ритуал какой-нибудь или просто приказать. Тогда будет правильно.

— Хорошо! Я готов встретиться с любым главой, но, сам видишь, проявить уважение к старости и мудрости, увы, не могу. Только где-нибудь здесь поблизости.

— Я понимаю. Наш глава понимает... наш прайд понимает... и такая яростная и в то же время радостная надежда волной пошла от кота, что я так и сел на задницу.

Со стражами все ясно. Но я-то учитываю все последствия своего решения? Впрочем пока я дал разрешение только Рыргу, но до встречи с главами прайдов я должен обязательно убедиться в верности своего решения. Не зря же в свое время их численность была искусственно ограничена. Сейчас я просто расширю рамки, но все равно ограничение останется. Можно ли так поступать с фактически разумными существами? Это ведь не добровольно принятые на себя обязательства из соображений хотя бы недостатка пищи на всех.

Хм! Странно и причудливо блуждает мысль. Я о чем размышляю? О том, оправдано ли расширение численности стражей и не станут ли они со временем самостоятельной и независимой расой, причем довольно сильной и опасной?. Чем это грозит всем остальным, "старым", расам — и к оракулу в пещеру не вползай. Или я уже считаю стражей разумной расой и, следовательно, любые искусственные ограничения со стороны других не этичны и морально не оправданы?

Ужасная двойная нагрузка — со стороны наставников и игривого кота, моментально превращавшегося в жуткого зануду на учебе — не могла уберечь меня от моральных терзаний. Мысли, проявив чудо маскировки, терпеливо караулили в засаде и выждав момент, когда, например, объявляли короткий перерыв на обед, с воем наступающей орды орков обрушивались в атаку.

Пытка кончилась через две недели, когда прибыл, наконец, глава прайда Рырга, Ырарту. Главы прайдов имели такую же связь между собой, как и каждый страж со своим вожаком. Они успели все хорошенько обдумать и решили, что Ырарту глубже остальных прочувствовал ситуацию и, следовательно, будет лучшей кандидатурой.

Мудрый страж сразу понял суть моих сомнений и предложил мне войти в его разум настолько глубоко, насколько пожелаю, а он, в свою очередь, ничего не будет от меня прятать.

Я не стал листать жизнь стража от котенка до главы. Достаточно было прочувствовать и осознать базовые установки, без которых немыслимо само существование стражей, словно полет стрелы в никуда. Без цели и смысла.

Стражи существовали пока могли служить Повелителю и его близким. На вопрос — кто Повелитель? — Ырарту выдал образ котенка и пары котов, родителей. Если я правильно понял, Повелитель как раз котенок, а родители... Те-Кто-Имеет-Право-Приказывать.

С одной стороны он мне ответил более полно, нежели стражи, с которыми я говорил раньше, а с другой — еще больше запутал. Явно, котенок-Повелитель — не я. Тогда — один из родителей? И кто эта кошечка? Значит ли это, что мои потомки станут повелителями? Или только один из них? Имеет ли значение от кого будут котя... тьфу ты... дети конечно?

В общем, временно отодвинув в сторону весь этот в настоящее время совершенно неконструктивный бред, я дал разрешение установить численность стражей соразмерно территории княжества.

— И лесов, не входящих в состав княжества, — добавил Ырарту.

— И лесов, не входящих в состав княжества, — устало подтвердил я.

Интересно получится с точки зрения политики. В любой стране есть леса, ну кроме степей орков и пустынь. В остальных же случаях леса территориально будут подчиняться местным властям и одновременно таинственному повелителю. А если их указы вступят в противоречие? Ох, голова моя-головушка! И что же ты так расползаешься квашней забытою?! Короче, проблемы будем решать по мере их поступления, но и запускать их рост тоже не стоит. Иначе можно будет просто не совладать.

В тот день я, кажется, в полной мере ощутил, что значит быть князем и принимать решения, от которых зависит жизнь многих и многих существ, как разумных так и не очень. "Груз ответственности" вполне материальной тяжестью повис на моей шее.

— Друг, — сквозь усталость пробилась мысль Ырарту. — Не горюй! Ты теперь для нас не просто Тот-Кто-Имеет-Право-Приказывать, но и друг. Прости, не сдержал любопытства. Пока ты смотрел меня, я смотрел тебя и многое понял. Ты теперь для всех стражей друг, а это больше даже, чем Повелитель. Поверь старому стражу, клыки стершему на защите Леса. Повелителю еще надо знать что приказать нам, а другу мы сами подскажем, как будет лучше. Если, конечно, друг хочет от нас помощи.

Я заверил главу, что никогда не откажусь от помощи и доброго совета и, в свою очередь, считаю всех стражей своими друзьями.

На этом взаимном облизывании мы тогда и расстались.

Потянулись дни учебы и тренировок. Наставники в лесной науке говорили, чего надо добиваться, а Рырг, который постоянно был на связи, передавал мне свои ощущения, показывая, как надо этого добиваться. В некоторых случаях он советовал использовать способ стражей, как наиболее эффективный, благо мой контакт с Лесом был на удивление глубже, чем даже у самых чистокровных эльфов. Почему так — он не знал и голову себе вопросами, не имеющими практической ценности, не забивал.

На праздные разговоры с другими новичками я почти совсем не имел времени, впрочем, как и они. Так мы и штурмовали изо дня в день, без перерывов, выходных и праздников, нелегкую науку разведки и диверсий. Нас сразу предупредили — невозможно за три месяца научить всему на должном уровне. Доучиваться придется уже непосредственно на заданиях под руководством опытных воинов. Однако базу усвоить все должны. Кто не усвоит — на того и в дальнейшем нет смысла тратить время.

Сегодня — день подведения итогов. Показать чему мы научились придется строгой и придирчивой комиссии при выполнении учебного задания, близкого к боевому. Лес большой. Направлений много. Каждому нашелся свой приблизительный маршрут и задание. Вместе со мной на горлохвата учились еще четыре парня и две девушки. Однако им всем достаточно просто подкрасться к жертве и хлопнуть ее по плечу. Мне, владеющему рукопашным боем на уровне экспертов-наставников (на уровне! х-ха! как они все по очереди валялись в тренировочном круге через минуту-другую после начала боя!), надо обязательно захватить цель.

После форсирования болота примерно через два часа мы с Рыргом приблизились к полянке, где меня уже кто-то ждал. Скорее всего это будет кто-то из наставников. А может и действующего бойца вызвали. Скорее всего именно так. Неизвестный воин, неизвестный уровень мастерства и наверняка очень даже неплохой боевой опыт. Заранее считать себя победителем явно не стоит. К тому же никто моего противника не заставляет драться со мной голыми руками. Достаточно навести шаромет и сказать: "Пух!", — как я проиграл.

Мало того. Вместо ожидаемого одного патруля вокруг полянки крутились аж пять боевых пятерок. Три постоянно ходили по внешнему кругу, две — по внутреннему и... ага. Еще один патруль. Ходит как раз на той дистанции, где и предполагался единственный(!) патруль. Неужели кто-то хочет завалить сдачу испытания? Но зачем?

Ладно. Я не буду артачиться, возмущаться и кричать о правах курсанта, которых, собственно говоря, реально вовсе нет. Буду работать на тех условиях, которые мне предоставили досточтимые наставники. Если хотят завалить, то все равно завалят, а доказывать кому бы то ни было свою правоту считаю неуместным.

Я еще раз лучом направленного внимания прочесал окрестности, но больше никого не засек. Моя учебная цель расположилась ровно по центру поляны. Сухой белобородый старик сидел, скрестив ноги и расслаблено положив руки на колени, словно наконец-то добрался до отдыха после многих дней трудной работы. Аура его была несколько странной. Без четких областей и словно размытой. Невозможно было даже определить — маг он или не маг. Трудно сказать. Может так старость сказалась на данном конкретном человеке? Маловато у меня опыта в таких наблюдениях.

Будущий пленный не производил впечатления опасного, однако опыт общения с добродушным ювелиром намекал на то, что не все так просто, как кажется на первый взгляд. Хотя конечно могло быть так, что мне определили в качестве цели совсем не бойца в расчете на то, что патрули просто не дадут мне приблизиться к поляне, но тем не менее, все равно следует быть настороже и готовиться к любым неприятностям.

Рырг, поняв мои затруднения, пару раз насмешливо взрыкнул и предложил считать преодоление патрулей экзаменом в первую очередь перед ним. Преодолеешь — будем считать обучение законченным. Нет — продолжим, увеличив нагрузку.

Я посидел несколько минут, максимально расслабившись и настраиваясь на работу. Затем, отрешившись от всего, стал неспешно перетекать из слияния в слияние. Так даже эльфы не умели. У них слился и сиди пока опасность не минует, но чтобы еще и двигаться в этом состоянии, о таком я не слышал.

Сто с лишним метров до полянки я преодолевал не меньше получаса. Здесь нельзя торопиться ни в коем случае. Минуту сэкономишь — все дело завалишь. Пару раз патрульные прошли буквально впритирку ко мне, но не заметили и пошли дальше.

Дедок все также сидел, не шевелясь. Я словно на крыльях, почти бесшумно мгновенно возник за его спиной и ударил в заранее намеченную точку. Ни убивать, ни калечить я не планировал, хотя бы из уважения к возрасту. Дед должен был тихо заснуть минут на десять-двадцать и все. Считай, мое задание успешно выполнено.

Однако все пошло не так. Я не попал. Не только в точку, но и в самого деда, который вдруг оказался метрах в двух от меня и в полной боевой готовности. В следующую секунду уже мне пришлось крутиться как живому угрю на сковородке. Дед был настоящим мастером и... явно выше по мастерству дедушки У. На все мои самые хитрые приемы находились адекватные ответы и контратаки.

Что сказать? Дед оказался на голову выше меня. Один раз мне удалось его зацепить, применив свой аурный... хлыст, щуп, руку... в общем, я подсек ему ноги, однако мой противник не грохнулся на землю, как ожидалось, а кувырнувшись через плечо, он колобком откатился от меня на пару метров, одобрительно хмыкнул и выпустив из пальцев десяток более тонких рук моментально спеленал меня как младенца. Преобразовав участки своей аурной брони в точках соприкосновения в секущие лезвия я смог освободиться, но было уже поздно — рука-копье деда уже было нацелено в мое горло и мы оба понимали, что избежать удара мне не удастся.

Дед отступил на шаг и невозмутимо поклонился. Я машинально поклонился в ответ. Сознание будто в тумане плавало. Не скрою, поражение в схватке стало для меня настоящим шоком. Еще бы! Привык, что один из лучших мастеров гю-юрю уступает мне и вдруг нарвался на такого специалиста, который играл со мной, как с котенком.

В состоянии полной заторможенности я даже не обратил внимания на странное оживление вокруг. Двое людей, выскочив из леса, вероятно по знаку старичка, живенько притащили столик и поставили его в центре. Другая пара, навьюченная корзинами, моментально сервировала его столовыми приборами, бутылками с напитками и закусками. Еще пара принесла легкие, походные, кресла и установила вокруг столика.

Дед жестом пригласил меня к столику и сам сел в одно из кресел. Я медленно подошел к столу и тоже стал опускать свою задницу на сидение, как с противоположной стороны поляны появился подполковник Скорсилли с незнакомым мне майором. Не завершив процесс усаживания, я, как положено, вскочил и вытянулся перед начальством. Подполковник небрежным махнул рукой, отметая церемонии, и также указал на кресло. Я сел и стал тупо дожидаться развития событий. Как бы ни отупел я от происходящего, но мне почему-то показалось, что встреча именно здесь и сейчас совсем не случайна.

Глава 12

Троица явно хорошо знакомых друг с другом людей, не обращая на меня внимания, непринужденно выпивала и закусывала, будто кроме как посидеть на природе в теплой компании иных целей и не было. Мне предложили не стесняться и хорошенько подкрепиться — дело-то было трудное, после него всегда есть хочется просто зверски.

Поначалу мне кусок в горло не лез. Я продолжал сидеть в ожидании, когда же, наконец, они наговорятся и приступят к делу, но на меня никто не обращал внимания и спустя совсем немного времени я действительно почувствовал голод и незаметно для самого себя сначала потихоньку отщипнул кусочек белой свежей лепешки, потом положил себе на тарелку салат... добавил солидный шмат хорошо прожаренной дичи и, окончательно обнаглев, налил себе бокал вина.

Большим знатоком и ценителем напитков я никогда не был, да и не мог быть. Пока был жив отец, вино обязательно стояло на столе. Красивые фигурные бутылки частенько привлекали мой взор, а то, с каким наслаждением отец выпивал бокал другой, наводило на мысли, что взрослые не дают детям самое вкусное, заменяя нектар на банальный морс и сок. Впрочем, иногда отец, подмигнув мне, указывал лакею плеснуть наследнику капельку чего-нибудь легкого. Мать при этом начинала резко протестовать, дескать, нельзя детям вино — сопьется ребенок, привыкнув с младенчества к алкоголю. Однако же, несмотря на ее опасения, дитя не спилось и даже приобрело иммунитет к пьянству.

Правда, для этого пришлось разок употребить дозу немного побольше, чем дозволял отец. Как-то раз управляющий открыл погреб с винными запасами, но даже войти не успел, как на дворе случилась небольшая заварушка — лошадь вдруг взбесилась, встала на дыбы и опрокинула телегу с живой птицей, закупленной к столу. Корзинки с будущими /рабынями/ жертвами княжеского аппетита, раскрылись и откормленные гусыни, индюшки, утки и куры с гоготом, клекотом, кряканьем и кудахтаньем разлетелись по двору. Честно говоря, стреляя из рогатки колючкой под хвост кобыле, на такой эффект я не рассчитывал. Хотел всего лишь на пару минут отвлечь нашего управляющего в наиболее подходящий момент. Отвлек даже на три момента и десяток минут, что позволило мне стащить пару бутылок взрослой вкуснятины. Как сейчас помню — старого, коллекционного, "Солнце О'Дара". Устроившись за поленницей дров на хозяйственном дворе, приступил к пиршеству. Сначала было вкусно, потом... не очень. Потом отвращение начало бороться с обманутыми надеждами и все вместе — против бережливости, подкрепленной нежеланием просто так взять и вылить с таким трудом доставшуюся добычу. В общем, чтобы не сожалеть о напрасно затраченных трудах, я выпил всё. Обе бутылки. После чего мало что помню. Главное — стало почему-то очень плохо. Меня выворачивало наизнанку и только срочно вызванный доктор смог немного помочь. Только через три дня отец признался, что специально просил доктора не убирать все последствия моего пьянства, чтобы я наиболее полно прочувствовал на своей шкуре, что такое похмелье.

Ощущения запомнились на всю жизнь. До сих пор, как вспомню, аж передергивает. Так что, с тех пор пил я очень умеренно. Ну а уж про те времена, когда каждый медяк был на счету, и говорить нечего — в студенчестве в компании таких же "богачей" мы могли позволить себе, разве что, самое дешевое пойло. Мои сотоварищи привыкли подбирать выпивку, руководствуясь отнюдь не качеством, но крепостью и ценой. Даже применили научный подход, разработав единицу измерения для расчетов, которую назвали: "ЛиГРыл". Расшифровывается, как "Литр-Градус-на-Рыло". Очень удобно, когда надо подсчитать ресурсы компании и вычислить наибольшую эффективность того или иного зелья. Что сильнее долбанет по башке участников "заплыва на три тыщи литров" — два литра дешевого вина или пол-литра крепчайшего гномьего самогона, если его потом "заполировать" кружкой пива.

Воспоминания о винах, которые довелось попробовать в детстве, совсем не стимулировали употребление той гадости, которая закупалась друзьями. Однако приходилось иногда вливать в себя стакан-другой, чтобы "не отрываться от коллектива" и оставаться для него "своим в доску". А иногда все-таки доходило до состояния "в хлам", "в зюзю" и "до поросячьего визга". Однако, довольно редко. Все быстро привыкли к тому, что я пью мало, и даже, наверняка, в душе радовались — им ведь больше достанется. Кто-то даже предлагал вводить поправочный коэффициент на мое участие в студенческой пирушке, однако поскольку числовое значение коэффициента неизменно вызывало продолжительные споры, его, как правило, не применяли и то, что я не допил, шло в виде дополнительной премии остальным участникам.

Здесь дешевой "заборной краски" не было совсем и в ЛиГРылах никто выпитое не считал. Я нашел между "Южным Рубиновым" и "Вермуром розовым" бутылочку "Солнце О'Дара" и налил себе бокальчик.

Скорсилли одобрительно кивнул, но не сказал ни слова. Они уже закончили есть и продолжали светский разговор между собой, не спеша потягивая вино. Ауру деда я по-прежнему не видел, а оба офицера "светились" вежливым вниманием к моей персоне и хорошо подавляемым интересом.

Наконец, и я насытился. Допил вино, поставил бокал на стол и откинулся в кресле, ожидая продолжения, закономерно предполагая, что сейчас как раз все и разрешится. Я готов был к любому исходу разговора.

— Ну что ж. Пора и поговорить, — не стал томить подполковник. — Учитель. Ваш вердикт.

— Жрец! Вне всякого сомнения! Не обученный, но очень талантливый. Я беру его в персональные ученики. Одна только система буферизации и компенсации резких перепадов плотности многовекторных потоков магической энергии, совмещенная с магической и физической защитой на аурном уровне, много о чем говорит. В том числе и о том, что парень — самоучка. Иначе не допустил бы несколько примитивных ошибок, которые обожают делать младшие жрецы первого года обучения. В частности: магема управления перераспределением энергетических потоков у сверхтонких каналов, содержащая контуры...

— Простите, что прерываю, уважаемый, — вмешался майор, явно не желая выслушивать лекцию на совершенно непонятную и неинтересную для него тему. — Давно хотел спросить, да все случая не выпадало. Жрецы — люди занятые. Не расскажете ли вкратце об иерархии, принятой у магов? А то в воинских званиях я хорошо понимаю, а в ваших совсем ничего. Вдруг, полагая, что говорю с сержантом, на самом деле общаюсь с генералом. Неудобно может получиться.

Дед и сам понял, что его занесло немного не в том направлении, поэтому сделал вид, будто и впрямь поверил в невежество майора. К тому же подполковнику явно надо было дать время на осмысление информации.

— Как таковой, иерархии у магов не существует. Есть уровни мастерства, которые определяются простой шкалой: ученик, подмастерье, маг, старший или архимаг, магистр и, соответственно, старший магистр или, иначе, архимагистр. Данная шкала никоим образом не служит для установления отношений подчинения. Архимаг не вправе приказывать ученику, если, конечно, указанный ученик не является персонально его подопечным или подчиненным в какой-то иной иерархии. В то же время между архимагистром и даже младшим жрецом — настоящая бездонная пропасть. Несмотря на единую для всех теорию, математический аппарат и общие, базовые, физические законы, жрец, прошедший посвящение, а только такие имеют право именоваться жрецами храма силы, может видеть магические структуры на таком уровне, который совершенно недоступен обычному магу. Тем не менее, теоретически пройти посвящение может и ученик мага и архимагистр, но первоначальное обучение владению своими новыми способностями одинаково должны будут пройти оба. Другое дело, архимагистра уже не надо учить основам магии, поэтому срок его подготовки в качестве полноценного жреца исчисляется месяцами или даже неделями, тогда как ученика — годами. Таким образом, у нас принята такая же классификация магического мастерства, как и у обычных магов. При этом существует и обычная иерархия, соответствующая уровням административного подчинения: младший жрец, старший, ведущий и главный. Они отчасти могут совпадать с уровнями магического мастерства, но могут и не совпадать. Архимагу, главному жрецу храма, вполне могут подчиняться жрецы-архимагистры. Однако, как правило, главный жрец выбирается из числа архимагистров.

— А нельзя ли поподробнее о способностях жрецов? Вот этот воин, который сидит и внимательно нас слушает, он может, например, читать наши мысли или чувства или видеть наши воспоминания? — спросил майор.

— Успокойтесь, не может. А о способностях жрецов и вообще о внутренних делах храма, куда посторонним лезть категорически не рекомендуется, мы с вами поговорим после того, как вы расскажете мне все тайны контрразведки княжества. Идет?!

— Э-э-э... уважаемый. Я слышал у вас есть еще одно, так сказать, "звание" — адепт. Он-то к кому относится?

— Хорошо. Расскажу немного подробнее то, что по-сути не является такой уж тайной, а вам полезно будет иметь некоторое представление. Так вот. Между просто архимагистром и младшим жрецом, как я уже говорил, лежит бездонная пропасть. Архимагистр может знать и уметь многократно больше младшего жреца. Уметь конструировать такие амулеты, которые младшему жрецу будут доступны очень не скоро. Однако, в отличие от архимагистра, младший жрец прошел посвящение и способен видеть такие тонкости магических структур, что уже архимагистру, в свою очередь, не будут доступны никогда. Ауру, например, обычный архимагистр видеть и, соответственно, целенаправленно влиять на нее, не может никак. Как, например, не способен разглядеть защиту нашего юного друга, хотя она на порядок эффективнее обычных щитов высшего командного состава и, скажем так, работает постоянно, не нуждаясь в активации и подзарядке накопителей. А почему маг, не жрец, не может видеть защиту? Да потому, что создана она из столь тонких каналов, сплетенных в волокна наподобие канатов из ниток, что его силы и чувствительности совершенно недостаточно. Взгляд обычного мага проходит как бы сквозь них, словно сквозь прозрачное стекло. А в магии, да будет вам известно, существует такой парадокс — чем толще каналы контура, тем меньше энергии он способен принять. И наоборот, чем тоньше каналы, которые по-сути — не более чем направляющие для структуризации магической энергии, тем больше энергии можно, как бы это сказать попроще... "обернуть" вокруг канала. Дело в том, что энергия концентрируется именно вокруг канала, а не внутри него. Канал — неправильный термин, прижившийся с давних времен, когда представления о магии еще были в зачаточном состоянии. На самом деле так называемые каналы — скорее рельсы для поезда, нежели трубы для воды. Из этого следует практический результат — магемы жреца, равные по силе магемам обычного мага, могут занимать в десятки раз меньший объем пространства. Проще говоря, амулет жреца может быть в десятки раз меньше по размеру амулета мага и делать то же самое. Кстати, работы наших жрецов отлично продаются на Ту сторону. Охотники выдают их за поделки древних мастеров, поскольку мало кто из тамошних мастеров может в полном объеме разглядеть наши магемы.

Тут уж у меня самого чуть челюсть не отвисла. Подобный вывод мне даже в голову не приходил. Радость от владения новыми принципами создания амулетов по методике Иохима, похоже, затмила собой все остальное. А ведь если сложить жреческий подход с теорией Иохима... И ведь похоже сам Иохим об этом тоже знал, но не стал специально проговаривать, с его точки зрения, вполне очевидные вещи. М-да уж. А я-то клял учеников создателя "Звезды магистра" за тупость! А сам? Разглядывал блоху на собаке, не видя самой собаки. Жрец-самоучка.

Дед между тем от теории перешел к конкретике. Интересно, он всегда на вопрос о погоде отвечает сначала развернутой лекцией о климате и его особенностях в данной местности и только потом про дождь за окном?

— Отвечая на ваш вопрос, скажу — адепты, те из магов, которые готовятся пройти посвящение, и для этого, кроме занятий обычным конструированием, проходят специальные тренировки.

— По методу Иохима? — не удержался я от вопроса.

— Не-ет... — удивленно ответил жрец. — А что за метод? Я даже не слышал ни о чем подобном.

— Я знаю о его системе тренировок, предполагающей прохождение посвящения без воздействия концентратора. Ну, или достижения практически стопроцентной выживаемости адептов при прохождении данной процедуры. Во всяком случае, Иохим так считал..

— Во-от как?! Вы должны обязательно ознакомить меня с этой системой. Иохим, насколько мне известно — если вы про того, о ком я думаю — был великим ученым, хотя и слегка сумасшедшим. Однако его наследие — бесценно. Скажите, юноша, а не могли бы вы хотя бы в общих чертах прямо сейчас описать мне основные моменты?

— Конечно. Не вижу в этом большого секрета...

— Простите, Учитель, что прерываю, — вмешался подполковник, — но нам надо прояснить еще кое-какие моменты, а потом вы сможете поговорить "о своем, о жреческом".

— Да-да, простите. Немного увлекся. Нет, юноша. Теперь не отвертитесь. Я крайне редко беру персональных учеников. И не делал подобного уже лет восемь... Обязанности главного жреца столичного храма, понимаете ли, требуют много сил и внимания, но вас я беру и... Не закатывайте глазки и не впадайте в задумчивость. От такого предложения не смог бы отказаться и сам князь Бахрийский, да найдется же он наконец!

— Я вообще-то на службе... Учитель.

— Ерунда! Я знаю, что убрать метку для тебя дело всего лишь минуты или двух. Я прав?

— Да.

— Ну так убери ее, а я посмотрю, как ты это сделаешь... М-да. Грубо-то так зачем?! Выдрал, словно клок волос, да еще внутрь головы прямо в мозг! Тебе что? Надо потренироваться в самоисцелении? Другого повода не нашел? Что-о-о-о?! Ты видишь собственную ауру изнутри?!! Задави меня сила! Такое редко, кто из архимагистров может! А почему не применил простое магическое зеркало? Меня поразить захотел? Что-о-о-о?! Ты просто не знаешь как оно делается?! Нет, вы посмотрите! Вместо того, чтобы положить жердочку и перейти ручей, он строит каменный мост и укрепляет его магией. С ума сойти!

Жрец, как только определил меня в ученики, не спрашивая между прочим моего мнения, тут же перешел на "ты". Это у него получилось настолько естественно, что прежнее "вы" стало казаться мне чем-то даже странным и нелепым.

— Учитель! — с нажимом произнес подполковник. — Прошу вас!

— Ах, да! Извините. Увлекся. У вас ведь и свои вопросы есть. Хотя мне и так все ясно.

— Вам ясно, а нам еще не совсем. И не забывайте — молодой человек прав. Он воин, в первую очередь, присягнувший княжеству! Магическая часть клятвы здесь не более чем страховка. Я понимаю, что для вас ее снять так же просто как и поставить. Однако вы же не хотите, Учитель, чтобы ваш ученик начал свою деятельность с клятвопреступления?

— Но-о-о-о... неуверенно протянул дед, — мы же с вами договоримся... Мой(!) ученик, думаю, для вас и вашего начальства что-то да значит. И, в конце-то концов — Дело храма!

— Учитель, — устало ответил подполковник, по видимому не в первый раз дискутируя с дедом, — мы все с уважением относимся к храму и жрецам, которые немало делают для страны, но есть ведь и другие области деятельности, где тоже нужны компетентные люди. Только с помощью магии и амулетов победы над гоблинами и орками не одержать и вы это прекрасно знаете. Кто-то ведь должен использовать ваши же разработки. Доля жрецов в составе населения, вы же сами говорите, крайне не велика...

— Именно! — горячо прервал офицера жрец. — Именно что крайне невелика! Каждый новый жрец — это потенциальный конструктор нового, более совершенного оружия, которое вам же позволит меньшими силами достигнуть наилучшего результата. А это уже вы сами(!) чуть не в крик кричите, требуя его от нас. А также лекарей-жрецов, а также зарядки все большего количества энергокристаллов, а также... Кто недавно признал, что хорошее оружие и снаряжение вкупе с качественной и своевременно лекарской помощью — это сбереженные жизни воинов и офицеров? Наших сограждан, между прочим, на которых строится благополучие княжества!

— И все-таки, — непреклонно ответил на горячую речь деда подполковник, — к воину Гару есть вопросы, ради ответов на которые мы и тратим свое время. Дело Круга Государевой Безопасности княжества! Будем мериться полномочиями? Поверьте, Учитель, нам есть чем заняться, кроме того, чтобы на лесной полянке поесть, выпить и послушать ваши лекции, безусловно, интересные и содержательные.

— Хорошо, — недовольно ответил жрец. — Будь по-вашему. Хотя все можно было бы решить очень просто — передать ученика мне и забыть всю эту историю. В конце концов, Стражи-Леса пропустили его?! Значит нет в нем гнили и попал он сюда, не имея злого умысла...

— Против Леса — да! А против княжества? У гоблинов тоже есть лес... и, кстати сказать, тоже есть храмы, где жрецы служат отнюдь не нашей армии.

— Их, во-первых, много меньше, несмотря на численность населения раз в пять превышающую нашу. Во-вторых, будь у нас верховный жрец, он просто отдал бы приказ и гоблины-жрецы перестали бы работать на свое правительство...

— Или он отдал бы приказ и вы(!) стали бы работать на гоблинов. Вот потому-то с вами, жрецами, и храмами не все так просто, как вы пытаетесь представить, — не дал договорить деду подполковник.

— Давайте не будем строить умозрительных теорий на пустом месте. Что будет, если верховный жрец станет на сторону гоблинов, что, если станет на сторону орков, и что, если на сторону вообще неведомо кого? Вместо того, чтобы попусту болтать, лучше бы помогли отыскать центральный храм, где может пройти посвящение верховный. Тогда именно наши люди прошли бы посвящение и не стоял бы вопрос, кому будет благоволить верховный жрец.

— Вы же знаете, что мы делаем все возможное, — вмешался в разговор майор. — Однако наши возможности на Той стороне очень и очень ограничены. Практически все ресурсы изначального княжества в пределах леса уходят сюда. "Все для страны! Все для победы!". Но мы ищем. Мы стараемся. И князя ищем! Но противодействие тайных служб стран на Той стороне плюс... — скорее минус — ограниченность наших ресурсов не позволяют развернуть агентурную работу хотя бы в минимальных объемах. Впрочем, здесь не место и не время говорить о проблемах разведки и контрразведки.

— Да. Давайте-ка, Даркоф, озвучьте основные положения доклада, которые вы мне на днях представили. Господин майор возглавляет нашу контрразведку и лично контролировал расследование обстоятельств интересующего нас дела.

— Да, господин подполковник, — ответил майор и, откинувшись на спинку кресла, стал сухо излагать факты. — Некий молодой человек по протекции хранителя Олевара отправился в составе отряда охотников в Проклятый лес. На полпути ему стало плохо и тогда охотники поняли, что их подопечный — маг. Разумеется, заранее предупредить своего подопечного они не могли в силу действия клятвы на артефакте. Сказать, что магам опасно ходить в лес — уже выдать важную информацию, что недопустимо. Помочь парню они не могли и приняли решение донести его до жилой зоны. Реально тащили дополнительную ношу рекруты, завербованных из каторжников и смертников, но тем не менее, следует признать некоторое благородство поступка охотников — могли ведь и бросить на тропе. Однако доставили живого и определили вместе со всеми в карантинную выгородку. При этом умудрились получить за него деньги, как за еще одного рекрута. Здесь, считаю, винить их нельзя, поскольку по свидетельству многих очевидцев парень выглядел так, словно одной ногой был уже в могиле. Им заплатили, так как потенциальный рекрут поступил в живом виде, а состояние здоровья будущих новобранцев не оговаривалось. Подразумевалось, что слабых все равно рекрутировать бессмысленно, ибо просто не дойдут. Разумеется, будучи уверенными, что жить парню осталось совсем немного, охотники ничего местным о парне рассказывать не стали. Объяснили уже потом моим ребятам. Таким образом, нашего путешественника посчитали одним из каторжников, проверили, как обычно, с помощью Стражей-Леса и определили на отправку к нам. На Эту сторону. За все время нахождения у нас контактов с посторонними лицами не выявлено. Общался он, в основном, с такими же новобранцами из каторжников и местных. В разговорах проявил полную неосведомленность о положении дел в княжестве и стремление узнать об этом как можно больше. При этом вопросов о численности и вооружения нашей армии практически не касался, а сосредоточился на, скажем так, гражданских и общеполитических делах. Подытоживая, следует признать, что парень попал к нам совершенно случайно и не имел цели собрать информацию для какой-либо тайной службы, иначе подготовлен был бы гораздо более качественно и несколько по другому. К тому же Стражи-Леса в таком случае разорвали бы его еще в карантине, чего, как мы видим не случилось. Наоборот. Поведение Стража-леса, проверявшего наш объект рассмотрения, по свидетельству молодого Говорящего, который, кстати сказать, собственно и принимал решение куда определить рекрута, было очень странным. Сначала страж накормила парня, затем сердито рыкнула на него. Молодой Говорящий принял за истинную именно последнюю реакцию и вместо того, чтобы просто на время задержать странного "каторжника" до прояснения ситуации, отправил его с маршевой командой к нам. Затем сам же и прибыл вместе с тем самым стражем, чтобы по решению Совета Старейшин Той стороны найти того, кого сам же и отправил сюда, поскольку... внимание(!)... стражи обещали поговорить с парнем и... для них это было почему-то важно. Наши Говорящие только плечами пожимают, поскольку понятия не имеют в чем там может быть дело, а стражи прояснять дело категорически отказываются. Одно это может без сомнения свидетельствовать о том, что парень — Говорящий-С-Лесом. Таким образом, мы получаем мало того, что мага, и мага, по свидетельству одного из лучших оружейников, искусного, так еще и Говорящего-С-Лесом. Если я не ошибаюсь, такое тоже бывает, но крайне редко и ценятся такие мастера очень высоко. Остался неясным вопрос: кто он — таинственный незнакомец с неприметной внешностью? С какой целью он отправился в лес? Кстати, Олевар отказался говорить о парне, которого взяли в группу охотников по его протекции. Причем мы смогли уговорить жреца храма на Той стороне оторваться от дел и сходить в город лично, чтобы поговорить с Олеваром. Тем не менее, даже жрецу хранитель отказался что либо сообщать. Как такое может быть? Может быть вы проясните вопрос?

Майор буквально сверлил взглядом жреца, но тот спокойно выдержал стальные буравчики контрразведчика, отхлебнул вина из бокала, аккуратно вытер губы салфеткой и ответил довольно неопределенно:

— Разные могут быть причины. Мы свяжемся с тем жрецом и выясним все обстоятельства. У вас еще есть, что сказать?

— А то, что в одном человеке сочетается маг, жрец и Говорящий-С-Лесом вас не удивляет? — майор даже подался в сторону жреца, напряженно отслеживая его реакцию.

— Ничуть, — невозмутимо ответил дедок. — Приоткрою вам маленькую тайну. Все жрецы — маги, что для вас явно не новость, — он кривовато улыбнулся и продолжил. — И среди жрецов, в основном из эльфов, не редкость то, что они могут Говорить с лесом. Просто мы не афишируем их способности, поскольку для храма гораздо более ценным является способность создавать амулеты и артефакты. Патрулировать территории хватает и Говорящих. Даже малограмотный крестьянин может проявить соответствующие способности и развить их, однако для мага одних способностей маловато. Надобно еще много и тяжко трудиться, чтобы овладеть искусством. А уж сколько надо знать и уметь... Любой мастер маг обладает знаниями никак не меньшими, нежели профессор естественных наук. Иначе его удел быть вечным подмастерьем.

— Кстати, — вмешался подполковник, — а чем амулет отличается от артефакта? Я постоянно от магов слышу: амулет-артефакт, артефакт-амулет. А что есть что?

— В грубом приближении принято считать амулетами все, что человек носит на себе. Все остальное артефактами.

— А ружье? Амулет или артефакт?

— Ну если вы с ним, простите, и в туалете не расстаетесь, можете считать его амулетом. Граница, в общем-то, довольно условна. Господин майор закончил свое сообщение?

— Еще один момент, — поднял руку майор. — Так с какой же целью данный молодой человек пошел в лес? Точно установлено, что не с целью стать охотником, иначе просьба хранителя взять парня с собой звучала бы иначе. В то же время и амулеты древних в неких тайниках ему явно не нужны, поскольку никаких "самых точных и достоверных" карт сокровищ он с собой не брал. Даже маршрутом ни разу не поинтересовался. Получается, если не для того, чтобы стать охотником, не в поисках сокровищ, не по заданию... напоминаю про стражей и их реакцию... — майор замолчал и задумчиво глядя на бокал, не спеша, наполнил его вином.

Тут следует пояснить. Рырг мне показал, что именно рассматривают стражи. Оказывается те, кто пришел по заданию тайных служб или частных лиц, в основном, идут для того, чтобы определить объем работ по очистке леса. Жечь или морозить, рубить или пилить? Сколько воинов и магов надо, чтобы уничтожить флору и фауну леса. Вот таких-то стражи и рвут с яростью. Потенциальные способности к магии они просто чувствуют, как и способности говорить с лесом. Остальных же стражи игнорируют, рыком сообщая говорящему, кто их совсем не заинтересовал.

— Говори майор, не томи, — добродушно сказал Скорсилли, подмигнув.

— Все очень просто. В лесу очень удобно... скрываться от преследования.

Майор неторопливо отхлебнул из бокала и продолжил:

— Олевар отказался говорить о своем протеже, но... тем не менее, сообщил нечто очень и очень интересное. А именно! Парня ищут, как минимум, четыре независимые команды. По своим каналам он кое-что выяснил и поделился с нами. Так вот, ищут: группа тайной стражи Вильдории, дружинники Великого Князя Градорики, пятерка эльфиек-смертниц и отряд графа Вантского...

— Кого-о-о-о?! — не смог я сдержать изумления. — Графа Вантского?!

— А что вас удивляет, воин? Ах, да! Вы, вероятно, не знаете. Граф Вантский возглавляет некую службу, подчиненную лично монарху. Мы не знаем, чем он занимается в этом качестве, но для себя лично, а может все же и по прямому приказу короля, он собирает под своей рукой наиболее талантливых магов королевства. Для чего? Возможно, маги ведут какие-то исследования для него, возможно, их собрали в противовес аналогичным группам противостоящих финансово-промышленных групп. А может быть и то и другое. К сожалению, более подробно о деятельности его подопечных, узнать не удается. Повторяю, наши возможности там довольно ограничены. Итак, мы потихоньку подошли к самому главному — почему некий воин скрывается в лесу и зачем столько сил брошено на его поиски. Один из вариантов, который многое объясняет, предполагает, что вы, воин, и есть наш князь.

У меня реально похолодело в желудке. Ну не готов я прямо сейчас, практически ничего не зная про ситуацию на Этой стороне, взять и признаться, что и в самом деле князь. Даже если и вправду народ ждет не дождется своего князя, не верю я, что сильные мира сего так же искренне и бескорыстно ждут, кому бы передать власть. Истории о том, как некие тираны-цари-императоры добровольно уходили выращивать капусту, конечно же, не врут, но только подтверждают, насколько редко такое свершается в действительности. Значит, кто-то наверняка попытается сделать так, чтобы вновь обретенный князь либо не дожил до воцарения, либо и вовсе был признан самозванцем. Одному, как и в Вильдории, не выстоять, а на кого опереться я пока не знаю. И, что важно в данный конкретный момент, не знаю ни сил, ни возможностей, ни целей присутствующих здесь людей. В общем, не хочется быть знаменем, которым станут размахивать, где ни попадя, для одних и тряпкой-подделкой, которую надо поскорее сорвать и растоптать, для других.

Следующая фраза майора заставила меня мысленно перевести дух. Надеюсь, на моей физиономии не отразилось ничего, кроме интереса.

— Однако, следует признать, что на роль князя наш парень не очень годится.

"Это еще почему?", — искренне удивился я.

— По нашим данным князь показал очень невысокие, если не сказать хуже, результаты в учебе. Его диплом — в десятке последних по оценкам и взяли его работать только в старый дворец, чинить всякий примитивный хлам, в то время как воин Гар показал себя незаурядным конструктором. Его ружье вы видели, почтенный Учитель. Кроме того, он сумел продать в городке, где располагался тренировочный лагерь, несколько амулетов, якобы принесенных еще с Той стороны, хотя достоверно известно, что перед походом он оставил все(!) амулеты на базе охотников, которые передали их потом Олевару. Хранитель, кстати сказать, категорически отказался их отдавать нам. Итак, воин Гар — не князь и не уголовник. Последнему, пусть он даже жрец, хранитель ни за что не стал бы помогать. Есть пределы допустимого и в отношениях хранителей с жрецами. Так почему же тогда столько людей заняты поиском нашего парня? Может быть он нам немного прояснит ситуацию?

Самое главное, благодаря расспросам контрразведки, Олевар наверняка догадался, что я жив и Лю... точнее, дедушка У об этом тоже узнает и, надеюсь, известит моих родных. Правда, и Альмилира, скорее всего, узнает, но тут уж ничего не поделаешь. С другой стороны, чего врать себе? У меня уже давно при мыслях о девушке вместо отторжения возникает какое-то теплое чувство и... что греха таить, хочется снова пережить то, что с нами было во сне. Пережить, конечно же, наяву.

Другой вопрос, зачем я понадобился стольким людям? Ладно эльфийки-смертницы. Небось, за своих хотят отомстить. Ладно градориканцы. Любовара, вероятно, не успокоилась и жаждет предъявить счет за побитых охранников. Вот ведь мстительная особа оказалась, а так и не подумаешь! Тайная стража, вероятно, разыскивает по заданию герцогини. Что-то она там говорила про зятька. Бред, конечно, но кто их, эльфов, знает? Но вот граф Вантский, который оказался отнюдь не старым маразматиком, вызывает уже у меня кучу вопросов. Ему-то я зачем? Хотя... я ведь починил ему браслет, оказавшийся "Звездой", о чем тот, скорее всего не подозревает. Или подозревает и знает, что у меня ключ к активации. Но откуда? Стоврус проболтался? Вряд ли. Тогда ключ у него уже был бы в руках. Значит... значит... он по-прежнему не знает, чем владеет, но вполне может подозревать, что в семье князя Бахрийского сохранился этот самый легендарный амулет. Могло быть такое? Очень даже. В то же время и я сам мог со своими амулетами попасть в его поле зрения. С той же молнией или амулетом связи... да мало ли?

— Господа, — мой голос звучал немного хрипло и я, налив себе немного вина, отхлебнул из бокала. — Господа. Вы знаете о легендарном, во всяком случае на Той стороне, амулете "Звезда магистра"?

Жрец всем телом подался вперед.

— Он у тебя?

— Нет. Сейчас нет. Он остался у Олевара. Точнее не он, а его копия.

— А где оригинал?

— У графа Вантского. Он, похоже, просто не знает, чем владеет. Я снял копию, когда по просьбе графа взялся чинить амулет, чтобы лучше разобраться в нем. А потом почти случайно нашел ключ активации.

— И что этот амулет? — с жадным интересом спросил жрец. — Он и вправду дает своему владельцу небывалое могущество?

Ответа на вопрос с явным интересом ждали и офицеры, хотя всеми силами старались этого не показывать, но аура их выдавала с головой.

— А вы как думаете?

— Хм, — старик весело ухмыльнулся. — Если бы это было так, то тебя не ловили бы, а обходили стороной. И скорее всего, мы уже услышали бы о создании новой империи. Так что дает амулет?

— Знания.

Жрец задумчиво кивнул головой.

— Я так и предполагал. Поделишься? — я кивнул. — Они хоть стоят того? — я снова кивнул. — Хо-ро-шо! Амулета у тебя с собой нет. Но сами знания-то в голове остались?

— Разумеется.

— Так, господа офицеры, — решительно повернулся дед к Скорсилли и майору. — Я забираю парня. Нам с ним предстоит много работы на благо всего княжества!

— Нет! Он — воин! Его учили. Тратили время и ресурсы. У меня не хватает подготовленных людей. Поэтому ни о каком "забираю" не может быть и речи. Выслужит отпуск — пусть едет хоть на курорт, хоть на учебу!

Дальше пошла яростная до хрипоты торговля. В итоге я поступал в распоряжение жреца сроком на три месяца, после чего возвращался к подполковнику и они совместно снова решали, где меня будет лучше для пользы дела использовать.

После окончания переговоров и успешного раздела моего тела, офицеры удалились, оставив нас на поляне. Вместе с ними ушли и все, за исключением одной, противодиверсионные команды. Столик воины моментально собрали, тем не менее, аккуратно упаковав остатки еды и напитки. Мы с жрецом остались одни.

— Ну что ж... Верховный. По протоколу мне бы надо провести ритуал приветствия, что я сделал бы с пребольшим удовольствием, несмотря на твою молодость и необученность, но времени все же мало и устал я неимоверно. Все боялся — вдруг ты проговоришься.

— Так вы... знали?!

— Конечно, знал. Сразу, как увидел тебя, так уже и знал. Столь специфический отпечаток на ауре оставляет только концентратор центрального храма в режиме утверждения нового верховного, а ты, как я уже говорил, малый необученный. Ауру скрывать не умеешь. Вот этим первым делом мы с тобой и займемся. Кое что подправим в твоей броне и никто без твоего разрешения не узнает твой статус. Да и вообще, жрецу следует открывать ауру только целителю. Без этого все равно, что на светский бал голым заявиться.

— Но раз вы все знаете, так, может быть...

— Нет! Не "может быть"! Рано еще пока объявлять миру о явлении Верховного жреца. Особенно посторонним. Даже Великая Сила не может предсказать, что в этом случае начнется. Политика, мальчик мой, чтоб ее. Так. Садись поудобнее и слушай первую лекцию на тему: "Индивидуальная защита жреца и сокрытие ауры".

— А разве вам не хочется побыстрее узнать, что за знания хранятся в Звезде?

— Хочется. Очень хочется. Я умираю от любопытства, но твоя учеба сейчас важнее всего. Поэтому хватит тянуть время — давай приступим.

Скорсилли и Даркоф неторопливо шагали в сторону расположения базы.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь, Дар? — через некоторое время спросил Скорсилли.

— Думаю, процентов на восемьдесят, если не на все девяносто, мы с тобой правы, Скор.

— Вот как? Значит, все-таки князь?

— Да. Парень определенно знает графа Вантского, но о его деятельности — нет. Во всяком случае, пока я не рассказал.

— Ясно. А для чего болтал о слабости наших сил на Той стороне?

— Я не болтал, а дезинформировал противника в случае, если мы ошибаемся. Пусть голову ломают, действительно ли мы так слабы, как я "болтал" или нет.

— А говорил довольно искренне, — засмеялся Скорсилли.

— А какому руководителю хватает ресурсов? — с деланным удивлением ответил майор. — Покажи мне пальцем, я ему памятник поставлю. А если серьезно. С твоей стороны, что-нибудь интересное подметил?

— Мои помощницы еще в лагере обратили внимание на этого парня. По их словам он связан ритуалом с эльфийской женщиной, причем точно сказать, что за привязка, они не могут. Якобы связь многократно теснее, чем при обычной, но кто их там знает на Той стороне?. Заметь, про князя мы слышали, что с ним провели соответствующий ритуал, но всего лишь обычной предсвадебной привязки к женщине. Так сказать, жениховство. А тут как бы уже не муж. Что может быть теснее? Брат? Отец? Не смешно. С другой стороны, не так уж много у наших девушек избранников из числа людей. Мне бы самому посмотреть, что они такое углядели, но подобное видеть могут только женщины, что, в общем-то, логично. Зачем мужчине знать — свободен ли другой мужчина?

— М-да. Хотя это непонятное объясняет, как парень мог стать Говорящим. Я правильно понимаю? Теперь он для леса свой?

— Свой. С момента проведения ритуала.

— По-моему, тебя еще что-то заботит, Скор.

— От тебя ничего не скроешь, о воплощенная проницательность! Меня действительно заботит реакция Учителя. Таким возбужденным я его никогда не видел.

— Возбужденным?! Да он был сама невозмутимость!

— Эх, поспешил я с восхвалениями. Впрочем, ты ж его не знаешь, как знаю его я. За много лет научился читать его эмоции. Он прямо светился радостью, будто-то встретил восход солнца после многолетних блужданий в подземельях. И это, поверь мне, неспроста.

— Скор, а как получилось, что главный жрец столичного храма стал твоим Учителем?

— Да были у меня в детстве способности к магии. Вот я и попал в храмовую школу для одаренных детей. Правда, скоро понял, что детские мечты про магов и волшебников не имеют ничего общего с реальностью. То есть, взмахнуть волшебной палочкой, чтобы в облаке разноцветных искр возникла игрушка, о которой ты давно мечтаешь, не получится. Представляешь как обидно? Вместо простого и естественного: "Трахтибидохкабыздох" и "Абракадабраконябракозябра", — надо что-то долго вычислять, моделировать, оценивать и сверять. Ужас! Короче, все эти расчеты: матрицы, вектора, интегралы, тензоры, кластеры... — не мое. Скучно и нудно. Спасибо Учителю, что разрешил и дальше учить гю-юрю, когда меня уже отчислили из группы.

— Ясно. Ну так что ж? Значит, продолжаем наблюдение?

— Продолжаем.

Майор остановился и пристально вгляделся в глаза Скорсилли.

— А если это действительно наш князь, ты и вправду пошлешь его за линию фронта?

Подполковник не вилял и также прямо глядел в глаза Даркофа.

— Да, Дар, пошлю. И не один раз!

— А если его там убьют? Или пленят?

— Прости, Дар, значит — не судьба. Значит, не тот это князь, которого мы ждем уже несколько сот лет! Ничего! Ждали так долго — подождем еще.

— Ты — мой друг детства. Я всегда уважал тебя за ум, честность и порядочность, но если я узнаю... а я обязательно узнаю, что ты приложил руку к гибели князя...

— Угрожаешь?!

— Предупреждаю! В отличие от тебя я уверен, что князь стране нужен, как воздух, как скелет, который сам по себе груз не поднимает, но дает возможность мышцам опираться на свою твердость...

— Хватит, Дар! А то опять разругаемся! Клянусь, что по собственной воле не причиню вреда князю. Но! Ты ведь тоже не хочешь, чтобы нами правил трус и тряпка?

— Не хочу. Верно. Но с парнем уже и так, судя по всему, судьба поиграла в жестокие игры.

— Значит, — мягко заметил Скорсилли, — наши задания на этом фоне будут вполне обычными и даже скучными. Ты не согласен?

— По разному в разведке бывает, — вздохнул майор. — Мне ли не знать? Столько лет ловил твоих коллег.

Глава 13

— Нет, братцы. Белый дракон, кошмар гоблинов, — это наш командир. Уж я-то знаю. Он что калечить, что лечить одинаково хорошо умеет. Недаром с ним в рейды хожу уже почти третий год, а ни разу в госпиталь к "резакам" не попадал. И никто из наших тоже! Зато гоблинов за горло похватал столько, что для них целый лагерь специально построили. Работают там на княжество, да друг другу истории рассказывают про то, как их захватили. Никто и "мяу" по-ихнему, по-гоблинскому, сказать не успел. Тут понимать надо, о чем это я. Только тс-с-с-с-с... Никому ни слова. У командира можете и не спрашивать — никогда не признается. Скромня-а-ага! Зато вам я расскажу, — ша! — по секрету. Княжество должно знать своих героев! А то, понимаешь, лезут тут в спасители Отечества всякие штабные крысы — прям, морить не успеваем. Шучу! Ха-ха! Вы ребята хорошие. Понимающие. Вас морить не будем! Ха-ха... Да шучу я, братцы! Чего вы разбледнелись-то? Только вам и расскажу, как дело на самом деле было. Ага. Дело — на деле. Вот ни полслова не совру — сам видел, как командир драконом оборачивался. Не в деталях, конечно, но разглядеть сумел кое-что... кое-что-о-о... Прижали нас в одном рейде. Столько команд охотников за нашими бедными головами нагнали, что иголку в зазор не просунешь. Впрочем, для нас это почти обычное дело. Уж очень жаждут гоблины изловить Белого дракона. Боятся и все равно ловят! Да! Я их уважаю! Достойные противники! Приказали умереть, но дракона изловить, они и ловят. Боятся, как ты в детстве страшного "буки", а ловят. Силенки свои все до отказу напрягают... По-честному на изнанку выворачиваются! Так и в тот раз. Группы охотников по сужающейся кружат, целая дивизия гоблинов цепью лес прочесывает, блокирует входы-выходы. Со всех сторон слышится что-то подобное: " Сяо-ляо-вэй мяу. Сяо-ляо вэй мяу! Гао-ляо-систи сяо-ляо-вэй!". Думал, да и не я один, вроде как, хана нам. Прижмут-таки, собаки, и прибьют. Не может же нам постоянно везти. Когда-нибудь удача отвернется и... Может быть, прямо сейчас эта красавица от нас отворачивается, и вот-вот вместо лика узрим мы... э-э-э-э... тыл. А среди гоблинов есть такие мастера загона — о-го-го! Мы, эльфы, в лесу как дома, а они прямо таки и не знаю, с чем сравнить. Мы-то как ни крути, а все равно лучшие. Ну, пусть, будут, как дома. Кто как дома? Да гоблины же! А-а-а! Это мы, как дома? Ну да-к, мы вообще-то и в самом деле дома! А гоблины — они "как(!) дома". Не так как мы, а почти. Совсем чуть-чуть, но почти. Просекаешь? Во-о-от! Ну да и так они нас словно собаки медведя загнали. Как говорится: "С переду засада — с заду западня!..". Командир тут и говорит: "Ровно через две минуты бегите что есть силы в том направлении!", — и машет рукой, куда нам бежать. "Только", — говорит, — "груз наш не забудьте, а то все зря. Даром что ли я его за горло хватал?". Надо сказать, гоблинского чина он взял так, что любо дорого. Конфетка, прям слово! Бантиком перевязанная и к столу поданная. Ну не конфетка. Знаю, что их бантиками не вяжут. Пирог...э-э-э... с котенками. Но это отдельная история. Я иной раз думаю, а на кой ляд мы ему сдались, когда Дракон и один отлично справляется? Ну рази что, добычу оттаскивать. Грузчиками стал быть. Совсем квалификацию теряем. К чему я? Выждали мы, значит, как сказано — а командир, если сказал, попробуй не выполнить... Не! Он не злобный и не "душный". Но, понимаешь... как бы тебе подоходчивее объяснить?.. Стыдно перед ним облажаться. Понимаешь? Как будто он единственному, кто мог бы справиться, важное дело доверил. Тебе, то есть! А ты все прощелкал... Он в тебя верил. Считал лучшим! А ты, ну прям, не разведчик, а словно ленивый обозник-инвалид... И так, между прочим, каждому в отряде мнится. Каждый через себя перепрыгивает, чтоб в глазах командира так и оставаться самым, что ни на есть лучшим. Самым ловким, самым умным, самым умелым... О, как! Он только посмотрит на тебя, вздохнет и слова не скажет, а ты чурбаном деревянным стоишь перед ним и чувствуешь себя... неловко, короче, чувствуешь себя. Лучше бы выпорол, чесс слово! Так вот. Продолжаю. Выждали мы две минуты и рванули так, будто за нами орды демонов с завыванием летят и, замечу, с очень даже недобрыми намерениями. Бежать-то бежим, но не толпой. Что мы, не лучшая команда на всем Южном, а то и на Восточном тоже? Двигаемся быстро, но про головные и боковые дозоры не забываем. Вот я-то как раз в головном-то и был. Бежал впереди всех, но чуть правее общего строя.. Вроде и не надо бы, если сам командир уже считай в дозоре, но порядок есть порядок. Так, именно я-то и заметил, как впереди будто бесшумная черная молния сверкнула. Не был бы натренирован все замечать в любой ситуации, может, и упустил бы, а так, точно тебе говорю. Было! Очень даже немаленькое что-то и черное мелькнуло меж деревьев и пропало. Потом слышу — рыкнуло эдак басовито и жаром потянуло... и... тишина. Ни криков, ни воплей. Ну, я немножко, совсем капельку, еще в сторонку принял. Уж очень хотелось посмотреть — не примстилось ли мне? Добегаю я до туда, а там... Братцы мои!

Рассказчик выдержал паузу в лучших традициях нового столичного общедоступного театра. Напряженная тишина, казалось, ощутимо завибрировала и зазвенела. Точно уловив момент, когда "струна" вот-вот лопнет, рассказчик продолжил:

— Тела. Мертвые тела. Вповалку и в разброс. Грудами и кучами! Их будто смерч с грозой, кого разметал, кого в кучки сложил, кого порвал, кого покрошил и пожег. Гоблины, братцы, в охотничьих командах совсем не глупые слабаки, как их наши писаки рисуют. Дерутся умело, упорно и храбро. Даже наш командир, не говоря уж о каком другом горлохвате, не сможет за несколько секунд положить такую толпу. А здесь... Это неописуемо. Две обгоревшие фигуры лежали немного подальше от остальных и от них еще шел слабый такой дымок. Два или три тела, не разобрать, валялись кучей лицом вниз и, что их убило, врать не буду, не знаю. А вот еще несколько тел... Оказались порванными прям-таки в лоскуты. Причем явно когтями и зубами!! Понимаешь, о чем я?! Крови-и-ищи-и-и... У одного грудь разворочена четырьмя параллельными бороздами, будто острейшими кинжалами пропорота. Вот скажите мне, чем можно нанести такие раны? — голос рассказчика понизился до таинственного шепота, — А я вам скажу, — новая пауза. — Лапой! Дракона!! А чем головешки поджарены? А? О-о-о! Не иначе выдохом драконьим. Так-то вот!

Слитный вздох слушателей послужил славной наградой рассказчику, но тому было явно маловато признания немногочисленной аудитории. Ему надо было большего:

— И вы, ребята! — голос рассказчика поднялся до самых вершин эпического пафоса, — для героической команды самого Белого Дракона жалеете... — скорбно на затихающей ноте завершил он процесс охмурения кладовщиков, — лишний ящик гаровских мин?!

Пожалуй, это был и вправду первый случай, когда мои бойцы засекли нас со Стражем-Леса за работой. Не то, чтобы я очень уж скрывал помощь котиков из знакомого прайда, но приказ Скорсилли звучал недвусмысленно:

— Солдат должен знать свой маневр! Но... не чужой. Ему ни к чему забивать голову лишней информацией, не нужной для дела. Что изменится, если воины узнают о помощи Стражей? Лично я вижу только вред делу — понадеявшись на Стражей, сами могут расслабиться и потерять бдительность. Ты, Гар, уже давно не новичок и должен понимать, чем это чревато. Поэтому приказываю...

Ну и так далее. Не болтать, не светить, по возможности скрывать.

Мы со стражем и скрывали, пока однажды не попали в засаду, устроенную гоблинами. Причем прикрыта она была столь качественно, что ни я, ни Рырг до самого последнего момента ничего не заметили. Нас спасли тогда мои динамические щиты, которыми к тому времени я успел снабдить всю свою группу. Они частью отразили, частью поглотили оба залпа картечи, произведенные охотниками из своих пороховых ружей. Все вокруг моментально заволокло дымом — руки своей не видать. Мы тут же ответили из шарометов, но толпа гоблинов очень быстро оказалась совсем рядом и навязала нам рукопашную. Кого-то мы, судя по крикам, безусловно зацепили, но нападавших было все же слишком много. Причем я в тот момент шел во главе и на меня ринулись сразу гоблинов пятнадцать. Как бы ни был я "немеряно" крут, но все равно справиться с таким количеством противников явно не смог бы. И тогда мой кошачий друг махнул лапой на свое инкогнито и пришел мне на помощь. Его клыки и когти, словно из остро заточенной стали, и мои усовершенствованные амулеты-молнии произвели настоящее опустошение в рядах охотников. Мы действовали в паре, чутко понимая друг друга с полувзгляда, с полуслова, с полумысли, если можно так выразиться. Я старался бить по задним рядам, чтобы не допустить стрельбы в нашу сторону, а то броня броней, но и мощность гоблинского оружия списывать со счетов не следовало бы. Рырг смерчем крутился среди ближних противников, выкашивая их ряды, словно умелый косарь траву.

Потом я представил себе картину боя, как бы она выглядела со стороны. Мои ребята слишком были заняты на своих секторах обороны, а вот несколько гоблинов со стороны нашего тыла, которые не успели добежать и ввязаться в драку, могли, скорее всего, видеть, как в пороховом дыму мелькает черная тень, взлетают фонтаны крови и время от времени вспыхивают огнем фигуры сородичей. Так или не так они видели происходящее, но, резко развернувшись, они с воплями так ломанулись в лес сквозь колючий кустарник, что даже медведь от зависти лапой затылок себе проскребет.

А Рырг тогда получил инвалидность. Какой-то г...гоблин не потерял хладнокровия, успел зарядить свою пушку и выстрелить прямо в морду моему другу. Индивидуальная защита смогла только ослабить заряд, поэтому Рырг выжил, но потерял глаз и почти всю шерсть вместе с усами на правой половине своей личности, однако довел все же дело до конца. После чего скрылся и всю обратную дорогу едва шел за нами. Разумеется, ни о каких охранно-наблюдательных функциях не было тогда и речи. Похоже, гоблины все силы сосредоточили на месте засады, и мы, прорвавшись, до самого возвращения на базу не встретили больше никого.

Рырга хорошо подлечили, но полностью избавить его от последствий выстрела в упор не смог ни один доктор. И я не смог. Жрецы только-только стали учить меня целительству, а все то время, которое проводил в храме, я был занят немного другими делами. Но зато Страж выжил, сошелся с той самой кошечкой, которую давным давно приметил и, благо, почти все ограничения были сняты, обзавелся многочисленным потомством. Он остепенился, в рейды не ходит и посвятил всего себя воспитанию подрастающего поколения.

Численности Стражей все еще на всех не хватает, но прайды над этим активно и с немалым энтузиазмом работают. При этом, не взирая ни на что, для меня персонально обязательно выделяют кота, который помогает мне в рейдах и служит, как я понимаю, неформальным телохранителем.

После той самой засады, как с усмешкой потом рассказал мне Даркоф, гоблины и стали называть меня Белым драконом. Они уверены, что действовал и продолжает действовать один человек-оборотень. Многие считают, что Боги проснулись и приняли сторону их противников, поэтому противостоять Белому дракону совершенно невозможно. Другие, в основном ученые, выдвигают самые разные и порой бредово-фантастические гипотезы и природе и даже облике Белого дракона. Согласно одной такой, монстр — результат магических экспериментов наших жрецов. Дескать, пытаясь повторить Стражей-Леса наши магистры заполучили вот такой побочный продукт. Почему не появляются новые? Наверное, слишком дорого и долго делать. Разумеется, с нашей стороны никто не собирается прояснять для гоблинов ситуацию, Хотя есть подозрения, что некоторые из наших врагов знают правильный ответ. Однако, не хотят или не могут объяснить истинное положение дел большинству своих воинов.

— А почему же его белым(!) драконом называют? — спросил молодой воин. Слушали рассказ не только кладовщики, но и воины из передовых линий.

— А каким еще? — делано удивился мой сержант. — Черным, что ли? Так вот, салага. В гоблинской мифологии Белый дракон заведует, знаешь чем?

— Чем?

— Смертью и душами мертвых!

— Ого!

— Вот тебе и ого! А знаешь, как его изображают?

— Как?

— Белый-белый... круг и в нем... пустота! То есть ничего! Совершенно ничего!

— А-а-а... как же так?

— А вот, братец, так. Согласно ихней, гоблинской же, философии, смерть невозможно изобразить, ибо кто ее повстречал, тот уже никому ничего не расскажет. Тебе кто-нибудь говорил, как она выглядит, во что одета, что в руках?.. Ага. Говорил, значит. Дед один в деревне. Специально из гроба встал, чтоб тебе о смерти поведать? Ах, живы-ы-ы-ым еще был. Ну и как, по твоему он мог ее видеть и живым остаться? А не закинул твой дед перед сном пару стаканчиков самогоночки в живот? Ага. Любит, говоришь, это дело! Так, к нему просто Бэллочка в гости приходила, а не ньора Смерть. Кто такая Бэллочка? Ну ты братец совсем "зеленый"! Я не в смысле орк или гоблин, зеленые братья. Цвет кожи тут не при чем. Что и "гоблин и орк — братья навек" не слышал? Эх, чему вас только в лагере учили? В общем, братец, короче говоря, фантазии это его, дедовские, и не более. Вот так. Кроме того, продолжаю, Белый дракон алисит... ацили... али-сит-варят невообразимое. Они считают, что нельзя вообразить то, чего никогда не видел. Все придуманное всегда будет соединением частей ранее виденного. Вот попробуй придумать какого-нибудь страшного монстра. Небось, на тело паука поставишь пасть крокодила, добавишь хвост скорпиона, лапы тигра и крылья майского жука? А ну, попробуй добавить к картинке уши шуршавки серебристой. Не видел такую? Не получается добавить? Вот и я о чем. Точнее, не я, а гоблины. И еще подумай вот о чем — больше всего пугает... неизвестность! Понял?! Так что черный дракон — милое и безобидное существо по сравнению с белым.

После непродолжительного молчания прозвучал чуть насмешливый голос старшего кладовщика:

— Нам, паря, по пять раз на дню болтают про то, что они-то самые что ни на есть истинные белые драконы, а потому мы должны прослезиться от счастья лицезрения героев, дать им то, се и ящик еще чего-нибудь в придачу. Но врал ты знатно. Даже я заслушался. А потому все же выдадим тебе пол-ящика мин Стовруса... И не клянчи! Больше не дам(!), будь вы там все драконы-демоны.

— Э-э-эх-х-х! Ну, пусть будут мины Стовруса. Тоже неплохо.

— А то ж. Мануфактуры жрецов как-никак делали. Пальчики оближешь и мне спасибо скажешь. Говорят, по параметрам, почти не уступают гаровским.

— Это кто вам такое говорил?

— Саперы! Кто ж еще. А уж они толк в этом знают.

— А-а. Ну если саперы, тогда конечно. Нам как-то привычнее именно гаровские. Они для наших условий лучше подходят. Но и стоврусские ничего...

— А если не нравится...

— Все-все-все! Нравится и очень нравится. Особенно нравится широта вашей души, старшина...

— Поговори мне еще. Я ведь не всю жизнь в кладовщиках. До инвалидки в штурмовой роте взводом прорыва командовал!

— Плохой бы из меня разведчик, коль не разглядел бы твою деревяшку ниже колена. Давно ногу-то потерял?

— Да-авно-о. Полгода назад при штурме Чарварана.

— Лихая была рубка! Сам бывал неподалеку.

— А то ж. Кабы не новые пушки да снаряды от жрецов, небось, народу вдвое против нынешних потеряли б.

— А как они, новые пушки? Говорят, тот же огнешар только в оболочке. И что в том толку?

— Ты, разведка, дуриком-то не прикидывайся. Так я и поверил, что ты ничегошеньки про новое оружие не знаешь. Вон и новенький скоромет у тебя за спиной болтается. За последние три года жрецы будто из спячки трехсотлетней выковырнулись. Не успеешь к одной новинке приглядеться, как уже другая на подходе.

— Да уж. Через вас все идет, вам и знать положено, что да как хранить. И с фронта небось приезжают, рассказывают. Ну как про те же мины Стовруса...

— А ты меня, паря, на болтливости не лови. Я тебя и твоих парней очень даже хорошо знаю. И командира вашего тоже знаю. Молод он еще для белого дракона, хотя вроде и справный, да не любит он дело это.

— Какое дело?

— Войну. Не военный он. Сразу видно.

— Это что ж?! Ты, сержант, уже совсем тыловой крысой стал про нашего командира наговаривать?!

— А ну! Охладись, паря!! Не то за крысу в морду наряд выпишу! Не боись! И на одной ноге допрыгну! А про командира вашего я ничего плохого не сказал. Я ж вижу, что и боец знатный, и командир грамотный.

— Так чего ж ты!..

— А того ж. Делать свое дело хорошо можно и без особой любви к нему. Думаешь, могильщикам в радость их работа? Да никогда. Но ведь никак без нее. Кто-то ж должен ее делать. И хорошо бы тот, у кого лучше получается. А то ведь можно о-о-очень любить петь, да без голоса быть. Ну и каково будет людям слушать вопли, как гвоздем по стеклу? Вот так и командир ваш. Не любит, но делает. Не лежит у него душа к воинскому. Вижу. Не лежит! Долг его воевать заставляет. В общем так! Получай ящик мин Стовруса и пол... пол(!) я сказал ящика гаровских. Грузись и проваливай. Ишь, какой горячий эльф попался! Но что за командира своего горой — это я уважаю. Молодец!

А ведь я, кажется, нашел! Мудрый старшина, глаз-алмаз, который всего лишь полминуты видел меня, когда я привел своих на склад получать амуницию, сумел так точно прочесть меня, что... нет слов. Недавно меня поставили командовать ротой в батальоне фронтовой разведки и прикрепили к юго-восточному сектору. С ротой я освоился, однако, всю работу тянуть одному сложно. Мне не хватает заместителя, который взял бы на себя подбор и обучение воинов. Хорошо бы и хозяйственником оказался дельным. Но где такого найти? Из увечных воинов разведки, кто по состоянию здоровья мог бы тянуть этот воз, кандидатур маловато. Все же кадры и педагогика стоят несколько в стороне от методов маскировки и убийства разумных существ. Встречались, конечно, и такие самородки, но собственные командиры уже давно знали куда их пристроить. Также и я знал своих, но не калечить же ребят только потому, что я хочу их видеть не обязательно в рейдах, но и при своем штабе.

Похоже, старшину свое командование либо проглядело, либо не знало, как эффективнее использовать. А может он с командирами не в очень, мягко говоря, хороших отношениях? Или даже в очень нехороших?

— Старшина!

— Старшина Грызг, господин лейтенант!

Я подошел к складскому командиру, посмотрел в его спокойные и внимательные глаза. Он передо мной не тянулся, как новобранец, но и пренебрежение не демонстрировал, хотя крупный шрам от левого виска до самого уголка рта, строил выражение его лица немного саркастическим и чуть-чуть зловещим. Орк знает себе цену и снижать ее никому не позволит. Возможно, именно желание некоторых командиров любыми способами пригнуть независимого подчиненного, чтобы самоутвердиться и приподнять свой авторитет, который не удалось завоевать на поле боя, и привело к конфликтам и в конечном итоге к должности "тыловой крысы". Эта работа явно не в характере храброго воина, но делал он ее тщательно и на совесть, как привык делать любую другую.

— Пойдешь ко мне?

— Кем? И что я с одной ногой могу?

— Мне ноги твои не нужны. Голова и мозги, которые к ней прилагаются.

Старшина смотрел на меня по-прежнему спокойно и как будто равнодушно, но его аура, которую я худо-бедно с помощью учителей-жрецов стал понимать, говорила совершенно обратное. Старшине очень хотелось бросить свое болото и получить в руки "живое" дело.

— Подумать бы надо, — тем не менее ответил он.

— Хорошо. Думай. До конца погрузки времени тебе хватит? Потом, извини, но мне надо ехать, смогу ли оказаться поблизости и когда это произойдет — не знаю.

— Я согласен.

— Отлично. Пиши рапорт и сдавай дела.

— Вы так уверены, что меня отпустят?

— Уверен. Собирайся. Поедешь сразу со мной в роту, а оформлю я тебя попозже сам.

— Господин лейтенант, я верю вам, но все же непорядок получается. Я вроде как бросил дела и уехал не уведомив свое командование невесть с кем...

— Ты прав только отчасти. Уведомлять командование — моя забота, что я сейчас прямо при тебе и сделаю, чтобы ты зря не волновался.

Достав амулет связи я набрал номер нашего командира батальона и... не стал уменьшать громкость:

— Господин капитан, это лейтенант Гар. Разрешите доложить?

— Давай докладывай, Дракон, что там у тебя? — А моего, уже моего, старшину оказывается проняло. Он смотрел на меня ошарашено, забыв про невозмутимость и хладнокровие. — Складские заартачились, ты всех поубивал и теперь надо прибрать тела, чтоб не воняли? И ради такого пустяка, как избавления мира от десятка-другого тыловых крыс, ты меня отрываешь от дел? — складские на этих словах поежились и слегка побледнели. У капитана разведчиков была еще та репутация среди тыловых служб. Больше они боялись только самого Скорсилли.

— Не совсем так. Убивать никого не пришлось. Просто я нашел себе помощника, о котором мы с вами говорили.

— Неужто прямо на складе нашел?! — удивился капитан. — А парочки гоблинских чинуш из окружения ихнего императора ты там случайно не нашел? Мало ли, завалялись где-нибудь в темном углу. Лежали себе, позабытые-позаброшенные, все в пыли и паутине, а ты р-раз! и нашел.

— Нет. С чиновниками что-то не заладилось. Не нашел, да и бумаги с подписью командующего вы мне не дали, а складские без бумажки и рваные портянки не дадут, — поддержал я шутку капитана. — Вы ж их знаете.

— Ладно, шутки шутками, а у меня и правда много дел. Что от меня требуется?

— Ваше принципиальное согласие и согласование с тыловиками о переводе старшины Грызга в наше распоряжение.

— С моей стороны проблем нет, но что скажет Даркоф? С ним ты уже обговаривал?

— Предварительно, да. Он обещал закрыть вопрос со своей стороны прямо по ходу дела.

— Ну тогда забирай найденыша... — старшина поморщился, но ничего не сказал, — и вези на базу. Все! Давай там заканчивай и возвращайся. Дел полно, а ты на солнышке загораешь... после встречи с той красоткой из госпиталя. Так и вижу, лежишь с травинкой в зубах и блаженно в небо щуришься.

Все так и было. И с голубоглазкой встречался, и на солнышке лежал... с травинкой. Капитан будто из-за угла подглядывал. Настоящий разведчик.

— Так вы... господин лейтенант, и впрямь тот самый Белый Дракон? — все же уточнил недоверчивый орк и, видимо, поняв, что это не шутки, шумно выдохнул: — Ух-х-х! — и резко развернувшись к бывшим своим подчиненным рявкнул: — Ворчек! Тащи сюда мою заначку! Всю тащи! Ничего, ты себе еще сделаешь. Да не жмись ты! Неужели жалко пары ящиков для нашей героической команды?!

Упомянутый Ворчек пробухтел что-то о половине склада, которую прямо при нем нагло выносят, но послушно побежал выполнять последний приказ своего старшины. Видно было, что своего начальника он искренне уважал и даже не подумал оспаривать приказ, хотя вроде бы уже и не подчинялся орку.

А с меня свалилась еще одна забота, разъедавшая мне мозг на протяжении некоторого времени. Теперь я мог вплотную заняться подготовкой к рейду и даже выкроить время на парочку разработок магических амулетов, о которых думал уже давно.

За три года многое в моей жизни произошло. Правда самому побывать дома не удалось, но с помощью жрецов получилось установить связь с родней и даже перетянуть парочку друзей на Эту сторону, соблазнив хорошими контрактами, а Стоврус и сам давно рвался поговорить со мной. Дескать, этот мелкий гад (я то есть) подсунул одну очень и очень интересную вещь, но сам он (Стоврус) в ней разобраться толком так и не смог. Поэтому он поедет хоть к демонам в нижние миры, если ему там пообещают встречу со мной.

Три года я жил в сумасшедшем ритме. Учился сам, учил других, ходил в рейды и работал в лабораториях.

Храбид, мой новый Учитель, схватился за голову, не в силах решить, что делать в первую очередь, а что во вторую: учить меня, учиться у меня или строить порталы. О последних он спросил явно на всякий случай без надежды на результат. Однако, услышав положительный ответ, чуть не захлебнулся от восторга, несмотря на возраст и огромный жизненный опыт. И я его отчасти понимаю — тысячу лет жить без порталов, зная, как они могут существенно облегчить жизнь жрецам, да и не только им, и не иметь возможности их строить, из-за утраты знаний, а тут вдруг появляется человек, который способен их воссоздать...

— Ты уже строил порталы?

— От начала до конца — нет. Не строил. Ремонтировать приходилось и основу я знаю, но потребуются некоторые исследования, чтобы создать с самого начала.

Таким образом, было решено, что с утра Учитель занимается со мной, после обеда я веду занятия, передавая то, что усвоил из амулета Иохима, а вечером занимаюсь в лаборатории конструированием портала.

Если утренние занятия, с моей точки зрения, были очень продуктивны, то мои с магистрами, выделенными мне на обучение, шли довольно трудно. Во-вторых, или в-третьих, магистры, большей частью пожилые люди (эльфы, гномы, орки) с трудом воспринимали новые принципы управления магической энергией. Получалось только у двух-трех. И тем приходилось буквально с кровью выдирать намертво присохшие к сознанию старые истины, давным-давно ставшие для них непреложными законами, и менять на новые, когда их истинность была с точки зрения пожилых "учеников" довольно спорна. Отсюда и получается во-первых. Какой-то недоучка вещает им с умным видом невесть что, а они — признанные мастера магического конструирования — должны почему-то его слушать.

Они явно больше времени на моих лекциях тратили на решение загадки, зачем Храбид, главный жрец храма столицы княжества, Новый Сонтез, добивался с таким упорством отсрочки моего возвращения под крыло разведки Южного фронта. Для этого Учителю пришлось вынести вопрос на Совет Старейшин, где он занимал пост заместителя председателя. Там он, как и было заранее оговорено, не раскрывал моего инкогнито, представив заочно, как талантливого разработчика магических структур с Той стороны, еще не до конца поделившегося свежими решениями, способными вывести магическую науку на новый уровень.

Зачем разводить тайны на пустом месте? Этот же вопрос я сам и задал Храбиду, на что он мне ответил подробно. Обстановку внутри храма он знал намного лучше меня, учитывая, что я не знал ее вообще. Разве что общие принципы, о которых поведали мне хранители, сами мало что знающие об этом, и то, что удалось вычитать из книг об уставе храмов. Пришествие Верховного жреца событие, конечно же, долгожданное, но способное существенно повлиять на политическую обстановку. Далеко не всем в княжестве понравится усиление храмов. Не говоря уж о гоблинах и орках, которые обязательно попытаются перетянуть меня на свою сторону, а в случае неудачи, уничтожить. Жрецы, скорее всего, не пойдут против Верховного, но у императора гоблинов и верховного вождя орков найдутся исполнители, для которых убить жреца то же, что курице срубить голову.

Храбид предложил сначала объявить старшим жрецам о приходе Верховного, который инкогнито проверяет положение дел в храмах. Таким образом, он надеялся заранее выявить тех, кто, мягко говоря, не очень рад изменению ситуации. Начнут искать, гадать, анализировать, непременно активизируют свои сети соглядатаев и тут-то их можно будет "взять за жабры". Или хотя бы не оставить без пригляда.

И еще один момент обязательно следует учитывать. Когда Храбид говорил Скорсилли о том, что Верховный может запретить храмам работать на свою страну, он вовсе не шутил. Не было у жрецов своей(!) страны. По определению. В роли Отечества для каждого из них выступал весь мир. Главное — Магия и Храм. Остальное — суета. Были конечно и среди жрецов отщепенцы, но встречались такие крайне редко и наказывались очень сурово. Годы тренировок и изучения магии в адептах ради того, чтобы в один прекрасный миг рискнуть жизнью и пройти посвящение, волей-неволей настраивали будущих жрецов на верное служение и отсеивали на самых ранних этапах людей недостойных и излишне меркантильных. Надо быть настоящим фанатиком науки, чтобы поставить на кон жизнь или здоровье для достижения нового качественного уровня в магическом искусстве. Я и сам-то долго не понимал, что приобрел в результате посвящения. Мне раньше казалось, что знаний, полученных в училище и приобретенных с помощью Звезды и без лишних заморочек "выше крыши". Одна фраза Учителя — теперь уже и моего тоже — перевернула мир в моих глазах. Получается можно создавать артефакты на таком уровне, который не способен будет разглядеть никакой маг, кроме жреца. То есть фактически простые маги могут и не понять, что в их руках магический предмет, а если и догадаются, то не смогут ничего разглядеть. Таким образом, можно маскировать истинную магическую суть любой вещи, прикрывая настоящие компакт-контуры любыми, самыми безобидными, стандартными.

Что-то у меня все мозги на войну и тайны повернуло. В обыденной жизни применение подобной маскировки, как правило, не требуется, да и сейчас, насколько я понимаю, жрецы не тратят силы, клепая стандартные, довольно простые, амулеты, используя столь же обыденные контуры. Собственно говоря, если хорошенько подумать, то работа с тонкими структурами должна быть более кропотливой и тщательной, нежели с привычными старыми контурами, не говоря уж о том, что, скорее всего, придется и всю математику для новых считать заново. Накопители, построенные на сверхтонких каналах, если я правильно понял Храбида, будут содержать на порядок большие объемы энергии, а магемы смогут закачать в себя также на порядок больше магии. Это ж означает, что вместо безобидного фонарика можно получить мощный огнемет, который испепелит все на десять-двадцать метров в створе луча!

Мама моя! Точнее, Учитель! Научи! Пока я сам себя не прибил по неосторожности.

Адепты, конечно, что-то знают, однако далеко не все, о возможностях жрецов, но знают чисто теоретически. А это то же самое, как впервые пережить ночь с женщиной... теоретически. По описаниям друзей и знакомых, которым довелось. При этом у кого-то получилось — он с восторгом вспоминает свои ощущения и, как может, пытается передать словами то, что чувствовал. У кого-то не получилось, а признаться стыдно, вот он и выдумывает, что его фантазия наковыряла. А кто-то и вовсе разочаровался. По его словам, все — грязь, пошлость и разврат.

Так и путь в жрецы. Для кого-то ухабистая тропа к новым знаниям и свершениям, а для кого-то тракт кандальников к несвободе и ненужным ему обязанностям. Хотя на самом деле служба не такое уж обременительное занятие. Жрецы в храме не живут, если сами того не хотят, а ходят в определенное время, как в учреждение, мастерскую или на фабрику. Имеют жен и детей. Конечно, периодически, согласно графику, приходится дежурить. Кому-то ведь надо следить за концентратором, выполнять работы по зарядке накопителей, контролировать работу оборудования, править магемы и наводить порядок в лабораториях... да много чего еще надо делать. Единственное, чего делать не надо — молиться, бить поклоны и надувать щеки, демонстрируя значимость собственной персоны, приобщенной к тайному знанию.

Тем не менее, прилично зарабатывать можно без всех этих хлопот и забот будучи простым магом. И все разработки при этом будут принадлежать исключительно тебе лично, а не наполовину, как у жрецов. Другое дело, что храм оказывает большую помощь, предоставляя хорошо оборудованные лаборатории, мастерские и квалифицированный персонал, а впоследствии, если вещь окажется перспективной, то и помощь в организации производства и сбыта. С другой стороны, многие считают процент прибыли, который достается храму, грабительским, а условия — кабальными. Чаще всего так считают как раз те, кто не смог найти в себе решимости стать жрецом, и всеми силами стараются оправдать перед самими собой и окружающими собственный выбор.

Таким образом, для своих учеников-магистров я авторитетом не был и не мог быть, что негативно сказалось на качестве обучения группы.

Храбид однако на всякий случай вел запись всех лекций и потихоньку демонстрировал ее адептам и младшим жрецам, представив меня как магистра из отдаленного храма. Вот там учеба двигалась намного лучше. Не исключено, что молодые незашоренные мозги гораздо легче принимали новое и необычное.

Вскоре главный жрец столичного храма организовал копирование амулетов с моими лекциями и сообщил о поступлении пятидесяти золотых, по одному за каждую копию, на мой счет в банке храма. Самое интересное, что назвал он их... "Звездой Гара".

— Пусть оригинал называется "Звездой магистра", тем более, у нас его пока нет. А твои лекции, уверен, ничуть не хуже. Хотя есть такое подозрение, что ты не все на них рассказал.

— Не все. Не рассказал об устройстве динамических порталов. Но там еще работать и работать, поскольку, подозреваю, Иохим пропал, и может быть погиб, как раз при их испытании. В его расчетах где-то ошибка и пока она не выявлена, считаю преждевременным передавать эти знания.

— Тебе виднее, Верховный, — не стал спорить Храбид, но явно планировал немного позже вытянуть из меня эту информацию. — Предлагаю вернуться к разговору позже. А сейчас, предварительно, хотел бы узнать, когда ты планируешь запретить храмам на территории гоблинов и орков помогать своим правителям?

— Никогда.

— Вот как? И почему же? — Учитель не скрывал своего недоумения.

Мысль воспользоваться своей властью для приближения конца войны меня самого очень привлекала, однако после долгих и мучительных раздумий я от нее отказался и даже планировал ввести со временем запрет для Верховного предпринимать подобные действия. И здесь сказалось то, что я — так уж совпало — кроме поста Верховного жреца имел еще и княжеский трон. Пока не под задницей, но, вероятно, скоро придется греть ею упомянутое кресло. Как князь, я не мог позволить существовать на моей земле организованной и неподконтрольной мне силе. А кто станет Верховным жрецом после меня? А если это будет орк или гоблин, который точно также использует власть для победы своего(!) государства?

— Почему? Очень просто, — ответил я Учителю. — На Той стороне, как вы знаете, не осталось действующих храмов Силы и, как мне кажется, не только потому, что не нашлось людей, готовых рискнуть жизнью ради жречества. Вы ведь, наверняка, тоже предполагали, или во всяком случае не могли не учитывать такую вероятность, что уничтожение храмов — дело рук правителей стран.

— Мы способны за себя постоять, — хмуро прервал меня Храбид.

— Верю. И короли, кстати, тоже. А кто из правителей потерпит силу, которая находится внутри его страны и в любой момент готова ударить в спину. Вы же мне как раз это и предлагаете. С помощью храмов ударить в спину гоблинам и оркам. После чего, эта война, может быть, и закончится, но зато начнется другая. Против храмов. Не может не начаться. Разве что, весь мир будет в руках Верховного жреца. То есть фактически императора. А служение магии? Как с ним? Усидеть на двух тронах даже гению скорее всего не удастся.

Не убедил. Однако есть надежда в будущем все же доказать свою правоту. А пока есть более неотложные дела.

Что еще произошло за эти сумасшедшие три года?

Молодые жрецы овладели новыми знаниями и теперь с огромным, подчас опасным, энтузиазмом применяли их, где надо, и где не надо тоже.

Меня не отпускали под самыми разными предлогами обратно на Ту сторону, но письма от родных и друзей регулярно доставляли. Чего это стоило разведке судить не берусь, но агентам вроде пока удавалось миновать внимание тайных стражей. Благодаря налаженной связи удалось заключить пятилетний контракт со Стоврусом на очень привлекательных для него условиях. Кто бы сомневался, но жена ожидаемо последовала за ним. Наивная. Как, впрочем, и ее руководство. Они думали, что с ее помощью узнают, где я прячусь, но специалистам княжества удалось обвести вокруг пальца наблюдателей и переправить маркиза на Эту сторону. Кстати сказать, нам вовсе не хотелось потерять парня, а тем более, убить. Зачем такие сложности возводить? Просто, перед тем, как вообще предлагать магу контракт, предполагающий путешествие через опасную зону, мной совместно с группой молодых жрецов был разработан амулет-магоотвод. Что-то наподобие внешнего мешка-буфера. Все же Стоврусу пришлось пережить несколько неприятных дней по пути, однако все закончилось благополучно. При встрече я просил друга по-прежнему не рассказывать подробностей обо мне и обещал ответить на все его вопросы, но для начала предложил прослушать цикл моих лекций в записи.

После прослушивания, он вдруг заявил, что подаренный ему амулет полнейшая ерунда и как можно что-то понять из запутанных объяснений Иохима? Поэтому на довольно прозрачные намеки Учителя дать подержать браслет, а может посмотреть, а может изучить Ту-Самую-Копию-Того-Самого-Амулета, совершенно равнодушно отдал амулет на изучение. Впрочем, с условием возврата. Дескать, ему дорого не содержимое, а подарок друга. То есть меня.

Еще на Эту сторону переехала Лю. Мне передали, что девушка, закончив учебу и получив очень хорошее место в столичной больнице, ни секунды не раздумывала и подписала контракт, как только узнала из письма, что я буду рад ее видеть, если не рядом с собой, то в пределах досягаемости.

* * *

* * *

А еще мне стали сниться странные сны. Настолько отчетливые, что с реальностью можно перепутать даже при самом пристальном внимании к деталям. Но вот загвоздка — во время этих снов я точно знал, что сплю. Однако просыпаться не хотелось совершенно. После таких снов я просыпался хорошо отдохнувшим, с зарядом бесшабашной бодрости, радостной энергии и ничем не спровоцированного веселья.

Во сне я благодушно лежу на небольшой лесной полянке. На ней всегда и тепло, и не жарко, независимо от времени года и погоды в той местности, где я в данный момент находился физически. Лучи солнца, проникая сквозь листву, создавали причудливую беготню и поскакушки солнечных зайчиков на ровном круге мягкой шелковистой травы в центре полянки, по краю которой группами росли живые цветы, словно пособия для изучения растений. Георгины могли спокойно соседствовать с полевыми ромашками, а рядом с последними располагались штампы роз, лилии, орхидеи, подснежники... и многие другие.

Отдыхал я обычно в компании двух маленьких эльфят, мальчика и девочки. Когда сон мне приснился в первый раз, эта парочка была совсем еще мелкой. Девочка сидела у меня на груди и, сосредоточено сопя, хватала своими пальчиками мое правое ухо, тянула к себе и отпускала. Видимо, видела она в этом занятии нечто крайне интересное и важное для себя. Мальчик в это же время теребил мой нос, также как и сестренка, самым внимательным образом изучая этот обыденный для меня предмет.

Казалось бы, какое я имею к этим ребятам отношение? Маленькие эльфы. Ну не видел я раньше эльфийских детей. Ну и что? Говорят, до определенного возраста их вообще из лесу не выпускают. Уж очень взрослые трясутся над своим потомством. Учитывая их, мягко говоря, невеликую рождаемость — дело понятное. Тем не менее, я в этих детях чувствовал что-то родное. Какая-то необъяснимая нежность и... любовь просыпались во мне, когда я на них смотрел. Хотелось сказать — мое!! Но почему вдруг — не понятно.

Потихоньку дети начали говорить, но я их не понимал — между собой они общались по эльфийски, а я этого языка не знал. При том, что большая часть разведчиков состояла как раз из представителей этой расы, в крайнем случае, полукровок. Дело в том, что правительством земель пропагандировалось внедрение всеобщего языка для общения, который и впрямь оказался очень простым и в то же время емким. Между собой, иногда, довольно редко, эльфы говорили на эльфийском, чтобы не забыть корни свои, но меня в такие беседы, как правило, не вовлекали и целенаправленно учить язык мне совершенно не требовалось.

Пару месяцев назад этой компании детишек надоело со мной общаться знаками и жестами. Девочка сердито топнула ногой, показала, чтобы я ложился на траву и не шевелился. Надо сказать, по части всяких игр эльфята оказались большими выдумщиками. Боевым конем, стражем леса, бобром, строящим хату, или белкой, таскающей орехи в шалашик для своих бельчат... кем я только не побывал. Вот и в этот раз подумал, что мне уготована роль кого-нибудь наподобие змея или ящера. Однако все было проще и сложнее одновременно. Очень быстро проросший вьюнок с шипами охватил мою голову и слегка сжал. Шипы укололи, но не больно, и я провалился в сон. Сон во сне — что может быть смешнее? Однако проснувшись, я с удивлением понял, что прекрасно теперь понимаю детей. В то же время осознал, что словарный запас у меня... соответствует детскому. Получается, эльфята каким-то образом передали мне свои знания языка. Это было удивительно и очень интересно.

И что только не приснится. Причудливые образы и сюжеты создает наша фантазия, когда критик-разум спит.

Правда, еще удивительнее то, что хоть и через пень-колоду, но после того сна я вдруг стал понимать эльфов. Далеко не все, поскольку словарный запас у меня был очень небольшой. Прямо... детский. Сон тут, может быть, совсем не при чем. Вполне возможно, что за годы тесного сотрудничества с эльфами, часто слыша их речь, когда они порой собирались вместе в казарме или под деревом, не обращая внимания на присутствующих, говорили о чем-то на своем языке, смеялись, огорчались, жестикулировали... постепенно волей-неволей нахватался подспудно, Потом р-раз! И стал понимать.

Правда, говорить, тем более, почти петь, на эльфийском при моем-то грубом и отнюдь не искалеченном вокальными упражнениями горле представляется задачей неординарной. Может в хор какой поступить — пусть меня научат? М-да.

В кабинет подполковника Скорсилли нерешительно вошел адъютант, прямой, как копье орка, с круглыми от изумления глазами и застыл на пороге, словно начисто забыл, где он, и зачем вообще сюда приперся. Весь его облик выражал полнейшее непонимание ситуации.

Скорсилли оторвал взгляд от бумаг и с недовольством посмотрел на подчиненного.

— Лейтенант! В чем дело? К вам явился дух нашей княгини и просил записать на прием ко мне?

— Никак нет... то есть да... то есть не дух, а... Господин подполковник! Майор Даркоф просит его принять.

— Как ты сказал? Просит?! Приня-а-ать?!

Подполковник от удивления выронил бумагу, которую перед этим читал.

— Да, господин подполковник! Он тут. В приемной.

— Ну раз просит — примем. Зови.

Адъютант выскользнул за дверь и через полминуты в кабинет чуть ли не строевым шагом зашел майор.

— Разрешите обратиться, господин подполковник?

— Дар, ты не заболел? Что с тобой? — спросил Скорсилли с искренним беспокойством. Он вышел из-за стола и подошел к застывшему в дверях другу. — Я уже привык, что ты никогда не спрашиваешь, занят я или свободен. Всегда чуть ли не ногой дверь в мой кабинет открываешь. Что на тебя нашло? Что-то случилось?

— Да, господин подполковник, случилось. Разрешите?

Даркоф деревянной походкой прошел мимо Скорсилли к столу и выудил из кармана кителя плоскую бутылку страшно дорогого вина из подвалов самого императора гоблинов. Как уж такая редкость попадала на стол богатых гурманов — простым людям неведомо. Только высшим чинам разведки и старейшинам княжества. Однако, никакого предательства. Просто взаимовыгодный обмен. Как говорится: "Ничего личного. Дело есть дело!".

Поставив бутылку на стол, майор не стал заморачиваться поисками штопора — коротким движением загнал пальцем пробку внутрь бутылки — Скорсилли слегка поморщился от такого варварского отношения к элитному напитку — и разлил вино по стаканам, взяв два с подноса от графина с водой.

— Выпьем, — все так же не поворачиваясь к подполковнику лицом влил в себя стакан, словно дешевое пойло.

Скорсилли пригубил и поставил стакан на стол.

— Ты можешь, наконец, сказать мне что случилось? И что здесь происходит?!

— Случилось? Мно-о-о-о-гое случилось, — майор пошатнулся и оперся руками о спинку стула. Только теперь стало видно, что он пьян. В стельку, в сосиску, в драбадан и... как сапожник. — А происходят здесь, господин подполковник, поминки. Вот что, господин подполковник, здесь происходит!

Несмотря ни на что, майор говорил довольно четко и ясно. Тем не менее, подполковник не узнавал своего друга, всегда спокойного и холодного, словно айсберг.

— У тебя умер кто-то из близких?

— Можно сказать и так. Да. Умер. Друг умер!

— Он был тебе так близок?

— Х-ха! Ты не представляешь насколько. Он и сейчас близок. Точнее, недалек. Можно сказать, руку протяни. Он живой, но уже мертвый. Как друг мертвый. А как человек, точнее, эльф, живе-о-о-охонек.

— Дар, будь любезен! Выражайся яснее. Я твои намеки напрочь отказываюсь понимать.

— Так, куда ж яснее. Ты все правильно понимаешь. По тебе я поминки справляю. По тебе!

— Послушай, Дар. Ты пьян. Пойди проспись, а потом поговорим.

— Нет, Скор. Прости, последний раз я тебя так называю. Дальше буду "господином подполковником" звать-величать.

— Хорошо. Давай поговорим прямо сейчас.

Скорсилли вызвал адъютанта и затребовал крепкого чаю.

— Раз уж ты настаиваешь, изволь объясниться... если ты еще способен связно выражать свои мысли.

— Способен. Я на многое способен. Ты знаешь. И я знаю. Знаю, например, в какую задницу ты хочешь загнать нашего князя вместе со всей ротой. Откуда знаю — не скажу! Хоть ты мне и начальник. Но! Начальник ты мне только здесь. На Южном фронте, — Даркоф вдруг стукнул кулаком по столу. — Ну почему?! Почему ты посылаешь на это гиблое дело именно роту Гаррада?! Подожди! Не говори ничего. Я скажу. Воин Гар — Гаррад зи Сонтез князь Бахрийский, оказался талантливым магом-конструктором, владеющим уникальной методикой конструирования. По его лекциям уже выучилась группа жрецов, демонстрирующая поразительные успехи в конструировании артефактов и амулетов. Их магия — настоящий прорыв. Во всяком случае, так говорят мои эксперты. Они, разумеется, не могут выявить все секреты жрецов, но и то, что на поверхности, внушает уважение и большие надежды. Посмотри, какое оружие стало нам поступать. Благодаря ему, мы стали постепенно теснить гоблинов и орков. Уже можно уверенно говорить о приближающемся конце тысячелетней войны. И такого конструктора — коль на князя тебе наплевать — вместо того, чтобы запереть в самой охраняемой и неприступной башне, ты посылаешь на опасные задания. Умом я понимаю, что сильный Говорящий-С-Лесом, которому почему-то очень благоволят Стражи-Леса, может то, что не под силу другим. В том числе и самым опытным ветеранам. Умом, повторяю, я сознаю насколько велик соблазн снова и снова посылать его в тыл гоблинам. И все же. Численность Стражей стремительно растет. У нас появилось уже минимум пять Говорящих с молодыми Стражами и еще три на подходе. Да, Гар совмещает в себе и горлохвата, и Говорящего, и жреца-лекаря. Но ты же понимаешь, что другие команды с Говорящими и Стражами будут не хуже. Небольшое боевое слаживание и разведгруппа становится новым Белым Драконом. Надобность так рисковать князем, я считаю, отпала совершенно. Теперь этот самоубийственный рейд. Будь Гар хотя бы сержантом, а лучше всего рядовым воином, можно было бы что-нибудь придумать и каким-то образом не отправлять его в рейд без ущерба для репутации. Но нет же! Ты продвинул его в ротные! Какая стремительная карьера! Какие длинные уши поспособствовали продвижению вчерашнего новобранца! Об этом говорят все ветераны. Никто заслуг Гара не отрицает, но и понимать никто не хочет, почему более заслуженных и достойных буквально оттерли от назначения. Ты добился своего! Весь полк разведки считает князя выскочкой, а то и хуже. Я знаю, что ты состоишь в партии республиканцев. Вам князь на троне совершенно не нужен. Однако использовать служебное положение в сложившихся обстоятельствах я считаю... низостью.

— Ты все сказал?

— Все!

Даркоф налил себе еще один бокал вина и. не обращая внимания на то, что друг (бывший друг?) его не поддержал, залпом выпил.

— Теперь послушай меня. Да, я не монархист, как ты. Все же специально(!) убивать или порочить князя я не планировал и делать это даже по приказу не буду! Я положился на судьбу... или провидение. Как хочешь называй. Для себя я решил — выживет князь, значит, высшим силам угодно, чтобы он правил. Нет — значит, нет. А что касается обвинения в протекционизме, так, ты, монархист, должен быть мне благодарен за это.

— Вот как?

— Вот так! Что ты можешь сказать о князе? Талантливый маг, сильный Говорящий и горлохват. Я ничего не упустил? Нет? А теперь скажи — этих качеств достаточно, чтобы быть князем? Не марионеткой на троне, а правителем огромной территории с многочисленным населением и богатыми природными ресурсами? Разве государь не должен быть в первую очередь организатором и командиром? Вот я и продвигал его, чтобы посмотреть, сможет он управлять сначала боевой группой, потом взводом, потом ротой. Рота, как ты знаешь считается одним из самых трудных с точки зрения командования армейским звеном. Я дал ему возможность получить бесценный опыт командования людьми. И он с этим отлично справился. Он правильно начал с формирования своей команды. Последнего, старшину-орка, кстати ты и сам не прочь был заполучить. Так что я делал не так?

— Почему?! Ну почему ты хочешь все порушить и отправить его роту именно в этот рейд. Неужели других заданий нет?

— Есть другие. Есть. Весь полк будет выполнять задачи на пределе, а то и за пределом своих сил. А в тот рейд пойдет лучшая рота. Таков приказ. И отменить его я не могу. Слишком много поставлено на карту.

— Ага. Вековые чаяния народа. Когда мы вот-вот могли обрести князя, его тут же некие силы направляют туда, откуда он, скорее всего, не вернется... — с горечью произнес Даркоф. — Я понял тебя, Скор. Может быть ты действительно не виноват в том, что происходит вокруг князя, но если он не вернется, то... прости, но нашей дружбе — конец.

Глава 14

Глобус мира, в который я попал по переходу, демонстрировал один единственный континент и множество островов: крупных, мелких и мельчайших. Материк занимал примерно двадцать процентов всей поверхности и выглядел как корявое изображение птицы, распахнувшей широченные крылья с востока на запад. Небольшая головка этой "птицы" располагалась на севере и кроме тундры с кочующими племенами оленеводов, привычных к морозам, ничего интересного в плане добычи не имела. Даже бесполезных ископаемых. Может быть потом, со временем, более детальная разведка недр выдаст что-нибудь интересное, но на сегодняшний день, даже если бы что и было, добывать, а главное, вывозить, стоило бы дороже самой добычи — пусть хоть золота или драгоценных камней. Холодно же. И вечная мерзлота.

"Крылья" и часть раздутого "туловища" птицы-континента наиболее тощей частью лежала в северном полушарии.

Западное крыло, центр, и северная "головка" на сегодняшний день принадлежала княжеству. Это было несколько (раза в полтора) больше, чем владела прежняя империя, правопреемницей которой еще в незапамятные времена объявила княжество легендарная правительница княгиня Бахрийская.

Восточным крылом владели орки и гномы. С последними столкновений не было никаких, поскольку те оседлали северные и восточные горные цепи, находящиеся в глубине орочьих территорий. Воевать им было не за что, а вот торговлю они вели активную и только с орками. А с кем же еще, если те вглубь своих степей никого не пропускали? Вот чтобы и дальше наживаться на перепродаже гномьих товаров они и воевали. Довольно вяло, следует сказать. Скорее, обозначали активные боевые действия. Вроде и кочевники. Вроде и хан у них чисто номинально командует всеми кланами. Вроде и городов у них по пальцем рук и немного ног можно пересчитать, однако за свои прибыли они действовали вполне слажено, как единое, централизованное государство с крепкой вертикалью власти. То есть наживались на войне, продавая товары гоблинам и, втихаря, княжеству, ни на минуту не забывая о своей выгоде. Договариваться с отдельными вождями кланов в надежде снизить цены было совершенно бесполезно — как установило его орочье величество ньор хан, так и не менялось. Ну разве что медяшку туда или сюда.

Раздутым "телом" птицы-материка, похожим на кривоватую дыню, лежащую в основной своей массе в южном полушарии, правили гоблины.

Так получилось, что самые аппетитные ресурсы оказались почему-то в княжестве и у орков, а гоблинов — вот уж странно — это никак не устраивало. Они неизменно твердили о каких-то границах, которые вдруг передвинулись, причем удивительным образом в сторону государства гоблинов, оставив тех почти без крайне необходимых ресурсов.

Под флагом возврата исконных территорий они и вели эту бесконечную войну. А ресурсы: металлы, кожи, хлеб, мясо, воинов, коней и прочие, крайне необходимые для войны товары, — поставляли им союзники-орки. Совместной границы у них не было, следовательно по суше перевозить и перегонять грузы возможности у союзников не было. Часть грузов переправлялась на океанских кораблях гоблинов, но составляла едва ли одну пятую общего грузооборота. Основной поток шел через паромную переправу, устроенную через узкий залив, врезающийся в территорию княжества между восточным "крылом" и "туловищем".

Разумеется, перегрызть "пуповину", питающую гоблинские армии, в княжеском генштабе не мечтал только ленивый. Ладно бы еще просто мечтали, так ведь самые активные мечтатели и отряды неплохих парней посылали практически на верную смерть. Порт гоблины охраняли как собственного императора с семейством. Просто так проникнуть на территорию практически невозможно. С суши. С моря тоже не так-то легко. Из-за многочисленных мелей, рифов и водоворотов крупные суда со станковыми шарометами подтянуть невозможно. Со стороны океана переправу охраняет не слабый флот. Так что, проникнуть с суши, можно только завладев пропуском на территорию порта, а это один-два человека не больше. При этом пронести на территорию что-нибудь крупное, мину например, очень сложно.

Один раз такое получилось. Агент два месяца таскал мину по частям, пряча детали в самых невообразимых местах на теле. Вообще-то, очень даже вообразимых, благо до такой степени проверки гоблины еще не опускались. А что в результате? Да. Взрывом удалось повредить механизм протяжки здоровенного, толщиной в руку орка, троса. Диверсия приостановила поток грузов... на два дня. Столько потребовалось гоблинам на замену поврежденных деталей запасными частями со склада. А ценного агента разведка генштаба лишилась.

Скорсилли своих подчиненных на гибельное дело посылать категорически отказался, рискуя должностью и даже свободой. Сколько не метал пену подполковник "сверху", наш командир его откровенно послал, а командующий со своей стороны добавил и прикрыл своего подчиненного. Тот пеномет хоть и был в равном звании с нашим командиром, но все же был "аж" из самого генштаба! Так сказать, особа приближенная к самому генералу, главнокомандующему. Однако его близость... к-хм, как-то двусмысленно звучит... приближенность к генералу все равно не напугала полковника, командующего южным фронтом, и не помогла отвертеться от наказания. Генерал все равно за потерю ценного агента в обмен на смехотворный результат выпер инициативного дурака на пенсию, лишив чинов и наград.

Что еще я мог подумать, когда Скорсилли мрачно зыркая на меня глазами с видом больной от старости собаки, начал вводить меня в курс дела с рассказа о том, на какое опасное дело он собирается отправить мою роту, около сотни отборных лесных призраков?

Отборных потому, что сам отбирал и не только по профессиональным качествам, но и по способности работать в конкретной команде. А то есть такие мастера — а где их нет? — которым главное показать, насколько он силен (ловок, точен, умен — нужное подчеркнуть), наплевав на остальных. Пусть результата можно было бы достичь более простым и менее затратным путем, но тогда он оказался бы на вторых ролях. Таких вот "солистов" мне пришлось выявлять долго и упорно. А на замену давали только новичков. Вот и крутись, стараясь в кратчайшие сроки сделать из них нечто похожее на воина отряда белого дракона. Ничего. Все быстро проникались духом товарищества и взаимопомощи, а кто не проникался чаще всего сам просил о переводе.

Разумеется, первое, что пришло в голову — командира додавили-таки и нам предстоит диверсия в том самом порту, на той самой переправе. И первые же слова Скорсилли подтвердили мои самые мрачные прогнозы.

Подполковник молча отдернул шторку с карты, ткнул указкой в пресловутый порт и сказал:

— Здесь, как тебе известно, находится паромная переправа с орками. Отсюда по всей империи гоблинов расходятся стратегически важные товары. без поставок с востока гоблины уже через месяц войны исчерпали бы практически все ресурсы. В отличие от нашего, чисто магического оружия, не требующего после изготовления ничего, кроме заряженных накопителей, которые, кроме прочего, большей частью спокойно перезаряжаются магами уровня подмастерьев, гоблинам требуется метал для снарядов и ингредиенты для огненного зелья. Все это идет через орков от гномов. Кстати, я смотрю ты тоже заинтересовался оружием гоблинов. давно хотел у тебя спросить, что ты в нем нашел такого?

— Осколки.

— Что?

— Наше магическое оружие основано большей частью на огне. С помощью которого пробиваются магические щиты и поражается живая сила. Однако, как я заметил в боях с пехотой гоблинов, радиус поражения станковых шарометов не велик. От силы метров двадцать. То есть при плотном построении все выглядит очень впечатляюще — горы головешек и еще больше деморализованных соратников погибших. Однако гоблины давно уже применяют рассыпной строй, не стесняясь использовать малейшие укрытия на поле боя. Практически все воины, кроме офицеров вообще не имеют магических щитов. То есть получается, что мы стреляя из таких мощных орудий наносим урон не более чем двум-трем бойцам. В то время, как пушки гоблинов не такие мощные и дальнобойные, но снаряженные алхимическим взрывным зарядом и мелкими свинцовыми шариками очень даже эффективно выводят из строя наших пехотинцев. Даже снабженных магическими щитами. Вам ли не знать, что щит, поставленный на круговую защиту быстро расходует энергию и скоро становится совершенно бесполезен...

— А твои динамические щиты? Впрочем, что я говорю. Их еще слишком мало. На капитанов не хватает, не говоря уж о лейтенантах. Значит, ты решил совместить эффективность гоблинских осколочных пушечных бомб с нашими магическими шарометами. Да. Разумеется я уже видел новые орудия. Совсем не похожи на классические шарометы. Но почему ты используешь обожженную глину в качестве оболочки снарядов? Что с нее толку? Битые черепки летят недалеко и способны только оцарапать. Ну глаз выбить. Да еще и калибр, мягко говоря, не внушает.

— Все так и есть. И черепки на осколки гоблинских снарядов никак не тянут, и калибр "не внушает". Дело все в том, что черепков при взрыве... не остается. Оболочка нужна только как источник магической энергии распада вещества и форма для поражающих элементов. Сколько шариков в крупнокалиберном снаряде гоблинов? Не более сотни — полутора сотен. А наш снаряд несет около десяти тысяч элементов-стрел. Причем стрелы могут быть как бронепробивающими, так и разрывными. Очень эффективно против небронированной и магонеприкрытой пехоты. То есть как раз против гоблинской армии. И снаряды покрашены в разные цвета из-за разного назначения. Есть фугасные для разрушения укреплений, есть осколочные, поражающие живую силу вокруг, есть фокусируемые...

— А это что?

— Фокусируемые — те же осколочные но направленного действия. Простой осколочный поражает не только пехоту вокруг, но и небо над ним и землю под ним, где, скорее всего, врагов нет. То есть почти половина энергии тратится впустую. Фокусируемый взрывается над землей и всю энергию направляет конусом вниз под углом. В зависимости от высоты взрыва над землей регулируется плотность потока стрел.

— Ладно. С этим ясно, — устало потер глаза подполковник. — Отвлеклись немного. Продолжим. Ваша задача...

Тут я все-таки напрягся и впился взглядом в проклятый порт. Безумие — иного слова не подберу. Безумие атаковать порт внутри города силами наших разведчиков-диверсантов. Эльфа никак не замаскируешь под гоблина. А как раз из эльфов и состоит подавляющее большинство моего отряда. Я уж не говорю про то, что толпа странных немых гоблинов обязательно привлечет внимание еще на подходе. Нет в этом городе ни культовых сооружений, чтобы замаскироваться под паломников, ни учебных заведений, куда вдруг срочно захочет поступать чуть не сотня эльфов.

Этой расой, кстати, гоблинов не удивишь. Есть и у них леса, есть и эльфы в лесах. Но их не так уж много и живут они от всех обособлено — имперские законы не дают той свободы, что в княжестве, потому и осталось хозяев лесов не так уж много. Император у гоблинов далеко не дурак и издал ряд законов, направленных на уравнивание в правах эльфов (а главное в головах гоблинов), но быстрых результатов ждать пока не стоит.

— ...ваша задача хотя бы на три дня блокировать движение грузов по железной дороге на участке от порта до узловой станции, — Скорсилли показал указкой значок узловой станции на карте в ста семи километрах на юго-запад от порта. — Как ты, наверное, знаешь, мы не раз пытались совершать диверсии на этом участке, но гоблины в течение двух-трех часов ремонтировали поврежденный участок и движение восстанавливали. В те времена действовали группы в составе максимум десятка бойцов. Инфильтроваться через линию соприкосновения такой группе проще, как и дойти до объекта. Однако и ущерб они могли нанести не слишком большой. В идеале разрушение железнодорожного моста через Сирьянь вот здесь, — он указал на карте точку неподалеку от узловой, — могло бы существенно затруднить гоблинам работы по восстановлению движения. Однако мост качественно охраняется батальоном внутренней стражи и все попытки проникнуть хотя бы на полкилометра к объекту заканчивались неудачей. Я не буду выдавать точных инструкций. Цель обозначена — перекрыть движение не менее, чем на три дня, причем не ранее, чем через две недели и не позднее трех, начиная с этого дня. Вторая, побочная задача...

Скорсилли нахмурился, вздохнул и доверительно сообщил:

— Если ты не выполнишь и даже не попытаешься выполнить вторую задачу ругать тебя не будут. Это скорее мечта командующего, нежели прямой приказ. Дело в том, что через две недели, плюс-минус день, на узловую прибывает командующий северо-восточной армией генерал СаньСо...

Неужто сам СаньСо?! Дальше подполковник мог ничего не говорить — и так понятно, о чем мечтает командующий. У гоблинов, как и в княжестве чин генерала был редкостью необычайной. В княжестве его имел только один из действующих высших офицеров — главнокомандующий войсками княжества. Приравненный к нему чин адмирала имел также всего один человек — командующий флотом. Даже начальник генерального штаба был всего лишь полковником.

Также обстояло дело и в вооруженных силах гоблинов. Армиями там командовали также полковники и подполковники, поэтому генерал СаньСо, по слухам еще совсем молодой человек, уже при жизни стал легендой. И надо сказать, вполне заслуженно. Там, где появлялся СаньСо, там наше командование ожидало крупных неприятностей и начинало лихорадочно продумывать меры к предотвращению, а еще лучше к нивелированию последствий прорыва гоблинских войск. Предугадать его действия еще никому не удалось, а они всегда были четко спланированы, выверены и организованы. Со стороны могло показаться, что генерал — авантюрист и ему просто везет. Но на самом деле это было не так. Наше командование считало его гениальным тактиком и стратегом. Будь у него больше власти и группа, хотя бы вполовину таких же талантливых офицеров, он имел бы все шансы преподнести своему императору победу. Но!

Всегда есть такое большое или маленькое "Но", которое словно песчинка в узловой детали механизма не дает ему работать в полную силу.

Такое же "Но" периодически незаметно влезало в виде здоровенной оглобли в колеса боевой колесницы генерала СаньСо. Зависть, карьеризм и продажность окружающих его командиров. То есть приказы его выполнялись, разумеется, но так чтобы принести минимум эффекта. Стоило ему отвести взгляд от решения какой-то задачи, как немедленно там прекращалась всякая разумная деятельность. Он снимал с должности, наказывал, даже казнил провинившихся, но на место снятых порой приходили еще более худшие исполнители. Короче говоря, пугливый саботаж подчиненных завистников путал планы великого военачальника эффективнее, чем самые продуманные и дерзкие действия наших агентов. Ходили упорные слухи, де, сам император всегда готов по первому слову без проверки и волокиты сделать все, что ни попросит генерал СаньСо. Однако единственное, что не мог и до сих пор не может сделать грозный император — кардинально поменять менталитет гоблинов. Так же, как из взяточников, казнокрадов и карьеристов, готовых ради должности на любую подлость, одним указом сделать бессребреников и честных скромников.

По отчетам, наши агенты уже несколько раз успешно ликвидировали генерала, но каждый раз он возрождался из пепла и снова наносил свои удары по нашим войскам, отвоевывая части территорий, которые потом с немалыми трудами и большой кровью приходилось отвоевывать обратно.

Я хорошо понял Скорсилли — если вдруг я смогу придумать нечто такое, что позволит уничтожить СаньСо, то... мне окажут любую поддержку и выделять все, что ни попрошу. Ладно хоть приказом не оформили, иначе пришлось бы выполнять, а и так шансов справиться с первой задачей и вернуться живыми у нас не так уж много.

Времени для подготовки диверсии катастрофически мало. Хорошо, что я не раз уже думал над решением этой задачи. Каждый боец отряда обязательно задумывался, как разрушить мост и уйти. Особенно новички старались — им всегда кажется, что ветераны просто все усложняют, а надо просто: налетели, долбанули, убежали, — а глупые гоблины даже мяу сказать не успеют. Я в первые дни, как узнал про тот мост, тоже не удержался от простого решения. Главное, набрался наглости и доложил свои соображения сержанту. Тот на удивление (это сейчас удивляюсь, а тогда решил, будто что-то дельное придумал) выслушал меня до конца, не перебивая.

— Все? — спокойно спросил он.

Я кивнул, а он стал спокойно и вдумчиво задавать мне вопросы. Дескать, надо уточнить несколько неясных моментов моего гениального плана. Уточнял он не долго. На второй минуте я уже сосредоточенно ковырял носком ноги землю и внимательно наблюдал за успехами своей конечности. Самый подвижный орган человека, язык, замер в неподвижности и прикинулся бревном, распухшим от сырости прямо во рту.

— Зачем же вы так долго меня слушали? — выдавил я из себя, когда сержант закончил.

— Так ведь пока не выслушал, откуда мне знать, что ты там надумал? А вдруг в куче хлама найдется рациональное зерно? Его надобно не выбрасывать. а бережно положить в копилку идей отряда. Запомни, боец, и почаще вспоминай, когда станешь ветераном. Если, конечно, станешь. А не запомнишь, так и не станешь. Не доживешь. Что я хочу тебе сказать — никогда не относись свысока к тому, что тебе говорят. Даже если говорит кто-то заведомо менее грамотный человек, нежели ты сам. А уж тем более тот, кто ниже тебя в чине. Любой, самый глупый и необразованный человек может выдать очень даже хорошую идею. Новичок может углядеть то, к чему ветераны привыкли относиться, как к невозможному, следовательно неинтересному и не обсуждаемому. Настолько очевидному, что самое настоящее заблуждение привычно считается непререкаемой истиной. Сколько тысячелетий люди считали землю плоскостью? А как оно на самом деле?

Я запомнил его слова. Однако, чем больше совершал рейдов, сначала стажером под присмотром опытных командиров, потом полноценным участником группы, после — уже сам в качестве командира, все равно периодически я возвращался к задаче, пытаясь ее решить. В своем упорстве я был далеко не оригинален. Уж очень лакомый кусок отламывался решившему ее. Награды и уважение само собой. Но есть еще такое чувство — радость преодоления. И тем выше радость, чем сложнее была задача.

А она и впрямь была очень даже нетривиальная.

Во-первых, мост защищает полноценный охранный батальон из трех рот. Одна — охраняет периметр, вторая — патрулирует, третья — отдыхает. В батальоне все от кашевара до командира знают все нюансы охраны стратегических объектов и качественно натасканы на быстрое и оптимальное реагирование в любых возможных ситуациях.

Во-вторых, неподалеку располагается запасной полк, где проходят реабилитацию воины после ранений. То есть на подмогу батальону в любой момент готовы выдвинуться в кратчайшие сроки отнюдь не зеленые новички, а ветераны, закаленные в боях. При этом полк, хоть и запасной, но имеет запасы вооружения и боеприпасов аж на два полнокровных полка.

В-третьих, маги в ранге не менее подмастерья осматривают на наличие магических фугасов каждый объект, приблизившийся к мосту ближе, чем на пятьдесят метров.

В-четвертых, вытекает из третьего — пронести заряд достаточной мощности незаметно, подкравшись или под видом кого-либо из своих очень и очень сложно. По расчетам для разрушения моста заряд в стандартном исполнении должны нести, сгибаясь под тяжестью груза, минимум четыре человек. Один еще имеет шансы незаметно проскользнуть, но четверо — ни одного.

Мой план может быть не блистал оригинальностью, но по моему мнению был единственно реальным. Правда предполагал практически верную гибель исполнителей. Уйти после такой диверсии тихо и незаметно практически невозможно. В случае успеха командование гоблинов снимет целую дивизию с фронта, лишь бы хоть как-то оправдаться перед своим императором.

Вот именно поэтому я о своем плане никому не рассказывал и даже не намекал. Если информация просочиться, кто-нибудь из ретивых генштабистов непременно захочет отличиться. Мало того, что на исполнителей ему плевать с высокого дерева, так еще и не своевременная диверсия принесет мало пользы, заставит гоблинов усилить охрану и не допустить повторения сработавшего сценария. Когда же появится острая необходимость (вот как сейчас), потребуется в самые кратчайшие сроки придумывать другой план, который явно будет иметь гораздо меньшие шансы на успех.

Ах если бы у меня было время и я смог бы разобраться с динамическими порталами. Но увы. Времени не было. А может и вовсе невозможно построить такое. Хорошо бы хотя бы увидев точку перехода, р-раз и переместиться туда. Но нет. Как минимум маяк, точку привязки ставить необходимо, а для этого надо, как минимум, разок побывать на месте перехода. Таким образом, прицелившись издалека, прыгнуть на мост, установить мину и отпрыгнуть назад не получится.

Придется идти самым сложным и рискованным путем. И для того, чтобы хоть немного повысить шансы ребят уйти после диверсии, я решил объединить два задания в одно.

Саму мину решил доставить... на ручной дрезине гоблинов. Разумеется, сами гоблины вовсе не собираются помогать нам. Но мы попытаемся их деликатно уговорить. Дрезина проходит по маршруту раз в час, проверяя состояние путей. Экипаж обязательно останавливают на подъезде к мосту и проверяют. В том числе и маг.

Как сделать так, чтобы маг не заметил мину? Либо она должна быть очень маленькая, либо... очень большая. Размером с... дрезину. Причем до самой активации мину распознать ни в коем случае не должны.

Расчеты-расчеты и еще раз расчеты. В этом, спасибо Учителю, мне очень помогли маги храма. Восемь лучших магов решали каждый свой кусок задания, а сводил результаты воедино уже я сам. Стандартные параметры ручной дрезины можно было спокойно взять из наших справочников, поскольку и сами дрезины иногда закупались у гоблинов. Дальше укже было делолм техники рассчитать расположение накопителей, чтобы их количество не бросалось в глаза и так замаскировать магемы. чтобы в них нежрецы видели всего лишь стандартные структуры против ржавчины и усталости металла.

Одновременно мастерские храма в срочном порядке изготавливали десяток амулетов полудинамических порталов специально для моей роты.

Что такое десяток амулетов без очереди? Даже то, что я сам их разработчик и получаю долю с продаж, не помогло бы мне вот так запросто придти и взять партию готовых. Не бывает партий готовых. На новые амулеты выстроилась длиннющая очередь, не вживую, конечно, а в виде списков. Как правило, заказчики или их представители, чья очередь на получение уже на подходе, начинают дежурить в самом храме или около него, дабы не ушло вдруг какому-нибудь нахалу. Некоторые даже спят в приемном зале. Жрецы таким сидельцам сочувствуют и не отказывают в информации — на какой стадии изготовления находится амулеты, предназначенные им. При этом интриги вокруг списков и номеров очереди закрутились такие, что гаспарский двор, прославившийся изощренностью многоходовых комбинаций, наверняка, многое смог бы почерпнуть для себя нового. Военные с присущей им прямотой, иной раз узнав, что какими-то таинственными путями их черед передвинулся шагов на десять назад, грозились пригнать роту с полным вооружением и разнести все по камешкам, если справедливость не будет восстановлена в кратчайшие сроки. Некоторые орали, рвали на груди мундиры и кричали о том, как их боевые товарищи истекают кровью, не имея возможности эвакуироваться порталом в то время, как зажравшиеся тыловые крысы лишают героев последней возможности спастись самим и прихватить с собой товарища.

Под шумок я выбил еще пяток амулетов связи. Опять же моей разработки, но так же мне самому без очереди недоступных.

Конечно, я мог бы и амулеты связи и порталы сделать сам, но... время-время-время. К тому же прописать новенькие амулеты в коммуникаторе тоже сам бы я не смог. Х-ха! У меня нет допуска! Во всяком случае пока я официально не Верховный Жрец и не князь.

Вот такие парадоксы. Бюрократия — это сила.

Хорошо еще подготовку и обеспечение отряда на базе взял на себя недавно приобретенный помощник по работе с личным составом и хозяйственным вопросам. Перед тем, как полностью окопаться в храмовых мастерских, я его озадачил организацией тренировок по захвату дрезины, материальным обеспечением и... подбором новобранцев.

— Все сделаю, — кивнул мне орк. — Даже не сомневайтесь. А-а... сколько потребуется новичков, господин лейтенант? — осторожно задал он мне вопрос, деликатно стараясь обойти тему предполагаемых потерь.

Я посмотрел в глаза помощнику и, грустно улыбнувшись, ответил:

— Ищи сотню.

— Вот как, — нахмурился орк. — Такое... трудное дело?

— Спасибо, что не сказал безнадежное. Но да. Трудное. Роту я, конечно... точнее, надеюсь подзагнул, но... доля истины в этом есть. А уж какая будет реально эта доля — сказать не могу.

— Все сделаю, командир. Будь спокоен.

Когда орк так говорит, я действительно могу быть спокоен — все будет сделано даже лучше, чем мог бы сделать я сам.

Поспать подряд шесть часов за эти неполные две недели мне довелось всего раз перед самым окончанием работ. Учитель и главный жрец столичного храма мне не мешал, но в последний день потребовал приватного разговора.

— Хватит суетиться, Гар. Ты уже три раза, минимум, сам себя перепроверил. Садись и слушай. Первое. В этот рейд ты не пойдешь... Стоп! Дай закончить. Помолчи я сказал! Все твои резоны мне уже заранее известны. Сначала выслушай.

— Хорошо, — немного успокоился я. — Говорите, я слушаю.

— Через две недели состоится большое награждение офицеров, рядовых воинов и гражданских специалистов за достойный вклад в дело обороны княжества. Ты представлен к высшей награде — Золотой Звезде Бахры. За-а-а... в общем, по гражданской линии за конструирование амулетов и артефактов военного и гражданского назначения. Вручать будут в столице во дворце княгини. Это очень большая честь. Ты понимаешь?! Вызов в столицу за подписью Верховного Главнокомандующего генерала Рамбры и Председателя Совета Старейшин почтенного Вальриоли направлен тебе курьером. Копия командующему армией. Согласно приказу прибыть тебе следует незамедлительно по получении приказа и никто не вправе тебя задерживать ни по каким причинам. Повторяю специально для таких сумасбродов, как ты. Никакие соображения о какой-либо крайней необходимости твоего участия в конкретных боевых действиях сразу по получении приказа во внимание приниматься не будут. В противном случае, невзирая на заслуги, командующий и все виновные будут обвинены в мятеже. Вот так! Зачем такие строгости, спросишь? Отвечу. Все готово, господин, ньор, боярин, Верховный Жрец Храма Силы, к твоему представлению высшему свету княжества. Удачнее ситуации подобрать трудно. Наша готовность и это награждение — все очень и очень своевременно. Понимаешь? Да и вообще. И так военные почти три года жировали, используя в качестве простого разведчика Верховного Жреца. Хватит! Теперь ты понял важность предстоящих событий? Даже если при твоем участии станет возможно завоевание половины территории гоблинов и в придачу орков, политически твое присутствие в столице намного важнее. Если понять и принять не можешь, просто поверь! Сделай так, как я сказал.

— Ребята без меня погибнут и приказ не выполнят, — хмуро ответил я Учителю.

Если бы кто знал, как мне не хочется идти в этот рейд? И, наоборот, как хочется, наконец, завершить эту многолетнюю эпопею с бегством от всех подряд. Как надоело мне притворяться не тем, кто я есть на самом деле. Сбросить маски и стать самим собой. И чтобы друзья называли меня Гар и Ра, не потому, что я даже им не говорю своего настоящего имени и титула, а потом, что разрешаю им называть себя так, как им удобнее...

Гаррад зи Сонтез, князь Бахрийский! Если мне доведется попасть на это вручение, то именно этим именем я и представлюсь. Награды жалко, но... не может князь, высшее должностное лицо в государстве, награждать по-сути самого себя. Не имеет такого права.

— Не погибнут. Я вместо тебя трех жрецов обученных дам. В рукопашной с тобой почти на равных будут, да и маги не из последних. Все сделают, как скажешь.

— Маги и бойцы — это, конечно, просто замечательно, — не без иронии ответил я, — однако кроме этого надо еще много чего уметь. В самом бою может и помогут, а при отходе, когда надо будет зайцами петлять, да по лисьи следы заметать — обузой станут. И к цели еще дойти и подобраться надо так, чтобы никто не обнаружил до срока. Впрочем, я все понял и спорить не буду.

Учитель с подозрением посмотрел на мою невинную физиономию, вздохнул и... предложил попрактиковаться в целительской магии жрецов. Возможно решил, что никуда я не денусь, а заартачусь, так Скорсилли и командующий обязательно приложат все силы для выполнения столь грозного приказа.

Ох, как они все ошибаются! Надо было вручать приказ здесь, пока меня можно было поймать в мастерских или на учебных полигонах, но там, на базе, сделать это будет очень затруднительно. Уж я постараюсь.

Логика, конечно, в таком порядке действий командования понятна. Чисто армейская логика. Здесь, в храме, я — жрец. А на базе буду офицер. Так что там я не побрыкаюсь, ибо субординация.

Не тратя время на рассуждения, я в тот же день отправился на базу, где застать меня стало практически невозможно. То я выехал получать имущество, то проводил тренировку в лесу, то убыл на рекогносцировку... Курьер замучился, бегая за моей неуловимой персоной — приказ-то он обязан вручить лично и под роспись. А лично не получается, да еще служаки в его роте попались исключительно тупые. Где только набрал таких?! Простых вещей не понимают. Сказано известить, когда командир прибудет на базу. При-бу-дет! А не: "Ага! Был! Ушел! Куда не сказал. Когда будет неизвестно! О курьере-то... А кто должен был доложить? Я-а?! Не. Ничего не сей счет не слышал! Сменщик видно перепутал. Так точно! Обязательно доложу и сменщикам передам!".

А потом начался рейд и командир с пятеркой бойцов пошел отдельно от всей роты. И даже Скорсилли, который лично приехал помочь курьеру в его безнадежном деле, провожая отряд, развел руками. Похоже, что искренне. Только майор Даркоф, криво улыбнувшись, явно не поверил, или не захотел поверить, в искренность подполковника. Он со значением посмотрел в глаза пока еще друга и медленно многообещающе кивнул.

За четыре дня до прибытия поезда с генералом СаньСо.

Появление на вокзале узловой станции КинТум нового торговца вразнос прошло не замеченным для большинства аборигенов, занятых тем же самым способом быстрого обогащения на пути в стройные ряды крупного капитала. Только штатный контрразведчик поинтересовался у старшего над этой братией: кто, откуда, зачем — впрочем, не выходя за рамки служебной инструкции, и вполне удовлетворился положенной долей взноса новичка. Старик гоблин торговал амулетами, но такой грубой и примитивной работы, что никак не мог составить конкуренции двум старожилам-шарлатанам. У тех побрякушки выглядели хотя бы красиво.

Старик не унывал и всем подряд, кто не гнал его от себя сразу, рассказывал, как быстро и много он заработает на этой станции в приданое для своей любимой внучки. О девушке, какая она хорошая, красивая, покладистая... о, а как она готовит свинину в соевом соусе!!.. назойливый старикашка мог болтать часами. Его нехитрое желание познакомить свою девочку с кем-нибудь достойным видно было невооруженным глазом.

Дед, то сидел у здания вокзала на коврике, разложив перед собой свое продажное богатство, то ходил меж эшелонов, повесив на грудь коробку с амулетами. Ходил он частенько и, как ехидно подмечали злорадствующие конкуренты, сослепу постоянно терял, то мелкие монетки, то амулеты, то мусор, не относящийся ни к тому, ни к другому. Поначалу самые жадные даже подбирали за ним, но уж очень мелкие медяшки в виде монет выпадали из дырявых карманов старика, а магические вещи были настолько уродливы и просты, что даже последнему нищему вскоре лень стало нагибаться за потерянным хламом.

А будущий олигарх и не думал обижаться, когда ему вслед хихикали, дескать, уже песок с него сыплется.

Надо отдать должное контрразведчику, его подозрительность просигналила о том, что дедок-то не так прост. А вот что он скрывает?.. Вскоре агент, потратив некоторое время на слежку, с удовольствием похвалил сам себя. И впрямь не прост оказался новый торгаш. Оказывается грубая мелочь, выложенная на виду, была всего лишь прикрытием для куда более серьезного товара. В этом он убедился лично, весь день, прямо с утра, незаметно наблюдая за объектом.

В глухом, малолюдном месте, между двумя составами с амуницией, прогуливались девушка-рядовая и младший сержант из пехоты. Оба были с недавно прибывшего эшелона. Контрразведчик знал это наверняка.

— Эй, красавица! Купи амулет на счастье! Твой молодой человек будет любить тебя крепко-крепко. Всю ночь и даже утро. А ты, юноша, купи для своей девушки вот это сердечко. Если купишь, она тебя никогда не забудет!

— Ла, пойдем отсюда, — скривившись, парень потянул девушку в сторону. — Разве не видишь — у деда одно фуфло.

— Нет-нет, не уходите, — испуганно залопотал коробейник. — Вы ошибаетесь. У меня есть амулеты работы древних мастеров. Мне они достались Оттуда! — старик указал большим пальцем куда-то назад и вверх.

Все прекрасно знали про тропу в иной мир, а также про несравненные по оригинальности исполнения амулеты, поступающие с Той стороны. Одни только очищающие пуговицы, способные в полминуты сделать грязный до последней степени костюм чистым, будто только что от портного. Теперь их штампуют и мелкие полуподпольные фирмочки и крупные предприятия не заморачиваясь с покупкой лицензии. А пусть придут с Той стороны и предъявят свои права.

— У меня есть несколько очень интересных вещиц, только вы уж никому не говорите, а то меня конкуренты со свету сживут.

— И что у тебя там есть? — уже и парень заинтересовался.

— Есть амулет-приворот. Действует безотказно. Стоит только коснуться обнаженной кожи объекта — и все. Он или она ваши!! Только и самим надо держать голой рукой или.. — старик мелко и добродушно похихикал, — другой какой частью своего тела.

Парень скривился:

— Ну и зачем оно мне?

— Ничего ты не понимаешь! — вступилась девушка. — Вам, парням, как спросишь, так ничего не надо, а как послушаешь ваши разговоры меж собой, так вы якобы уже все получили, да столько, что прям-таки уработались за ночь. Трусы! Вам открытым текстом надо предлагать себя, а то так и будете до старости слюни пускать, да глазами бараньими хлопать.

— Ну если все так и есть, — не повелся парень на приглашение к... хм... дискуссии. — Зачем тебе, например, приворотный амулет?

— Мне лично ни за чем! Я Зунь отдам. Вот ей надо. Парни почему-то ее обходят, а она же тоже девушка и ей хочется немножко любви.

— Ой-ой-ой будто ты не понимаешь, почему ее стороной обходят, — сморщился парень. — Твоя Зунь просто дылда накачанная с лицом страшнее крокодила. А еще так владеет шо-шау, что ни один нормальный парень на пушечный выстрел к ней не подойдет. Она ж граната в вате! С виду мягкая и пушистая, а не понравится что, то так рванет... Помнишь беднягу Лы? Он к ней с лаской, а она что? Руку сломала и пару зубов выбила. Радоваться должна бы! Внима-а-а-ание к ней проявили в кои-то веки...

— Внима-а-ание говоришь?! — глаза девушки опасно сузились. — К кому?! Этот Лы мало того, что нажрался вусмерть, так еще стал подружку красоткой Фа называть. Просто не разглядел спьяну к кому клинышки подбивает! А девушке обидно. Во-первых, точно не к ней внимание проявили, а во-вторых, этот Лы прям живая иллюстрация вашей любимой фразочки: "не бывает некрасивых девушек — бывает мало водки!". Ничего-то вы парни не понимаете! Прям-таки слепые все! У нее тонкая и ранимая душа. К ней подход нужен, а не так, как вы обычно к девушкам подваливаете: "Пойдем, милашка, перепихнемся по-быстрому, пока на развод не строят!". Очень, понимаешь, романтичное ухаживание. Прям будто розу прямо с навозу в харю тыкают... шипами вперед.

— Че-е-его? У твоей Зунь тонкая ранимая душа? Да она такие обороты выдает, что наш сержант зеленеет от стыда.

— Ну и что? Это маска у нее такая. Защитная.

— Простите, что прерываю, уважаемые, — вмешался старичок в разгорающуюся дискуссию, — но уверяю вас с моим амулетом ваше достойная подруга в момент найдет себе кавалера. Кого захочет.

— Так уж и кого захочет?

— Если сегодня вечером применит, то завтра кавалер будет бегать за ней, как собачонка.

— Интере-е-есно, — женское любопытство разгорелось пламенным костром. — И сколько стоит ваш... "волшебный" амулет?

— Всего лишь пятьдесят инь (серебряных).

— Ско-о-о-олько? — округлил глаза спутник девушки. — Да ты старик никак в детство впал?

— Не впал, молодые люди. Амулет стоит гораздо дороже. Просто я решил немного помочь вам — дать подзаработать. Вы его сможете перепродать раз в пять дороже. А чтобы вы мне поверили я дам вам его на пробу и денег не попрошу. Завтра в это же время подходите и верните амулет. Либо заплатите деньги.

— И что? Любовь на всю жизнь? — с иронией, разбавленной довольно большой долей надежды спросила девушка.

— Что вы, — мудро улыбнулся дед. — Амулет лишь призывает первоначальные чувства: интерес, страсть, вожделение... Любовь — она как ребенок. Зарождается в постели, но вскоре требует уже иного. Внимания, заботы, доверия. Особенно в первые годы, пока не окрепла. Если ее не сберегать. то может и зачахнуть. Тогда никакой приворот не поможет.

— Хорошо, — решительно произнес парень. — Мы берем амулет. На пробу. Если за Зунь завтра станет ухлестывать наш первый красавчик и сердцеед, КуЛинь, мы принесем деньги. Если же нет... Прости, дед, но несмотря на твой возраст, немножко поучим за шарлатанство. Кстати, а вы не боитесь, что наш эшелон прямо сегодня отправится в... по маршруту и завтра мы не сможем принести вам деньги?

— Нет. Не боюсь. Ваш эшелон отправляется только через два дня. Так что, если вы честные гоблины и не захотите обмануть бедного старика, то придете и заплатите. А я вам предложу еще два амулета. Щиты, которые сами реагируют на угрозу и сами настраивают плотность и локализацию магического поля.

— А откуда ты, дед знаешь расписание, — медленно сказал парень. Его глаза подозрительно сузились и уперлись в переносицу торговца. — Да и слова, шибко ученые говорить начал...

— Эх, молодежь-молодежь... да чтобы торговцы да не знали время отправления эшелонов, когда от этого зависят их прибыли?! Вон, пойди к вокзалу и у первой же бабки, торгующей семечками, спроси, когда вы отправляетесь? Все знают. И я знаю. И шпионы все знают. Только толку с этого для тех же шпионов. Все равно отправитесь, когда железнодорожники с боку на бок повернутся. Или пока начальник станции на них не рявкнет. Как оно бывает — то паровоз сломался, то вода на водокачке кончилась, то буксы смазать не успели... Ни один эшелон еще не ушел по расписанию. И в этом тоже наша сила! О как! А что касается умных слов, так я долго работал у одного мага прежде, чем открыл свое маленькое дело. На клиентов действует очень... хи-хи-хи... благоприятно. Вот и на вас ведь тоже. Не так ли? — дед снова добродушно, но с долей ехидства, захихикал.

Агент усмехнулся. Все так и есть. Ни слова ведь не соврал старый торгаш. Как уж местные жуки добывали информацию — не агентового ума дело. Поначалу он тоже рвался изобличать шпионов... вот только шпионами оказался весь вокзал. И каждый с этого что-то, да имел. Начальство, явно тоже, поскольку, оценив его рвение, "мягко" посоветовало не лезть не в свое дело и заниматься ловлей настоящих шпионов, а не унавоживать почву для выращивания собственной паранойи.

Контрразведчик уже понял, что "тянет пустышку", но наблюдение продолжил и увидел как дед воровато оглянувшись, провел пальцами по низу коробки, что-то сделал и... короб резко вырос по высоте. Воины даже отшатнулись от такого зрелища.

Агент знал об амулете иллюзии, сконструированном неизвестным магом так удачно, что он успешно и на глаз и на ощупь скрывал от посторонних второе дно. Когда-то эти амулеты шли нарасхват. Их скупали контрабандисты и торговцы, мужья, прячущие выпивку от грозных вторых половин, и жены, втайне хранящие переписку с любовниками, студенты и преподаватели, ученые и военные. Увидеть сокрытое мог только другой маг в ранге не ниже подмастерья. На всех не напасешься. Потеряли популярность амулеты, когда другой маг сконструировал дешевый амулет, показывающий скрытое под иллюзией. работал он, правда, только против данных конкретных амулетов, но работал очень эффективно. Любой патруль за десять шагов видел, где есть скрытое и тут же имел право остановить, задержать и обыскать. Такой закон вышел во времена борьбы с контрабандой и до сих пор его никто не отменил.

Казалось бы старик очень рисковал, но на самом деле после создания контрамулета, скрывающие почти перестали покупать, а вслед за ними и надобность в во вторых отпала. Вряд ли на станции у смотрящих за мелкими торгашами есть такой. Реальные шансы нарваться на проверку можно считать пренебрежительно малыми.

Старик выдвинул лоток второго дна и достал амулет, сделанный в виде кулона из ограненного кристалла хрусталя на простой медной цепочке.

— Слушайте теперь очень внимательно. Я должен вам рассказать, как пользоваться амулетом, чтобы не было неприятных последствий, — серьезно начал объяснять коробейник, а девушка даже рот приоткрыла, не желая упустить ни малейшей подробности. — Прикасаетесь амулетом к коже вашего... вашей... э-э-э того, чьей любви ищете и при этом обязательно думаете только о нем... о ней. Потом вешаете амулет на шею, чтобы был контакт с вашей кожей и носите, не снимая.

Дед достал из того же тайника маленький, буквально на один глоток, флакончик какого-то зелья и подал его девушке.

— Вот это надо выпить тому, кто носит амулет. Если не выпить, страсть может стать неконтролируемой. Амулет рассчитан на то, чтобы свести вместе двух равнодушных(!) друг к другу гоблинов. Его обычно покупают родители, когда хотят поженить своих детей, а они никаких чувств не испытывают, а то, бывает, и неприятны друг другу. Так что зелье немного притушит лишнюю тягу у того, кто воспользуется амулетом. Понимаете?

Девушка часто-часто закивала головой, а парень мечтательно прищурился в небо, явно, придумав какую-то пакость. Однако девушке говорить ничего не стал.

— Если надо, чтобы все это прекратилось, достаточно не позднее трех дней снять его с себя, иначе тяга укрепится и дальше будет сложнее. Если вовремя снять, то наведенная страсть пройдет сама собой в течение недели без каких-либо неприятных последствий.

— Хорошо, дед. Мы берем амулет. Завтра жди нас в это же время. Если все получится, то и те два защитных амулета мы тоже возьмем. Почем, кстати?

— Для вас, воины, за те же пятьдесят инь. Другим бы продавал не меньше, чем за два тина (золотых).

Когда сцена опустела, контрразведчик покинул свое укрытие и пошел дальше по своим делам.

Подозрения с деда-торговца были полностью сняты. Тот еще жучила — на виду продает всякий мусор, а из под полы действительно стоящие — и дорогие — амулеты. Но все это не касалось ни разведку, ни контрразведку, ни даже полицию. В прогаре оставались те, кто контролировал торговцев и брал с них процент за право работать в зоне вокзала. Они, получается, немало теряли на хитрости старика, но это их дело и контрразведку совершенно не интересовало.

"Пусть дед торгует себе", — про себя подумал агент, — "Через недельку я с него слуплю отступные за то, что никому про его делишки не рассказал. Пока что надо дать ему заработать побольше. Если надавить на него сейчас — много не получишь, а дед затаится или вовсе уйдет. Хитер старикашка — этого у него не отнимешь".

За полчаса до прибытия поезда с генералом СаньСо.

Вокзал, затаившись, словно леопард в засаде, ждал прибытия очень важной персоны. С самого утра всех обитателей: гражданских пассажиров, бойцов из проходящих эшелонов, торговцев, проституток, жуликов и воров, — просто вымели за территорию. За два часа до прибытия Того-Самого поезда вокзал оцепила комендантская рота, а на самом перроне выстроился взвод почетного караула.

Все в новеньких мундирах при начищенных до зеркального блеска пуговицах, кокардах и сапогах. Ухоженное оружие — новейшие однозарядные винтовки под унитарный патрон центрального воспламенения с металлической гильзой — умело держали руки в белоснежных перчатках.

Вдруг на привокзальную площадь выкатились две длинные фуры, запряженные усталыми одрами, едва переставляющими копыта. Груз представлял собой множество вазонов с розами, поэтому транспорт походил на две передвижные клумбы, к бортам которых цеплялись расхристанные фигуры воинов гоблинской армии со знаками различия интендатской службы. С переднего экипажа спрыгнула подтянутая фигурка молодой гоблинки со знаками различия старшего сержанта. Она единственная из всей группы выглядела опрятной и аккуратной.

Девушка, держа в руках крепкую палку подбежала к дверям зала и, обратившись к караульному наряду, потребовала срочно позвать старшего.

— Не положено, — лениво процедил рядовой, свысока глядя на молоденькую интендантку. — Через час приходи. Может и пропущу. Если попросишь хорошо.

— Ну ты, коз-зел! — мгновенно вызверилась девушка. — Как со старшим по званию разговариваешь? А ну быстро вызвал старшего! У меня приказ! За воспрепятствование его выполнению расстреляют, как паршивого пса! Бе-е-егом!!

Рядовой, которому пообещал незавидную участь, слегка побледнел и, достав свисток, трижды в него дунул. Тут же материализовался сержант-разводящий.

— В чем дело?

— Да вот эта... Приказ говорит.

— Да! У меня приказ! — взвизгнула девица чуть не запрыгнув на рослого по меркам гоблинов разводящего. — От самого начальника интендантского управления! Мы должны к приезду командующего расставить цветы согласно плану встречи.

— Этот вопрос я решить не могу, — задумался сержант.

— А кто может? Давай срочно! Если что, я одна за всех отвечать не буду.

— Разве что сам капитан может... Он приказал никого на платформу не пускать.

— Ну так давай быстрее двигай к капитану!

Девушка сопровождала свои слова нервным похлопыванием крепкой палки по своим (пока) ногам, недвусмысленно намекая на возможность прогуляться ею и по чьим-нибудь другим.

Сержант рысью устремился в глубину вокзала и на короткое время пропал. девушка нетерпеливо прохаживалась, непроизвольно — а может и очень даже произвольно — демонстрируя прелести своего телосложения. Оба караульных не отводили от не глаз, следя за каждым поворотом, потягиванием, натягивающим китель и обтягивающим немаленькую грудь совершенной формы. Но особенно их впечатляли моменты, когда девушка наклонялась осмотреть колеса, стоя к ним спиной или вполоборота. Они так увлеклись зрелищем, что не заметили появления грозного начальства.

— Слюни подо-о-оБРАТЬ!! — начал тихо и спокойно и под конец рявкнул, словно из пушки выстрелил капитан.

Караульные синхронно подпрыгнули, щелкнули в воздухе каблуками и со стуком подкованных сапог разом приземлились на плиты площади. Да и сами удивились, как это у них так лихо получилось? Будто с младенчества тренировались.

Капитан присмотрелся к мигом подлетевшей к нему девушке-сержанту и в голове у него непроизвольно закрутилась сладостно эротическая сценка, где красотка ме-е-едленно по одной расстегивает пуговицы кителя и налитая, вызывающе стоящая грудь, постпенно высвобождается из тесного плена одежды... Потом девушка поворачивается боком, наклоняется, прогибается в спине и начинает также медленно и... сладострастно снимать брюки...

Капитан очнулся от того, что услышал чье-то хриплое дыхание, а его собственные штаны предательски натянулись в интересном месте. Хриплое дыхание, как ни крути, принадлежало ему самому, а непорядок в одежде мог быть замечен теми, кому это совсем не нужно было видеть. Он с подозрением посмотрел на караульных, но те по-прежнему стояли, будто штык проглотили, и смотрели прямо перед собой с совершенно каменными лицами.

Только после этого капитан стал понимать о чем ему, не умолкая, трещит предмет его несвоевременных фантазий.

— ...ленивое стадо. Нам надо всего пять минут и мы тут же уберемся с глаз долой, но если господин начальник интендантской службы узнает о том, что его личный приказ не выполнен, то он и меня накажет и всех, кто мне помешал, а господин начальник интендантской службы, он гоблин хороший, но не терпит, когда его приказы не выполняются. Он прикажет отпускать самые пакостные продукты и готовить назначит такого кашевара, что его стряпню в рот взять будет невозможно. Он так уже делал. Никто не выдержал больше двух недель. А мне надо-то всего-то цветочки на свои места поставить. А времени это много не займет. Всего пять минут и они расставлены. а если командующий обидится, что его так плохо встретили, даже цветочки не поставили, что он военных в красивой форме не видел, а цветочки — это почет и уважение. Вот что он скажет, если их не будет? Не уважают командующего — вон даже ни единого цветочка не поставили, чтобы его встретить...

Совершенно ошалев от игр воображения и непрерывной трескотни гоблинки, капитан принял стратегическое решение. Цветы расставить, как хочет эта... эта... посланница — ну ведь явно кувыркается в постели с обожаемым начальником — а потом уже подкатиться к ней с предложением приятно провести вечер. Такую красотку он всегда сможет найти, а уж отбить ее у старика интенданта проблем точно не будет. Попросит в штабе перевести ее по-быстрому к нему в подразделение и... пусть присылают самого паршивого кашевара — с ним он тоже разберется.

Приказав не препятствовать команде девушки-сержанта, капитан понял для чего в ее руках столь непрезентабельный предмет. Палка моментально пошла гулять по задницам и спинам грузчиков, которые с совершенно тупыми физиономиями принялись лениво разгружать вазоны и очень неспешно затаскивать через здание вокзала на перрон. Получив увесистым стимулом по мягкому месту двигаться они начинали существенно быстрее. а девушка в процессе воспитательной работы раскраснелась и немного вспотела, что придало ей дополнительное очарование и некий шарм.

Худо-бедно, не за пять минут, а за все десять но розы были разгружены, перенесены на перрон и вазоны расставлены точно между воинами почетного караула, выстроившимися редкой цепью вдоль всей платформы.

— А можно мне... ну хоть одним глазком? — смущенно потупившись спросила девушка.

Капитан решил, что не будет большой беды в том, чтобы красотка, которую он уже мысленно причислил к своим любовницам, глянула из окна второго этажа здания вокзала на зрелище встречи генерала комендантом города, командиром дивизии, расквартированной по соседству, с заместителями и значимыми гоблинами из гражданской администрации.

Я устало прислонился к стене рядом с окном. Пятнадцатиминутная роль гоблинки вымотала меня больше, чем все дни стариком, торговцем амулетами. Там было как-то проще — не надо никого соблазнять, выгибаться и призывно смотреть в глаза мужчин, словно на экзамене по перевоплощению в мастерской. Это только кажется, нацепил платье и женские туфли, присобачил два комка ваты, обозначив грудь, и тебя тут же все начнут принимать за девушку. Ха-ха-ха! Ровно три раза. А походка? А речь? А постоянные попытки сунуть руку в карман? Да много чего еще. Для полноты впечатления надо быть не просто девушкой, а девушкой-гоблинкой — поведение девушек разных рас в мелких, но существенных для признания "своей", деталях сильно отличается. Хорошо пример Лю все время у меня перед глазами. А необходимо еще выглядеть при всем при том так, чтобы мужчины-гоблины прямо-таки мечтали затащить в койку или даже в ближайшую подворотню. Ну а если слишком увлечешься игрой, то ведь и впрямь затащат и...к-хм... отъымеют по полной. Даже обнаружив в штанах лишнюю деталь.

Вот как сейчас. Немного переиграл, да еще и аурой в голове капитана пошуровал. Думал, тот теперь никогда из эротического транса не вылезет, а то и любовно отглаженные штаны спереди запачкает. Едва достучался до сознания озабоченного самца в период течки.

Работы за эти дни было невпроворот. Разбросать элементы артефактов по территории узловой — это самая простая задача. "Песок сыплется". Ага. Сыплется. В тщательно выверенные точки, да еще и с учетом того, что "мелкие грызуны", то бишь нищие и "коллеги" торговцы не побрезгуют что-то подобрать и заныкать. Следовательно, сыпать элементами, замаскированными под грошовые амулеты, мелкие монеты и прочий мусор, пришлось с двойным и тройным запасом.

А приобретение фур и рассады цветов? А выращивание очень даже непростых роз? Все это отнимало уйму сил и внимания.

А дело-то еще не закончено! Хорошо хоть все идет пока по наилучшему сценарию. По плану, увидев дымовой сигнал, часть отряда начнет обстрел казарм запасного полка. Дорога уже заминирована... в направлении узловой станции.

По этому же сигналу недалеко от моста начнется свое действо — группа, переодетая гоблинами — там работали природные гоблины — остановит дрезину с проверяющими и займет их место. Кроме гоблинов дрезина поменяет и снаряжение. Тут уж придется поработать жрецам. расставив заранее подготовленные амулетфы в определенные точки дрезины, обеспечив взрывное высвобождение энергии разрушения материала дрезины. На это же будут работать и инструменты, заряженные скрытыми магемами управления и накопления магии.

По задумке охрана моста не может не отвлечься хотя бы на время. Еще бы. Не каждый день со стороны узловой летят клубы дыма и, пусть едва-едва, но отчетливо слышна перестрелка. Последнюю я обеспечу, даже если сами гоблины охраны не сделают ни единого выстрела.

Со стороны перрона мелодично звякнул колокол, извещая о прибытии поезда. Хлопнула дверь служебного помещения, где городские военные и гражданские шишки коротали время за рюмочкой-другой... чая, дожидаясь прибытия еще одной шишки, гораздо крупнее их по влиянию и власти.

С моей позиции, любезно представленной мне влюбленным капитаном, мне хорошо было видно, как медленно подкрадывается к перрону долгожданный поезд, а в начале ковровой дорожки, проложенной в рассчитанном месте остановки нужного вагона, формируется делегация встречающих — впереди комендант, рядом командир дивизии и местный градоначальник. За ними заместители и в самом хвосте, помощники, адьютанты, секретари и прочие особы, приближенные к телу большого начальства.

На вазоны с цветами, кстати, посматривали с явным одобрением. А кто-то даже указал коменданту на них и тот важно кивнул, показав всем своим напыщенным видом, что сия гениальная идея посетила именно его мудрую черепушку.

Двери вагона остановились точно перед ковровой дорожкой — машинист настоящий мастер — открылись и в проеме появилась фигура гоблина в генеральском мундире. Невысокого роста, полноватый, глаза щелочки смотрят цепко и властно. Мундир аж светится весь позументами, лампасами, эполетами и наградами.

Из здания вокзала в колонну по два выходит почетный караул, четко марширует, сразу от дверей разделяясь на левую и правую стороны ковра, доходит до дверей вагона, воины четко поворачиваются лицом к дорожке, берут винтовки с примкнутыми штыками на караул и замирают.

Зрелище выглядит очень красиво. Я, честно, восхищен!

Генерал важно ступает на дорожку, проходит несколько шагов и замирает. За ним спешит девушка-адъютант, прижимая к груди папку. Совсем молоденькая. Любопытно смотрит по сторонам, с восхищением останавливает взгляд на цветах и... в следующий у меня возникает ощущение, будто смотрит она на меня. В упор. Ее глаза необыкновенно выразительные и, даже можно сказать лучистые, смотрят пронзительно, остро и проницательно. Нет. Ей определенно не восемнадцать. Не меньше двадцати пяти, если не все двадцать семь.

Но однако хватит отвлекаться на девушек с необыкновенными глазами. Пора уже начинать действовать.

Все нити собраны у меня "в кулаке"... Ну это образно, на самом деле прицеплены к моему аурному щиту и готовы оттуда качать энергию для активации магем. Другого способа я так и не придумал. Кристаллы накопители нужны мне для несколько иных целей, а много при всем желании не прихватишь с собой — не мешок же на виду таскать.

Ох ты ж! Чуть не забыл. Пользуясь тем, что и в здании вокзала никого не было, я быстро расстегнул мундир, вытащил фальшивые груди и стараясь производить как можно меньше шума открыл шпингалеты окна. Теперь достаточно рывка и... дальше все по плану.

И последнее. Глубокий вдох. Вы-ы-ы-ыдох! Я достал амулет связи и последовательно набирая номера старших групп выслушал доклады о готовности.

Забавно. Еще раз внимательнее посмотрев на генерала, с удивлением отметил, что... аура его... и девушки тоже скрыты под вуалью. Так называли в храме технику сокрытия собственной ауры жрецы. Амулет жрецов или...

— Начинаем! Вариант два. Повторяю! Вариант два! — передал я старшему своей группы поддержки.

Убрав в карман амулет, я активировал первую связку нитей силы и на территории узловой станции вдруг загрохотала всполошенная стрельба. Никому она повредить не могла — в магемах была заложена команда генерировать звук повышенной громкости, имитирующий стрельбу из винтовок. В дополнение на месте подрыва заранее разбросанных амулетов стали подниматься клубы белого дыма.

Следующая активация заставила с грохотом и густым дымом, моментально затянувшим перрон и группу встречающих вместе с приехавшим генералом, взорваться вазоны. Розы, подброшенные в воздух взрывом. отстрелили шипы, наполненные парализующим ядом. Одежду пробить шипы были не в силах, но их было много и открытых частей тела у воинов оцепления было также предостаточно.

Раскрыв окно, швырнул сись... искусственные груди и активировал магемы. Мины тут же выдоили из себя густые клубы черного дыма и, свалившись на платформу, продолжали дымить, все больше и больше раскочегариваясь.

Вслед за минами и я прыгнул в окно, на всей возможной скорости устремляясь к цели. По варианту один мы с группой должны были расчистить проход к объекту, после чего один из бойцов должен был схватить его и уйти порталом к точке привязки, где его уже ждала группа сопровождения с одним жрецом, Стражем-Леса и Говорящим. Группа, согласно приказу обязана не дожидаясь более никого уходить через фронт на базу.

Такой порядок действий предусматривался в том случае, если объект не может оказать сопротивление подготовленному бойцу. По второму варианту, я должен сначала обездвижить объект и только после этого передать бойцу. У меня возникло подозрение, что генерал не так прост и может оказаться хорошим бойцом.

Собственно так и оказалось. Несмотря на частичную дезориентацию, генерал грамотно отразил мою первую атаку и контратаковал. Спасибо Учителю, я недолго думая из-за недостатка времени и нежелания танцевать в стиле гю-юрю — а объект-то мастером оказался — нанес удар шариком концентрированной ауры. Почти также, как я когда-то спасая Альмилиру. пробил череп ее убийце. Этот вариант, проработанный с Учителем, которому понравилась такая дистанционная атака, предполагал гораздо более мягкий вариант. Удар всего лишь оглушил генерала и, пользуясь его секундной потерей сознания, мой боец подхватил оседающую тушку, активировал амулет портала и ушел.

В это время моя группа практически наугад поливала пространство из компактных шарометов, которые удалось пронести под одеждой. К сожалению двое уже лежали неподвижно, истекая кровью, третий на моих глазах получил ранение, но продолжал стрельбу.

— Уходим! — заорал я. — Все уходим!

Я активировал последнюю мину, заложенную под цистерну спирта. По моей задумке она должна вызвать пожар, нагнать панику и дать нам скрыться под вагонами, а там уж, как повезет. Одежда привокзальных нищих и убогих с соответствующими аксессуарами была припрятана в тайничке недалеко от водокачки.

Однако вмешался непредвиденный случай — буквально вчера поздно вечером на всякий случай, чтобы обезопасить от случайностей встречу, какой-то умник подогнал к составу, где стояла моя цистерна спирта, эшелон с боеприпасами.

Рванул спирт и вслед за ним по очереди пошли рваться вагоны со снарядами и минами. На станции словно пробудился вулкан — море огня, дыма, пепла, летящие во все стороны осколки снарядов, обломки вагонов и станционных сооружений...

А тут еще эта девица. Адъютантша... или адъютантка! Неужто генерал был о-очень хорош в постели? Налетела на меня с такой яростью, будто я ее любимую свистульку грязным сапогом раздавил. Я даже немного растерялся и вместо того, чтобы бежать прятаться принял бой.

Завертелось, словно в карусели. Она была на диво хорошо подготовлена. А я как раз не в лучшей форме. Все же дистанционный удар шариком концентрированной ауры отнимает много сил.

Может девушка и не адъютант вовсе, а скрытый телохранитель? И...хм... телоублажатель? Хотя думать так почему-то совершенно не хотелось. А ведь я даже и словом с ней не обмолвился. Да и вижу впервые. Но почему-то испытываю к ней необъяснимое уважение.

Непредвиденный бой задержал меня на целую минуту и не дал уйти вслед за ребятами. Я, уже немного восстановившись, на контратаке захватил ее правую руку и бросил через бедро, когда особо сильный взрыв разметал вагоны, которые нас пока прикрывали сбоку от обломков, и сыпанул по нам крупными осколками. Меня бросило прямиком на лежащую девушку. Потом рассыпались накопители динамического щита и всех амулетов, отдав всю энергию на защиту тела. Потом и остатки энергии в аурном щите закончились... потом что-то больно врезалось мне в спину, прошило насквозь и пробило живот девушки.

Еще что-то тяжелое жахнуло по голове, а дальше... тьма.

Глава 15

Начальнику разведки

Северо-Восточной армии

подполковнику ЖешСуХо

от начальника разведки

ударной дивизии N 317

капитана КарВаньЛо

РАПОРТ

Настоящим докладываю о преступной халатности или прямом предательстве начальника контрразведки дивизии капитана СонКайМу, не принявшему надлежащие меры к пресечению наглых действий разведывательно-диверсионных отрядов бахрийской армии.

Считаю факты атаки узловой станции с похищением генерала СаньСо, обстрела запасного полка с последующим блокированием продвижения роты скорого реагирования указанного полка на помощь узловой, а также подрыв моста через Сирьянь, взаимосвязанными и представляющими собой результат единой, тщательно продуманной и умело проведенной, операции разведки бахрийской армии.

В то же время представляется маловероятным достижение столь впечатляющих успехов без прямого пособничества со стороны офицеров нашей армии. В частности, сотрудников контрразведки.

События на станции:

Согласно протоколу встречи, командующий в сопровождении адъютанта и нескольких телохранителей вышел из вагона поезда, прибывшего в точном соответствии с расписанием, и сделал ровно десять шагов навстречу встречающим — высшим должностным лицам расквартированных в данном районе воинских частей и подразделений гражданской администрации. Поименный список прилагается (см. Приложение 1).

В этот момент прозвучали громкие взрывы, похожие на выстрелы из новейших винтовок. Одновременно на территории станции возникло задымление. Затем раздались слабые хлопки и в открытое окно второго этажа здания вокзала вылетел неустановленный предмет, который густо задымил, снизив видимость примерно до трех шагов.

Сразу вслед за этим в направлении командующего двинулась группа высокопрофессиональных боевиков, нейтрализовавшая телохранителей и встречающих частым и точным огнем. Двое нападавших прорвались к генералу. Один из них, ростом со среднего гоблина, сумел в краткосрочном рукопашном бою нейтрализовать генерала, после чего потерявшего сознание командующего подхватил второй нападавший и исчез в неизвестном направлении. Из-за дыма проследить его путь отхода не представлялось возможным. Адъютант командующего, проявив храбрость и силу духа, атаковала первого нападавшего с целью воспрепятствовать его побегу. Однако возгорание цистерн со спиртом с последующим возгоранием и детонацией вагонов с боеприпасами, помешали ей выполнить свою миссию. Храбрую девушку во время взрыва прикрыл собой один из бойцов комендантского взвода, однако оба получили тяжелые ранения. Лица обоих были в крови и загрязнены копотью. Личность адъютанта удалось установить по остаткам мундира и в силу того, что при встрече она была единственной девушкой. Личность ее защитника установить пока не удалось.

Всех раненых, найденных на перроне, начальник контрразведки приказал поместить в отдельную палатку неподалеку от станции, а не в городской госпиталь, медицинскую помощь не оказывать и ухода за ранеными не производить. Он объявил раненых предателями и дезертирами, пообещав через несколько дней повесить по решению экстренно собранного трибунала.

Со своей стороны, считая действия начальника контрразведки имеющими цель избавиться от свидетелей его предательства и некомпетентности, я счел необходимым принять свои меры по недопущению гибели раненых. Для этого вокруг палатки было установлено негласное наблюдение с приказом пресекать возможные нападения на раненых под видом гнева бойцов, скорбящих по командующему, или нападений бахрийской разведки.

Также мною предприняты меры к оказанию целительской помощи раненым, дабы они могли дожить до объективного расследования. К сожалению, не вызвав преждевременных подозрений начальника контрразведки, направить квалифицированного целителя из госпиталя не представилось возможным, поскольку они все на виду. Однако мною в свое время был завербован санитар, не окончивший из-за нехватки средств курс обучения фельдшерской помощи, каковой и направлен мною под видом простого санитара для обслуживания палатки с ранеными.

Мнения экспертов:

1. Криминальные и полукриминальные элементы имели и до сих пор имеют слишком много свободы на территории станции, что никак не пресекалось и не пресекается руководством контрразведки. По непроверенным данным сотрудники контрразведки, начиная от полевого агента и заканчивая высшим руководством получают от указанных личностей некоторые отчисления в денежном выражении.

В результате при прямом попустительстве контрразведки секретные сведения о воинских эшелонах, характере грузов и времени отправления доступны множеству посторонних лиц. В частности, торговцам вразнос, обретающимся на станции.

Таким образом, сведения о прибытии состава с командующим вне всякого сомнения были вполне доступны и разведке бахрийцев.

2. По характеру и последовательности срабатывания, а также области распространения звуко-дымовых амулетов по территории станции, последние никак не могли быть доставлены в момент акции. Например с помощью баллист, катапульт, арбалетов и иных метательных приспособлений.

Следовательно, амулеты были распространены заранее неустановленным лицом или лицами.

Подозрения вызвал старик-торговец, появившийся на станции за четыре дня до акции, однако глубокой проработки со стороны контрразведки не производилось. Удовлетворившись, якобы, выявленным вторым дном в его действиях, заключающихся в том, что старик тайно продавал гораздо более дорогостоящие амулеты, нежели те, что были на виду и за которые он вносил соответствующий налог полукриминальным лидерам, агентура прекратила вести за ним наблюдение.

Поскольку после акции найти указанного старика не удалось, с высокой вероятностью можно утверждать, что именно он и был тем самым диверсантом, заминировавшим территорию станции.

Таким образом, излишняя свобода передвижения по стратегическому объекту, предоставленная контрразведкой и полицией посторонним лицам существенно облегчила бахрийской разведке проведение операции.

3. До сих пор не установлены истинные мотивы действий капитана охраны, разрешившему вопреки всем инструкциям и указаниям вышестоящего руководства за полчаса до прибытия командующего расставить вазоны с розами. Непосредственно установкой вазонов занималась группа полукровок во главе с девушкой-сержантом. Действовали они, якобы, по приказу начальника интендантской службы, однако последний утверждает, что никаких приказов не отдавал и никого к вокзалу не посылал. Сам он в тот момент был занят организацией банкета и подготовкой апартаментов в гостинице, где предполагалось разместить генерала СаньСо со свитой, что подтверждается показаниями многочисленных свидетелей. В то же время капитан утверждает, что видел собственными глазами приказ, подписанный начальником интендантской службы, однако письменного свидетельства в пользу своего утверждения он предоставить не в состоянии.

3.1. Вазоны содержали слабый взрывной заряд, в момент срабатывания подбросивший цветы на высоту около полутора-двух метров.

3.2. Розы в воздухе после взрыва вазона отстреливали шипы, содержащие парализующий яд. Предполагается, что диверсанты хотели захватить генерала живым и потому не стали применять смертельные разновидности ядов.

Для выращивания подобных растений требуется не менее трех недель с применением очень сильной эльфийской магии. За более короткий срок подобное мог бы вырастить маг уровня не меньше повелителя леса, однако таковых не существует уже более двух тысяч лет. К тому же сомнительно, чтобы такой маг принимал участие в боевых действиях чьей-либо разведки. Исходя из вышеизложенного, представляется маловероятным как незаметный завоз такого объема цветов, так и выращивание в течение подобного срока на месте, без прямого попустительства контрразведки.

4. К моменту прибытия поезда с командующим все огне— и взрывоопасные материалы, находящиеся в вагонах и железнодорожных цистернах, оказались собранными в одном месте, что резко повысило опасность возгорания и подрыва боеприпасов.

Установлено, что эшелон с боеприпасами был перемещен к цистернам со спиртом утром, за несколько часов до прибытия состава с командующим, по прямому приказу начальника станции, согласованному с начальником контрразведки, на самые отдаленные от перрона пути, якобы, в целях повышения безопасности высоких персон.

В результате, кроме успешного похищения командующего, диверсанты могут записать на свой счет и основательное разрушение инфраструктуры узловой станции, работа которой, по мнению экспертов из инженеров путей сообщения, парализована минимум на три недели.

События на железнодорожном мосту через Сирьянь:

Дрезина с ремонтниками, обследующими пути, появилась с некоторым опозданием от графика, однако это обстоятельство не насторожило охрану моста или просто не было принято во внимание, поскольку как раз в этот момент (прибытия дрезины к контрольному пункту) начались события на узловой станции. Поверхностный обыск ничего не дал и маг, со своей стороны, также ничего необычного не заметил. Дрезина проследовала дальше, но остановилась на середине моста и через короткий промежуток времени очень мощный взрыв в точке остановки дрезины уничтожил мост до основания. Вплоть до опорных быков. Среди охраны имеются многочисленные жертвы.

Мнения экспертов:

1. Для создания столь мощного взрывного устройства на основе обычных, известных нам, бризантных веществ потребовалось бы не менее полувагона вещества. Однако дрезина следовала одна и никакого груза за собой не тянула.

Следовательно, мина могла быть только магической, хотя наши эксперты утверждают, что для ее производства потребовалось бы использовать непомерно большое количество заряженных накопителей, что обязательно привлекло бы внимание мага, проверяющего все составы и отдельные транспортные средства, въезжающие на мост.

Исходя из вышеизложенного, следует остановить внимание на двух возможных вариантах. При подрыве моста:

1.1. бахрийцы использовали новый тип мин повышенной мощности, созданный в лабораториях храма. При этом обязательно потребовалось бы вывести "под руку" обычного человека-исполнителя или мага стандартные магемы активаторы, которые в любом случае отслеживаются нашими магами, не являющимися жрецами. Или среди исполнителей должен был находится жрец-маг, что представляется маловероятным. Хотя целиком отвергать эту версию нежелательно — бахрийцы могли сознательно пожертвовать столь ценным специалистом ради достижения стратегической цели, так как шансов спастись у исполнителей нет ни единого.

В качестве курьеза. Есть свидетельство двух воинов караульной роты, которые с разных точек, якобы, наблюдали "исход" исполнителей с платформы дрезины. Якобы, те, остановив дрезину, встали и сделали шаг в пустоту, после чего исчезли. Вслед за их исчезновением произошел взрыв самой дрезины. Их "видения" штатный целитель определил как результат шока от уничтожения вверенного их охране объекта.

1.2. использовалась обычная мина, а необходимое количество накопителей диверсанты принесли с собой. Маг является глубоко законспирированным агентом бахрийцев и мины в нужный момент "не заметил".

Данная версия представляется наиболее вероятной, поскольку тело мага или чье-то другое, подложенное вместо него, после диверсии было найдено в стороне от путей недалеко от лесополосы. Голова мага отсутствовала, якобы, полностью разбитая обломком рельса, а тело изуродовано почти до неузнаваемости. Узнать смогли только по остаткам одежды и соответствующим знакам различия на мундире.

Эксперты признали инсценировку гибели мага не очень убедительной.

2. Три тела дорожных рабочих были найдены за полкилометра до моста. Только при прямом попустительстве контрразведки возможен захват дрезины на дороге, которую непрерывно патрулирует рота охраны и охотничьи команды контрразведки.

Представляется наиболее вероятным то, что для прохода диверсионной группы контрразведкой был оставлен специальный "коридор".

События возле запасного полка:

Практически одновременно с акцией по похищению командующего начался обстрел КПП запасного полка, что существенно задержало отправку помощи городу, согласно приказа командира дивизии от... номер... Нападавшие в количестве не более тридцати и не менее двадцати (точное число установить не удалось) воинов вели интенсивный обстрел из скорострельных винтовок, способных стрелять очередями (последние, самые современные образцы оружия бахрийцев). Эскадрон, попытавшийся с ходу прорвать силы блокирующих, напоролся на эффективный огонь, плотность коего не позволила продолжить движение по дороге к городу. Кроме того, установленные противником мины нанесли серьезный урон, выбив около трети всего личного состава эскадрона.

Только после прямой и кровопролитной атаки силами пехотных подразделений полка удалось сначала отогнать подразделение противника, а затем приступить к преследованию.

Во время атаки и преследования противник потерял убитыми восемнадцать человек. Захвачено восемнадцать единиц новейшего оружия бахрийцев, из которых двенадцать находятся в исправном состоянии.

Таким образом, задачу командир полка, хоть и с опозданием, выполнил, помощь городу направил. Бойцы его подразделения принимали активное участие в поиске диверсантов, действовавших на территории станции, тушении пожаров, оказании помощи раненым.

Мнение экспертов:

1. Целью налета являлось задержание на возможно максимальный срок высылки подкреплений. Эту задачу противнику удалось выполнить. Однако опять же без попустительства контрразведки проникновение в окрестности запасного полка столь большой вооруженной группы противника не представляется возможным.

2. Второй, побочной, целью возможно являлось отвлечение внимания от моста путем имитации блокирования только одного направления — в сторону города. Эта задача также, можно считать, выполнена противником успешно.

Исходя из вышеизложенного, прошу Ваших указаний на дальнейшие действия вверенного мне подразделения.

Дата... Подпись...

СВЕРХСРОЧНО — АРХИВАЖНО

Передать по амулету связи лично адресату

Копию в письменном виде направить курьером лично в руки адресату

ПРИКАЗ

Приказываю:

1. Начальнику разведки ударной дивизии N 317 капитану КарВаньЛо организовать охрану выживших во время диверсии на станции, вплоть до применения оружия и стрельбы на поражение.

2. Срочно доставить лучшего целителя госпиталя со всем необходимым оборудованием и вспомогательным персоналом к палаткам с ранеными для оказания первой помощи.

3. Транспортировать раненых со всем необходимым бережением в центральный госпиталь, где предоставить адъютанту командующего отдельную, самую лучшую палату.

4. По прибытии специального санитарного поезда организовать отправку адъютанта в столичный госпиталь.

5. Все приказы госпожи адъютанта, не противоречащие сбережению ее жизни и здоровья, подлежат безусловному исполнению.

6. Арестовать начальника контрразведки дивизии капитана СонКайМу и его заместителей. Содержать под стражей до прибытия следственной группы КОИ (канцелярии охраны императора).

Подпись: Начальник разведки Северо-Восточной армии подполковник ЖешСуХо

Дата...

Тьма. Мрак. Пустота. И... боли нет. А может и есть, просто я ее не могу определить как нечто конкретное. Мне просто плохо. Очень и очень плохо. Эдак в целом плохо и нигде конкретно в частности. Мысли путаются, скручиваются в невообразимые фигуры, разбегаются, прячутся, неожиданно выглядывают из неизвестно чего, будто таились за углом, которого нет, пристраиваются к другим, скручиваются в клубки и разваливаются. Отчасти похоже на обрывки контуров в проклятом лесу. Получается невесть что. Магемы? Может быть, но я таких не знаю. А почему-то надо знать. От этого зависит моя жизнь. Наверное. Так подсказывает мне тоскливо тянущее чувство, от которого плохо, и очень хочется поменять это "плохо" на "хорошо" вечного покоя. Почему-то эта мысль не находит отторжения. Только вот что-то не дает. Мешает. Цепляет и тащит куда-то в сторону от интуитивно ощущаемого направления в сторону того самого покоя. Вечного.

Так, наверное, выпивоху, готового умереть ради последнего, гибельного, глотка вина, оттаскивают от кружки.

Через бесконечность времени состояние мое меняется с "очень-очень плохо" сначала на "очень плохо", потом на просто "плохо". Через некоторое время появляются редкие периоды, когда даже и... неплохо. Какое же это счастье, когда всего навсего ничего особо не болит, а просто побаливает, когда можно сказать, что чувствуешь себя ты неплохо.

Обычно не замечаешь — норма и норма. Подумаешь! Но все познается в сравнении и понимание приходит в тот момент, когда маятник состояния здоровья начинает раскачиваться. Хотя бы от "плохо" до "приемлемо". Вот тогда начинаешь ценить то, что имел раньше, но не обращал внимания, считая само собой разумеющимся.

В состоянии "приемлемо" стали слышны голоса. Некоторое время они были неразборчивы, но довольно скоро я стал понимать, о чем говорят и, главное, кто говорит.

Мои давние знакомые по снам — детишки эльфята — пыхтели, сопели, покрикивали друг на друга, спорили и периодически повторяли как заклинание:

— Папочка, только не умирай! Папочка, не умирай!

Надо же, подумалось мне, опять этот странный, очень реальный, сон. Это при моей-то ране?! Я не обольщался — без немедленной медицинской помощи никакое жреческое целительство при моих полностью истощенных запасах магической энергии и почти иссушенной ауре выжить мне не поможет. Никак. Несмотря ни на что, я все помнил — и захват генерала, и бой с его адъютанткой (удивительная девушка), и мощный взрыв, после которого нас бросило в объятия друг друга и даже, можно сказать, обручило одним осколком на двоих. Кроме прочего, я еще ощутил краем сознания, как словно наждаком по спине прошлась щебенка, обдирая гоблинский мундир, а в лицо плеснула кровь из раны девушки.

Что со мной теперь происходит — ни малейшего представления не имею. Разве что голоса, якобы, моих детей из неизвестно где и от кого. Я-то уж точно знаю, что ни с одной эльфийкой ни-ни. Да и, как понимаю, ни одна не стала бы связываться с чужой... хм... добычей. Правда, было один раз. С Альмилирой. Тоже в одном очень реальном сне. Но сон ведь не явь? Может быть это какое-то проявление эльфийской магии? Чуть что — и тут же эльфы сниться начинают. Напоминают о своем существовании. Дескать, вернись, блудный жених, так и быть, не больно накажем.

Сознание стало быстро проясняться и я, словно вживую, услышал разговор детей:

— Тащи еще одну! Видишь, эта совсем сухая.

— Вижу, — пыхтение и сопение. — Помоги! Тяжелая!

— Ага! Сока много! Стой!! А ты сказал лиане в сок лекарств для папы добавить?!

— Не-е-е-ет. Я забы-ы-ы-ыл, — хныканье и плач мальчика.

— Ну что ты такой весь недотепа?!

— Я не тепа! А у тебя... а у тебя... у тебя с животными хуже получается! Вот!

— Ну и что, — фырканье девочки. — Что толку от твоих животных? Если бы не лианы...

— А если бы волки его раны не зализывали...

— Все! Я сказала лиане. Она уже все сделала. Давай к руке папы шипом прислони...

— Знаю!

Чувствительность немного вернулась и мне показалось, будто лежу внутри стога ломкого сена или соломы. Мягко, уютно и немного щекотно.

Затем голоса слились с шепотом и шорохами леса, отдалились, затерялись, и я заснул. Уже просто заснул.

А проснулся... все так же на соломе, но явно другой, слежавшейся и уже далеко не мягкой. А уж атмосфе-е-е-ера... Чуть позже я понял в чем дело. Я снова в реальности, а она сурова и показывает мне свою неприглядную сторону. Судя по стонам и хрипам, запаху крови и естественных отправлений, я в палатке для раненых. Сначала удивился было — это как же гоблины четко сработали, что половину не половину, но треть моей команды переловили и почему-то за непрочную ткань поместили. Хотя если все ранены и неспособны передвигаться, то и замки, и стены, и решетки — не более чем дорогостоящие излишества. А тут еще и унизить противника можно, показав ему насколько тот жалок и недостоин даже легкого уважения.

Однако бред раненых на гоблинском убедил меня в том, что неведомые палачи так издеваются над собственными воинами. Интересно, за что их так. Хм. И похоже — меня приняли за одного из этих чем-то проштрафившихся бедолаг.

Я окунулся в самопроверку состояния организма и с удивлением осознал — не так уж все и плохо. Сквозная рана, которую я сам себе или с помощью жрецов-целителей заживлял бы неделю, не меньше, уже практически не беспокоила. Так. Тянула и саднила помаленьку. В остальном я был, можно сказать, полностью здоров, если бы не слабость. И еще. Я отчетливо чувствовал в своей крови множество мелких частиц, имеющих сродство с лесом. В чем оно заключалось конкретно, сказать не могу, но в памяти тут же всплывают заплаканные эльфийские детишки, опутывающие мое тело вьюнками и лианами. Перед самым засыпанием мне показалось, будто из этих плетей вырастают шипы, которые тут же впиваются в мое тело. Все же воспоминание было на грани сна и бодрствования, которое в свою очередь тоже, скорее всего, сон... В общем, снится мне сон, где я в этот раз не играю с эльфятами, а они играют со мной в доктора и больного. Причем больной — я, а доктора — они. И в этом сне я... засыпаю.

М-да. Может, мой разум отъехал куда подальше от мозга за разгадками Великих Эльфийских Лесов, да забыл дорогу назад? Вот и живу среди деревьев, кустов и лиан, а теперь даже в крови частицы Великого Леса ползают, как у себя дома. Не удивлюсь, если позеленею почище стопроцентного гоблина, пущу корни и начну расцветать на солнышке. Бутонами. Пахучими. Или вонючими, уж как получится. Осталось еще решить, что делать с листвой в зимний период? Хотя какие тут зимы? Не тридцать — тридцать пять делений от точки замерзания воды, а "всего лишь" двадцать пять — тридцать. Решено...хи-хи...буду вечнозеленым. Или лучше хвойным? На колючки никто с голым задом не полезет, рискуя ободрать важную деталь организма и экстерьера. И не с голым тоже. Интересно, а можно выбрать, какой именно древесиной быть? Или, как есть, оставаться дубом... стоеросовым.

Радует, что о собственной безопасности я даже в таком бредовом состоянии не забываю. Хоть что-то устойчивое в этом мире. Эдакий прочный якорь, впившийся лапами в ткань реальности.

Из самокопания меня вернула чужая, холодная и цепкая, рука, которая, как теперь вспомнилось, хваталась за меня с момента странного пробуждения. Может быть и раньше хваталась и мы уже давно так сцепившись лежим, но тогда я ничего не чувствовал. В моем сне этого факта не отмечается.

Из-за слабости с трудом повернул голову и справа от себя увидел девушку-адъютанта, мою противницу в бою и почти родню по совместно пробитому телу. Где-то людей связывают браслеты, где-то кольца, где-то бусы, а меня с гоблинкой связал зазубренный осколок металла, который, совсем некстати, продолжал торчать из раны в ее животе. Кто-то более-менее умело пытался перетянуть живот гоблинки бинтами и наложить мази, но делал это не очень старательно, прекрасно понимая мизерность шансов на выживание девушки.

Хуже всего то, что гоблинка, несмотря на сильные боли, постоянно пребывала в сознании. Ее сухие губы непрерывно шептали нечто похожее на молитву богам или демонам. Впрочем, гоблины на Этой стороне поголовно верили в Святых Духов. Даже жрецы храма Силы, и те не считали для себя зазорным поклониться и этой альтернативной силе. Есть Святые Духи или нет их, как писали гоблинские философы и теологи, не имеет значения. Если истинно верить, они обязательно помогут. Но верить надо не на словах, а от всей души. Только тогда благословение Духов снизойдет и поможет верующему.

— Святые Духи! Как же мне больно! Помогите мне! Сделайте что-нибудь... Если так надо я буду терпеть... но мне столько еще надо сделать, Святые Духи... помогите закончить дела... а потом пусть будет, что будет...

Речь девушки не была гладкой и ровной. Она постоянно прерывалась из-за приступов боли, однако была связной и логичной, а слова, похоже, шли прямо из глубины души.

Эх! Ну куда мне с моей слабостью? Надо поднакопить сил, сделать амулет портала, зарядить накопители... или накопитель, который можно сделать да хоть из того ржавого ведра, из которого приходящий санитар поит раненых. Соорудить большой одноразовый накопитель и его же сделать амулетом — за ночь это реально — да прыгнуть к точке привязки, куда ранее отправился генерал СаньСо в сопровождении моего человека. Пусть потом развалится ржавой пылью, а гоблины гадают, что за кислотой поили раненых. Причем никто из-за этого не умер.

М-да. Мысли правильные, но я вместо разумной цели взялся помогать гоблинке. По-сути врагу. Сейчас, правда, я видел в ней просто страдающую девушку, которой могу помочь. Которая доверчиво и беззащитно держит мою руку, боясь отпустить, и молит своих духов о любой помощи. Словно моя рука — единственное, что держит ее и не дает умереть.

А дети у нее будут явно красивые... если выживет. И если муж попадется не чудовище на вид. Хотя, любовь зла...

Кто знает, что иной раз держит разумное существо на пороге смерти? Говорят, как раз не исполненный долг может удержать в этом мире некоторое время не хуже самого лучшего эмпата-целителя.

Рассуждения о высоком не помешали мне приступить к операции.

К сожалению, я не эмпат, поэтому могу ориентироваться только на то, что вижу в ауре. Вроде бы многое в реальном мире лучше видеть, чем чувствовать, но только не в лечении. Мы, жрецы, в отличие от эмпатов-целителей, действуем намного грубее, хотя бы просто потому, что воздействуем на организм через ауру, а они напрямую. Они потому и эмпаты, что фактически подстраиваются под чужой орган, будто под свой собственный, а как управлять собственным органом и устранять в нем дефекты их учат в первую очередь. А мы даже самих себя видим словно через внешнее зеркало. Хотя есть и среди жрецов такие виртуозы с богатейшим опытом, что почти не уступают лучшим эмпатам-целителям.

Думай — не думай, а нет под рукой даже просто квалифицированного хирурга, который, пусть вовсе не магическими методами, но вынул бы осколок из раны, да сшил рану, чтобы надежно остановить кровь. Никого... кроме меня. И не сказать бы, что у меня совсем нет опыта помощи раненым. Есть, и немалый. Не все, правда, пережили... то есть дожили до квалифицированной помощи настоящих лекарей. Но это было в самом начале. Потом уже не зря в других ротах удивлялись практически полному отсутствию потерь у нас.

Но сколько бы я не провел, порой довольно сложных, операций в походных условиях, иногда по колено в болоте, когда буквально в трех метрах за осокой шастают охотники гоблинов, я всегда дрожал и боялся — а вдруг не получится? Для меня это все равно, что проваленная диверсионная операция, которую мне доверили. А я не оправдал, да еще и потери понес.

Другое дело, что во всех предыдущих случаях я не был так слаб и опустошен. Могу ведь банально свалиться в обморок в самый ответственный момент.

Ощутив слабое пожатие, я взглянул в глаза смертельно раненой и понял — она чувствует мой страх и волнение, но верит в меня и надеется на лучшее. Хотя надежда постепенно тает и сменяется безнадежностью отчаяния.

Ее взгляд отмел все мои колебания. Будь что будет, а я сделаю все возможное. Постраюсь и невозможное, но это уж как получится. Ободряюще улыбнувшись девушке, хотя из-за слабости получился скорее мученический оскал, я начал действовать.

Первым делом, зацепив аурным захватом, выдернул осколок из живота гоблинки. Она вскрикнула от боли, но сознания все равно не потеряла. Только теперь смотрела на меня пронзительно и с такой надеждой, что я просто напросто не мог не пойти дальше.

Осколок был довольно большим, толстым и зазубренным куском металла. Похоже, часть оболочки фугасного снаряда крупного калибра. Я не стал его выбрасывать и зачем-то спрятал в своих тряпках.

На остатках сил немного поуправлял ее аурой в районе раны. Как учил меня храмовый целитель. Фактически я сшивал ее рану грубыми, мужскими, швами. Начиная из глубины тела и кончая кожным покровом. Да простят меня целители и лекари, которым предстоит впоследствии все это разгребать, но в данный конкретный момент их рядом не было, а счет уже явно пошел на часы, а то и минуты. Лучше уж такая примитивная помощь, чем вообще никакой.

Когда закончил работу сил почти не осталось, но чувство незавершенности не давало отвернуться и отключиться. Что я еще мог сделать? Все, что умел, уже применил и мог бы собой гордиться — зачет на начинающего храмового целителя был бы наверняка принят строгой комиссией. Однако жизнь моей пациентки по-прежнему балансировала на грани между жизнь и смертью.

Ой и дура-а-а-а-ак же я! Это если подумать разумно. Меня ждут в столице княжества для вручения награды, которую я не собираюсь получать. Меня ждут интриги на высшем уровне, когда я раскрою свое инкогнито, но в тепле, безопасности и с бокалом легкого вина в руке, к тому же я уже придумал, как перехитрить всех интриганов. Меня ждут лаборатории и мастерские. Меня ждут ребята из моей роты. Во всяком случае те, кто выжил. Уверен! Ждут! А я...

А я не придумал ничего умнее, как взрезать аурным когтем вены на запястьях у себя и девушки, соединить их вместе и направить поток крови в ее организм.

Эту процедуру я тоже проделывал не раз. Бывает достаточно раненому добавить крови и он начинает чувствовать себя гораздо лучше. Некоторые после вливания даже идти могли самостоятельно. Утверждали, что моя кровь обладает целительной силой. Не знаю, правда или нет — никогда не задумывался. Просто старался во время вливания крови иметь контакт с деревом поздоровее или на крайний случай с кустом, хотя бывало что и болотными растениями приходилось обходится. Я нагло тянул соки из растений. Лес не возражал и вполне может быть что-то туда добавлял. Возможно кое-что перепадало и ребятам-девчатам. Во всяком случае, я особых неудобств, лишившись пары стаканов крови, не испытывал и восстанавливалась она у меня на удивление быстро.

Большинство во время процедуры, те, кто в сознании был, конечно, — вот смех-то — начинали с самым серьезным видом что-то бормотать, а потом уверяли, что по жизни мои должники, лес клятву принял и они, дескать, мне теперь ближе, чем родные братья и сестры. А те кто не имел возможности бормотать, придя в сознание, страшно сокрушались и буквально требовали от меня провести ритуал братания. Хорошо хоть девушки, которых у нас в отряде хватало, все были эльфийками и не претендовали на роль большую, нежели сестра. Печать Альмилиры не давала им возможности закрутить роман с командиром. Причем претендовали на роль младшей(!) сестры. Это эльфийки-то, в большинстве своем старше меня в несколько раз.

Я относился к этому просто — и без того мы были неким боевым братством — надо вам чего-то больше, так и пожалуйста. Лишь бы работе ратной не мешало. А то, что на войне очень популярны всевозможные верования и мешать людям в их искреннем стремлении опереться на любую высшую силу не нужно, это я понимал прекрасно.

Моя подопечная, увидев, что я делаю, округлила глаза настолько, что могла бы конкурировать с любой эльфийкой. В ее взгляде и до этого светилась безмерная благодарность — видимо мне удалось существенно облегчить ее страдания — а теперь и вовсе глаза наполнились слезами, по щекам пролегли чистые и соленые дорожки, она что-то зашептала, глядя уже не на меня, а строго вверх. Туда, где за грязной и местами рваной тканью палатки должно быть небо.

Она закончила шептать, глубоко вздохнула и закрыла глаза.

Тут на меня накатило. Волна крупных мурашек приятно щекочуще прокатилась по всему телу с кончиков пальцев ног до самой головы, где мурашки трижды протопав по кругу — лоб, затылок — вдруг вспорхнули яркими звездочками перед глазами и пропали. На тело навалилась запредельная усталость и апатия.

Ну вот я и познал теперь на практике, как она выглядит — смерть от слишком большой потери крови. А может еще побарахтаюсь? Последним усилием я направил импульс закрытия ран у меня и девушки, хотя уже почти в бреду мне показалось, что это было излишне и раны затянулись сами. Но чего только не покажется в таком состоянии?

Что происходило потом помнится настолько смутно и бредово, что до сих пор не знаю сон был, явь или все же сон пополам с бредом.

Какие-то люди заполнили вдруг все свободное пространство. Некто старый и властный склонился над моей раненой, потребовал световые амулеты и побольше:

— Ого! Кто же тебе так вовремя помог? Не иначе жрец — их стиль. Но вот работа немного грубовата, спайки могут образоваться, но резать и шить заново не будем...

Потом команда что-то вроде:

— Грузите на носилки! Да осторожнее, остолопы, осторожнее!!

— Этого со мной в палату! — кажется голосок моей подопечной, но сколько властности в тихом почти шепоте.

— Не положено! Мужчина! Простолюдин!

— Молчать, лейтенант! Это приказ!

Вот это — да-а-а! Опять она! Я даже чуть-чуть дернулся, чтобы выпрямиться по стойке "смирно", хотя команда явно не мне адресовалась. Вообще-то в адъютантах у командующих обычно ходят старшие лейтенанты, но у такого(!) командующего мог быть и "целый" капитан. Не мудрено, что девушка тут всех подряд строит.

Чувствую покачивание носилок. Меня куда-то несут, потом теплая вода. Ее много. Моют? Моют. И довольно бережно. Так, что я снова возвращаюсь к реальности (или привычному бреду) на ласковых простынях, чистеньким, аж до скрипа и... накормленным. Когда только успели?

Снова полный мрак и новый акт бреда. Снова носилки, куда-то везут, потом грузят... вроде паровоз неподалеку пыхтит... перестук колес на стыках рельсов, перевязки, кормежка...

Сколько это продолжалось трудно сказать. Если не ошибаюсь, то дня три. Может четыре. Я просто в один из моментов проснулся, будто не было грязной соломы на полу рваной палатки и девушки, боровшейся со своей болью и смертью. Однако то, что я лежу в купе санитарного поезда на верхней полке, понял отчетливо, а по говору на перроне вокзала, где стоял наш состав — что по-прежнему "в гостях" у гоблинов. Если там в палатке у меня были хорошие шансы сойти за своего, то здесь они снизились до самого минимума. Контрразведка у гоблинов на высоте и уж проверить, что за фрукт прибыл на санитарном поезде, они не преминут в самые кратчайшие сроки. И что же они выяснят? Даже если сочтут нормальным отсутствие документов, то уж пробить мой портрет и сравнить с теми, кто на самом деле должен(!) был (или даже просто мог) находиться на том самом перроне, опять же, не слишком сложная задача.

И что мне теперь делать? Когда вскроется правда, запрут ведь за железную дверь с толстыми решетками и дознаватели с добрыми-предобрыми лицами начнут задавать совершенно недобрые вопросы.

Снова санитары перекладывают меня на носилки, выгружают из вагона и носилки аккуратно вталкивают внутрь санитарной магереты. Рядом становятся носилки с моей подопечной, дверцы захлопываются и мы едем. Девушка спит и, судя по состоянию ее ауры, с ней все более-менее хорошо.

По прибытии неизвестно куда... — для меня неизвестно, гоблинка наверняка знает — носилки перекладывают на каталки и нас везут внутрь...хм... больницы.

Такую я не видел нигде. Высоченные потолки с лепниной и позолотой, зеркала в резных рамках, мраморный, мозаичный пол и санитары... с выправкой гвардейских офицеров, но вполне умело выполняющих обязанности согласно назначенным ролям.

В палату, больше похожую на апартаменты короля или королевы, нас селят снова вдвоем с девушкой. Хотя это и очень странно. Понятно, что я сейчас не в состоянии проявить даже намека на половую агрессию, но все же в таком сожительстве есть масса неудобств для обоих. Ну хотя бы с переодеванием, водными процедурами... хотя, кто знает, как здесь все организовано, и какая в здешнем обществе мораль? Вроде не должна отличаться от привычной мне, если вспомнить доводы лейтенанта на узловой: "...Мужчина! Простолюдин!..".

Меня снова кормят — на мой вкус сплошными деликатесами, благо привык к гоблинской кухне — дают выпить гадостного на вкус зелья и я опять засыпаю.

Глава 16

Нас вкатили в... палату? будуар? кабинет?.. трудно вот так сходу определить назначение роскошных апартаментов, куда наши каталки въезжали медленно и даже, можно сказать, торжественно. Первой ехала девушка, сразу вслед за ней — я.

Двустворчатые двери восхитили меня, с одной стороны, красотой отделки, с другой — экономностью выразительных средств и полным отсутствием аляповатой вычурности. Тонкая резьба, позолота и лак объемно подчеркивали структуру дерева, позволяя наслаждаться скорее творением природы и Леса, нежели человека. Также были отделаны стеновые панели внутри помещения.

Мебель и окна гармонично дополняли отделку стен и лепнину потолка. Сразу у входа, слева и справа, располагались угловые мягкие диванчики. Перед ними стояли низкие столики на гнутых резных лапах-ножках и по паре кресел. Два огромных окна по левой стене заливали помещение ярким солнечным светом, отражаясь от теплой мозаики наборного паркета и играя переливами радуги в подвесках хрустальной люстры и нескольких бра, развешанных над диванчиками. Проем между окон занимал большой трельяж, заставленный всякими женскими штучками, представляющими собой тайное и грозное оружие для гарантированного поражения мужских сердец.

Нас переложили на большие кровати, застеленные накрахмаленными до хруста простынями, укрыли одеялами, и сопровождающие тут же вышли за дверь, однако, не закрыв ее.

Значит, сейчас последует чей-то визит. Одно из двух — либо лекари придут обследовать "материал", либо таинственный покровитель моей подопечной. Судя по богатству помещений и вышколенности персонала, это некто богатый и влиятельный. Наиболее вероятно — чиновник высокого ранга, возможно, приближенный к самому императору. Должность адъютанта, да еще при самом генерале СаньСо, девушкам за просто так не предоставляют. Правда, сомнительно, чтобы такой боевой генерал смирился с первой попавшейся подстилкой, пусть даже из-под самого императора. Но что я знаю про интриги во дворцах гоблинов? Я и в вильдорских-то не очень разбираюсь.

Кстати сказать, и как мне править своим... хм... княжеством? Я-то думал, выкуплю тот клочок земли, который остался от всего наследства предков, найму управляющего и пусть себе занимается делами под приглядом матушки, которая фактически сама управляла когда-то остатками княжества, пока отец занимался своими магическими "игрушками". Сам планировал всего лишь восстановить лабораторию отца и продолжать заниматься тем, что мне больше всего по душе — магическим конструированием. А что теперь? Княжество размером стало побольше Вильдории, Градорики и Гоблери вместе взятых. Фактически империя. Тут простым хозяйственником управляющим уже не обойтись. М-да. И что делать?

А делать пока надо то, что стоит первым на очереди — сматываться отсюда. Вот только как? До установленных точек привязки слишком далеко. Из этого дворца-клиники меня явно просто так, дескать, погулять по городу хочу, не выпустят. Удивляюсь, почему еще не уволокли в застенки местной контрразведки? Вероятно, каприз моей спасенной. Но долго ли продлится идиллия? Ее покровитель может иметь на мой счет иное мнение. А чье будет приоритетнее, я как-то не сомневаюсь. Ну, дадут ей еще немного поиграть в благородство, обставив усиленной охраной, а дальше? А дальше благодарный поцелуй в щечку, может быть, виноватый взгляд и... привет заждавшимся застенкам.

Мои нерадостные размышления прервал ожидаемый визит. Сначала в двери вошли четверо гоблинов с богато украшенными саблями и пистолетами на поясах, осмотрели все внимательно, после чего встали по обе стороны от входа и вытянулись в струнку, не теряя, впрочем, бдительности. Затем в помещение стремительно вошел гоблин лет сорока — сорока пяти, в халате, расписанном цветочным орнаментом с золотом, мягких туфлях с загнутыми носами на ногах и маленькой шапочке на голове. Он носил небольшие усики и острую бородку, умащенные каким-то зельем, в результате чего волосы поблескивали яркими радужными искорками.

Не обращая на меня ни малейшего внимания, он стремительно метнулся (иного слова не подберу) к кровати девушки, аккуратно и бережно обнял за плечи и нежно поцеловал в щеку.

Вслед за мужчиной помещение заполнила толпа приближенных, почтительно вставших полукругом.

— Как ты? Девочка моя! Я все знаю! Те скоты, что бросили тебя умирать на грязной соломе, скоро сами будут подыхать в таких же точно условиях. Я уже позаботился. Только подыхать они будут медленно и мучительно. Ну как ты?

— Хорошо, — тихо выдохнула девушка.

Она еще была в полусонном состоянии после расслабляющего и успокаивающего зелья.

— Ох, я старый болван! Тебе же, наверное, говорить тяжело! Молчи-молчи! Два лучших эмпата-целителя уже готовят операционную. Они поставят тебя на ноги. Тогда и поговорим.

Посетитель присел на край кровати и так смотрел на девушку, словно жадно впитывал ее образ. Девушка тоже смотрела на мужчину с искренней любовью. Ну вот и нашелся любящий покровитель, которому явно отвечают взаимностью.

Осторожное покашливание от дверей прервало молчание.

— Да, — сказал вельможа, — Санитары пришли. Значит все готово. Не будем терять времени.

Он встал с постели, сделал пару шагов к выходу, но вдруг остановил, что-то вспомнив.

— Один вопрос, девочка моя, — высверкнул острым взглядом в мою сторону вельможа. — Скажи, зачем здесь этот... хм... молодой человек? Я понимаю — спаситель твой. Как ты говорила. Это мы выясним. Но зачем он здесь? Дадим ему следующее звание, денег... Может быть, переведем в столичный гарнизон...

— Он... останется... здесь! — слабым голосом, но довольно твердо ответила девушка. — Я... потом... позже... объясню.

— Хорошо-хорошо! Позже поговорим.

Мужчина также стремительно вышел, как перед этим вошел. За ним втянулась свита. Но не вся. В комнате остались две молоденькие девушки в нарядах лекарских помощниц и двое мужчин в балахонах. Девушки невозмутимо сели в кресла, стоявшие ближе к кровати моей спасенной, и, казалось, полностью перестали обращать внимание на происходящее. То как они шли и садились многое мне сказало. Во всяком случае, если они и не сотрудницы контрразведки, то мастера боевых искусств точно. Оружие они скрывали довольно ловко, но я и сам навострился делать нечто подобное, потому видел так, будто они ничего не скрывали. Впрочем, их аура не показывала ни малейшей агрессии в мой адрес, скорее, обычное девичье любопытство и капельку настороженности, что обычно для охранников и телохранителей.

Двое мужчин резко отличались от типичного представителя свиты чиновника высокого ранга. Старший (сразу видно по повадкам) несколько неопределенного возраста, когда можно сказать: старик, — а можно — пожилой человек, одет в черный с серебряной вышивкой балахон до пят и маленькую, круглую шапочку, удачно прикрывающую лысину. Молодой — имел на себе такой же длинный (и такой же неудобный) балахон, только коричневый из более простой и грубой ткани, висящий на нем, как на вешалке в лавке. Шапочка была в тон и лежала на буйной шевелюре, словно шляпа на полке.

Старший лениво повел глазами на кресла и парень, сорвавшись с места, несколько суетливо подтащил одно из них к изголовью моей койки. Его напарник, никак не отметив услужливость своего подопечного, спокойно сел, вальяжно откинулся на спинку и, глядя куда-то поверх меня спросил:

— Откуда ты, — его длинные и тонкие усики, словно крысиные хвостики приподнялись, открывая снисходительную улыбку тонкого рта. Глаза, и без того узкие, превратились в совершеннейшие щелочки, — ...брат?

Да. Я сразу по вуалям на ауре понял, что передо мной собратья — жрецы Храма Силы. Понятное дело, зачем они здесь — подтвердить выводы лекаря из госпиталя на узловой. Тот наверняка, видел работу целителей-жрецов, посмотрел наши с девушкой раны и сообщил об этом, кому следует. Не думаю, что в армии гоблинов жрецы служат ротами и батальонами. Скорее, как в бахрийской — вообще не служат. Теперь эти два типа удостоверятся в том, что я не имею никакого отношения к храмам их страны, а для этого не понадобится даже рассылать мои описания. Что я знаю о жизни жрецов и хотя бы о внешнем виде храмов гоблинов? Ничего. Небольшой опрос на тему, например, как звали повариху в храме Сонтара или какие цветы выращивает главный жрец храма Люкора и все сразу станет ясно. Загадка для детей — жрец, не из гоблинских храмов, найден после налета бахрийских диверсантов — кто он? Так, диверсант и есть.

У меня оставалась одна надежда — на жреческую солидарность. Все-таки считается, что для Силы нет границ и нет рас. Следовательно, все жрецы, независимо от гражданства, — братья.

М-да. А ведь совсем недавно я спорил до хрипоты с Учителем, доказывая необходимость соблюдать лояльность к правительству той стране, где стоит храм. Никакое правительство не потерпит организацию, совершенно независимую от светской власти.

И еще один аргумент я ему пытался привести — дескать, ну скажу я гоблинам: "Прекратите сотрудничество с императором!", — а они пошлют меня подальше и что я смогу сделать? Власть административная тогда только чего-то стоит, когда может(!) принудить к исполнению своих приказов. В противном случае она превращается в просителя, которому могут и отказать даже по самой пустяковой причине. Что, как правило и делают, иной раз не придерживаясь и элементарных приличий. Король понятно. За ним армия, стража, поддержка элиты. Прикажет считать изгоем — есть кому проследить, чтобы данная персона моментально стала таковой.

А у меня? А у меня, пожалуй, поддержка хранителей и лояльных жрецов. Так сказать, если нет пока власти авторитета, зато есть авторитет власти. Как-то я в конце спора не выдержал и спросил учителя — если власть Верховного Жреца действительно так велика, то почему же он со мной спорит? На что Учитель лукаво улыбнулся и сказал:

— Но ведь ты же еще не сказал: "Именем Силы приказываю!". А пока нет четкого приказа — можно спорить сколько угодно. Вот скажи: "Именем Силы приказываю всем храмам быть лояльными своим правителям и не выполнять мои приказы, если они противоречат первому", — скажи и я тут же замолчу, поскольку решение принято и его осталось только выполнять наилучшим образом. А? Не скажешь? Понимаю. Не скажешь потому, что сам еще сомневаешься в правильности подобного распоряжения.

На таком зыбком основании и базируется моя надежда обрести свободу. И нет здесь противоречия с моими утверждениями о необходимости храмам оставаться лояльными своим правителям. Пленный Верховный Жрец — это все-таки что-то эдакое... даже не смешное.

— Откуда я — совершенно не важно, — ответил я старшему. — Разве жрецы любой государственной и расовой принадлежности не вправе рассчитывать на помощь своих собратьев?

— Хм. Вправе. Какая помощь тебе нужна... бахриец? Только учти, мы многого не можем. Например, освободить тебя. Здесь замешаны государственные интересы и ссориться с императором нам не с руки. Кстати, ты прекрасно говоришь на гоблинском. Не хуже нас... и выглядишь гоблином.

— Благодарю за комплимент, но все же, как насчет помощи храма? Мне надо чтобы вы сделали по моим выкладкам кое-что в самом храме. Обещаю. Это никак не навредит ни храму, ни вам лично.

— Это как-то связано с твоим желанием бежать? — проницательно посмотрел на меня старший жрец. Младший стоял за его спиной, в разговор не вмешивался и выглядел столь незаметным, что я порой забывал о его присутствии.

— Не буду наводить туман, скажу прямо — да, это связано с побегом. Но вас ни в чем не заподозрят.

— Я сожалею, — после некоторого раздумья ответил старший, — но помочь тебе не могу. Ты ведь хочешь, чтобы мы сами сотворили в нашем храме какую-то неизвестную нам, но явно магическую, структуру. Это риск. Мы не можем знать — вдруг ты задумал уничтожить столичный храм Империи? Для бахрийцев диверсия была бы очень кстати.

— Силой клянусь — это не так и никакого вреда я не замышлял против братьев.

— Клятва, конечно, надежная, но... прости, скажу совсем уж откровенно, врагам моей страны помогать я не намерен. И никто из братьев на территории империи не будет. Я сам отдал такой приказ и отменять его не намерен. Это мое последнее слово. Слово главного жреца!

У меня не оставалось иного выхода, как раскрыться. И если это не поможет, тогда все. Другого способа уйти я себе не представляю.

— Я не прошу отменить приказ. Прошу только сделать исключение.

— Никаких исключений не будет, — ровным голосом ответил старший и приподнялся уходить. — Единственное, что мы для тебя можем сделать — не выведывать тайны храмов княжества. Например, что за странные магемы внедрены в тот кусок металла, который лежит у тебя под подушкой? Это достаточно много. Но это пока. Я уверен, все, что знаешь ты нам расскажешь добровольно. Ведь ты же поделишься знаниями со своими собратьями? — главный снисходительно усмехнулся. — В крайнем случае ты же не сможешь не подчинится старшему в храмовой иерархии? Так ведь... жрец?

— Стойте! Я открою свою ауру. Смотрите!

Пока меня не ткнул носом Учитель, я даже не догадывался о том, что по ауре можно определить — прошел человек посвящение или нет. Все оказалось довольно просто — концентратор магии у посвященного жреца замкнут в полупрозрачную оболочку, эдакое хрустальное яйцо, по которому бесконечной спиралью змеится полупрозрачная узорчатая ленточка, от чего кажется, что оболочка постоянно вращается. Эти ленты у жрецов отличаются шириной, узором и цветом узора. От чего зависят эти параметры — до сих пор спорят мудрецы. Однако единственный, у кого ленточка имеет радужный узор — это Верховный жрец. Раньше я как-то особо не приглядывался к концентраторам у людей. Ну разве что, для выяснения — маг данный конкретный встречный-поперечный или не маг? Сначала вовсе не видел аур, потом даже в голову не приходило сравнивать, чем там отличаются просто маги от магов-жрецов. Несущественным это мне казалось. Более важные с практической точки зрения заботы постоянно и энергично сваливались на мою голову за последние годы.

Оба жреца разом вытаращились на меня и на несколько секунд застыли в тех позах, в которых застигло их мое раскрытие. Первым отошел от шока, как и следовало ожидать, главный жрец. Он, кстати, мне так и не представился, что довольно таки невежливо. Особенно перед тем, кого он все-таки назвал собратом. Или это у него сарказм такой? Дескать, свинья тебе брат, бахрийский шпион!

Старший откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, не сказав ни слова. Младший, также молча, смотрел на меня с благоговением и оторопью, будто пред ним предстала сама Магическая Сила и попросила показать дорогу... в ближайший туалет.

Затянувшееся молчание меня стало несколько тяготить. Особенно, молчание главного. Что бы там ни было, но моя интуиция прямо орала благим матом — не жди хорошего!!

— А не скажет ли мне многоуважаемый(!) Верховный, — несмотря на сладкий тон, уж очень саркастически прозвучало "многоуважаемый" в устах главного гоблинского жреца — понятно, что не только не уважаемого, а скорее даже презираемого, — где находится тот храм, где он изволил пройти посвящение?

— Не скажет, — мрачно ответил я. — Это имеет значение?

— Огро-о-о-омное, — приоткрыл глаза главный. — От этого зависит, как долго будут длиться пытки, которым вскоре подвергнет контрразведка твое тело. Если ты мне подробно расскажешь, где находится центральный храм, как в него пройти, как миновать ловушки... Добровольно поделишься секретом порталов... Очень возможно. Скорее даже наверняка! Мне удастся убедить Его Императорское Величество сохранить тебе жизнь и, более того!! Разрешить работать в нашем храме конструктором. На благо империи, разумеется.

— А не слишком ли многого вы хотите? — у меня пропали всяческие иллюзии насчет братства жрецов. Во всяком случае, среди главенствующей верхушки. А это значит, что напрасно мы спорили с моим Учителем — мой приказ абсолютно ничего не решал. — А как же ваши слова насчет подчинения младшего старшему? Я-то выходит, на самом верху и вы должны мне подчиняться.

— ТЕБЕ?! Тебе, С-С-СОПЛЯКУ, подчинятьс-с-с-ся?! — главный аж зашипел от возмущения, словно клубок гадюк, по которому пнули сапогом. — Я не знаю, как ты смог подделать свою ауру — это, скорее всего, ваши, бахрийские, разработки, но тебе не обмануть меня, мальчиш-ш-ш-шка! Ты еще глуп и молод. Ты не понимаешь своего положения. Даже если ты Верховный Жрец — ты все равно смертен! Все равно расскажешшшшь и покажешшшшь вссссе, что знаешь и умеешь!

Он что-то шипел еще, но главное я уже и так понял — застенков гоблинской контрразведки мне не миновать. Рано или поздно. О чем собственно и говорил открытым текстом жрец, который... далеко не собрат. Я не хуже него просчитал, надолго ли хватит интереса моей спасенной ко мне и терпения ее покровителя. Но так просто отдать информацию в руки этого засран... засланца?! Да ни за что! Пусть проклятие Верховного всего лишь пожелание, не подкрепленное реальными ресурсами, но, хотя бы немного усложнить жизнь этому администратору от искусства, мне хотелось до дрожи.

И еще я понял, зачем Учитель так тянул с провозглашением пришествия Верховного. У нас ведь таких крыс с загребущими лапами тоже хватает. И как Сила пропустила? Или они настолько переродились, получив в лапы реальную власть?

— Я, Гаррад зи Сонтез, Верховный Жрец Храма Силы, — а пусть эти красотки-шпионки, явно охраняющие девушку-адъютантку от моих поползновений, тоже слышат и при благоприятных обстоятельствах разнесут весть максимально широко, — проклинаю тебя, главный жрец, сидящий предо мной, ибо назваться ты побоялся. Именем Силы приказываю!! Считать посвящение Безымянного отныне и вовеки недействительным! Лишить Безымянного всех званий и регалий в храмовой иерархии! Да отторгнет его Сила!

Слова лились, будто сами по себе. Так, будто я уже тысячу раз произносил этот текст, направленный на людей и нелюдей. Словно шеренги отступников прошли перед моими глазами и тысячи шепотов слились в моей голове, моля о пощаде.

Мое проклятие, наверняка, очень скоро станет известно всем. Надеюсь, не все жрецы-гоблины такие же циничные подонки, как этот Безымянный, да и враги у него точно есть. Не может не быть. Тем более, они первыми поймут стремление главного заполучить мою шкурку для того, чтобы выпотрошить содержимое, найти центральный храм и самому стать Верховным. Скорее всего, его "доброжелатели" даже и гадать не будут, был ли Верховный, и просто используют мое проклятие, как инструмент, с помощью которого можно будет, если не свалить этого главного, то хотя бы крови здорово ему попортить.

Младший, который внимал нашим речам, явно мало чего понимал. Не из тупости. Скорее, ему и в голову не могло прийти, что можно вот так нагло игнорировать власть Верховного жреца. Незыблемые устои мира никак не хотели рушиться в его голове. Они рухнут, но попозже. Услышав мое проклятие он с ужасом отшатнулся и во все глаза уставился на старшего.

В этот момент я перевел взгляд на девушек-охранниц, желая понять, услышали они мою речь или нет. Вроде услышали и даже поняли. Неплохо учат сотрудников тайной службы гоблины.

Я вздохнул. Прощальная пакость, надеюсь, удалась. Осталось ждать решения судьбы. Руки опускать и бездействовать я не собирался, но сознавал мизерность шансов на успех.

Обратив внимание на главного жреца, я сам впал в ступор. Вуаль вокруг его ауры на глазах расползалась рваной дымкой предутреннего тумана. За ней и не очень эффективная (явно не бывал жрец в проклятом лесу), но старательно сделанная, аурная броня рвалась, словно гнилые нитки в руках силача.

Вероятно, у нас с младшим были одинаково круглые глаза, которыми мы, не отрываясь ни на миг, заворожено смотрели на процесс внутри ауры главного жреца.

В заключение мы с ним увидели, как концентратор магической энергии у главного скукожился пересушенным черносливом, скрючился до размеров, обычных для немагов, и практически перестал подпитывать внутренние органы магической энергией. Жрецы-целители вскользь рассказывали, как можно поддерживать собственное здоровье с помощью магии, но пока для меня в этих знаниях практической надобности не было я и не стал в то время углубляться. Теперь же воочию видел, что будет, если магическая поддержка резко прекращается. Тело на глазах старело и дряхлело. Пока не очень заметно. Внутри. Снаружи тоже мало проявлялось, но главный... Теперь уже реально БЫВШИЙ главный, БЫВШИЙ жрец и БЫВШИЙ маг, явно уже почувствовал изменения.

Он сидел в кресле, окаменев, словно оглушенный, уставив бессмысленный взгляд в стену. В его глаза невозможно было смотреть без содрогания.

Вот это да-а-а-а! Честное слово, не ожидал! Оказывается, проклятие Верховного Жреца не просто слова, которые можно проигнорировать, а реальное отлучение от магии. Может и правда Избранник Силы — не фигура речи, а проводник воли самой Магии?

Одна из гипотез о природе магии, впрочем, принятая довольно скептически признанными мудрецами и экспертами в области теоретической магии, предполагала, будто кроме атмосферы планету окутывает еще и некая сфера, состоящая из душ умерших. Со временем плотность и область распространения сферы неуклонно растет вместе с численностью населения и соответственно ростом количества умерших, души которых вливаются в эту самую сферу. Мало того, гипотеза предполагает, что она (сфера) имеет собственный разум и волю, всего лишь ПОЗВОЛЯЯ пользоваться собственной энергией, взамен, якобы, получая живые эмоции и возможность творчества.

— К-хм, — первым очнулся я.

Еще бы! Это же мне надо спешить убраться из столь гостеприимных мест.

— Парень! Как тебя зовут?

— Э-э-э... Лой! Или надо полностью?

— Не обязательно. Если позволишь, — парень закивал, показывая, насколько ему радостно от того, что сам Верховный зовет его попросту. Почти по-дружески. — Так вот, Лой. Мне нужна твоя помощь, — парень снова закивал.

Я немного испугался — вдруг у него голова отвалится или он уже немного подвинулся разумом в сторону безумия — кто мне тогда поможет?

— Есть бумага и... м-м-м... что-нибудь пишущее?

Младший жрец, не прекращая кивать, достал из широких рукавов своего балахона пачку зеленоватых бумажек, прикрепленных к дощечке и свинцовое стило. Я минут за пять набросал ему схему точки привязки, отдал и попросил срочно создать ее где-нибудь в храме. Но не в людном месте.

Жрец долго соображал, вглядываясь в схему, потом спросил:

— Это очень просто сделать, но не согласится ли Верховный ответить — для чего служит схема?

— Узнаешь и очень скоро. Сейчас я не могу ответить, ибо, — тут я со значением помолчал, — ТАЙНА ХРАМА!

Младший слегка побледнел и снова закивал, уверяя в том, что он и не собирался ничего выведывать и очень-очень понимает, что такое тайна храма, просит простить и так далее и тому подобное.

— Сколько тебе потребуется времени?

— Двадцать минут бежать до храма и...и... минут десять делать!

— Делай.

— Но-о-о-о... господин Верховный, а как же мой наставник?

— Это кто?

— Э-это, — парень глазами показал на фигуру в кресле все еще пребывающую в прострации, — вот он...

— Разве он теперь может быть твоим наставником?

— Н-н-нет... н-не может... — вдруг стал заикаться младший жрец и содрогнулся. Впечатления о свершившемся на его глазах наказании ранее недосягаемого для него авторитета до сих пор были свежее некуда.

— Ну так, забудь о нем и иди, — мое терпение постепенно кончалось.

— Да-да, господин... а-а-а как я выйду?!

Ну что за тупой жрец мне попался! О, Сила, дай мне терпения! Хотя может бывший главный так и подбирал себе персональных учеников, чтобы на их фоне выглядеть непостижимым гением магического искусства?

— Ты, — начал я спокойным тоном, подчеркивая каждое слово, чтобы не сорваться. — Пойдешь. И скажешь на посту. Что тебя послал старший. Со срочным заданием! Понял?

— А-а-а... как же... старший? Он заданий не давал.

— Он тебе уже НЕ СТАРШ-Ш-ШИЙ!! — свистящим шепотом, чтобы не слышали девушки-охранницы, прошипел я, в ярости глядя в глаза парня. — Я теперь старш-ш-ш-ший!!

— Так вы же Верховный! — глазенки парня, совсем обалдевшего от всех этих событий, явно приобрели сильную центробежную мотивацию, стремясь то к самой переносице, то, наоборот, — к вискам.

— Верховный — старший над всеми старшими, следовательно, является старшим по отношению, как к самим старшим, так и к тем, для кого эти самые старшие, в свою очередь, являются старшими. Теперь понятнее?!

Парнишка радостно закивал, будто и в самом деле понял. Хотя... может для него, привыкшего к сложным псевдонаучным оборотам, заковыристые фразы легче для понимания. Он из них привычно вылущивает главное и доходит до понимания. А когда вылущивать нечего — фраза предельно проста — он теряется и впадает в ступор в безуспешных попытках поделить неделимое. Это как будто знать только один способ съест орех — расколоть, достать ядрышко и закинуть в рот. Много лет такая стратегия приводила к успеху и вдруг... подсунули уже чищеные орехи! Первые два этапа не нужны, но весь опыт, воспитание и вся наука наставников, вбитая прочно и надежно, требуют делать, "как положено". Как завещали предки! В результате — молотком по ядрышку тюк! Потом пытаемся в получившейся каше найти ядрышко, а не получается.

Жрец убежал, а я остался лежать и переживать, пытаясь руками, ногами и зубами держать нервы, чтобы не вибрировали так интенсивно. В любую минуту могут войти в комнату маги и найти у меня под подушкой осколок, который я превратил в амулет, и конец моим планам. Парнишка от переживаний может допустить какую-нибудь глупую ошибку, в результате которой я не смогу использовать динамический портал и конец моим планам. Старик, бывший главный жрец, вот-вот очнется, и явно не будет пылать нежной любовью ко мне. Он обязательно сообщит, кому следует, где я прячу амулет... и, опять же, конец моим планам.

А еще надо успеть максимально быстро сделать накопители... ну вот хотя бы из этих милых бронзовых дракончиков по углам моей обширной кровати, которую койкой называть даже как-то оскорбительно по отношению ко всему славному сообществу мебели, предназначенной для комфортного пребывания тела в горизонтальном положении.

Минуты тянулись, как макароны в одной южной стране. Наматываешь на вилку, наматываешь, а конца и краю нет. Будто вся порция довольно-таки немаленькая из одной макаронины и состоит. Один выход — взять ножнички и — чик! Рулон макаронины макнуть в соус, потом отправить в рот и в процессе жевания, заняться тем, что и в начале, то есть наматыванием следующей.

Минут через пятнадцать после ухода младшего жреца зашевелился и стал оживать бывший главный, он захрипел, страшно вытаращился на меня, яростно мечтая обратить меня в кучку пепла, и зверея от своего полнейшего бессилия.

— Ты-ы-ы... — захрипел удавленником старик в кресле и замолчал.

Еще бы не хрипеть, если я накинул ему аурную петлю на шею. Длинной плетью из собственной ауры я смог бы сегодня, не напрягаясь, пробить дырку в черепе той самой эльфийки, которая, падла, пыталась зарезать Альмилиру. И ей это почти удалось. Тогда у меня получилось больше спонтанно и от отчаяния, чем сознательно, и сил выпило просто уйму. Вряд ли я смог бы повторить тот удар даже по многочисленным просьбам самых уважаемых людей. Зато теперь — вполне свободно. Мне и генерала СаньСо удалось одолеть именно мягким ударом, преобразовав наконечник плети из копья в булаву. Кстати, и в рейдах я не занимался длительными боями с объектами захвата. Не вопил: "Йооооооо!!", — куда там вопить-то? — тише надо. Тише! Не прыгал выше головы с молодецкими выкриками. Зачем? Все строго и функционально. Подкрался поближе, метров на пять, тюк по черепу аурной булавой, подбежал — я или ребята — подхватил тело и домой. С добычей.

Но как же все-таки тяжело, одновременно держать старика, чтобы не поднял тревогу, накачивать энергией накопители и... нервничать — как там парень? Справится? Не перепутает?

Уверен, с минуты на минуту в палату вместе с девушками охранницами приведут и мага, скорее всего жреца, чтобы следил за мной и не давал творить амулеты. Ну, допустим, жрецу можно приказать и он сделает вид, что ничего не происходит, но скорее всего ему в пару дадут простого мага, а то и эмпата не пожалеют оторвать от дел — вон какие хоромины, явно денег и влияния выше гор. А то и просто предупредят жреца — дескать, в случае чего, храм порушим. Жрец никуда не денется, приказ мой выполнит, но и другая сторона угрозы вполне может выполнить. Тогда я стану разрушителем храмов и провокатором внутренней войны у гоблинов... а потом вполне может стать и так, что не только у гоблинов.

Есть-есть-есть!Е-е-е-есть!! Парень все-таки сделал это! В последние пять минут я активировал портал для поиска точек привязки и вот, наконец, доступная точка дала положительный отклик.

Я, напрягая все силы, начал вставать с постели. Все же мое лечение прошло далеко не полностью, не до конца и вообще просто сшило тело в районе раны грубыми стежками, если можно так сказать. Да еще и в накопители слил все, что можно, для ускорения работы. Так что магией помочь себе никак не мог.

— Стойте! Вам нельзя вставать!! У нас приказ!

Девушки подхватились со своих мест и довольно быстро устремились ко мне. Я буквально рухнул с постели, активируя портал на переход. В этот момент кто-то с рычанием схватил меня за больничную пижаму и клещом намертво вцепился в одежду. Я и себя-то с трудом мог перемещать, а тут еще один, далеко не легкий, объект. Я не стал рассматривать, кто. Девушки успели добежать или бывший жрец решил умереть, но не дать мне уйти и, как только я убрал удавку с его горла, бросился за мной. С двойной тяжестью я, вспомнив, как уходил в свое время с Любоварой на руках — ах, Любовара, Любоевара! Ну почему ты вдруг оказалась такой мелочной сучкой?! — отчаянно рванулся, отдавая и те капли магии, что содержались в моей ауре.

Перед глазами плавали яркие звездочки, воздух рвал грудь, но не приносил насыщения кислородом организму, руки-ноги дрожали, как желе. Мне было очень плохо, но я успел увидеть грязноватое помещение с длинным рядом кабинок, ощутил запах мочи и какой-то дезинфекции, затем благополучно потерял сознание.

Очнулся я довольно быстро. Прошло не более получаса, что и подтвердил один из группы жрецов, обступивших мое тело, лежащее на довольно мягкой койке.

— Выпейте это, — один из жрецов приподнял мою голову и поднес к губам кружку.

Укрепляющий раствор. Помню эту штуку. Не из самых противных зелий. Я выдохнул и залпом вытянул все до капли.

— Верховный, — довольно почтительно обратился ко мне другой жрец с властным лицом. Вероятно, преемник главного. — Лой нам все рассказал. И то, что вы прихватили с собой бывшего нашего собрата, дало нам возможность воочию убедиться в правоте его слов, — знали бы они как я хотел, измечтался прямо, прихватить с собой этого старого клеща. — Однако есть некий момент, который вы обязательно должны учесть. У вас и... у нас мало времени. Вскоре контрразведка обратится к нам с требованием выдать вас или, во всяком случае, помочь с поисками. Долго скрывать ваше присутствие в храме невозможно по... многим соображениям. И не из-за предательства братьев — все могли убедиться, чем это грозит. Дело сложнее — мы, с одной стороны, не можем не выполнить ваши приказы, с другой вынуждены проявлять лояльность по отношению к правительству нашей страны. Если ваши приказы войдут в противоречие — война храмов с армией императора неизбежна. Я должен был рассказать вам возможные варианты развития событий. Теперь вы должны принять осознанное решение. Пока выход нам представляется такой. Мы вас тайно вывозим из храма. Прячем у одного из хранителей. Наш мастер-целитель, который наскоро подлатал вас, займется вашим здоровьем и, после того как вы будете в силах, мы вас проводим до линии фронта. Это очень рискованно, но мы понимаем, что в плен особу вашего ранга сдавать ни в коем случае нельзя. Мы готовы сделать все, что в наших силах.

— Жертв не надо. Я знаю еще один выход, но без вашей помощи времени потребуется гораздо больше.

— В чем заключается выход?

— Я дам вам все данные для постройки стационарного портала. По окончании работ я уйду, но перед уходом передам полномочия по перемещению старшему вашего храма. Дальше уже сами будете развивать сеть порталов.

При слове порталы жрецы — все без исключения — не смогли сдержать восторженного вздоха. Столько лет, столетий, тысячелетие они упорно искали и пытались заново изобрести одну из главных тайн Храмов Силы, но ничего не получалось. К тому же реально не так уж много ресурсов они могли выделить на исследования, учитывая постоянную войну с бахрийским княжеством. Княжество, кстати, по той же причине не могло ничего сделать в этом направлении. Теперь порталы снова появятся у жрецов, что обязательно существенно поднимет их мобильность и позволит решить множество проблем.

Меня напоили свежесвареным бульоном, подложили под голову еще пару мягких подушек, выделили все необходимое для письма и работа пошла. Благо я столько раз ремонтировал старые порталы еще на Той стороне, что их схема, разбуди меня ночью, мгновенно проявится перед глазами, как на классной доске в школе. Не говоря уж о том, что динамический портал посложнее будет. Но сейчас не до улучшений — некогда объяснять новые принципы магического конструирования.

Блок магем сопряжения и поиска.

Блок магем управления энергией.

Блок магем проверки доступа и активации.

Блок магем хранителей признаков ауры — 8 шт. Только восемь человек могут давать разрешение на активацию портала. Первому дает разрешение Верховный Жрец, последующие — первый.

Листы с формулами и схемами летели на стол, их тут же подхватывали и передавали к месту установки портала, где несколько самых умелых магистров воплощали зарисовки и формулы в готовые, внедренные контуры и магемы.

Магемы буферных накопителей энергии — 32 штуки. Они способны принимать и держать порцию магической энергии, затем одномоментно сбрасывать. Причем заполнены энергией могут быть как все тридцать два, так и ни одного. Уймища комбинаций получается, учитывая еще и пространственное расположение накопителей — столько порталов в обозримое будущее не построить... а вот в необозримое, когда я дам команду жрецам частично снять секретность и предоставить возможность коммерческого использования... ну, тогда и будем думать. Кстати сказать, по методу Иохима достаточно будет просто указать сколько таких накопителей потребуется, и в момент активации столько же копий с образца и сформируется.

— Портал готов, — сообщил мне новый главный (имя я даже спрашивать не стал — не до этого). — Я б предложил еще немного отдохнуть господину Верховному, но уже десять минут, как у входа стоят представители контрразведки. Жрецы тянут время, однако, сами понимаете, бесконечно задерживать власти они не могут.

Меня подлечили и подкормили, но нервное напряжение и работа совсем подкосили. С трудом встав с постели, я прошел к новенькому порталу и положил ладонь на специальный круг. На соседний положил свою ладонь будущий главный хранитель. Я мысленно скомандовал: "Дать разрешение на активацию портала", — и с этого момента главный жрец храма может активировать портал сам и давать-отменять разрешение прочим жрецам.

Обычно сразу назначаются хранители портала (еще семь жрецов помимо главного) и, как правило, уже не меняются. В случае смерти или перехода в другой храм главный может дать разрешение кому-то другому, приказав заменить параметры выбывшего.

Для гоблинов теперь наступает новый этап в жизни храмов и большая работа — необходимо построить порталы во всех храмах, а мне после этого побывать там и дать доступ главному хранителю (не обязательно это будет главный жрец храма).

Пока что доступен гоблинам будет только один портал — в главный храм княжества. Куда я незамедлительно пройду. Ой пройду-у-у-у... если не рухну прямо возле близкой цели. Уже мало чего соображая я вогнал в девственно чистый список доступных порталов параметры главного храма, наскоро попрощался с присутствующими, активировал портал и шагнул.

Смутно, словно сквозь густой туман я увидел как уже в точке прибытия ко мне метнулись две размытые фигуры и затараторили очень знакомыми голосами. Другое дело, что их здесь ну никак не должно было быть.

— Ньор Гаррад, Верховный...

— Как мы рады, что вы наконец-то...

— Про нас не забыли...

— Вернулись...

— Вас так долго не было...

— Целую вечность...

— Две вечности...

— Коллега, если уж вы взялись использовать идиоматическое выражение в целях указания продолжительности времени, подразумевая под вечностью не неопределенно долгий срок, а конкретное столетие, так уж...

— Брог!! Хрыск!! Вы как здесь?

Его величество КонТай династии Миу, император гоблинов, работал в своем кабинете, дожидаясь доклада о результатах работы эмпатов-целителей, оперирующих в данный момент его дочь СаньКон. По уверениям старшего целителя, достопочтенного КванТаСу, здоровью его девочки более ничто не угрожает. Необходимо только кое-что подправить, кое-что добавить, напоить эликсирами и все будет в порядке. Первая операция была проведена жрецом довольно грубо, но вполне надежно. Во всяком случае, очень своевременно и жизнь ее высочеству спасла, а всякие спайки, швы и прочую мелочевку они быстро поправят. На то и эмпаты-целители.

В дверь заглянул секретарь императора, СайСийСю.

— Ваше величество, директор канцелярии охраны вашего величества, господин ФаньВыЛоу, просит срочной аудиенции.

— Что там еще? О состоянии ее высочества сведения поступали?

— Еще не поступали.

— Хорошо. Как поступят — немедленно доложи. Приглашай Фаня.

— Слушаюсь.

В кабинет зашел горбатенький, хромоногий гоблин. На его слегка вытянутом лице с необычайно большим носом застыла вечная сардоническая улыбка, которая ни в коей мере его не портила, а даже, наоборот, придавала всему его не очень, прямо скажем, приятному облику некий шарм и обаяние. К этому стоит добавить искрометный юмор, легкость речи, дар рассказчика... А какие комплименты он дарит женщинам! Улыбка, несколько слов и вот корявая корова уже улыбается, перестает с завистью смотреть на других женщин, которым Творец отпустил немножко больше красоты телесной, и полностью уверяется в том, что она ничуть не хуже... хотя бы на этот вечер.

В этом, вероятно, и заключался его успех у первых красавиц империи, зачастую даже не подозревавшим с каким опасным человеком они легкомысленно флиртуют. Впрочем, о том, что этот веселый горбун, совершенно не обращающий внимания на собственные недостатки и даже ненавязчиво заставляющий других забыть о них, является тем самым начальником той самой службы, упоминание о которой приводит в дрожь всех граждан империи без исключения. Ну разве что можно исключить императора и его единственную оставшаяся в живых после серии заговоров дочь.

Успех успехом, но грозный директор просто обожал свою супругу, которая родила ему четырех красавиц дочерей и двух очаровательных мальчишек — близняшек. Жена Фаня мало того, что была необыкновенно красивой гоблинкой, еще и умом отличалась незауряднейшим. Обычно считается, что умная женщина вертит супругом так, как хочет, ловко делая вид, будто всем командует как раз он. При этом не забывает похвалить за "просто умопомрачительно гениальные решения", которые он принимает во всех ситуациях их совместной жизни.

Директор Фань видел свою жену насквозь, но и та все прекрасно понимала. Постоянные игры двух больших умов вносили в их супружескую жизнь приятную остроту и азарт, не давая места скуке. По возможности директор даже спрашивал у жены совета в затруднительных ситуациях на службе. И жена всегда помогала, иногда рассматривая проблему под неожиданным углом.

— Что у тебя, Фань? Ты разобрался с предателями из контрразведки?

— Они не предатели, Кон, — директор, друг детства еще принца КонТая, имел право называть императора на "ты". — Операция по похищению генерала и взрыву моста была разработана и проведена на высшем уровне. Конечно, враг воспользовался дырами в охране станции и моста, но я бы не ответил, где охрана была поставлена лучше. Проще всего списать на предательство, но эта простота воистину хуже воровства. Предательства не было. Однако попытка скрыть свои промахи с помощью убийства воинов, которые совершенно точно ни в чем не были виноваты и пострадали, исполняя свой долг, достойна самого сурового наказания. Но я не об этом. С чиновниками мы уже фактически разобрались. Сейчас меня тревожит куда более странное происшествие, которое случилось пару часов назад.

Он замолчал, нервно выбивая замысловатую дробь пальцами по столу.

— Ты меня пугаешь. Что случилось?

— Не знаю даже как и сказать...

— Что-то с дочкой?! — занервничал и император.

— Что?! А не-е-ет... с дочкой не знаю. Оперируют еще. Наверное. В общем, если коротко, парень, что прибыл вместе с принцессой... исчез.

— Что значит исчез? Ваши забрали, что ли? Но я же приказал...

— Нет, Кон, наши здесь ни при чем. Он сам исчез. Прямо из палаты.

— Как так?! — оторопел император.

— Вот так. Взял и исчез. На глазах моих сотрудниц. Лучших, между прочим. Проверенных — перепроверенных. В каких только переделках они не побывали. Их верность не вызывает сомнений. Тем не менее, говорили они в присутствии мага и под клятвой. Давай-ка лучше все сначала расскажу. Я попросил главного жреца столичного храма — мы с ним довольно тесно сотрудничаем — поговорить со спутником принцессы. Выяснить, действительно он — жрец или нет? Если жрец, то из какого храма и что тогда делает в армии, когда ему самое место в храмовых лабораториях и мастерских? Так сказать, ковать оружие победы. Короче после вашего ухода из палаты он вместе с учеником остался. Вскоре вашу дочь увезли на операцию. Жрецы разговаривали тихо и о чем они там говорили, агенты не слышали. Впрочем, влезать в тайны храма им и не следовало. Я такой задачи не ставил. Через некоторое время спутник принцессы громко проклял главного жреца, назвавшись при этом — внимание(!) — Верховным Жрецом Храма Силы. Не знаю в чем смысл такого проклятия, но после него ученик, между прочим, младший жрец, явно впал в шоковое состояние. Затем младший и спутник вашей дочери о чем-то поговорили, и младший быстро ушел. Ничего особенного в этом охранницы не усмотрели. Примерно с полчаса ничего не происходило. Парень лежал, глядя в потолок, а оставшийся жрец неподвижно сидел в кресле. Наконец, парень встрепенулся и стал вставать с дальней от охранниц стороны постели. Те попытались уложить его обратно, для чего быстро пошли к кровати. В этот момент главный жрец вскочил с кресла и вцепился в рубашку спутника принцессы. Тот с заметным усилием протащил его за собой и они оба словно растворились в воздухе. Вот примерно так мне рассказали эту историю. Прости, если вышло не совсем литературно, но мне как-то не по себе и причесывать свою речь просто нет никаких сил. Конечно, мы несколько раз...

В кабинет заглянул секретарь.

— Простите, ваше величество, но вы просили немедленно сообщить...

— Да-да, Сай, ну что там?

— Все в порядке. Операция прошла успешно. Сейчас ее высочество перевозят в спальню.

— Спасибо, Сай. Это все?

— Да, ваше величество.

Секретарь вышел, и директор продолжил рассказ.

— Так, на чем я остановился? Да, вспомнил. Мы несколько раз допросили девушек, вытащили из них все до мельчайших подробностей. Они настаивают на своем рассказе. Маги говорят о возможности ввести девушек в трансовое состояние, когда видится не то, что есть на самом деле. Однако такое воздействие — дело не мгновенное. Если охранниц еще можно было бы ввести в заблуждение, то посты гвардейцев таким образом пройти незамеченными совершенно невозможно.

На минуту в кабинете грозовой тучей нависла тишина. Оба мужчины хмуро обдумывали ситуацию.

— М-да, — вздохнул император. — Если ТАК можно уйти, то, значит, также можно и прийти. Даже если я набью дворец гвардейцами — это мало поможет. Убийцы могут прийти куда угодно. Даже в сортир и застать врасплох кого угодно прямо на горшке. Грустно. Ты опросил жрецов? Меры противодействия есть какие-нибудь?

— Сразу же опросил. Они, якобы, ничего не знают о таком способе перемещения. Но явно что-то скрывают.

— М-да! Проклятый храм! Проклятые тайны жрецов! Свести бы их под корень!

— Тайны? Или жрецов? Ты же прекрасно понимаешь, Кон, свести под корень не проблема, но тогда наше техническое отставание от империи людей станет просто катастрофическим. В последнее время и так у бахрийцев появилось много нового мощного оружия. Мы висим на волоске...

— Фань! Не надо мне рассказывать то, что я и так прекрасно знаю. Тем более, если будут нападения, так явно не из наших храмов. Что делать-то?

— Делать? Прости, Кон, если я скажу то, что тебе не понравится, но... пора заключать мир с бахрийцами. Не хочется как-нибудь проснуться, а голова на туалетном столике. И даже это не главное. Скорее, последняя капля, переполнившая чашу. Ты же видишь — в последние годы мы качественно отстали от бахрийцев. Откуда взялся их прорыв в магическом конструировании, точно сказать не могу. Мало данных, да и те на уровне слухов и сплетен. Но факт есть факт. Даже те типы вооружения, основанные, как правило, на чистой механике и отчасти алхимии, где мы шли впереди, в настоящее время значительно уступают аналогичным у бахрийцев. Наши войска уже давно не наступают, а только обороняются. Пусть бодрые рапорта наших командующих не успокаивают тебя. У меня более точные данные. Кстати сказать, единственный командующий, который объективно и предельно честно информирует тебя о ситуации на фронте — это твоя же дочь, генерал СаньСо. Не она ли говорила, что ее последний план наступательной операции — единственная возможность даже не получить стратегическое преимущество над противником, а всего лишь стабилизировать ситуацию? Не допустить полного развала фронта? Всего лишь. И эта попытка, уже можно сказать со всей очевидностью, не удалась. Снабжение войск в результате диверсии на узловой и полного разрушения моста нарушено на неопределенный срок. Генерал ранена и только из-за нашей предусмотрительности не попала в плен. Бахрийцы явно не сомневались, что та представительная фигура, которая надувала щеки на вокзале, и есть настоящий генерал СаньСо. То есть дальнейшая война приведет к катастрофе. Я так считаю.

— Мир-мир-мир... Все я понимаю, Фань, — тяжело вздохнул император. — Но сердцем не принимаю. Столько веков мы воевали с бахрийцами! Столько поколений гоблинов мечтали о мире на НАШИХ условиях! Просить мира НАМ! Первыми! Фактически признать, что войну мы проиграли. К тому же есть еще один момент, который не позволяет мне идти на мирные переговоры — у бахрийцев нет монарха. Нет династии, которая могла бы выступить гарантом заключенного мира. Их выборная шайка старейшин не внушает мне никакого доверия. Сегодня они выбраны и поддерживают ранее принятые договоренности — завтра изберут других и те с легкостью отрекутся от всего. Понимаю, что не все так просто, но... не могу.

— Хотя бы перемирие, Кон! На любых условиях! Уже сколько раз было — на год, на два, даже на десятилетия. И мы просили, и бахрийцы...

— Ладно, Фань. Я буду думать. Сейчас хочу поговорить с дочерью, выяснить, что она знает про своего протеже.

— Я могу присоединиться? Тоже было бы интересно послушать.

— Можешь. Тебе ведь раскручивать дело о его исчезновении. И девочка моя, наверняка, первым делом подумает, что это ты приложил свою руку к исчезновению ее спасителя. Ты, кстати не думал о том, что на самом деле ЕГО могли выкрасть, а не он сам ушел?

— Хм, знаешь, Кон...а ведь не думал! Действительно, мысль очень интересная. Надо хорошенько продумать. Но если не он сам, то кто же тогда? И главное, КАК?

— Ну как ты, девочка моя? — за разговорами император со своим советником, директором КОИ, вошли в спальню принцессы. — Тебе лучше?

— Да, папа, лучше. Ты мне лучше скажи... а-а-а-а... нет, пусть он скажет, — принцесса, яростно сверкая глазами, совсем невежливо ткнула пальцем в направлении директора, — поклянется... что не его костоломы утащили моего парня.

— Клянусь именем Святых Духов, ваше высочество, что мои сотрудники не причастны к его исчезновению.

— Тогда... тогда... кто же?

Из глаз сурового боевого генерала побежали слезы. Это было настолько неожиданное зрелище, что мужчины просто растерялись. Очень давно девушка не плакала. Вот так просто, словно простая гоблинка. Со дня гибели матери во время мятежа, практически никто не видел ее слез, а тут вдруг — нате вам!

— Это мы и хотим выяснить, девочка моя, — мягко сказал император, присел прямо на постель и аккуратно стер слезинки. — Скажи, ты знаешь, кто твой спаситель?

— Знаю, — кивнула девушка. — Белый дракон... — глаза мужчин и девушек охранниц сравнялись размерами с эльфийскими и все застыли, будто по команде: "Замри!".

— И... мой муж! — довершила мощный удар по сознанию присутствующих принцесса.

Глава 17

Из портала я вывалился как пьяный матрос, дорвавшийся после долгого плавания до дешевых кабаков и доступных продажных женщин. Меня ощутимо покачивало, однако субъективно ощущалась необычайная легкость движений, фонтанирующая радость и полная уверенность в том, что стоит мне взмахнуть руками поэнергичнее, как полет под потолок приемного зала храма столицы бахрийского княжества окажется вполне реальным событием.

После того как я нежданно-негаданно оказался в храме Вильдории, где меня радостно встретили два до боли знакомых призрака, я догадался совершить самый разумный поступок какой только мог — дотащиться до лаборатории и влить в себя тройную дозу укрепляющего и стимулирующего эликсира. Моя собственная разработка. Правда, толком не проверенная на практике.

В результате взрывного прилива сил и очистки сознания до кристальной ясности я наскоро рассказал Боргу и Хрыску о своих приключениях и озадачил их подбором информации по некоторым направлениям моей будущей деятельности. Идей свалилось не просто много, а целый ворох. Правда, основных было, как водится, не так уж много. Большинство из них выступали следствием главных, но и они сулили очень интересные перспективы. Пообещав обеспокоенным призракам больше не пропадать (и откуда у эктоплазменных такие сильные эмоции?), я шагнул порталом обратно к гоблинам, где застал всю покинутую ранее компанию на месте за живым и даже яростным обсуждением произошедшего, пробормотал извинения, дескать немного ошибся адресом, перестроил параметры приемного портала на столицу бахрийского княжества, ибо рано еще гоблинам лезть в центральный храм Силы и, помахав ручкой ошарашенным моим появлением местным жрецам, переместился в Новосонтез.

Там я тоже стал чудить.

— Ха-ачу Учит-теля-а! Ха-ачу Учит-теля-а! — неожиданно даже для себя пропел я дежурному жрецу, скорбно поджавшему губы при моем явлении из портала в столь неадекватном состоянии. — Подайте мне его скорей! И не смотрите обличительно! Обличительно. Обличительно. Вина налейте мне полней! Я пс-с... н... ый уч... ик! — я расплел вдруг засамовольничавший язык и закончил: — Я-а-а... в тайны магии проник!

Жрец из незнакомых — в последнее время стали проводить ротацию кадров, чтобы они не "заплесневели" — вздохнул, улыбнулся, предвкушая что будет пьянице самостоятельно нарывающемуся на главного жреца храма, и, нажав кнопку на стационарном пульте связи, проговорил после ответного зуммера:

— Господин. Тут вас ХОЧЕТ ваш ПУЧИК!

— Кто-о-о?! — донесся изумленный голос моего Учителя.

— Так я понял его бормотание. Дело в том, что данный субъект, с плясками выползший из портала, выглядит в умат пьяным. Подозреваю, что он пытался сказать: "персональный ученик", — но это плохо у него получилось.

— Как его зовут?! — с явным волнением выкрикнул Учитель.

— Га-а-ар-р! — вместо дежурного каркнул я во все горло и глупо захихикал.

— Так, — быстро стал командовать Учитель. — Дежурный! Не отпускай его! Держи!! Это... бегу я! Только не отпускай!

Дежурный так и застыл, подняв брови до самой линии пробора на голове и нацелившись пальцем, словно клювом, на кнопку отключения. Глаза его стали выразительно круглыми и огромными, при этом напоминая полным отсутствием мыслей стеклянную гладь предутреннего озера.

А я стоял, переминаясь с ноги на ногу, пританцовывая, и, хихикая. Мне было просто весело и почему-то радостно. Никаких болей в теле, никаких проблем в голове.

Учитель тоже напрочь забыл отключить связь. Мы услышали мощный удар в дверь, затем удаляющийся топот ног. Похоже, дверь в его кабинет вместе с косяком — в щепки. Наверняка саданул "бронированной перчаткой" или ногой. Учитель — может!

Через две минуты он был в зале прибытия. Учитывая, что нормальным шагом до его апартаментов добираться от семи до десяти минут, получилось довольно быстро.

— Гар!! Ну, наконец-то!! Ты жив! И как во время! А что с тобой?! — вывалил он на меня поток слов в сочетании с объятиями и поверхностным обследованием. — Ты почему в таком состоянии? Ты где был?

— Учитель все расскажу! Хи-хи! Я просто выпил ма-а-а-а-асенький флакончик своего эликсира. Эспимерита... экскере...

— Экспериментального? — нахмурился Учитель.

— Ага! — радостно закивал я и не смог остановиться.

— Дежурный! — рявкнул Учитель на неподвижную фигуру за пультом. — Закрой рот, верни брови на место, выключи связь и... Выполя-а-ать!

Дежурный ожил и выполнил приказ в точности следуя прописанной последовательности.

— Мою магарету к подъезду. Уведоми центральный госпиталь. Пусть готовятся к приему важного пациента. Дежурного целителя с восстанавливающими и нейтрализующими эликсирами нам навстречу. Откуда я знаю, какими именно?! Пусть берет все основные. Мы идем к магарете. Выполнять!

Учитель приобнял меня и, поддерживая словно больного, повел к выходу.

— А структурную схему эликсира можешь мне показать? Это очень важно. Можно будет точнее определить, чем нейтрализовать...э-э-э... явно побочный эффект.

Мне было совершенно не жалко своей старой разработки, которую довелось опробовать только сейчас, поэтому, не долго думая, я вывел иллюзию схемы и список ингредиентов перед Учителем. Эх, правду говорят — мастерство не пропьешь! Иллюзия получилась просто прелесть — объемная схема, красивые буковки... Впрочем, учителя, похоже, не вдохновили красивости. Он перехватил управление иллюзией, и, пока мы шли коридорами храма, пристально ее рассматривал, все больше хмурясь.

— Что ж, — наконец выдал он вердикт. — Компоненты подобраны правильно. Я бы парочку удалил — лишние, но не очень мешают. Но вот в этот блок, — Учитель ткнул пальцем в один из фрагментов схемы, — ты зачем-то подаешь сюда втрое больше энергии, чем требуется. Отсюда концентрация спирта у тебя в крови... Э-э, да ты не слушаешь.

Поглядев на мою улыбающуюся отрешенную физиономию, он махнул рукой, пробормотав что-то вроде: "Потом объясню. Чего сейчас метать бисер перед свиньями?", — и молча продолжал тащить мое тело к цели.

Скоро я просто перестал понимать, что происходит. Кто-то нас встретил, в меня что-то влили и куда-то затащили, зажужжал двигатель, и мы поехали, мягко покачиваясь на диванчике. Я бы с удовольствием прилег — устал чего-то — да мне не дали, подпирая с двух сторон.

Полностью очнулся я на хирургическом столе. Первым услышал очень знакомый и даже, можно сказать, родной голос, хотя не сразу смог вспомнить, кому он принадлежит.

На меня накатила страшная тоска. Я буквально ощутил запах готовки в доме дедушки У, щебет Лю, рассказывающей мне о чем-то интересном, утреннее солнце на своей подушке, чириканье птиц в садике... Именно в этот момент я со всей отчетливостью понял, насколько мне надоело скитаться и прятаться. Захотелось иметь свой домик, где меня будет ждать жена и... дети.

Я отчетливо представил себе такой домик. У него будет два этажа и балкончик. Обязательно сад, как у дедушки У, мастерская, кухня... и все такое прочее. Вот я подхожу (или подъезжаю на магарете) к дому, поднимаюсь на крыльцо, двери распахиваются и... меня встречает Лю.

Вот так вот! Почему же никто другой, а именно она? Та, кого я даже мысленно называл своей младшей сестренкой, но отнюдь не потенциальной невестой. Неужели раньше просто бежал от серьезных отношений с ней? Думаю, тогда я просто еще не был готов. Девушки взрослеют быстрее. Теперь вспоминая, как она требовала у меня непременно встретиться с Альмилирой, я воочию увидел и понял скрытую боль в ее глазах. Может быть, мне все это кажется, может быть, я все выдумал, но в тот момент в глазах ее отчетливо видна была боль. Такая, словно она собственными руками ржавым и тупым ножом медленно отрезала от своей души собственное счастье, чтобы добровольно отдать его другой.

Вспоминая, я не могу врать самому себе и признаю, что и к Альмилире и даже к Любоваре, несмотря на ее некрасивое поведение, я по-прежнему испытываю теплые чувства. Даже очень теплые. Что поделаешь, есть в нас, мужчинах, стремление иметь всех самок в стае. Да! Кобели мы! Да! Ходоки! Но это заложено в нас Творцом. Это стремление суть стремление стать сильнее, умнее, быстрее. Опередить соперника и получить самое лучшее. Получить всё!! Боюсь, без этого двигателя человечество обречено превратиться в стадо ленивых животных, способных только к прыжкам по пальмам, ловле блох и поеданию бананов.

Воистину, любовь правит миром.

А может, прикрываясь красивыми фразами, мы маскируем банальную жадность, одевая ее в фиговые листочки философских обобщений: прогресс, совершенствование, выживание вида... А по сути просто древний хищник в нас распахивает как можно шире свою пасть, полную острых зубов, загнутых внутрь, чтобы ни кусочка из урватого не потерять, растопыривает ухватистые руки-лопаты, желая обнять и никому не отдать весь мир, да проорать с угрозой: "Мое-о-ого-го-го!!".

Есть еще кое-какие побудительные мотивы. А как же без них? И у животных есть стремление к самореализации и лидерству. Однако в данный момент меня заботит довольно узкий диапазон в обширнейшей области философии. Короче говоря, я понял, что банально боюсь потерять Лю. Только она способна наполнить содержанием и жизнью пустую коробку, которую называют жилой дом.

Для проверки я представил себе, что Лю вышла замуж за кого-то и больше я никогда ее не увижу. Точнее может, и увижу, но взгляд ее на меня станет совершенно другим. Дружеским — в лучшем случае. Равнодушным — в худшем.

Теперь, Альмилира... Тьфу! Аж покоробило, как представил ее обнимающейся с какой-нибудь ушастой сволочью. Но Альмилира и домашний уют... хм... явно — понятия антагонисты.

— ... и не менее двух недель он будет лежать как миленький!

Это голос Лю или кого-то другого?! Откуда такая жесткость и непреклонность?

— Да, поймите, уважаемая Лю, нам через два часа крайний срок надо быть обязательно на награждении! Это небывалая удача, что он вернулся так вовремя. Вы не представляете какая грандиозная работа была проведена для того, чтобы... чтобы... э-э-э... В общем, поверьте мне — другого такого удобного случая придется ждать и готовить минимум полгода. Гару надо продержаться совсем немного. Мы привезем его во дворец княгини, проводим в тронный зал, посадим в удобное, мягкое кресло. Потом он выйдет за наградами, получит их и... э-э-э... снова сядет на место. Со мной будет жрец-целитель...

— Да что ваши жрецы могут понимать в целительстве? Я вместе с Ра работала над... одной вещью и хорошо представляю, как жрецы "видят". Я осмотрела его и категорически заявляю, что ему для восстановления требуется не меньше недели. Вы понимаете, что без срочного вмешательства его раны будут давать о себе знать годами. Мы эмпаты не видим, но мы чувствуем. Вы же не будете отрицать, что наше чувство гораздо тоньше диагностирует повреждения организма?

— Лю-у-у... тихо прохрипел я, но был тот час же услышан.

— Ра! Ты очнулся! — девушка, оставив собеседника, с которым спорила в дальнем углу, словно на крыльях бросилась ко мне.

Ее взор, полный заботы и, надеюсь, любви обласкал мое лицо и моментально захватил мои глаза в плен. Сегодня день сплошных неожиданностей и я, подгоняемый страхом возможной потери, вдруг прохрипел, не отрывая взгляда от глаз девушки:

— Лю. Ты выйдешь за меня замуж?

— Да. Ой! — девушка прямо позеленела и от неожиданного вопроса и еще более неожиданного ответа. — Это не... шутка?

В глазах девушки с огромной скоростью сменялись страх, надежда и... обида. Вот как женщины умеют накрутить себя? Ведь явно хочет поверить, что не шутка, но всей силой своего разума убеждает себя в обратном и уже готова расплакаться от обиды.

— Нет, любимая. Не шутка...

— А-а-а... как же... Альмилира? — все еще не избавившись от страха, спросила она. — Она же тебя любит. Наверное.

— Лю. Милая. Я был глуп и искал свою половинку где-то далеко, не подозревая, что она рядом. Мне нужна ты и только ты. Я только сейчас понял, что люблю тебя не просто как младшую сестренку. Мне мало сестренки. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Мы все думаем, что счастье обязательно где-то там, за высокими горами и глубокими морями. Уходим искать его за эти самые моря и горы, а потом, сделав круг, находим его там, откуда вышли. Если достает ума приглядеться внимательнее к тем, кого оставил, уходя в поиск. Лю. Я устал метаться. Устал делать то, что, кажется, обязан делать, вместо того, чтобы делать то, что хочется. Можно решение о том, кто будет моей супругой, я приму сам без оглядки на политику и мнение чужих мне людей? Это ответ на твой не заданный вопрос. Ты знаешь, кто я и сегодня — будь, что будет — об этом узнают все.

— Я знала милый... давно знала, что ты меня любишь, — с тихим счастливым смехом девушка осторожно и бережно положила голову мне на грудь, обхватив нежными руками шею. — И не как сестру. Только признаться себе боишься. Я же эмпат-целитель все-таки.

— Тогда зачем вопрос про Альмилиру, — не скрыл своего удивления. Оказывается, хитрюга раньше меня знала, что мне на самом деле надо. — Почему же ты так ратовала за то, чтобы я с ней встретился?

— Ра, у тебя большое сердце. В нем есть место и для меня, и для Альмилиры, и для Любовары. Нет, ты не кобель, который пытается покрыть всех встречных самок, чтобы самому себе доказать свою мужественность. И такой ты не один. Потому и случаются полигамные браки, но ты не так воспитан и должен был сделать выбор. Через муки и боль. Здесь я несмотря на все свои знания и умения помочь тебе никак не могла. Прости. Ты должен был все сделать сам. Или выбрать одну из нас или... измениться и душой принять многоженство. Но в последнем случае еще и каждая из нас должна была смириться с твоим выбором, а это не просто. Я... не хочу тебя делить ни с кем и понимаю ту же Альмилиру. Как же я счастлива, Ра, что ты сделал, наконец-то, выбор и твой выбор — я.

Из угла послышалось покашливание Учителя. Я вздохнул, набрался решимости и, с наслаждением гладя мягкие, шелковые, волосы Лю, попросил:

— Лю, счастье мое. Учитель прав. Мне обязательно надо быть сегодня на награждении. То, что я пришел так вовремя, не иначе как перст судьбы. Если не сегодня, то через две недели может ситуация измениться в худшую сторону. Я не исключаю при этом гибель людей. Пойми, Лю! Это крайне важно! Зато вечером я приду к тебе и буду в полном твоем распоряжении. Надо, Лю! Очень надо!

К зданию дворца мы по времени подъехали практически впритык. Оставалось всего несколько минут до начала церемонии. А что поделаешь, если Лю категорически отказывалась отпустить меня до тех пор, пока не проведет самые необходимые манипуляции.

— Пойми, Ра! — говорила она в своей манере, то есть быстро-быстро. — У тебя там внутри все регенерировало с небывалой скоростью, но не совсем правильно. В результате появились спайки и рубцы, которые чем дальше, тем больше будут калечить твои внутренние органы. Ваши жреческие практики тоже способны бороться с ними, но слишком грубо. Жить будешь, но не очень хорошо. Понимаешь меня? А я, зная, что могла все исправить и не сделала этого своевременно, буду страдать и переживать. Ты хочешь, чтобы я страдала, глядя на тебя?

Она же настояла сопровождать меня — мало ли что случится.

В общем мы поехали в магарете Учителя. Я сидел в середине и мало, что видел в окне. Даже сам дворец, каков он снаружи больше помнил по смутным воспоминаниям, когда бывал в столице на учебе и пробегал мимо. Остановиться и детально рассмотреть все его великолепие банально не хватало времени.

У входа сержант контрразведки сверил наши имена и ауры со списком. Нас с Учителем пропустил, а вот Лю задержал.

— Госпожа, вас нет в списке. Я не имею права пропустить.

— Сержант, — орлицей напустилась на него моя невеста, — я сопровождаю раненого на награждение. Он в любой момент может почувствовать себя плохо...

— На награждении есть бригада лекарей и при необходимости они смогут оказать помощь...

— Сержант, вы что не помните меня?

Несгибаемый страж смутился — явно узнал — но не отступил.

— Я помню вас, госпожа Лю, и очень вам благодарен за то что вы меня спасли как минимум от инвалидности, но я и правда не имею права. Если я вас пропущу, меня отправят под суд, а у меня мать, сестренка...

— Э-э, сержант, — обратился к воину Учитель. — Я член совета старейшин. Вы только что меня проверили. Я принимаю на себя ответственность за пребывание этой девушки, эмпата-целителя, во дворце во время проведения церемония награждения отличившихся воинов, заслуженных ученых и промышленников.

— Простите, но на время проведения церемонии мы подчиняемся только своему начальству. Вызов я уже сделал.

Вскоре подошел лейтенант, начальник караула, выслушал рапорт сержанта, быстро составил что-то вроде разового пропуска для Лю, Учитель подписался, и мы тихонько прошли в зал, полный народу. Прямо не протолкнуться. И не сказать, чтобы зальчик был мелкий. Скорее наоборот. Размеры просто поражали воображение. А уж сколько на его отделку ушло зеркал, янтаря и позолоты, не говоря уж про дорогой мрамор, просто страшно представить. По бокам стройными рядами тянулись витые колонны, словно опутанные вьющимися каменными растениями и цветами, отделанными полудрагоценными камнями. Немного впереди колонн из-под потолка на большой высоте свисали ряды сравнительно небольших хрустальных люстр, свет которых, причудливо преломляясь в зеркалах и янтаре стен и колонн, придавал залу неповторимо волшебный вид. Однако самая большая люстра в центре, даже грандиозная и по размерам хрустальных подвесок и по великолепию исполнения, почему-то не светилась. Впрочем, и без нее света было вполне достаточно.

— Приглашены все знатные особы княжества, — шепнул мне Учитель, аккуратно, но неуклонно, проталкиваясь сквозь толпу вперед. — Традиция и большая честь. Едут со всех концов страны. Некоторым по более двух недель добираться. Однако никто не игнорирует. Разок не приедешь — на следующее награждение приглашение не получишь, а там и... политика, в общем. Так что, именно потому я и готовил все к дню награждения. Самый удобный момент. Я заранее расставил наших лучших воинов-жрецов. Они отследят ауры и мы точно узнаем, кто из сильных мира сего слишком активно не желает усиления храмов.

Мы дошли почти в самый конец зала, где специально для награждаемых были расставлены мягкие стулья орехового дерева с позолотой. Впереди первого ряда стульев было оставлено довольно большое пустое пространство перед небольшим возвышением, на котором стояло довольно скромное по сравнению с роскошью отделки самого зала и даже стульев для награжденных резное деревянное кресло. Слева от свободной площадки располагались в креслах за длинным столом, покрытым красным сукном, двенадцать старейшин. Справа, также в креслах, но за столом покрытым зеленым сукном, сидели двенадцать региональных наместников.

Учитель тихонько усадил нас с Лю в последний ряд и собрался отойти, как я задал ему вопрос, который не давал мне покоя:

— Учитель. Как быть с теми, кого должны наградить после меня? Боюсь, после твоего объявления всем будет не до награждения. А люди заслужили и наверняка очень ждали этого события.

— Не беспокойся, — шепнул мне жрец, подмигнув с таинственным видом. — Я ведь не абы кто, а член совета старейшин и переставить твое имя в самый конец списка для меня задача простая. Тем более, там и менять особо нечего было.

Честно говоря, он меня озадачил. Дело в том, что в конце списка обычно фигурировали те, кто удостаивался наивысшей для данной церемонии награды. Я не говорю про высшую награду государства — девятилучевую золотую звезду. Такой могли похвастаться всего несколько человек во всем княжестве. На конкретном награждении наивысшей наградой могла быть и пятилучевая серебряная, а традиционно начинали награждения с самой "младшей" награды — трехлучевой бронзовой звезды.

В княжестве, следует сказать, система награждений была проста и понятна даже последнему крестьянину, которому не приходилось мучаться догадками: орден имени герцогини Лиры выше креста короля Братиса или ниже знака королевы Перикиритты, а награжденному тамгой хана Кыргыта можно задирать нос перед кавалером медали Святых духов второй степени или нет? В княжестве существовали только звезды, а статус кавалера определялся металлом: бронза, серебро или золото, — и количеством лучей. При этом при последующем награждении к уже существующей награде просто добавляли лучи. Сам знак, конечно же, выдавали новый, однако старый тоже не отбирали, но его уже можно было не носить. Это как, имея свидетельство мастера-мага первого ранга, предъявлять свидетельства за четвертый, третий и второй. Можно, конечно, но и так ясно, что они есть и твои прежние заслуги уже учтены.

Озадачив, Учитель хитро улыбнулся и прошел к пустому креслу рядом с председательским за столом старейшин.

Председатель, представительный мужчина неопределенной расы, уже что-то торжественно вещал. Слышно было хорошо, но лично мне неинтересно. Все как обычно: о величии державы, о больших достижениях, о неустанных трудах в тылу и неустрашимости воинов в бою. И еще много о чем.

Награждаемые и приглашенные "сливки общества" откровенно скучали. Явно скучал и сам оратор. Не заметно было, чтобы он упивался собственными речами. Однако положено начинать подобные мероприятия с патриотических речей, он и начинал.

Все заканчивается в этом мире... и не только пиво. Замолк и оратор. Из-за стола в центр пустого пространства вышел один из старейшин, сидящих с самого края. Самый "молодой", наверное. И не по возрасту. Дедок вполне мог быть папой председателя. Но, насколько мне известно, именно недавно принятые члены совета по традиции проводили церемонию награждения. Двое помощников дедка шустро вытащили ажурный столик, на котором горкой громоздились коробочки с наградами, и процесс пошел.

Старейшина, несмотря на почтенный возраст, звучным голосом громко называл имя, кратко за что наградили, вручал коробочку и просил сказать пару слов награжденному. Те говорили положенные дежурные фразы — понятное дело, награждали за дела, а не за краснобайство — и, с облегчением вздохнув, шли на свое место. Там открывали коробочки, любовались орденами и многие тут же с помощью соседей прикрепляли их на грудь.

— И, наконец, имею честь вручить высшую награду княжества! Золотую! Девятилучевую! Звезду! Лейтенанту Гару, командиру роты разведки Южного фронта и жрецу храма Силы. Лейтенант награждается одновременно и за воинские победы, и за научные достижения. Он внес труднооценимый вклад в дело развития магического искусства. Подробности, простите, засекречены. Обучение новым принципам магии целого ряда магов, в настоящее время являющихся гордостью и, не побоюсь этого слова, достоянием нашего государства. Кроме того, в боях против гоблинов лейтенант проявил незаурядную личную храбрость, инициативность и высочайшую результативность. Его рота славится самой высокой боевой эффективностью при самых низких потерях среди аналогичных подразделений. Последняя операция, лично им разработанная и проведенная, существенно ослабила боеспособность практически всего фронта гоблинов. Подробности, простите, засекречены.

И откуда узнали, что я пришел? Впрочем, наверняка на входе отмечали всех прибывших и заранее известили старейшин, кто есть, а кого по разным причинам нет.

— Прошу вас, лейтенант, пройдите ко мне.

Я прошел в центр зала и взял из рук доброжелательно улыбающегося дедка коробочку. В тот же миг рядом со мной буквально материализовались две знакомые фигуры — Даркоф и Скорсилли.

— Га-ар!! Ты жив!

— Какой же ты молодец!! Как тебе удалось!!

— Я верил, что ты обязательно выкрутишься.

Оба офицера буквально сияли счастьем, а Скорсилли еще и немалым облегчением. Словно огромная скала свалилась с его плеч. Они были искренне рады тому, что я жив, что я здесь, что я на первый взгляд цел. Задушить себя в объятиях я не дал, да и Лю подоспела на помощь.

— Прошу вас прекратить! Он ранен и нуждается в госпитализации, а вы его прямо сейчас задавите!

— Расскажешь потом, как оно было... — оба офицера переглянулись и направились по местам.

Почему-то сидели они в разных концах зала, хотя вроде были хорошими друзьями... И эти взгляды... Казалось, Скорсилли просил его простить, а Даркоф простил, но сели в се равно врозь.

— Скажите что-нибудь, лейтенант, — вывел меня из задумчивости голос старейшины.

— Я скажу... — в этот момент мне на секунду стало жутко страшно, словно таракану, которому предстоит через мгновение выйти из уютного и привычного мрака на яркий свет, заранее зная о множестве тапок, нацеленных на его маленькую, совсем не кусачую и совершенно не бронированную личность. Вот и настал мой... к-хм звездный час. — Я скажу! Хочу поблагодарить народ княжества за высокую оценку моих скромных заслуг, но... — я вложил коробочку обратно в руку старейшине и тот будучи в глубоком недоумении машинально ее взял, — принять награду не могу. Я — Гаррад зи Сонтез князь Бахрийский считаю, что правитель государства не вправе принимать награды от подданных. Это все равно, что награждать самого себя.

Я развернулся и направился к креслу-артефакту, сделанному в стародавние времена моей предусмотрительной прабабкой-княгиней. В зале мертвая тишина. Все смотрят на меня с огромным удивлением... Нет, не все. Есть те, кто явно ожидал чего-то подобного. В первую очередь — это Даркоф и Скорсилли.

В полной тишине я сажусь на кресло, откидываюсь на спинку и замираю в ожидании. Много лет прошло, кто знает, может во мне уже слишком мало крови той самой княгини, чтобы однозначно признать меня ее потомком. Если так, то кресло просто выкинет меня ударом под зад прямо в объятия стражи. И пойду я, лишенный всех прав и наград, либо на каторгу, либо в штрафные роты на фронт. Бить гоблинов или орков. Или они меня будут бить — это уж как получится.

Своим зрением я вижу мешанину аур присутствующих, где в основном преобладают структуры удивления, кое-где — надежды, а у некоторых злорадное предвкушение. Натура у всех рас во многом схожа. В частности, многих особей привлекает зрелище чьего-либо падения. И часто неважно кого — канатоходца с высоты или вельможи с вершины карьерной лестницы. Последнее любят наблюдать очень многие, поскольку мало кто верит в высокие моральные принципы и нежные душевные качества власть предержащих. Вот и сейчас часть присутствующих в зале персон просто нестерпимо жаждет увидеть, как "героя войны и магии" кресло чувствительным ударом выпнет и распластает на полу. Ах, как же сладко ждать этот мигом возвышения в собственных глазах собственной персоны за счет падения другой.

В то же время я отчетливо вижу в зале фигуры, ауры которых закрыты от наблюдения. Это явно жрецы и присутствуют они на данном мероприятии неспроста. Фигуры распределены равномерно по всему пространству зала, одеты разнообразно: кто лакеем, кто охранником, кто младшим помощником старшего писца, коему доверено носить за очень важным государственным лицом ларчик с грамотами о его заслугах, дабы лицо в некий момент разговора с другим не менее важным лицом непринужденно могло достать какую-нибудь бумажку и громогласно напомнить о своих заслугах, дабы все могли оценить и проникнуться.

Понимаю. Учитель, скорее всего, дал команду наблюдать за всеми в момент объявления меня Верховным Жрецом Храма Силы, чтобы потом вместе с мастерами проанализировать сведения, добытые наблюдателями, и в кратчайшие сроки применить заранее разработанные меры против недовольных.

Тишина сменяется сначала шепотом, затем легким гулом голосов. Артефакт работает долго, сверяя параметры. Что ж делать — древняя работа и параметров очень много.

И вдруг, когда большинство уже уверилось в том, что знаменитый белый дракон немножко подвинулся разумом, явно ударившись головой обо что-то твердое при выполнении последнего задания, центральная люстра засветилась, засверкала хрустальными подвесками и в центре пространства проявилась иллюзия головы прекрасной эльфийки. Она мелодичным голосом произнесла всего несколько слов и исчезла, но после этих слов все сомнения развеялись предутренним туманом. Она сказала:

— Я приветствую своего прямого потомка и подтверждаю твое право на трон. Старейшина, хранитель моего наследия, передаст тебе мое завещание. Правь мудро и преумножай мощь княжества. Не посрами память твоих славных предков. Прощай!

Я с огромным облегчением вздохнул и, поерзав, поудобнее примостился на кресле. Мир снова заиграл для меня волшебными красками.

Сияние большой люстры, буря эмоций и восторгов. Даже те, кто явно был настроен против явления князя народу, не смогли удержаться. Как бы то ни было, а каждый с детства ЖДАЛ. Ждал, что придет князь, потомок истинных князей и наступит золотой век. Все беды и несчастья списывались как раз на то, что князя нет, а вот если бы он был, такого не произошло бы никогда. ОН не допустил бы. Ни за что!

И самый матерый прагматик неспособен полностью вытравить из своей души детскую мечту. Ожидание и надежду на чудо.

Ну вот наконец-то я могу с полной уверенностью сказать самому себе, что клятва моя выполнена. Даже слишком. В самых смелых своих мечтах я не доходил до того, чтобы стать князем столь обширной державы. Фактически империи. Теперь я уже сильно сомневался, стоит ли зачищать проклятый лес? Хотя в настоящий момент даже моего личного состояния хватит, чтобы организовать это дело. Здесь на Этой стороне за мои разработки капали хорошие проценты с продаж, накапав в очень приличную сумму — где-то под миллион золотом. И на Той стороне мой личный счет продолжал пополняться быстрыми темпами. Деньги есть, но и земель, требующих моего, княжеского, внимания, помимо проклятых лесов стало гораздо больше.

Я улыбнулся про себя. Есть у меня планы, как жить дальше. Есть. И управление княжеством в моих планах стоит на самом последнем месте. Я знаю на кого взвалю эту рутину. Моя матушка в свое время показывала чудеса изворотливости и трезвого расчета, занимаясь управлением огрызком княжества, пока отец был целиком занят своими "игрушками". Мы никогда не впали бы в нищету, если бы не взрыв лаборатории и долги отца а для того чтобы снова подняться нужен какой никакой, а начальный капитал. И где его взять? Кто даст? Никто и не дал.

Так что милая моя маменька никуда не денется — возьмет бразды правления в свои руки и... потащит воз, а я... А я вот не знаю. После трех лет войны я уже, скорее всего, просто не смогу усидеть в тихой лаборатории, хотя интерес к новым разработкам отнюдь не пропал. Значит, надо... Ну конечно!! Надо посмотреть, чем я теперь владею. А то тренировочный лагерь, база подготовки, расположение роты и столичный храм. Это все, что мне довелось видеть в своем княжестве. Империю гоблинов я и то знал лучше, поскольку много раз бывал там с разведывательными миссиями.

Периодически появляться, конечно же, буду. Давать ценные указания, намечать стратегические линии, разрешать споры, решать проблемы, которые может решить только князь. И так далее. Как говорится "руку на пульсе" держать буду постоянно, благо связь развивается и совершенствуется. Скоро намечается коммерческое ее использование, так что сеть связи в скором времени опутает все княжество. Да и порталы — стационарные конечно — можно будет частично рассекретить и опять же на коммерческой основе предоставить всем желающим. А это заодно поможет развитию и расширению сети храмов. Без стационарного храмового концентратора и, соответственно, пригляда за ним жрецов, перемещение на дальние расстояния невозможно. Значит, скоро храмы будут не кое-где, а практически везде. В идеале не только в крупных и средних городах, но и в малых. Главное, порталами можно довольно просто перемещаться между Той и Этой сторонами. Мое случайное попадание в Вильдорию ясно показало, что магическое пространство — едино для обеих сторон, а это открывает такие перспективы для торговли, что просто дух захватывает. Туманную тропу, кстати, тоже не забудем. Есть мысль проложить через нее железную дорогу. Портал-то энергии жрет прорву, много груза не переправишь. И стоить перемещения будут очень дорого. Взвешивать придется с точностью до килограмма. На первых порах конечно. Потом может что и придумаем. Но в настоящее время альтернативы железной дороге и паровозу без магической тяги просто не существует. Для строительства есть смысл нанять гоблинов — они мастера строить без магии. Когда с войной разберемся наконец-то.

В общем, планов столько, что и двумя паровозами не увезешь. Надеюсь, друзья мне помогут в их осуществлении.

— Господа! — вырвал меня из задумчивости голос Учителя. Быстро он сориентировался. — Предлагаю тут же, раз уж и так все высшие должностные лица княжества присутствуют здесь, принести присягу нашему князю!

Неожиданный удар по возможным противникам. Нет времени на обдумывание, затяжки времени и виляние. Надо определяться прямо здесь и сейчас, а возможные сторонники из числа колеблющихся — да, не успели они еще заколебаться! — на волне всеобщей эйфории сами порвут за отказ от присяги.

Начиная со старейшин, люди по очереди подходили к креслу-трону, произносили слова клятвы, я милостиво кивал, принимая, говорил дежурные слова, дескать, рад и всенепременно поспешествую поспособствовать, затем выслушивал следующего, потом следующего... Церемония затянулась часа на два.

Я очень устал, но когда поток присягающих иссяк, встал с кресла, попросил Лю подойти ко мне и представил ее своей невестой и будущей княгиней Бахрийской. Момент мне показался наиболее удачным. Потом стали бы меня осуждать, советовать подумать о другой кандидатуре, говорить про обязанность князя жениться не по любви, а по политическим соображениям... Могу я, в конце концов, сделать то, что хочу, а не то, что требуют от меня обстоятельства и всевозможное начальство? Сегодня я стал для всех, в княжестве, во всяком случае, и обстоятельствами и начальством.

На этом... надеюсь... мои приключения закончились. А как же?! Женюсь!

О, звезда моя, Лю!

Эпилог? Пролог?

В небольшую комнату, обставленную роскошными креслами в количестве четырех штук и круглым столиком посередине, уставленном напитками, фруктами и сладостями, вошел гоблин дворецкий настолько надутый спесью, напыщенный и важный, что самая жирная жаба на болоте сдохла бы от осознания собственной ничтожности.

Дворецкий распахнул двери пошире, сделал шаг в сторону, чтобы освободить проход, и с поклоном громко провозгласил:

— Госпожа Альмилира! Королевство Вильдория!

Девушка надменно вздернула подбородок, полуприкрыла глаза и торжественно вошла в комнату.

Там никого не было. Поняв, что из-за идиота дворецкого зря пыжилась, она злобно посмотрела на гоблина и прошипела сквозь зубы:

— Дур-рак! Чего представляешь меня, когда некому? Никого же нет! Где все?!

— Не могу знать, госпожа, — невозмутимо ответил дворецкий. — Могу предполагать, что в ближайшее время изволят подойти.

— С-свободен, олух!

Гоблин поклонился и вышел, аккуратно прикрыв за собой двери.

Альмилира выбрала кресло и села так, чтобы видеть двери и за спиной не было бы окна. Поколебавшись, взяла апельсин и стала чистить его серебряным ножом.

Двери распахнулись и тот же гоблин возвестил:

— Госпожа Любовара! Великое княжество Градорика.

Любовара выбрала себе кресло по левую руку от Альмилиры и, делая вид, будто не замечает соседки, налила себе соку в высокий бокал и стала не спеша прихлебывать.

— Госпожа Фантария! Великая степь!

Орчанка заняла кресло по правую руку от Альмилииры. Поглядев на фрукты и сладости, она презрительно фыркнула и, скрестив руки на груди, уставилась в пространство.

— Светлейшая дочь Всесветлейшего Императора гоблинов, генерал армии империи гоблинов, легендарная и непобедимая, СаньСо!!

Несмотря на акцент в представлении на воинское звание, девушка была одета в свободное и открытое белое с серебром платье, а не в мундир. При ее появлении встала и поклонилась только орчанка. Остальные сделали вид, будто заняты фруктами и соками.

СаньСо заняла последнее свободное кресло, обвела присутствующих взглядом и, выдержав для приличия небольшую паузу, заговорила.

— Я попросила вас прийти сюда, в свободные апартаменты гостевого крыла дворца императора Бахрийского для того, чтобы...

— Этот олух дворецкий твой слуга? — невежливо перебила ее Альмилира.

— Мой, — невозмутимо ответила СаньСо. — Только не олух. Фукун умница, прекрасный слуга и добрейший гоблин.

— А надувается, будто он и есть император. Хотя вас гоблинов не поймешь. Вон и Гаррад думал, что захватил генерала, а генералом оказалась ты. Якобы, скромный адъютант. Так может и папенька твой вилки гостям подает, да вино разливает?

СаньСо слегка позеленела от сдерживаемого гнева, но ответила все так же ровно и спокойно.

— Нет. В данном случае дворецкий самый настоящий. Еще вопросы? Я могу продолжить? В таком случае я наконец-то скажу, зачем мы здесь собрались. Я считаю, что нам с вами необходимо прояснить позиции. Не секрет, что наши посольства рассчитывают углубить связи с Бахрийской империей не только с помощью союзного договора, но и политического брака. Для этого мы здесь. Однако Гаррад отверг наши предложения, ссылаясь на то, что уже женат. Кстати, на гоблинке...

— Ну так чего вам еще надо? — ехидно спросила Любовара. — От вашей расы уже есть представитель в семье императора. Надо чтобы была еще представительница от людей и этого, на мой взгляд, будет вполне достаточно.

— А не пойти ли тебе, хитрож...ая варварка в свои дремучие леса бруснику собирать? — зло прищурилась Альмилира.

— А может лучше хороводы водить под развесистой клюквой, где сидит медведь в косоворотке, хлещет водку и играет на балалайке? Да, вы, цивилизованные вльдорцы еще по веткам скакали и яблоками кидались, когда у нас уже была развитая страна. Градорика, между прочим, имеет древнюю историю и название ее происходит от слова град — город. Страна городов то есть. И это уже в те времена, когда на территории Вильдории еще были "цивилизованные поселения, которые археологи называют стойбища. Давно ли шкуры поменяли на платья?

Мелодичный звон серебряного ножа по хрустальному бокалу прервал начавшуюся перепалку.

— Пр-рекратить склоки! — с истинно генеральскими интонациями приказала СаньСо и, что удивительно, ее послушали. Никто почему-то даже не усомнился в ее праве командовать здесь.

Чтобы переключить внимание на другую тему СаньСо спросила Альмилиру.

— Прости, если это секрет, но как ваш король узнал о необходимости посольства в империю? И почему в составе посольства оказалась ты?

— Не секрет, — вздохнула Альмилира. — Мне дети сказали.

— Это те два очаровательных эльфенка, мальчик и девочка, которые тут же, как увидели, бросились на шею Гарраду прямо во время приема?

— Они самые.

— Но они-то как узнали?

— Все очень просто и очень сложно. Гаррад — их отец, и они оказывается, уже давно с ним общаются. Во сне. Как это возможно и не спрашивай — никто не знает. Но факт есть факт. Сам Гаррад до последнего был уверен, что это сон и не более того. Даже нашу королевскую свадьбу, которая свершилась в результате эльфийского обряда, но проходила якобы во сне, он до сих пор не признает свершившейся в реальности, хотя вот оно — живое подтверждение. Дети! Тем не менее, женой он меня категорически отказывается признать. Детей-то признал сходу и тут же назначил наследниками. А меня — женой категорически нет! Когда-то требовал заключить брак по человеческим обрядам. Мы с мамой категорически отказывались. Теперь мы согласны, а он уже не хочет. Ну что за человек?! Сколько можно бегать от неизбежного?! — Альмилиру словно прорвало, после долго сдерживаемого напряжения. — Любая эльфийка, только раз глянув, сразу определит — Гаррад жена-а-ат!! Причем таким браком, который расторгнуть совершенно невозможно! Пока стоит Вечный Лес. Ему всего одно слово сказать надо: "Признаю", — и все! Брак моментально станет действительным и по человеческим и по любым другим законам. В общем, все это эмоции. А узнали дети о событиях на награждении, о предстоящей женитьбе и желании направить посольство к нам и в Градоорику от него самого. Утром они мне все рассказали и прямо-таки потребовали, чтобы я забыла все обиды и как можно скорее приехала сюда. Вообще, оно того стоило, — Альмилиира даже немного смягчилась от воспоминаний. — Ах, какой у него был взгляд, когда он увидел детей. И какая же у него счастливая улыбка была, когда держал детей на руках, а они ему что-то щебетали в оба уха...

— А градориканцы, как узнали? — поинтересовалась СаньСо.

Любовара усмехнулась.

— Разведка у нас хорошо работает. Узнали о посольстве Вильдории. Узнали о том, что с ним отправляется Альмилира, да еще с детьми. Зачем тянет малышей в опасный путь? Сложить два и два не представило труда. Наш Великий князь тоже не прочь подружиться с сильным соседом. Жаль, что ваш посол не стал права качать, требуя признать княжество, как и прежде, вассалом вильдорского королевства. Ох, как интересно было бы посмотреть насколько далеко князь, то есть уже император, послал бы их!

— Ладно, девушки. Предлагаю на этом закончить отвлеченные разговоры и вместе подумать, как быть дальше. Получается, что Гаррад отверг всех нас, но каждая не собирается отступать. Грызня между собой нам не поможет. Следует объединиться и добиваться своего совместными усилиями. Каждая из нас уже попробовала заполучить Гаррада самостоятельно и ни у кого не вышло. Что вы думаете насчет моего предложения?

— Я согласна быть пятой женой, раз уж единственной не получается, — со вздохом первой ответила Любовара. — Насколько я знаю, даже местные традиции не запрещают многоженства. Война. Нехватка мужчин. Хотя честно признаюсь, быть единственной очень хочется. Все равно я за предложение СаньСо.

— А я против, — резко ответила Альмиллира. — Я вам сказала, что Гаррад УЖЕ мой муж и этот факт не оспоришь! У нас даже совместные дети есть!

— Если на то пошло, то я тоже УЖЕ его жена, — с металлом в голосе ответила СаньСо. — Согласно древним традициям гоблинов. Даже отец ничего не может возразить против нашего брака. Он не сомневался в самом факте моего замужества и в тот момент, когда был уверен в том, что Гаррад — простолюдин. Тем более сейчас, когда даже самые упертые аристократы признают наш брак наилучшим решением многих проблем. Это вам о чем-то говорит?

— Н-да?! И когда только успели пожениться? — с нескрываемой ехидцей спросила Альмилира.

— Когда он спас мне жизнь и поделился своей кровью. Святые Духи благословили наш союз. Но точно также как и в твоем случае, Альмилира, он категорически отказывается признавать меня женой. Дескать, делиться кровью за время войны ему пришлось уже со многими, в том числе и мужчинами, всех признавать женами ему интеллигентное воспитание не позволяет. Говорит, такой гарем ему на...хм... не упал. Тем не менее, отказываться от борьбы я не намерена и считаю, что вместе у нас больше шансов на успех. Иначе нам придется бороться не только с Гаррадом, но и между собой. Согласны?

— Да, — неохотно согласилась Альмилира.

— Да, — подтвердила ранее сказанное Любовара.

— А ты, Фантария, что скажешь?

— Мне безразлично, сколько жен будет у моего мужа. У меня приказ нашего кагана и я его должна выполнить. И я его выполню. Или погибну.

Вдруг каменно-спокойное лицо орчанки дрогнуло.

— Перед отъездом блаженная Вырма сказала мне непонятные слова, — она помолчала, вспоминая. — Про какого-то дракона, в чьем сердце должна вспыхнуть звезда и тогда наступит мир между всеми расами и государствами. И не будет войн и наступит благоденствие. Народы достигнут невиданного могущества, благоденствия и процветания. Но четыре луча этой звезды пока разобщены и не могут поодиночке пробить бронированную шкуру дракона. А еще она говорила про какой-то опасный путь, который предстоит дракону.

— А подробнее нельзя? — напряженно спросила СаньСо.

— Нельзя. Не запомнила я. Да мало ли что там бормочет блаженная старуха? Но все равно я за объединение.

— М-да. Подозреваю, что ее бормотание впрямую касается нас. Но что теперь сделаешь? Ну что ж, девушки-лучики, раз уж никто не против объединения усилий, то нам следует действовать в команде.

— Наподобие боевой звезды разведки? — уточнила Альмилира.

— Примерно. В хорошей команде... в том числе, и в боевой звезде обязательно существует распределение обязанностей. Каждый делает в основном то, то лучше всех умеет. Согласны?

— Да! — ответила Альмилира.

— Я готова, — подтвердила орчанка.

Любовара уже высказала свое мнение и промолчала.

— Тогда предлагаю следующее. Тебе, Альмилира, взять на себя разведку. Тебе Любовара я бы доверила экономику и материальное обеспечение. За тобой, Фантария, я хотела бы оставить силовую поддержку. На себя принимаю обязанности по планированию и руководству операцией. Есть возражения? Вижу, что нет. Тогда предлагаю налить, кто что хочет, и поднять бокалы за победу.

Девушки встали, звонко звякнули бокалами и хором произнесли:

— За победу!!